Элиот T. S. Eliot
.
.
Стихи
.
Переводы с английского
.
.
Оглавление
.
Геронтион Gerontion
.
Песня любви Дж. Альфреда Пруфрока The Love Song of J. Alfred Prufrock
.
Бегемот The Hippopotamus
.
Вареное яйцо A Cooking Egg
.
.
* * *
* * *
.
Геронтион
.
Не знал ты юности, и старости не знал:
тебе приснились обе,
когда после обеда задремал.
.
Вот он я, старикашка, и скучно как-то мне.
Мальчонка вслух читает, и дождика я жду.
Никем я не был там, у фермопильских врат,
Под теплый дождь не бился,
В солёном не застрял болоте по колени,
И не кусала мошкара, и не сражался.
Домишко мой весь обветшал.
На подоконнике сидит еврей, хозяин,
Взращён в бистро каком-то антверпенском.
Мозоли заработал он в Брюсселе,
А в Лондоне, пограбив, подлечили.
Кашляет коза ночью в поле с холма;
Камни, мох, седум, железо, дерьмо.
Есть и кухарка, чай что заварит.
Чихает вечерами, тыкает в прихотливый водосток.
Как же я стар и уныл,
потерялся в пространствах, наполненных ветром.
.
Будто бы знак – чудеса! «Нам бы хоть чудо какое!».
Слово во слове, но слова не скажет: не может.
Запеленали во тьму. В детском возрасте года
Грянул Христос во образе тигра.
.
Маем растленным, кизилом, каштанами, цветущим Иудиным древом
Съеденным быть, разделенным, распитым
Шепота средь; мистер Сильверо
Руками ласкает, в Лиможе
Оный болтался всю ночь в помещенье соседнем;
.
Хакагава, склонившийся средь Тицианов;
Мадам де Торнквист, в темной комнате
духом своим свечи сдвигает; фрейлейн фон Кульп –
В холл повернула, рука на двери. Челноки не в работе,
Ветер плетут. Нет у меня привидений,
Старик я, и дом сквозняками мой полон,
И под холмом, где стоит, много ветра.
.
Знаешь ты много, так что прощенья не жди. Ну-ка,
Подумай: в исторьи много коварных ходов, заумных затей
И задачек. Лжёт всё она – слышишь шёпот амбиций? –
Заводит всё нас в пустоту. Разве не так:
Чуть отвлеклись - уж здесь она:
В податливости хаоса ее
Всяк жаждущий стремленье утолит.
Да, воздаёт, но слишком поздно.
И тем, во что не верят иль верят всё ещё.
И в памяти, не в жизни; и в страсти, изменившей пониманье. Воздаст, но слишком рано.
И в руки слабые – что ж не отдать балласт:
То, от чего и отказаться можно, - но до черты:
Чтоб страх отказ не сеял. Ни страх, ни мужество –
Ничто нас не спасёт. Наш героизм рождает
Пороки против естества. Достоинства же наши
Навязаны злодейством нам. Злодейством дерзким.
Есть древо гнева – и оно в слезах от нас.
.
Тигр прыгает в наш новый год. И нас он пожирает.
Подумай всё же.
Еще мы договор не заключили, насколько
Я застряну в этом доме. Подумай наконец.
Я это шоу закатил не просто так:
Совсем не для цитат совместных
С чертями, что из местных.
По-честному давай-ка, знаешь.
Я - тот, что был у сердца твоего, а позже я оттуда изгнан,
Чтоб в ужасе красу утратить – исследованья ужас.
Я страсть свою утратил: и что бы я ее хранил?
Ведь всё хранимое на ложь уже похоже.
Я зренье потерял, и обоняние, и слух, и вкус, и осязанье:
Какой теперь контакт возможен тесный?
.
Те чувства в рое мелких размышлений
Длят радость, если бред уж хладен,
Теребят перепонки при остывшем чувстве,
А соус острый умножает вариацью –
Там, в пустоши зеркал. Паук – свернет ли он
свой упорство? Замрёт ли долгоносик?
Де Байлаш, Фреска, миссис Кэммел –
Вот кружатся они вокруг Большой Медведицы дрожащей
В ато’мах расщепленных. Чайка против ветра, там, в стратах ветряных
Белль-Айла, иль к мысу Горн она летит,
И оперенье бело на снегу, Залива притязанье,
И некий старичок, пассатами залива увлечен
В свой сонный уголок.
.
Домашние жильцы,
И мысли! Сух мозг, как это время года.
.
* * *
* * *
.
Песня любви Дж. Альфреда Пруфрока
.
Когда б я знал, что моему рассказу
Внимает тот, кто вновь увидит свет,
То мой огонь не дрогнул бы ни разу.
Но так как в мир от нас возврата нет
И я такого не слыхал примера,
Я, не страшась позора, дам ответ.
Данте
.
Что ж, пойдем, ты и я,
Когда вечер расстелен на небеса,
Как пациент на столе под эфиром.
Пойдём же по тем улочкам полупустым,
Где бормотанье отступит
Беспокойных, на ночку одну, и дешевых отелях.
Там рестораны с опилками, от устриц же там шелуха.
А улицы? Как спор докучный, одна идёт, другая,
Как будто что замыслили коварно
И к главному вопросу нас подводят…
Не спрашивай: «А в чем же дело?».
Давай уже свершим то, что приспело.
.
В гостиной же всё женщины снуют,
И всё про Микеланджело поют.
.
Желтый туман шкурой трётся об окна,
Желтый дым трётся мордой об окна,
Он язык свой суёт в уголки вечерка,
Вот он медлит на лужах возле люков дренажных.
Вот на шкуре его копоть из дымоходов,
Мимо террасы скользнул, внезапно вдруг прыгнул,
Видит, а ночь-то мягка октября,
Скрутился у дома в калачик, да и уснул.
.
И впрямь придёт еще время
И для желтого дыма, что вдоль улицы стелется,
Шкуру чешет о стёкла;
Придёт еще время, еще будет оно,
чтоб без страха лица прохожих встретить;
Будет время убивать и созидать,
И время всем трудам и дням
Подняться и за тарелкой вопрос задать;
Время тебе и время мне,
Время для всех возможных сомнений,
время решений и перерешений,
Прежде чем чашечку чая выпить.
.
В гостиной же всё женщины снуют,
И всё про Микеланджело поют.
.
И впрямь еще будет время
Задаться вопросом: «Я смею? Я смею?»,
Время обернуться, с лестницы спускаться,
Время проплешину свою показать –
(И тут они скажут: «Так он же лысеет!»).
Мой утренний плащ, воротник, что упёрся в подбородок,
Галстук мой, дорогой, но строгий, с простою заколкой -
(Уж они скажут: «Ручки и ножки его такие тонкие!»)
Я ли посмею
Ход мироздания нарушать?
Каждая минута – время, чтоб
Решенья поправить и перерешать.
.
Ведь я знал уже всех их, знал их всех:
Знал и вечера, и утра, знал все их дни,
Жизнь мою я измерил кофейными ложками;
Тает их болтовня, затихает,
Каки музыка в комнате дальней.
Как же, как же мне предполагать?
.
Уже знаю их взгляды, знаю их, знаю:
Так и прикнопят тебя на каждой фразе.
Я прикноплен, я сформулирован
К стенке я прибулавлен, этак растянут,
Разве не начал
Выплёвывать окурки моих дней и привычек?
Как же, как же мне предполагать?
.
И я уже знал их руки, знал их все -
В браслетах, белые и голые
(При свете лампы рыжеваты волоски!)
Запах, что ль, платья
Меня расслабляет?
То руки лежат на столе, а то и обернуты шалью.
И что бы мне предполагать?
И как бы это мне начать?
.
Скажу ль, что в сумерках по узким улочкам брёл я
И видел дым, что шел из трубок мужчин
Каких-то одиноких, что свесились из окон?
.
О, стать бы парой кривых когтей,
Чтоб дно скрести безмолвных морей.
.
И день, и вечер – все уснули мирно!
Ночь пальцы длинные ласкают.
И спит она... устала... иль притворяется,
На полу растянулась, здесь, рядом с тобой и мной.
А после чая, пирожных, мороженого,
Может, все же оно и возможно?
Я плакал, постился, рыдал и молился,
Я видел, моя голова уж на блюде: ее, полысевшую, вон, понесли,
Но я ж – не пророк – и мне не до чуда.
Момент величья моего мелькнул,
Швейцар же, как всегда, в мое лицо хихикнул.
Короче, я струхнул.
.
И стоило ль оно того, в конце-то концов,
После всех чашек, мармелада, чая,
Среди фарфора, среди разговоров о нас с тобой,
Надо ль было мне
Покончить с этим делом с улыбкой,
Сжать вселенную в мячик,
Да и катить его к главному вопросу
И изречь: «Я - Лазарь, восстал из мертвых,
Вернулся, чтоб рассказать тебе все, и я расскажу тебе все» -
Если тот, кто подложил подушечку ей под голову,
Скажет: “Это совсем не то, что я имел в виду;
Дело совсем не в этом.”
.
И стоило ль оно того, в конце-то концов,
Да надо ль мне это,
После закатов, дворов со дверьми и политых улиц,
После романов, чайных чашек и юбок, что волочатся по полу, после
И это, и многое другое – надо ли мне? -
Невозможно точно сказать то, что думаю я!
Это как будто волшебный фонарь на экран начертал мои нервы:
Да надо ль мне это
Если тот, кто подушку иль шаль ей поправит,
К окну повернется и скажет:
«Нет, не так всё.
Так я совсем не хотел».
.
Что вы! Не Гамлет я принц, да и быть им не должен;
Я лишь лорд в услуженье, я из тех, кто лишь
Действие двинет, начните-ка сцену-другую,
Совет могу дать принцу; я тут всегда,
Почтителен и рад полезным быть,
И осторожен, и дотошен;
Высокопарен, но и туповат;
А временами я почти нелепен -
Да, временами почти Дурак.
.
Да, старость на носу… уж на носу…
Теперь, когда штаны одену, так подверну их снизу.
.
Плешину если зачесать назад? Решиться персик съесть?
На пляж пойти, фланелевые брюки приодев?
Я слышал, как самим себе поют морские девы.
.
Но уж не думаю, что для меня споют.
.
Я видел, как неслись они в волнах по морю
И белые власы им расчесали волны
И ветр дул, и черно-белою была вода.
.
И девы задержали нас в морских чертогах
И буро-красная их украшала тина.
Когда же люди нас разбудят, мы утонем.
.
* * *
* * *
.
Бегемот
.
«Тем не менее, и пусть все дьяконы почитают, что
заповедь Иисуса Христа; и епископ, как Иисус
Христос, сущий сын Отца; Пресвитериане
однако, как совет божий и союз людей
Апостолы. Без Своей Церкви он не призван, конечно
поэтому я рекомендую вам взять вот это».
Послание к траллийцам святого Игнатия на латинском языке.
.
И когда это послание будет прочитано среди вас, сделайте так, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви
.
Широкозадый бегемот
Засел в грязи на животе;
Хоть с виду он, пожалуй, крепок
Но в нем всего лишь кровь и плоть.
.
Плоть и кровь, конечно, слабы,
Человек подвержен шокам,
Церковь же стоит скалой,
Ведь основана на камне.
.
Бегемота шаг неверен,
Ведь в обхвате он огромен;
Церкви и ходить не надо:
Да и так Её накормят.
.
Наш гиппо с древа не достанет
Никак желанного плода,
А Церкви-то не перестанут
Тащить отвсюду и всегда.
.
Во время случки бегемот
Орёт и странно, и надсадно, -
Во время мессы хор поёт
И Церкви мощь он славит ладно.
.
Днем мирно спит гиппопотам,
А ночь проводит он в охоте.
А Церковь, та у нас мистична:
И спать, и есть – всё разом хочет.
.
Смотрю, и гиппо полетел,
Поднялся из саванны влажной –
И хором ангелы запели
Вокруг него свою осанну.
.
Кровь Агнца гиппо там отмоет,
И длань небесная обнимет,
И там среди святых он будет:
Златой он арфе уж внимает.
.
Отмоют там - белее снега!
Дев поцелуев удостоят,
Меж тем как Церковь Истинна-
Я, та не более миазмов стоит.
.
* * *
* * *
.
Вареное яйцо.
.
Эпиграф из Вийона:
На тридцатом году моей жизни
Хватанул я немало позора…
.
.
ПИПИТ сидела прямо в её кресле,
А я-то от нее сидел неподалёку.
И на столе ее вязание лежало,
И рядом оксфордский путеводитель.
Дагерротипы, силуэты,
Вот дедушка, мои тут праотцы
Рядком воссели на камине
Под Приглашением на Танец…
Мне от Небес не надобно Почёта.
Я там увижу и Филипа Сидни,
С Кориоланом малость поболтаю -
И с героями прочими повидаюсь.
.
Зачем мне Капитал на Небесах,
Раз я там встречу сэра Монда?
Там с ним заляжем мы на пару,
Пятью процентами упьёмся.
.
А Общество зачем на Небесах?
Лукрецья Борджиа моей Невестой станет.
Она куда уж интереснее Пипит,
И опыт ее больше позабавит.
.
Пипит на Небесах мне не нужна:
Мадам Блаватская меня научит
Семи Священным трансам там;
Пиккарда вере там меня подучит.
. . . . .
Так где же тот ничтожный мир, что я купил
Чтобы за ширмой есть с Пипитой?
Из Кентиш-Тауна и Голдерс-Грин
Ползут к нам дворники, их красны очи.
.
А где орлы, и трубы где же?
.
Под Альпами в снегу я погребён.
Над масляными булочками и коржиками
Плачут толпы, рыдают,
И слипаются в сотни Эй-би-Си.
.
* * *
* * *
.