1

ХРОНИКА ОДНОЙ СЕМЬИ

(роман)

 

* * *

* * *

 

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

1933 – 1941

 

* * *

* * *

* * *

 

ГОД​​ 1933

 

* * *

 

Калокага́тия - это добрый и прекрасный сразу

 

* * *

* * *

 

1 января - в СССР завершён переход на 7-часовой рабочий день.

 

12 января - в СССР закончился Объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), который принял решение о чистке партии и прекращении приёма в неё в 1933 году. Принял решение об​​ «антипартийной группировке»​​ Эйсмонта, Толмачёва, Смирнова и пр.

 

30 января - рейхсканцлером Германии назначен Адольф Гитлер.

 

* * *

 

Алексей Лосев:

 

В этом главная трагедия Платона. Не понявши своего Эроса как живую, бытийственную, богочеловеческую связь и понявши его лишь очень отвлеченно, он не дал ни Эроса, ни того, что Эрос рождает. В​​ «Государстве»​​ он постулирует общность жен и детей, изгоняет поэтов и делает все, но только не для Эроса в его высшем смысле. А в​​ «Законах», где явно заметен упадок веры в добро, где признается другая, злая душа мира, мы можем констатировать только полное отчаяние философа в своих силах и разочарование во всей своей жизненной задаче. Сюда же надо присоединить и горечь после трех неудачных поездок к сицилийским тиранам, предпринятых с целью проведения начал​​ «идеального»​​ государства.

Так трагично закончилась судьба престарелого философа, пережившего и обаяние своего праведника-учителя, и его ужасную смерть, и отрешенный пессимизм с проповедью отречения от мира, и новый прилив надежд, эпоху Эроса и идеального государства, и, наконец, опять вернувшиеся, уже окончательные и страшные разочарования и в смысле жизни, и в смысле своей философии...

1916

 

Алексе́й Фёдорович Ло́сев.

23 сентября 1893, Новочеркасск - 24 мая 1988, Москва.

Русский советский философ, антиковед, филолог, переводчик, писатель, видный деятель советской культуры. Профессор, доктор филологических наук (1943), более 40 лет преподавал в Московском государственном педагогическом институте.

 

* * *

 

15 февраля - в Москве открылся Съезд колхозников-ударников (до 20 февраля).

 

* * *

 

Кохашинский​​ Юрий Степанович, как и многие эрмитажники, внимательно читал воспоминания Александра Бенуа. Особенно интересен был кусок​​ про​​ 

разрыв Сомова с Дягилевым из-за Бакста.​​ 

- Мои старания, -​​ писал Бенуа, - не привели ни к чему и после того, что я устроил встречу… ​​ Сомов, предполагавший провести у меня несколько часов, едва коснулся протянутой руки Дягилева и тотчас же попрощался... Сережа же после того действительно всплакнул настоящими слезами... Это выбы’тие одного из самых близких людей из состава нашей общей работы означило трещину, которая затем не переставала нас огорчать.

 

Юрий Степанович​​ любил свою полноту: она ему не мешала.​​ В прошлом году скончалась его жена Юлия Васильевна – и художник тяжело переживал своё одиночество. Он отводил свою дочку Свету в школу (девочке было уже тринадцать лет), принимался за работу, но всё валилось из рук. Жить не получалось.​​ Выходил погулять, но февральский ветер быстро загонял его обратно домой.

 

Девочка любила рисовать и ходить с папой по музеям.

* * *

 

27 февраля - Поджог рейхстага. По нацистской версии - советским агентом, голландским коммунистом Маринусом ван дер Люббе

 

* * *

 

Николай Степанович Микешин​​ выглядел молодцевато

в свои сорок шесть.​​ В​​ своей удобной московской​​ квартире​​ на​​ Большой Дмитровке​​ он​​ стал перечитывать​​ дневники Блока​​ 1911-1913 годов.​​ Издательство писателей в Ленинграде​​ издало их в 1928 году.​​ Кроме того, у Микешина были и свои записи, переписанные откуда-то по случаю.

Перед уходом на работу к нему заглянула жена. Они простились.​​ 

Он считал поэта близким человеком, бывал на вечерах, когда он читал свои стихии в Петербурге и в Москве.​​ 

- Что с ним стало бы, доживи он до моих сорока шести лет? – подумал он.

Именно Блок мирил его со всем ужасным, что происходило вокруг Микешина с начала века (в 1900-ом ему исполнилось тринадцать) и что приходилось принимать, просто чтобы выжить.​​ 

Он стал читать.

Вот Блок в 1909 году пишет о жене:​​ «Когда я влюбился в те глаза, в них мерцало материнство - какая-то влажность, покорность непонятная. И все это было обманом. Вероятно, и Клеопатра умела отразить материнство в безучастном море своих очей».​​ 

Николай Степанович не мог понять, как Блок мог полюбить такую недалёкую, ограниченную женщину, как Любовь Дмитриевна.​​ 

 

Из дневника Блока от 3 июля 1911 года:​​ «Утром.

Вчера в сумерках ночи, под дождем на приморском вокзале цыганка дала мне поцеловать свои длинные пальцы, покрытые кольцами. Страшный мир. Но быть с тобой странно и сладко».

 

- Но у меня никогда не было такого страха перед жизнью! – подумал Микешин.​​ ​​ – Почему жить – страшно?! Жить – по-разному. Страшна только социальная жизнь, где сталкиваются интересы людей. А что страшного в искусстве?! Ничего. ​​ Так и в нашем советском искусстве власть требует, чтоб искусство было для народа – и что тут такого? Это должен понимать и сам художник, если он не дурак.​​ Если ты – Пикассо, то твори, как умеешь, - а если ты – Герасимов, то уж рисуй, как надо, и не дури.​​ 

 

Вот запись​​ 1917 года:​​ «28 мая.​​ … я написал письмо Любе, очень нехорошее письмо, нехорошее - моей милой. Не умею писать ей. Никогда не умел ее любить. А люблю».

- Все же Блок не прав, - подумал Микешин. – Устраивать из любви сражение – да кому это надо?!

.

В его комнату постучалась жена, подошла и, увидев, что Микешин читает, сказала:

- Ты читаешь Блока, а я вот​​ «Записки»​​ Екатерины Второй. Так у неё была и дочь, но прожила всего два года. Так жалко!

.

Еще в прошлом году в Ленинграде завод​​ «Коминтерн»​​ выпустил первые 20 советских телевизоров – и один из них не случайно оказался в квартире Микешина: он занимал ответственный пост идеологического работника. Николай Степанович рассеянно включил​​ эту​​ «погремушку»​​ (так он окрестил аппарат), но ​​ ​​ выключил и стал собираться на​​ дачу.​​ 

Можно было отдохнуть – и Николай Степанович поехал на дачу.​​ В 1930-е годы дачи распределялись только​​ «номенклатуре»​​ - и Микешин имел к ней прямое отношение.

 

У​​ Николая​​ Степановича был семнадцатилетний сын Эдуард. Летом ему предстояло поступать в МГУ на немецкое отделение: отец его прочил по своему ведомству в переводчики немецкого языка. Юноша увлекался историей кино. Это увлечение стало возможным, потому что и сам Микешин часто и сам посещал закрытые просмотры во​​ ВГИКе.

ВГИК​​ (Всероссийский государственный университет кинематографии)​​ основан 1 сентября 1919 года как Государственная школа кинематографии

 

Александр Александрович Блок.

16 ноября 1880, Санкт-Петербург, Российская империя - 7 августа 1921, Петроград, РСФСР.

Русский поэт Серебряного века, писатель, публицист, драматург, переводчик, литературный критик. Классик русской литературы XX столетия, один из крупнейших представителей русского символизма

 

Александр Михайлович Герасимов (1881-1963) -

российский, советский художник-живописец, архитектор, скульптор, теоретик искусства, педагог, профессор.​​ 

 

* * *

 

28 февраля - в Германии издан чрезвычайный декрет, отменивший свободу личности, слова, печати, собраний и союзов

 

5 марта - выборы в рейхстаг Германии. Правящей НСДАП не удаётся получить абсолютное большинство мест, за неё голосуют 44 % избирателей.

 

* * *

 

23 марта - рейхстаг Германии принял​​ «Закон о ликвидации бедственного положения народа и государства», который передал рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру на 4 года ряд законодательных функций парламента. Принятие закона стало заключительным этапом захвата национал-социалистами власти в Германии.

 

* * *

 

Супруги Варенцовы, оба лет​​ за тридцать, шли по Павловскому парку. ​​​​ Был весенний, теплый день.​​ 

Им было по тридцать три, но смотрелись они моложе.​​ 

- Что для тебя античность? –​​ спросил​​ Варенцов​​ Сергей Никифорович.

- Античность? –​​ серьезно​​ переспросила она. – Это всё. Это ты, я, университет, Эрмитаж, Советский Союз, родные лица… это всё, всё, всё…

- И для меня, - он обнял ее. - И для меня это всё, всё, всё…

-​​ Сережа, ты мне обещаешь больше не напиваться?​​ – спросила​​ Надежда Николаевна. – Я, твоя жена, прошу тебя​​ об этом. Тебе всего тридцать три года, ты уже​​ хранитель отдела гемм – и всё это ты можешь потерять из-за своей слабости.​​ 

- Надя, у всех свои слабости. Я пью со​​ «своими». Вот Колька – тоже хранитель. По-твоему, он – тоже пьяница?

Речь шла о коллеге Николае Сикорском, крупном​​ специалисте по голландской живописи семнадцатого века.

- А твоя слабость, Наденька, - равнодушие к общественной жизни.​​ Под разными предлогами не ходишь на партийные собрания в своем университете, - а это, знаешь​​ ли, по нашим временам​​ -​​ святотатство.​​ ​​ Какой-нибудь гад на кафедре напишет на тебя донос – и что с тобой будет?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

-​​ Мы оба - люди с большими недостатками!

- Не говори!​​ -​​ согласился он.

 

- Надя, представляешь: я весь день думаю об одной цитате Цицерона…

Варенцов​​ достал​​ из сумки листки, покопался​​ – и​​ прочел:​​ 

«Вся природа - художественна, потому что она как бы имеет некоторый путь и правило, которому следует. В отношении же самого мира, заключающего и обнимающего все своим охватом, она получает название у того же Зенона не только художественной, но прямо художницы, попечительницы и промыслительницы всяких полезных благ».

- Сережа, это такая содержательная мысль, что ей можно посвятить всю жизнь!

- Не говори…

 

Но это не было ученое заседание!​​ Сергей Никифорович Варенцов и его жена Надежда Николаевна, античники по профессии,​​ в кои веки наконец-то выбрались в Павловский парк. Это был​​ изумительный день, когда и без того романтичный парк сияет всеми красками лета, зовет, пророчит, обещает счастье.​​ 

Они остановились у места, где до революции проводили музыкальные концерты – и как раз там, где​​ Настасья Филипповна ударила хлыстом оскорбившего ее офицера.

 

-​​ Сережа, о чем говорили на партсобрании?

- Да всё то же:​​ завершён переход на​​ семичасовой рабочий день, и о пленуме: про​​ «антипартийную​​ группировку».​​ Ничего в этом не​​ понимаю.

-​​ Понимания никто и не требует, - ответила супруга. -​​ ​​ Сиди и молчи. Что там за партийная борьба в верхах, мы никогда не узнаем.​​ ​​ Даже не узнаем, имеет ли это смысл. Скорее всего, нет.​​ 

-​​ ​​ Как там наш Леонидик?​​ -​​ спросила​​ Надежда Николаевна.​​ 

И тут же добавила:​​ 

- Представляешь, нашему Лёнечке жить во всем этом!​​ 

- Политика! В это лучше не соваться.

Их сыну​​ Лёне​​ было​​ десять лет.​​ В этом возрасте дети уже могут быть одни, но у Лёни была нянечка​​ Марфа​​ Васильевна,​​ кузина​​ Надежды Николаевны.

 

От неприятной темы они свернули на работу.

- Сижу на собрании, а в голове вертится​​ «Калокага́тия, калокага́тия…». Смешно!​​ Я вчера объясняла студентам:​​ «Это добрый и прекрасный сразу».​​ 

Варенцов засмеялся, и юношеский огонек мелькнул в его глазах:​​ 

- Правильно! Думай о чем-нибудь хорошем.​​  

- Серьезно?! Очень смешно. Буду и дальше так делать. ​​ ​​ 

- О ком у тебя ближайшая лекция?​​ – спросил Варенцов.

- Завтра​​ о​​ Плутархе.​​ 

Надежда Николаевна​​ читала лекции по античности​​ на историческом факультете – истфаке -​​ в ленинградском университете ЛГУ, а ее муж был хранителем​​ античных​​ гемм в Эрмитаже.

-​​ Плутарх –​​ уже​​ после эллинизма, -​​ сказала она, -​​ но он​​ возвращается к​​ платоническому​​ идеализму.​​ 

- Тут​​ говорят​​ об​​ «эллинистическом​​ имманентизме».​​ 

-​​ Это я говорю историкам-античникам, а прочим​​ я разжевываю про​​ учение​​ о​​ проявления​​ божественного в материальном мире. ​​ У Плутарха учение о божественном​​ «одушевляется»:​​ боги​​ менее абстрактны.​​ Абстрактна их​​ всеобщность,​​ но сами они конкретны.​​ 

- Он прожил восемьдесят один год и умер в 127 году нашей эры! Представь, какой это интересный период​​ с точки зрения религиоведения! Становление христианства!

 

-​​ Слушай, как там Лёня?​​ – спохватилась она.

Сын​​ остался дома с нянечкой.

-​​ ​​ Марфа​​ Васильевна​​ как-нибудь справится! Не первый раз.​​ ​​ Слушай, мне Марфа нравится. Как нам повезло!

- Я​​ все равно​​ беспокоюсь.​​ Скажи, Сережа, правда же: наш Леонидик​​ - такой красивый мальчик!​​ 

- Не надо, Надя!​​ 

- Почему тебе не нравится?​​ 

- Потому что ему жить среди людей.​​ 

Сергей Никифорович посмотрел жене в лицо и улыбнулся:

- Надя,​​ не балуй​​ ребенка! Это мальчик​​ в нашу эпоху! Наверняка, ему предстоят больше испытания.​​ 

И он улыбнулся:​​ 

- Надюша! Не порти день.​​ Вернемся к нашим баранам: просто погуляем.

 

Дома​​ они сели к фортепьяно. Варенцова​​ когда-то​​ учили играть​​ на фортепьяно, а​​ Надежда​​ когда-то​​ пела в самодеятельности.

- Ты же пела, Надя! А ну-ка, покажи класс!

- Сережа, я всё уже забыла.

- А я вот хорошо помню, как ты пела в университетской самодеятельности. Этим-то окончательно очаровала.

- А ты еще сомневался?

- Да, я сомневался.​​ 

Варенцов​​ не​​ блистал игрой:​​ из​​ «Лунной»​​ Бетховена они мог лишь сносно сыграть адажио,​​ немножко напевал из Шуберта,​​ -​​ и​​ уж на подыграть романс​​ его​​ умения хватало. ​​ Их​​ семейный романс был​​ «День и ночь роняет сердце ласку»​​ - и иногда они его пели​​ на пару: жена в полный голос, - а муж подпевал.​​ 

 

День и ночь роняет сердце ласку,

День и ночь кружится голова,

День и ночь взволнованною сказкой

Мне звучат твои слова:

 

Только раз бывают в жизни встречи,

Только раз судьбою рвется нить,

Только раз в холодный серый вечер

Мне так хочется любить.

 

В их жизни были такие счастливые дни.

* * *

 

Александру Николаевичу Петровскому было тридцать три года, а он уже был деканом​​ Ленинградского государственного университета имени А. С. Бубнова.​​ Это был невысокий, строгий человек – и взгляд его был строгий, испытующий. Губы его были сжаты, даже когда он улыбался.​​ Его доченьке Наденьке исполнилось всего десять лет, а она уже с частным преподавателем учила французский язык.​​ ​​ Они жили​​ на улице Рубинштейна.

Сегодня Александр Николаевич решил прочесть дочери стих Верлена.

- Впервые в жизни она услышит имя этого поэта! Это так важно для неё! ​​ – подумал он.

Он нашел нужное время и стал читать:

- Поль Верлен. Наденька, ты меня слышишь?

- Читай, папа.

Петровский​​ сначала​​ прочел​​ на языке, а потом перевод:​​ 

 

Амур на земле

Статуэтку амура ветр сбросил в траву

В самом таинственном парка углу.​​ 

Амур, улыбаясь, свой лук натянул -

И мы грезим о нем целый день наяву…

 

- Что скажешь? Что-то поняла?

- Папа, ты мне рассказывал, что амур – такой шаловливый мальчик. Разве это всё стихотворение?

- Нет.

- Читай дальше.​​ 

С женой Александр Николаевич был разведен. Его жене Алине Сергеевне припомнили ее троцкистское прошлое – и она отбывала наказание.​​ 

Поль Верлен (1844​​ -​​ 1896) - французский поэт-импрессионист, один из основоположников импрессионизма и символизма

 

Андрей Сергеевич Бубнов (1884) - советский политический, партийный и военный деятель.

 

Лев Давидович Троцкий (1879-1940). Революционер. Основатель и идеолог троцкизма, одного из течений марксизма.​​ 

 

* * *

 

Ночью Леонидик плакал. Нянечка не будила родителей, а подсаживалась к ребёнку и утешала его.​​ 

- Мимо острова Буяна​​ в​​ царство славного Салтана,​​ - ​​ привычно шептала она. - Спи, Ленечка, спи... ​​ 

 

Леонидик ​​ просыпался со страхом: неужели он опять один? Его комната казалась ему слишком большой - и ему было страшно в ней. Он знал, что нянечка Марфа в соседней комнатенке,​​ - но и это не спасало от страха.​​ 

 

Из кухни​​ донесся разговор родителей – и это успокоило ребенка. Он не слышал их слов,​​ но тепло шло от самих голосов.

 

* * *

 

4 апреля - у берегов Новой Англии потерпел крушение дирижабль USS Akron, погибли 73 из 76 человек на борту, Крупнейшая катастрофа в истории воздухоплавания.

 

* * *

 

Сикорские жили в подвальном помещении с видом на семенящие ноги прохожих.​​ 

- Коля!​​ -​​ Авдотья Петровна​​ прикрикнула на мужа.​​ 

И мрачно добавила:

-​​ Это может надоесть, кому угодно.

Ее муж был пьян – и она пилила его из чувства долга.

- Дорогуша! – примирительно​​ ответил​​ жене​​ Николай Варфоломеевич Сикорский. – Не заводись. Ничего страшного не случилось.​​ 

- Да я не про твое пьянство, а про твое невнимание к ребенку. ​​ Я тебе все прощу, только не это. ​​ Иди к ребенку! ​​ 

Сикорский​​ и так был толст, а когда напивался, и вовсе превращался в один ком.​​ Этот ком был бы безобразен, если б не печальный, наполненный обреченностью взгляд.​​ 

Авдотья Петровна держала мужа строго.​​ Это в Эрмитаже за ним числились научные заслуги, но не дома.​​ Семья жила бедно, потому что Николай Варфоломеевич​​ позволял себе всем известные слабости.​​ ​​ В Эрмитаже​​ он был​​ ученым, но дома – только мужем и отцом. Он​​ занимался наукой​​ не дома, а​​ в эрмитажной библиотеке, а иной раз перебирался через Дворцовый​​ мост в БАН​​ (Библиотеку Академии Наук), это внушительное здание недалеко от​​ истфака​​ ЛГУ​​ (исторического факультета​​ Ленинградского государственного университета).​​ Рядом​​ с​​ этой​​ библиотекой​​ было и главное здание ЛГУ,​​ и ИРЛИ​​ (Институт русской литературы),​​ где работали​​ многочисленные коллеги и​​ не столь многочисленные​​ друзья (друзья – это те, в отличие от коллег, с которыми можно было выпить).​​ Публичная библиотека​​ Ленинграда​​ (Публичка)​​ была в паре километров, так что книги было удобнее заказывать в​​ БАНе.​​ ​​ Сикорский, этот известный специалист, жил​​ в однокомнатной квартире, так что​​ десятилетняя​​ дочка спала в углу за шторой.

 

- Папа, хорошо, что ты пришел. Учи меня.

- Варенька, ты так хочешь этого?

- Я хочу, чтобы мама тебя не ругала.​​ Расскажи мне что-нибудь, - попросила девочка.

- Я-то расскажу, - а ты поймешь?

- Папа, я постараюсь.​​ 

- Вот я тебе. К примеру, говорю:​​ «Середина и мера у Аристотеля ​​ - принцип упорядочения природных сущностей».​​ 

Николай Варфоломеевич,​​ не​​ будучи античником, и сам не очень​​ понимал смысл этой фразы, но почему-то все время думал о ней.​​ Решился ее высказать и дочери.

- Видишь, как интересно!​​ – ответил ребенок.

- А чем интересно, Варенька?

- Ничего не понять​​ –​​ вот и хорошо.

Варя воспитывалась в неблагополучной семье​​ –​​ и иные ее высказывания отдавали взрослостью.

-​​ А если я тебе скажу, что античные люди верили, что звезды - живые существа?

- Такие люди в небе? – изумилась дочка.

- Да.

- Уж не знаю, папа!​​ ​​ Мама правильно говорит:​​ «Как такое может прийти в голову?».

Девочка с улыбкой смотрела на отца.​​ 

 

Авдотья Петровна​​ ушла. Она​​ работала медсестрой.​​ По работе ей требовалось быть строгой и внимательной, но такой она была и в жизни.​​ Ей приходилось бороться с мужем, чтобы он не спился.​​ Но дело не только в алкоголе: Николай Варфоломеевич страдал от избытка веса​​ – и много пить ему было вредно.​​ 

Его​​ мучали приступы отвращения к жизни - он считал себя​​ не​​ больным, но жертвой жизни. Он был уверен, что в их ненормальной​​ советской​​ жизни и нельзя быть нормальным. Он любил дочь и Варенцова, а всех прочих только жаловал.​​ 

 

С августа 1914 года до января 1924 будущий Ленинград назывался сначала Санкт-Петербургом, а потом Петроградом. В начале двадцатых Питер обезлюдел – и иногородним позволяли в нем прописываться. ​​ Тогда-то двадцатилетняя Авдотья Петровна и приехала в бывшую столицу Российской империи. Была согласна на любую работу. Устроилась дворником, потому что полагалось жилье. Жилье дали, но однокомнатная квартира считалась нежилой, поскольку удобства в ней отсутствовали. ​​ Авдотью Петровну прописали туда дворником. Имя ей так и оставили​​ «Авдотья», потому что имя​​ «Евдокия»​​ считалось религиозным пережитком.​​ 

В 1923 году квартиру перевели в жилой фонд.​​ В этом же году​​ Авдотья​​ Петровна​​ встретила студента​​ Колю​​ Сикорского и вышла​​ за него​​ замуж. Родилась Варя.​​ 

Сикорский в силу его пьянства не был членом компартии; так что он, не будучи коммунистом, не мог рассчитывать на расширение жилплощади. У Сикорских была маленькая, но отдельная квартира, что в эпоху коммуналок считалось огромным​​ преимуществом.​​ И что уж совсем невероятно, в их квартире был телефон!​​ Тут Сикорскому очень помог профсоюз Эрмитажа:​​ коллектив счёл, что​​ Николай Варфоломеевич нуждается в телефонном аппарате​​ – и этот​​ подарок от коллектива​​ пришелся весьма кстати. Коллеги понимали, что самому Сикорскому​​ личного телефона не добиться.​​ ​​ ​​ Понятно, что Варенцов очень старался​​ помочь другу.

* * *

 

- Сережа, а ты не знаешь, откуда эти строчки?​​ – спросила Надежда Николаевна.

 

О, нет! не расколдуешь сердца ты

Ни лестию, ни красотой, ни словом.​​ 

 

- Это Блок, -​​ ответил​​ Сергей Никифорович. –​​ Это про его душераздирающие отношения с Менделеевой.

-​​ ​​ Надо же! Дочь такого человека…

- Увы, тут не причем​​ периодический закон химических элементов, один из фундаментальных законов мироздания!!​​ В стихе есть чудесные строчки, их не забыть:

 

Ты проклянешь, в мученьях невозможных,

Всю жизнь за то, что некого любить!

Но есть ответ в моих стихах тревожных:

Их тайный жар тебе поможет жить.

 

- На самом деле чудесные, - согласилась​​ Надежда Николаевна.​​ – Почему ты их запомнил, Сережа?

- А вот почему ты их не знала?​​ – спросил​​ Сергей Никифорович. – Ты ведь тоже пережила увлечение его стихами. Нам было по двадцать одному году, когда он умер.

- Кстати, да! Серёжа, да: я им увлекалась.​​ Надо же! А я и забыла.​​ ​​ 

 

* * *

 

23 апреля - ЦК ВКП(б) принял постановление​​ «О перестройке литературно-художественных​​ организаций», которым, в частности, предусматривался роспуск существовавших литературных и художественных групп и образование единых творческих союзов.

 

- Конец всему, - сказал Варенцов. – Прикроют всех.​​ 

- Неужели нельзя иначе? Или власть только и умеет, что закручивать гайки?

 

* * *

 

Варенцов и Сикорский​​ любили встречаться с глазу на ​​​​ ​​ глаз, хоть это и нелегко было устроить: жены зорко следили за мужьями. Этот раз жена Сикорского с вечера ушла на дежурство (за ночные смены больше платили)​​ – и приятели не преминули этим воспользоваться.

 

- Как идут твои голландцы?​​ – спросил Варенцов.

В Эрмитаже была большая коллекция голландской живописи​​ – и Сикорский написал​​ с десяток статей об особенностях тех или иных картин.

- Идут, - равнодушно ответил Николай Варфоломеевич. – Куда они денутся?

И он свернул на закрытую и для него более интересную тему:​​ 

- Я узнал, за что посадили Лосева: за​​ «Диалектику мифа».

Ученый​​ Алексей Фёдорович Лосев​​ уже​​ с​​ десятых​​ годов был известен своими работами по античности.

- Так это и я знаю, - сказал Варенцов и с тревогой добавил:

-​​ Он послан​​ на​​ Беломорканал: оттуда не возвращаются.​​ Они живут в таких плохих условиях, что он​​ непременно​​ умрет.​​ 

-​​ Да, будет обидно, - согласился​​ Сикорский. –​​ Сережа, его посадили​​ не только​​ за статью: там еще какая-то​​ «христианская монархическая»​​ организация.​​ 

Всё это друзья знали в силу большого круга общения.​​ 

- Дурак он, что ли?​​ – сказал​​ Варенцов. -​​ Это же самоубийство.​​ 

-​​ Вот мы с тобой, Серега,​​ – уже организация: нас уже можно посадить. ​​ Уже!​​ 

- Ужас какой-то!​​ Что ты думаешь?​​ – вздохнул Варенцов. -​​ Я никому не рассказываю, что мы встречаемся.

- А Надька?

Речь зашла о жене Варенцова.

- Надька​​ боится, - сказал Варенцов.​​ -​​ Меня –​​ пилит​​ за пьянство: ее не обманешь.​​ Ну, баба – она такая.​​ 

У мужчин была общая приверженность к водке, но Варенцов не придавал своей слабости значения, а в случае Сикорского эта слабость граничила с болезнью.​​ 

-​​ Ты заметил,​​ - шептал Варенцов, -​​ в Эрмитаже исчезло несколько человек.​​ Люди работали – и вдруг их нет. Неужели и мы с тобой вот так запросто исчезнем?

- Да кто знает?!​​ 

И Сикорский​​ развернул тему в черный юмор:

-​​ Представь,​​ ты исчезаешь, а потом я – и мы встречаемся в бараке на строительстве Беломорканала!

Они смеялись как сумасшедшие.

- Ничего себе! Да, Колька? ​​ Фантазии работников Эрмитажа.​​ А на самом деле, с кем мы только не общаемся! Какой дурак настрочит донос – и что с нами будет!​​ 

- Лучше пойдем на балет: я достал билеты на​​ «Лебединое».

В Мариинке Уланова впервые танцевала в этом балете – и достать билет было подвигом.​​ 

- Колька! Как ты добыл билет?!​​ У тебя что, администратор знакомый?

Сикорский весело подмигнул:

- Так-то вот! Знай наших.

 

Он​​ прошептал:

- Серега!

- Что? – удивился Варенцов.

- У тебя же есть знакомые в органах! – Николай внимательно посмотрел на друга. - Помоги Лосеву.

- Колька, ты чокнутый! Никогда больше такого не говори.

 

Всё, что относилось к НКВД, звали​​ «органы». То, что стояло за ними, терроризировало весь Советский Союз без исключения, но наши персонажи были фаталистами: они жили, зная об этом зле, - но старались от этого зла не зависеть. Мои герои жили в ужасе, который старались не замечать. За десятилетие они привыкли к опасности.​​ 

Да, Сергей Никифорович проводил экскурсии для​​ «нужных»​​ людей, иные были из​​ «органов», но осторожный Варенцов никогда не выходил за рамки служебных обязанностей, никогда ни с кем из них не встречался. ​​ 

- Дурак ты, Колька! Таких людей нельзя ни о чем просить.​​ 

- Это​​ почему?​​ 

- Непонятно, как это отзовется. Их там тоже сажают. Это для меня посетители Эрмитажа, уж никак не больше. И пить, вот как с тобой, с ними я никогда не буду. ​​ Маяковский с ними заигрывал – и что?​​ Никто не бросился его спасать. Запросто затравили.​​ 

Сикорский, не ответив, свернул на Лосева.

- Ты хоть читал​​ эту​​ «Диалектику мифа»? – спросил Сикорский.

- Прочел. Не понравилось. Знаешь, мыслью по древу...​​ Лосев​​ так ни на чем и не сосредоточился в своем анализе! Античности там мало, одна полемика.​​ «Миф есть личностное бытие...»​​ - ну, что это?​​ 

- Но там есть, за что его посадить!​​ 

- Конечно, есть! ​​ - согласился Варенцов. – Громит материализм.​​ 

 

* * *

 

10 мая - студенты Германии под руководством нацистов сожгли более 20 тысяч книг еврейских и социалистических авторов.

 

* * *

 

- Откуда эти строчки? – спросил жену Микешин:

«О, никогда моей и ты ничьей не будешь…»

И еще:

«Нет счастья нет измен»?

- Это Блок, цикл «Кармен», посвящено актрисе Дельмас, - ответила​​ Анастасия Николаевна. – По-моему он ей осточертел.

 

* * *​​ 

 

15 мая - в СССР вступил в строй Челябинский тракторный завод.

 

* * *

 

Марфа​​ Васильевна​​ стала прихварывать, но старалась это скрывать от​​ кузины, жены Варенцова. Она боялась жаловаться, потому что не верила врачам.​​ 

 

* * *

 

1 июня 1933 года в СССР был образован Северный военно-морской флот, став самым молодым флотом в стране. Корабли располагались в Мурманске.

 

* * *

 

Сикорский был очень общительным – и на очередную поломку туалета он пригласил знакомого водопроводчика с третьего этажа. Этот​​ «дядя Петя»​​ (так его звали в доме) сразу откликнулся. Он не просто пришел, но с прибауткой, которая всем понравилась:

 

На охоту муж ходил,

рыжую лису убил.

А с моей фигурою

надо чернобурую.

 

Водопроводчик дядя Петя​​ знал, когда жена Сикорского на работе, а Варя в школе, - и порой спускался с третьего этажа с двумя стопариками.​​ 

- Давай дербалызнем, - солидно говорил он.

Он знал Сикорского не как научного работника, но как собутыльника.​​ 

- Эх, хорошо пошла! – согласился водопроводчик.

- Да, неплохо, - согласился научный работник.

* * *

 

Микешины посмотрели «Андалузского пса» Бунюэля. Анастасия Николаевна была очень недовольна: ей не понравилось, как щупают женщину. Как разрезают огромный, во весь экран глаз, - но фильм был слишком известен, чтобы проигнорировать его существование.​​ 

- Больше не приглашай меня на такие безобразия! – сказала она мужу.

- Ты сама просилась, а еще и просила привести сотрудников твоего факультета! – возразил Степан Николаевич.

Фильм был очень модным в узком кругу московских ценителей искусства – и его старались посмотреть.​​ 

Так же его посмотрели и в Ленинграде: только те, кому полагалось по работе и их друзья. В этом культурном обмене большую роль играла Компартия Франции.

- Сейчас я жалею об этом, - отпарировала супруга и быстро ушла.​​ 

- На этом фильме были выкидыши, - сказал Микешин сыну.

Ему по работе полагалась посмотреть этот фильм, чтоб потом его гневно раскритиковать в киножурнале.​​ 

- Противно! – сказал Эдуард. – Неужели нельзя было обойтись без этого?

- Нельзя. Они же там все – выпендрёжники. На лекции​​ нам так и сказали: «Это сюрреалисты, что прежде были дадаистами».

И оба дружно засмеялись.

- Галиматья! – сказал Эдуард.

Отец согласился.​​ 

- Эдуард, - спросил Николай Степанович, - а тебе не вредно смотреть такое?

- Папа, я думаю, что нет. Потом, я же скоро буду переводчиком. Представь, попадётся мне​​ образованный немец, начнёт о таком спрашивать, - а я и не знаю. Нет, я должен соответствовать их уровню.​​ 

- И знаешь, - сказал он отцу, - лучше было маму на просмотр не брать.

- Это было не возможно, сына! В ее среде это очень известный фильм. В университете многие следят за культурой.

​​ 

Дадаи́зм, или дада​​ -​​ авангардистское течение в литературе, изобразительном искусстве, театре и кино. Зародилось во время Первой мировой войны в нейтральной Швейцарии, в Цюрихе (Кабаре Вольтер). Существовало с 1916 по 1923 год.​​ В 1920-е годы французский дадаизм слился с сюрреализмом, а в Германии — с экспрессионизмом. Некоторые теоретики искусства считают, что из дадаизма берёт своё начало постмодернизм.

 

* * *

 

Через какое-то время​​ Варенцовы вернулись к разговору о Плутархе.

-​​ ​​ Помнишь, Надя, мы говорили​​ о понятии божества у Плутарха.​​ У​​ него более платонические боги…

- ​​ Как криво ты говоришь! Надо​​ «он -​​ более последовательный платоник», чем, к примеру,​​ ​​  ​​ ​​​​ Посидоний, - и душа для него только еще предполагает идею, но сама еще не является идеей.​​ 

Давай​​ завтракать.

- Давай. Вчера позавтракали плохо​​ – и пришлось забежать в университетскую столовку. ​​​​ 

Сергей Никифорович ​​ не обратил внимания на жалобу жены.

- Чтобы стать душой, - продолжал развивать свои идеи​​ Варенцов, -​​ идея, по Платону и Плутарху, должна​​ перейти в некое становление и стать оформляющим и, в частности, движущим принципом этого становления.

- Кончай эту заумь! Ты что, так говоришь со студентами?!

 

-​​ А что тебе сказал Сикорский про Варю?​​ – Надежда неожиданно изменила тему.

Разговор приобретал​​ неприятный для​​ Варенцова​​ оборот – и он едва нашел, что’ ответить.

- Что​​ особенного​​ скажет​​ Колька? Растет девочка.​​ 

- Сережа, он неправильно воспитывает девочку!​​ – супруга попыталась развить тему.

Но​​ Сергей Никифорович, боящийся бытовухи, ​​​​  ​​​​ продолжал:

-​​ При этом Плутарх, как и Посидоний, много пишет про общение низших сфер с божеством: эту бездну между божеством и физическим миром он заполняет разнообразными демонами. У него божество является​​ «внутренне»​​ в виде некоего умного света. ​​ 

Тут​​ Сергей​​ Никифорович​​ улыбнулся:

- Это далекий намек на наше представление о божественном свете и благодати.

Супруги засмеялись.

- Да, чего только не приходило людям в голову! – согласилась Надежда.​​ –​​ Эта абстрактность уже​​ к началу нашей эры себя скомпрометировала!​​ Ученые пишут,​​ «рождается та форма античной философии, что умеет избегать абстрактных форм всеобщности и единичности; в ней всеобщее и единичное сливаются уже в единую нераздельную конкретно-мифологическую реальность». ​​​​ Узнаёшь?

-​​ Да, противно, - признался​​ Сергей Никифорович.​​ – Это из какой-то моей статьи. Деревянный язык.​​ Ты-то как это запомнила?

- Мне приходится иной раз говорить такое студентам.

​​ 

-​​ Согласись,​​ тут не без проблем,​​ - обратилась она к мужу.​​ ​​ -​​ Что об этом​​ может подумать​​ иной мой студент?​​ «Зачем эта строгость​​ формулировок? ​​ Зачем это нагромождение умных слов?».​​ 

-​​ У тебя​​ еще​​ бывают такие сомнения?​​ Так​​ это​​ же​​ наш​​ удел, Наденька: учить людей с нуля.​​ При этом и язык наш тарабарский, и сами мы плохи.​​ 

- Только и надежды, что​​ они приходят в университет с каким-то багажом, а не просто так.​​ ​​ Надо надеяться,​​ в их душах​​ от нас хоть​​ что-то остается.​​ Их двадцать человек – и с каждым надо как-то​​ общаться…

- Надя,​​ да ведь​​ ласковый понимающий взгляд – уже много. ​​ В​​ этом и проблема: понять, кто из них способен работать в этой области после университета.​​ Все равно усвоение материала происходит индивидуально.​​ 

 

* * *

 

8 июля - пущена первая мартеновская печь Магнитогорского металлургического комбината

 

* * *

 

- Что с тобой сегодня? – спросила Авдотья Петровна.

Она привыкла к недомоганиям мужа и старалась быть с ним строгой: так она противостояла его приверженности к водке.​​ 

- Даже не знаю, Дунечка, -​​ ответил Сикорский.​​ -​​ Что-то мне плохо.​​ 

- У тебя лишний вес, а ты вчера опять напился. Коля, тебе нельзя пить ни столечки!​​ 

Авдотья Петровна очень любила это​​ «ни столечки».​​ 

 

* * *

 

-​​ Вот смотри, -​​ сказала Надежда Николаевна,​​ -​​ если идеалы классики поражают нас строгостью и серьезностью, то в эпоху эллинизма​​ это уже личные идеалы: в них​​ появляется много человеческих​​ нюансов.​​ Плутарх остается платоником, но это уже надо доказывать.​​ ​​ Я​​ заостряю​​ внимание​​ на его​​ понимании​​ судьбы.

- Правильно, - согласился Варенцов.​​ -​​ Судьба в произведениях Плутарха противоречива:​​ то​​ она провидение,​​ то​​ вытекает из природы человека,​​ то предстает​​ необходимостью, то​​ простой случайностью событий.​​ 

- ​​ Да.​​ У​​ него​​ стоический дуализм логоса и судьбы, но​​ и желание​​ преодолеть этот дуализм…​​ ​​ Сережа, как​​ ты​​ умудряешься столько​​ цитат носить в голове!

- Но и ты цитируешь не меньше! Это наш​​ удел​​ профессионалов. Человеку со стороны наши речи показались бы абракадаброй... Цицерон, Сенека, Плутарх​​ строят свои концепции… Боже мой, завтра​​ опять​​ партийное собрание.

- Как-нибудь переживешь, -​​ успокаивал ее муж.

- Вот именно, что​​ «как-нибудь», -​​ ответила​​ она. -​​ ​​ Жаль времени.​​ 

-​​ Мои студенты​​ не жалуются на истмат (исторический материализм), но я чувствую, не всем это нравится.

Варенцов имел в виду студентов его семинара при​​ эрмитажном​​ отделе гемм.

- Да, такая наша общая​​ злая​​ участь​​ – все эти собрания, идеологические накачки, - подтвердил Сергей Никифорович,​​ -​​ но куда ж деться от правил нашей жизни?​​ В Риме первого века были одни тягостные правила,​​ в​​ Советском Союзе​​ тридцатых годов двадцатого века – другие.​​ 

Они помолчали.

 

- Сережка, признайся: ты опять напился у Сикорского!​​ – неожиданно огорошила жена.

Надежда Николаевна считала, что Сикорский - пьяница и, вообще, неправильный человек: и живет неправильно, и статьи об искусстве у него неправильные. Варенцов знал это.​​ Он побаивался прямолинейности жены – и не зря!

- Надька, да ладно тебе!​​ Что ты нагоняешь строгости!

Варенцов никак не мог понять, почему столь невинное занятие, как​​ «посидеть с другом», вызывало у супруги столь стойкое противодействие.​​ 

-​​ Я боюсь за тебя! Он везде говорит о политике. Это опасно!

На самом деле, по доносу можно было угодить в тюрьму.

- Не думаю, что везде, Надя!​​ Только со мной.​​ ​​ Потом, он не член партии.

Сергея Никифоровича оскорбляло столь низкое мнение об его коллеге.​​ В коммунистическую партию Советского Союза принимали не каждого. Членство обязывало, но и помогало карьере.​​ ​​ 

- Ну, хорошо! – смягчилась она.​​ – А что бы ты сказал про подражание у​​ Плутарха?​​ 

- Вообще не говори об этом! ​​ Он​​ придавал технике​​ письма​​ слишком​​ большое значение.

 

* * *

 

15 июля -​​ «Пакт четырёх», международный договор о политическом сотрудничестве в Лиге Наций, подписанный представителями Италии, Великобритании, Германии и Франции в Риме.​​ Впоследствии договор был ратифицирован только в Италии и не вступил в силу.

 

* * *

 

Николай Варфоломеевич​​ выпил еще перед встречей с другом – и сейчас уж наполовину был​​ «готов». А Варенцов только начал.

-​​ Жизнь превратила меня в какого-то жуткого монстра – и я ничего не могу изменить в этом, - сказал​​ Сикорский.​​ -​​ Я живу чувствами, исключающими друг друга – и это больно. Я вижу: я – пьяница, не люблю жену, властей побаиваюсь. Но есть и другое: я люблю дочь, люблю Россию, люблю науку, люблю Эрмитаж и – люблю тебя.​​ 

- Смелое признание! - улыбнулся Варенцов.

- Не говори!​​ Вот стал читать​​ «Исповедь»​​ Руссо, - читал на французском, - и подивился его логике!​​ 

- А стоит его читать?​​ 

- Ну, как же: сентиментализм. Эпоха в европейском искусстве.​​ 

- И охота тебе!

-​​ Как же поразил Руссо в его любви к​​ «маменьке»!​​ – сказал Сикорский.

- Он любил мать?

- Нет! Он просто так ее звал.​​ Эта дама любила менять мужчин - и Руссо был совсем не первым в её коллекции. ​​ Она​​ меняла любовников​​ аккуратно, - и только эта аккуратность не даёт мне право назвать её нимфоманкой. ​​ Меня поражает, что он всячески её выгораживает, что и смешно, и странно. ​​ 

 

* * *

 

15 июля - в СССР вступил в строй завод Уральский завод тяжёлого машиностроения (Уралмаш).

 

* * *

 

- Что ты читаешь? – спросила Надежда Николаевна.

- Эзра Паунд, - ответил Варенцов.

- Это какой-то модернист.

- Надя, я же как-то тебе даже прочел пару его стихов.

- Помню, Сережа! Для меня это трудный английский.

- Давай, я тебе сходу немножко переведу, чтобы ьты имела представление. Вот такой стих:

«Искусство

.

Когда ярчайшие цвета, похоже, что померкли,

А благородные искусства потеряли гордость,

Когда ученики бессмысленно рулят,

В искусстве не найдёшь ты больше доблесть.

Не надо этаких нам блюд!

Их просто невозможно есть.

Не мастер это, сразу видно! Не тем поляну он засеял…».

И Варенцов спросил жену:

- Надя, а ты заметила, что твоя тётя, кажется, больна?

Речь о нянечке Леонида.

- Спасибо, Серёжа. Я поговорю с ней.​​ 

 

* * *

 

2 августа

Торжественно открыт Беломорканал.

 

На Сурамском перевале состоялась первая обкатка первого магистрального электровоза.

 

* * *

Цицерон:

Некоторый ритм в прозаической речи существует, - и это установить нетрудно: его распознает ощущение. Как несправедливо отрицать ощущаемое только потому, что мы не можем объяснить его причины. Ведь и самый стих был открыт не рассудком, а природой и чувством, а размеряющий рассудок объяснил, как это произошло. Так наблюдательность и внимание к природе породили искусство.

 

* * *

 

4 августа 1933 года были амнистированы 12 тысяч​​ заключенных, которые строили Беломорско-Балтийский канал. Кроме этого, для 59 тысяч​​ заключенных были сокращены сроки.

 

2 сентября - в Риме Бенито Муссолини и полпред СССР В. П. Потёмкин подписали Пакт о ненападении и нейтралитете между Италией и СССР.

 

* * *

 

- Знаешь, я люблю читать на немецком – и случайно среди новых поступлений в​​ «Публичку»​​ попал на роман какого-то​​ Музиля! – сказал​​ Николай Варфоломеевич.

- Так и что? – спросил Варенцов.

- Роман называется​​ «Человек без свойств».

- Претензия уже в названии!​​ 

- А вот я тебе прочту кусок, - возразил Сикорский.

«Общие же спальни, когда они затемнены, ставят мужчину в положение актера, который должен перед​​ невидимым партером играть благодарную, но очень уже заигранную роль героя, перевоплощающегося в разъяренного льва. Темный зрительный зал годами при этом не отзывался ему, Лео, ни самыми тихими хотя бы аплодисментами, ни самым скупым хотя бы знаком неприятия, а это, в самом деле, может расшатать и самые крепкие нервы».

Мужчины улыбнулись.

- Вот такой реалист! – усмехнулся Варенцов.

- Представь, в романе сотни таких перлов! Но язык очень трудный. Прежде я легко читал на австрийском, но не этот раз.

 

* * *

 

В семье Микешина​​ и​​ читали, и почитали​​ Александра​​ Бенуа. Особенно это было интересно​​ Анастасии Николаевне, историку искусства, преподавателю МГУ, но и сам Николай Степанович почитывал музыкального критика и художника для поддержания общего уровня.​​ 

Супруги обсудили такую цитату:

-​​ «Балет - одно из самых последовательных и цельных выражений идеи Gesammtkunstwerk'a ((объединённое произведение искусства)), и именно за эту идею наше поколение готово было положить душу свою...

Недаром зарождение​​ «нового»​​ балета (того, что и вылилось потом в так называемые​​ «Ballets Russes Русские балеты») получилось отнюдь не в среде профессионалов танца, а в кружке художников, в котором, при внешнем преобладании элемента живописного, объединяющим началом служила идея искусства в целом. Все возникло из того, что нескольким живописцам и музыкантам захотелось увидеть более цельное воплощение бродивших в них​​ театральных мечтаний. Но я настаиваю на том, что в мечтаниях этих не было ничего специального и профессионального. Напротив, было горение к искусству вообще.

Случилось затем так, что в лице Фокина и Стравинского мы нашли тех людей, которые, развившись в стороне от нас и принадлежа к другому поколению, жили мечтаниями, схожими с нашими. Получилось своего рода​​ «чудо»​​ какой-то нужной для тех и для других встречи. Случилось еще и то, что единственный представитель в нашем кружке делового начала (Дягилев) оказался постепенно зараженным общими для нас идеалами. Он и способствовал тому, что наши идеалы получили свое осуществление. Но, повторяю, идеалы наши вовсе не были сведены к одному балету, а касались всего мира искусства».

 

Микешины считали, что положительное в образе их​​ неродного города, который в душе они, конечно же,​​ любили и​​ звали​​ «Санкт-Петербург», а не​​ «Ленинград», - это положительное появилось с деятельности именно Александра Бенуа. Пушкин, Гоголь, Достоевский и прочие иные классики так сгустили краски, изображая столицу империи! Хотя вся история Петербурга многим обязана этой фамилии. Переезд столицы в Москву был какое-то десятилетие назад – и еще для многих интеллигентных душ не стал отчетливым фактом.

 

Gesammtkunstwerk​​ =​​ объединённое произведение искусства. Для нас это Дягилев: его балеты объединили все искусства

 

* * *

 

Сыну Микешиных Эдуарду исполнилось семнадцать лет – и он поступил на филологическое отделение Московского университета (МГУ).​​ 

На самом деле, Микешины не знали, что и делать с сыном: каких-то твердых желаний он не выказывал. ​​ Поскольку он с детства учил немецкий язык со специально нанятым учителем, родители своими связями ему помогли поступить МГУ.​​ 

 

Эдуард не очень нравилось учиться, зато ему нравилось жить. Они жили недалеко от большого театра – и ему так нравилось быть его завсегдатаем, пересекаться со знаменитостями.​​ Вот в солистках появилась Ольга Лепешинская​​ – и Влад, завидев ее, спешащую на репетицию, старался подойти ближе и обратить на себя внимание.

- Как было бы хорошо, - думал он, - стать ее любовником!​​ 

В своих недалеких мыслях он уже держал ее в своих объятьях.​​ 

Девушек же из кордебалета он просто не замечал.

Мечты о женщинах легко замещали женщин реальных. Зная огромное число людей, Эдуард ни с кем не сближался.

 

Лучше​​ всего просто погулять​​ по Москве.​​ Если​​ лето,​​ посидеть​​ на​​ скамеечках Бульварного кольца,​​ добраться до Коломенского и погулять там.​​ 

А осенью под листопадом бродить по Страстному бульвару.

Как же чудесно жить в Москве!

 

* * *

 

16 ноября - США и СССР установили дипломатические отношения.

 

* * *

* * *

 

ГОД  ​​​​ 1934

 

* * *

* * *

 

В​​ феврале​​ стало известно о​​ гибели​​ парохода​​ «Челюскин».​​ В апреле завершилась операция​​ по спасению челюскинцев.

 

* * *

 

- Варя, будь серьезной​​ девочкой! ​​ Сначала сделай домашнее задание, а потом​​ пойдёшь​​ гулять!​​ – сказал Сикорский. - Прочти, что задали.

Варя покорно прочла:

 

Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На поднятых парусах

Мимо острова крутого,

Мимо города большого;

Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят.

 

* * *

 

- Надя, опять​​ полдня ухнули на партсобрание!​​ Опять​​ мы болтали о руководящей роли компартии​​ и​​ сокращении​​ штатов управленческого аппарата! Сколько можно?!

-​​ ​​ И мы болтали.​​ Ты – в Эрмитаже, а я – в университете. Та же тема.

 

* * *

 

Эдуард​​ бродил по Москве – и в его голове звучало любимое стихотворение​​ Брюсова:​​ 

 

Люблю одно: бродить без цели

По шумным улицам, один;

Люблю часы святых безделий,

Часы раздумий и картин.

.

Я с изумленьем, вечно новым,

Весной встречаю синеву,

И в вечер пьян огнем багровым,

И ночью сумраком живу.

.

Смотрю в лицо идущих мимо,

В их тайны властно увлечен,

То полон грустью нелюдимой,

То богомолен, то влюблен.

.

Под вольный грохот экипажей

Мечтать и думать я привык,

В теснине стен я весь на страже:

Да уловлю господень лик!

 

- Как бы я хотел быть поэтом! Этому стиху чуть больше тридцати лет – и в нем столько свободы, столько счастья! А мне предстоит служба! Унылая скучная служба – и мне еще повезло: папа меня пристроит в МИД.

 

* * *

 

Когда дома, кроме неё, никого не было, Варя дверь не открывала. Однажды - отец уже был дома - в дверь постучали, отец пошёл открывать - и Варя увидела босого человека в одних трусах. Сикорский спешно вышел к нему за лестницу и закрыл дверь. Потом он объяснил дочери:​​ 

- Это водопроводчик с третьего этажа.​​ 

- А чего он голый, папа?​​ 

- Напьётся - и бегает по этажам голый.​​ 

- Он же взрослый!

- Среди взрослых много дураков.

- Ты не бегаешь, потому что ты - умный? – спросила Варя.​​ 

- Да, доченька. Так

- А как же его жена? У тебя есть мама, а у него нет никого?​​ 

- Она тоже пьяница, - неожиданно выпалил Николай Варфоломеевич, забыв, очевидно, что говорит с малолетний дочерью.

 

* * *

 

Казанцева​​ Екатерина Семеновна, культурный работник, 13 марта скромно отметила своё пятидесятилетие.​​ Ее сыну Владиславу было близко к четырнадцати, а он уже писал робкие стихи, посвящая их маме. Школу он любил не очень.​​ 

Влад любил свободу. После школы прийти домой, бросить портфель – и просто погулять! Дойти до Петропавловки, повернуть на Васильевский, а потом через мост лейтенанта Шмидта по Красной улице​​ через Дворцовую добраться до дома. Поесть – и можно засесть за уроки.​​ 

 

* * *

 

20 апреля​​ -​​ первые звания Героев Советского Союза были присвоены семи лётчикам, участвовавшим в эвакуации со льдов участников экспедиции на​​ «Челюскине»​​ -​​ С. А. Леваневскому, А. В. Ляпидевскому, В. С. Молокову, Н. П. Каманину, М. Т. Слепнёву, М. В. Водопьянову и И. В. Доронину.

 

24 апреля​​ -​​ в СССР издано Постановление ЦК ВКП(б)​​ «О нагрузке школьников и пионеров общественно-политическими заданиями».

 

* * *

 

В мае​​ 1934​​ года​​ Кохашинский выставляет женский портрет​​ на​​ выставке​​ «Женщина в социалистическом строительстве»​​ в Русском музее.​​ Его дочери Свете уже четырнадцать лет – и​​ Юрий Степанович​​ приводит ее на выставку.​​ 

Потом они идут в залы – и девочку поражает раздетая​​ «Рубинштейн»​​ Серова и княгиня Юсупова. А​​ «Демон»​​ Врубеля заставляет остановиться отца и дочь.​​ 

 

* * *

 

18 мая​​ -​​ в СССР опубликованы постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) о реформе средней школы. Вместо групп введены 10 классов (начальная школа​​ -​​ 1-4 классы, полная​​ -​​ 7 классов). Также введены единые учебники.

 

* * *

 

Преподаватель немецкого языка жестко отчитала Эдуарда за​​ его нежелание учиться.

- Я​​ пожалуюсь​​ вашим родителям,​​ - предупредила​​ она.

На самом деле, ей не хотелось таких лишних контактов: она догадалась, что Микешин поступил в МГУ по блату.​​ 

Учить блатников и, тем более, общаться с их родителями, было для нее унизительно.

 

Эдуар очень любил гулять, просто гулять по Москве. он достаточно знал немецкий, а совершенствовать его не хотел, полагая, что на будущей работе этого не нужно. Он знал множество кафе по всей Москве, где можно было посидеть, познакомиться с блондинкой и интересно провести остаток дня.​​ 

Мать Эдуарда​​ Анастасия Николаевна​​ Микешина преподавала - в том же МГУ историю искусства – и наш студент не верил, что его преподаватель немецкого нажалуется его матери: все же это университет, а не школа.

Высокий, красивый, радостный, Эдуард​​ радовался освобождению от школы, где его контролировали много.​​ 

 

* * *

 

1934, май. Сольный концерт Рихтера в Одесском Доме инженеров с программой из произведений Шопена.

 

Святосла́в Теофи́лович Ри́хтер.

20 марта 1915, Житомир - 1 августа 1997, Москва.

Советский и российский пианист. Один из крупнейших пианистов XX века, чья виртуозная техника сочеталась с глубиной интерпретаций.

 

* * *

 

5 июня​​ -​​ в СССР опубликовано решение СНК СССР и ЦК ВКП(б), которое предусматривало за хулиганство на железных дорогах от​​ шести​​ месяцев до​​ трех​​ лет лагерей, за проезд без спецразрешения в товарных поездах​​ -​​ шесть​​ месяцев лагерей. Посторонние выселялись из полосы отчуждения железных дорог.

 

8 июня​​ -​​ в СССР издано Постановление ЦИК СССР​​ «О дополнении статей к Положению о преступлениях государственных (о контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления)». Предусматривало расстрел или​​ десять​​ лет с конфискацией имущества за шпионаж, выдачу военной тайны и бегство за границу. Члены семьи получали от​​ пяти до десяти​​ лет с конфискацией имущества, остальные родственники ссылались в Сибирь на​​ пять​​ лет.

 

14 июня​​ -​​ СССР предложил всем заинтересованным странам стать участниками антигерманского Восточного пакта, идея которого была выдвинута Луи Барту.

 

В СССР снижена оплата детских садов и квартплата для низкооплачиваемых категорий рабочих и служащих.

 

20 июня​​ -​​ Народный комиссариат по военным и морским делам СССР переименован в Народный​​ комиссариат обороны СССР. Революционный военный совет СССР при наркомате ликвидирован.

 

24 июня​​ -​​ столица советской Украины переведена из Харькова в Киев.

 

30 июня​​ -​​ в ночь с 30 июня на 1 июля в Германии по приказу Гитлера отряды СС совершили внезапное нападение на руководство штурмовых отрядов (СА) (т. н. Ночь длинных ножей). Глава штурмовиков Эрнст Рем и десятки других руководителей СА были расстреляны без суда и следствия.

 

1 июля​​ -​​ Постановление ВЦИК и СНК РСФСР​​ «О дополнении УК РСФСР ст.192-а». За повторное нарушение правил прописки​​ -​​ 6 месяцев исправительно-трудовых работ. За проживание без паспорта и временного разрешения повторно​​ -​​ до 2 лет

 

10 июля​​ -​​ СНК СССР принял постановление​​ «Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел СССР»​​ (НКВД). Постановление предусматривало создание Особого совещания при НКВД СССР с правом внесудебного вынесения приговоров, вплоть до 5 лет лагерей.

 

11 июля​​ -​​ опубликовано распоряжение Прокурора СССР​​ «Повести жестокую борьбу с обмериванием и обвешиванием»

 

15 сентября​​ -​​ страны-участники 15-й сессии Лиги Наций направили СССР телеграмму с предложением вступить в эту организацию. СССР дал согласие.

 

* * *

 

17 августа - 1 сентября - первый съезд советских писателей в Москве.

Микешин Николай Степанович по работе присутствовал на этом мероприятии.

 

* * *

 

- Сережа, я совсем не помню отца!

- Почему ты​​ сказала​​ это? – удивился​​ Сергей Никифорович.

- Мне приснилось, что я его встретила. Мы обнялись и долго плакали. Потом я проснулась.

-​​ ​​ Надо же! – опять удивился Варенцов.​​ –​​ Так ты​​ его​​ вспоминаешь!

- Как ты точно сказал! – удивилась​​ Надежда Николаевна. – Я его не помню, но я его вспоминаю.​​ Было два брата: Николай и Василий. Я – дочь Николая, а Марфа Васильевна – дочь Василия – и у нее еще брат Степан, мой кузен. В​​ восемнадцатом они​​ одним махом​​ просто исчезли​​ из моей жизни.​​ Я поехала учиться в Питер, но не думала, что останусь тут навсегда!​​ Я была совсем одна, пока тебя не встретила.​​ 

-​​ ​​ Ты мне это рассказывала!​​ Ты сама побоялась искать твоих родных: страшно было туда ехать,​​ - ​​ а писем от них не было.​​ Помню, в​​ университете у тебя был потерянный вид.​​ ​​ Представь, я сразу понял, что ты бедствуешь, как только тебя увидел. Это было так больно, что я до сих пор несу эту боль в себе: я так и не смог ее изжить.​​ 

- Я почему-то смутно помню это время, - призналась Надежда Николаевна.​​ 

-​​ А что случилось с матерью?​​ Ты говорила, она исчезла еще за год до твоего отъезда в Питер.

-​​ Да, мама исчезла, - вздохнула​​ Надежда Николаевна.​​ -​​ Я вспоминаю ее красивой и​​ молодой, а ведь ей уже было где-то сорок пять.

- Что-то​​ о ней​​ отец​​ тебе​​ рассказывал? – настаивал Варенцов.

- Ничего! Думаю, не хотел пугать семнадцатилетнюю​​ девушку.​​ ​​ Я столько лет не была в родных местах!

- Но, Надя!​​ ​​ Надо туда съездить, раз это так важно для тебя.​​ За эти годы мы могли бы туда съездить!

- Я боюсь, Сережа. Я боюсь.​​ ​​ Знаешь, это так больно!​​ Словно б со мной эпоха свершила какой-то свой ужасный эксперимент​​ – и что-то во мне умерло.

 

* * *

 

18 сентября​​ -​​ СССР вступил в Лигу Наций

 

В ночь с 22 на 23 сентября в Ленинграде проводили​​ тренировочное учение по затемнению и светомаскировке города​​ – и в семье Сикорского к этому отнеслись серьезно. ​​​​ Авдотья Петровна​​ строго наказала Николаю Варфоломеевичу, чтобы он​​ сделал всё, как надо.​​ Сама она ушла на работу.

 

* * *

 

- ​​ Сережа, помнишь, мы говорили о Плутархе?​​ Главным​​ для индивида​​ он считает​​ стремление к благу.

- Надя, понятие блага лучше не трогать.​​ 

- Почему не трогать?! Ты не в духе?

 

* * *

 

15 октября​​ -​​ в Москве проведён первый пробный рейс поезда метро (Сокольники​​ -​​ Комсомольская площадь).

.

1 декабря​​ -​​ в здании Ленинградского обкома ВКП(б) Леонидом Николаевым был застрелен первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), член Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК ВКП(б) Сергей​​ ​​ ​​ Миронович​​ Киров. В тот же день Президиум ЦИК СССР принял постановление​​ «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»:​​ «Следственным властям​​ -​​ вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам​​ -​​ не задерживать исполнение приговоров…». Эти события положили начало массовым репрессиям в СССР, явившихся выражением борьбы за власть в партийной верхушке. Этот период в истории СССР известен в мировой историографии как​​ «Большой террор».

 

* * *

 

Толстый​​ Сикорский вместе с​​ худеньким​​ Варенцовым ездили на​​ Смоленское кладбище на​​ могилу отца​​ Сергея Никифоровича.​​ Было холодно, посидеть у могилки не удалось, но приятели немножко дерябнули, и не присаживаясь.​​ ​​ 

В послереволюционной России в период между 1917 и 1921 от сыпного тифа погибло около трех миллионов человек – и Виталий Дементьевич, отец Варенцова, был одной из жертв.​​ 

Ученые-эрмитажники домой приехали пьяные.

Если Надежда Николаевна сделала вид, что​​ всё хорошо и просто уложила мужа спать (она распекала его всегда на трезвую​​ голову), то​​ Авдотья Петровна принялась пилить мужа.

Варя​​ поняла, что ей надо вмешаться, и​​ попросила:

- Посиди со мной, папа, посиди.

- Варенька, всё хорошо.

- Ты опять пьяный!

- Да, доченька.

Так отец разговорился с дочкой – и это примирило Авдотью Петровну с пьянством мужа.

 

* * *

* * *

 

ГОД  ​​​​ 1935

 

* * *

* * *

 

7 января

В​​ Риме Бенито Муссолини и премьер-министр Франции Пьер Лаваль подписали серию договоров, получившую название Римский пакт.

 

Постановлением ЦИК СССР от 11 января 1935 года в связи с 15-летием советской кинематографии ряд режиссёров были награждены орденами. Эйзенштейна в списке орденоносцев не оказалось, хотя он был представлен к награждению орденом Трудового Красного Знамени. Сталин предложил присудить ему звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.

 

* * *

 

- Давай, Лёнечка, поешь еще кашки, - уговаривала нянечка.

Лёне уже двенадцать, он в пятом классе.

-​​ Марфа​​ Васильевна, нас кормят в школе.​​ Мне уже двенадцать лет.

- Я знаю, как вас там кормят! Давай еще, - и она терпеливо совала ему ложку в рот.

Тут уж ребенку ничего не оставалось, как проглотить манную кашу.

- Зачем так рано вставать? Я бы мог поспать еще десять минут.

- Нет, Лёнечка!​​ Тебе надо собраться в школу.​​ Давай, деточка, еще ложечку!​​ ​​ Смотри, уже и солнышко встало.

- Нянечка, ты проводишь меня в школу?

- Конечно, Лёнечка. ​​​​ Придешь из школы – натощак ложечку рыбьего жира. Хорошо?​​ 

- Ничего хорошего.

- Надо, Лёнечка, надо.

 

* * *

 

27 января​​ -​​ Средневолжский край переименован в Куйбышевский край

 

* * *

 

Микешин вспомнил строчки Блока:

 

Ведя меня, как вождь, к победам,

Испепеляешь ты, как страсть.​​ 

- Надо прочесть всё стихотворение! – подумал он. – Как Блок мог сказать такое женщине?! Далеко не всякая способна понять такое.

- Между нами всего поколение, но такие чувства – уже странные для нас. Они оказались на обочине новой жизни.

Далеко не всякая способна понять такое.​​ 

Николаю Степановичу было сорок восемь, а он​​ мечтал о любви. Это была пропасть в его мирном сосуществовании с женой – и он побаивался ее. По работе он встречался с большим числом молодых красивых женщин (компартия предписывала ему заботиться об идеологической выдержанности их деятельность и даже об их нравственности: как бы они не нарушили кодекс строителя коммунизма).

Он желал то одну, то другую: его мучала элементарная похоть, - но эти были только мечты: к этим красоткам было немыслимо приблизиться!​​ 

- Или женись на мне, или меня содержи! – ясно звучало во взглядах иных девушек.

Нет! Николай Степанович был категорически против скандалов. Категорически.​​ 

Оставалось мечтать.​​ 

 

* * *

 

- Как мы переживем всё это, я себе не представляю! ​​​​ Но​​ всё распродать, всё!​​ 

Супруги​​ Варенцовы​​ шептались​​ на кухне.​​ Им, так тесно связанным с культурой России, с Эрмитажем, было трудно​​ примириться с распродажами 1929-1934 годов, когда​​ полсотни​​ шедевров навсегда покинули Россию.​​ ​​ 

-​​ Куда мы попали?​​ – злился Варенцов.​​ 

Когда он злился, глаза его темнели, а лоб морщился.​​ 

-​​ Что происходит с миром, с нами?! Я мечтал о путешествиях, о нормальной жизни, - а тут революция... За эти семнадцать лет было столько изменений, что у нас ничего и не осталось, кроме нашей античности. Мы не можем переварить так много!​​ 

Оба горестно молчали – и Сергей Никифорович продолжил:

-​​ Ван Эйк, Рафаэль, Боттичелли, Хальс​​ – отдать такие шедевры!​​ 

-​​ Как мы переживем всё это?​​ – повторил он. -​​ Какое счастье, что я тебя встретил, что смею тебе говорить об этом.

В ответ Надежда Николаевна только печально молчала.​​ 

 

Микешины давно знали о подготовке этой акции. Понятно было, что в перспективе продажа шедевров существенно понизит статус страны, - но власть не заглядывала так далеко.

.

* * *

 

1 апреля - ученый-физик Сергей Вернов впервые использовал радиозонды для измерения показания космических лучей на большой высоте до 13,6 км (8,5 мили) с помощью пары счётчиков Гейгера.

 

* * *

 

А. Н. Бенуа.  ​​ ​​​​ 

Воспоминания

«Теперь пора, наконец, рассказать про ту истинно грандиозную выставку, которую Дягилев при ближайшем участии моем и Бакста устроил в 1906 г. при Salon d'Automne в залах Grand Palais. О размере выставки достаточно свидетельствует то, что она занимала четыре огромных зала и целый ряд небольших: на ней красовалось немало первейших шедевров русской живописи​​ 18 века​​ и первой половины​​ 19 века,​​ и в большом обилии были​​ представлены наиболее видные современные художники».

 

Говорили, что именно на этой выставке молодой Пикассо был потрясен​​ «Поверженным Демоном»​​ Врубеля.

 

* * *

 

Наде Петровской исполнилось двенадцать лет. На занятиях с личным преподавателем она читала в оригинале басни Лафонтена.​​ Эту красивую девочку папа украшал многими разноцветными бантами – и тогда она выглядела как чудесная игрушка.

.

* * *

 

Анастасия Николаевна вечером сказала мужу:

- Я опять набрела на ее хорошие стихи.

- Чьи? – спросил​​ Микешин.

- Цветаевой. Вот послушай:

 

За этот ад,

За этот бред,

Пошли мне сад

На старость лет.

.

На старость лет,

На старость бед:

Рабочих - лет,

Горбатых - лет…​​ 

 

- Я тоже люблю это стихотворение, - признался Николай Степанович.

Он кое-что​​ нехорошее​​ знал про мужа Марины Ивановны, но не стал с женой развивать эту тему.​​ 

 

* * *

 

В стране царил такой страх, что откровенничать​​ Сергей Никифорович​​ мог только с женой, да с другом Сикорским.​​ Не только​​ Варенцовых​​ поражал этот контраст: люди исчезали, - но при этом в жизни было столько красивого, столько нового!​​ Исчезновение людей стало нормой, но нормой стало и как бы не замечать этого.

- ​​ Сережа, мне тоже часто кажется, что спасенья нет, - ответила Надежда Николаевна.​​ -​​ Если оно и есть, то только в нас самих. Ты помнишь, как мы встретились​​ на лекции в Эрмитаже?​​ Как мы могли не заметить друг друга, если​​ у нас так много общего? ​​ Мы с тобой еще​​ учились в нормальной школе, когда идеологических требований не было и в помине!​​ 

- Надя, ты идеализируешь! У нас было тяжелое детство. Ты родилась в крестьянской семье. Я​​ из семьи купца, сумевшего поладить с новой властью, - но​​ что​​ там наши маленькие судьбы на фоне первой мировой войны,​​ революции… и мир уже катится​​ к​​ новой​​ войне!

 

Тогда, в 1920-ом, они и на самом деле сидели рядом на лекции в Эрмитаже!​​ Что же произошло, если​​ однажды​​ после лекции они часа три вместе бродили по музею?!​​ Это был страшный, полный лишений год,​​ но они часто встречались, потом женились, потом родился Леонидик.

-​​ Ты, Надька,​​ - из семьи​​ с малым достатком​​ – и​​ как тебя из твоей деревни понесло в университет, как ты сдала экзамены, как ты кончила его с красным​​ дипломом…​​ это просто чудеса! Нашим родителям стоило больших усилий нас выучить.​​ Только подумай, как много произошло за последние двадцать лет! ​​ Мы с тобой оказались в другом мире, в другой эпохе.​​ Наших родителей даже не представить в нашем времени! ​​ Твоему отцу было бы​​ пятьдесят пять, а моему -​​ шестьдесят! Разве они могли выжить в такие трудные годы?​​ 

-​​ Я тебе говорил, -​​ продолжал​​ Варенцов, - мой отец учился​​ в гимназии Майя, - а там учились Бенуа, Сомов, Дягилев. ​​ Это здание на десятой линии Васильевского​​ - как магнит: я люблю проходить мимо него.​​ Мысленно и сейчас​​ я иду с​​ моей​​ Морской через мост лейтенанта Шмидта, потом через десятую линию​​ до Смоленского кладбища - и там сижу у могилы отца.​​ 

- ​​ Бенуа, вроде, чем-то​​ заведовал​​ в Эрмитаже?

- Да, пару лет -​​ картинной галереей: в​​ двадцать третьем и двадцать четвертом​​ годах.​​ Я уже работал в Эрмитаже, часто его встречал. ​​​​ 

Варенцов на самом деле работал в Эрмитаже, еще будучи студентом.

- Сережа,​​ - осторожно спросила​​ Надежда Николаевна, -​​ а​​ почему ты никогда не говоришь о​​ твоей​​ матери?

- Мне нечего сказать, - признался Варенцов. -​​ Отец никогда не говорил о​​ ней. Никогда. ​​ Я чувствовал, что эта тема ему неприятна, и старался ее не поднимать.​​ А вообще, он был, что называется,​​ «шебутной»: постоянно куда-то спешил, где-то что-то делал.​​ Он не дожил до пятидесяти – это я​​ хорошо​​ помню.​​ 

Они замолчали, словно б ошеломленные открытиями, но на самом деле, эти разговоры об ушедших близких​​ повторялись вновь и вновь.​​ Они с болью и ужасом открывали своё прошлое, хоть их прошлое было самым обычным для людей той эпохи. ​​ 

Надежда Николаевна ушла от тяжелой​​ темы:

-​​ А ты заметила: слоник Лёне не нравится!

Сергей Никифорович улыбнулся жене, чтоб изменить тему.​​  ​​​​ 

Их сыну исполнилось двенадцать​​ лет​​ – и мальчик вносил​​ необычайное оживление в мертвечину общественной жизни.​​ ​​ Он хорошо учился, любил бывать в Эрмитаже​​ – и это радовало родителей.

- Сережа, он вырос из этаких подарков! Зачем ты вообще его принес?

- Я тебе говорил: это мне передал​​ Колька​​ Сикорский, потому что от​​ этого слоника​​ отказалась его дочь Варя.​​ А Коле​​ подарок пришел от сына дипломата, которому уже двадцать лет. Слоник куплен в Париже​​ в начале двадцатых. По-моему, очень красивый. Как он мог не понравиться нашим детям? Не понимаю…

- Ты заметила,​​ -​​ Варенцов постарался​​ избежать спора с женой, - как Лёник​​ любит​​ засиживаться в​​ моем​​ рабочем кабинете?​​ 

- А что случилось последний раз?​​ -​​ спросила​​ Надежда Николаевна. -​​ Почему он сразу​​ побежал домой?

Их сыну Леониду было уже​​ двенадцать лет, но все же​​ они боялись отпускать его одного.​​ 

Эта сцена в отделе гемм рассмешила многих.

-​​ Пришел Колька и стал​​ жаловаться на маленькую​​ зарплату​​ при нем.​​ 

Они засмеялись.

- Так не любит пьяных!​​ – сказал Варенцов. – Дети любят внимание, а Колька всё сразу перетащил на себя​​ – вот Лёнька и убежал.

Он посмотрел на жену.

-​​ Но я же не бухгалтерия! Пришлось аккуратно его выставить.​​ Мы – друзья, - но иногда приходится​​ просто​​ выставлять его за дверь.​​ Я готовлю отчет, мне звонят, - а он тут как тут пришел поболтать.​​ 

Сергей Никифорович хорошо знал,​​ что его супруга недолюбливает его друга​​ – и потому не упускал случая​​ осторожно​​ его покритиковать.

Он не знал, что при каждом разговоре о друге он начинал виновато улыбаться

- Он даже со мной стал критиковать власть!​​ – подхватила​​ Надежда Николаевна. -​​ Я уж его​​ какой раз​​ попросила:​​ «Коленька! Не надо таких разговоров. Никогда».

-​​ Хорошо, я ему еще раз скажу.​​ С​​ деньгами у них​​ на самом деле​​ плохо.​​ 

-​​ Пьяница, так и плохо.​​ Как его дочь Варя?​​ – спросила Надежда. -​​ Ты хоть догадался​​ о ней​​ спросить?

- Да, говорили о детях, - подтвердил Варенцов.​​ – Варя редко бывает в Эрмитаже​​ в отличие от нашего Лёньки.​​ ​​ Она ходит на работу к маме: в больницу.

-​​ Вот видишь!​​ Твоему Коле якобы​​ просто хочется с тобой поговорить – вот и всё.​​ 

Варенцов решался критиковать друга, чтобы показать жене свою самостоятельность, но его жене эта критика не казалась убедительной. ​​ Он​​ чувствовал, что скоро разговор повернется в неприятную для него сторону, но все же надеялся, что его минует​​ «чаша сия».​​ 

И впрямь! Мирный разговор заканчивался,​​ как Надежда Николаевна, словно спохватившись,​​ строго​​ спросила:

-​​ Так​​ зачем он приходил?​​ 

- Просто поговорить.​​ 

- Нет, Сережа! Он принес шкалик коньячка – и вы немножко кирнули. Как всегда.​​ Ты​​ же знаешь, что на работе этого нельзя делать!

- Надя! – печально вздохнул Варенцов.​​ 

В противостоянии​​ с женой он быстро уставал и охотно сдавался.

– Какая же ты​​ проницательная!​​ – вздохнул он. -​​ В эпоху грандиозных свершений нельзя без слабостей.​​ У тебя вот нет слабостей – и это твой главный недостаток.

Он охотно признавался в своей слабости, потому что не считал ее капитальной. ​​​​ И Сергей Никифорович, и​​ 

Надежда Николаевна были правильными людьми, но все же Варенцова была правильнее мужа.

Варенцов​​ постарался​​ уйти от неприятной​​ темы:

-​​ Я​​ вчера говорил с​​ Марфой​​ Васильевной.​​ 

Они любили говорить о няне Леонида, но Сергей Никифорович последнее время тревожился за неё.

-​​ И что она? – спросила Надежда Николаевна.​​ 

- Она слабеет. Я не врач, но мне так кажется.

- А я этого не заметила, - сказала Надежда. –​​ Я с ней​​ так мило​​ поговорила.​​ Я часто вспоминаю​​ мое деревенское детство.​​ Представь, она на девять лет меня старше, а мне кажется, на все двадцать.

-​​ Она мне рассказывала, какой серьезной девочкой ты была! Хорошо училась, делала все уроки.​​ С​​ твоей тётей​​ повезло и нам, и нашему Леонидику, - сказал Варенцов.​​ 

- Да, повезло, - согласилась​​ Надежда Николаевна. - ​​ Какая она прилежная, аккуратная. Думаю, в маму. Мама так в детстве старалась, чтобы всё было хорошо.​​ 

Сережа, я всё детство ела пшенную кашу, - а мы с тобой почему-то вообще мало едим каш. Наверно, это наш недостаток.

- Да, - согласился​​ Сергей Никифорович. – Ты вот свари, так я и съем.​​ Она мне как-то сказала:​​ «Надька твоя уж очень серьезная».

 

* * *

 

Марфа​​ Васильевна​​ Переверзева​​ появилась в семье Варенцовых в двадцать первом году, через год после их свадьбы.​​ Ей было уже тридцать.​​ Ее муж​​ и сын​​ погибли​​ в Гражданскую войну,​​ еще в 1918-ом,​​ она осталась совсем одна​​ – и молодые Варенцовы приняли​​ тётю​​ в свою​​ семью.​​ 

 

Еще в начале века Переверзевы жили под Вязьмой в соседних домах​​ – и оттуда юная​​ Надя​​ поехала​​ учиться в​​ Императорский Петроградский университет. Когда она​​ был на​​ первом курсе в​​ 1917​​ году,​​ учебное заведение​​ переименовали​​ в​​ Петроградский университет, еще через год – в​​ Первый Петроградский университет, потом​​ в​​ Петроградский университет,​​ -​​ а закончила​​ Надя​​ уже​​ Петроградский государственный университет,​​ что через год в​​ 1924-ом, стал​​ Ленинградским​​ государственным​​ университетом (ЛГУ).​​ 

 

А путь ее мужа?​​ Еще во время учебы​​ в университете​​ Сергей​​ Никифорович стал младшим научным сотрудником Эрмитажа​​ и в ходе работы быстро обзавелся научными статьями о геммах, а затем и стал их хранителем.​​ Надя​​ осталась в аспирантуре ЛГУ, но​​ прежде, еще студенткой, она​​ часто бывала в Эрмитаже, так что ее встреча с Варенцовым не была случайной.​​ 

 

* * *

 

Москва. Уже в мае 1935 года 40 вагонов метро повезли первых пассажиров. Всех удивила домашняя атмосфера внутри: мягкие кожаные диваны, линолеум и светильники-тюльпаны.​​ «Люди под землей – удивительно вежливые, не то что сверху», – написал​​ кто-то в книге отзывов. За первый год работы метро вагоны типа​​ «А»​​ перевезли почти​​ 41 млн пассажиров при населении в пару миллионов

.

* * *

 

-​​ Как твой спецкурс в​​ Эрмитаже?​​ – спросила​​ Надежда Николаевна.

- Ничего, -​​ ответил Варенцов.​​ 

Эрмитаж милостиво позволял​​ своим хранителям​​ вести​​ спецкурсы​​ со студентами из​​ ЛГУ.

-​​ Вчера привёл студентам любимую цитату из Аристотеля – и смотрел, как они реагируют. Ты помнишь ее?​​ «Душа некоторым образом обнимает все существующее. В самом деле: все существующее представляет собою либо предметы чувственно постигаемые, либо умопостигаемые. Ведь в известном смысле знание тождественно познаваемому, а ощущение - чувственно воспринимаемым качествам».

-​​ Действительно, важная цитата!​​ Прямо-таки Маркс античности:​​ «материя, данная нам в ощущениях», - сказала Надежда Николаевна.​​ -​​ А​​ бывшим​​ школьникам она не показалась​​ абракадаброй? Как​​ они?

- Ничего ребята: понравились.​​ Их​​ ничем​​ не напугаешь.​​ Знаешь, как приятно говорить и думать о таком, читать такое! О чем думал этот человек, этот загадочный Аристотель? Говорят, в конце жизни он был сослан на Родос… ​​ 

-​​ ​​ А мне он не нравится!​​ ​​ Он –​​ такой​​ равнодушный человек! Почитай его​​ «Этику»!​​ 

- Надя, это же четвертый век до нашей эры!

Подумав, Варенцов согласился:​​ 

- Да, он не был христианином. ​​ Что​​ верно, то верно: мы пересекаемся с ним только умственно, но не эмоционально. ​​ Простим ученому; что еще остаётся.​​ 

 

- Мы думаем спать или нет? Сережа, уже полночь!

- Да, Надя, пошли. Все же​​ есть что-то такое утешительное в античности. ​​ 

- Да, это еще одна наша родина, Сережа, - и она нас спасает, когда в другой родине, Советском Союзе, так трудно. Моя любимая цитата – из Платона:​​ «Каждый из нас не сам собою возник, но некая часть нашего рождения принадлежит отечеству». ​​ Что сказать? Нам повезло.

-​​ Надя, а​​ какая идея Платона тебе особенно близка?​​ 

- Эта.​​ 

- А мне, что мир - животное.​​ 

Надежде Николаевне было неприятно слышать такое от мужа.​​ 

-​​ Сережа, у​​ тебя плохое настроение!​​ – кротко сказала она.​​ 

- Может быть, Наденька. Может быть.​​  ​​​​ 

- Все же какая-то экзотичная идея!

- Как раз нет, Наденька,​​ как раз нет!​​ Это наша жизнь со всеми ее ужасами.​​ Ты так и не​​ почитала​​ «Улисса»?​​ Там эта идея сквозит.​​ А​​ ведь я тебя просил.

- Как ты можешь читать такую заумь?!​​ 

- Кое-кто считает,​​ что это​​ будет​​ роман века, - настаивал Варенцов.​​ 

- Какого века?​​ Двадцатого прошла только треть, - возразила жена.​​ 

-​​ Да, тебе не вынести этот английский язык, - так прочти переведенные эпизоды на русском!

- Сережа, я тебя не понимаю.​​ Хемингуэй – это я еще могу понять,​​ но уж не Фолкнер, не Джойс. ​​ Помнишь,​​ ты водил меня на закрытый просмотр​​ «Андалузского пса»?

- Как же! Бунюэль.​​ 

-​​ Это, по-твоему,​​ «передовое кино», - а там бритвой разрезают глаз! Я до сих пор не могу опомниться от ужаса. Ничего себе​​ «искусство»!

- Надя, это современное искусство.​​ 

.

* * *

 

Но Леонидику слоник не понравился. Он только немножко с ним поиграл, а потом забросил за шкаф.​​ Он был рад, что рядом нет нянечки. Правду сказать,​​ она ему надоела.​​ Двенадцать лет!​​ Он считал себя достаточно взрослым, чтобы обходиться без нее.​​ 

Окно маленькой комнаты выходило на большую улицу с машинами, со многими пешеходами – и ребенку​​ нравилось их разглядывать.​​ 

В школе Лёня дружил с Варей.

 

Другому мальчику: Владику - нравилось в одиночку гулять по Ленинграду. Его мама, культурный работник, брала его на концерты.

 

* * *

 

31 августа - Алексей Стаханов установил рекорд, добыв за смену 104 тонны угля

 

* * *

 

- Зря ты взялся за эту работу о цезаризме! - Надежда Николаевна отчитала мужа. – Нашёл время! Лучше не соваться во все это.

- Давай я тебе почитаю отрывки! Может, всё не так страшно!

Кроме спецкурса в Эрмитаже​​ и работы по должности хранителя гемм,​​ Сергей Никифорович​​ писал книгу по античности.​​ 

Он​​ принялся​​ читать отрывок из​​ нее:

-​​ «Цезаризм ​​ многоаспектен. ​​ Он -​​ и реальный переход личности цезаря в государство, общество и историю, ибо он и управляет всем этим, и как бы присутствует в каждом его отдельном мельчайшем моменте».​​ 

- Сережа, не надо! Не ищи приключений.​​ Что там придет в голову​​ товарищу Сталину!​​ Что там у тебя дальше?

-​​ «Цезаризм есть военно-юридическое и государственное объединение земли и капитала как основных факторов всей экономической жизни. Цезарь закрепляет весь социально-политический аппарат при помощи войска, он осуществляет свою власть при помощи бюрократического чиновничества».​​ 

- Всё! – решительно прервала жена.​​ – Точно схлопочешь​​ «десятку»!

«Десяткой»​​ звали осуждение на десять лет лагерей. Это был самый распространенный приговор.​​ 

 

* * *

 

- Принят​​ генплан реконструкции Москвы! – с тревогой сообщил​​ Сергей Никифорович. – Разнесут Москву. Как хорошо, что мы – не столица.​​ 

- Ты говорил,​​ Дворец Советов​​ будет​​ высотой триста метров, а наверху – статуя Ленина – сто метров. ​​ Что и ждать от этих идиотов! – ответила​​ Надежда Николаевна.

- Но какие же идиоты!​​ – согласился ее муж. -​​ Просто в голове не укладывается! Это как Осман в Париже всё выпрямил. Но это же Париж! Так коверкать Москву нет необходимости. Это будут махины​​ «сталинского ампира»! ​​​​ 15 мая открыли станцию метро​​ «Кропоткинская»​​ - она будет вестибюлем этого Дворца!​​ Знаешь, это всё в духе старой теории Ленина, что весь мир будет коммунистическим, а Красная площадь – центром этого мира. Они так и остались безумными мечтателями,​​ словно б в мире ничего не происходит.​​ 

 

В семье москвичей Микешиных восприняли этот генплан с огромной тревогой. Оставалось только надеяться, что этих​​ «планов громадьё»​​ не осуществится.​​ 

 

* * *

 

Из кандидатской диссертации Варенцовой ​​ Надежды Николаевны:

 

-​​ Античность верила, что всеобщее единство вещей не только музыкально, не только красочно или зрительно, не только вещественно или психично, но оно вообще выше всех этих отдельных начал.​​ 

Итак, мир музыкален, а гармония и мелодия залегают очень глубоко в недрах бытия.

Аристотель называет мир​​ «единством вещей»​​ - и это единство - музыкально!​​ 

Аристотель превозносит музыку. ​​ При этом он ​​ ​​ существенно сближает музыку с математикой: ​​ ​​ настолько, что даже находит возможным трактовать музыку как часть арифметики.

 

Жена Микешина​​ Анастасия Николаевна​​ тоже писала научные статьи, но мы их не помещаем, чтоб не перегружать повествование научностью.​​ 

 

* * *

 

14 ноября​​ -​​ в Кремле (Москва) открылось Первое Всесоюзное совещание стахановцев.

 

* * *

 

- Тебе уже​​ двенадцать, Варенька!​​ Почему ты не сделала домашнее задание?

- Папа, я читаю​​ «Евгения Онегина»!

- Оправдание более чем достойное!​​ –​​ улыбнулся Сикорский.​​ – Прочти, что понравилось.

Варя прочла:

 

Однообразный и безумный,

Как вихорь жизни молодой,

Кружится вальса вихорь шумный;

Чета мелькает за четой…

​​ 

– Понятно! – сказал​​ Николай Варфоломеевич. – Тебе нравится то, что ты не понимаешь.​​ 

- Папа! Бал – это красиво! Ты сводишь меня на бал?​​ 

- Ты же была на школьном балу!

- Папа, это всё так скучно, так официально…

- А ты знаешь, что такое​​ «официально»?

- Конечно! Это же твоё любимое слово.​​ 

 

* * *

 

Письмо​​ Лили​​ Брик:

 

«24 февраля 1935 г.​​ 

Дорогой товарищ Сталин,​​ 

после смерти поэта Маяковского, все дела, связанные с изданием его стихов и увековечением его памяти, сосредоточились у меня… Я одна не могу преодолеть эти бюрократические незаинтересованность и сопротивление – и после шести лет работы обращаюсь к Вам, так как не вижу иного способа реализовать огромное революционное наследие Маяковского.​​ 

Л. БРИК».

 

Именно на этом письме Сталин написал резолюцию:​​ «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление».

Эта резолюция была опубликована в газете​​ «Правда»​​ 5 декабря 1935 года в редакционной подборке материала о Маяковском.

 

Лиля Юрьевна Брик.

30 октября, Москва - 4 августа 1978, Москва.

«Муза русского авангарда», хозяйка одного из самых известных в 20 веке литературно-художественных салонов

 

* * *

* * *

 

ГОД​​  ​​​​ 1936

 

* * *

* * *

 

12 января​​ -​​ создано спортивное общество​​ «Локомотив».

 

* * *

 

-​​ Знаешь, вчера стала объяснять студентам, что такое космический Ум​​ – и чуть сама не запуталась, - призналась​​ Надежда Николаевна. – Все же это такая заумь.​​ Но,​​ если речь об​​ Платоне, это сказать надо.​​ 

- ​​ Не​​ так, Надя!​​ Об Уме будешь говорить, когда​​ дойдешь до последнего философа античности: Плоти’на. Да и его​​ «нус»​​ лучше назвать​​ «духом».

-​​ «Духом»​​ или​​ «душой»?

- Не ожидал от тебя такого ляпа!​​ Душа куда ниже духа в иерархии.​​ ​​ Это всё Плоти’н.​​  ​​​​ Кажется, так:​​ «Космический Ум есть нераздельное единство, превышающее всякую множественность и в этом смысле абсолютно превосходящее всякую раздельность».​​ 

- Никто не поймет, Сережа.​​ 

-​​ Вот именно!​​ – усмехнулся Сергей Никифорович. -​​ Но не забывай, что ты говоришь с будущими философами.​​ В этом​​ Уме –​​ особенная​​ умопостигаемая материя.​​ Этот же Ум представляет​​ в виде одной и нераздельной точки.​​ Я как раз пишу статью​​ «Понятие​​ «точки»​​ в поздней античности». Не знаю, хватит ли сил довести ее до ума: так сложно.​​ Ты говоришь студентам о Прокле?​​ 

- Прокл Диа́дох, жил в пятом веке,​​ античный философ-неоплатоник.

- Да, так. ​​ При​​ нём​​ неоплатонизм достиг своего последнего расцвета. ​​​​ Так вот,​​ Прокл…

- Да ну его, Сережа! Надоели эти тары-растабары.​​ 

- Тоже верно! ​​ Давай отвлечемся. Что ты сейчас читаешь?

-​​ Хемингуэй,​​ «Кошка под дождем»,​​ - сказала Надежда Николаевна.​​ 

И она процитировала:

-​​ «Он оторвался от книги. В дверях показалась горничная. Она прижимала к себе большого рыжего кота, который недовольно ворочался в её руках.​​ «Извините, - сказала она, - Падроне просил передать это для Синьоры».

- Да ты учишь это наизусть! Вот так жена!​​ Здорово.​​ А я​​ помню из​​ Бирса, его​​ «Случая​​ на мосту через Совиный ручей».​​ Там как-то так:​​ «Яростный  ​​​​ удар  ​​​​ обрушивается  ​​​​ сзади  ​​​​ на  ​​​​ его  ​​​​ шею… свет​​ и безмолвие… он​​ был мертв».

Варенцовы читали первоклассную западную литературу: она ходила в их круге общения.

 

* * *

 

4 марта​​ -​​ свой первый полёт совершил дирижабль​​ «Гинденбург».

 

* * *

 

-​​ ГАТОБ!​​ – важно сказал Сикорский.​​ 

- Серега, ты чего?​​ – улыбнулся Варенцов. -​​ Уже где-то нализался.

Слово на самом деле звучало как-то странно.​​ Между друзьями был принят такой нарочито веселый тон.​​ Это был их способ​​ противостоять​​ тому неприятному, что творилось вокруг.

-​​ Да нет! Совсем нет! ​​ Это Государственный академический театр оперы и балета – и я тебя приглашаю на​​ «Лебединое». ​​​​ Танцует Уланова.​​ 

- Конечно, пойду. Мариинка теперь еще и​​ имени Кирова.​​ Так что Кировский​​ ГАТОБ.

- Да знаю я, - ответил Варенцов.

В 1935 году, вскоре после убийства первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) Сергея Кирова, театру, как и многим другим организациям, предприятиям, населённым пунктам и другим объектам СССР, было присвоено имя этого революционера.

- Ты сказал ГАТОБ – и я вспомнил​​ АХРР. Помнишь?

- Как же!​​ Ассоциация художников революционной России. Как у Маяковского?

 

Большущее имя взяли АХРР,​​ 

а чешут ответственным пятки…

 

- Вот он и погорел на этих самых​​ «пятках». Сожрала номенклатура.​​ Колька, хорошо, что мы – такие маленькие и неизвестные: нас не заставят покончить самоубийством.​​ 

 

Потом друзья поговорили о стихах Паунда. ​​ Оба, конечно, владели английским. Читать стихи Паунда и​​ «Улисса»​​ Джойса​​ было необходимо человеку, считавшему себя причастным к искусству двадцатого века.​​ Друзья не знали, что поэт скатился до сторонников итальянского фашизма.

 

Э́зра Па́унд Ezra ​​ Pound.

30 октября 1885 года, Хэйли, Айдахо, США - 1 ноября 1972 года, Венеция, Италия.

Американский поэт, переводчик, литературный критик. Один из основоположников англоязычной модернистской литературы.

 

* * *

 

27 мая​​ -​​ вышло Постановление Президиума ЦИК СССР​​ «О прекращении переименований городов, районных центров и местечек,​​ и железнодорожных станций».

 

* * *

 

1 июня​​ -​​ итальянское правительство Бенито Муссолини объединило Эфиопию, Эритрею и Итальянское Сомали в колонию Итальянская Восточная Африка

 

* * *

 

- Время у Аристотеля может протекать лишь там,​​ - объясняла студентам​​ Надежда Николаевна, -​​ где существует душа. Любое​​ движение также имеет свой предел и свою цель в душе. ​​ Высшее же пространственное движение космоса имеет своей исходной точкой мировую душу. ​​ 

- Значит, космос и душа близки!​​ ​​ - сказал​​ кто-то с места.

- Да, - ответила преподаватель. -​​ Но у Аристотеля еще и небо,​​ и наиболее божественные из видимых существ возникают сами собой! ​​ А вот животные и растения – не сами собой: они возникают иначе.

 

- Надежда Николаевна! А какой смысл так подробно изучать Аристотеля?​​ – спросил студент.

- Вы – на историческом факультете, и для вас Аристотель факультативен. Другое дело – философский факультет! Там серьезный экзамен по этому ученому. ​​​​ Думаю, вам тоже должна быть интересна история человеческой мысли.

И ​​ Варенцова продолжила:

-​​ Время​​ у Аристотеля​​ одновременно и продукт сознания, и свойство движения, существующее независимо от сознания. ​​ Время есть число движения и мера движения. ​​ 

- Число?!​​ – спросил один из студентов.

- Да. В античности число – важная философская категория.​​ Число и круг.​​ Вечность​​ –​​ это​​ вращение в бесконечном круге.​​ 

- Не из-за​​ этих​​ идей​​ в конце жизни Аристотелю приходилось прятаться на острове Эвбее?​​ 

- ​​ А кое-кто говорит, что на Родосе.

Студенты спрашивали вразнобой – и это злило преподавателя.​​ 

- ​​ Нет!​​ – твердо ответила​​ Надежда Николаевна Варенцова. -​​ На Родосе ему дали гражданство.​​ 

 

* * *

 

17 июля​​ -​​ Гражданская война в Испании.

 

* * *

 

6 сентября 1936 года было учреждено почетное звание​​ «Народный артист СССР». Первыми, кто получили нагрудный знак, стали Константин Станиславский, Владимир Немирович-Данченко, Иван Москвин, Василий Качалов, а также певица Большого театра Антонина Нежданова.​​ 

Галина Уланова получила это звание в 1951 году

 

* * *

 

18 ноября​​ -​​ Германия и Италия заявили о признании правительства Франко в Испании

 

5 декабря​​ -​​ Принята сталинская Конституция СССР.

 

* * *

* * *

 

ГОД ​​ 1937

 

* * *

* * *

 

Братство Гонзага​​ 

 

* * *

 

Одноклассники​​ Сергей​​ Дмитриев, Олег Коваленко и Варя Сикорская жили в соседних домах рядом с Балтийским вокзалом.​​ 

Олег жил в коммуналке:​​ пятнадцать человек в пяти комнатах.​​ Кухня была двадцать​​ пять​​ квадратных метров – и по возможности, когда ситуация позволяла,​​ ели там, на просторе: одна семья за другой.​​ Ванны не было, туалет был один.​​ 

Когда отец Олега Василий Григорьевич приходил с работы, он залегал до утра в своем уголку, ближе к окну. Олег знал, что папа работает​​ в​​ «Леншиномонтаже», у него тяжелая работа.​​ Мама Олега Светлана Николаевна работала в охране на том же заводе.​​ ​​ Обычно родители Олега казались​​ ему​​ задумчивыми и словно бы испуганными, они старались говорить тихо. ​​ 

Сестра Олега Галя училась в первом классе.​​ 

И во дворе, когда играл в шахматы с мужиками, и дома Олег часто слышал мат – и эта грубая, да еще и тесная жизнь оскорбляла мальчика. Он мечтал поскорее закончить школу, поступить в университет и​​ жить в общежитии. Уже в свои четырнадцать лет он понимал, что его родители грубы потому, что их жизнь слишком груба.​​ 

Он и сестричка любили гулять по Обводному каналу. Хоть здесь хватало машин, но вдоль канала было столько интересных зданий. Он, задумчивый, робкий, кудрявый мальчик, и она, улыбчивая девочка. Было забавно видеть, как они, весело болтая, шли навстречу миру в направлении Московского вокзала.

 

Олег научился играть в шахматы, смотря на игру других. Сначала, лет с семи, он просто​​ «переставлял фигуры»​​ со своими ровесниками, но потом и взрослые во​​ дворе впустили Олега в их компанию. ​​ Своих ровесников он неожиданно для себя стал обыгрывать слишком легко. ​​ К седьмому классу он​​ выполнил норму​​ второго​​ разряда – и подтверждал ее в других​​ турнирах.​​ 

Один из​​ турниров​​ состоялся в только что открывшемся Дворце пионеров, что у Ани’чкова моста. ​​ Олегу было уже четырнадцать лет, когда отец отвёл его туда.​​ 

Когда подошли к величественному зданию, отец прочел вывеску:

-​​ «Ленинградский Дворец пионеров имени А. А. Жданова». Видишь, Олежек, куда я тебя привел: в царские покои! Везёт тебе.

Олег знал, когда мама с папой говорили о властях, то папа непременно добавлял​​ «гад»:​​ «Сталин-гад»,​​ «Жданов-гад», - но при ребёнке он этого не делал.​​ 

 

Семья​​ Коваленко​​ из четырех человек жила в​​ восемнадцатиметровой комнате, так что Олег слышал все разговоры родителей, но никогда их​​ никому​​ не пересказывал, да и не думал о них: такой скучной ему​​ казалась эта болтовня о вечной нехватке денег и прочем.​​ Семья Коваленко стояла в очереди на расширение жилплощади.​​ Власти учитывали разнополость членов семьи: поскольку Олег и Галя были разных полов, то и получить расширение жилплощади было побольше шансов.

 

У дворца отец не удержался и высказал свою мечту:

- Учись! Станешь чемпионом - разбогатеешь.​​ 

- Еще и мне дашь денег, - добавил отец и засмеялся.

- Пока, - сказал отец на прощание. – Завидую тебе.

 

12 февраля Дворец открыли, а уже в марте Олег посещал шахматный кружок. Занятия вел сам Михаил Моисеевич Ботвинник, два года назад ставший гроссмейстером Советского Союза! А что за здание: после коммуналки просто прийти сюда уже было праздником!  ​​​​ Аничков дворец и Императорский кабинет! ​​ 

В будущем этот Дворец пионеров станет питомником для многих знаменитостей, но сейчас его история только начиналась.​​ 

 

Ани’чков дворец.​​ Старейшее здание​​ на Невском проспекте. Начали строить еще в 1741 году​​ по указу императрицы Елизаветы Петровны, только что взошедшей на престол в результате переворота.

 

* * *

 

Во​​ Дворце​​ пионеров Олег встретил своего одноклассника​​ Сергея Дмитриева, который пошел в технический кружок. У​​ Игоря не было ни братьев, ни сестёр, его родители работали неподалёку на Балтийском заводе. Как и Олег,​​ Сергей​​ мечтал​​ поступить в университет, чтобы там учиться и жить в общежитии: и ему коммуналка не нравилась. В его коммуналке было три комнаты, и в них жили восемь человек. В первой – три, во второй – семья Сергея, а в третьей, у самой кухни - НКВД-шница Мария Семеновна с мужем. Где он работал, никто не знал; видимо, знать просто не полагалось. Она – со строгим, сверлящим взглядом, а он – тихий, осторожный, всех разглядывающий, словно б и своих соседей он видел не тысячный, а первый раз в жизни. Кровать Олега стояла у стены комнаты Марии Семеновны – и часто ему было трудно уснуть: прямо за стеной стоял письменный стол, на котором Мария Семеновна печатала что-то очень важное – и так стук иной раз продолжался далеко за полночь.​​ 

В коммуналке Сергея все, конечно, ему сочувствовали​​ (знали, конечно про его грыжу и про пьяницу-отца). Та же самая​​ НКВД-шница считала его умным и развитым мальчиком. Когда родители были на работе, соседка его подкармливала: тарелка щей ему была обеспечена.​​ 

Сергей и НКВД-шница дружили: он обращался к ней не иначе, как «Здравствуйте, Мария Семеновна!».​​ ​​ Она в свою очередьотвечала: «Здравствуй, Сереженька!».​​ Они, ребенок и женщина, сошлись на почве борьбы с пьянством: Сергею не нравилось, когда отец напивался, - а Мария Семеновна прямо требовала, чтоб он «в пьяном виде» не болтался по квартире.​​ 

 

Сергей был не робкого десятка, хоть совсем не отличался сильным телосложением: он сразу взял под опёку и Варю, и Олега, - и во дворах их никто не трогал. Он почему-то пользовался авторитетом у детей.

 

Сергей страдал. Его рост был метр шестьдесят пять​​ (это не было так уж мало,​​ но многие одноклассники были выше его),​​ он был физически слаб, но главное, что его мучало,​​ - грыжа. Поэтому каждый поход в баню был для него огромным унижением. Операция была назначена на апрель.​​ 

Конечно, друзья не знали об этом. Это было страшной тайной. Сергей умер бы от стыда, если б об этом узнал кто-то из одноклассников. Так страшно было​​ думать, что у него между ног болталась кила: огромная, тяжкая мошонка.

Операция была назначена на июнь – и мальчика мучали страхи. Это не мешало ему во дворе дома защищать друзей. Наоборот: именно болезнь делала его болезненно гордым.

 

И Олега, и Варю, и Сергея сближала и школа: им всем нравилась математика. Тут безоговорочно лидировал Олег: он был звездой школы по математике.​​ Только Олег знал, что он будет математиком и шахматистом, но мечты Вари и Сергея не были столь определёнными.​​ 

 

Наро́дный комиссариа́т вну́тренних дел Союза Советских Социалистических Республик (НКВД СССР, Наркомвнудел) - центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, в 1934-1943 годах (с перерывом с 3 февраля по 20 июля 1941 года) - также и по обеспечению государственной безопасности.​​ 

 

* * *

 

Придя из школы,​​ Варя Сикорская, девочка четырнадцати лет застала весь под квартиры залитым экскрементами.​​ Варя, не раздумывая, не снимая школьного ранца, поднялась на четвертый этаж к​​ «дяде Пете», как она звала водопроводчика по совету папы. Его дома не оказалась – и дверь открыла его жена, угрюмая женщина лет сорока.

Для ребенка она улыбнулась и ласково сказала:

- Привет, Варечка, заходи. Что случилось?

- Тётя​​ Клава, у меня туалет прорвало. Мамы и папы дома нет.

- Пошли за мужем, - сказала женщина и накинула пальто.

В соседнем доме они спустились в подвал, где находилась эксплуатационная контора, и наткнулись на​​ «дядю Петю».​​ Петр Сергеич Иванников​​ курил.

- Иди помоги ребёнку, - приказала жена.​​ 

- Нужник прорвало, - объяснила​​ Клавдия Сергеевна​​ сидящим в комнате мужчинам.

 

Пока Петр Сергеич возился с туалетом Сикорских, Варя сидела у Клавдии Сергеевны. Там она и поела супа, а потом каши.

Пришел дядя Петя и сказал, широко улыбаясь:

- Что, дитя? Иди​​ домой.​​ Пришла​​ твоя мама.

Вечером отец подошел к Варе и протянул журнал:

- Вот тебе подарок.​​ 

Журнал мод больше бы подошёл девочке постарше, но Сикорский делал подарки и потому, что это нравилось супруге: она высоко ценила все его жесты в сторону дочки.

Это был​​ «Женский журнал»​​ 1928​​ года​​ с модными образцами. ​​ 

- Но кто это, папа?​​ 

Варя никогда прежде не видела таких людей.

- Это модели! Такие платья и костюмы рекомендуется носить.

- Кому?

- Есть люди с бо’льшим достатком, чем мы. Они и покупают такую одежду.

- Но я никогда их не видела!

- Приходи ко мне в Эрмитаж – и увидишь.

 

И действительно, скоро, придя на работу к папе, Варечка​​ увидела похожие платья, но они были восемнадцатого века!

 

* * *

 

И Сикорский, и старший Варенцов радовались дружбе​​ своих​​ детей.​​ В​​ четырнадцать лет Леонида пригласили к Варе на​​ день рождения.​​ Дни рождений Вари и Леонида разделялись месяцем: она - в январе, - а он - в феврале. ​​ 

Лёня знал о бедности семьи, его мать не желала этого знакомства – и потому они встретились на квартире у девушки только сейчас, когда ей исполнилось​​ четырнадцать лет.

- Привет! - сказал Леонид на входе.

Но к нему вышла мать Вари:

- Здравствуй, Лёня!​​ 

Она сказала это так ясно и просто, что юноша оторопел.​​ 

- Здравствуйте!​​ 

И он поспешил оправдаться:

- Я к Варе.

- Этого ты бы мог и не говорить! – укоризненно ответили ему. - Я - Авдотья Петровна, мама Вари. Мы рады тебя видеть. ​​ 

Она уже не первый раз повторяла эти фразы. Она держала Лёню за блажного профессорского сынка – и в свою очередь не была в восторге от знакомства с ним.​​ 

- Сын собутыльника моего мужа! – думала она. – Ничего хорошего.​​ 

 

Леонид с робостью вошел в квартирку Сикорских: такой маленькой она ему показалась. Квартира Варенцовых по метражу была в два раза больше. Леонид издалека видел, как за занавеской на тротуаре мелькали ноги прохожих, – и это его шокировало.​​ 

Он повесил пальто и рассеянно еще раз крикнул в пустоту:

- Привет!

Он ждал, что выйдет Варя.​​ 

- Варя, ты выйдешь к молодому человеку? – крикнула Авдотья Петровна.

- Я на кухне! Лёнька, иди ко мне.

Только Варя могла вот так по-дружески крикнуть Лёне.​​ 

Леонид вошел на кухонку и протянул Варе цветы:

- Поздравляю. ​​ 

- Спасибо. Привет! Мне шестнадцать, и тебе – тоже.​​ 

- Мне еще через месяц, - поправил Лёня.  ​​​​ 

Странно, что при всей тяжести жизни цветы всегда играли важную, активную роль. ​​ 

 

Дни рождения Вари отмечали, хоть семья и нуждалась. ​​ Сикорские приглашали только старшего Варенцова, а Надежда Николаевна избегала эти встречи, понимая, что мужчины непременно напьются - и она будет им мешать.​​ 

 

- Лёня, как тебе Олежек Коваленко?​​ 

- Варя, а сколько можно о нем говорить? Он тебе нравится?​​ 

- ​​ Нет, но он поразил своими странными речами.​​ 

-​​ «Странными»?! ​​ Ты про что, Варька?

- Он такого наговорил о каком-то Вейерштрассе, что я до сих пор думаю об этом человеке.​​ 

- Подожди, - сказал Леонид. – Тут у твоего папы тома Большой Советской Энциклопедии.

Он открыл, стал читать - и обалдел:

- Ничего не понять!

- Серьезно? – спросила Варя.

- Конечно. Вот смотри:​​ «Исследования​​ Вейерштрасса​​ посвящены математическому анализу, теории функций, вариационному исчислению, дифференциальной геометрии и линейной алгебре». Он же школьник, как мы. Как он может знать такое?

- Талант.​​ 

- Надо же! - удивился Леонид. – А с виду такой тихий мальчик.​​ 

- Знаешь, у меня какая идея? Мы с тобой столько раз бывали​​ в Эрмитаже, так давай туда пригласим и Олега и Сергеем!​​ ​​ 

- Но сначала надо поговорить с моим папой!​​ 

- Ты его не знаешь: он будет рад!

 

И на самом деле Сергей Никифорович был рад инициативе дочери друга.

 

* * *

 

19 марта​​ -​​ опубликована энциклика Папы Римского Пия XI​​ «Divini Redemptoris ​​​​ Божественный искупитель», которая призывала к борьбе против коммунистов и запрещала католикам какое-либо сотрудничество с ними​​ 

 

* * *

 

7 апреля​​ -​​ впервые в истории воздухоплавания дирижаблем управляет женский экипаж. Полёт проходил на дирижабле СССР В-1. Командир экипажа​​ -​​ В. Ф. Дёмина.

 

* * *

 

Семью Коваленко в коммуналке жалели: они жили вчетвером в комнате восемнадцать квадратных метров. ​​​​ Олег приходил из школы, когда сестренка Галя еще была в детсаду.​​ 

Услышав его приход, сердобольная соседка осторожно стучала в дверь:

- Олежек, иди на кухню! Я тебе блиночек дам.​​ 

 

* * *

 

- Да я бы бесплатно перевел​​ «Закат Европы»​​ Шпенглера! Ты читал​​ эту вещь?​​ – спросил Сикорский друга.

- На английском, - ответил Варенцов.​​ –​​ Кстати, он умер в прошлом году.​​ Все же эта его​​ «магическая вера»,​​ «фаустовский человек»,​​ «фаустовская эпоха»​​ - выдумки, - но как интересно читать: не оторваться.​​ Кажется,​​ мне просто некогда читать такие книги, - а вот!​​ Это он​​ сказал, что война будет?

- Не так прямо. Мол, вырастет поколение​​ восемнадцатого года, которое не знало войны, - и оно опять начнет войну. ​​ Вся политика Гитлера, его гитлерюгенд – это же прямая подготовка к войне.​​ И Баухаус уже разгромили!

 

Освальд Арнольд Готтфрид Шпенглер.

29 мая 1880 года, Бланкенбург, Германская империя - 8 мая 1936 года, Мюнхен, Третий рейх.

Немецкий историософ, представитель философии жизни, публицист консервативно-националистического направления, автор книги​​ «Закат Европы».

 

Бауха́ус Bauhaus.

Staatliche Hochschule für Bau und Gestaltung​​ -​​ Государственная высшая школа строительства и формообразования, или Staatliches Bauhaus​​ -​​ Государственный Дом строительства).

Учебное заведение, существовавшее в Германии с 1919 по 1933 год. Архитектурная и художественно-промышленная школа, обозначившая основные принципы архитектуры XX века. Наряду с доктриной функционализма стала инициатором концептуального понимания архитектуры. Творческое объединение и идейный центр европейского функционализма.​​ 

 

* * *

 

Аполлоний Родосский

Из

«Аргонавтов»:​​ 

Весть донеслась до Геракла о сборе общем героев

В час, когда он из Аркадии шел и, минуя лиркейский

Аргос, вепря живого тащил, что в лощинах Лампеи

Средь Эриманфских широких болот обитал на просторе;

Сбросил вепря, как был он узами крепко опутан,

С плеч могучих Геракл на площади первой в Микенах,

Чтобы по воле своей, вопреки Еврисфея желаньям,

В путь устремиться…

 

* * *

 

Сикорские после рабочего дня собирались за столом​​ на кухне​​ и​​ пили чай. Варя делала уроки в​​ комнате.

Кухня получилась совсем маленькая: два на три метра, бывшее подсобное помещение, - но Сикорские к ней привыкли.​​ 

-​​ Знаешь, Дуня,​​ - сказал Николай Варфоломеевич, -​​ у меня такие состояния, будто я вот-вот умру.

Он не первый раз говорил такое жене – и она ответила, как обычно,​​ отвечала на такие сентенции:

- Я тебе говорю всё время: ты – нездоровый человек и ведешь нездоровый образ жизни. ​​​​ Возьмись за себя! И из нищеты тогда выползем.

Авдотья Петровна имела в виду его пьянство.

 

Этот обычный​​ пилёж​​ по​​ обыкновению​​ не произвёл на Сикорского никакого впечатления: он только вздохнул.

- А ты не ругался с дочкой?​​ – прямо спросила жена.

- С какой стати?

- Зачем ты ей стал рассказывать про кал?​​ Зачем такое знать ребенку?

- Нет, Дуня! Это я учил ее античности.​​ Там есть такое важное слово:​​ «калокагатия».​​ Это​​ означает​​ «добрый и прекрасный сразу».​​ 

- ​​ Добрый и прекрасный! – возразила жена. – А как будет про наше время: недобрый и непрекрасный сразу?

- Не знаешь? – улыбнулась жена. – То-то, мечтатель!

 

* * *

 

- Как тебе?​​ 

Месяц назад​​ Сергей Никифорович дал сыну прочесть​​ «Аргонавтов»​​ Аполлония Родосского - и ему было очень интересно, что же скажет мальчик.​​ 

- Чувствуется, как они боялись природы!​​ – ответил Лёня.

- Но тебе интересно было читать?

- Конечно!​​ А тебе, папа?

- Я это читал, как про мою вторую античную жизнь. ​​​​ И мне почудилось, все эти люди поклоняются природным божествам!​​ ​​ С этой книги началось мое увлечение античностью.​​ 

- А если б не эта книга? - спросил Лёня.​​ 

- Не знаю, куда бы меня унесла революция.​​ 

- Поймёшь ли ты,​​ - спросил он задумчиво, -​​ что Аполлоний разбавил Гомера? ​​ Это уже эллинизм. Ну, потом поймёшь.​​ 

И он продолжил:

-​​ Я все учился, как будто вокруг меня не было грозных событий. Папа мой, твой дедушка, занимался торговлей.​​ 

И тут Сергей Никифорович решился добавить:

-​​ Твой дедушка хотел, чтоб я знал античность.​​ Он много сделал для большевиков,​​ но умер от тифа.

- Ты как-то рассказывал, папа: он умер очень рано!?

- Да.​​ Всего сорок шесть лет.​​ Я тебе говорил, как его звали?​​ 

- Нет, папа. Ты только показывал фото.​​ 

- Никифор Варфоломеевич​​ Сергеевич. Если он – Никифор, то я – Никифорович.​​ 

- Папа, мне уже четырнадцать! Что-то я уже сам могу понимать.​​ 

Варенцову очень понравился ответ сына.

 

* * *

 

21 апреля - премьера​​ «Анны Карениной»​​ во МХАТе отмечается специальным сообщением ТАСС, как событие государственной важности.

 

* * *

 

Мучался не только Сергей! И для​​ Олега самым тяжелым испытанием были походы в баню.​​ Немножко помыться можно было и в квартире: под кроватью стояло корыто, - но по-настоящему помыться можно было только в настоящей бане.​​ 

В баню ходили по​​ воскресеньям, потому что отец в этот день не работал. Конечно, не каждое воскресенье, а раз в месяц. Это был ритуал и выход на целый день. Провести так много времени среди голых людей Олежеку было не просто неприятно, но нестерпимо. Но надо было выдержать это испытание, раз так хотели родители.

Начиналось всё с того, что с папой приходилось отстаивать большую очередь.​​ 

В предбаннике было всегда людно и прохладно – и при этом все раздевались догола. Необходимость этих действий почему-то оскорбляла мальчика, и он не хотел этого делать, хоть так делали все. Отец злился и торопил его.​​ 

Уже в большом зале все тоже были голыми (мальчик надеялся, что это, может, и не так) и стукали металлическими шайками. Иногда их не хватало – и тогда надо было подождать.​​ 

В мыльном отделении искали тазики (шайки). Иной раз приходилось стоять за спинами тех, кто домывался, а потом хватать тазик. ​​ Отец намыливался и натирался мочалкой то три, то пять раз – и, не доверяя сыну самому, тоже самое делал и с ним.

Волосы папа тоже намыливал и тискал немилосердно.

В бане было видно, что отец сильно горбился при ходьбе. Казалось, он суетился и нервничал, но на его лице была улыбка.

- Давай, Олежек! – покрикивал он на сына.​​ 

В бане он был очень непохож на обычного, серьезного и замкнутого папу. ​​ 

А в парилке Олегу было слишком жарко, а Василий Григорьевич​​ парилку​​ обожал. Долгое пребывание в невыносимо жаркой парилке​​ входило​​ в обряд​​ отца. Если​​ Олег мог выдержать только несколько минут,​​ то для​​ Василия Григорьевича это было настоящим наслаждением. ​​ Олегу приходилось скучать в зале у шайки.​​ 

После всего этого шли под прохладный душ.​​ 

Вот довольный и чистый папа одевал и сына в чистое белье – и они пили газировку.

Мылись три часа! Папа был очень доволен, но не его сын.​​ 

 

* * *

 

Александр Николаевич Петровский в свои тридцать семь лет уже был​​ ректором исторического факультета истфака ЛГУ. Высокий, темноволосый, он был из круга общения Сикорского, но по случайности не пересекался с Варенцовым. Его дочке Наде, как и Леониду, было четырнадцать лет.​​ 

Папа много сил отдавал воспитанию дочки. В семье была нянечка, с дочкой занимался учитель французского языка.​​ 

Они жили на улице Рубинштейна.

* * *

 

26 апреля​​ -​​ германский легион​​ «Кондор»​​ в ходе многочасовой бомбардировки разрушил испанский город Гернику в стране Басков. Герника стала символом бессмысленного уничтожения мирных жителей и исторических памятников.

 

* * *

 

- Столько людей исчезает! Ну, и времечко же наше, Наденька!

- Да, происходит что-то непотребное, - грустно усмехнулась​​ Варенцова.

- Ты помнишь цитату: Аристотель:​​ «Бог есть живое существо, вечное, наилучшее, так что жизнь и существование непрерывное и вечное есть достояние его».

- Конечно.

 

* * *

 

6 мая​​ -​​ в Лейкхорсте под Нью-Йорком потерпел катастрофу германский дирижабль​​ «Гинденбург».

 

* * *

 

Уже в седьмом классе Лёни дети начали​​ нестандартно​​ проявлять себя - и старший Варенцов с интересом расспрашивал сына об его одноклассниках.​​ Ему очень хотелось сблизить сына с детьми, с которыми он видится каждый день.​​ 

-​​ Как хорошо, что твои друзья придут в Эрмитаж!​​ Я первый тебя прошу быть внимательным с одноклассниками! Ты еще ребенок, но вот представь: ни одного моего одноклассника в живых не осталось. ​​ 

-​​ Хорошо, папа! ​​ Мне​​ уже​​ четырнадцать лет!​​ Объясни мне хоть одно понятие Аристотеля, хоть одно!

-​​ Ты не слышишь, о чем я тебя спрашиваю! ​​ Ты дружишь с кем-нибудь в классе?

- Даже не знаю, папа! – признался Леонид.​​ 

- А Варя?

- А что Варя? – удивился Леонид.

Варя и Лёня учились в одном классе.

- Разве она тебе не друг?

Подумав, ребенок ответил:

- Да, она мне друг, но я как-то не думал об этом.

- Сыночка, это очень важно! Варя​​ - девочка общительная. Будет хорошо, если она познакомит тебя со своими друзьями.​​ 

Сергею Никифоровичу показалось странным, что сын​​ так мало говорит​​ Варе, дочери его друга.​​ Что бы дети учились в одном классе​​ - и​​ не дружили? Такого не может быть.​​ 

Сын​​ попросил:

-​​ Папа, ты помнишь мой вопрос?​​ Давай​​ про Аристотеля.

- Хорошо, - согласился старший Варенцов.​​ -​​ Например, прозрачность. Прозрачная среда – это то, ​​ ​​ что видимо, но видимо не само по себе в абсолютном смысле слова, но посредством другого цвета.​​ Понятно?

- Да.​​ Одного цвета не бывает: только смесь.

-​​ Таковы воздух, вода и многие твердые тела, - продолжил отец.​​ -​​ Ведь вода и воздух прозрачны не как вода и воздух, но поскольку в них обоих налицо та самая природа понятия прозрачности.​​ 

- Но почему понятие главнее реальности?!

- Вот такой он, Лёник, этот философ.​​ Сначала – идея цвета, а потом уже сам цвет.​​ Цвет​​ -​​ граница прозрачности.​​ В каждом теле - свой предел ​​ ​​ прозрачности! ​​ И​​ этот предел​​ -​​ цвет. Прозрачность в​​ конечной степени - цвет.​​ ​​ Прозрачность в​​ бесконечной степени​​ –​​ свет. Сияющий​​ цвет​​ -​​ непрерывность света и его сгущенность. ​​ Свет, прорывающийся сквозь синее или черное, создает впечатление провалов, промежутков, обладающих глубиной. Из них в большом количестве исходят пучки света, которые соединяются в одно и делают провалы, промежутки как бы сходящимися. Черное в белом дает множество оттенков, подобно пламени в дыме; днем заметить это мешает солнце, ночью же все другие цвета, кроме красного, по причине их сходства неразличимы.

Сергей Никифорович не заметил, как увлёкся.

- ​​ Но даже мне, школьнику, видно, насколько​​ искусственны все эти построения!​​ – возразил сын.

Леонид мало что понял. Он вспомнил подслушанную у родителей фразу.​​ 

- Молодец!​​ –​​ Варенцов похвалил сына, но его смешило желание ребенка показаться совсем взрослым.

 

* * *

 

Старший Варенцов встретил Сережу Дмитриева, Варю, Олега и Леонида у касс Эрмитажа. В кабинете Сергея Никифоровича состоялся разговор об античности, а потом дети по очереди подержали в руках гемму Гонзага.​​ 

- Ребята, обратите внимание! Это камея из трёхслойного сардоникса, лучший образец античной глиптики.

- А кто это?

- Два фараона Египта: и супруги, и брат, и сестра.

- Скажите, кто именно, Сергей Никифорович! – потребовала Варя.

- Это Птолемей Второй и Арсиноя Вторая. Третий век до нашей эры.

 

Дома Сергей Никифорович спросил сына:

- Как ты думаешь, Лёник, понравилось ребятам?

- Думаю, да.​​ 

- Получилось братство! ​​ Назовём его по камее​​ «Братство Гонзага». ​​ Вот вы встретитесь через много лет и вспомните этот день!​​ 

- Папа, ты в ударе!​​ 

- Да! ​​ И будете благодарить меня и камею.

 

- Ты понял, какие это хорошие ребята – твои одноклассники? – восторженно сказала Варя.​​ 

- До Эрмитажа я мало замечал их в классе, - признался Леонид.

-​​ Олег – необыкновенный! Я увидела его на доске объявлений: там вывешивают победителей олимпиад. Он лучший в районе по математике. ​​ И по шахматам он – лучший.

- И поэтому ты решила вести его в Эрмитаж?

- Да, Лёнечка.​​ 

- Так это ты, Варька, - необыкновенный человек, а не он! ​​ Но я рад, что он был.

- А ты понял, что Сережа, Олежек и я – друзья?

- Да. ты ведь как-то говорила, что вы живёте рядом.​​ 

Леню поразило, что такие важные решения, кого именно к его отцу вести в Эрмитаж, принимаются помимо его воли, но он доверял и отцу, и Варе.​​ 

 

* * *

 

25 мая​​ -​​ открытие Всемирной выставки в Париже. Советский павильон украшен скульптурной группой​​ «Рабочий и колхозница»​​ скульптора Веры Мухиной и архитектора Бориса Иофана.

 

4 июня​​ -​​ первая удачная операция северокорейских партизан под предводительством Ким Ир Сена близ Почхонбо.

 

11 июня​​ -​​ завершился процесс по так​​ называемому​​ «делу Тухачевского». Обвиняемые: Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский, командарм 1-го ранга, И. Э. Якир, командарм 1-го ранга И. П. Уборевич, Р. П. Эйдеман, А. И. Корк, Б. П. Фельдман, В. М. Примаков и комкор В. К. Путна​​ -​​ были приговорены к смертной казни и в ночь на 12 июня расстреляны. Процесс положил начало широкомасштабным репрессиям командного состава РККА.

 

* * *

 

16 июня​​ Сергей перенёс операцию на грыжу, а в​​ июле, когда последствия операции сгладились,​​ Сергей​​ почувствовал себя новым человеком. Казалось, от прежнего робкого мальчика ничего не осталось. Но в его воображении он​​ все еще​​ лежал на операционном​​ столе.​​ Он не догадывался, что никогда не забудет это.

Операция была без наркоза​​ –​​ и, когда она началась,​​ Сергей​​ неожиданно​​ был объят​​ огромным огнём.​​ В пламени было жарко – и Сергей​​ не мог понять, почему этот огонь не сожжет его до конца.​​ 

Все же это было огромное освобождение от физической немощи.​​ 

Он пришел на пустой школьный стадион и осторожно, пытаясь бежать, сделал два круга. Ему не стало больно – такая радость!!

Но это физическое освобождение принесло в его душу ярость: этот пятнадцатилетний мальчик, оставшись один, начинал плакать, он за что-то кого-то ненавидел. Теперь он каждый день приходил на стадион и бегал по нему всё больше и больше.

 

* * *

 

4 октября​​ -​​ дирижабль СССР-В6 (Осоавиахим) установил мировой рекорд по продолжительности полёта​​ -130 часов 27 минут.

 

* * *

 

Отъезд пианиста Рихтера в Москву. Встреча с Генрихом​​ Нейгаузом. Зачислен на 1-й курс Московской консерватории в класс Нейгауза.​​ 

 

* * *

 

Одноклассники Варя, Олег и Сергей​​ часто​​ ехали в школу на одном трамвае; тут они утром и встречались.​​ 

- Сделала урок? – спросил Олег.​​ 

- Да, - ответила Варя.

- Представь,- сказал Олег Сергею, - она не знала, что такое медиана.​​ 

Он и​​ Сергей​​ были​​ посильнее​​ Вари в математике и старались ей помочь.

Все трое жили в условиях, которые из двадцать первого века показались бы ужасающими, - но дети вовсе так не чувствовали! Они даже не думали об этом.

 

Сережа Дмитриев был из неблагополучной семьи. Его родители работали на разных заводах, а вечером,​​ придя домой, часто ссорились при ребенке. И Сережа, и Олег не любили свои коммунальные квартиры, а встречались​​ в школе,​​ во дворе или в Дворце пионеров. Они всегда были вместе – и другие подростки не рисковали с ними ссориться. Конечно, и Варя попала под их опёку.

* * *

 

18 ноября​​ -​​ к Антикоминтерновскому пакту между Германией и Японией присоединилась Италия.

 

25 ноября​​ -​​ особой тройкой НКВД Ленинградской области приговорён к высшей мере наказания крупнейший русский религиозный философ и учёный священник​​ Павел Александрович​​ Флоренский.​​ 

Расстрелян 8 декабря.

 

5 декабря​​ -​​ захват японцами китайской столицы Нанкина.

 

* * *

 

- Папа, а кто такой​​ Дионисий?​​ – спросил Лёня. -​​ Учительница назвала его, но о нем не рассказала.

- Дионисиев много. Тут важно, какой век.​​ Но учительница не могла сказать такое! Признайся, где ты услышал это имя.

-​​ Мама, я слышал, ты сказала что-то такое.

- Думаю, это Дионисий Галикарнасский, - ответил старший Варенцов.​​ 

- Видишь Большую Советскую энциклопедию? ​​ - посоветовал он​​ Лёне. -​​ Бери ее. Так. Открывай на букву​​ «д». Читай.​​ 

Мальчик​​ послушно взял книгу, нашел имя и​​ прочел:

-​​ «Древнегреческий историк первого века до нашей эры, ритор и критик. Его главный труд -​​ «Римские древности»​​ в 20 книгах, где рассказана история Рима с древнейших времён до Первой Пунической войны».

 

* * *

 

У Микешиных состоялся серьезный разговор.

- Я, ей богу, тебя убью, если ты мне ничего не расскажешь! – сказала Анастасия Николаевна.

Она сердилась на мужа, побывавшего на​​ Всемирной​​ выставке​​ «Искусство и техника в современной жизни»,​​ что​​ прошла​​ в Париже с 25 мая по 25 ноября 1937 года,​​ и была огромным событием для всего мира. – Ты​​ ведь​​ видишь,​​ я​​ весь этот месяц ношусь,​​ как​​ сумасшедший.​​ Нас замучили отчетами!​​ 

- Но ты же знаешь, как я тебе завидую. Я вот преподаю западное искусство, а за границей я так и не была. А ты ездишь регулярно! – горячилась​​ супруга.

Ей недавно исполнилось​​ пятьдесят лет – и лучшим подарком была бы поездка​​ за​​ границу – и,​​ прежде всего,​​ в​​ Грецию или Турцию,​​ ведь она преподавала​​ византийское​​ искусство.​​ 

- Настя, я езжу по работе!​​ – ответил Николай Степанович. -​​ Это другое дело.​​ Да,​​ я был на выставках искусства, но всё – по работе, мимоходом.​​ Мне понравились​​ новые​​ фотографии Мена Рея. Ты скоро их увидишь в журналах!​​ 

- Но это на самом деле Событие?

- Да, Настя. Это​​ знаковое​​ событие! ​​ Сорок семь​​ стран-участниц со всех континентов продемонстрировали на этом смотре свои лучшие достижения в области искусства, науки и технического прогресса.

- Опять газетный стиль! Говори от себя! А то ты всё как будто кого-то цитируешь.

- Если одним словом,​​ эта выставка -​​ пир во время чумы.​​ «Выход из глобального экономического кризиса».​​ А куда выход? Думаю, Гитлер, если сдастся Европа, попрёт на нас: соблазн слишком большой.​​ 

- Ты уж всё решил про Европу! – возразила Анастасия Николаевна.

- Да! Гитлер так вооружается, что всем ясно: хочет реванша.​​ 

- Не буду с тобой спорить. Посмотрим.​​ 

 

Ман Рэй Man Ray. ​​ Имя при рождении Эммануэль Радницкий. Родители – еврейские эмигранты.

27 августа 1890, Филадельфия - 18 ноября 1976, Париж.

Французский и американский художник, фотограф и кинорежиссёр, представитель сюрреалистической фотографии и фотографии Нового ви́дения.​​ 

 

* * *

* * *

 

ГОД 1938

 

* * *

* * *

 

11 января​​ -​​ расстрелян один из пионеров советской ракетной техники​​ Георгий Эрихович​​ Лангемак.

 

* * *

 

Марфа​​ Васильевна​​ в ее сорок семь лет​​ хорошо справлялась с обязанностями прислуги:​​ ходила в магазин, встречала ребенка​​ на выходе из школы.​​ ​​ Она​​ была​​ больше, чем нянечкой:​​ задушевным, любимым​​ членом​​ семьи.​​ Она была на девять лет старше​​ своей кузины,​​ жены Варенцова Надежды Николаевны. Они​​ только внешне​​ дружили:​​ осторожная Надежда никого, кроме мужа, не подпускала сколько-то близко: такой уж у нее был характер.​​ 

 

- Что, Лёнечка, как ты?​​ 

- Ничего,​​ Марфа​​ Васильевна, ничего, - серьезно ответил​​ мальчик. - У меня всё хорошо.​​ 

Ему очень нравилось играть во взрослого. Ей​​ сорок семь, а ему​​ пятнадцать. ​​ Он​​ считал, что с ней надо быть именно таким.​​ 

 

* * *

 

6 февраля​​ -​​ потерпел катастрофу дирижабль СССР-В6 (Осоавиахим) рядом с Кандалакшей. Погибло 13 из 19 членов экипажа.

 

* * *

 

В круге общения Сикорского был и художник Кохашинский Юрий Степанович.​​ Юрий Степанович​​ зарабатывал оформлением детских книжек, а для себя, для души, увлекался видами Ленинграда, напоминавшими прежний Петербург. ​​ Несколько его картин висело в квартирке Николая Варфоломеевича, но он не рассказывало них Варе – и та просто их не замечала.​​ 

Художник​​ жил с дочерью​​ Светланой​​ у Аничкова моста​​ (стало быть, недалеко от дворца).​​ Со смерти его​​ супруги​​ прошло уже шесть лет, но рана потери так и не заживала. Свете было уже восемнадцать, она выглядела старше своего возраста: этакой ухоженной​​ красоткой. ​​​​ Света училась на первом курсе​​ «Ленинградского​​ художественного​​ училища».

.

Они встречались: Коля​​ Сикорский​​ и Юра – и поводы были самые весомые: поговорить о​​ дочерях​​ (его дочь Светлана была на три года старше Вари),​​ «раздавить»​​ (выпить)​​ шкалик водки.​​ 

Юрий Степанович любил заглянуть в Эрмитаж – и друг​​ заводил его в музей бесплатно​​ через служебный вход. Тут​​ они пили чай в отделе Сикорского. Если подходило обеденное время, спускались в столовую. ​​ 

Всё это не укладывалось в нормы такого серьезного учреждения, как Эрмитаж, но, тем не менее, существовало.​​ Оба отличались несколько выпирающими животами – и в этом чудилось какое-то родство. ​​ 

 

В Эрмитаже​​ Юрий Степанович мог что-то копировать: Рембрандта, к примеру, - но такое находило на него редко. Зарабатывал он, рисуя животных для особых книжек: детских сказок, к примеру.​​ 

Сикорскому исполнилось сорок, а Кохашинский​​ был​​ на три года его младше. ​​ Дочерей они не сводили вместе и семьями не общались: им нравилось именно такое эрмитажное общение.​​ 

Правда, это было связано и с тем, что​​ Светлана​​ и Варя жили в разных районах Питера и учились в разных школах.

Друзья могли вместе сходить в театр или на закрытый просмотр западного фильма (у Сикорского был​​ «блат»:​​ то есть у​​ него был​​ друг на Ленфильме, где порой эти фильмы показывали).

Дочери его было уже восемнадцать лет, а Варе всего пятнадцать. В таком возрасте три года значат очень много.

 

Как член​​ Союза художников,​​ Кохашинский​​ пользовался многими привилегиями.​​ Он​​ месяцами бесплатно жил​​ в специальном доме отдыха для художников.​​ 

 

* * *

 

В Москве росла​​ еще одна ровесница Вари: Валя Самохина. Ей еще не было пятнадцати лет, а она уже мечтала стать музейным работником. Она жила с мамой в конце Арбата​​ 

 

* * *

 

12 февраля​​ -​​ Адольф Гитлер направил федеральному канцлеру Австрии Курту Шушнигу ультиматум с требованием предоставить НСДАП свободу действий в Австрии и включить её представителей в состав правительства страны. Условия ультиматума приняты.

 

* * *

 

3 марта​​ -​​ в Саудовской Аравии обнаружена нефть.

 

* * *

 

Олегу понравилась Варя, но он не знал, что с этим делать.​​ Олегу было пятнадцать​​ – и он не понимал, что с ним происходит. Его волнения начались, когда случайно​​ на уроке физкультуре​​ он увидел​​ одноклассницу​​ в трусах.​​ Ничего особенного, дети играли в баскетбол​​ - и​​ все​​ вместе бегали в трусах, - но на Олега​​ это произвело необычайное впечатление.​​ 

Как же это было удивительно: он вдруг заволновался,​​ стал​​ думать​​ о Варе - и не знал, почему.​​ 

 

Леня не​​ мог​​ знать, что именно о нем думают, но в школе​​ его считали​​ особенным​​ мальчиком.​​ ​​ К примеру,​​ Лёня для Олега​​ был​​ воспитанным, упитанным, крупным​​ мальчиком – и больше: Лёня​​ был существом из другого, благополучного мира.​​ Все знали, что у него мама и папа – профессора, что у них есть домработница, а у Леонида есть своя комната.​​ У Вари, Сергея и Олега своей комнаты не было, а у Сергея и Олега не было и своей квартиры. Среди детей только Олег переживал это.

 

Однажды​​ в школе​​ Варя подошла к Олегу с Леонидом.​​ На этот раз Варя была не в трусах, как во время той игры в баскетбол, - и это опять страшно поразило​​ Олега: такой разной была, умела быть эта девочка.​​ 

Ее предложение сходить в Эрмитаж было огромным событием для мальчика. ​​ Его пригласили в другой мир, в сказку, где музеи и свои квартиры.​​ Этот поход в Эрмитаж он запомнит навсегда!

​​ 

Олег​​ мало​​ ценил​​ свои успехи в шахматах и математических олимпиадах. Это был​​ «зажатый»​​ школьник: постоянные ссоры родителей сделали его неуверенным в себе. Мама просила его после школы есть в школьной столовой (много оставалось недоеденного супа - и​​ потому​​ он стоил очень дешево), но он не мог:​​ он предпочитал​​ есть дома:​​ ему казалось, все в школе знают про его бедную и недружную семью, все готовы смеяться над ним.​​ 

Он никому не рассказывал, что говядина в семье редка. Если мама ее покупала, то кусок мяса она​​ строго делила на четыре равные части, чтобы никто не обижался.​​ 

 

И сегодня​​ Олег Коваленко​​ отправился бродить.​​ Одна мысль, что он​​ был в​​ Эрмитаж и​​ увидел​​ там что-то тайное, особенное, необычайно его волновала.​​ 

Он обогнул​​ Балтийский вокзал,​​ недалеко от​​ которого​​ – через Обводный канал – он​​ жил.​​ ​​ Потом​​ шел​​ по​​ Обводному каналу,​​ потом повернул к​​ Московскому​​ вокзалу​​ – и все равно не устал!​​ Ему казалось странным, что мысли о Варе не дают ему устать.​​ 

Он​​ вернулся на Обводный, дошел​​ до​​ Литераторских мостков на Волковском кладбище, погулял​​ тут в тишине и​​ в​​ полном одиночестве​​ – и только тогда​​ пошел домой. ​​ ​​​​ ​​ 

 

Олег, Варя, Леонид – они, в отличие от своих родителей, общались с интересом в то время, как их родители были разобщены. Отец Олега был пьющим, резким человеком – и мальчик втайне это сильно  ​​​​ переживал.​​ 

.

* * *

 

11 марта​​ -​​ ночью на 12 марта германский вермахт перешёл границу Австрии. Начало аншлюса.

 

17 марта​​ -​​ СССР выразил решительный протест против аншлюса Австрии.

 

* * *

 

Если Варенцов занимался широким кругом​​ античных проблем,​​ но, прежде всего, геммами,​​ то его жена​​ преподавала в ЛГУ общий курс античности и вела семинар​​ по музыке этого периода мировой истории.

 

- Надежда Николаевна,​​ - спросил ее студент, -​​ а правда, что античность​​ считала,​​ будто​​ любое художественное произведение пронизано музыкой?​​ 

- Да,​​ в античности думали так, - ответила она.​​ -​​ Но​​ эта пронизанность - еще не сама музыка.​​ ​​ Это разделение между чистой процессуальностью и тем, что именно погружено в нее, - огромное достижение античности.​​ 

- Значит, есть музыка, а есть ее восприятие?

- Да.​​ ​​ А​​ между ними – образ.​​ Мы только и знаем, что этот образ погружен в​​ «чистый»​​ процесс музыки.

 

* * *

 

10 апреля​​ – в​​ Австрии проведён плебисцит, подтвердивший присоединение страны к нацистской Германии. После этого страны Европы признали аншлюс.

 

* * *

 

- Папа, - как-то сказала Света, - я прочла стих, который меня поразил. А ты его знаешь?

Она была красивой восемнадцатилетней девочкой.

Она прочла:

 

На шее мелких четок ряд,

В широкой муфте руки прячу,

Глаза рассеянно глядят

И больше никогда не плачут.​​ 

 

- Я что-то припоминаю, - ответил Юрий Степанович. - Наверно, это Ахматова. Где ты могла встретить эти​​ стихи? Официально они не запрещены, но печатать их никто не будет.

- Почему? – удивилась дочь. – Мне дала их почитать подруга. Я была у нее дома,​​ и сама видела эту книжку 1913 года!​​ 

- Они несоветские. У советского человека такие чувства не предполагаются. Лучше б ты их не читала! Я боюсь за тебя.​​ 

Кохашинский улыбнулся и сказал:

- У нас дома есть эта книжка!

- Папа, ты​​ понял! Хорошо же я тебя разыграла.​​ 

-​​ Я рад,​​ что ты нашла этот стих!​​ 

Юрий Степанович сходил во вторую комнату, служившую ему и мастерской, и спальней, и принес тоненькую книжицу.

- Я сам люблю этот стих.

И он прочел:

 

И непохожа на полет

Походка медленная эта,

Как будто под ногами плот,

А не квадратики паркета.

 

- Света, этот стих она написала в двадцать четыре года, а через год ей будет пятьдесят. Ее не печатают и вообще непонятно, как​​ она живет. И не живет, а​​ выживает: я не уверен, что​​ у нее есть жилплощадь.​​ Такой человек живет где-то недалеко от нас.​​ 

 

Света училась на первом курсе Петербургского политехнического института.​​ Девочка росла без матери – и привыкла быть самостоятельной. Когда папа на месяц уезжал в Дом творчества, она сама готовила и делала всё по дому. Когда Юрий​​ Степанович возвращался, он готовил еду – и это получалось у него куда лучше, чем у дочери.​​ 

 

* * *

 

Варя в первый раз сходила в театр сама. Ей уже пятнадцать. Она считала​​ себя красивой.​​ 

- Надо надеяться на себя, - думала​​ она, - ведь родители не помогут.

Ей хотелось открывать мир, хотелось испытать себя – и​​ для начала она выбрала Театр Оперетты.

 

У Леонида и не могло быть таких мыслей: то, что он открывал в античности, заполняло его целиком.

 

* * *

 

3 июня​​ -​​ Донецкая область Украинской ССР разделена на Сталинскую и Ворошиловградскую области.

 

* * *

 

- Нет, Колька! – горячился и доказывал Варенцов. -​​ Тождество вещи и ее идеи – это главное во всей античной эстетике! ​​ 

- Да это Аристотель, только он!​​ –​​ ответил​​ Сикорский. -​​ Я вот не античник, а это знаю. И не человек – главное для античности, а космос. Это не то, что мы думаем сейчас про космос, но​​ «порядок, упорядоченность».​​ 

- Я тебя спрашиваю о характере тождества, а тебя понесло про космос. Нет, Колюшка!

- Не зови меня​​ «Колюшка»: звучит, как​​ «корюшка».

- Коля, что я тебе сказал в самом начале? Сам космос – универсальное произведением искусства! ​​ 

- Да брехня всё это!

- Нет, Коленька.

- ​​ И​​ «Коленька»​​ не зови: звучит, как​​ «Оленька».

- Да ладно тебе! ​​ - примирительно сказал Варенцов. -​​ Космос содержит в себе существенные признаки художественного произведения, но содержит их в виде материального бытия, взятого в целом.

- Ну, профессор, профессор, что еще сказать! А в значении​​ «небо»​​ он что, никогда не употреблялся?

- Почему нет? Пожалуйста: во фрагментах Гесиода.

 

* * *

 

- ​​ Папа, а что такое​​ «перводвигатель»?​​ 

- Представь, Леня, что где-то в космосе​​ есть​​ нечто, что всегда движет вещи! ​​ 

- А это человек или мотор?

- Что именно,​​ не понять! ​​ Само это​​ «нечто»​​ неподвижно.​​ Таких​​ «двигателей»​​ у Аристотеля больше сорока!​​ 

- Это несерьезно! – сказал​​ пятнадцатилетний юноша.

- Нет, Леня! Это серьезно, - возразил Варенцов.​​ – Очень серьезно.​​ Для того времени это было огромным достижением.​​ ​​ 

 

* * *

 

Варя, Лёня и​​ Сергей Никифорович​​ оказались​​ в Мариинке​​ в одно прекрасное воскресное утро.​​ На этот раз по какой-то причине Сикорский не мог разделить их компанию​​ – и Варенцов покупал три билета.​​ Родители любили музыку, но, кроме того, решили сближать своих детей – и повели их на утреннее исполнение оперы​​ «Иван Сусанин»​​ Глинки. Длительность оперы: чуть не четыре часа – их не​​ смутила. Дети с честью выдержали испытание.​​ Родителям было важно, что дети сидели рядом. Это всем нравилось. ​​ 

 

* * *

 

3 июня 1938 года власти нацистской Германии постановили изъять из всех галерей и частных коллекций образцы так называемого​​ «дегенеративного искусства». В это понятие входили, например, картины Марка Шагала, Ван Гога и других.

.

* * *

 

Николай Варфоломеевич Сикорский​​ решал все домашние проблемы тем, что просто уходил из дома.​​ Он никогда не спорил с женой, ценя ее заботы; он считал долгом терпеть ее раздражительность. Семейная жизнь помогла ему вовсе забыть о женщинах: их с успехом заменили общение с дочерью, многочисленные друзья, занятия наукой и водка.

 

* * *

 

Артист театра Комедии на Невском​​ Кононов​​ Василий Сергеевич​​ жил на Петроградской стороне в своей однокомнатной квартире и не​​ так часто​​ навещал своих родителей, живущих​​ в двухкомнатной квартире​​ недалеко​​ от Технологического института (тогда метро там не было и в помине: оно появится только в 1955 году). Для молодого двадцатисемилетнего человека это было огромным достижением. Только что их семья пережила огромное потрясение: умерла Прасковья Федоровна, бабушка Васи. Матери Кононова Эльвире​​ Семеновне в этом году исполнилось пятьдесят​​ лет,​​ а отец​​ был на год ее старше.

Василия​​ Сергеевича​​ пригласили в школу почитать Пушкина.​​ Он бродил по квартире и твердил:

 

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв…

 

Он посмотрел год​​ создания стиха: 1828.

Василий взглянул в зеркало и улыбнулся самому себе: его рассмешил неожиданно возникший вихор. С этим вихром он походил на зайчика, выскочившего из леса и попавшего в​​ комнату, заставленную мебелью.​​ 

Чтобы удержать радость, он выскочил на большой проспект Петроградской стороны, прошелся по нему, но свернул в переулки. Дошёл до Невы, пересёк мост, а у Пушкинского дома опять вернулся на свою сторону Невы и​​ уже заторопился домой.

Светило солнце, жилось легко и радостно.

Вдел бы он себя со стороны: красивый юноша с горящим взглядом летел навстречу солнцу!

 

* * *

 

- Космос – это весь мир, - сказал Варенцов.​​ -​​ Он един, сконструирован, сферичен,​​ прекрасен. Это разумное тело…

- Тело?! – спросил Сикорский.

- Да,​​ некое​​ тело! С​​ более или менее ярко​​ выраженными элементами антропоморфизма. ​​ Это некое очеловеченное божество.​​ 

- Итак, Серега, мир – тело, - но какова же цель этого тела?

- ​​ Любая деятельность, по Аристотелю, согласна природе, а цель​​ деятельности​​ - не бесконечное развитие, но возвращение к максимальной простоте, чистоте и прозрачности. ​​ 

- Мне послышалось​​ «согласна природе»? А что за​​ «природа»? Поля, моря, леса, что ли?

- У природы разные уровни сложности. Самая простая природа у космоса, потому что он наиболее совершенен. Космос и необъятен, и прост.  ​​​​ Эта высшая сфера движется вполне сама собой, не испытывая никакого воздействия со стороны чего бы то ни было и подчиняясь только своей природе. ​​ 

 

* * *

 

- Ну, что ты скажешь, Лёнька?​​ ​​ - спросила Варя. -​​ Ты​​ заметил, как​​ ребята​​ держали​​ камею Гонзага?​​ 

Лёня почувствовал обиду: ему​​ показалось, будто​​ ему​​ явно намекали,​​ что есть ребята интереснее, талантливее его.

Варя​​ чутьем​​ поняла, что надо похвалить друга, и сказала:​​ 

- Лёнька, ты тоже талантлив!​​ 

Леонид постарался скрыть свою радость. Он как бы равнодушно переспросил:​​ 

- А ты уверена?​​ 

Он забыл, что вопрос-то был о камее!

- Да, Леня, - серьёзно ответила Варя. - Ты будешь знаменитым античником. Ты уже такое говоришь об античности, что всем интересно.​​ 

И тут она зашептала:​​ 

- Только не задавайся, Леня! Только не задавайся. Ты не понимаешь, как тебе повезло с родителями. Тебе​​ помогают, тебя пестуют, у тебя нянечка, а мы все, твои одноклассники, - брошенные дети. Вот мой папа - такой умный, - но какой же он папа? Это горе одно, а не папа.​​ 

Такое​​ Варя говорила не от себя, а со слов мамы, любившей критиковать​​ папу.​​ Леонид​​ не понимал ее слов. Он​​ не​​ был уверен в себе. Его похвалили первый раз в жизни​​ – и это так его поразило!​​ Так Варя​​ одним махом​​ стала первым другом в его жизни. Первый раз Леонид подумал, что его понимают. Странно, но при столь продвинутых родителях он не чувствовал себя защищенным.​​ 

Одноклассники считали, что Лёня «задается», держась особняком, но Варя горячо доказывала при случае, что он не такой.​​ 

 

* * *

 

Уже с 1937 года в СССР есть​​ массовое​​ телевидение, но и прежде новости передавались по радио, так что мои персонажи их знали. Поэтому новости с событиями в мире и занимают такое большое место в моем повествовании.

 

* * *

 

19 июля​​ открылась выставка под названием​​ «Дегенеративное искусство», на которой было представлено около 650 произведений, конфискованных в 32 музеях Германии.

Она​​ открылась в здании галереи в парке Хофгартен в Мюнхене через день после открытия​​ «Большой немецкой художественной выставки»​​ в мюнхенском Доме немецкого искусства. Выставка вызвала огромный интерес, до апреля 1941 года она объехала​​ ещё 12 городов, её посетили 3 миллиона​​ зрителей (такой рекорд был побит лишь в 2000-х годах).

 

* * *

 

24 июля​​ -​​ на авиашоу в Санта-Ане истребитель Hawk II F11C упал на трибуну со зрителями, погибли от 60 до 75 человек.

 

* * *

 

29 июля​​ -​​ начало боёв на озере Хасан.​​ Бои​​ завершились​​ 6 августа

.

* * *

.

1 августа 1938 года​​ Андрей Сергеевич Бубнов​​ расстрелян. Университет носил имя этого важного функционера советской власти. Он исчез так тайно, что даже Варенцова, работающая в университете, это не заметила.

 

* * *

 

6 августа​​ -​​ потерпел катастрофу дирижабль СССР В-10. Погибло 7 членов экипажа.

 

* * *

 

- Помнишь,​​ как​​ ты читала​​ «Евгения Онегина»? – спросил Сикорский.

- Да, папа.

- Так кто тебе больше понравился?

- Никто!​​ Я больше его не перечитывала, -​​ ответила Варя. – Ольга глупа, Татьяна с комплексами… никто.

- Неужели тебе ничего не запомнилось?​​ 

- С чего ты взял, папа?​​ Кое-что я помню наизусть.​​ 

- Прочти.

Варя поведала​​ с грустным видом:

 

Но жалок тот, кто все предвидит,

Чья не кружится голова,

Кто все движенья, все слова

В их переводе ненавидит,

Чье сердце опыт остудил

И забываться запретил!

 

Сикорский захохотал, как сумасшедший:

- Спасибо, доченька.​​ Надо же! Тебе запомнилось именно это!​​ 

Варя заучила этот кусок специально для папы.

Варя не понимала родителей и их сложные отношения, - но кого же было любить, как не их?

В ее пятнадцать лет у девочки накопилось столько сложных вопросов, но задать их было некому.​​ Она не верила, что ее родители могут ее понять, что они достойны ее доверия.

* * *

 

21 сентября​​ -​​ СССР в Лиге Наций заявил решительный протест против аншлюса Австрии.

 

* * *

 

Казанцев ​​ Владислав Геннадьевич​​ (друзья и знакомые его звали Владик​​ или Влад)​​ был на три года старше Вари и Лёни. Он жил с родителями в коммуналке недалеко от Эрмитажа.​​ 

Он​​ поставил​​ себе​​ очень высокую планку:​​ Литинститут, - но за этим решением стояла элементарная боязнь не справиться с университетом. Зачем университет, если он не собирается быть ученым? Зачем​​ «педуха»​​ (педагогический институт), если учитель из него не получится?​​ Он писал стихи, его хвалили, но главное, ему хотелось стать поэтом. Его манил ореол какого-то особенного существования.

 

Как же Владик был поражен, когда мечта его​​ исполнилась:​​ он –​​ поступил!​​ Это заведение существовало уже пять лет, но​​ название​​ Литинститута​​ обрело только два года назад.​​ ​​ 

Предварительный​​ поэтический​​ конкурс​​ Влад​​ прошел с таким​​ собственным​​ стихом:

 

Взывая то к жизни, то к смерти,

Он пишет любимой письмо.

Но адреса нет на конверте,

Хоть молит о счастье оно.

 

Кому же он пишет, кому же?

Об этом не знает никто.

Стучится последняя стужа

В его голубое окно.

 

Как тягостно, грустно светает!

Мгновения – словно года.

О чём он подумал пред смертью,

Уже не узнать никогда.

 

На экзамене​​ на знание поэзии​​ прочел наизусть​​ кусок из​​ «Рыцаря на час»​​ Некрасова:​​ 

 

Я кручину мою многолетнюю

На родимую грудь изолью,

Я тебе мою песню последнюю,

Мою горькую песню спою.

О прости! то не песнь утешения,

Я заставлю страдать тебя вновь,

Но я гибну - и ради спасения

Я твою призываю любовь!​​ 

 

Владик хорошо знал этот стих. Еще в его четырнадцать лет, в 1934 году,​​ он​​ считал, что​​ этот стих Некрасова​​ рассказывает​​ о его матери. Он жил в коммуналке, как и подавляющая часть детей его поколения, его отец был работягой и пьяницей (это​​ у моих персонажей и у людей той тяжелой эпохи​​ сочеталось чаще, чем хотелось бы)​​ –​​ и часто оскорблял мать грубым матом.​​ Сбежать из дома было первой детской мечтой мальчика.​​ Он писал стихи, которые печатали в школьной​​ стенгазете.​​ 

 

По результатам экзаменов он шел довольно средне – и решающее значение для экзаменаторов имело​​ незаурядное​​ знание Владиком​​ «Евгения Онегина». Его спросил сам​​ глава приемной комиссии, что значит​​ «подблюдны песни».​​ 

- Это​​ святочные​​ гадания​​ по жребию, -​​ не растерялся Владик.​​ - Девушки и женщины собирались на совместные гадания…

- Почему именно святочные?

- Святки, - объяснил юноша,​​ -​​ это​​ период от первой звезды в канун Рождества до крещенского освящения воды… И вот женщины​​ бросают​​ в глубокое блюдо​​ какой-то​​ свой предмет,​​ старшая из женщин (вдова) закрывает​​ блюдо платком…

- Достаточно! – похвалил экзаменатор.​​ -​​ Еще вопрос: какая деталь из деревенской жизни Онегина произвела на вас наибольшее впечатление?

Владик ответил:​​ 

-​​ «С утра садился в ванну со льдом...».​​ 

-​​ Хорошо!​​ Читали вы наброски к​​ «Онегину»?​​ 

- Да, - ответил Владик.​​ 

- Что вам запомнилось?​​ 

-​​ «Секала ж..., брила лбы...».​​ 

Экзаменатор улыбнулся.

Так Влад сдал главный экзамен.​​ 

 

Этот​​ вуз (высшее учебное заведение)​​ располагался в самом центре Москвы, а​​ обучение в нем было лишь вечернее. ​​ Владик со свойственной ему решимостью​​ сказал себе, что станет жить в Москве.​​ ​​ Да! ​​ Раз​​ туда​​ получилось поступить, то​​ там​​ получится и жить!

* * *

 

29 сентября - подписано Мюнхенское соглашение между Великобританией, Францией, Германией и Италией.​​ 

 

* * *

 

Влад сам не заметил, как сблизился с однокурсницей Полиной​​ Аксаковой: они обсуждали литературные впечатления – и это почему-то быстро стало их привычкой.​​ 

Для Влада самым большим литературным впечатлением стали откровения протопопа Аввакума. Этот текст буквально свел его с ума своей откровенностью и мощью.

 

«По благословению отца моего старца Епифания писано моею рукою грешною протопопа Аввакума», - начиналось повествование, - и особенно трогательно звучали фантазии старца:​​ «А се потом вижу третей корабль, не златом украшен, но разными пестротами,​​ -​​ красно, и бело, и сине, и черно, и пепелесо,​​ -​​ его же ум человечь не вмести красоты его и доброты; юноша светел, на корме сидя, правит; бежит ко мне из-за Волги, яко пожрати мя хощет. И я вскричал:​​ «чей корабль?»​​ И сидяй на нем отвещал:​​ «твой корабль! на, плавай на нем с женою и детьми, коли докучаешь!»​​ И я вострепетах и седше рассуждаю: что се видимое? и что будет плавание?».​​ 

 

Полину же сразило​​ «Слово о благодати»​​ митрополита Иллариона.​​ Она с восторгом прочла Владу строчки:

-​​ «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, а Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского дошла. И похвала князю нашему Владимиру, которым мы крещены были. И молитва к Богу от всей земли нашей».

Они стали разбирать этот кусок на​​ церковно-славянском:

«О законѣ мωѵсѣомъ данѣѣмъ, и ω благодѣти и истинѣ исоусомъ христъмъ бывшϊи. И како законъ ѿтиде, благодѣть же и истина всю землю исполни, и вѣра въ всѧ языкы простреся и до нашего языка роускаго, и похвала каганоу нашемоу влодимероу, ѿ негоже крещени быхомъ и молитва къ богѫ ѿ всеа зьмлѧ нашеа»

Красота и величие родного языка, ранее неведомые начинающим поэтам, потрясли их.

 

Однажды Влад познакомился и с матерью Поли. Он понравился​​ Марии Семеновне.

 

* * *

 

События в октябре 1938 года:

 

Японцы захватывают Гуанчжоу.

 

Германия оккупировала Судетскую область Чехословакии.

 

Польша оккупировала Тешинскую область Чехословакии.

 

Микешины близки к политической жизни. Они уверены, что война с Германией неизбежна.

.

* * *

 

Стих Полины:

 

Стихи о небывалой нежности

 

В мире, где мне больно, где мне странно,

Нежность небывалая живёт.​​ 

Мне твоя печаль приходит тайно –​​ 

И с собой она меня зовёт.

 

Разве мало сказано стихами?​​ 

Разве новым чувство может быть?

Что же я, старея, уставая,​​ 

Все же не могу тебя забыть?

 

Я живу, но жизнь проходит мимо,

Тянется едва за годом год.

Что ж меня за далью, за туманом​​ 

Нежность небывалая зовёт?

 

Кто зовет меня, кто ищет в белом свете?​​ 

Кто обнимет, кто меня поймёт?​​ 

Где же ты? Когда же ты ответишь?

В нежности, в надежде оживешь?

 

Влад и Поля любили вместе гулять по центру Москвы.​​ 

Тут бродил Пушкин, тут всё дышало искусством.​​ 

 

Полина жила с мамой в Сокольниках, недалеко от метро. Она была старше Влада на пять лет.

 

* * *

 

Сикорский перечитал​​ Блока:

 

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.

Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,

Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.

Вот почему я​​ -​​ твой поклонник и поэт!

 

-​​ Боже мой!​​ – подумал он. -​​ И это – меньше четверти века назад! И это – наши предки!

Между своим​​ «царским»​​ прошлым и советским настоящим​​ Николай Варфоломеевич ощущал огромную, живую бездну​​ – и это усиливало неустойчивость его психики.​​ Часто Сикорскому казалось, что эта бездна затягивает его, зовет к себе.

 

Все окружающие знали​​ болезненность его реакций​​ – и старались как можно осторожнее общаться с этим талантливым человеком.​​ Сикорский был в тягость и​​ себе, и другим – и потому особенно ценил дружбу с Варенцовым.​​ 

 

* * *

 

9 ноября​​ -​​ во время допроса умер Маршал Советского Союза В. К. Блюхер.

 

В ночь с 9 на 10 ноября произошли массовые погромы в Германии, которые вошли в историю как​​ «Хрустальная ночь».

 

К нацистской Германии присоединена Новая Швабия.

 

* * *

 

В Литинституте Влад познакомился​​ с человеком, чья биография потрясла​​ не только его. То был​​ Михаил Серконин.​​ ​​ Ему было всего двадцать лет (всего на два года старше Влада), но его за​​ его​​ стихи приняли в Литинститут без экзаменов.

- Да как же такое возможно? – удивлялись студенты.​​ 

Миша оказался общительным парнем, совсем не чуждался общения - и, более того, стал центром пестрой компании. Он любил​​ разговаривать с Владом:​​ так его поразила​​ начитанность​​ питерца. ​​ Общаясь,​​ Миша​​ постоянно виновато улыбался: он попал в центр Москвы из далекой окраины - и не мог к этому привыкнуть.​​ 

 

Они разговорились​​ –​​ и Влада потрясла​​ и​​ искренность​​ его нового​​ друга,​​ и вся его жизнь.​​ Так​​ Миша – из крестьян! Вместо школы​​ он​​ строил Сталинградский тракторный завод.​​ Просто​​ пришел на стройку, сказал ​​ ​​ ​​​​ «Возьмите меня»​​ - и его взяли.​​ ​​ Пока​​ Влад читал​​ книги под руководством его интеллигентной мамы, ​​ ​​ Миша в его пятнадцать лет ​​ уже​​ работал на производстве и​​ жил в поселке​​ «Тракторный»! Там была и футбольная команда​​ «Трактор»​​ и литературный кружок при редакции заводской многотиражки​​ «Даешь трактор!». Потом – в пионерской газете​​ «Дети Октября».​​ 

Ну, этими-то печатаниями мог похвастать и Влад – и даже в избытке. ​​ Правда, его пионерская школьная газета называлась​​ «Голос юности».​​ 

Миша со своими стихами попал и в коллективный сборник​​ «Голоса молодых»​​ (1934), и​​ «Стихи счастливых»​​ (1936), куда Влад не смог попасть, несмотря на все усилия его матери!

Потом​​ Михаил​​ два года​​ учился на вечернем отделении Сталинградского учительского института, а оттуда прямиком – в Литературный​​ институт! Всё это казалось Владу какой-то фантастикой!​​ 

- Но почему​​ без экзаменов? – спрашивал себя Влад – и​​ не мог​​ этого​​ объяснить, ведь стихи Михаила​​ Владу​​ откровенно не нравились.​​ ​​ Но​​ разве это довод?​​ ​​ Сейчас​​ Владу​​ не нравились и свои стихи.

.

Другой звездой курса был Решетников. ​​ Ему было уже двадцать пять, но еще десять лет назад, в 1928-ом, этот сын крестьянина дебютировал на страницах районной газеты​​ «Североморский коммунар». Пять лет назад в Архангельске вышел его первый стихотворный сборник​​ «Песни Северу».​​ 

Вот это были биографии, вот это были люди!​​ 

Влад поговорил с этой звездой.​​ 

- Решетников Василий Константинович! – ответил поэт на желание с ним познакомиться.​​ 

- А я – Казанцев. Влад.​​ 

- Ты откуда?

- Из Ленинграда.​​ 

- Я тебе завидую, - признался Василий. – Там Эрмитаж.​​ 

- Я бы тебя пригласил​​ в Питер, да сам живу в коммуналке, - сказал Влад.​​ - ​​ Но со временем можно что-то придумать!​​ 

- Я уже придумал! Меня в Ленинград пригласили на поэтическую конференцию.​​ 

* * *

 

27 декабря​​ в​​ СССР учреждено почётное звание Герой Социалистического Труда​​ 

 

* * *

 

Виктор Иванович​​ Копылов, тенор Театра оперетты, встречал новый год в кругу семьи. Ему и его супруге Валентине Викентьевне было по двадцать три.​​ 

К праздничному столу вышел и отец тенора Иван Николаевич. Ему было под шестьдесят, и он плохо себя чувствовал. Он боялся, что близкие это заметят, и виновато улыбался. ​​ Он жил в Луге, в собственном, им же построенном домике​​ (родном доме Копылова), но на праздники приехал к сыну.​​ 

Виктор​​ Николаевич​​ страдал зимой от холода​​ (печь приходилось топить постоянно,​​ уходило много дров, но на их заготовку сын присылал деньги, которых не хватало),​​ но мешать сыну с женой не хотел. Он всю жизнь был связан с лесозаготовками:​​ сначала рабочим, а последние десять лет руководил ими.​​ 

 

Копылов​​ жил со своей женой-администратором​​ Валентиной Викентьевной​​ в двухкомнатной квартире в самом центре Питера за знаменитой публичной​​ библиотекой, в народе званой​​ «Публичкой». ​​ В прошлом году они пережили трагедию: на шестидесятом году жизни умер отец​​ жены​​ Иван Николаевич (ее​​ мать Вера Семеновна погибла на гражданской войне, когда​​ девочке​​ было шесть лет).​​ Квартира досталась брату, который не любил сестру, – и​​ и надежды на дополнительную жилплощадь пропали. Мать Копылова умерла от рака несколько лет назад в возрасте сорока двух лет.

Это был довольно тихий уголок Питера – и стоило поразиться,​​ что в каких-то пятидесяти метрах был Гостиный двор с его бурной жизнью, но тут, в глубине двора, царила тишина. ​​ 

Валентина Викентьевна была тяжеловесной дамой не только с вида: ей приходилось распутывать конфликты, решать головоломные задачи администрирования - и, конечно, смело управлять мужем. Виктору​​ Ивановичу пришлось признать свою​​ слабость и подчиниться​​ управлению​​ жены.​​ Дама  ​​​​ правила уверенно. Ража деловитости ей добавляло убеждение, что она некрасива.​​ 

.

В полночь Виктор Иванович поднял бокал и запел начало арии Альфреда из​​ «Травиаты»:

 

Высоко поднимем мы кубок веселья

и жадно прильнём мы устами…

 

- Давай, шарахнем по стопарику, - прозаично сказала жена.​​ 

У неё хорошо получалось заземлять мужа.​​ 

Виктор Иваныч родился в Луге в 1915 году, учился в консерватории, но, едва ее кончил, попал в солисты Театра Музыкальной комедии (то есть оперетты). Он​​ уже три года был женат на «Вале», которая была старше его на пять лет.​​ 

* * *

 

В 1938 году:

Ленинградское издательство Academia переведено в Москву и включено в состав Гослитиздата.

 

Создан Государственный эстрадный оркестр Армении, джазовый оркестр, организованный Артемием Айвазяном.

 

* * *

 

Главным событием для Микешина стал закрытый просмотр​​ в Москве​​ фильма​​ Уильяма Уайлера​​ «Иезавель». ​​ Игра Бетт Дейвис его потрясла. ​​ И жена, и сын поблагодарили​​ Николая Степановича за прекрасное впечатление.

- Рядом с ней, - сказал Эдуард, - Грета Гарбо кажется простоватой.​​ 

- Гарбо менее одарена, - сказал Степан Николаевич, - но она больше звезда, чем Бетт.

- Но у неё совершенно нет внутренней энергии: только внешняя.​​ 

.

* * *

* * *

 

ГОД ​​ 1939

 

* * *

* * *

 

1 февраля 1939 года Эйзенштейн был награжден орденом Ленина за фильм​​ «Александр Невский»​​ 1938 года.

 

* * *

Леонид​​ застал​​ Надежду Николаевну​​ на кухне:

-​​ ​​ Мама, извини,​​ откуда эта цитата:​​ «Человек эллинистической эпохи придавал всему многообразию мира антропоцентрическую структуру, индивида со своей судьбой он ставил в центре мира. Он ​​ интерпретировал мифологию через свою судьбу». Как​​ ты думаешь?​​ 

-​​ Мне так сходу и не сказать.​​ ​​ А ты знаешь, что такое​​ «эллинизм»,​​ «антропоцентризм»,​​ «мифология»?

- Может, и знаю: так наслушался ваших разговоров на кухне.

 

* * *

 

13 января - Королевство Венгрия присоединяется к Антикоминтерновскому пакту.

 

* * *

 

Сиверцева​​ Анна Ангелиновна​​ и​​ Верховская​​ Степанида Афанасьевна​​ были коллегами​​ литературного​​ музея в центре Ленинграда. ​​ Им было по тридцать семь лет. Объединяла их не только работа, но и тот факт, что их покинули мужья. ​​ Анна Ангелиновна воспитывала дочь Веру, которой в этом году, как и иным персонажам нашего повествования, стукнуло шестнадцать.​​ 

* * *

 

26 января - после ожесточённых боёв войска испанских республиканцев оставили Барселону.

 

На знаменитой конференции по теоретической физике в Вашингтоне учёный Нильс Бор объявил об открытии деления урана.

 

29 января - в СССР испытана ракета 212, разработанная под руководством С. П. Королёва.

 

2 февраля - СССР разрывает прямые дипломатические отношения с Королевством Венгрией.

 

* * *

 

Отец​​ Олега​​ работал на Балтийском заводе, и жили они недалеко от него.​​ Но​​ учился​​ ребенок​​ не в соседней​​ школе,​​ но в другой,​​ что славилась преподаванием математики и физики, - и это было​​ в паре километров​​ от его дома.​​ Олегу, как и его друзьям, приходилось​​ каждое утро ехать​​ на трамвае до школы​​ – три остановки - и эти-то частые поездки очень сдружили их.​​ Родители и​​ Сергея, и Вари, и Олега​​ считали, что их дети должны учиться именно в этой школе.​​ ​​ 

* * *

.

-​​ Олег!​​ Мы хотели тебя спросить,​​ - подступились​​ Леонид и Варя​​ к​​ другу, - ты на самом деле знаешь, кто такой​​ Вейерштрасс?

- Конечно, знаю,​​ – уверенно ответил он. –​​ Прусский​​ ученый.

И Варя, и Леонид​​ читали об ученом в энциклопедии, но им было интересно узнать мнение Олега.​​ 

- Неужели он на самом деле знает? - гадали они.

Они​​ любили историю, так что они хорошо знали, что за страна​​ «Пруссия».

- Но мы же этого не проходили!​​ Расскажи,​​ кто он,​​ -​​ как бы наивно​​ попросила Варя.

-​​ Это вторая половина восемнадцатого века!​​ ​​ Он был членом Прусской,​​ Парижской​​ и Петербургской​​ академий наук.

- А что за​​ «теория функций»?​​ – спросила Варя.

По математике она получала​​ «четверки», но на самом деле разбиралась плохо.

- Я не смогу вам этого объяснить: вы же не проходили​​ «производную»​​ и​​ «интеграл».

- А ты где проходил? – спросил изумленный Леонид.

- Я сам.​​ По учебнику.​​ Университетскому.​​ 

- Сережа, это невероятно!​​ А как тебе​​ Эрмитаж?

- Спасибо! – восторженно ответил​​ Коваленко.​​ – Камею не забуду никогда.​​ Это такое огромное ощущение!! Как будто всю историю мира держишь в ладонях!

Леонид ахнул от удивления:

- Ну, Олег!!​​ 

-​​ Пойдем опять и в​​ это воскресенье​​ в Эрмитаж?​​ – предложил Лёня.

-​​ Нет! Не смогу.​​ Спасибо.​​ 

Олег очень хотел пойти, но важно было показать свою независимость от людей, которым повезло больше, чем ему. Так он думал о Лёне и Варе.

 

- А вы заметили, - сказала Варя, - что Сергей стал улыбаться чаще?

- Я заметил, - сказал Олег.

- Я не заметил, - сказал Лёня.​​ 

- Я вам открою тайну, - сказала Варя. – Он перенес какую-то серьезную операцию.

 

* * *

 

9 февраля - Гражданская война в Испании: остров Менорка перешёл под контроль франкистов. Декретом Франко все участники республиканского левого и демократического движения с 1 октября 1934 года объявлены преступниками.

 

27 февраля - Великобритания и Франция признали националистическое правительство Франсиско Франко в Испании.

 

5 марта 1939 года - военный переворот в Мадриде. Полковник Сегисмундо Касадо свергает правительство Республики. Сформирована Хунта национальной обороны во главе с генералиссимусом Хосе Миахой.​​ 

 

* * *

 

10 марта - чехословацкое правительство Рудольфа Берана распустило автономное правительство Словакии во главе с Йозефом Тисой и ввело в Словакии военное положение.

 

14 марта - сейм Словакии провозглашает независимое Словацкое государство.

 

* * *

 

15 марта - германские войска вступили в Чехословакию. Словакия и Карпатская Украина формально провозгласили независимость.​​ 

 

16 марта - Гитлер подписывает в Пражском Граде указ, согласно которому Богемия и Моравия объявлены протекторатом Германии

 

* * *

 

18 марта – в Москве открылась Всесоюзная художественная выставка​​ «Индустрия социализма».

 

* * *

 

23 марта - Румыния и Германия заключили экономический договор.

 

* * *

 

25 марта - Гражданская война в Испании: правительство Франсиско Франко издаёт постановление о возвращении помещикам всех земель, переданных крестьянам после 1932 года.

 

27 марта - правительство Франко подписывает секретное соглашение о присоединении Испании к​​ «оси Берлин-Рим».

 

28 марта - войска Франсиско Франко развернули последнее наступление на фронтах гражданской войны и вступили в Мадрид.

 

1 апреля - каудильо Испании Франсиско Франко заявляет о завершении Гражданской войны. Испанская республика пала. В стране окончательно устанавливается франкистская диктатура. США признают правительство Франко.

 

* * *

 

7 апреля​​ 

 

Италия оккупировала Албанию.​​ 

 

Правительство Франции предложило СССР начать переговоры о совместных действиях в случае нападения нацистской Германии на Румынию и Польшу.

 

* * *

 

11 апреля - Королевство Венгрия выходит из Лиги Наций.

 

12 апреля - Албания включена в состав Итальянского королевства.

 

14 апреля - правительство Франции направило в Москву проект советско-французского соглашения о взаимной и немедленной помощи в случае вступления одной из этих стран в войну с Германией. СССР ответил предложением заключить тройственное соглашение СССР, Франции и Великобритании и начать переговоры по этому вопросу.

 

* * *

 

21 апреля - в Ленинграде открывается кинотеатр​​ «Москва», первый трёхзальный кинотеатр в СССР.

 

* * *

 

30 апреля - открытие всемирной промышленной выставки в Нью-Йорке.

 

* * *

 

11 мая - начало боёв между СССР и Японией на реке Халхин-Гол, на территории Монголии недалеко от границы с Маньчжурией (Маньчжоу-го). Заключительное сражение произошло в последних числах августа и завершилось полным разгромом 6-й отдельной армии Японии.

Катастрофические потери советских войск в первые недели мая​​ на Халхин-Голе​​ объясняются превосходством японской авиации. Истребители Nakajima Ki-27 были легче и маневреннее. Соотношение потерь за два дня боев в конце мая составило 1 к 15. Перелом произошел в начале июля, когда на фронт были переброшены модернизированные истребители-монопланы И-16, а за штурвал сели советские ассы с опытом боев в Испании.

 

* * *

.

До войны Маннергейм приезжал к Герингу в 1934, 1935 и 1937 годах. Вместе они охотились и обсуждали вопросы военного сотрудничества. В это время тайные контакты финской элиты с нацистами достигли небывалой интенсивности.

В июне 1939 года Финляндию тайно посетил руководитель немецкой военной разведки адмирал Канарис. Итогом визита стало подписание соглашения об открытии на финской территории разведывательного центра Абвера. Вслед за ним в Финляндию приехал начальник генерального штаба​​ сухопутных войск Германии, генерал-полковник Гальдер. Он осмотрел военные объекты вдоль советской границы, где специально для него провели показательные артиллерийские стрельбы.

Граница Финляндии проходила всего в 32 километрах от центра Ленинграда. Понимая, чем это грозит в случае грядущей войны, Сталин предложил финскому руководству обсудить возможный обмен территориями.

 

* * *

 

Влад обожал место своего рождения! Совсем рядом – и Эрмитаж, и Летний сад, и Нева, и​​ Марсово поле!​​ Он бродил без устали по родным местам​​ – и не мог нарадоваться исполнившейся мечте: стать поэтом.​​ Из него уходило это чувство, что он бедный, неудачливый мальчик из коммуналки, что он никогда не вырвется из этой унижения, этой тесноты. Теперь он возвращался в свою коммуналку с победным видом: только как гость. ​​ Его мать​​ Екатерина Семеновна​​ с тревогой замечала это, а вот отец,​​ тот просто ничего не понял.​​ 

- Это жене специальность​​ «поэт», но не для меня! – думал Геннадий Петрович. – Ему все равно​​ придется зарабатывать деньги чем-то другим.​​ 

Его радовало, что сын​​ рукастый и​​ может помочь с ремонтом.​​ 

- Не пропадет парень! – эта мысль была для него главной.

В Москве в Литинституте он возвращался с небес на землю: там он не​​ казался себе талантливым.

Его встречи с питерскими друзьями изменились: он старался поддержать их высокое мнение о нем.​​ 

 

* * *

 

25 июля - Великобритания и Франция приняли предложение СССР начать переговоры военных миссий ещё до завершения политических переговоров.

 

* * *

 

1 августа в СССР учреждена медаль​​ «Золотая Звезда». Она​​ вручалась​​ Героям Советского Союза.

 

Открыта Всесоюзная сельскохозяйственная выставка в Москве.

 

* * *

 

19 августа - заключение торгового (кредитного) соглашения между нацистской Германией и СССР.

 

* * *

 

20 августа 1939 года началось победное наступление советско-монгольских частей по всем направлениям. Из Токио накануне была получена информация от группы Рихарда Зорге, что японцы поверили ложным донесениям, будто Жуков отдал приказ готовиться к обороне. За четыре дня силы противника были рассечены на несколько частей, взяты в окружение и полностью разбиты.

Получив отпор на монгольской границе, японцы оставили идею вступать в войну с Советским Союзом одновременно с гитлеровской Германией.

 

* * *

 

В Москве заключён​​ «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом», известный также как​​ «пакт Молотова - Риббентропа».

 

Семья Микешиных собиралась за ужином.

- Умом Россию не понять! – мрачно заявил​​ Николай Степанович.

- Ладно, Коля! И не такое переживали, - сказала жена.

И добавила рассудительно:

- В поведении вождя многое не понять. На то он и вождь.​​ 

- Папа, хуже уже не будет, - заявил ​​ двадцатитрехлетний сын Эдуард.

Будущий​​ переводчик, он знал меньше отца, но все-таки знал много.​​ Ввязываться в дискуссию, причем при матери, ему не хотелось.

- Знаете, ребята, - сказал Микешин, - на нас надвигается чудовищный вал событий. Я хочу надеяться, мы переживём всё это.

- Это нужный спектакль! – сказал Эдуард. – Верный тактический ход.

- Ты, конечно, всё знаешь! – с улыбкой сказал Микешин-отец.

​​ 

* * *​​ 

 

При этой встрече Сикорский был взволнован больше, чем обычно:​​ 

- Серега, представь, и Ландау посадили!​​ 

- Мне рассказывали, - подтвердил Сергей Никифорович.​​ – Еще в прошлом году.​​ Он подписал какую-то листовку.

- Черт знает что.

- А что тут непонятного? Нельзя соваться в политику – сразу секир-башка.

- Ну и времена!​​ – вздохнул Сикорский.​​ 

 

Лев Дави́дович Ланда́у (9 ​​ января 1908, Баку​​ -​​ 1 апреля 1968, Москва)​​ -​​ советский физик-теоретик, основатель научной школы, академик АН СССР (избран в 1946 году). Лауреат Нобелевской премии по физике 1962 года​​ 

 

* * *

 

26 августа - во Франции запрещены газеты Французской коммунистической партии​​ «Юманите»​​ и​​ «Се Суар».

 

27 августа - в Германии стартовал первый в мире самолёт с турбореактивным двигателем​​ Heinkel​​ He​​ 178.

 

* * *

 

По Закону СССР​​ «О всеобщей воинской обязанности», принятому 1 сентября 1939 года, на действительную военную службу призывались граждане, которым в год призыва исполнялось девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения - восемнадцать лет.

 

* * *

 

1 сентября - нападение нацистской Германии на Польшу. Начало Второй мировой войны.

 

Великобритания объявила общую мобилизацию. Через два дня в адрес Германии следует нота протеста и​​ ультиматум с требованием прекратить военную агрессию против Польши.

 

2 сентября - правительство Франции, за сутки до заявления о наличии состояния войны с Германией, подписывает декрет об объявлении общего мобилизационного призыва в стране.

 

Испания и Ирландия заявили о нейтралитете во Второй мировой войне.

Реаннексия Вольного города Данциг после вторжения нацистской Германии в Польшу.

 

* * *​​ 

 

3 сентября

 

Великобритания предъявляет ультиматум правительству Германии с требованием немедленно прекратить военную агрессию против Польши.​​ 

 

Аналогичный ультиматум предъявляет и Франция. Ультиматумы отклоняются.

 

Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен провозглашает состояние войны с нацистской Германией, выступая с радиообращением к английскому народу.​​ 

Состояние войны с Германией также затрагивает ряд британских колоний и доминионов: Индию, Ньюфаундленд, Австралию и Новая Зеландию.​​ 

 

В Британской империи и её доминионах (первоначально, за исключением ЮАС и Канады) введено военное положение.

 

В Великобритании Первым Лордом Адмиралтейства назначается Уинстон Черчилль.

 

Немецкой подводной лодкой потоплен пассажирский лайнер​​ «Атения». Погибли 117 человек, 1301 спасён.

Между Францией и Германией объявляется состояние войны.​​ С​​ обращением к нации об объявлении войны Германии выступил премьер-министр Французской Республики Эдуар Даладье.

 

Президент США Франклин Д. Рузвельт заявляет о нейтралитете в своём радиообращении к нации.

 

4 сентября

Бомбардировки Вильгельмсхафена Королевскими ВВС Великобритании.

 

Пал Катовице. Польская полиция и отряды самообороны не в состоянии уничтожить группировки офицеров СС, переодетых в форму польских солдат. В ходе последующей бомбардировки города и массовых убийств погибает большое число мирных жителей.

 

5 сентября

Япония заявила о нейтралитете в европейской войне.

 

Правительство США подтверждает заявление о нейтралитете в европейской войне.

 

Каудильо Испании Франсиско Франко подписывает декрет о нейтралитете страны в начавшейся войне.

 

3-я и 4-я германские армии, нанося удары из Померании и Восточной Пруссии, соединились в​​ районе Грудзёндза, отрезав польскую армию​​ «Поморье».

 

Правительство Польши покинуло Варшаву.

 

7 сентября

Германские войска вышли на рубежи рек Пилица, Варта и Нарев, заняв Краков, Познань и Лодзь.​​ 

 

8 сентября

4-я танковая дивизия вермахта прорвалась к предместьям Варшавы.

 

* * *

 

11 сентября​​ – в​​ СССР сформированы управления Белорусского и Украинского фронтов.

 

15 сентября​​ - заключено перемирие между СССР и Японией после боёв на Халхин-голе.

 

17 сентября​​ - начало польского похода РККА. В первый день заняты Ровно, Дубно, Тарнополь и другие города.

 

* * *

 

18 сентября

Вермахт завершил разгром польских армий на Бзуре.​​ 

 

РККА заняла Свенцяны, Новогрудок, Слоним, Волковыск, Луцк, Станиславов и другие города.

 

Принято совместное советско-германское коммюнике, в котором говорится, что задача советских и​​ германских войск​​ «состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом Польского государства…»

 

25 сентября

Немецкая​​ бомбардировочная авиация произвела первую в европейской войне массированную бомбардировку по площадям большого города. Под бомбами Варшава.

 

26 сентября

На совещании в Управлении армейских вооружений Германии основано​​ «Урановое общество». Научным руководителем атомного проекта Германии назначен ректор Физического института Общества кайзера Вильгельма Вернер Гейзенберг.

 

* * *

 

28 сентября​​ - пала Варшава. В Москве заключён Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, который фактически закрепил раздел территории Польши между этими странами.

 

* * *

 

2 октября - во Франции объявлено о конфискации имущества Французской коммунистической партии. На следующий день начаты аресты депутатов-коммунистов.

 

* * *

 

6 октября - землетрясение во Внутреннем Тавре (Турция); погибло более 30 тысяч человек.

 

* * *

 

14 октября

Британский линкор​​ «Ройял Оук»​​ потоплен в Скапа-Флоу проникшей туда немецкой подводной лодкой​​ U-47.

 

4 ноября

Президент США Франклин Рузвельт устанавливает обязанность Таможенной службе США ввести в действие Закон о нейтралитете 1939 года, разрешающий приобретение оружия за наличный расчёт для невоюющих государств.

 

* * *

 

- Сколько событий, да?​​ 

Сикорский и Варенцов пересеклись в Эрмитаже.

- Да, Серёжа! Передел мира. Только перекреститься – это всё, что остаётся.

​​ 

* * *

 

В ноябре 1939 года главный дирижёр Большого театра Самуил Самосуд обратился к Эйзенштейну с предложением осуществить постановку​​ «Валькирии»​​ Вагнера. Эйзенштейну, который ранее никогда не ставил опер, пришлось согласиться. Самосуд объяснил ему, что постановка​​ «Валькирии»​​ имеет​​ «важное государственное и международное значение». Узнав о её подготовке, Германия даже предложила командировать в Москву дирижёра Вильгельма Фуртвенглера

 

* * *

 

-​​ Сергей​​ Никифорович!​​ – шутливо обратилась к мужу​​ Надежда Николаевна. – Это вы так написали?

- Что это?

- Твоя статья, -​​ и она прочла:​​ «Содержание римского искусства соотносится не столько с абсолютной красотой формы как таковой, то есть ориентировано не эстетически, но оно всегда несет в себе прежде всего моралистически-конвенциональное настроение, отвечающее достоинству весьма ярко выраженного у римлян сознания своего положения в обществе».  ​​​​ ​​ Злодей! Ты же такое написал! Понять невозможно. Так замутил воду.

- Прости​​ великодушно, Надюша, -​​ со смехом попросил​​ муж.​​ 

 

* * *

.

Авдотья Петровна более всего была озабочена​​ будущим дочери. По этому поводу с мужем велись серьезные разговоры.

-​​ Коля, ты вентилируешь этот вопрос?​​ 

- Какой?

-​​ Ты знаешь, какой.​​ ​​ Через полгода наша девочка заканчивает школу.​​ 

- Я думаю об этом, Дуня. Не беспокойся.​​ Она поступит.​​ 

И на самом деле, в деканате истфака университета​​ у Сикорского был друг, с которым они часто выпивали: тот самый Петровский.

 

* * *

 

Этот стих Владика​​ включили​​ в сборник​​ «Стихи молодых поэтов»:

 

Весной у окна

 

Ушел бы, да убьет разлука,

Придет зима, завалит снег.

И что за медленная мука

Смотреть в окно на белый свет!

Зачем там кружится и тает? 

Зачем тебя мне не хватает?

 

* * *

 

17 ноября​​ - утром​​ после попытки отметить 21-ю годовщину создания Чехословакии, нацисты осуществляют штурм Пражского университета.​​ 

В результате нападения убиты 6 чешских аспирантов, более 1200 студентов интернировано и сослано в концентрационные лагеря.

.

* * *

 

23 ноября

Немецкие линкоры​​ «Шарнхорст»​​ и​​ «Гнейзенау»​​ топят британский вспомогательный крейсер​​ «Равалпинди»​​ к юго-востоку от Исландии. 265 человек погибли, 37 ранены.

 

* * *

 

А​​ Сергей​​ всё наслаждался своей новой жизнью. Записался в секцию легкой атлетики, стал много​​ бегать.​​ 

И математикой он занимался изо всех сил.

-​​ Я буду жить, я буду жить! – со злостью шептал он, когда, сжав зубы, бежал на соревновании.

Первых мест он не занимал, но уже то, что он может соревноваться, может бороться, как другие, зажигало его душу огромной радостью.

-​​ Пусть я не такой талант, как Олег, но и я поступлю в университет! Я закончу его, я буду зарабатывать деньги – постепенно поменяю мою мерзкую коммуналку на отдельную квартиру, как у Вари и Лёни Варенцова, моих одноклассников.​​ 

 

Между тем, в его коммуналке, как и прежде,​​ его уважали. НКВД-шница​​ по-прежнему​​ за него заступалась, а иногда и угощала хорошими конфетами. Она всё так же стучала на машинке ночами – и у всех троих Дмитриевых было по две подушки: они прятали головы под подушки, иначе уснуть было невозможно.

 

* * *

 

26 ноября

СССР заявил о провокации со стороны финских пограничников в районе деревни Майнила, что стало поводом для объявления войны Финляндии.

 

29 ноября

Разрыв дипломатических отношений между СССР и Финляндией после Майнильского инцидента.

 

30 ноября

Начало​​ Советско-финляндской войны.

ТАСС с 1934 года дежурно сообщала информацию, но она была скупой.

 

Подлежали мобилизации отцы Влада и Олега.

* * *

 

Варя рассмеялась:

- Папа, ты посмотри, что пишет Пушкин:

 

И за столом у них гостям

Носили блюды по чинам...​​ 

 

- Так тебе​​ все же​​ нравится​​ «Евгений Онегин»!​​ - ​​ порадовался​​ Николай Варфоломеевич.​​ – А почему​​ «блюды»,​​ ответишь?

-​​ Такое тогда было множественное число!​​ Мне это нравится! Представь: я пришла бы в гости, - а меня, нечиновную, посадили бы кое-как и вином обносили!​​ 

- Варя, странные фантазии! Не рассказывай их маме.​​ 

- Но я же шучу! ​​ 

-​​ Не надо таких шуток. Это было при царизме,​​ -​​ пожурил​​ дочь​​ Сикорский. - ​​ А какой жанр​​ «Евгения Онегина»?

- Поэма какая-нибудь.

- Нет, не поэма, - поправил отец. – Роман в стихах.

- Надо же! – удивилась Варя.

Она удивилась, как смогла забыть самое главное.

 

* * *

 

Обучаясь в Дворце пионеров у самого Ботвинника,​​ Олег Коваленко​​ легко освоил общую теорию шахмат (борьба за центр, дебюты, общая стратегия) - и на турнире уже осилил норму кандидата в мастера.​​ В ​​ этом решающем турнире он​​ целых три ​​ партии выиграл принятым королевским гамбитом​​ за черных​​ - и это поразило​​ его самого!​​ 1. e2-e4 e7-e5 2. f2-f4 e5:f4.​​ Это открытое начало с рискованным​​ взятием пешки​​ стало на какое-то время его родной стихией.​​ 

Этот турнир оказал большое влияние и потому, что был последним предвоенным​​ соревнованием юноши.

​​ 

После этого соревнования Олег решил всерьез взяться за математику, чтобы наверняка поступить в университет,​​ и шахматную учебу забросил.

Шахматы стали его хобби – и​​ иногда​​ он​​ разбирал​​ партии мастеров по книгам. Алехин​​ давно​​ стал его кумиром.​​ 

 

* * *

 

В декабре 1939-го​​ Серконин Михаил Андреевич, студент Литинститута, ушёл​​ добровольцем на советско-финляндскую войну. Влада это решение очень удивило. Втайне он гордился своим другом, но не хотел последовать его примеру.​​ На самом деле, он не только​​ не хотел,​​ но​​ и не мог: его, как сердечника, комиссия не пропустила б.

Тот факт, что он не служил, он старался скрывать.

 

У Михаила было врожденное чувство политической ситуации: в своих стихах, казавшихся Владу где-то и примитивными, он отвечал на темы, поставленные коммунистической партией, но и на темы, волновавшие всех.​​ 

Главным для Михаила была сама​​ жизнь: ее бурное кипение.​​ Из этой бури рождались и его стихи – и потому он мог жить на доходы от стихов,​​ -​​ а его вступление в Союз Писателей было только делом времени.​​ 

Влад понимал, что он так не может.​​ Да,​​ он​​ -​​ школьный, ручной мальчик​​ рядом​​ с такими ассами!​​ Ему нравится писать стихи,​​ нравятся их заканчивать и печатать, но червь​​ убежденности в собственной​​ бездарности рано начал точить его душу.

 

* * *

 

Всем понравилось стихотворение Степана Щипачёва:

 

Любовью дорожить умейте,

С годами дорожить вдвойне.

Любовь не вздохи на скамейке

и не прогулки при луне.

Все будет: слякоть и пороша.

Ведь вместе надо жизнь прожить.

Любовь с хорошей песней схожа,

а песню не легко сложить.

 

Но не Владу.​​ 

И Полина сказала:

- Это стихотворение не мужчины, а женщины.

Влад согласился:​​ 

- Слишком сладко.

Эта пара не могла предполагать, что стихотворение про их общую судьбу.

 

* * *

 

12 декабря - у берегов Японии потерпел катастрофу советский пароход​​ «Индигирка», погибло 745 человек (в основном заключённые).

 

* * *

 

Признание Маяковского властью (даже Микешин не знал, что самим Сталиным) произвело огромное​​ впечатление. Его стали много читать, им стали открыто восхищаться.

- Неужели, чтобы прославиться, надо покончить с собой? – спросил Влад​​ Полю.​​ 

- Если честно, - сказала Поля, - я не понимаю, чего он хотел от жизни. Он хотел какой-то особенной жизни, какого-то особенного понимания. Так это странно!

 

Варя впервые в жизни взяла в руки томик стихов поэта. ​​ И прежде ей попадались стихи Маяковского, но, начав их читать, она быстро скучала: эти чувства ей были непонятны.

 

Для Микешиных и Варенцовых​​ официальное признание Маяковского​​ стало огромной и редкой победой здравого смысла.

.

- Есенин, потом Маяковский, - сказал Варенцов. – Когда талантливые​​ люди кончают самоубийством, это знак больших проблем в государстве.

Надежда Николаевна высказалась более определённо:

- Наше государство вообще не терпит талантливых людей!

- Сегодня ты радикальна! – пошутил муж.

- А что? Мы не на партсобрании.

.

* * *

 

14 декабря - СССР исключён из Лиги Наций за нападение на Финляндию.

 

* * *

 

Появление в Москве бананов. Микешиным​​ они​​ понравились.​​ Поле тоже, и ее маме тоже! Поля угостила Влада, а Влад отвез парочку маме в Питер.​​ 

 

* * *

 

23 декабря - в Москве в Государственной Третьяковской галерее открылась выставка​​ «Сталин и люди Советской страны в изобразительном искусстве».

 

* * *

 

26 декабря - Папа Пий​​ XII​​ осудил советское нападение на Финляндию.

 

Землетрясение в турецком городе Эрзинджан унесло жизни около 39 тысяч человек.

 

В 1933-1937 годах было осуществлено обязательное семилетнее обучение в городах и рабочих поселках. Уже в 1938-39 учебном году в СССР 97,3 % детей, окончивших начальные классы, перешли учиться в среднюю школу

Численность учащихся в СССР во всех школах увеличилось с 13 515 688 человек (1929-30 учебный год) до 31 517 375 человек (1938-39 учебный год).

В этот же период:

в начальных школах: с 9 845 266 до 10 646 115 человек;

в неполных средних школах: с 2 424 678 до 11 712 024 человек;

в средних школах: с 1 117 824 до 9 028 156 человек.

Численность учителей: увеличилась с 384 848 до 1 027 164 человек

В 832-х высших учебных заведениях в 1932/33 г. обучались 504 000 студентов

 

* * *

* * *

 

ГОД  ​​​​ 1940

 

* * *

* * *

 

2 января​​ -​​ РККА начинает генеральное наступление на Карельском перешейке против финских войск.

 

* * *

 

В течение всего одного года угасла нянечка Леонидика – и это стало большим потрясением для​​ 

Варенцовых. Всё началось с того, что​​ Марфа​​ Васильевна​​ похудела. Она и так не была толстой, а тут стала вытягиваться и быстро слабеть. У Варенцовых были медицинские знакомства, так что быстро выяснилось, что это рак.​​ 

За все семнадцать лет проживания в семье Варенцовых​​ тете Надежды​​ впервые пришлось пойти в поликлинику - и этот визит изменил жизнь и ее, и всей семьи. ​​ О том, чтоб сдать ее, члена семьи, в госпиталь, не могло быть и речи.​​ 

 

Марфа​​ была​​ Переверзевой,​​ как и до​​ замужества​​ жена​​ Варенцова, но Надежда Николаевна​​ избегала разговоров об​​ их​​ общем​​ родном селе.​​ В то время разговоры о родственниках не сулили ничего хорошего: так много было страшных судеб. Но и говорить было не о чем: революция,​​ гражданская​​ война, террор власти против своего населения​​ и при этом полное отсутствие информации​​ делали жизни необычайно запутанными и трагичными – и люди​​ теряли друг друга, и люди​​ искали другие темы для беседы.

​​ 

Всего за какие-то полгода жизнь Варенцовых совершенно изменилась: в ней воцарился траур. Все краски стали приглушенными, словно б сияние солнца стало слабее.  ​​​​ 

 

После​​ смерти​​ Марфы​​ отказались от прислуги. Освободившаяся восьмиметровая комната​​ («чулок»​​ два метра на четыре)​​ стала еще одним рабочим кабинетом для всей семьи. Теперь, если кто-то из троих Варенцовых хотел побыть в одиночестве, он удалялся в это​​ пространство. ​​ Оно​​ казалось неестественно вытянутым, но, подойдя к узкому​​ окну, можно было увидеть семенящих прохожих. Их головы были как близко, что, кажется, до них можно было достать рукой.​​ 

На стене повесили фото нянечки, а Лёня подписал:​​ «дорогая​​ Марфа​​ Васильевна».

 

- Печально! – сказал Сикорский. – До революции у всех были слуги – и совсем не обязательно, что это было плохо.​​ Придёшь к вам (такое бывало, когда заранее было известно, что Надежда Николаевна придёт домой поздно), а она:​​ «Здравствуйте,​​ Николай Варфоломеевич! Вот я к вашему приходу цветочки на стол поставила!».​​ 

 

Вслед за смертью нянечки в квартире появился кот Василий.​​ У​​ Марфы-то​​ была аллергия на котов! Им пришлось в этом убедиться, когда задумали завести​​ кота сразу после их свадьбы:​​ еще в двадцать третьем году. ​​ Тогда​​ глаза​​ нянечки​​ покраснели и она непрестанно кашляла. Кота пришлось отнести в Эрмитаж, где он влился в большую дружную семью. Все эрмитажники любили своих котов и старались их подкармливать.​​ 

Конечно,​​ сейчас​​ к Варенцовым попал один из этих именитых котов.​​ Его, не сговариваясь, назвали Василием.​​ Он был толст, смотрелся умильно, - и эта каноничность образа заставляла всех Варенцовых при взгляде на него улыбаться.​​ 

 

* * *

 

После уроков (второй смены в их школе не было, так что во втором часу дня Лёня уже был дома) он послушно делал самую сложную часть заданий, а потом убегал к отцу в Эрмитаж. Так​​ было чуть ли не​​ все школьные годы. ​​​​ 

Сейчас​​ Лёне стукнуло семнадцать. Его​​ интерес к​​ античности​​ был огромным​​ – и старший Варенцов​​ многое обсуждал с сыном.

- После греков​​ статуи римлян мне кажутся мертвыми, - сказал Леонид.

- Не всегда!​​ – возразил отец. - Разный уровень мастерства.​​ «Капитолийская волчица»​​ прекрасна.​​ Ты помнишь ее?

- Да.

Этот образ юноша видел давно в домашнем альбоме​​ «Римская скульптура».

- ​​ У римлян​​ человеческое тело​​ идеализировано, и его​​ форма играет второстепенную роль.​​ ​​ Поэтому греческая обнаженка уступает место​​ одетым​​ в тогу гражданам. Важно показать социальное​​ положение человека, его​​ должность.​​ Мы были с тобой в​​ Третьяковке – и ты заметил, что мужские портреты часто с орденами. Это то же самое.​​ 

 

* * *

 

15 января​​ -​​ советские военно-воздушные силы проводят массовые бомбардировки финских позиций под Суммой.

 

17 января​​ -​​ советские войска терпят поражение под Саллой и отступают на 19 км.

 

19 января​​ -​​ советские войска успешно отражают финские атаки под Саллой.

 

* * *

 

Увлекшись учебой,​​ Леонид​​ общался с одноклассниками только в школе и во время общих комсомольских мероприятий - и​​ не будь Вари, он бы прослыл нелюдимым.​​ Так через Варю он общался со всеми​​ – и его замкнутости не чувствовалось.

Сегодня дома он взял наугад из книжек отца одну маленькую и​​ увидел​​ на ее обертке​​ надпись​​ «Борис Пастернак».​​ 

Открыл страницу наугад​​ и прочёл:

 

О, знал бы я, что так бывает,

Когда пускался на дебют,

Что строчки с кровью - убивают,

Нахлынут горлом и убьют!

 

От шуток с этой подоплекой

Я б отказался наотрез.

Начало было так далеко,

Так робок первый интерес.

 

Но старость - это Рим, который

Взамен турусов и колес

Не читки требует с актера,

А полной гибели всерьез.

 

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышат почва и судьба.

 

- Как же это странно! – подумал Леонид.​​ – Что же происходит в душах​​ поэтов, если они пишут такие стихи? ​​ Как же этот Пастернак ходит по улице, как он дышит, как он смотрит на небо, как он живет?

 

Сергею Никифоровичу очень понравилось, что его сын читает его любимое стихотворение.

- Знаешь, Лёня, оно написано восемь лет назад! Почему мы и просим тебя чаще ходить на оперу, на балеты, в музеи.

Родителям Леонида не очень нравилось, что он, как говорят​​ в таких случаях,​​ «не от​​ мира​​ сего»: ему тяжелее, чем другим, давалось понимание простых житейских истин.​​ Он мало вникал в житейское – и это беспокоило родителей: они задавались вопросом, как же он выживет среди практичных людей,​​ их окружавших.​​ Они​​ замечали невольное сближение Вари и Леонида – и это их радовало​​ (даже Надежду​​ Николаевну): Варя производила впечатление несколько бесшабашного, но все же неординарного ребенка.​​ ​​ Надежда не любила Сикорских, но для Вари сделала исключение.​​ 

 

Это стихотворение и на Варю произвело огромное впечатление. Она впервые с Лёней обсуждала этот стих. Слово​​ «турусы»​​ пришлось подсмотреть в словаре.

 

​​ - Странно, Варя, но я чувствую в этом стихе огромность. Первый раз в жизни. Тут какая-то загадка – и мне даже не приблизиться к ней. В моих отношениях с античностью такого не бывает.

Лёня очень волновался.

- Почему ты не сказал этого твоему отцу? Мне трудно понять, о чем ты.​​ 

- Да, Лёнька, - сказала она. – ты – талант. У тебя и чувства необыкновенные.

.

* * *

 

И​​ опять,​​ уже незадолго до окончания школы,​​ на дне рождения Сикорского​​ Леня​​ привычно​​ встретил Варю.​​ Как же она изменилась!​​ На него смотрела высокая, стройная,​​ с большой косой​​ девушка.​​ 

- А что же с ней случилось? – подумал Леонид. –​​ Ведь прошел всего год!​​ Неужели она просто жила?!​​ Почему иной человек просто живет, как все, но от этого он становится красивее?

И он вспомнил стих Пастернака.

- Сколько же всего удивительного! – пришло в голову юноше.

- Леонид, снимите пальто и пройдите прямо к столу, -​​ строго​​ попросила​​ Авдотья Петровна.

По долгу службы она часто вот так командовала больными, а по необходимости и дома.​​ 

 

За столом​​ школьники остались одни​​ -​​ и​​ Леонид​​ по-взрослому сказал:

-​​ Что ж, нам​​ по семнадцать лет​​ – и мы должны подумать о нашей судьбе.

Варя​​ фыркнула от смеха:

- Ты всегда такой серьезный?

Лёня не знал, что и сказать. Он-то хотел серьезного разговора!

- Как учеба? - Леня​​ опять​​ задал подготовленный, приличный и взрослый вопрос.

Он совсем не умел общаться с девушками.​​ 

- Да что хорошего в учебе? – по-дружески спросила Варя.

- Ты не поступаешь в университет?!​​ - удивленно спросил он.

Варя пожала плечами:

- Поступаю. На исторический.

- И я тоже! – обрадовался Леня. – Как ты думаешь, поступим?

- Я поступлю обязательно, - засмеялась Варя.​​ – Ты – тоже.

- Это почему?

- Папа поможет. Мне поможет папа, а тебе – мама.​​ Без блата не обойдется.

От удивления Леня открыл рот:

-​​ Кто​​ тебе​​ так​​ сказал? – спросил он Варю.  ​​​​ 

-​​ Мой папа​​ обсудил это с мамой, а я подслушала.

Старшеклассники​​ рассмеялись, но Лёня смеялся потому, что смеялась Варя.

Леонид не придал значения этим словам, приняв их за шутку, но потом часто​​ вспоминал их.​​ 

 

* * *

 

27 января​​ -​​ на экраны СССР выходит кинокомедия​​ «Подкидыш»​​ -​​ первый советский семейный фильм.

 

* * *

 

В январе 1940 года Мейерхольд писал Молотову, председателю Совета народных комиссаров СССР про своё пребывание в тюрьме:

«Меня здесь били​​ -​​ больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. Боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток».

 

На заседании Военной коллегии Верховного суда СССР состоялось 1 февраля 1940 года. Коллегия приговорила режиссёра к расстрелу.​​ 

2 февраля 1940 года приговор был приведён в исполнение.

 

Такие детали​​ дойдут до моих персонажей только в 1956 году,​​ но про убийство Кольцова, Бабеля и Мейерхольда знали все.​​ ​​ Эти люди пользовались весом в советском обществе, их чтили – и вот они погибли.​​ Этот факт показывает, что градус государственного насилия был необычайно высок.​​  ​​​​ Думающий человек того времени понимал, что с ним может случиться всё, что угодно. ​​ Насилия было много, им был переполнен воздух, но все же мой роман о другом.​​ 

 

* * *

 

Варя не увлеклась наукой​​ серьезно,​​ но в школе это еще не бросалась в глаза – и большую роль тут играла ученость ее отца.​​ Другое дело –​​ Леонид: он​​ очень рано стал интересоваться​​ античностью – и в школе уже жил​​ ею.​​ ​​ Зато​​ Варя, умная, коммуникабельная, красивая,​​ уже​​ была вхожа​​ в​​ круг​​ своего​​ отца!​​ 

Очень большое​​ значение​​ для девушки​​ имел необычный​​ разговор с отцом.

- Папа, я слышала, ты​​ по телефону​​ приглашал отца Лёника на закрытый просмотр.

- А ты здесь причем?

- Возьми меня.​​ 

- А ты знаешь, какой фильм?​​ 

-​​ «Кабинет доктора Калигари».

- Так ты на самом деле подслушивала!​​ – рассердился Сикорский.​​ 

- Ну, я тебя возьму, а ты ничего не поймёшь!​​ – сказал он. -​​ Это фильм для взрослых, его никогда не покажут в обычных кинотеатрах.

- Мне это и нужно, папа! ​​ Я и так тебя люблю, а если меня возьмешь, буду любить еще больше.

Николай Варфоломеевич боялся спорить с дочерью: случись ссора, ему бы досталось от жены.​​ Он знал, что в фильме не будет ничего аморального, ни каких-то особенных ужасов.

- Она просто ничего не поймёт! – думал​​ Николай Варфоломеевич. -​​ Пусть посмотрит ребенок.

.

Закрытые показы в больших залах были редкостью.​​ Кинотеатр​​ «Кинематограф»​​ откроется только в 1967 году! На просмотры попадали только избранные ил их знакомые.​​ 

Леонид на фильм не пошел: он читал интересную книгу – и потому просто пропустил время.

 

После фильма отец спросил:

- Хоть что-то поняла, Варенька?

- А что они все ходят по узким темным комнатам?!

- Это такое течение в искусстве: немецкий экспрессионизм.​​ 

- А почему он сошел с ума?!​​ ​​ Мы вот живем очень тесно, а с ума не сходим.

Сикорский улыбнулся:

- Это искусство, доченька.

Он бы мог ответить со всей силой и болью, но перед ребенком решил отмолчаться.

 

- Вот мои друзья, - сказал отец. - Владик, Вася и Юра.​​ А это моя дочь Варя.​​ 

И он засмеялся:

-​​ Поэт, артист, художник. Полный комплект!​​ 

Николаю​​ Варфоломеевичу​​ было не страшно знакомить свою подрастающую дочь со своими друзьями.

Пока​​ мужчины​​ с изумлением​​ смотрели​​ на Варю​​ (все-таки слишком юную для такого фильма), Сикорский​​ крикнул​​ высокому темноволосому мужчине:

- Александр Николаевич, подойдите ко мне!​​ 

Тот весело подбежал – и Сикорский представил ему Варю:

- Моя дочь Варя! Прошу любить и жаловать.​​ 

-​​ Петровский, - отрекомендовался подошедший и зачем-то шепнул Варе:

-​​ Рад вас видеть.

Девушка не успела​​ ничего​​ понять​​ и​​ ответить,​​ как он помчался дальше.

- Варя, извини его! Это занятой человек.​​ 

-​​ Кстати,​​ - тут отец прошептал, -​​ он -​​ ректор истфака, куда ты скоро попадешь.​​ ​​ А потом, у него дочь Надя, с которой ты будешь учиться в университете.

- Папа, познакомь меня с​​ твоими друзьями! – потребовала Варя.​​ 

Она очень волновалась.​​ 

- Владик, -​​ темноволосый​​ юноша​​ протянул руку. -​​ Я – поэт.

Владик улыбнулся. Девушка ему понравилась.

Владик​​ хорошо знал Сикорского: оба были книголюбами, оба ценили книги издательства​​ «Academia».

 

Сикорский показал на белоголового юношу:

- Василий. Артист.

-​​ Варя, - ответила девушка и подумала:

- А сколько ж ему лет? Мог бы быть моим одноклассником, а уже артист.

Отец прочел ее мысли:

- Ему​​ двадцать пять.

-​​ Кононов Василий Сергеевич, - представился артист. -​​ Вы слышали об Акимове? ​​​​ Я приглашаю вас​​ в наш театр​​ на​​ «Валенсианскую вдову»​​ Лопе де Вега.

-​​ Какой театр? – растерялась Варя.

- Вы​​ знаете​​ гастроном номер один​​ на Невском? Там​​ совсем рядом​​ наш театр.​​ Театр комедии на Невском.

Название​​ «Елисеевский»​​ было возвращено магазину позже.​​ 

 

- Юра, - подошел третий.​​ –​​ Художник.

- Юрий Степанович, - улыбаясь, Сикорский поправил своего приятеля. ​​ 

Этот мужчина​​ был примерно того же возраста, что и папа.​​ И его внушительный живот​​ был таким же, как у папы!

- Варя знает твою картину, Юра, - сказал Сикорский.​​ -​​ ​​ У нас в комнате висит​​ «У окна».

- Помню, папа!​​ ​​ -автоматически соврала Варя. -​​ Хорошая живопись.​​ 

Варя едва вспомнила эту картину, она не считала​​ ее​​ ​​ ​​ хорошей, но была уверена, что надо похвалить.​​ 

- У​​ Юрия​​ Степановича есть прекрасная дочь Света. Она немножко старше тебя.​​ 

- Папа, я пойду домой, - просто сказала она – и эта непосредственность понравилась всем мужчинам.​​ ​​ 

-​​ Хорошо,​​ - ответил он, -​​ иди.

- До свиданья,​​ - сказала она всем и ушла.

 

Про картину​​ «У окна»​​ Варя забыла,​​ а​​ на​​ «Валенсианскую вдову»​​ пошла.​​ На спектакле она встретила Юрия – и он разговорился с ней, как со старой знакомой.

- Здравствуйте, - сказала Варя. – Я вас помню. Вы - Юрий.

- Кохашинский Юрий Степанович, художник, -​​ представился мужчина.​​ – Приглашаю вас на мою выставку. Она будет в клубе Балтийского завода.​​ 

- Боже мой! – воскликнула девушка. – Я же там близко живу.​​ 

Они​​ говорили ещё о чём-то, а потом Юрий признался:

- Я боготворю вашего отца.

- Почему? - удивилась Варя.​​ 

-​​ Наверняка,​​ собутыльник! - подумала она​​ про Юрия​​ с юношеской резкостью.​​ – Какой трогательный.

- Он работает в Эрмитаже.​​ 

- Вы считаете, этого достаточно, чтобы стать божеством?​​ – удивилась Варя.

Художник улыбнулся.​​ 

- Да, - сказал он. - Я, как художник, начинаюсь с Эрмитажа. А может, и как человек.​​ 

Варя призадумалась.

 

После спектакля в Театре комедии​​ Василий Сергеевич​​ так и не подошел – и Варя не стала его ждать.​​ Но он и не мог подойти: он говорил с Дарьей Сокольницкой, своей одногодкой. Они жили уже несколько лет, но​​ официально брак не оформляли.​​ «Дарьюшка»​​ (так ее звал Василий) была ревнива – и Василий не решился знакомить ее с Варей. Сказать Дарье:​​ «Там меня ждёт красивая девушка»? это было бы большой ошибкой.

 

* * *

 

«Кабинет доктора Калигари»​​ произвёл большое впечатление и на Микешиных.

- Папа, мне кажется, - сказал Эдуард, - это реакция на проигрыш в Первой мировой. – Как-то всё прямолинейно.

- Подумай, сын, - сказал Микешин, - этому фильму нет двадцати лет, а как много он говорит о нашем времени!

 

* * *

 

10 февраля - президент США Франклин Рузвельт осуждает СССР за агрессию против Финляндии.

 

11 февраля 1940 - Германия объявляет, что все британские торговые суда будут рассматриваться как вражеские военные корабли.

 

* * *

Лёня сказал:

- Папа,​​ знаешь, у меня не выходят из головы строчки:​​ 

.

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышат почва и судьба.

.

-​​ ​​ Ничего удивительного!​​ Он много написал​​ чудесных стихов.​​ 

- Как это​​ «дышат почва и судьба»? Что это такое?​​ Я​​ не понимаю.

- Пока из-за возраста тебе трудно понять значения этих слов: так они огромны. Читай стихи еще! Советую​​ взять​​ Цветаеву и Ахматову.

- А Маяковский?

- Не стоит! ​​ - сказал отец. -​​ Это уже не классика. ​​​​ Хотя, ты знаешь, есть мнение, что это поэзия будущего. Я недавно в Эрмитаже такие его стихи услышал, что обомлел: так красиво. Что-то я даже помню:

 

Любит? Не любит? Я руки ломаю

и пальцы разбрасываю, разломавши.

Так рвут, загадав, и пускают по маю

венчики встречных ромашек…

 

- Поразительно! – сказал Лёня. –​​ Это меня волнует. Это какая-то мечта или такое бывает и в жизни?

Леонид​​ не понимал смысл строчек, но​​ их​​ образы так увлекали!

-​​ Это сама жизнь, - ответил Сергей Никифорович.​​ – Я вспомнил из Цветаевой:

 

Настанет день -​​ печальный, говорят!
Отцарствуют, отплачут, отгорят,
— Остужены чужими пятаками​​ -
Мои глаза, подвижные как пламя.​​ 

 

Или Есенин:

 

Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных,
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.

 

Или Ахматова:​​ 

 

Самые темные дни в году
Светлыми стать должны.
Я для сравнения слов не найду —
Так твои губы нежны.

 

- Папа! – воскликнул изумленный Леонид – Если ты так любишь стихи, то почему же ты – не поэт? Как же это несправедливо! Ты будь поэтом, как Пастернак!​​ Что же тебе мешает?

- Нет, сыночка, я – не поэт. Я – ученый. Вот и ты будешь не поэтом, а ученым. Наше с тобой призвание – античность.​​ 

 

* * *

 

11 февраля 1940

РККА​​ (Рабоче-крестьянская Красная армия)​​ прорывает линию Маннергейма в районе города​​ Сумма.​​ 

 

РККА берёт город Сумма; финские войска вынуждены отступить за вторую оборонительную линию Маннергейма.

 

* * *

.

17 февраля - войска СССР берут под контроль почти всю линию Маннергейма.

Отцы Влада и Олега​​ участвуют в этой военной ​​ операции.

 

* * *

 

На закрытый просмотр Влад попал благодаря своей матери. Сама​​ Екатерина Семеновна на просмотр не пошла: решила просто отдохнуть дома.

На​​ Влада Казанцева встреча с Варей​​ произвела огромное впечатление:​​ с самой встречи​​ он не мог понять, почему он может думать только о ней.​​ Его удивило, что он не мог писать стихов по этому поводу!​​ 

Он бродил по​​ метельному​​ Ленинграду, натыкался на редких прохожих, мерз, плакал, летел на крыльях!​​ Это​​ огромное​​ чувство влюбленности не​​ давало​​ ему​​ остановиться - и город звал и звал его дальше, дальше, дальше.

В свои двадцать​​ он влюбился. Его поразило, что целую неделю он не мог вырваться из этого оглушительного ража,​​ того океана, что переполнял его душу.​​ 

Идти​​ по родному городу - и плакать, плакать от счастья…​​ ​​ И​​ почему? Из-за какой-то случайно встреченной девушки!​​ 

Он вспомнил строчки Блока:

 

Испуганной и дикой птицей

Летишь ты, но заря – в крови...

Тоскою, страстью, огневицей

Идет безумие любви...

 

- Это про меня! – с ужасом и восхищением думал Влад.

Когда безумие стало уходить, рассасываться в повседневной жизни, Влад​​ написал какие-то стихи, но они так ему не понравились, что он их выбросил.​​ ​​ 

 

Владик (ему уже​​ двадцать, он на три года старше Вари) еще в школе отличался тем, что вслед за его ​​ ​​ мамой оценил издательство Academia, чьи книги ​​ резко выделялись качеством среди прочей книгопечатной продукции. Издавались они​​ 

Петербургским философским обществом при университете.

И Владик, и его мама – оба книголюбы - заметили, что издательство, работавшее с 1921 года, больше не существует - и старались побольше​​ его​​ книг собрать у себя дома. Это еще сыграет свою роль в их судьбе, о чем речь впереди.

 

И сегодня юноша взял наугад тоненькую, маленькую книжечку с серьезной твердой обложкой и прочел:​​ «Памятники литературного быта. Письма. Переписка Ф. М. Достоевского и И. С. Тургенева. ACADEMIA. Ленинград. 1928». Открыл наугад страницу:​​ «Добрейший и многоуважаемый Иван Сергеевич…».

Как хорошо мечтать, что и он будет писателем, и даст денег маме с первого гонорара…

 

Влад догадался не рассказывать Полине про​​ Варю,​​ свое новое увлечение.​​ 

 

* * *

 

Надежда Николаевна посоветовала своему студенту​​ Геращенко:

- Если вы выбрали тему​​ «Личности позднего эллинизма», то подойдет Гермоген из Тарса. По остальным персоналиям уже что-то написано.​​ 

 

* * *

 

12 марта​​ - заключён мирный договор между СССР и Финляндией, завершение советско-финской войны.

 

23 марта 1940 года​​ вышло постановление Совета народных комиссаров СССР о мероприятиях по увековечению памяти Маяковского в связи с десятилетием со дня его смерти.

В Эрмитаже эту новость восприняли с энтузиазмом.

 

* * *

 

- Что бы я дала, Коля, чтоб увидеть византийские мозаики! – сказала​​ Анастасия Николаевна​​ мужу. – Хочу в Равенну!

- Я тоже хочу, - сказал Микешин.

- Но ты-то там был!

- Я был в составе делегации у итальянских товарищей, - сказал Николай Степанович. – Побродить одному мне не дали.​​ 

 

* * *​​ 

 

Месяц мелькнул​​ со встречи студента Геращенко и​​ 

Надежды Николаевны.

- Ну что, Геращенко? Как вы?​​ – спросила профессор студента, когда он пришел.

Он положил несколько листочков.

Разобраться в его почерке требовало усилий – и Варенцова одолела и это.​​ 

Быстро прочтя работу, она​​ строго посмотрела на студента:​​ 

- Опять вы напираете на автобиографические данные, а не на философию!​​ 

И она прочла выдержку из его работы:

-​​ «Гермоген писал свои сочинения с 18 до 20 лет. В 24 года, вследствие физической болезни, он стал слабоумным. Тертуллиан писал о том, что Гермоген был несколько раз женат…».​​ 

Дойдет дело до философии или нет? ​​ Конкретный вопрос: почему Тертуллиан, Ориген и другие философы критиковали его учение о вечности материи? ​​ Вы откуда-то списываете этот умный текст, но я-то вижу, что он – не ваш. Напишите от себя! Мне ​​ важно узнать, что вы, именно вы думаете. Вы же собираетесь стать философом!​​ 

 

* * *

 

Отец Владика​​ Казанцев Геннадий Васильевич​​ попал под призыв на Финскую войну. Как военнообязанный, он явился в пункт сбора, напросился добровольцем.​​ Взяли: здоровье, вроде, позволяло.​​ Он​​ был обморожен​​ среди многих​​ (форма одежды не соответствовала зимней!)​​ и попал в госпиталь.​​ Потом лечился дома.​​ 

 

Владик​​ уже жил в общежитии в Москве​​ – и этот визит в родной дом​​ (так​​ тем не менее​​ назовем его комнату в коммуналке) получался грустным.​​ Геннадию​​ Васильевичу было пятьдесят пять, но он выглядел на семьдесят.​​ По выслуге лет и по инвалидности он вышел на пенсию и, как всегда, целыми днями сидел в своём уголку, у окна.​​ После гражданской войны он работал токарем, дошел до третьего разряда. Любимым его отдыхом была рыбалка – и подвижный Влад не разделял этой страсти.​​ 

Да, он был мамин, а не папин сын.​​ Екатерина Семеновна, мать Влада, была совсем другого склада: никто не видел ее печальной.​​ Она была работником​​ Культпросвета. Было такое​​ сокращение​​ от Культурно-просветительного​​ отдела:​​ подразделения органов исполнительной власти в РСФСР и, позднее, в СССР, ведавшие вопросами культуры и просвещения, а также общее название культурно-просветительной работы в массах.​​ В ее работу входила организация культурных мероприятий – и Влад побывал на непомерно большом количестве концертов, он мог – при желании – попасть на любую премьеру.​​ 

Мать Влада закончила Институт культуры и была профессионалом в своем деле.​​ 

* * *

 

9 апреля​​ - нападение немецких войск на Данию и начало немецкой оккупации Дании.

 

24 апреля​​ - высадка немецких войск в Норвегии и начало немецкой оккупации Норвегии.

 

25 апреля​​ - с​​ конвейера Московского автомобильного завода имени КИМ (Коммунистический Интернационал молодёжи) сошел первый советский малолитражный автомобиль​​ 

 

27 апреля​​ -​​ «чёрный день»​​ советской авиации​​ -​​ две катастрофы с жертвами: разбились лётчики-испытатели Юлиан Пионтковский на И-26 и известный полярный лётчик Герой Советского Союза Павел Головин с экипажем на скоростном пикирующем бомбардировщике Поликарпова.

 

* * *

 

Надежда Николаевна встретилась со студентом​​ Геращенко через месяц для контроля его​​ курсовой​​ работы.​​ 

- Показывайте, что’​​ там у вас.​​ 

И она прочла:

-​​ «Жил около 160 - около 222 года нашей эры. ​​​​ Греческий ритор эпохи так называемой​​ «Второй Софистики».​​ ​​ Его трактат​​ «Об идеях»​​ стал одним из основополагающих для всей дальнейшей и, в частности, византийской теории красноречия, а сам Гермоген славился с юных лет своими необычайными способностями. Христианский богослов, философ, художник, софист и ритор…».​​ 

Вы даже перечислили все сочинения Гермогена!​​ А когда же дело дойдет до его идей?!​​ Я прочла уже две страницы, но вашей работы я не вижу.​​ ​​ Вы выписали все положительные качества текста…

- Но разве не главное, что он – ритор?

- Не главное.​​ Своими речами, пишут его современники, он прогремел уже в пятнадцать лет и понравился Марку Аврелию, - но​​ тут правду не отличить от легенды! ​​ Мы встретимся с вами еще через месяц – и я прошу вас​​ написать о его философии.

 

* * *

 

10 мая​​ - немецкие войска вторглись в Голландию. Началась Битва за Францию.

Невилл Чемберлен подал в отставку. Новым премьер-министром Великобритании стал Уинстон Черчилль.

 

14 мая​​ - бомбардировка Роттердама. Голландия подписала акт о капитуляции.

 

15 мая​​ - немецкие войска вошли в Амстердам и в северную Францию.

 

20 мая​​ - немецкие войска вышли к Ла-Маншу.

Немецкие войска заняли Амьен.

Закончена постройка концлагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцим).

 

* * *

 

Владик​​ в его двадцать лет​​ уже жил от кризиса до кризиса – и сейчас​​ тяжело переживал​​ свою бездарность.​​ Его восторг​​ поступления​​ в Литинститут​​ прошел​​ - и​​ его одолевала неуверенность в себе.​​ Его влюбленность в Варю​​ помогала ему пережить это неприятное открытие. Он​​ как-то разом изменил мнение о себе. Это в​​ школе он писал стихи лучше всех, но в толпе​​ таких же​​ авторов, как он,​​ он сразу потерялся.​​ Кроме Полины, он не мог найти друзей среди москвичей, хоть старательно посещал все сборища, часто только называемые​​ «литературными вечерами».​​ 

 

Ему нравилась Варя с ее тяжелой косой, с вызовом в​​ «очах»,​​ но он сразу, едва завидев​​ в Эрмитаже (его пригласил Сикорский)​​ вместе Варю и Леонида,​​ понял всю неразлучность этой пары – и бороться за внимание Вари​​ он не смел, понимая, что ничего не добьется.​​ При этом увлечении Варей он боялся потерять Полю,​​ боялся слишком увлекаться!

 

Состояние душевной муки не мешало, но, наоборот, толкало его читать​​ много стихов – и на этот раз он вернулся к перечитке Блока.​​ Он опять стал​​ пристально вчитываться в​​ стих:​​ 

 

О, нет! не расколдуешь сердца ты

Ни лестию, ни красотой, ни словом.

Я буду для тебя чужим и новым,

Всё призрак, всё мертвец, в лучах мечты.

 

- Почему я не понимаю этого? – думал юноша​​ – и глаза его были полны слёз.​​ – Откуда эти чувства? Почему я не испытываю их?​​ Эти стихи всего на семь лет старше, чем я, - а я их не понимаю!​​ Я же закончил школу! Чему же меня учили, если я​​ не могу понимать?​​ 

Он прочел последние четыре строчки и онемел от восхищения:

 

Ты проклянешь, в мученьях невозможных,

Всю жизнь за то, что некого любить!

Но есть ответ в моих стихах тревожных:

Их тайный жар тебе поможет жить.

 

Владик заплакал​​ от восторга.

Он тут же попытался сочинить стих:

 

И тайный жар приносит вдохновенье…

 

- Тьфу, как глупо! – подумал он.​​ 

Он набросал рифму:​​ 

-​​ Мученье,​​ вдохновенье, откровенье, дуновенье…

- Нет, это чудесно, - думал он про стихи Блока.​​ 

 

Семья Владика была в Ленинграде, а учился он в Москве.​​ Ему нравилось жить между двумя столицами​​ (конечно, свой родной Ленинград он считал главным городом Советского Союза).

 

Влад не открывал душевные бури Полине:​​ он очень ценил эту​​ дружбу.​​ Так ценил, что готов был много лгать для ее сохранения.​​ Это было и больно, и увлекательно: не верить в свой дар, обнимать Полину, а​​ любить Варю.​​ Эти чувства его разрывали, но ему нравилась эта боль: в ней легко шли стихи, - и учился он увлеченно.​​ 

 

* * *

 

Эдуард получил диплом об окончании МГУ.​​ Родители пристроили его на работу по специальности: он переводил с немецкого документы с грифом секретности. На работе он был серьёзен и подтянут.

Между тем, его более волновала не работа с ее строгими стандартами, а связь с балериной из кордебалета. Он так радовался, что его любовь к Большому театру, наконец, воплотилась в бурные сцены у нее дома. Дама была старше его на десять лет.

 

Эдуард считал долгом читать на немецком – и на этот раз его впечатлило стихотворение​​ Рильке:
.
Поэт
.
Ты, время, избегаешь ты меня.
Крыло эпохи грозно: оно ранит.
Мой голос и мой рот – что для тебя?
Как мне себя в сём мире сохранить?
.
Я наг, я нищ. Ни дома, ни любимой.
Мне на земле и места вовсе нет.
И всё, чему я отдаю себя, -
Оно берёт меня и обрастает смыслом.

 

- Если за известность надо платить такую цену, - подумал практичный Эдуард Николаевич, - то зачем она нужна? Это уж какой-то мазохизм.​​ «Ни дома, ни любимой»? Это только поза. Но зачем она нужна? Я, мол, - поэт? Ну, ты – поэт, - а я вот – не поэт.

 

* * *

 

-​​ Гермоген считал, материя вечна и не сотворена Богом.

- Продолжайте, - попросила​​ Надежда Николаевна.

-​​ Материя совечна Богу по Гермогену,​​ но она​​ ниже по своему статусу чем Бог, -​​ выдавил Геращенко.​​ 

- Из какой​​ материи​​ Бог создаёт мир?

 

Гермоген​​ -​​ древнегреческий философ.​​ 5-4 века до нашей эры.​​ Один из учеников Сократа.​​ 

 

* * *

 

Светлана Юрьевна​​ (ей было уже двадцать – и это немало для той эпохи в отличие от нашей)​​ ухаживала за папой:​​ Кохашинский неожиданно слег.​​ Ей пришлось уйти из училища и устраиваться на завод. На заводе ей​​ дали отпуск по уходу за отцом.​​ Теперь всё свободное​​ время она проводила​​ за чтением книг из библиотеки отца.​​ 

 

* * *

 

-​​ Гермоген признавал, что Иисус Христос родился от Девы и Святого Духа и был во всем подобен людям. Гермоген​​ считал, что тело Иисуса Христа после Вознесения оказалось на Солнце, а сам Христос вернулся к Отцу.

- Хорошо, Геращенко! Ставлю вам зачёт.

Надежде Николаевне регулярно приходилось сталкиваться с бездарными студентами – и от них​​ она требовала работы уже из чувства долга.

 

В итоге студент все же сдал курсовую работу, но Варенцовой не хотелось его​​ «заваливать»: это требовало еще больших хлопот.

 

* * *

 

На питерский балет​​ «Ромео и Джульетта»​​ с участием самой Улановой​​ Владик привез в Питер свою знакомую девушку Полину.​​ Своей крупной фигурой она издалека привлекала внимание, но​​ в ее лице была неприятная, банальная круглость.​​ ​​ Любителю литературы сразу пришли​​ бы​​ на ум строчки Пушкина:

 

Кругла, красна лицом она,​​ 

Как эта глупая луна​​ 

На этом глупом небосклоне.

 

Но, к счастью, не все думают о женских лицах, не все внимательно читают Пушкина.​​ Она не была​​ звездой,​​ но уже был круг людей, ее уважавших и звавших​​ «поэтессой».​​ Она была низкого мнения о стихах Ахматовой, но Владик​​ и сам не был уверен, что ему нравятся стихи этой знаменитости.​​ Стихи же Владика она хвалила при каждом удобном случае.

За Полиной стояла среда, в которой и попивали, и курили, так что к этим вредным привычкам​​ и​​ Владик приобщился из необходимости, хоть и старался не злоупотреблять.​​ Отец Влада тоже курил, так что и Полине​​ из дружбы​​ наш поэт​​ прощал ей​​ многое.​​ ​​ Это​​ была​​ его​​ среда – и тут уж​​ приходилось​​ со многим мириться.

.

Полина не поехала бы в Ленинград, но Владик через​​ свою маму-культорга достал два билета​​ на Уланову.​​ Посещение балета с участием​​ Улановой было столь престижно, что девушка не смогла устоять.​​ А как же! Эти билеты​​ были​​ уже не просто подарком, но изысканным даром!

 

В то время значение культорга​​ было столь велико, что его стоит пояснить.​​ Казанцева Екатерина Семеновна ​​​​ ​​ была организатором​​ культурно-​​ массовой работы: это и экскурсии для рабочих, и посещения театров, и путевки в дома отдыха.​​ Внешне это, казалось бы, ничего не меняло в ее жизни и даже добавляло работы, но на самом деле культорг в качестве премии получала в подарок подписку на литературную классику, что в то время​​ пользовалась огромным спросом.​​ 

Екатерина Семеновна получала билеты и на дефицитные спектакли, но они всегда продавались с нагрузкой. ​​ Балет пользовался огромным успехом​​ – и только от мамы Владик​​ получил два билета без наценки.​​ 

Мама Влада​​ придавала большое значение общественной деятельности и членству в компартии. Это, в частности,​​ помогало​​ держать в узде мужа:​​ как бы Геннадий Васильевич ни напивался,​​ он не решался всерьез ссориться с женой, культоргом и членом парткома.​​ 

Тогда каждое учреждение имело партийный комитет, имевший большое влияние​​ не только на производственный процесс, но и на личную жизнь каждого рабочего.​​ Каждому гражданину Советского Союза​​ был известен кодекс строителя коммунизма,​​ каждый понимал, что​​ «моральный облик»​​ - это серьезно.

 

Спектакли Улановой не были столь уж часты, так что​​ даже​​ удивительно, что на этот спектакль​​ Мариинки попали и​​ Варенцовы: Сергей Никифорович достал билеты​​ через знакомства Сикорского, который на этот раз раздобыл билет и для дочери.​​ Без особенных усилий билет на Уланову достать было нельзя!

 

- Ну, как вам, ребята, Галина Сергеевна? – спросил​​ Варенцов​​ после​​ первого действия.

- Конечно, понравилась! – изрекла​​ Надежда.

- А тебе как, сыночка?

- Папа, я третий раз в жизни на балете, - ответил Лёня. -​​ Я мало в нем понимаю.​​ 

- Так понравилось или нет? – возмущенно воскликнул отец.

- Конечно! Это чудесно! – ответил сын.

Все же Леониду было неприятно видеть так много мало одетых женщин, собравшихся в одном месте. Авторитет отца был непререкаем, все радовались балету – и уже и он догадался выражать радость, не будучи радостным.​​ 

 

Варя​​ с Леонидом шли по фойе, когда​​ навстречу вышел​​ Владик​​ с Полиной.

Варя ахнула от удивления!

- Привет!​​ Вот уж не ожидала тебя встретить, -​​ сказала она​​ Владику как старому знакомому.​​ 

Полину покоробило это​​ «ты», а Варя​​ сама не могла понять, как у нее это​​ «ты»​​ вырвалось.

И Полина, и Леонид с любопытством рассматривали встречу двух друзей.​​ ​​ 

-​​ Я – Варя, а это поэт Владик, - просто сказала​​ она.​​ -​​ А это Лёня.

- Это Полина, - не растерялся Владик.​​ 

- Очень приятно, - дежурно сказала Полина.

Эта​​ девушка с ярко накрашенными губами​​ казалась великоватой для тоненького Владика. Она приторно улыбалась.

- Вы часто ходите в ​​ Мариинку?​​ –​​ Владик​​ спросил​​ Леонида.​​ 

- Бывает, - ответил Лёня.​​ 

- А мы вот приехали из Москвы, -​​ сказала Полина.

- Серьёзно? – удивился Леонид.

- Да, - подтвердил Владик.​​ – Мы – студенты Литинститута!

- Вот это да! – ахнул Леонид.​​ – Серьёзно?

- Да, - ответила Полина. – Мы на факультете поэзии.​​ 

Разговор зашел в тупик, но Варя​​ нашлась:

-​​ Не все мы поэты, зато​​ все – балетоманы! –​​ искренне​​ сказала​​ она.

- Мы все – поклонники Улановой, - уточнил Владик.

- Нет, Владик, - возразила Варя. -​​ У меня папа - балетоман,​​ - а вот я​​ чаще бываю в театре оперетты.​​ 

- Лёня, - она обратилась к другу. – Представь, я встретила Владика на закрытом просмотре​​ «Калигари».

Она не была уверена, что Полина и Леонид слышали об этом фильме, и напомнила​​ с умным видом:

- Это самый известный фильм​​ экспрессионизма. ​​ Режиссёр​​ Роберт Вине, 1920 год.​​ 

Полина с любопытством разглядывала​​ умную​​ красивую​​ девушку Варю, она не слышала про такой фильм.​​ ​​ Все красивые девушке Поле не нравились, потому что себя она​​ догадывалась, что некрасива.​​ 

Аксакова Полина Сергеевна​​ была на восемь лет старше Лёни и Вари.

- Мне не понравилась концепция, - небрежно сказал Владик.

- Какая? – Варя не поняла, о чем он.

- Будто жизнь – сумасшедший дом.​​ 

Варя вспомнила, что на просмотре фильма дрожала от страха, что само слово​​ «Калигари», всплывая в памяти, вызывало​​ ощущение ужаса.

 

Владик бросился спасать компанию от затянувшейся паузы:

-​​ Давайте,​​ я​​ вам​​ прочту стихи, а​​ вы​​ скажете, понравились они​​ вам​​ или нет.

- Давай, - согласилась Варя.​​ 

 

- Если я заболею,

к врачам обращаться не стану,

Обращаюсь к друзьям

(не сочтите, что это в бреду):

постелите мне степь,

занавесьте мне окна туманом,

в изголовье поставьте

ночную звезду.

 

- Вот это да! – восхищенно ответила​​ Варя. – А чьи они?

- Ярослава Смелякова, - вмешалась Полина.​​ – Это наш хороший знакомый.

Раздался звонок – и Варя бестактно спросила Владика:

- Так ты –​​ уже​​ поэт, или только им будешь?

Владик тактично ответил:

- Я надеюсь им​​ стать.

Ему не нравилась жёсткость Вари. Она спросила по глупости, но он-то решил, что ей зачем-то хочется поставить его на место.​​ Еще недавно ему казалось, он любит Варю, но, когда рядом стояла Поля, ему больше​​ нравилась именно Поля. Потому что она была другом, а Варя – только мечтой.​​ 

​​ 

Появившись с Полей, Влад рассказал Варе очень много о себе самом. Он этого не понял!​​ Варя сразу всё поняла про их отношения – и ее случайную догадку потом подтвердит сама жизнь.

 

* * *

 

- Уланова танцует с необычайной нежностью, - сказал Варенцов Сикорскому. - Вот в Орловой я не чувствую такой тонкости, такта, проникновенности.​​ 

- Влюбился, что ли?

- Да, влюбился, - признался Сергей Никифорович.

- Но в кино больше политики! Оно же и предназначено для масс. А балет – для отдельного человека.​​ 

 

* * *

 

10 июня

Италия объявила войну Франции.

Канада объявила войну Италии.

 

* * *

 

Разговор Варенцова с сыном в Мариинке имел продолжение.​​ 

- Лёня, вот расскажи, что тебе понравилось в балете.

-​​ Мне показалось,​​ в этом есть что-то потустороннее.

- Что может быть потустороннего​​ в​​ «Ромео и Джульетте»? Это же не​​ «Жизель»!​​ 

- Папа, может, я не так сказал?​​ Я смотрел​​ - и захватывало​​ дух:​​ я восхищался:​​ такие красивые движения, такие красивые женщины!​​ 

- А ты подумал, что​​ же​​ стоит за этим?

- Как что? Красивые девушки.

- Совсем не так! ​​ Эта девушка десять лет училась делать это движение красиво - и оно так хорошо у нее получается, что ей доверили выйти на сцену Маринки.​​ Ей доверили нам понравиться. 

- Ну, ты всегда разведешь философию, - улыбнулся Леонид.

- Я говорю серьезно.

 

* * *

 

Стих Полины:

 

Стихи сквозь утренний сон.

.

Останься, легкий полумрак!

Тобою созданные тени

живей ночных и откровенней.

Останься, сладкий полумрак.

.

Пока с тобой, я не проснусь,

я в дымке легкой грез невнятных.

Скажи, волшебный, непонятный,

куда я из тебя вернусь?

.

Всё только кажется и снится,

все в забытьи и все не в счет,

и ничему не воплотиться,

и все свет утренний убьет.

.

Мой полумрак, пока твой шелест

не стаял, не затих в oгне,

живая ласковая прелесть,

любимый мой, иди ко мне.

 

Этот стих​​ многим из тех, кому Поля решилась его показать,​​ показался сомнительным и не был напечатан.​​ «Не те чувства!». Нужны были правильные чувства.​​ Но Влад был изумлён!

- Ты можешь писать обо всем! – с восхищением сказал он.​​ – Я вот не могу писать о том, чего не бывает. Мои стихи всегда такие плоские.

- Не наговаривай на себя! – строго сказала Поля: уж не как друг, а как​​ «старший товарищ». – У тебя хорошие стихи.

 

* * *

 

Еще в 1938 году известное всему Питеру здание напротив Русского музея было передано Ленинградскому театру музыкальной комедии, но Варя, как и все,​​ звала​​ этот театр​​ «театром оперетты», потому что там шли оперетты. У Вари не могло быть денег, но зато она была общительной и обладала милой улыбкой.​​ 

Перед началом спектакля театр охотно выдавал желающим входные билеты («страпонтен»​​ писалось на них) на откидные кресла (на самом деле это были махонькие откидные сиденьица в проходе​​ между рядами кресел).

Варя сходила и на​​ «Холопку», и на​​ «Баядеру», и на ​​ ​​  ​​ ​​ ​​ ​​​​ «Сильву»,​​ ​​ которая ей​​ особенно понравилась. ​​ Варя полюбила Эдвина. По сюжету это был тенор, молодой аристократ, сын князя! Она сходила на спектакль три раза – и, наконец, решилась поговорить с артистом.

Варя дождалась, пока он выйдет из служебного входа, и подошла к нему:​​ 

- Здравствуйте!​​ 

Он обернулся и ответил:​​ 

- Здравствуйте!​​ 

Только мгновение его лицо было омрачено гримасой усталости: оно озарилась улыбкой, когда он разглядел девушку.​​ 

Когда он был на сцене, его лицо казалось однообразно восторженным, но сейчас Варя увидела разводы грима - и, что ее поразило, так его огромные сияющие глаза. Она никогда не видела таких!​​ 

- Как вас звать?

- Варя.

- А я Виктор Иванович. Вы были на спектакле?

- Да.

- Вам понравилось?

- Да.

Варя была так поражена, что только и могла, что дакать.

- Приходите еще.

- Обязательно, - ответила Варя.

 

Через три дня Варя подкараулила певца, но она не заметила, что вслед за ним из служебного входа вышла невысокая женщина в огромной шляпе.

Варя​​ подошла к артисту, но он испуганно посмотрел на нее и ушел. Варя не успела удивиться, как дама подошла к ней.

- Девочка! - строго сказала она. - Сиди дома, а то получишь по морде! Еще раз, гадина, подойди к моему мужу!​​ 

- Вы хамите! - заплакала Варя.

Красота женщины так контрастировала с ее грубостью!​​ 

- Я тебя предупредила, сучка, - сухо напоследок сказала дама и отошла к Виктору Ивановичу.​​ 

 

Эта отповедь так потрясла Варю, что она, добравшись до дома, забралась в свой уголок, поплакала​​ и​​ наконец​​ уснула. ​​ 

 

Виктор Иванович Копылов, тенор Театра оперетты, чья жена так невежливо отбрила Варю, даже не заметил случившегося.​​ 

Наутро в театре у них был выходной – и они поехали​​ в Павловск.​​ ​​ 

 

* * *

 

28 мая​​ -​​ король Бельгии Леопольд​​ Третий​​ подписал акт о капитуляции Бельгии.

 

10 июня​​ -​​ Италия объявила войну Франции.

 

14 июня​​ - немецкие войска вошли в Париж, который объявлен​​ «свободным городом».

 

15 июня​​ - президент США Ф. Рузвельт издал секретный приказ о создании атомного оружия.

 

* * *

 

- Представь,​​ Надя,​​ французам не стыдно! - с горечью воскликнул​​ Сергей Никифорович. - Сдались без сопротивления.​​ 

- Я читала! Вчера подписали перемирие с Германией в том же месте в Компьенском лесу…

- При этом немцы дали откопали старый вагон, в котором в 1918-ом​​ они подписали акт о своей капитуляции!​​ 

- Сережа,​​ немцы разыграли сей​​ спектакль​​ по нотам.​​ Тот же самый вагон на том же самом месте!​​ Сегодня​​ ​​ ​​ Гитлер​​ в​​ Париже.​​ Что​​ вот​​ мы с тобой думали о Париже, как о Мекке искусства?​​ А теперь ​​ это​​ «Мекка»​​ нацистов.

- Да, Франция сломлена Первой мировой войной!​​ Из восьми миллионов населения погиб миллион. Каждый восьмой.​​ Вот они в штаны и наклали.​​ 

 

* * *

 

26​​ июня​​ 1940 Верховный Совет СССР принял указ №24​​ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю без выходных и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».

 

* * *

 

Варенцов и Сикорский​​ летом часто​​ гуляли​​ по закату.​​ 

- Представь, ​​ при каком произволе мы живем! -​​ усмехнулся Сикорский.​​ 

- Это слишком ясно! - ответил Сергей Никифорович. - Вспомни проскрипции в Риме! Мы уцелеем, раз мы - нули.​​ 

- А что ты думаешь про семидневную рабочую неделю без выходных? – спросил Варенцов.

- Я уверен, будет война. Всем нам будет трудно выжить: и​​ нулям, и не нулям!​​ 

- Это верно,​​ - вздохнул Варенцов.​​ –​​ Мы, хоть и нули, не​​ попались​​ в эту​​ нашу​​ мясорубку! Хоть тут повезло.

-​​ Зато попадём в мясорубку войны.​​ Что разбираться в этом? – вздохнул Сикорский.​​ – Хорошо, если мы уцелеем в этой катавасии!​​ 

И он стал прощаться:​​ 

- ​​ Ну, пока, Сережа! Пойду в мою конурку.​​ 

Сикорский звал свою квартиру​​ «конурой».

 

* * *

 

10 июля​​ -​​ первые крупные столкновения люфтваффе и ВВС Великобритании над Ла-Маншем. Начало Битвы за Британию.

 

21 июля 1940 года военное командование гитлеровской Германии начало работу над планом нападения на СССР –​​ «Барбаросса». Свое название план получил в честь императора Священной Римской империи – Фридриха Барбаросса.

 

* * *

 

28 июля 1940 года Борис Пастернак написал Анне Ахматовой:

 

Ваше имя опять Ахматова в том самом смысле, в каком оно само составляло лучшую часть зарисованного Вами Петербурга. Оно с прежнею силой напоминает мне то время, когда я не смел бы поверить, что буду когда-нибудь знать Вас и иметь честь и счастье писать Вам. Нынешним летом оно снова значит все то, что значило тогда, да, кроме того, еще и что-то новое и чрезвычайно большое, что я наблюдал последнее время в отдельности, но чего еще ни разу не видал в соединении с первым.

Это​​ -​​ соперничающее значение Вашего нового авторства в​​ «Иве»​​ и новейших вставках. Ваша нынешняя манера, еще слишком своезаконная и властная, чтобы казаться продолженьем или видоизменением первой. Можно говорить о явлении нового художника, неожиданно поднявшегося в Вас рядом с Вами прежнею, так останавливает этот перевес абсолютного реализма над импрессионистической стихией, обращенной к впечатлительности, и совершенная независимость мысли от ритмического влиянья.

Способность Ваших первых книг воскрешать время, когда они выходили, еще усилилась. Снова убеждаешься, что, кроме Блока, таким красноречием частностей не владел никто, в отношении же Пушкинских начал Вы вообще единственное имя. Наверное, я, Северянин и Маяковский обязаны Вам безмерно большим, чем принято думать, и эта задолженность глубже любого нашего признанья, потому что она безотчетна. Как все это врезалось в воображенье, повторялось и вызывало подражанья! Какие примеры изощренной живописности и мгновенной меткости!​​ 

Переделкино

 

В 1936 году поэт поселяется на даче в Переделкино, где с перерывами проживёт до конца жизни.

 

* * *

 

Последнее мирное лето все провели по-разному. Рядом в Европе свершались бурные события, но в Советском Союзе, казалось, не замечали этого.

Осенью этого 1940 года и Варя, и Леонид поступили на истфак​​ (исторический факультет)​​ ЛГУ, а Олег​​ Коваленко, и Сергей Дмитриев - на механико-математический факультет ЛГУ (мехмат). Он был в паре километров от истфака: на одиннадцатой линии Васильевского острова.

 

* * *

 

30 августа 1940 года в Советском союзе был выпущен первый паровоз без топки. Главным преимуществом таких машин стала пожаробезопасность. Поэтому их широко стали использовать на нефтеперегонных и других предприятиях.

 

* * *

 

В​​ начале сентября​​ Сергей Никифорович​​ решил серьезно поговорить с сыном.

- Как тебе учеба?​​ 

- Ты же знаешь, папа:​​ незачетов​​ нет.​​ 

- А ты чувствуешь, что исторический факультет - это твой выбор?​​ 

Старший Варенцов, не любя сокращений, никогда не говорил​​ «истфак».

- Да, - Леонид посмотрел отцу в глаза.​​ -​​ Я, как ты, хотел бы работать в Эрмитаже.​​ 

- Пока не надо заглядывать так далеко. Если тебе интересно,​​ сделай дополнительную работу.​​ 

- Какую?​​ 

- Собери данные о жизни античных людей. Какие тебе понравятся. ​​ А там​​ посмотрим, что у тебя получится.​​ 

- О Плинии подойдет?

- Важно, чтоб тебе нравилось. ​​​​ Я бы тебе больше посоветовал углублённо изучать неоплатонизм: там уже близко христианство и история России. Так ты​​ попадешь на более интересный и более актуальный материал.​​ 

И он грустно посмотрел на сына:

- Я не решаюсь тебе сказать…

- Говори, папа.​​ 

- Скоро будет война.​​ 

И​​ Сергей Никифорович поспешно добавил:

-​​ Почему ты так на меня смотришь?​​ Я не сам это придумал! Военные об этом говорят определенно. Я первый раз прошу тебя:​​ никому об этом не рассказывай.​​ Очень прошу.​​ 

- И что, папа?​​ – рассмеялся Леонид. -​​ Ты, кажется, уверен, что меня​​ ошарашил?

- А разве нет?

- Да я уверен,​​ что будет война. Как и все​​ ребята на курсе!

- Леня, вы еще дети!​​ Тебе меньше года до восемнадцати лет. Ты попадешь на фронт.​​ Военной специальности у тебя нет – и ты пополнишь нашу пехоту. Мне это страшно.

-​​ Да ладно, папа!​​ Как будет, так и будет.​​ Я сам хотел с тобой об этом поговорить. Спасибо, что ты первый начал этот разговор.​​ Да, папочка, это ужасно, но ты не думай, что я испугаюсь.​​ 

-​​ ​​ Леня, я рад​​ твоим словам!​​ Что будет со всеми нами, никто не знает.​​ Гитлер​​ раздавил Чехословакию, Францию, Польшу – и вот пришла наша очередь.​​ Не думаю, что с Россией получится так же легко, как с Францией, - но будет очень тяжело всем нам. Об этом я хотел​​ тебя предупредить.

Оба замолчали.​​ 

- Хорошо, папа!​​ –​​ наконец сказал​​ Леонид.​​ –​​ Так​​ и что?​​ Это не наш удел – бояться!​​ 

И он сказал иначе, совсем спокойно:

-​​ Я что-нибудь подготовлю по античности.

Потом​​ Леня прошептал:

- Папа! ​​ Неужели это так серьезно?

- Очень серьезно. Занимайся​​ античностью, но будь готов ко всему.

 

* * *

 

Они опять встретились в театре оперетты.​​ 

- Привет!​​ – услышала​​ Варя.

Она​​ обернулась: перед нею стоял Владик.

Сердце Влада билось огромно: это Варя – и он любит её! Он наугад пошел на оперетту, надеясь Варю встретить, - и вот она, Варя!​​ 

- Помните меня? – спросил он.

- Как же! Любитель оперы и поэт.​​ 

Она хотела спросить:​​ «Где же Поля?», - но удержалась.

- Я всю неделю ходил в театр!​​ –​​ признался он.

- Зачем так часто? – наивно спросила Варя.

- Хотел тебя встретить.​​ 

- Ты серьезно? - спросила Варя.​​ 

Она​​ в первый раз серьезно посмотрела на него,​​ хоть они виделись уже третий раз.​​ Она так растерялась, что не заметила, как​​ перешла на​​ «ты».​​ 

- Да, - ответил он.​​ - Варя, а ты помнишь, что меня зовут​​ «Владик»?

- Помню.

-​​ Здравствуй, Варя!

- Привет, Владик.

Они рассмеялись.​​ 

И вдруг она отвернулась от юноши.​​ 

- Боже мой, это мое первое свидание, - подумала она.​​ 

- Ты пишешь стихи?​​ – спросила она, не веря своим словам.

- Да. И я уже одно написал тебе.​​ 

- Но что это значит? – наивно спросила Варя.

- Это значит, что я о тебе мечтаю.

- Прочти.

Он не прочел, а сказал свои стихи:

 

Какой же вечер – нежный!​​ 

И дело не в луне:

Давно и неизбежно​​ 

Ты тянешься ко мне.

 

И пальчиков твоих тепло

Гуляет по твоим рукам.

Не говори мне ничего.

Прижмись сильней

К моим губам.

 

Эти стихи он написал три года назад, в его семнадцать лет.​​ Он уже стал забывать о них, но тут вспомнил, как ему казалось, весьма кстати.​​ Он сказал их так просто, что она не знала, что​​ и ответить.​​ 

- Владик, мне надо домой.

Она была так взволновала, что могла сказать только это.​​ 

- Я тебя провожу.​​ 

- А тебе домой не надо?​​ 

-​​ Варя, мне уже двадцать лет.​​ Ради тебя сделаю небольшой круг.​​ ​​ Да​​ мы оба живем​​ в центре.

Варя промолчала. Она​​ жила у Обводного канала – и​​ какой же это центр? От Эрмитажа больше двух километров.

- А почему ты не на учебе в Москве?

- Родители у меня тут.​​ Приехал к ним.​​ Я живу у Спаса.​​ 

Казанцев жил недалеко от храма Спас-на-крови.

- Как ты попал в театр? – спросила Варя. – Приехал ради​​ оперетты?

- Приехал ради тебя. Ты же сказала, что любишь этот театр.​​ 

Варя растерялась.​​ 

-​​ Я уже​​ студентка, -​​ зачем-то​​ сказала она. -​​ Истфак ЛГУ.

Они молча дошли до ее дома и простились.​​ За эти пару километров они много, о чем говорили, но Влад не понимал, что своей смелостью пугает девушку. С ней всё было в первый раз – и ей-то казалось, что это спектакль, а не жизнь.​​ 

- Он был со своей Полей, - думала она. – а со мной говорит о любви. Наверняка, он и с ней говорит о том же! Или я – дура – и можно дружить и сближаться сразу со многими?!

 

Владику так остро​​ захотелось повидать Варю, что он​​ выискивал ее на улицах, в университете, в театре. ​​ И сейчас он не чувствовал усталости.​​ Наваждение счастья измучило его. Если б она сейчас сказала:​​ «И я так хотела тебя встретить!»! ​​ Да, это бы перевернуло его жизнь! Он упал бы на колени и признался в любви.​​ ​​ 

Он еще три часа метался из улицы в улицы, всё ища ответа​​ на свое безумное желание близости с Варей.​​ 

 

Он был близок с Полиной, но мечтал о Варе.​​ Его физическое сближение с Полиной произошло так просто, так неромантично! ​​ Он не успел намечтаться о ней, как​​ они оказались в одной постели. ​​ 

Это случилось, когда матери Полины не оказалось дома: она подолгу уходила в магазины, стараясь купить что-нибудь получше​​ для любимой дочери.​​ 

В прошлом году​​ в свои пятьдесят пять​​ Екатерина Семеновна​​ ушла на пенсию​​ – и удержать прежний уровень жизни было трудно. Владика она знала – и с первых встреч поняла, что он будет заботиться​​ о​​ пропитании семьи. Она считала, лучшего зятя ее некрасивой дочери Полине не найти.​​ 

Ну​​ и что, что поэт? Лишь бы ходил по земле.​​ Влад содержал квартиру в образцовом порядке.​​ 

 

* * *

 

Сергей Никифорович из желания сблизить Варю и Лёню​​ и помочь сыну общаться (сын​​ Леонидик казался ему болезненно замкнутым)​​ устроил встречу в Эрмитаже новых друзей Вари: поэта Владика, артиста Кононова и художника Кохашинского.​​ Теперь это были друзья не только Сикорского, но и его дочери. Кононов показался радостным, светленьким мальчиком, готовым весело подпрыгнуть, а вот художник Юрий Степанович тяжеловесно, неторопливо ступал, с каждым шагом словно бы утверждая свое существование.​​ 

Конечно,​​ их привел Сикорский -​​ ​​ и Сергей Никифорович ​​ провел друзьям небольшую приятную экскурсию по античным залам.​​ Оттуда Сикорский увел всех в голландскую экспозицию.​​ День закончился​​ посещением театра комедии на Невском.

​​ 

Весь день​​ Варя украдкой разглядывала компанию.​​ ​​ Влад​​ был​​ рядом​​ с ней. Её​​ неуклюжий толстый папа​​ будто бы​​ контрастировал с тонким, словно летящим на крыльях Владиком; маленький, беленький артист Вася не тянул на свои двадцать шесть лет. Художник Юра обладал меньшим животом, чем папа Вари, а если говорил, то очень солидно, словно б решались судьбы мира.​​ 

 

Владик взволновал Варю.​​ Она не понимала, что своей холодностью и оттолкнула, и испугала его.​​ Ни Влад,​​ ни Варя не поняли, что произошло. Влад после встречи с Варей рано утром уехал, разочарованный, в Москву.

 

Если Варю не удивил этот день, проведенный​​ в Эрмитаже​​ вместе с незнакомым людьми, то для Леонида это было большим потрясением. Его отец это понял - и попросил Варю больше вытаскивать на общение его сына. Варя тоже так считала. Все близкие понимали, что Леонид может стал учёным, античником, если продолжит серьезные занятия, но его реакции на других людей казались неадекватными: так мало интереса Леонид выказывал к новым знакомствам.

Обстоятельства сближали Варю и Леонида. Лёню притягивала Варя, но он не понимал природу этих чувств, ведь социально – при всём своём уме – он был недоразвит.​​ 

 

* * *

 

- Папа, а что говорил о точке Евклид? Меня спросили, а я и не знал.

-​​ «Это то, что не имеет частей».

- Спасибо.

- А Прокл считал,​​ - добавил​​ Сергей Никифорович, -​​ что точка​​ выше всяких частей. ​​ Точка сама по себе не делится, но она​​ содержит​​ в себе принцип деления.​​ ​​ Точка​​ предполагает это деление как деление бесконечное.​​ 

- Но это уже математика!

- Согласен. Пока что не​​ зацикливайся на​​ неоплатониках: слишком сложно. Спросишь меня лет через пять – и я тебе объясню.​​ 

 

* * *

 

Алексей Лосев:

 

Процесс подготовки неоплатонизма был очень длителен. Мы видим в течение этих трех веков, от Посидония до Плотина, немало разных попыток дать ту или иную, полунаучную, полуфилософскую концепцию пифагорейско-платоновского учения о гармонии сфер и о космической музыке.

 

* * *

 

7 сентября​​ -​​ Люфтваффе прекратило атаки на британские авиабазы и начало налёты на города. Начало заключительной фазы Битвы за Британию.

Немецкая авиация начала массированные ночные бомбардировки Лондона. Налёты продолжались 57 ночей подряд.

 

* * *

 

-​​ Лёня, ты уже выбрал? – спросила​​ Надежда Николаевна.

Она помогала сыну в выполнении домашнего задания.

- Да, мама. Пли́ний Ста́рший,​​ 22-79 года нашей эры.

- Что у него тебе нравится?

- Его мнение о Лисиппе.

- Сначала ты пишешь,​​ - наставительно сказала​​ Надежда Николаевна, -​​ что Лисипп - греческий скульптор. Вместе со Скопасом и Праксителем он вошел в триаду величайших скульпторов классической греческой скульптуры.​​ 

Она добавила:

- Да! А еще:​​ «В четвертом веке до нашей эры​​ он завершает эпоху поздней классики».

 

Лёня​​ свои писания​​ любил читать​​ и Варе – и она, зная эту слабость, иногда сама просила его:

- Ну, еще почитай, что ты там накарябал, - сказала​​ она.

Леонид прочел:

-​​ «Лисипп очень много способствовал усовершенствованию скульптуры своей манерой изображать волосы, хотя головы он делал меньше, чем более древние художники, а само тело тоньше и суше, благодаря чему получилось такое впечатление, будто его статуи были выше ростом».​​ 

-​​ ​​ Если б​​ ты​​ показал​​ это на диафильме! А так​​ получается сухо, - посоветовала Варя.​​ – И потом,​​ «очень»​​ в начале звучит по-детски нарочито.​​ 

- Да? – спросил Леонид. - У папы​​ диафильм​​ есть.

- Ну, тогда, конечно. А чем скульптура​​ Лисиппа​​ отличалась от остальных?

- Он сам говорил: другие скульптуры​​ копировали людей, а его персонажи​​ –​​ не реальные люди, а какими ему кажутся.

 

* * *

 

10 сентября​​ -​​ замаскированный под советский сухогруз​​ «Дежнёв»​​ немецкий рейдер​​ «Комет», пройдя с помощью советских ледоколов по Северному морскому пути, вышел в Тихий океан.

 

* * *

 

В их семейной жизни много значил кухонный стол.​​ Сергей Никифорович и Надежда Николаевна усаживались попить чаю,​​ но чаепитие часто уходило​​ в​​ разговоры об античности: о​​ любимой работе.​​ Им было по сорок.​​ ​​ Их объединяла эпоха, в которой​​ не так легко было выжить, - и они,​​ понимая это, сражались на своих духовных баррикадах с этой ужасающей поступью времени, перемалывающей поколения.​​ 

Их​​ очень тревожила​​ разъединенность нации,​​ тот​​ разрыв духовных усилий, когда за границей осталось столько ученых​​ и просто людей​​ той же национальности и​​ близких по духу.​​ Где они, что с ними?​​ 

Они слышали о мытарствах Цветаевой, - но только слышали: прочесть​​ о ней​​ хотя бы что-то​​ было невозможно.​​ ​​ То, что она уже мыкается в Советском Союзе, они, конечно, не знали.

 

- У тебя есть какое-то время со мной поговорить по моей учебе? – спросила​​ мужа​​ Надежда Николаевна.

- Конечно! – ответил Варенцов.​​ 

-​​ «Могущественная и божественная природа, которую греки называют космосом, состоит из трех начал: из умопостигаемого, из материи и из того, что происходит из соединения умопостигаемого и материи».  ​​​​ 

- Надя, продолжай! ​​ Приятные речи после партсобрания.​​ 

- ​​ Платон обыкновенно называет умопостигаемое идеей…

- Образцом и отцом,​​ - подхватил Варенцов,​​ -​​ материю же - матерью и кормилицей, а также местом и пространством возникновения, а то, что из того и другого, - потомством и возникновением. ​​ 

Надежда Николаевна замолчала.

- Все​​ верно, - сказал Варенцов жене. – Продолжай.​​ 

Она засмеялась​​ вслед за ним:

- Слушай, этот наш разговор - ответ на стахановское движение!​​ 

- Надька, не смешно! Ты не ляпни этого на партсобрании!​​ ​​ Тебе не тяжело без прислуги?

- Сережа, я часто вспоминаю​​ Марфу​​ Васильевну, вот опять съезжу на ее могилу… какого человека мы потеряли!

Ее фраза показалась​​ и​​ ей, и ему​​ невыносимо банальной, - но и такой нужной, такой верной!​​ 

- Надя,​​ не надо это педалировать!​​ 

- Хорошо,​​ - вздохнула она. -​​ А что до партсобрания, то на мне сын и муж, так что лишнего не скажу. ​​ 

 

Она​​ посмотрела на мужа и спросила:

-​​ Да что с тобой сегодня?

- Я не в духе!

- С чего ты, Сережа?

- Я думаю, что же с нами будет.

-​​ Я​​ понимаю, о чем ты! – рассердилась​​ Надежда. -​​ ​​ 

Сережа,​​ зачем ты​​ сыну сказал о войне?

- Я?!​​ – Варенцов попытался защищаться.

- Да, ты! Что ты ему сказал? Он стал таким грустным после разговора с тобой. Признайся: ты сказал ему про войну!

- Да, Наденька, я сказал – и я уверен, что прав.​​ Как, ты думаешь, он ответил?​​ «Папа, я это знаю».

- Сережа! Есть детская психика, а есть взрослая.

-​​ Ты вот лучше подумай, что будет с нами!​​ Я не сказал ему про чистки,​​ про убийства генералов, про этот странный договор с Риббентропом​​ – это я не сказал. Лёнечка очень умный!​​ Да, сейчас ему больно, но потом он оценит мою откровенность.

- А ты не боишься, что он кому-нибудь расскажет?

- Не боюсь.​​ Он знает, что пострадать можем мы все.​​ 

 

Они сидели молча, погруженные в грустные мысли, переполненные страхом за будущее.

- Какие мы с тобой счастливые! –​​ вдруг выпалил​​ Варенцов. – Только подумай!​​ 

Словно в​​ ответ на его мысли его мальчишеский вихор выбился из ровной прически.

- Мы?​​ Счастливые?!​​ –​​ с удивлением переспросила​​ Надежда Николаевна.​​ 

- Да, мы – счастливые, потому что мы живем! – настаивал Варенцов.​​ -​​ До 1932 года история не преподавалась в школах - и ее просто не знали, - и что это​​ было и есть​​ для меня? Я же учился​​ еще в той России!​​ И вот я из студента становлюсь работником Эрмитажа…​​ Сон какой-то! ​​​​ 

- А с другой стороны, Надька, мне страшно! В​​ какой стране я живу? ​​ Представь, вся литература, что я читал в начале двадцатых, когда только начинал работать в Эрмитаже, - она вся запрещена!​​ Почему? Ведь печатали Джойса в отрывках!​​ Что-то происходит, какие-то непонятные процессы, - и это нельзя ни с кем обсуждать, и писать об этом нельзя.​​ 

-​​ Сережа, да это же понятно: так много​​ «врагов народа»​​ быть не может!​​ – ответила жена. – Мы и так не готовы к войне, а​​ он​​ (лишний раз​​ Надежда Николаевна старалась не упоминать имени Сталина)​​ как с цепи сорвался…​​ И международная обстановка тяжёлая...​​ 

- Надя,​​ ты в разговоре со студентами не брякнешь​​ ​​ чего-то такого, а?​​ 

-​​ ​​ Сережа,​​ да ведь это все равно, что застрелиться.​​ 

 

И она строго сказала:

- Оставим этот разговор! Мы всё равно ничего не можем изменить.​​ Давай делать то, что мы можем!​​ Давай любить античность, давай жить ею!

 

Она​​ вызывающе​​ смотрела на него: словно из того двадцатого года,​​ когда они встретились. Тогда у нее​​ ​​ ​​ была​​ тяжелая​​ коса, и​​ они встретились​​ на одной из просветительских лекций по античности.​​ ​​ Худенькая, с большой косой – такой он встретил ее.​​ Он знал этот​​ ее твердый​​ взгляд: это был вызов не ему,​​ -​​ но той ужасной эпохе, когда приходилось отстаивать свое право на профессию, право быть человеком в стране​​ и в мире, где происходило столько бесчеловечного.

 

* * *

 

15 октября​​ -​​ на экраны кинотеатров США вышел фильм Чарли Чаплина​​ «Великий диктатор».

 

Микешиным этот фильм показался пустышкой.

- Талант есть талант, - признавал Эдуард, - но стоило так размениваться на жалкие трюки?

- Это политика, - определенно сказал старший Микешин. – Тут ни грамма искусства. Куда удивительнее, что ему никто фильм не заказывал! По зову сердца, так сказать.​​ 

 

* * *

 

Надя, дочь Александра Николаевича Петровского, ректора истфака ЛГУ, в ее семнадцать лет уже охотно читала Верлена. Сегодня она принялась читать самое известное его стихотворение​​ «Искусство поэзии».

 

Да, музыки - прежде всего.

И для нее всё лучше – странность.

Пускай неясно и туманно,

Но чтоб без позы и легко.​​ 

.

Слова чтоб ясностью манили!

Чтоб выбор не был бы туманным!

Пусть строчки пьяно задурманят!

В неясность​​ ясность запряги…

 

* * *

 

Дома Варя попробовала читать учебник:​​ 

-​​ «Аристотель вслед за Платоном вырабатывает ту новую веру в универсальную божественность космоса и единение человечества в почитании космического бога, которую классическая греческая философия завещала эллинизму».

Она​​ прочла​​ и ахнула:

-​​ Ничего не понимаю. Ничего! Зачем мне эта дурь?

Ей​​ уже​​ не нравилось, что она связала свою жизнь с историей, с историческим факультетом, - но так хотели родители! И отец Лёни хотел того же, и его мать! Как бы она решилась разочаровать их всех?

Она​​ вспомнила Владика:

-​​ Он написал обо мне стихи!​​ ​​ Что-то про нежный вечер. Не могу вспомнить.​​ Надо было попросить в подарок.​​ 

Она никак не могла уснуть.

 

Выбралась из своего уголка и​​ с открытой книгой​​ подошла к отцу:

- Как ты, папа?

-​​ «Не спится, няня?». Ничего.​​ 

- Скажи,​​ о​​ чем ты думаешь.

- Нет, Варенька! Это ты расскажи. Как ты учишься, чему тебя учат?

-​​ ​​ «Для​​ греков величие души​​ – это​​ как бы некий космос добродетелей. Душа обнимает всё​​ существующее», - прочитала она.​​ 

-​​ Ну,​​ папа,​​ что ты скажешь?

 

В младших классах ей нравилась​​ математика, но​​ сейчас она ей разонравилась. Сейчас ее​​ разочаровала​​ античность, но она хотела вернуть свою любовь к античности!

- А чем плохо, - думала она, - стать историком?

Ей нравилось сладко мечтать; она верила, что все мечты​​ сбудутся, что она опять полюбит эту огромную неведомую страну. Она не любила, но хотела любить, потому что так хотели ее близкие.

- Да и как же жить без диплома! – думала она и ее родители.

 

* * *

 

Народный комиссар иностранных дел СССР Молотов прибывает с визитом в Берлин для переговоров с Гитлером и министром иностранных дел Риббентропом. Немцы уклончиво говорили​​ о своих планах в отношении СССР, а Молотов выражал​​ сомнение в способности Германии завоевать Англию (визит продолжался до 14 ноября).

 

* * *

 

-​​ Ты связывай​​ свои мысли!​​ - посоветовала​​ Надежда Николаевна​​ сыну.​​ -​​ От космоса – к душе; от души – к космосу! Космос есть всё бытие. Но, кроме него, существует еще собственный принцип​​ космоса, сообщающий ему определенность, явность и конкретность.​​ Этот принцип делает космос​​ светлым​​ и​​ разумным. ​​ При этом​​ сам этот принцип и неподвижен, и бездеятелен, и нисколько не вмешивается в жизнь космоса.​​ ​​ 

- Мама, что значит​​ «принцип неподвижен»?​​ Как он может быть неподвижным?! Ведь это же не автомобиль!

- Не путай, сыночка!​​ Как у Платона? Идеи - принцип движения, порождающие модели. ​​ Если развернуть идею, то она​​ - либо принцип упорядоченного космоса вместе с реально действующими в нем силами и движениями, либо порождающая модель космоса. ​​ 

-​​ Ой, мама! Какая заумь!!

- Да не заумь это! Ты привыкнешь! ​​​​ Аристотель предпочитает говорить об идеях вещей только в самих же вещах...​​ 

- Мама, хватит! Я совсем обалдел от этих умностей. ​​ 

 

* * *

 

Решением Совета Народных Комиссаров № 27 от 26 октября 1940 года в СССР была введена общеобязательная плата за обучение для всех учащихся вузов, 8, 9, и 10 классов средних школ, а также техникумов, педагогических училищ, сельскохозяйственных и других специальных средних заведений. Данное постановление действовало вплоть до его отмены в 1956 году по решению Совета Министров СССР.

 

* * *

 

Олег Коваленко​​ и​​ Сергей Дмитриев​​ жили в одной комнате общежития мехмата​​ (механико-математического факультета ЛГУ)​​ и радовались: эта​​ жизнь была куда лучше прежней, ведь до университета​​ они​​ жили в коммуналках.​​ ​​ 

- Слушай, Олег,​​ - спросил Сергей, -​​ тут ходят странные стихи​​ – запрещенные! Я случайно прочел и запомнил только две строчки:

 

Неужели я – настоящий

И действительно смерть придет?

 

Ты не знаешь, чьи они?

- Не знаю. Давай еще позанимаемся… Чуть не забыл!​​ И Олег предложил:

-​​ Давай, я найду​​ Варьку​​ и ее приглашу сюда!

-​​ Ну, знаешь ли! – удивился Сергей. - Мы – одноклассники, это да. Но ведь не более того. Ты не боишься показаться навязчивым? Я думаю, это будет неприятно Лёне, ведь он явно на нее давно глаз положил. Ты вот подумай: их отцы дружат – и потому Варя и Лёня встречаются много лет, - и вдруг – ты! Ты тут ни пришей, ни пристегни.​​ 

И Сергей простодушно спросил:

-​​ Ты не влюбился случайно?​​ Варя – красивая девушка. Она многим нравится.​​ 

Видя, что друг​​ то ли помрачнел, то ли растерялся, Сергей​​ изменил​​ тему.

- Читаешь? - спросил он, - и протянул журнал​​ «Техника​​ -​​ молодёжи».

- А что там интересного?

- А вот посмотри: техника первой мировой войны.

- Мне это скучно, - признался Олег.

- А, теоретик!​​ – улыбнулся Сергей.

 

Учеба в университете была сложной, - но именно эта трудность увлекла Олега.​​ Что до​​ Сергея,​​ сложность​​ высшей математики​​ ставила его в тупик. ​​ Он боялся за свое будущее, но скрывал страх даже от друга.​​ 

 

Сергей, как и Олег, жил в неблагополучной семье, но у него были московские родственники, которые его любили. Он рассчитывал съездить к ним в июне, летом сорок первого.

 

Поступление в университет разрушило дружбу​​ одноклассников: сейчас Варя была отъединена от Сергея и Олега.

 

* * *

 

14 ноября -​​ немецкая авиация совершила массовый ночной налёт на британский город Ковентри. Городу был нанесён тяжёлый урон.

 

* * *

 

14 декабря​​ -​​ Г. Сиборг и Э. Макмиллан в Калифорнийском университете впервые синтезировали плутоний.

 

* * *

 

Сергей Никифорович​​ и​​ Надежда Николаевна​​ любили эти долгие, трудные разговоры, когда смысл жизни обнажался и они чувствовали себя профессионалами, оказавшимися в чуждой им эпохе.

- А может, и не бывает иначе? –​​ рассуждали они​​ на кухне, склонясь друг к другу головами. – Может, у​​ всех, кто живет, кто живет, есть такая спасительная ниша, как у нас​​ античность?!

Они​​ опять забыли, что стало довольно поздно, что за окном бушевали​​ политические​​ процессы, что исчезали люди…​​ Какой смысл имел весь этот ужас жизни, если они вместе, если они близки, если им интересно, если они понимают друг друга?

 

- Сережа, неужели будет война?

-​​ Будет обязательно.​​ Я не уверен, что мы сможем противостоять военной машине Гитлера.​​ Но всё равно,​​ Надя, не нагнетай!​​ 

- Мне страшно.

- Надя, не надо таких разговоров! – твердо сказал Варенцов.​​ 

И приказал:

- Что бы я такого больше не слышал!

 

* * *

 

7-11 декабря​​ -​​ в результате рейда генерала Р. О’Коннора окружены и разгромлены значительные силы итальянцев в Египте (захвачено 40 000 пленных, 400 орудий и 50 танков, в то время как потери британцев составили всего 133 убитых, 387 раненых и 8 пропавших без вести).

 

9 декабря​​ -​​ британцы захватывают итальянские позиции в районе​​ «укреплённых лагерей»​​ Нибейва (итальянцы потеряли 4000 человек, потери британцев исчислялись десятками).

 

10 декабря​​ -​​ в ходе операции​​ «Компас»​​ британцы захватывают город Сиди-Баррани.

 

18 декабря​​ -​​ Гитлер подписал директиву номер 21 (план​​ «Барбаросса»).​​ 

 

* * *

 

- Папа, но разве не очевидно, что постепенно общее понятие​​ античного​​ «космоса»​​ развилось до понятия​​ «бога»?

- ​​ Лёник, это большой соблазн так думать, - но ты не должен ему поддаваться! Мол,​​ от космического единства – к​​ богу,​​ а там -​​ к софийности, а от нее​​ 

недалеко и до православия.​​ Знаешь, этот​​ взгляд​​ – не от большого​​ ума.​​ 

- Так я примитивен?

- Ну, да, - согласился отец.​​ – В данном случае.

Но тут же и приободрил:

-​​ Ничего страшного, сыночка: все мы в чем-то примитивны.​​ Лёня!​​ Аристотелевский космос есть ​​ высочайшее проявление порядка во вселенной.​​ 

- Какой​​ «порядок»? ​​​​ Разве в мире может быть хоть какой-то​​ «порядок»? ​​ 

-​​ Зачем ты корчишь из себя взрослого?!​​ Понимай​​ античный​​ «порядок»​​ как​​ красоту​​ и совершенство.​​ Откуда идеальные формы греческих скульптур?!​​ А потому, что​​ античный​​ человек – космичен! ​​ Он осуществляет свое предназначение, лишь поскольку приобщается к разумному началу, существующему объективно в мире.​​ 

- Значит,​​ космос​​ и тело человека связаны?​​ – спросил сын.

- Да,​​ для античного человека​​ космос – телесен!  ​​​​ 

 

* * *

 

Надежда Николаевна​​ взялась проверить сообщение​​ своего сына.​​ В ЛГУ была и такая форма работы со​​ студентами: по желанию кто-то из них готовил​​ сообщение на интересующую всех тему.

Из общей темы​​ «Личности позднего эллинизма»​​ Лёня​​ выбрал​​ Горация.

- Давай поговорим, - сказала Надежда Николаевна.​​ -​​ Что ты скажешь об эстетике​​ Горация?​​ 

- Это​​ эстетика греческой классики,​​ -​​ ответил Лёня.

- Неверно. ​​ Его эстетика очень​​ отличается от​​ аристотелевской. Аристотель изучает внешние формы произведения искусства, а Гораций ощущает их​​ изнутри.​​ В его стихах много субъективного; такого прежде не было.

- Мама, а чем же он тогда отличается от Маяковского?

-​​ Маяковский​​ не просто​​ субъективен,​​ но возводит свое​​ «я»​​ чуть​​ ли не в ранг какого-то новомодного божества. ​​​​ У Горация​​ нет​​ этого​​ вызова, этой болезненности.

- Мама, так​​ Маяковский​​ тебе не нравится!​​ Ты​​ ведь​​ не знаешь ни одной его строчки!

- Почему?​​ – спокойно ответила она. -​​ Вот слушай:

 

Любит? не любит? Я руки ломаю

и пальцы​​ 

​​  разбрасываю разломавши​​ 

так рвут загадав и пускают​​ 

​​  по маю​​ 

венчики встречных ромашек

 

Как тебе?

- Даже не знаю, мама! ​​ Очень необычно.

Леонид был поражён.

- А это?

 

Уже второй​​ 

​​  должно быть ты легла​​ 

А может быть​​ 

​​  и у тебя такое​​ 

Я не спешу​​ 

​​  И молниями телеграмм​​ 

мне незачем​​ 

​​  тебя​​ 

​​   будить и беспокоить

 

- Это​​ тебе​​ не нравится, Лёня?

- Это нравится!! ​​​​ Еще как нравится!!

Леонид был потрясен стихами.

Правда, он ничего не понял,​​ но его потрясла сама непонятность, а не смысл строчек.

 

* * *

 

При первой же встрече с Варей ​​ после этого разговора​​ с матерью​​ он спросил ее:

- А ты знаешь Маяковского?

C​​ осени​​ этого​​ сорокового​​ года​​ Варя и Леонид​​ часто​​ встречались уже на историческом факультете (истфаке). Они попали в одну группу.​​ 

- Да как его не знать? Мне папа говорил: его​​ съел АХРР.

Леонид не поверил своим ушам:

- ​​ АХРР? Я не ослышался? Разве бывают такие слова?

- Да, товарищ ученый, - решительно ответила Варя. -​​ ​​ Такие слова бывают!​​ Это аббревиатура от ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ «Ассоциация художников революционной России».

- Вот что, Лёня: нельзя​​ ничего не знать, кроме античности!​​ –​​ сказала осуждающе Варя. -​​ Ты должен ходить на выставки, должен интересоваться современностью!

- А его стихи ты знаешь?

- Да, - ответила она и выпалила:

 

Вашу мысль,

мечтающую на размягченном мозгу,

как выжиревший лакей на засаленной кушетке,

буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:

досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

 

Это первые строчки из​​ «Облака​​ в штанах».​​ Лёня, как же ты учился?

- Но откуда ты его знаешь?​​ И как ты сумела запомнить такие сложные стихи?!​​ В школе мы его не проходили.​​ 

-​​ Да, я такая.​​ Меня научил папа.​​ 

- Представь,​​ мама и​​ мне цитировала Маяковского!!​​ Обязательно его почитаю.

 

* * *

 

Идею строительства в столице Дворца Советов​​ впервые озвучил в 1922 году Сергей Киров на Первом Всесоюзном съезде Советов 13 июля 1931 года прошло заседание ЦИК СССР под председательством Михаила Калинина.​​ 

На заседании постановили возвести Дворец на территории храма Христа Спасителя:​​ «Местом для строительства Дворца Советов избрать площадь храма Христа в городе Москве со сносом самого храма и с необходимым расширением площади».​​ 

5 декабря 1931 года произвели два взрыва, после первого были снесены купола и верхние ярусы храма, сам остов устоял. На разбор обломков и завалов, оставшихся после взрыва культового сооружения, ушло почти полтора года.​​ 

В 1937 году снятая с храма облицовка была использована для отделки здания Совета труда и обороны и строящихся станций Сокольнической линии метрополитена.​​ 

Рытьё котлована будущего дворца началось в 1935 году, а к 1939-му был завершён фундамент высотной части здания.​​ 

 

* * *

 

После встречи в Эрмитаже​​ Варя​​ вспоминала​​ и​​ Олега,​​ и его друга​​ Сергея, но как же она удивилась, когда однажды​​ встретила​​ Олега​​ на истфаке.

- Привет! – сказал он.​​ 

Олег так хотел увидеть Варю, что прибежал со своей 11 линии Васильевского острова к главному зданию ЛГУ, рядом с которым был истфак.​​ 

Варя сделала вид, что не удивилась:

-​​ Олег, а​​ где ты сейчас?​​ Как ты сюда попал?​​ Я слышала, ты на матмехе.

-​​ На мехмате, - поправил он.​​ –​​ На механико-математическом факультете ЛГУ.​​ 

Варя молчала​​ -​​ и он продолжил:

- Я рад, что​​ ты меня помнишь.​​ Я и​​ Сергей​​ на мехмате. Это недалеко отсюда:​​ по Среднему проспекту,​​ -​​ а потом повернуть на одиннадцатую линию.​​ ​​ Бывшие женские курсы.

-​​ Я​​ не могу​​ тебе позвонить?​​ –​​ сказала​​ Варя.

Они жили недалеко друг от друга: у Варшавского вокзала, - но им не приходило в голову пригласить друга домой.​​ Она​​ понимала, что не надо терять Олега, раз он ее искал, раз он ищет дружбы, - но все же близким другом он не был.​​ 

-​​ В общежитие трудно дозвониться, - признался Олег.​​ -​​ Можно, но это​​ трудно, - повторил он.​​ 

Они оба растерялись и замолчали.​​ 

Наконец. Варя решилась:

-​​ Как ты живешь?​​ Ты доволен?​​ 

- Я?! Не то слово.​​ Представь, я и Сергей​​ живем в общаге в одной комнате.​​ Мог я мечтать о таком?

Варя вовсе не поняла его! Чему тут радоваться: живут вдвоем в одной комнате?!

- А домой?​​ –​​ спросила Варя. -​​ ​​ Я могу тебе позвонить домой?

- Я редко бываю дома, - ответил Олег и признался:

- В нашей коммуналке нет телефона.​​ Что ты хочешь? ​​ Мой отец - простой рабочий.​​ 

Стараясь уйти от неприятной темы, он не удержался и добавил:

- Я так рад​​ учиться!

-​​ Да?​​ - удивилась Варя.​​ – Поздравляю.​​ 

Олегу она не решилась признаться, что учиться ей скучновато.​​ 

Варю​​ разобрало любопытство:

-​​ А что у тебя за​​ коммуналка?

Она мало знала эту сторону ленинградской жизни​​ – и ей было интересно.

-​​ Обычная.​​ Пять семей​​ без ванны.​​ И без телефона.​​ 

Олег не мог сказать:​​ «Ты живешь рядом! Зайди и посмотри».

- Как же это тяжело! – вздохнула Варя.​​ ​​ 

Она представила, как она, Варя, живет в таких условиях – и ей стало страшно.

Она виновато​​ спросила:

- А на каком этаже ты живешь?

- На четвертом.​​ Всего пять этажей, дом без лифта. ​​​​ 

И вдруг он сказал:

-​​ И вообще, Варя, я больше тебе неинтересен.

Этой фразой Олег сказал так много, что Варя остолбенела. Но вот она решилась брать бразды правления в свои руки!​​ 

- Олег, не лезь в бутылку!​​ - строго​​ приказала она.​​ 

Ей почему-то легко давалось командовать мужчинами.

И сейчас, только она построжилась, на душе стало так легко, так хорошо!​​ 

-​​ Давай будь проще, - приказала она. -​​ Значит, для тебя​​ поступить в университет, жить в общежитии​​ – счастье?!

Эти чувства ей трудно было понять, но она старалась.

- Варя,​​ ты всегда жила​​ в своей квартире! Тебе​​ просто не понять​​ этого!

Так приятно было с Варей говорить на​​ «ты»!​​ 

-​​ Объясни, почему это счастье.​​ Я не понимаю!​​ - серьезно сказала Варя

 

- Вот смотри, как я жил дома!​​ Представь длинный коридор шириной в метр и вдоль него четыре комнаты: 12, 18, 10, 10 квадратных метров. Я, сестра и родители - в восемнадцати метрах.​​ Это же​​ постоянное напряжение! Папа очень устает​​ на работе, мама тоже, Глаша...​​ 

- Так у​​ тебя​​ есть сестра?​​ 

- Да! На четыре года младше. Она в седьмом классе. И мы все четверо - совсем разные, и все мешаем друг другу. ​​​​ Тебе интересно это слушать?!

-​​ Очень!

- А мне кажется, тебе скучно, - сказал Олег.

- Это почему?

- Я больше не выигрываю олимпиад: на мехмате все такие умные, как я. ​​ 

- Ты не прав,​​ Олежек! – горячо возразила она.​​ – У меня свои тяжелые проблемы.

- Давай встретимся!​​ – попросил Олег. -​​ Скажи, куда прийти – и мы поговорим. А как Лёня и его отец?

- Хорошо.

- Лёне кажется, я плохо к нему отношусь, - но это не так.

Варя опять очень удивилась.​​ 

- Ему так не кажется,​​ Олег!​​ Да что с тобой?

- Извини. Я просто хотел с тобой поговорить.​​ 

- Так ты пришел на истфак, чтобы найти меня?

- Да.​​ 

-​​ Так зайди ко мне! Ты ведь живёшь рядом! – сказала​​ Варя.

Но на самом деле ей не хотелось видеть Олега. Она искренне не понимала, что она жестока.​​ 

-​​ А то приходи к нам в общагу!​​ – попросил​​ Олег. -​​ Мы​​ с​​ Сергеем​​ будем очень рады. Примем по высшему классу!​​ 

- А что это такое? - спросила Варя.​​ 

- Купим торт к чаю.​​ 

- Спасибо! – ответила Варя.

Они попрощались.

- Какой же странный! – подумала Варя. – Такой умный – и такой странный!​​ Лёнька тоже странный.​​ ​​ 

 

* * *

 

26 ноября. ​​ Концерт Генриха​​ Нейгауза и Святослава​​ Рихтера.

 

* * *

 

- Надя, ты посмотри, какое хорошее стихотворение написал наш современник! – восхищенно воскликнул​​ 

Сергей Никифорович.

- Как его звать? ​​ 

- Ярослав Смеляков!

- Надо же! А я его и не знаю.

Надежда Николаевна готовила суп на кухне.

- Сережа, приди и прочти!

Варенцов прочел:

 

Если я заболею,

к врачам обращаться не стану,

Обращаюсь к друзьям

(не сочтите, что это в бреду):

постелите мне степь,

занавесьте мне окна туманом,

в изголовье поставьте

ночную звезду.

 

Я ходил напролом.

Я не слыл недотрогой.

Если ранят меня в справедливых боях,

забинтуйте мне голову

горной дорогой

и укройте меня

одеялом

в осенних цветах.

 

Порошков или капель​​ -​​ не надо.

Пусть в стакане сияют лучи.

Жаркий ветер пустынь, серебро водопада​​ -

Вот чем стоит лечить.

От морей и от гор

так и веет веками,

как посмотришь, почувствуешь:

вечно живем.

 

Не облатками белыми

путь мой усеян, а облаками.

Не больничным от вас ухожу коридором,

а Млечным Путем.

 

- ​​ Слушай, и мне понравилось! – согласилась Варенцова. – Суп готов. Садись.​​ 

 

Такой высокий романтизм был необычайно распространен в душах – и это очень важный штрих к жизни той жестокой эпохи.

 

* * *

 

Варя готовится к экзамену.​​ 

Она читает:​​ 

-​​ «Всё существующее представляет собою либо предметы чувственно постигаемые, либо умопостигаемые. Ведь в известном смысле знание тождественно познаваемому, а ощущение - чувственно воспринимаемым качествам. ​​ Душа человека, являясь осколком вселенской души, представляет собой единообразную материальную субстанцию, обладающую различными функциями».

- Какой же​​ он​​ умный, этот​​ Платончик! – подумала она.​​ -​​ Просто наказание.

 

* * *

 

Декабрь. Первое выступление Рихтера в симфоническом концерте: Первый концерт Петра​​ Чайковского.​​ 

 

* * *

 

Микешин с удовольствием читал стихи французского поэта Артура Рембо:

 

Зимняя мечта

.

К *** ней

.

Зимой нас розовый вагончик увезет,

Подушки будут голубые.

Нам будет хорошо. ​​ И поцелуев гнёздышко безумных

Вместится в каждом уголке.

.

А вечером закроешь ты глаза, чтоб за стеклом

Теней гримасы не видать,

Чудовищ жутких, демонов, волков,

Всю эту злую рать.

.

И кто-то вдруг тебе царапнет щечку...

Мой поцелуй прикинулся безумным паучком

И вот твоей коснулся шеи…

.

Ты скажешь:​​ «Как же так?», головку наклонив.

Я буду целовать волос твоих извив.

Не зря мы путешествуем недели.

 

* * *

 

1940 год заканчивался на удивление мирно. Многие сведущие люди​​ и чувствовали, и знали, что лето предстоящего года может быть очень страшным, но хранили свои предчувствия в тайне.​​ 

Мне с высоты времени, из пандемийного​​ две тыщи двадцатого​​ года, ясно, что уходила огромная эпоха, что миру предстояло пережить​​ огромное потрясение…

 

* * *

* * *

 

ГОД 1941

 

ДО ВОЙНЫ

 

* * *

* * *

 

Варя любила бродить по Эрмитажу, да и просто зайти к отцу для нее было естественно.​​ 

- Едва тебя нашел! Уже не надеялся увидеть, - услышала она и обернулась: это был Владик.​​ Темноволосый, красивый, стройный, двадцатилетний!

Как из поэмы Маяковского «Облака в штанах»:

 

…​​ иду​​ -​​ красивый,

двадцатидвухлетний.

 

Но почему-то сердечко Вари не ёкнуло.

- Как рада тебя видеть, Владик! - смело солгала девушка.​​ 

Ни его стихи, ни его внимание почему-то нисколько ее не трогали - и она сама не могла понять, почему. Он исчез - и она его не искала, и не ждала встречи с ним.​​ 

Она не могла понять, почему иногда она его вспоминает, но, кажется, только для того, чтоб опять забыть.

- Видишь, я стала студенткой и больше не хожу в оперетту.​​ 

- Это очень хорошо! – ответил Влад. – Но и я, и все знали, что ты поступишь​​ в университет.​​ 

- Что он всё врёт? – подумала Варя и рассердилась.​​ 

Они стояли в античном зале возле позолоченной статуи Августа.​​ 

- Все знали? – ехидно переспросила Варя.​​ 

- Ну да. Ты – талантливая.

Варе это очень не понравилось! Она знала, что помогли​​ поступить в ЛГУ​​ знакомства ее отца, а не ее​​ «талант». Она догадывалась, что с​​ «талантливой»​​ когда-то и потребуют больше, - и не хотела брать на себя так много! В первых классах ее звали​​ «талантливой»​​ в математике, а она всего-то получала​​ «пятерки». А потом она забросила математику – и едва вытянула на​​ «четверку». У нее не было веры в себя, она жила, как умела – и больше надеялась на помощь родителей, чем на свои таланты.​​ 

- Это неверно, - мягко ответила она.

- Сказать, что я бездарна, так он подумает, что я дура, - мелькнуло у нее в голове.​​ 

- Как ты умудряешься так легко курсировать между Ленинградом и Москвой? ​​ - спросила она, чтоб уйти от неприятной темы.

- Очень просто! Там у меня учеба, а тут – родители.​​ 

- А где лучше?

- Там тяжело жить в общаге, а тут – в коммуналке. Везде не рай.

- А деньги? – решилась спросить она. – На разъезды нужны деньги.

- Я работаю сторожем. Сутки через трое.​​ 

Он не соврал! Сутки через трое он сторожил какую-то контору в центре Москвы. Мать Поли кормила его, а жил он в их квартире – и ему вроде бы и не надо было работать.​​ Владу помогала и его мать!​​ ​​ И все равно ему​​ важно было зарабатывать хоть какие-то деньги, чтобы самоутвердиться в глазах Полины. Он и сам не понимал, почему это ему так важно.​​ Да не так уж и трудно было работать: новые люди, их мелькание нравились общительному Владу.

И как бы он сказал Варе про помощь и его матери, и матери Поли?! ​​ Как бы он сказал, что перепродает дефицитные книги?! Как бы сказал Варе, что у него роман с Полиной?! Так и получалось, что Варе он нагло врал: врал, когда старался ей внушить, что ее любит.​​ 

Едва он вырвался из родного дома, как в его двадцать лет в его жизни накопились такие противоречия, что​​ он уже не мог обходиться без лжи. ​​ Полине он клялся, что любит только её, а Варе… но сейчас он не решился говорить ей о любви: что-то ему подсказывало, что больше нельзя играть словами. ​​ 

 

Как Влад оправдывал себя?! ​​ 

- Да, - говорил он себе, - я лгу, но немножко.​​ 

Он лгал не потому, что очень хотел лгать – нет! Ему важно было сохранить свою жизнь, свой образ (сейчас сказали бы​​ «имидж») – и ради этого он был готов на сказку о самом себе.

- Сейчас новогодние каникулы - и вот брожу по Питеру, - рассеянно сказал он, весьма кстати уходя от опасной темы. - Я тут еще три дня. Конечно, как не зайти в Эрмитаж? Но я не надеялся тебя встретить, Варенька! ​​ Давай погуляем​​ по Питеру! Я знаю кафе тут рядом.​​ 

- Я не смогу с тобой поговорить, Владик! Я ведь пришла сюда к отцу. У меня не сдан зачёт. Если мне сейчас не засесть, меня лишат стипендии - и папа обидится.​​ 

- ​​ Но я знаком с твоим отцом! – живо ответил Влад. –​​ Я знаю и его, и его друга – отца Лёни. Я был тут в отделе гемм!​​ Думаешь, я забуду камею Гонзага?

- Так он и тебе ее показывал?

- Да. Было дело.​​ 

Он был готов поговорить об интересных книгах, просто побыть рядом с красивой девушкой, - но Варя строго его прервала:

- Влад, у нас с папой дела! Мне надо идти.​​ 

 

Варя не ожидала от себя самой такой решимости. Она подумала, что, возможно, отбрила человека, который ради встречи с ней долго бродил по музею.

Они смотрели друг на друга и улыбались, но улыбались они по-разному, и оба старались улыбаться.​​ 

- Я дала тебе адрес. Почему ты​​ мне​​ не написал? – спросила она.​​ 

- Завертелся - и забыл, - признался он.​​ 

Как он выдал себя таким признанием! Что стоили все его ухаживания после таких слов!​​ 

Варю не удивил его ответ, хоть Влад лгал: что-то ему мешало вступить в переписку с Варей.​​ Да не что-то! Влад боялся, что его переписка всплывёт ​​ - и это разрушит его отношения с Полей.

- Напиши из Москвы!​​ –​​ еще раз​​ дружески посоветовала Варя. - Я буду ждать. Пока.​​ 

- Пока, - Владик учтиво кивнул на прощание.​​ 

 

Между тем, эта встреча позже, дома, заставила ее задуматься.​​ 

- Мы встретились в кино, потом в театре, а потом он мне не написал – и я забыла о нем. Неужели он снова не напишет?

Владик был из среды отца, которую она восприняла с благодарностью, но правил общения она понять не могла.​​ 

 

Владик так и не написал. Он не мог понять, почему его воодушевление мгновенно пропадало, когда он прощался с предметом своего обожания.​​ Это случилось не только с Варей!​​ Только что он пылал от желания ее увидеть, но вот он видит ее – и не может отделаться от впечатления, что она глупа, - и его уже охватывают сомнения.​​ 

- Сказать ей, что я ее люблю, - думал он, - так она просто не поймет.

Варя в свою очередь не могла понять, что значат их встречи, и думала о них. Но думала всё меньше.

.

* * *

 

- Вчера​​ тринадцатого января умер Джойс, - сказал Сикорский.

- Твой кумир! – ответил Сергей Никифорович.

- Да, мой кумир.

Да так ли уж Сикорский обожал Джойса? Скорее, изобретение такого неясного кумира было формой противостояния тому ужасному, что творилось вокруг него. ​​ Николай Варфоломеевич знал английский, но не на таком уровне, чтоб читать Джеймса Джойса в оригинале. ​​ 

Горькая тоска уже долгое время сковывала его. Он не мог отделаться от горьких предчувствий, которые буквально раздавили его. Он думал, что привык к такому состоянию, но на самом деле его физическое состояние требовало и диеты, и другого постоянного лечения, - а он этим по легкомыслию пренебрегал.

 

* * *

 

15 января - Джон Атанасов и Клиффорд Берри опубликовали описание компьютера ABC.

 

17 января - в ходе необъявленной франко-тайской войны французская эскадра почти полностью разгромила флот Таиланда в морском сражении у острова Ко-Чанг в Сиамском заливе.

 

20 января - Франклин Д. Рузвельт принял присягу, став президентом США в третий раз.

 

* * *

 

Участие в войне сказалось и на отце Олега.​​ Он​​ ​​ ​​ избежал ранения,​​ но не​​ обморожения.​​ Василий Григорьевич​​ не потерял трудоспособность, но уже не мог работать​​ в​​ Леншинмонтаже​​ по прежней специальности. ​​ На прежнем месте он работать он больше не мог и​​ нашел место сторожа на​​ заводе​​ «Красный​​ треугольник». Всё это произошло так быстро, что близкие не успели опомниться: молодой мужчина, отец семейства разом превратился в развалину.​​ Теперь родители Олега работали на​​ разных предприятиях. Сестричке Олега Гале исполнилось десять лет, она училась в четвертом классе.​​ 

Завод, где работал отец Олега,​​ был на Обводном канале, но на километр подальше от дома. Теперь Геннадий Васильевич дежурил по системе​​ «сутки - на заводе; три – дома». Три охранника и начальник смены контролировали три проходных; сторожа регулярно меняли посты. В его трудовой книжке появилась запись: принят в ВОХР (Военизированная охрана) стрелком.

Теперь, придя с работы домой, он говорил жене:

- Пришёл твой стрелок.

Завод​​ «Леншинмонтаж»​​ был куда дальше от дома, чем​​ «Красный треугольник»​​ 

* * *

 

15-20 февраля - в Москве проходила XVIII Всесоюзная конференция ВКП(б).

Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) - официальное название КПСС с 1925 по 1952 годы.

КПСС - Коммунистическая партия Советского Союза

 

* * *

 

Как-то в университетском коридоре к Варе подошел​​ высокий, темноволосый мужчина​​ 

- Здравствуйте, Варвара Николаевна!

- Здравствуйте, - опешила Варя.

Она не могла вспомнить, где видела​​ этого человека.

- Я – ваш ректор Александр Николаевич. Так уж и не узнаёте меня?​​ 

Он помолчал.

- А​​ «Калигари»?! Забыли?

- А! Это были вы? Помню, - ответила Варя.

-​​ Как здоровье Николая Варфоломеевича?

- Ничего.​​ Папа жив-здоров.

- Передайте ему привет. ​​ Вас звать Варя?

- Да.

- Моя дочь Надя учится на французском отделении. (Он имел в виду на факультете иностранных языков).​​ 

Я хотел бы вас познакомить, а сейчас спешу… Варя, если у вас будут какие-то проблемы, обращайтесь прямо ко мне.​​ 

- Буду рада, спасибо, - улыбнулась Варя. – Папе привет передам.​​ 

 

Потом она вспомнила:​​ «Кабинет доктора Калигари»! Она не могла не понимать, что на дневное отделение истфака попала благодаря отцу – и, видимо, этот человек был другом отца.​​ 

Александру Николаевичу девушка понравилась – и он надеялся ей понадобиться.

 

Знакомство с Надей у Вари состоялась через немало лет, уже в другой эпохе.​​ 

 

* * *

 

- Папа, меня поразила эта цитата Бенвениста, - сказал Леонид и прочёл:

-​​ «Античная​​ «вечность»​​ есть универсальная молодость жизни, которая вечно расширяется и углубляется, но никогда не терпит ущерба и не уходит в прошлое».

- Что-то есть в этом романтизме! – ответил старший Варенцов. – Ты не простудился вчера?

 

Эми́ль Бенвени́ст Émile Benveniste.

27 мая 1902, Алеппо - 3 октября 1976, Париж.

Французский лингвист, один из выдающихся лингвистов XX века. Труды по индоевропеистике, общей теории языка, типологии, лексической и грамматической семантике.

 

* * *

 

19 февраля - Люфтваффе подвергло ночной бомбардировке город Суонси в Уэльсе. За три ночи налётов был полностью разрушен центр города. Погибли более 200 мирных жителей и около 400 получили ранения.

 

* * *

 

Сикорский показал на фото статуи римлянина и спросил дочь:

- А что ты скажешь о римской тоге, дорогая моя студентка истфака? Для чего складки?

Николай Варфоломеевич любил экзаменовать дочь. Он считал ее очень способной, но и очень ленивой. Пока что трудно было сказать, какая тенденция перевесит.

- Для красоты.

- А вот и нет, Варенька! Складки импозантны! Они служат не столько красоте формы, сколько выражают достоинство и правовое состояние этого человека. Как правило, сенатора. Форма тут - иероглиф идеи!

- Папа, я не понимаю!

- А чего тут не понимать? Ты же была в Третьяковке! И там женщина на картинах восемнадцатого века всегда красива, а для мужчины это не важно! Важно, что у него орден на груди.

- А что, женщина не могла быть некрасивой?

- В восемнадцатом веке? Не могла. Если она некрасива, художник не выполнил заказ! Ему не заплатят, и он прослывет плохим художником! Он лишится заказов. Что скажешь про жест статуи?

- ​​ Жест выразительный.

- Правильно! Но заметь его природную красоту! ​​ За этим жестом – церемониал, социально определенное содержание…

 

- Папа, - прервала дочь, - я встретила ректора.

- Какого?

- Александра Николаевича.​​ 

- А, да бог с ним! – рассеянно ответил Сикорский и неожиданно добавил:

- Кстати, это он помог тебе поступить на истфак.

- Помог?! Это как?

- Не хочу рассказывать. ​​ Дело житейское. Ты, как вижу, учишься без особого интереса.​​ 

- Похоже, что так, - согласилась Варя.​​ 

И она улыбнулась:

- Пока что рано говорить об этом. Может, мне еще понравится.​​ 

​​ 

* * *

 

23 февраля - американский физик Гленн Сиборг открыл плутоний.

 

Олег Коваленко поздно вернулся в общежитие из читального зала Академии Наук и сказал другу:

- Читал?​​ «Американский физик Гленн Сиборг открыл плутоний»!  ​​​​ Помог 60-дюймовый циклотрон.

- А я увлекся Кантором, - ответил Сергей. - Представь, последние годы он был на грани сумасшествия. ​​ Вообрази, его теория множеств вызывала такие ожесточенные дебаты!

Сергей скрыл, что он ничего не понял в идеях ученого, но ему важно было выказать свое желание познать математику.

- Он учился в Петришуле, недалеко отсюда.​​ 

- Я знаю, - ответил Дмитриев.

- Но Кантор! Это такие трудные идеи! – удивился Олег. - Теория множеств.​​ 

- Вот-вот, Олег! ​​ Вот-вот!​​ 

Сережа все же не выдержал и признался:

- Ну, какой я математик? Я ничего не понял.

- Серега, ты – прикладник! Так что устроишься. Не бойся. Прикладная математика на наших глазах набирает обороты!​​ 

 

«Петришу́ле»​​ St. Petri-Schule - одно из старейших учебных заведений России и первая школа Санкт-Петербурга, основанная в 1709 году как школа при лютеранском приходе Святых Апостолов Петра и Павла. Затем, до 1918 года, называлась: Главное немецкое училище Святого Петра (гимназия); в 1996 году ей было возвращено историческое название.

 

* * *

 

24 февраля - пуск Краматорского завода тяжёлого машиностроения.

 

* * *

 

«Валькирия»​​ в постановке Эйзенштейна была снята с репертуара Большого театра 27 февраля 1941 года после шести показов.

 

* * *

 

В семнадцать лет у Леонида сложилась привычка подолгу гулять по Питеру. Он шел до изнеможения: радость открытия любимого​​ города переполняла его. Он шёл и шёл, окрыленный мечтой, - но о чём была эта мечта?​​ 

На этот раз от Морской через Невский он перебрался на канал Грибоедова, дошел до Спаса-на-картошке (Спас-на-крови был приспособлен под склад картошки), пересек Марсово Поле, мост - и тут резко повернул направо и долго шел по набережной.​​ 

И тут его кольнуло: на что пожаловалась мама? Родители скрывали от него все их разговоры, но было ясно, что они вчера вечером шептались о чем-то тревожном.​​ 

 

Его родители не могли судачить, как соседи, как все люди, которых он знал, - и это удивляло Лёню. Они были такими серьезными, словно б из другого мира. Но другие люди и жили иначе! Все вокруг него жили в коммуналках, а у него была своя комната – такая привилегия!​​ 

Дети вокруг него дружить могли только на улице: жильцов не радовало, когда в переполненные квартиры к детям еще и приходили ровесники, - а​​ родители Леонида пускали в квартиру только близких друзей: и потому что бо’льшая часть его комнаты ​​ была занята родительской библиотекой, и потому, что было принято общаться очень осторожно: боялись доносов.​​ 

Библиотека состояла сплошь из дореволюционных книг - и Леониду рано понравилось общаться с этими таинственными существами. Дедушка Лёни очень заботился об образовании сына, покупал ему книги по его просьбе – и теперь это стало и достоянием внука.

 

Лёня любил, взяв книгу наугад, рассматривать ее картинки. Только последние года три он начал понимать в них отдельные строчки. Пушкина с увлечением прочел весь томище, изданный к столетию его смерти, - и, как ему показалось, многое понял, - но чаще эти книги, часто на иностранных языках, оставались загадочными явлениями из другого мира.​​ 

 

Так о чем тревожно шептались родители?

 

* * *

 

5 марта 1941. Рихтер исполняет Пятый концерт Прокофьева в Зале имени Чайковского (под управлением автора).

На этом концерте побывал Микешин Николай Степанович, идеологический работник, его жена Анастасия Николаевна, преподаватель московского университета (МГУ), искусствовед, и их сын Эдуард.

* * *

 

Варенцовы собирались на кухне.

- Был на собрании, Сережа?

- Был.

- Что нового? - интересовалась Надежда Николаевна.

- Пуск Краматорского завода тяжёлого машиностроения! Эта новость оказалась поважнее партийных. Все равно, думаю, экономика Гитлера помощнее нашей. Правда, на него работает вся Европа.​​ 

 

* * *

 

11 марта

Президент Рузвельт подписывает акт о ленд-лизе, разрешивший поставки американских товаров военного назначения союзникам по антигитлеровской коалиции до 30 июня 1943 года. В тот же день Конгресс принимает закон о ленд-лизе.

 

Франция и Таиланд подписали мирное соглашение, по которому Франция делала Таиланду территориальные уступки в Индокитае.

 

* * *

 

25 марта - Югославия присоединилась к Берлинскому пакту, подписав Венский протокол.

 

27 марта - государственный переворот в Югославии, подписавшие пакт о присоединении Югославии к странам Оси дипломаты арестованы, принц-регент Павел бежал из страны, страна, хотя и не расторгнув официально соглашение с Германией, неофициально склонялась к поддержке союзников.

 

29 марта - Сражение у мыса Матапан (Греция). Соединённые силы британского и австралийского​​ флотов нанесли поражение основным силам итальянского ВМФ.

 

30 марта - арест всех немецких, итальянских и датских судов, стоящих в водах портов Соединённых Штатов Америки.

 

* * *

 

- ​​ Я достал билеты на Уланову!! – весело заорал Сикорский.

- Колян, чудесно! На что?

- И​​ «Ромео и Джульетта», и​​ «Баядерка».

- Ну, силен! – ответил Варенцов.

Его не смутило, что​​ «Ромео и Джульетту»​​ он уже видел: Уланову можно было пересматривать бесконечно.​​ 

Как и все сколько-то образованные питерцы, друзья обожали балерину. Это было божество, которому все поклонялись. В этом мире, где так легко исчезали люди, был образ, притягивающий и объединяющий всех.​​ 

Да кто из них думал, что всего через несколько месяцев их жизнь неузнаваемо изменится? Мои персонажи – песчинки – и они не знают, что скоро ветер истории бросит их в немыслимую мясорубку.

 

* * *

 

13 апреля - СССР и Япония подписали Пакт о нейтралитете, предусматривавший​​ «мирные и дружественные отношения между двумя странами». Пакт был денонсирован СССР в одностороннем порядке 5 апреля 1945.

 

14 апреля - геолог Татьяна Устинова и её проводник Анисифор Крупенин открыли Долину гейзеров на Камчатке.

 

* * *

 

- Папа, а я тоже хотела посмотреть на Уланову! – пожаловалась Варя.

- Ну, знаешь! Я чудом достал два билета. Ходили с Варенцовым. С Сергеем Никифоровичем. Я – не всемогущий, знаешь ли. ​​ 

- Папа, но почему тайком от меня?! Почему?​​ 

- Успокойся, - попросил Николай Варфоломеевич.

- Меня сегодня спросили в университете, - Варя сама захотела изменить тему разговора, - насколько понятие гармонии важно для античности?

- Да, это очень важное понятие, - ответил Сикорский. - ​​ Для Гераклита скрытая гармония сильнее явной. Ты ведь студентка! Еще не наслушалась про гармонию?

- Понимаю! – насмешливо сказала Варя. - Идет война, люди убивают друг друга, - но это не говорит об отсутствии в мире гармонии.

- Да, доченька.  ​​​​ Жизнь человека, знаешь ли…

Он не договорил.

- Почему ты не говоришь о войне? – строго прервала дочь.

- Варя, а почему я должен говорить о ней?

- Папа, но это же ложь! Если Гитлер запросто покоряет Европу, он обязательно двинется на нас.​​ 

- Почему ты так уверена? – осторожно спросил отец.​​ 

- Но ведь это очевидно!

Друзья не подозревали, что у их разговоров был серьезный слушатель: Варя. ​​ Так что у Вари было представление, о чем могут говорить мужчины. ​​ Но​​ как друзья могли изолировать девочку в однокомнатной квартире?!

- Варя, я боюсь за тебя! Если ты будешь такое рассказывать в университете, точно попадешь в тюрьму. ​​ Об этом запрещено говорить!

- Папа! – оскорбилась Варя. – Я рассказываю это только тебе, Лёне и его отцу. Ни с кем другим я и не решусь на откровенности.​​ 

- А маме? ​​ Ты говоришь это маме.

- Нет.

- Почему, Варя?

- Потому что она – член компартии. Ей не надо знать такое.​​ 

- Ну, Варенька, ты – необычайный ребенок. Вот уж умница-разумница, каких свет не видел. Варя, я скажу тебе откровенно: да, я с виду – взрослый человек, - но я чувствую себя абсолютно беспомощным. Абсолютно. Могу сказать больше: мне страшно. Я не знаю, что будет со всеми нами.​​ 

- Папа, но должна же быть какая-то логика: если газета​​ «Правда»​​ переполнена сообщениями о войне, - то как мы ее избежим?!

- Ой, Варя! – вздохнул отец. – Не трави душу.

 

* * *

 

Рихтер играет концерты Чайковского, Баха, Шумана, Квинтет Брамса.

Микешины посетили этот концерт.

 

* * *

 

Кононов​​ после репетиции зашел к​​ родителям, пообедал, а потом, уже дома, с энтузиазмом начал учить​​ «Признание»​​ Баратынского: этот стих Василия​​ Григорьевича попросили прочесть на вечере поэзии на заводе.

 

Притворной нежности не требуй от меня:

Я сердца моего не скрою хлад печальный.

Ты права, в нем уж нет прекрасного огня

Моей любви первоначальной…

 

Маленький, беленький, сейчас он был похож на веселого зайчика.​​ 

Василий это знал – и иногда ему в голову приходила такая мысль:

- Мой театр – это волк, который хочет меня скушать.

И на самом деле, в театре ценили его редкую типажность, но уж никак не его скромное дарование.

 

​​ * * *

 

17 апреля - подписан Акт о безоговорочной капитуляции Югославии.

 

18 апреля - премьер-министр Греции А. Коризис покончил с собой из-за приближения немецкой армии к Афинам.

 

21 апреля - Греция капитулировала. Британские войска и часть греческой армии отступают на Крит.

 

23 апреля - принц Нородом Сианук избран королём Камбоджи.

 

24 апреля - Болгария объявила войну Греции и Югославии.

 

27 апреля - немецкие войска вошли в Афины.

 

* * *

 

- Мама, - спросил Лёня, - а разве нельзя сказать, что Гораций – представитель позднего эллинизма?

- Так сказать неверно! – ответила Надежда Николаевна. - При его жизни завершается эта эпоха. ​​ Он завершает эллинистическую античность, он и связывает ее со всей последующей историей культуры.

- Почему, мама?

- Он остается самым известным автором античности.

 

* * *

 

6 мая - Иосиф Виссарионович Сталин стал Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

 

* * *

 

Конечно, Копылов даже не заметил, что его жена отругала какую-то красивую девушку, - но певец не знал, что это та самая девушка, что ему очень понравилась.​​ Жена его немножко, по-дружески тиранила – и тенор мечтал о романтическом знакомстве. Ничего не получалось!​​ 

 

* * *

 

9 мая - силы британского флота захватили германскую подлодку U-110 с шифровальной машиной​​ «Энигма», что в дальнейшем помогло расшифровке секретных немецких сообщений.

 

12 мая - Конрад Цузе представил в Берлине Z3, первый в мире программируемый автоматический компьютер.

 

15 мая - немецкий​​ «Юнкерс-52»​​ вторгся в советское воздушное пространство и приземлился на Центральном аэродроме в Москве возле стадиона​​ «Динамо». Миновав все посты ПВО,​​ «Юнкерс»​​ пролетел по маршруту Белосток - Минск - Смоленск - Москва.

 

19 мая - во Вьетнаме для борьбы против Франции и японской оккупации Хо Ши Мином создана Лига независимости Вьетнама (Вьетминь).

 

20 мая - начало сражения за Крит. Для вторжения на остров немецкое командование применило массированный воздушный десант.

 

23 мая - германская авиация в районе Крита наносит удары по британскому флоту и заставляет его уйти в Александрию.

 

24 мая - в Датском проливе произошёл бой между немецкими и британскими военными кораблями. В ходе этого столкновения германский линкор​​ «Бисмарк»​​ потопил британский линейный крейсер​​ «Худ». Из 1417 матросов и офицеров спастись удалось лишь троим.

 

* * *

 

- Бергсо’н! Ты вот посмотри, Серега, во что превратилась философия! - ​​ сказал Сикорский. - Я бы​​ и не обратил на нее внимания, если б не увлекся Прустом.​​ 

- Да это же больной какой-то! – отозвался Варенцов о Прусте. – Он же не мог выходить на улицу из-за острой формы астмы.​​ 

Сергей Никифорович мало следил за мировой литературой, да это и было трудно в советской России – и стоит ему простить такое легкомысленное мнение о Прусте.

- Но это же поразительно! - волновался Сикорский.​​ 

Он уже говорило Бергсоне.

- ​​ Он превозносит интуицию! Мол, интеллект – это ничто! А что же​​ «что-то»?! Интуиция!

 

Анри́-Луи Бергсо́н (фр. Henri Bergson; 18 октября 1859 года, Париж - 4 января 1941 года, там же) - французский философ, представитель интуитивизма и философии жизни.​​ 

 

Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст Valentin Louis Georges Eugène Marcel Proust. Жил 10 июля 1871 - 18 ноября 1922. Французский писатель, новеллист и поэт, романист, представитель модернизма в литературе.

 

* * *

 

27 мая​​ 

Линкор​​ «Бисмарк»​​ обнаружен и потоплен британским флотом в 300 милях к западу от Бреста (Франция). После гибели​​ «Бисмарка»​​ действия немецкого надводного флота в Атлантике прекратились. Германия перешла к подводной войне.

 

В США введено​​ «неограниченное чрезвычайное положение».

 

31 мая - на Крите капитулировал последний британский гарнизон в Ретимноне. На следующий день Критская воздушно-десантная операция завершена, германская армия установила контроль над островом.

 

8 июня - силы​​ «Свободной Франции»​​ и британские войска вступили на территорию Сирии и Ливана.

 

13 июня - ТАСС выступило с заявлением, опровергающим слухи об ухудшении советско-германских отношений.

 

14 июня - НКВД начал массовую депортацию жителей Эстонии, Латвии и Литвы. Десятки тысяч​​ «классово чуждых элементов»​​ и их семьи вывозятся в ссылку в восточные и северные районы СССР.

 

* * *

 

Авдотья Петровна​​ уезжала к родным в Минскую область. Ее родные жили недалеко от границы Польши – и Варя никогда не ездила в такую даль. ​​ И родителей отца она не знала!​​ 

Мать и дочь тепло обнялись на прощание.​​ 

- Варечка, я ненадолго! Давно своих не видела, надо посетить.

- Мама, я завтра с группой еду в Москву, - а как вернусь, мы встретимся. Обе вернемся из дальних странствий!​​ 

 

* * *

 

В​​ конце​​ десятых чисел июня группа студентов истфака отъехала в Москву на практику. Это случилось не без участия старшего Варенцова, желавшего, чтоб его сын получше узнал Москву. Он боялся, что война вот-вот начнется – и не решился бы отпустить сына в Псков и Новгород, куда иные группы и направились.​​ 

 

На четвертый день после​​ восьмичасовых занятий все устали и уж разбрелись, кто куда, а Варя с Лёней решили побродить  ​​​​ по Бульварному кольцу, но не повернули на Тверской бульвар, а дошли до филармонии.

- Тут играли Ойстрах и Гилельс! – с восхищением сказала Варя.

- Откуда ты знаешь? - удивился Лёня.

- Тёмный ты человек, Лёнька! В прошлом году тут открыли Концертный зал Чайковского.

Тут они свернули на Садовое кольцо. Оно было таким интересным, что они шли до изнеможения, а потом на метро вернулись в свою гостиницу.

Прежде чем уйти на свою девичью половину, Варя серьезно сказала:

- Лёнечка, дорогой! Меня пугает твоя темнота. Ты обещаешь исправиться?

- Конечно! – пообещал Леонид.

Леонида на самом деле мало что интересовало, кроме его античности.​​ 

 

Разве Леонид и Варя думали, почему они вместе? Разве могли знать, что им предстоит: что в одно мгновение их жизнь совершенно изменится? Что это мгновение изменит жизнь сотен миллионов людей?​​ 

 

* * *

 

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

 

* * *

* * *