* * *

* * *

 

ХРОНИКА

.

* * *

* * *

.

ПЯТАЯ​​ ЧАСТЬ

 

ГОДА 1950​​ – 1951 ​​​​ 

* * *

* * *

 

Год​​ 1950

 

* * *

* * *

 

Пифагорейство​​ 

 

* * *

 

1 января - Венгрия начала реализацию плана 1-й пятилетки.

 

* * *

 

Анне исполнилось девятнадцать, но она с четырнадцати лет работала медсестрой: с сорок пятого года. Никогда еще Дмитриев​​ не был так увлечен красотой юной девушки. Она открывала мир рядом с ним – и, ему казалось, даже в его объятьях. Не потому ли он упивался физической близостью с ней? Была​​ война, он жил за границей, где каждый его шаг был связан с работой – и вдруг эта радость жизни, это бесконечное счастье!​​ 

Это было так удивительно: встретить на танцах, в жуткой толкучке, незнакомую женщину – и вдруг ощутить её родным, стать частью всей ее жизни.

* * *

 

Оставшись одна, Варя плакала: она не понимала, что с ней происходит. Она не могла понять, почему она не отвергает ухаживания Микешина.​​ 

Подолгу смотрясь в зеркало, она решила, что она красива. Странно, что с Лёней она об этом не говорила.​​ До этого только знала, а теперь вот решила.​​ Она стала думать о себе со стороны - и увидела в зеркале красивую блондинку. Этот лоб без единой морщинки, этот зовущий самоуверенный взгляд - да когда же она стала такой? ​​ Или такой она была всегда, но прежде не замечала?​​ 

 

А Микешин? Рядом с Варей он обретал необыкновенный покой - и ему нравилось это состояние. Один без Вари он искал этот покой, ждал его, - но чуда не случалось: его мучила тревога. С каких-то пор, особенно после нагоняя на работе, его стала одолевать тревога.​​ 

- Но почему? - спрашивал он себя. - Не потому ли, что у тебя всё хорошо? Чего тебе ещё хочется, какого рожна?​​ 

Но успокаивать себя не получалось.​​ 

* * *

 

3 января

Президент Индонезии Сукарно объявил о политике открытых дверей и привлечении в страну иностранного капитала.

 

На парламентских выборах в Королевстве Египте партия Вафд получила 228 мест из 319.​​ 

 

* * *

 

Виктор Иванович и Светлана Юрьевна продолжали встречаться - и он очень радовался этой новой жизни.​​ Их роман устремлялся в сияющую даль – и оба летели на мощных крыльях. Раздухорившись, он​​ уже намекнул на предложение руки и сердца, но дама считала, что не стоит торопить события.​​ 

Грехопадение давно состоялось, а после него Копылов  ​​​​ немножко забыл про своё свадебное решение. Им нравилось просто быть вместе, а брак в их воображении представил опасным заземлением мечты о чем-то прекрасном.​​ Кохашинская, как более земное существо, заранее просчитывала варианты земных воплощений.

Но что же? Приземляться было, куда. Оба – с квартирами, да еще и соседи по Питеру, они запросто ходили друг к другу на чаёк.

Копылов даже рассказал запрещенный анекдот, что показывал степень их сближения.

«- Товарищ Ленин! Кадетов привели.

- Чайку, а потом расстрелять!».

 ​​​​ 

Ей нравилось, что он артист: это было романтично. Правда, не всегда он платил в ресторане, не всегда был аккуратен, часто рассеян, - да ведь от ресторана они скоро отказались, оба будучи экономными​​ людьми, а заботиться о мужчине ей было приятно: так это было ново.​​ 

Так хорошо было улыбнуться и запросто спросить:

- Как ты, Витя?

Он улыбался и отвечал:

- Всё хорошо, Светочка.

В этот день они долго стояли у окна и смотрели на Фонтанку. Был огромный, серый и тихий день. Пешеходы, и те шествовали с важной торжественностью.

* * *

 

7 января​​ - при заходе на посадку под Свердловском разбился самолёт Ли-2. Погиб экипаж и все пассажиры, в том числе хоккейная команда Военно-воздушные сил Московского военного округа.

 

* * *

 

Сергей Никифорович не мог понять, почему усталость прогулок несла такой покой душе. Он казался себе слабым человеком и из чувства долга скрывал свои слабости изо всех сил. Старался ни на что не жаловаться.​​ 

Играть он стал больше. Увлекся Брамсом. С удовольствием мычал его песни:​​ Geheimnis​​ Тайна,​​ Minnelied​​ Песнь любви,​​ Alte​​ Liebe​​ Старая любовь,​​ Sappische​​ Ode​​ Ода Сапфо,​​ Schoen ​​​​ war,​​ das​​ ich​​ dich​​ weihte​​ Красиво посвященное тебе.​​ 

Так странно, что, играя слабо, он, тем не менее, играл с большим удовольствием.​​ 

- А что ты поёшь, папа? – спросил как-то Лёня. – Ты, похоже, обновил репертуар!

- Лёнечка, это Брамс. ​​ Вторая половина девятнадцатого века.​​ 

Варенцову было приятно возвращаться в это время, ведь в это время родился его отец. Не только от семьи жены – и от его семьи История не оставила камня на камне.

 

Когда он играла на фортепьяно, он нравился самому себе – и это было для него большим достижением. Это стало проблемой: добиться хорошего самочувствия. Поэтому и прогулки, и разговоры с близкими, и романсы. Он боялся приступов отчаяния прошлых лет и радовался, что они ушли. Они ушли, но это не мешало им издалека напоминать о себе. ​​ 

* * *

 

9 января​​ 1950 года​​ - расстрел демонстрации рабочих в Модене (Италия). В результате столкновения с полицией убито 6 и ранено 30 человек. На следующий день в знак протеста объявлена 24-часовая национальная забастовка.

 

* * *

 

В прошлом году у​​ Позднышева​​ Владимира​​ Львовича, товароведа из ДЛТ, умерла жена Валентина Сергеевна. Ей было всего сорок шесть лет. Сыну (это​​ Позднышев​​ Владимир​​ Владимирович)

исполнилось двадцать - и отношения с ним не ладились. Год назад у сына родился внук Миша – и тут, казалось бы, дедушка мог бы очень пригодиться,  ​​​​ но вмешалась родня жены, которая не хотела знакомства с отцом мужа.​​ 

Как не хотеть знакомства с товароведом из ДЛТ? Но в Пушкине родня жены имела свои связи, в которые не хотели никого пускать. Вместо благоразумного союза, обещавшего всем выгоду, получился всеобщий раздрай. ​​ 

Тут мы отметим обстоятельство, которого не знал Позднышев: Володя был плохим мужем и плохим отцом ребенка. По мнению​​ жены и её матери, виной тому был Позднышев, его плохое влияние на сына.

Почему о Позднышеве они были такого низкого мнения, рационально не объяснить. Они же не были с ним близко знакомы: только шапочно!

.

Смерть жены каким-то неволшебным способом сблизила Позднышева и Верховскую. ​​ Владимир Львович​​ прежде не замечал, какой она замечательный собеседник.​​ Позднышев​​ уже​​ не мог не встречаться с Верховской: так много значили для него разговоры с ней. С женитьбой сына Позднышев его потерял - и не мог с этим примириться. ​​ Сын общался, как прежде, но это была только видимость прежних отношений: сын всё делал под дудку новой семьи. Особенно неприятен для Позднышев был фактический запрет видеться с внуком.​​ 

Переступить этот запрет сам Володя не мог: его, как пьяницу, держали под каблуком.​​ 

Тут-то и раскрылся талант Степаниды Афанасьевны утешать мужчин. Этого не получилось с мужем, зато​​ Владимир Львович​​ высоко оценил эти ее способности.

Теперь и в ДЛТ, и не только там можно было встретить эту пару: ее, моложавую, стройную женщину с виду лет на сорок пять – и его, сорокапятилетнего, но уже с ясно обозначившемся животом.​​ 

Они говорили часа по три, а с женой у Позднышева никогда такого не было.​​ Когда​​ Позднышев​​ говорил, его пухлый животик колыхался,​​ ему казалось, он становится и красивее, и выше – и в глазах появлялся живой огонёк. На встречах с Верховской этот​​ огонёчек не гас.

В глазах всей нашей ДЛТ-шной компании Верховская приобрела необычайный авторитет.

* * *

 

Надежду Николаевну возмущала прозаичность смерти отца. Она любила произведения Льва Толстого: там смерть представлялась тайной в одеянии вечности, - но её отец угас совершенно незаметно.​​ 

Но для нее отец не умер. ​​ Она помногу говорила с отцом - и это стало привычкой.​​ 

- Папа, папочка! – шептала она, оставшись одна. - Я вижу твой добрый внимательный взгляд.

Она не была уверена, что такой взгляд был на самом деле, - но ей так хотелось верить!

Она из молодости, увлекаясь Львом Толстым, помнила, как много он​​ пишет о взглядах и в​​ «Анне Карениной», и в​​ «Семейном счастье». Она нашла эти куски и перечитала их.

 

Варя освоила супы. И​​ Лёня, и​​ «Сережа»​​ любили разные супы и просили их готовить.​​ С​​ Надеждой Николаевной соревноваться было сложно, но она охотно передавала свой опыт невестке. Гороховый​​ суп, кислые щи, борщ ​​ - и еще многое из азбуки семейной жизни.​​ 

* * *

 

12 января

Принят Указ Президиума Верховного Совета СССР​​ «О применении смертной казни к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам», допускающий для этих категорий преступников смертную казнь, отменённую в 1947 году.

 

Государственный секретарь США Дин Ачесон заявил, что Южная Корея не входит в​​ «оборонительный периметр»​​ США, и он ограничивается Японией, островами Рюкю и Филиппинами. Ачесон обвинил СССР в намерении отторгнуть у Китая Синьцзян, Маньчжурию и Внутреннюю Монголию.

 

Правительство Египта сформировал Мустафа ан-Наххас, лидер победившей на выборах партии Вафд.

 

* * *

 

Вскоре после нового года Аксакова Мария Семеновна умерла. Она угасала полгода на глазах Влада и Полины – и все усилия врачей остановить этот процесс ни к чему не привели. Она всегда смотрела на своих​​ «детей»​​ (так она звала нашу поэтическую пару) кротко и с любовью – и это поражало Влада, в питерской семье которого атмосфера всегда была напряженной из-за резкости отца.​​ 

Едва отец Влада умер, как стал хорошим в его сознании; он даже написал стих о своей любви к отцу.

​​ 

Последние два года Мария Семеновна стала толстеть, ходить ей было всё труднее. ​​ Ее болезнь и смерть круто изменили жизнь моих персонажей. ​​ Последние полгода Мария Семеновна тяжело болела – и нашей поэтической паре вместо стихов приходилось​​ ухаживать за ней, - но смерть была куда больше, чем болезнь: жизнь пришлось начинать заново. ​​ 

Теща Влада жалела и зятя, и дочь – и сейчас их неприспособленность к жизни вылилась в большие проблемы. И Поля, и Влад как-то разом заметили, что они бедны. Бедность быстро обнаружилась, потому что Полина не умела готовить – и часто Влад сам варил готовил или варил кашу.​​ 

Тут надо отдать должное характеру​​ Аксаковой Полины Сергеевны: засучив рукава, она взялась за хозяйство, понимая, что иначе корабль семейной жизни пойдет ко дну.

Теперь Влад подолгу сидел с Витей – и его поражала необычайная общительность ребенка: от​​ него​​ нельзя отвлечься: он требовал​​ постоянного общения.​​ 

-​​ Что-то лепечет, что-то говорит непонятное, - сообщал он жене.

Ребенок требовал полного внимания! К счастью, нашлись родственники, которые были готовы посидеть с малышом. На помощь стала наезжать из Питера и мать Влада.

 

Полине очень нравилось, что ее муж с таким рвением ухаживал за сыном и за ее матерью, она не могла и мечтать, что он способен так меняться, - но вот меняться пришлось ей самой!

​​ 

Им приходилось много работать – и это изменило их отношения. Однажды Влад даже решился на откровенный разговор.​​ 

Он спросил прямо:​​ 

- Поля, скажи честно: ты ведь не считаешь меня поэтом?​​ 

Поля искренне не предполагала таких мыслей у мужа!

- Зачем ты, Влад? - строго спросила она. - Зачем тебе хочется всё разрушить?​​ 

- Разрушить?! – удивился Влад. – Я ведь просто спросил.​​ 

Он не ожидал такой реакции.

- У тебя не должно быть таких сомнений! Да, мне больше повезло: меня больше печатают, - да ведь это пустяк. ​​ Сейчас больше печатают меня, а завтра будут больше печатать тебя…

- Ему кто-то сказал о моих отношениях с Решетниковым? – с ужасом думала Поля, когда так говорила.​​ 

- А знаешь, - он продолжал откровенничать, - мне всегда чудилось, будто есть кто-то, кто отрицает моё право жить. Мне чудилось, этот человек или эти силы придут и убьют меня, - но никто так горячо не разуверяет меня в этом, как Витька. Поэтому я с таким удовольствием вожусь с ним. Он - моё счастье, моё самоутверждение.​​ 

-​​ За Витю спасибо, а комплексы свои бросай! – строго ответила Полина. – И так проблем хватает.

- Откуда у него такие мысли?! – с ужасом подумала Поля.

 

Но Владу было неприятно, что успехи его жены явно опережали его собственные. Владу, который так много ждал от знакомства со Смеляковым, было не​​ по себе от​​ полного​​ исчезновения сего горизонта​​ старого знакомого. Всего на десять лет старше! Ему казалось, Ярослав Васильевич не прав и даже жесток, избегая его.​​ 

На самом деле, ничего такого не было! Влад был одним из многих случайных знакомых известного поэта. Более того, судьба Смелякова складывалась ужасно: в 1934 году он был репрессирован, но скрыл​​ это от Влада. Вышел на свободу в 1937 году. Во время Отечественной войны Ярослав Васильевич воевал на Северном и Карельском фронтах, попал в плен к финнам. После освобождения из плена в 1944 году Смеляков попал в лагерь, где провел несколько лет;​​ после освобождения въезд в Москву ему был запрещен. Работал в многотиражке на подмосковной угольной шахте.

Благодаря Константину Симонову, замолвившему слово за Смелякова, Смелякову удалось вновь вернуться к писательской деятельности, и он продолжил публиковать стихи. В 1948 году вышла книга​​ «Кремлевские ели». Да как он мог помочь Владу?! Он сам нуждался в помощи.

 

Особенно обидно стало Владу, когда у жены появились знакомые в верхах. Он знал о Решетникове, но преувеличивал, думая, что знакомства его жены одним этим литературным деятелем не ограничиваются.​​ 

Полина понимала, что ему больно, но что она могла сделать, чем помочь? Его стихи нравились меньше, чем её - это было очевидно. Потом, её уже несло навстречу Решетникову.​​ 

Влад с его эгоизмом не понимал, что часто даже родному человеку помочь невозможно.

* * *

 

13 января - доставлен в Варшаву переданный властям Польши бывший рейхскомиссар Украины Эрих Кох.

Будь Сергей Дмитриев за границей, он был острей переживал эту новость, но не сейчас.​​ 

В Луге еще много говорили о партизанских отрядах – и Сергей Валентинович встречался с их участниками.

- И такой была война! – думал он. – И она была не менее опасной, чем его на артиллерийской батарее.

​​ 

* * *

 

Теща Влада и его мать приучали Витю к нормальной пище: требовали, чтобы мальчик больше жевал, - но наши поэты кормили тем, что готовилось быстро. То-то мальчик более ценил мать Влада, - а с поэтами ел не так охотно и капризничал. Мать Влада приучила мальчика к хорошеньким котлеткам – и он требовал того же от поэтов.

* * *

 

Из лекции в ЛГУ Надежды Николаевны:

 

Пифагорейство - религиозно-философское учение, возникшее в Древней Греции 6-4 веках до нашей эры.​​ 

Получило широкое распространение в эпоху позднего эллинизма. Эллинизм больше систематизирует, чем создает.​​ 

Мы обращаемся к двум важным понятиям пифагорейства: эйдос и логос.​​ 

Эйдос - это интуитивно данный и интуитивно мыслимый смысл, а логос - это дискурсивный смысл, смысл в виде категорий, которым пользуется всякое размышляющее мышление. ​​ Эйдос вещи есть не что иное, как тождество ее предельной общности и ее предельной единичности.​​ 

Например, форма дома не существует в сознании человека; строя дом, архитектор воплощает не форму дома, а трансцендентный эйдос, архетип цельности, блага и красоты, - воплощает настолько, насколько это ему удается.​​ 

 

* * *

 

Вите исполнилось два годика – и на пробу ему принесли кошечку. В честь родителей поэтов ее решили было назвать «Музой», - но она не выдержала испытания: царапнула Витю.​​ 

- Злая кошечка, - было общее мнение – и несостоявшуюся Музу отнесли было прежним хозяевам. Странно, что Витенька не протестовал, хоть играть с кошечкой ему очень понравилось.​​ 

 

Влад вспомнил, что у его знакомого врача в Питере Кудрявцева есть дочка Света: туда-то он при случае кошечку и отвез. Светочке Муза понравилась. Она видела кошек на улице, они ей нравились – и вот ее мечта сбылась.​​ 

* * *

 

16 января​​ 1950 года​​ - Абдул Халим сменил Мохаммада Хатту на посту премьер-министра Индонезии.

 

* * *

 

- Ну что, Катишь?​​ –​​ как-то​​ спросила мать Катю. - У вас всё хорошо?​​ 

Валентина Григорьевна​​ уже полюбила зятя, считала его умным – и она заранее знала, что​​ «всё хорошо». Когда она начинала говорить с дочерью, на ее лице появлялась радостная улыбка.​​ 

- Да. Всё хорошо, - ответила Катя.​​ 

Ее​​ большие черные глаза​​ нравились не только мужу: куда раньше они понравились ее родителям.​​ 

Олег только на свадьбе узнал, что в семье жены Катю звали​​ «Катишь». Валентина Григорьевна в шутку звала дочь​​ «Катишь»: так она любила Толстого и особенно​​ «Войну и мир». ​​ 

- Помнишь про портфель?

Валентина Григорьевна очень любила сцену борьбы за портфель с завещанием отца Пьера. Особенно ей нравились такие строчки:​​ «Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню».

- Конечно, мама!

И она сказала, смеясь:

- Мама, а ведь на самом деле в романе Катишь - Екатерина Семёновна. Как и я!​​ 

- Так ты еще помнишь роман Толстого?

- Как же, мамочка! И не только ради тебя.​​ 

Они посмеялись.​​ Они обе были брюнетки, в чем-то походили друг на друга, ведь Валентина Григорьевна к ее почтенным сорока пяти годам не потолстела, а наоборот приобрела некую возрастную стройность.

* * *

 

Екатерине Семеновне, матери Влада, было уже шестьдесят шесть, и после перенесенного недомогания в прошлом году она чувствовала себя нехорошо. ​​ Она узнала о смерти матери Полины в день ее смерти, но приехать сразу она не могла.​​ 

Как только ей стало получше, она приехала. Она сразу взяла на себя готовку еды и уход за Витей - и для поэтической пары это стало большим облегчением. Они жили вчетвером в двухкомнатной квартире - и какое-то время она не казалась им тесной. Полина в душе ликовала, что ей удалось наладить отношения со свекровью.

 

Мать Влада немного успокоилась, а прежде она боялась за сына: Полина, когда гостила в Ленинграде, оставила неблагоприятное, если не тяжёлое впечатление. ​​ Екатерина Семеновна заметила, что и сын, и невестка в полной растерянности. Она привезла часть своих сбережений и, как на работу, ходила с Полиной на рынок и по магазинам. К ее радости, Поля оказалась небездарной ученицей. Тогда все трое, собравшись, решили, что Владу на время лучше уехать в Питер: тогда двум женщинам было легче и управиться с Витей, и наладить быт.​​ 

* * *

 

18 января - Вьетнам и Китай установили дипломатические отношения.

 

* * *

 

Но как же Василий? Как кот Варенцовых? С возрастом он похудел и уже не смотрелся столь вальяжно. Зато он стал очень разговорчив: стал часто мяукать, больше просил общаться. ​​ 

Иногда Сергей Никифорович обращался к Василию, как к человеку:​​ 

- А ещё что-то, кроме мяу, вы можете сказать? ​​ 

Варенцов по-прежнему любил его - и они, похоже, утешали друг друга.​​ 

Все Варенцовы любили Василия, но сам кот явно отдавал предпочтение старшему Варенцову. Он и приучил кота к лотку, он и кормил кота, и убирал за ним.  ​​​​ Василий ложился на грудь и тепло, старательно урчал. Он любил проводить мордой - и его усы​​ приятно щекотали лицо Варенцова, а его глазищи встречались с глазами Сергея Никифоровича. ​​ 

Кот старел, но не старел изумруд его глаз: эти глазищи, этот теплый взор так нравились всем домашним.

Особенно умиляло, как он складывал лапки крест на крест и умильно щурился. Потом выбрасывал далеко левую лапку.

Перед тем, как улечься, он вопросительно посмотрит на хозяина:​​ 

- Можно возлечь или нет?​​ 

О чём-то спросишь Василия - и он долго, внимательно смотрит на тебя, - а потом погружается в свою мудрую дрему. ​​ 

Почему-то с годами этого общения с котом становилось всё больше.​​ 

 

* * *

 

20 января​​ 1950 года​​ - в Пхеньяне пленум Центрального комитета Единого демократического объединённого фронта Кореи принял обращение к народу страны свергнуть режим Ли Сын Мана на юге полуострова и объединить Корею.

 

* * *

 

Мать Влада Екатерина Семеновна жила в Москве, ухаживая за Витей и помогая Поле, а Влад в это время жил в коммуналке, в комнате матери.​​ 

В квартире, кроме Влада, было два соседа, - и он мало их знал, потому что давно не жил у матери.​​ Первый был Геннадий Петрович Васенков, живший один и много курящий, что не нравилось Владу.​​ Влад сразу его попросил не курить в коридоре, и на всякий случай​​ Влад открывал форточку на кухне, чтобы вытягивало на улицу запах табака. ​​ Влад общался с Васенковым по поводу общих коммунальных проблем: Геннадий Петрович мог забыть бычки в туалете и на ночь оставить включённым свет в коридоре. ​​ 

С другой стороны его комнаты жили​​ Любимовы, семья из четырёх человек в пятнадцати квадратах: родители и двое сыновей - и тут проблем было больше. ​​ Мальчиков звали Саша и Коля​​ - и Коля был старше Саши на шесть лет и не любил младшего брата.

В прошлом году Коля закончил восьмой класс - и его направили в профессионально-техническое училище. Это обидело ребёнка! ​​ 

Влад не раз слышал, как он выговаривал матери:​​ 

- Мама, я хочу учиться! Почему вы послали меня в ПТУ?​​ 

- Но у тебя же одни тройки!... Сыночка, - сказала мать нежно, очень желая успокоить ребёнка, - ты всегда учился плохо - и поэтому не обижайся. У тебя всё получится!​​ 

- Мама, это несправедливо! Я хочу учиться в школе.​​ 

- Ты хочешь не учиться, а ничего не делать. В жизни нельзя ничего не делать! Потерпи. В ПТУ учиться легко. Ты получишь специальность, станешь самостоятельным. Ты ещё будешь хвалить нас!​​ 

Мать не решалась сказать ему, как он не прав, не любя младшего брата.​​ 

 

Влад понял, что нужны какие-то отношения и с этими чужими людьми, раз в силу житейских обстоятельств  ​​​​ эти люди оказываются так близко.

А​​ как готовить?! Не всё же ходить в столовую? В Питере Влад прикипел к гороховому супу - и, когда оставался один, всегда его готовил.​​ Ему нравилось​​ делать что-то такое, чего он не мог понять. Игра такая: накормить себя. Конечно, на жену он давно не надеялся. Но готовить в коммуналке – о, это была целая эпопея!​​ Надо было говорить с соседями, следовать их советам, надо было разбираться в политике. Сейчас он более благодушно воспринимал свою коммуналку, а прежде эта бесконечная суета и толкотня сводили его с ума.​​ 

 

Опять он бродил наугад. Влад любил эту Миллионную улицу, потому что она закрывала его от ветра Невы. ​​ И на самом деле, ветер на реке был ужасный. Влад хотел дойти от Эрмитажа до Финского вокзала, но, едва выйдя на набережную, оставил эту затею: так сильно промерз за минуту.​​ 

- А встретил бы я Варю сейчас, - что бы я ей сказал? – подумал он. – Почему мне неприятно, что я когда-то писал ей стихи? И кому я только не писал! И как это вынесла Полина?

Ему казалось, смерть любимой тещи поставила крест на его прошлой жизни.​​ 

 

Скоро его жизнь в Ленинграде вдали от матери, жены и сына показалась сущим адом – и он поспешил возвратиться в Москву.

.

* * *

 

23 января - израильский кнессет провозгласил Иерусалим столицей Израиля (до этого столицей был Тель-Авив.

 

* * *

 

Полина осталась один на один со своей свекровью – и это было приятное для нее время: женщины сблизились в уходе за Витей. Да и понятно: дети сближают людей - и уж особенно женщин. Для Полины это были еще и курсы по домоводству: она охотно училась готовить супы; с Витенькой в коляске они ездили на рынок – и Полина поняла, что с говядины лучше перейти на свинину, потому что она дешевле… Было множество таких маленьких открытий. ​​ 

 

Когда вернулся Влад, Поля укатила в очередную командировку. Она не сказала, что с Решетниковым.

* * *

 

26 января - Индия провозглашена республикой, вступила в силу новая конституция. Генерал-губернатор Чакраварти Раджагопалачария передал функции главы государства Раджендре Прасаду, избранному 24 января первым президентом Индии.

 

* * *

 

Уже дома, в Москве, Влад подробно рассказывал своей матери о своей жизни в Питере.

 

В коммунальной квартире Влада​​ и его​​ матери жило шесть человек! Владу было тяжело ориентироваться среди чужих, ведь в Москве он уже привык жить среди своих.​​ 

Семья Любимовых​​ жила с большими проблемами из-за пьянства отца. Все это делало жизнь Влада не очень комфортной. Он прежде не видел этих коммунальных проблем - и сейчас сочувствовал матери. ​​ 

 

Сблизиться с родителями мальчиков и Геннадием Петровичем оказалось невозможным: здесь было осторожное противостояние без всплесков конфликтов. ​​ Поговорить можно было только со​​ второклассником Сашей: он был единственным, с кем можно было найти что-то общее. Саша увлекался математикой, а в этом Влад не был силён. ​​ Влад попросил у родителей Саши разрешения сходить с мальчиком в музей. ​​ 

 

В Эрмитаже Саша поразил своей серьёзностью. Он был в музее первый раз в жизни - и его всё восхищало. ​​ Влада так радовала эта живая реакция! Мальчик остановился у огромной статуи Августа. Они оба смотрели на этого властителя античного мира и не могли наглядеться.

 

Влада поразило, что на свободе в Питере он не только не изменил Поле, но даже не пытался найти такие впечатления. Ему стало тяжело с женщинами после открытия, что и Варя, и Светлана Юрьевна обсуждают его поведение. ​​ И при этом осуждают.​​ 

- А если они еще и знакомы с Надей?! – думал он. – Тогда просто кошмар.​​ 

Поэтому о встрече с Надей не могло быть и речи.​​ 

* * *

 

27 января - премьер-министр Италии Альчиде де Гаспери сформировал новый кабинет. Прежнее правительство ушло в отставку 12 января после всеобщей забастовки.

 

* * *

 

Но главное, о чем не рассказал Влад, было другое:

 

Удивительно, что на Невском Влад встретил Светлану Юрьевну Кохашинскую. Он не решался подойти к этой женщине: он узнавал её и не узнавал сразу. ​​ 

Они смотрели друг на друга - и не знали, что сказать. ​​ Но отношения прежде не были плохими - и Влад с интересом разговорился со своей прежней знакомой. Всего пару лет назад он, - правда, осторожно – он делал этой даме непристойные предложения,​​ как бы случайно даже и прижимался,​​ - а сейчас ему стыдно вспоминать это.

Правда, не только стыдно, но и весело. И как это сочеталось во Владе?

- Привет! Давно не виделись! – сказал он.

Он не был уверен, что его бывшая знакомая захочет возобновить с ним знакомство.

- Привет, Влад! Как дела?

- Она помнит, как меня зовут! – подумал Влад.

- Неужели он и теперь ничего не скажет о сыне? – подумала Кохашинская.

- Всё хорошо. Вот сыну скоро будет два года.

Разговором о сыне он дал понять, что всё плохое, что, может быть, было в прошлом, перечёркнуто.

- Когда? – спросила Светлана Юрьевна.

Конечно, из политеса она скрыла, что знала про сына от Вари. О Варе она вообще решила не говорить.

- Десятого мая.

- А я замужем, - заявила Кохашинская.

Собственно, официальной регистрации брака еще не было, но дама была уверена, что это вопрос решённый. ​​ 

Она почувствовала, что Владу одиноко, и сказала:

- Я иду за покупками. Помоги мне!

- Конечно! – охотно согласился он.

И вот он, как и до рождения Вити, бродил с малознакомой женщиной часа два по магазинам, а потом пообедал у нее дома – и они разговорились.

- Тут я живу в коммуналке в комнате матери, а она в Москве помогает жене заботиться о Вите.​​ 

- Они тебя отпустили, или ты сам уехал? – улыбнувшись, спросила знакомая.​​ 

Она помнила, какое неприятное впечатление оставила жена Влада, когда была в Ленинграде. При этом она считала Полину талантливой поэтессой. Не потому, что много ее читала: она судила по числу ее публичных выступлений.  ​​​​ 

- Конечно, отпустили! Мама считает, сыну надо дать передышку после тяжелых забот по уходу за его московской тещей.​​ 

- А что с тёщей? – спросила Кохашинская, испуганно вытаращив глаза.

- Умерла.

- Какой ужас! – воскликнула женщина.​​ 

Какое-то время они молчала – и Светлана Юрьевна решительно сказала:

- Надо, чтобы твоя мать перебралась в Москву!

У Влада перехватило дыхание от мощи этой простой мысли.

- Света, ты знаешь, и меня смущает эта проблема: в комнате прописана только мама - и в случае её смерти комната отходит государству. Я же прописан в Москве! Я даже подумывал, не прописать ли Витю в Питере, - но ведь это очень неудобно! Продать комнату нельзя, а поменять на другую нет смысла.

- На Москву поменять очень трудно, - сказала Светлана Юрьевна. – Но можно поменять куда-нибудь в Московскую область.

- Да, - согласился Влад. - Главное, чтоб недалеко от Сокольников, где мы живем.

- Если бы маму вытащить в Москву! – горячо воскликнул он. ​​ 

* * *

 

30 января​​ 1950 года

 

СССР официально признал Демократическую Республику Вьетнам.

 

Премьер-министр Японии Сигэру Иосида заявил на открытии сессии парламента, что страна скоро вступит в период подъёма и оставляет за собой​​ «право на самозащиту».

 

* * *

 

Дмитрий Николаевич Василенко встретился с Катей. То, что она вышла замуж,​​ как будто​​ его мало интересовало, но Катя пригласила его в гости – и он с удивлением в Олеге узнал и мужа Кати, и старого знакомого по семинару.

Они разговорились при Олеге.

- Сашка не женился? – спросила Катя.

Речь шла об их общем знакомом по семинару в ЛГУ Александре Поспелове.

- Женился как два года назад! – ответил Василенко.

- А я думала, куда он исчез. ​​ 

- Что ты! Живет у жены в Москве. Она тоже математичка. ​​ Представь, Колмогоров взял его в свою команду.​​ 

- Бывают же чудеса! – сказала Катя.

И она, улыбаясь, сказала:

- Мы с Олегом оба преподаем математику в школе.​​ 

- Ну да! – сказал Дмитрий. – Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Я вас поздравляю. Наша компания тебя не забыла: и Лёшка, и Витя, и Андрей, и Оля. Ждём тебя на пятое мая с мужем на мой день рождения.

Андре́й Никола́евич Колмого́ров.​​ 12 (25) апреля 1903, Тамбов​​ -​​ 20 октября 1987, Москва. Советский математик, один из крупнейших математиков XX века.​​ 

 

* * *

31 января - президент США Гарри Трумэн заявил, что отдал приказ начать производство водородной бомбы. С заявлением протеста против этого решения выступил Альберт Эйнштейн.

 

* * *

 

Светлане Юрьевне исполнилось тридцать лет. Мысли о замужестве посещали ее еще в прошлом году, но после посещения врача ей стало ясно, что она беременна.

Странно, но эта случайная встреча с​​ Владом, ее​​ ​​ старым знакомым,​​ подтолкнула Кохашинскую прямо объясниться с Копыловым. Да, они жили, как муж и жена, но для будущего ребенка важно было сделать их отношения легальными.​​ 

 

Она пришла на его спектакль, что случалось часто, но после спектакля, когда они пошли пешком к нему домой, она осторожно спросила:​​ 

- Я хочу тебя о чём-то спросить.​​ 

Он спросил прямо:​​ 

- Ты беременна?​​ 

Копылов давно понимал, что такого разговора не избежать. ​​ 

Она со страхом, но и с радостью услышала его вопрос. Она спросила:​​ 

- Что ты скажешь? ​​ 

Она любила при разговоре с ним касаться его руки, - и он, как обычно, улыбнулся на её прикосновение.​​ 

- Надо оформить брак, - просто ответил он.​​ 

Он давно ждал этого вопроса, ведь они уже не один месяц фактически жили вместе. ​​ 

- Чего ждать? - спросил он себя. ​​ - Она красивая талантливая женщина. Что ещё желать? Что ещё искать? ​​ 

Ему почему-то нравилось думать, что она талантлива.

- Нет, нет, я не права! Я должна ему верить! – утешала себя Светлана Юрьевна.​​ 

Только сейчас ее стали отпускать ее страхи: она поверила в отца будущего ребенка.

Так, словно б легко, словно б между делом, состоялся этот серьезный разговор! ​​ Этот разговор, которого она так боялась, её успокоил. Виктор Иванович был готов к браку.​​ 

Копылов был готов к нему, когда его отношения со Светланой только начались, но без больших сомнений, конечно, не обошлось.

- У меня никого, кроме тебя, - признался он. – Да, внешне я в толпе, мне в театре хорошо, - но от этого только острее одиночество. На самом деле, другим я скучен, а они скучны мне.​​ 

- Витя, спасибо! ​​ Мы сделали так много, чтобы понять друг друга!

- Кроме тебя, никто давно не желал меня понять. Я так тебе за это благодарен! – продолжил он.

Копылов больше страдал от одиночества, чем Светлана Юрьевна. Оба хотели бы растянуть роман на годы, чтобы лучше узнать друг друга и, тем самым, меньше рисковать, - но оба были уже в возрасте, когда выбирать надо было по обстоятельствам, а не по желанию.​​ 

И все-таки Кохашинской было страшно: да, Виктор Иванович умный, талантливый, интересный, - но он разрушит её привычную жизнь. ​​ 

- Но не он изменит мою жизнь, а мой ребенок! – думала она. – Разве я буду хоть кем-то, если у меня не будет детей?

 

Так два нерешительных человека решили завести семью. Они оба со страхом ждали изменений в своей жизни, но надеялись на лучшее.​​ Он, высокий, нескладный, так не похожий на себя на сцене, - и она: с ее броской, деланной красотой. Они разом потянулись друг к другу.

 

До физического сближения Виктор Иванович понимал, что близкие отношения могут привести к чему-то такому, но прежде Копылов побаивался​​ Светланы Юрьевны.​​ Все-таки, художница – это что-то не очень понятное.​​ Все же он мечтал о красивой университетской барышне, каковой и предстала ему Варя,​​ - и сначала​​ Светлана​​ сначала​​ казалась ему меньше его мечты. Этот волшебный башмачок, казалось, немного жал, но вот Виктор​​ оценил Светлану! Он не​​ примирился с ней​​ под давлением обстоятельств, но понял, что живая женщина лучше любой возвышенной мечты. ​​ 

Светлана сначала хотела приурочить объяснение с Копыловым к своему дню рождения 22 февраля,​​ но​​ сейчас она была рада, что объяснение с Виктором состоялось.

 

В этот вечер Виктор ушел к себе. Оставшись одна,

Светлана Юрьевна протирала рамы картин отца.​​ 

- Что-то придётся продать, - подумала она.​​ 

​​ 

Скоро Светлана Юрьевна и Виктор Иванович оформили брак.​​ Поскольку с деньгами было туговато, никакой свадьбы не играли. Позвонили отцу в Лугу – вот и всё.​​ 

Так совпало, что​​ Виктор Иванович​​ по праву артиста взял псевдоним «Звездинский»: с ним было удобнее выступать, договаривать, появляться на афишах.

При замужестве по просьбе мужа Кохашинская сохранила свою фамилию, потому​​ «художник Копылова»​​ казалось неблагозвучным и ей, и​​ мужу. Копылов не хотел менять свою фамилию, потому что считал это неуважением к своим родителям.​​ 

* * *

 

Влад вернулся в московскую квартиру весь в терзаниях: ему тяжело было без сына – и как он ясно понял, без жены. Он понял, что любит свою семью – и он не мог понять, почему прежде у него не было такого ясного понимания. ​​ Он приехал бы раньше, но, когда он перезванивался с матерью и женой, они просили его еще какое-то время побыть в Ленинграде.​​ 

 

Встреча с семьёй была сердечной. Хоть вчетвером в двухкомнатной квартире жить было тяжело, Влад уговорил мать не уезжать домой. Да и что ей было торопиться – в ее шестьдесят шесть лет – в коммуналку,​​ где недавно умер ее муж?​​ 

Они стали вдвоем выгуливать Витю – и​​ Влад огорошил​​ маму предложением поменять питерскую комнату на московскую. Оба понимали, что шансов мало, но все же коммуналка, где жили Казанцевы, была в самом центре Питера, в двух шагах от храма Спас-на-крови!​​ (там хранили картошку – и в народе его звали «Спас-на-картошке»).​​ Со смертью матери Полины​​ и отца Влада​​ стоило побороться за идею воссоединения.​​ 

.

Постоянное присутствие тёщи раздражало Полину, но делать было нечего: она старалась изо всех сил, чтобы отношения были хорошими. Для Влада эта встреча с Полиной и Витей, и с матерью​​ была очень приятна! Владу нравилось, что он москвич, что у него умная жена и любимый сын.​​ 

- Так много! - думал он. – Так много!​​ 

И он подумал о Варе:

- У неё с войны ни одной мамы, а у меня было сразу две.

Влад и всегда был близок своей матери – и то, что Полина сблизилась с ней, его радовало.​​ 

Сначала Полине было страшно остаться со свекровью один на один, но Екатерина Семеновна вела себя безупречно! Общение с ней было таким приятным, что ее страх прошел.​​ 

И свекрови Полина понравилась: она предстала совсем другой, чем в прошлом году в Ленинграде: покладистой, готовой во всем договариваться, готовой много работать по дому.

 

Полина куда острее переживала смерть матери, чем Влад смерть своей тещи: у Влада оставалась мама. Поэтому Поля боялась холодности в отношениях и с​​ мужем, и с его матерью. ​​ И вот, к ее радости, этот страх стал рассеиваться.​​ 

 

Всю свою энергию, все свои силы Влад бросил на обмен: так огромно было его желание жить рядом с матерью. Теперь его метания между Питером и Москвой стали лихорадочными. Про стихи на это время он забыл.​​ 

* * *

 

4 февраля

 

Правительство Франции покинули министры-социалисты, после чего Жорж Бидо реорганизовал свой кабинет.

 

Правительство Соединённых Штатов Индонезии официально подтвердило право Индонезийской коммунистической партии на легальную деятельность.

 

* * *

 

Решетников, узнав о смерти матери Полины, стал еще больше давать ей переводов для заработка. Конечно, эта работа – уже не в таком количестве - доставалась и ее мужу.​​ 

Когда Влад вернулся из Питера, Решетников попросил Полину о встрече у него на квартире.​​ Так совпало – и жене пришлось обманывать мужа слишком нагло, хоть она не хотела изменять с вызовом.

В этот день Полина под каким-то предлогом вышла из дома раньше, поехала в центр и бродила по Красной площади. От счастья кружилась голова: у нее есть муж, сын, ее печатают – о чем еще мечтать?

С появлением в ее жизни Решетникова ей стало жить на самом деле легче. Столько старых обид оставили ее!​​ 

* * *

 

9 февраля - американский сенатор Джозеф Маккарти объявил, что имеет список 205 коммунистов, работающих в государственном департаменте. Началась​​ «охота на ведьм».

 

* * *

 

Варе двадцать шесть. Она любит общество, она встречается с интересными людьми. Ей все равно, что думают о ней окружающие, ведь она уверена в себе.

Хоть Варя была замужем, для ее несколько вольной среды она числилась одинокой, то есть если б она немножко изменяла, это бы никого не удивило. Тем более муж с ранением после войны – и, может, по состоянию здоровья он уже не может порадовать женщину (всё это очень даже понималось в ее ДЛТ-круге). У Вари​​ появилось много поклонников: привлекательная дама с дипломом, со своей квартирой, да еще и актриса​​ – необычный вариант для Ленинграда.​​ 

Но​​ всё это она не замечала, потому что​​ в ее жизни появилась огромная интрига: Микешин. Николай Степанович явно дал понять, что хочет с ней встречаться.​​ Если все мужчины предлагали что-то земное: такое, что у Вари уже было, - то московский друг звал куда-то вдаль. Там, в сияющей дали, было и страшновато, но идти-то туда Варе очень нравилось.​​ 

* * *

 

10 февраля - правительство Австрии открыто обвиняет СССР в преднамеренной задержке подготовки проекта договора о будущем Австрии.

 

* * *

 

- Слушай, Надя! – сказал Сергей Никифорович. – Мне по работе надо кое-что написать о пифагорейцах.​​ 

- Подкинуть идей? – улыбнулась жена.​​ 

- Ну да. Начать с претензии пифагорейцев описать мир. ​​ 

- Они на самом деле объяснили всё, - ответила Надежда Николаевна. ​​ – Пытались объяснить. У них есть, например, и математика, - но ее сущность они сводят только к педагогическим методам внутреннего очищения человека.

- А как бы ты предложила начать лекцию? ​​ Думаю, вернее будет запустить для начала эйдос и логос, - а ​​ дальше, кажется, стоит двигаться в Единое.

- Начни с эйдоса и логоса, остановись на сущностях – и оттуда двигайся в Единое. А что главное в сущности? Она не есть тень бытия, но содержит всю полноту бытия. А полным бытие является всякий раз, когда принимает в себя эйдос мышления и жизни.​​ 

- А что сказать про материю?

- Аристотель лишь изредка называет материю​​ «сущностью», - сказала ученая жена ученому мужу, - а у пифагорейцев материя -  ​​​​ отпечаток идеи и родительница чувственно-постигаемого мира, этой​​ «третьей»​​ сущности. Материя также вечна, однако не неподвижна. ​​ Материя сама по себе бесформенна, но способна воспринимать всякую форму.

 

* * *

 

Странно, но происшедшее физическое сближение с Решетниковым, не потрясло Полину: она долго готовилась к этому. Так в стороне от мужа у нее образовалась огромная жизнь – и Полине казалось, это не помешает семейной жизни.​​ 

От матери Влада не ускользнули новые нюансы в поведении невестки. Екатерина Семеновна в ее шестьдесят шесть почуяла измену сыну. Она затаила обиду. Открыться сыну грозило обрушить его семейную жизнь – и она с печалью ждала дальнейшего развития событий.​​ ​​ Она видела, что физической​​ близости​​ у​​ Влада с женой нет – и это не потому,​​ что Поля​​ не хотела​​ иметь второго ребенка!​​ Ей казалось, их вообще ничего не связывает, кроме сына.

 

Она давно подозревала, что Поле кто-то помогает материально: настолько разными были литературные доходы невестки и сына. Влад просто бы не выжил на эти копейки!​​ 

Сейчас Влад жил больше вне дома: он, некогда будучи книжным «жуком», выискивал «жуков» по обмену – и ему пришлось погрузиться в эту хоть не криминальную, но незаконную среду.

Влад сообщил матери, что ищет для нее обменный вариант. Ради сына Екатерина Семеновна была готова на всё.

* * *

 

13 февраля​​ 1950 года​​ - в Ираке официально объявлено о неудачной попытке начальника полиции страны Али Халида совершить переворот.

 

* * *

 

Когда Олег простудился и слёг, все, как сговорившись, проявили большую заботу. Сразу пришла мама Олега​​ Светлана Николаевна​​ – и, только сыну стало получше,  ​​ ​​​​ уговорила его новую семью отпустить Олега болеть в коммуналке. Васильевы поняли, что ей очень хочется поухаживать за сыном, - и Олега неохотно отпустили.

Странно было видеть воодушевление сорокапятилетней женщины, но его невозможно было скрыть.​​ 

Она​​ общалась с новой семьей своего сына – и о болезни сына узнала сразу.​​ 

- Заболел? – спросила она с улыбкой.​​ Улыбка слишком не подходила ситуации – и Коваленко сделала ее виноватой.​​ 

Светлана Николаевна​​ взяла отпуск за свой счет и так ухаживала за сыном, что потихоньку он плакал от благодарности. В самом деле, они долго ютились в одной комнате, потом комнаты стало две, потом сестра и отец Олега умерли – и теперь Олег и его мама жили в разных комнатах – и это было таким счастьем!

Позже Олег с огромной благодарностью вспоминал это счастливое время своей болезни!

 

После смерти​​ мужа​​ Светлана Николаевна стала спокойнее, хоть тяжесть одиночества была ей неприятна.​​ Валентина Григорьевна, Катя,​​ Семён Сергеевич – все Васильевы посещали​​ Олега​​ то вместе, то по одиночке. Олегу это нравилось.​​ Все радовались, что он, наконец, женился и нашел работу.​​ 

Когда матери не было дома, Олега приглашали на кухню на тарелку супа. Он отказывался, но ему было так приятно, что его приглашали!

 

* * *

 

14 февраля - в Москве министры иностранных дел СССР и Китая А. Я. Вышинский и Чжоу Эньлай подписали Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной Республикой сроком на​​ тридцать​​ лет.

 

* * *

 

Этот раз Владимир Львович, товаровед ДЛТ, был почему-то особенно внимателен с Варей. Он не скрывал радости, что её видит. ​​ Она пришла с нужным человеком, красивой женщиной, которой по законам среды​​ надо​​ было подобрать​​ хороший материал на юбку, - а когда покупательница ушла, Позднышев не поторопился уйти, как обычно, но продолжил разговор. ​​ 

- Я так рад вас видеть, Варя! – вдруг признался он. ​​ 

Она удивилась, но не подала вида.​​ И дружить, и ссориться с Позднышевым было одинаково и беспокойно, и неприятно. Ходили слухи, что иные дамы отдавались за​​ какой-то товар, но Варя им не верила. Молва прицепила его к Верховской – и какое-то изменение этого статуса было бы хлопотно для многих.

Кому-то покажется странным, что Позднышев в его сорок шесть лет не пользовался служебным положением: он​​ только дружил с женщинами, не доходя до​​ физической близости. В этом случае ему как раз помогала молва, что кто-то ему отдается за​​ кусок первоклассного материала. Если б окружение узнало, что ему достаточно поговорить с женщиной, его репутация накренилась бы. Так в восемнадцатом веке появлялись фавориты, когда все знали, что у супругов​​ нет сексуальных отношений. Фавориты в том числе ясно давали знать, что женщина эта нормальная, хоть и императрица.​​ 

Варя не знала, что​​ Владимир Львович​​ мог поговорить с любой знакомой женщиной и как бы по секрету рассказать о себе много такого, что стоило б скрывать. И каждый раз женщины боялись, что он попросит куда больше, чем простой разговор, - но этого никогда не случалось.​​ 

Так что иные дамы так его и звали:

- Наша птица-говорун.

При этом Позднышев никогда не говорил о работе. Никогда.​​ 

 

Он не дождался её реакции - и уже спросил спокойно: - Как ваши дела, Варя? ​​ 

Она очень боялась сближений, даже словесных - и ответила только что учтиво, не больше:​​ 

- Всё хорошо, Владимир Львович.​​ 

Варя не понимала, что она в фаворе, что ее репутация портнихи основывается не на ее скромных способностях шить, но на приязни товароведа!

Они молчали - и Варя решилась спросить:​​ 

- А у вас всё хорошо?​​ 

- Сегодня нет, - признался он, кисло улыбнувшись.​​ 

- Почему?​​ 

- Потому что мне сорок​​ шесть, а отметить день рождения мне не с кем.​​ 

Зачем он соврал про день рожденья?! Оно же еще будет в сентябре! Позднышеву хотелось поговорить.

Варя была шокирована. А что же Верховская? Они, что, разругались?! Еще не хватало.​​ 

- ​​ А ваш сын?​​ – наугад спросила она.

Ей кто-то поведал и про сына, и про роман с Верховской. Романа не было, но молве-то он был нужен! Молва опережала события.​​ 

- Он в командировке.​​ 

- Так он уже работает? – не подумав, спросила она.

- Да. Почему бы ему не работать? Ему двадцать.​​ 

- Да что с ним? – подумала Варя. – Этот человек известен во всем Ленинграде! ​​ У него огромный круг знакомых!​​ Что же ему еще нужно?​​ Мало ему Верховской!​​ 

Ей пришло в голову, что у него, как и у многих мужчин в ее окружении, могут быть какие-то планы насчет её, Вари.​​ 

- У меня умерла жена, а отношения с сыном не сложились.

- Зачем он мне рассказывает это? – подумала Варя.

Эта откровенность была ей неприятна, она боялась ее.​​ Его отношения с Верховской совсем не были тайной – и Варе было неприятно хоть в чем-то пересечься с этой дамой.

Владимир Львович продолжал:

- Она всю жизнь во всем уступала сыну - и он получился очень слабым. Меня всегда пугала её уступчивость, ведь она путала её с доброжелательностью.​​ 

Варя растерянно посмотрела на Позднышева. Как бы она могла ответить?

- Во время блокады она сама не ела, а кормила его. Расплата оказалась жестокой: она умерла. ​​ 

Варя поняла, что это мог быть крик о помощи – и растерялась еще больше.

Но Владимир Львович продолжал:

- ​​ Она не понимала, что быть доброй – это уцелеть любой ценой. ​​ Ты живёшь, и это - самое доброе. А помогать другим в ущерб себе - это фальшивая​​ доброта! Такая может разрушить отношения очень легко.​​ 

Варя решилась спросить:

- Когда умерла ваша жена?

- Да, мы живем страшное время, - подумала Варя, - многие голодают. В блокаду его жена отдавала сыну последнее.

- В прошлом году, - почему-то виновато признался он.​​ 

- Я не знала, - машинально ответила Варя.​​ – А сколько же лет вашему сыну?

- Володе двадцать, внучику Мише год, жене сына двадцать пять.

Ей стало страшно: она не понимала, что происходит.​​ 

- Нас так много вокруг него, - подумала она, - и никто не знает про эту смерть. Он от всех скрывал, но вот не выдержал – и сказал мне.​​ И почему он всё рассказал именно мне?

Но Позднышев и не ждал от неё ничего особенного: он понял, что Варе можно высказаться, что Варя горда и замкнута - и не будет пересказывать их разговор. ​​ Варя догадалась, что речь о доверии, но она не могла понять, почему именно ей он решил высказать свою боль. ​​ 

- Вот я первый раз в день рождения совсем один. Я думал, сын признает меня близким, но он делает всё, чтоб внука Мишу я не видел.​​ 

- А сколько было жене лет? – решилась спросить Варя.​​ 

-​​ Было бы сорок шесть. Да мы одногодки.​​ 

- А сколько лет Мише? – спросила она.

- Годик.

Этот разговор, хоть и не имел видимых последствий, потряс Варю.

 

Так сложилось, что именно в это время Верховская уехала в командировку. Оставшись один,​​ Владимир​​ Львович​​ просто «для души» поговорил с Варей, не понимая, что весть об этом разговоре дойдет до​​ Степаниды Афанасьевны – и это, чего доброго,​​ испортит ее отношения с Варей.​​ 

.

Вскоре до ушей Верховской дошел разговор Вари с Позднышевым. Она понимала, что при желании Вари такой конкуренции ей не выдержать.​​ 

- Но она же при муже! – вспомнила Верховская. – Но он у нее какой-то ученый дурачок. ​​ 

И впрямь, Лёню многие считали таким за его отрешённость.

 

* * *

 

Из лекции в ЛГУ Надежды Николаевны:

 

Сущности, достигающие становления в чувственном мире, не в состоянии вполне и окончательно приобщиться к неделимой ипостаси, в силу причастности к которой они существуют. ​​ 

Поэтому в каждый данный момент различные части становящейся вещи совпадают с неизменной реальностью умопостигаемой сущности.​​ 

Сущность души - в равновесии между бытием и не-бытием, истинным и неистинным. ​​ Душа – это ​​ инобытийное становление ума.

 

* * *

 

И опять Варе приснилось, что она бродит по кладбищу Свердловска и ищет могилу своего отца. Будто она ходит и плачет, и от слез не может разглядеть надписи на могилах. Она совсем отчаялась найти могилу отца, как проснулась.​​ 

В какой-то школе она среди других прочла «Отговорила роща золотая» Есенина, а в Доме культуры «Когда не требует поэта» Пушкина.​​ 

Она читала! Это были концерты то для школьников, то для трудящихся, то еще для кого, - но каждый раз это зажигало душу Вари: преодолеть себя, уйти в текст, передать то прекрасное, что есть в мире.

* * *

 

20 февраля - США разорвали дипломатические отношения с Народной Республикой Болгарией после того, как посол США Д. Хит на процессе Трайчо  ​​​​ Костова был обвинён в антиправительственной деятельности.

 

* * *

 

Сергей Никифорович случайно увидел себя в зеркале эрмитажного туалета – и взглянувший на него вихрастый человечик ему не понравился: в его лице было не просто волнение, а даже смятение.

- Откуда бы это? – подумал Варенцов. – Я ведь только на работе.​​ 

Он вспомнил мысль Алексея​​ Лосева:

- «Становится в эпоху эллинского классического идеала - всеобщее, а в эпоху эллинизма - частное, или единичное. Там красота есть общая закономерность сущего, а здесь красота - единичная закономерность отдельного изолированного субъекта».

- Так вот! – сказал себе Варенцов. - Единичная закономерность. ​​ И мы в нашем эллинизме.​​ 

 

* * *

 

21 февраля - в Венгерской Народной Республике завершён процесс по делу бывшего директора Будапештского радиотелефонного завода Имре Гейгера, обвинённого в шпионаже. После этого Венгрия потребовала отзыва из Будапешта большой группы сотрудников посольства Великобритании.

 

* * *

 

23 февраля

Парламентские выборы в Великобритании. Лейбористская партия сохранила большинство и остаётся у власти.

 

Во Франции Раймонда Дьен легла на рельсы вокзала Сен-Пьер-де-Кор в городе Тур и остановила состав с танками, отправленными на войну в Индокитае. Была арестована и осуждена.

 

* * *

 

Когда Олег​​ Коваленко уже после болезни​​ зашёл к матери, она горячо стала его просить взять ученика.​​ 

- ​​ Это​​ соседский мальчик из пятого класса​​ Коленька,​​ сын Мишки Семенова. Его надо натаскать​​ по математике.​​ 

- Почему ты веришь, что я могу помочь?​​ 

- Потому что он робкий. Его надо разговорить. У него отец нормально зарабатывает, он сможет заплатить. ​​ Вы можете​​ заниматься​​ прямо в этой комнате.

.

- Ты не прав, что так не любишь школу, - сказал Олег ученику.​​ 

- Почему? - возразил мальчик. - Разве я не вижу, что ты - хороший, а он - нехороший?​​ 

- Коленька, ты думаешь, он в классе не работает, а валяет дурака. Нет! Он на работе. Он делает то, что ему предписано.​​ 

- Он скучный! Он нам не нравится. Вы учились в спецшколе, а я учусь в обыкновенной.​​ 

- Откуда это он знает? – удивился Олег.

Олег вспомнил свои победы на детских олимпиадах.​​ 

- Коля, я - не​​ такой​​ учитель, как твой.​​ 

- Почему?​​ 

- Потому что я закончил математический факультет ЛГУ, а он - педагогический институт. Он преподаёт тридцати ученикам, а я - тебе одному. Он не может заниматься с каждым.​​ 

 

Отец мальчика встретился с Олегом – и они договорились о плате. Поскольку у Олега была своя комната, устроить эти индивидуальные занятия было легко.

* * *

 

25 февраля

Французская коммунистическая партия обвинила генерала Шарля де Голля и правительство Жоржа Бидо в подготовке​​ «фашистского переворота».

 

В Венгерской Народной Республике открылся двухдневный Первый Всевенгерский съезд стахановцев.

 

* * *

 

Отношения Полины и Влада изменились: в творчестве у Полины, что называется, открылось второе дыхание. Поля была нарасхват: то журналистские командировки по стране, то сочинение издательских внутренних рецензий, то переводы​​ с языков народов СССР​​ по подстрочникам. ​​ Решетников вел поэтический семинар в Литинституте – и можно было как бы случайно пересекаться и там. ​​ Так что Влад часто оставался с Витей один – и уже сам готовил еду и себе, и ему. Как ему хотелось, чтобы мама была рядом! Он искал обменные варианты.

 

Встречи с влиятельным в литературе человеком окрылили Полину, но при этом она стала особенно внимательна с мужем: она боялась обидеть Влада. ​​ Решетников освободил ее от комплексов по поводу её роста: она была только немножко выше его, но чуточку ниже Влада.​​ 

Прежде она внимательно всматривалась в людей при знакомстве: ей казалось, её некрасивость бросается в глаза. Это было страшно: быть неуверенной в себе среди людей, часто слишком в себе уверенных, это было больно. Но вот эта болезнь прошла.​​ 

* * *

 

27 февраля​​ 1950 года​​ - Греция обвинила Албанию в подготовке греческих партизан.

 

* * *

.

Из лекции профессора Алексея Федоровича Лосева в Московском государственном педагогическом институте:

 

Пифагорейство на все времена прославилось проповедью аскетизма, но аскетизма в античном смысле слова: здоровая душа здесь требовала здорового тела, а то и другое - постоянного музыкального воздействия, сосредоточивания в себе и восхождения к высшим областям бытия.

 

* * *

 

- Тебе скоро двадцать семь, - сказал Сергей Никифорович. - Можно отпраздновать!​​ 

- Папа, я не против, - ответил Леонид. - Но подумай: маме это будет трудно.​​ 

Леонид жалел родителей: он знал, что блокада их ослабила, что любые перегрузки для них противопоказаны. Потом, ему не нравилось, что его день рождения приходится на зиму, когда так легко простыть.

Так что день рождения не отмечали. В этот день даже решили пораньше лечь спать.

* * *

 

28 февраля - совместное постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б)​​ «О снижении государственных розничных цен».

 

* * *

.

1 марта. Первое исполнение​​ Рихтером​​ Сонаты для виолончели и фортепьяно Прокофьева​​ (с Мстиславом ​​ ​​ Ростроповичем).​​ 

Микешин был в восторге!

* * *

 

- Чего ты улыбаешься, Варенька? - спросил Лёня.​​ 

- Мне радостно на тебя смотреть.​​ 

Так легко Варя солгала мужу. На самом деле, она улыбалась своему хорошему настроению, своей любви к поэзии.

Она не стала рассказывать Лёне об её отношениях с Микешиным. Она помнила, как неадекватно он среагировал на образ Греты Гарбо. Чтобы полностью избавиться от чувства вины, она сходила к Лёне на работу в Эрмитаж.​​ 

* * *

 

1 марта - решением Совета Министров СССР курс рубля повышен и исчисляется не от доллара США, как это делалось с 1937 года, а на золотой основе. Исчисление курса рубля по отношению к иностранным валютам прекращено, цена грамма золота составляет 4 рубля 45 копеек, доллар стоит 4 рубля.

 

* * *

 

2 марта - подал в отставку премьер-министр Финляндии Карл Фагерхольм.

 

6 марта - тронной речью короля Георга VI открыта первая сессия избранного в феврале парламента Великобритании.

 

* * *

 

Решетников и Аксакова были одногодки: им было по тридцать пять. У Поли появилась полноценная жизнь на стороне, - а что же Влад?

Сейчас отношения Полины и Влада не были откровенными, но они уважали друг друга. Как раз старания сохранить покой и толкали их обоих к осторожности в общении.​​ 

Влад думал, что его период​​ «бури и натиска»​​ прошёл - и радовался своей приземленности. Витенька его заземлил - и это понравилось Владу. ​​ Он чувствовал свою вину и потому был готов к измене Полины. Но​​ все же​​ он бы обиделся,​​ узнай он​​ об измене. Наша пара слишком любила покой, чтобы откровенничать.​​ 

* * *

 

8 марта​​ 

СССР объявил о наличии атомной бомбы.

 

Драка депутатов от левых и правых партий в парламенте Франции во время обсуждения вопроса о доверии кабинету Жоржа Бидо. Вызваны жандармы. Утром вотум доверия получен.

 

* * *

 

10 марта - В. М. Молотов заявил на собрании избирателей Молотовского избирательного округа Москвы, что​​ «в одном лагере с Советским Союзом стоят такие страны, как Китайская Народная Республика и народно-демократические государства, население которых составляет 800 миллионов человек, то есть больше одной трети населения всего земного шара».

.

* * *

 

12 марта​​ 1950 года

 

Прошли выборы в Верховный Совет СССР​​ третьего​​ ​​ созыва.

 

В Бельгии на референдуме 57,68 % участников голосует за возвращение на трон короля Леопольда​​ Третьего, обвинённого в сотрудничестве с Гитлером.

 

Самолет Avro 689 Tudor 5 («Тюдор V») компании Fairflight выполнял рейс из Дублина в Лландоу, на его борту были фанаты сборной Уэльса по регби. При заходе на посадку самолёт потерял управление и врезался в землю. 80 погибших.

 

* * *

 

16 марта – в Народной Республике Болгарии Варненский залив переименован в Сталинский залив, Варненское озеро и группа горных озёр в районе пика Сталина (ранее пик Мус-Алла) в Сталинские озёра.

 

* * *

.

Святослав​​ Рихтер вынужден посылать властям​​ письма​​ в надежде​​ добиться от властей предоставления жилища.​​ Рихтер уже удостоился Сталинской премии и триумфально​​ выступал в течение нескольких лет во всех концертных залах страны.​​ 

Письмо​​ 18 марта 1950 года​​ адресовано заместителю

Председателя Совета Министров СССР маршалу Ворошилову:

«… я​​ с 1937 года жил​​ в студенческом общежитии, позднее, во время войны, был прописан на жилплощади Нейгауза, где поселился

в проходной комнате... будучи солистом Московской филармонии,​​ я​​ получаю​​ жалованье в 25 ООО

рублей​​ ((до реформы Хрущёва)), что лишает​​ меня​​ всякой возможности даже мечтать о приобретении кооперативного жилья».​​ 

 

* * *

 

19 марта Свете исполнилось четыре года. Конечно, приехала Анна Ангелиновна с мужем, посидели. Во ​​ ​​ главе стола посадили саму Свету, что весь вечер весело болтала ножками.​​ 

А кошечка прижилась – и ее назвали «Музой». И Светочка много с ней играла

- Как ты живешь, Светочка? – просила «Ангел». – Любишь ты свою кошечку?​​ 

- Да, - ответил ребенок. -​​ Я её люблю, потому что есть такая возможность.​​ 

Ей запомнилась фраза мамы – и она повторила ее бабушке, словно свою.

Гвоздем программы​​ всего вечера​​ стали​​ разговоры​​ с ребенком.​​ 

- Мне очень нравится бабушка. Я мечтаю, что у нее будет​​ большой дом​​ – и я поеду к ней летом. ​​ Там мне будет интересно и весело. Я буду кататься на качелях.

- А если не будет качелей – что тогда? – спросила мама.​​ 

- Тогда я попрошу​​ тебя,​​ мама,​​ тебя, папа, тебя, бабушка,​​ чтоб были. ​​ А еще я хочу дедушку и котика.

 

А на следующий вечер Кудрявцевы, Вера и Геннадий Петрович, сходили​​ в кинотеатр на фильм «Встреча на​​ Эльбе» с Любовью​​ Орловой. Для них это стало большим событием! Еще год назад казалось, что с ребенком такое невозможно.

Отношения стали хорошими, потому что оба старались их улучшить. Год сверхурочной работы Геннадия Петровича не прошёл зря:​​ Кудрявцевы сумели с доплатой поменять однушку на двушку - и теперь у Светочки была своя комната. ​​ Теперь они жили на Васильевском острове на​​ Одиннадцатой линии. ​​ 

И здесь, в кино, Вера вспомнила, каким трудным был первый год брака: рождение дочери, пьянство мужа. Она вспомнила, как в тёплые дни она ходила в слезах по Ленинграду и не хотела возвращаться домой, не хотела видеть мужа.​​ Сейчас она беззвучно плакала от радости. Слезы вытирала осторожно: не хотела, чтоб заметил муж.​​ 

 

Казалось бы, теперь Анне Ангелиновне стало трудней добраться до внучки, - но нет! Автобус провозил её через весь Невский проспект, потом через Дворцовый мост, потом мимо университета на Средний проспект, - а вот отсюда чуть не километр до Малого проспекта ей приходилось идти пешком.​​ 

За домом, где жили Кудрявцевы, был завод, недалеко шумел Малый проспект, зато за ним недалеко было сразу три кладбища, где можно было гулять в тишине.​​ «Ангел»​​ до похода в детский сад за Светой, гуляла именно там.​​ 

Как же она удивилась, когда на Смоленском кладбище встретила Варю и Леонида, что пришли на могилу отца Надежды Николаевны.​​ 

Они ушли, но удивления «Ангелу» не было предела: вдруг​​ появилась и сама Надежда Николаевна. Анна​​ подождала и решилась подойти. Они разговорились.

И Анна, и Надежда​​ бывали​​ на кладбище регулярно - ​​ и​​ теперь они там время от времени пересекались. Так они стали​​ если не подругами, то приятельницами.​​ 

 

Прошло​​ уже​​ пару лет, а​​ Степан Васильевич​​ все не мог опомниться от счастья жить в​​ центре Питера в​​ своей квартире с любимой женщиной.​​ К тому же, его нежно обняла пенсия.​​ Боже мой! Мог он в своей далекой деревне о таком мечтать? Был еще и луч надежды, ярко сиявший на горизонте: строительство дачи. Сплотившись, вчетвером, они уже взялись за дело! Во главе предприятия стоял, конечно, муж «Ангела».

* * *

 

19 марта - Постоянный комитет Всемирного конгресса сторонников мира в Стокгольме принял по инициативе Фредерика Жолио-Кюри воззвание к народам мира с осуждением применения атомного оружия и требованием его запрещения. В мире под воззванием было собрано около 500 миллионов подписей.

 

Старший Варенцов только посмеялся над этим.

- Штаты не будут участвовать в этом спектакле добродетели! – отрезал он.

И жена, и сын с ним согласились.

В эту бумагу не поверили ни Микешины, ни Дмитриев.

 

* * *

 

27 марта - Нидерланды и Индонезия признали КНР и разорвали связи с правительством Чан Кайши.

 

2 апреля - начала дрейф в Северном Ледовитом океане советская научно-исследовательская станция Северный полюс-220.

.

4 апреля – ревнивец взорвал школу № 20 в селе Гыска Молдавской ССР. ​​ Погибли 22 ученика и два учителя.

 

* * *

 

15 марта была зарегистрирована вспышка сверхновой звезды SN 1950B.

 

* * *

 

Удивительно, как мало внешне менялись старшие Варенцовы. Какое ни безумное было время, но оно взялось хранить их внешность. Он остался по-мальчишески строен, она же была склонна к​​ полноте.​​ 

 

Молодые Варенцовы изменились куда больше! Леонид стал похож на отца, а вот в лице Вари появились беспокойство и растерянность. У неё появилась привычка: оставшись одна, она подолгу рассматривала себя в зеркало. Она чувствовала, что меняется, но не понимала, куда, в какую сторону – и это ее пугало. Она не просто любила мужа: ей нравилось, что она его любит. ​​ Она лелеяла эту уверенность. ​​ 

* * *

 

7 апреля​​ 1950 года​​ начал ежегодно отмечаться Всемирный день здоровья.

 

* * *

 

15 апреля - массовые столкновения бастующих с французской полицией в Бресте. По обвинению в их организации арестованы и преданы суду трибунала два депутата Национального собрания Франции от коммунистической партии. ​​ Приговорены к условным срокам заключения

 

* * *

 

- Знаешь, я общался с информативными людьми – и меня поразила одна новость: в Питере появились первые лимитчики! – сказал Варенцов.

- Что это такое? – удивилась Надежда Николаевна.

- Промышленность Питера не справляется своими силами: ленинградцы не хотят идти на тяжелые, плохо оплачиваемые работы. Поэтому приезжают из области, из сёл, их устраивают в общежитие – и они работают. Но понятно, что они в перспективе – ленинградцы. Мы только чудом устроили Переверзева, - а теперь это станет нормой.​​ 

- Сережа, ты думаешь, это плохо?

- Надя, я уверен.​​ 

Строительство метро в Ленинграде велось уже три года, но еще пять оставалось до открытия. «Лимита» и была необходима для этих тяжелых работ.

 

В этом году Варенцовы отметили их пятидесятилетие. Уже двадцать восемь лет они были вместе.

Следствием блокады и перенесены испытаний стал новый статус старших Варенцовых: ещё не добравшись до пятидесяти, они перестали быть любовниками. Странно, что они никогда не говорили об этом, но были рады этому установившемуся покою.​​ Провести день спокойно, в тихой радости, что живёшь, стало для них главным критерием счастья.​​ 

 

* * *

 

17 апреля

В освобождённых районах Королевства Камбоджи открылся трёхдневный Национальный конгресс народных представителей, учредивший Национальный единый фронт Кхмера.​​ 

 

В Китае 4-я полевая армия Линь Бяо, прошедшая путь от берегов реки Сунгари на севере страны до побережья Южно-Китайского моря, высадила десант на острове Хайнань

 

* * *

 

- Как ты себя чувствуешь, Владик? – спросила Полина. - Всё хорошо?

- А что? – переспросил Влад. – Всё хорошо. Вот сижу с Витькой.

- Ты доел кролика?

- Да. Вообще, он дороже куры. Куру и есть легче, а кролик-то жилистый! ​​ 

Финансовым локомотивом семьи была Полина – и Влад, понимая это, всегда был готов на уступки. ​​ 

- Ты мог бы иногда вымыть пол! – пожаловалась Полина. – Мне тяжело.​​ 

И на самом деле, обувь сохла – и весенний уличный песок попадал в комнаты.​​ 

- Ты же знаешь, что обычно я мою. Витя больше капризничал, чем обычно, - вот и не получилось.​​ 

 

И Влад, и Полина боялись слишком контролировать друг друга с самого начала их брачного союза – и сейчас это очень помогало им.​​ Полина, изменяя мужу, не ощущала это как преступление, но как неизбежный союз втроём, столь нужный для выживания семьи. Бросить Решетникова? Но вернуться назад к бедности, к зависимости от Влада – это было бы слишком.

 

С прогулки с Витей вернулась мать Влада – и супруги вернулись к своей роли любящих супругов. Они недооценивали Екатерину Семеновну: обоих она считала жалкими лицемерами. Она сразу догадалась, что у Поли на стороне кто-то есть, но сыну свои подозрения пока что не раскрывала.​​ 

* * *

 

28 апреля - Фредерик Жолио-Кюри смещён с поста верховного комиссара Франции по атомной энергии после того, как он заявил на​​ Двенадцатом​​ съезде Французской коммунистической партии, что никогда не поставит свою научную работу на службу войне.

 

* * *

 

Василий Кононов готовил стихотворение Блока для читки на «Вечере поэзии».

 

О, весна без конца и без краю​​ -

Без конца и без краю мечта!

Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!

И приветствую звоном щита!​​ 

.

Дарья была занята в спектакле, и дома он был один.

- Поразительно, - думал он, - что с регистрацией законного брака мне как было стало веселее жить. Тут важно и то, что я не понимал, как сильно обижается отец. Он же не верил, что я живу с одной Дарьей, его мучала мысль, что я – банальный побл-дун. А у мамы не было своего мнения. Она только сядет напротив и смотрит на меня. ​​ И так всегда! потому и сейчас я вот учу стих, а она рядом и смотрит на меня.​​ 

.

И смотрю, и вражду измеряю,

Ненавидя, кляня и любя:

За мученья, за гибель — я знаю —

Всё равно: принимаю тебя!​​ 

 

* * *

.

По странному принципу противоположностей Верховская и​​ «Ангел»​​ Переверзева сблизились.​​ Конечно, свою роль сыграл и ДЛТ, но дело было и в том, что их квартиры оказались недалеко друг от друга: от Литейного проспекта (Степанида Афанасьевна жила близко к Фонтанному дому) можно было легко дойти до Московского вокзала. Да им просто, обеим сотрудницам музея, надоело противостоять друг другу.​​ 

Это потепление отношений шло постепенно, пока, наконец, не победило​​ простое, самое банальное желание мира.​​ 

Маленькая, сухонькая, необычайно энергичная

Анна Ангелиновна​​ неожиданно для всех познакомила ее с мужем – и​​ рядом с мужчиной​​ Степанида Афанасьевна,​​ изящная для своих лет, выглядящая на сорок (и «Ангелу», и ей по сорок восемь), как-то разом приосанилась, ее лицо как бы даже и озарилось. Одинокой​​ Степаниде Афанасьевне​​ нравились​​ мужчины, но при знакомстве она их пугала своей практичностью в отношениях с ними.​​ Знакомством с Позднышевым она резко выросла во мнении своей среды.

 

Обе женщины​​ немножко и осторожно​​ осудили Варю. «Ангел» когда-то приветил Варю, даже стала ее близким другом, но после замужества Варя просто перестала с ней встречаться!​​ Варя не оценила дружбу, а вот в друзья к самому Позднышеву она навязывается!​​ 

Верховскую и Переверзеву, кроме работы и ДЛТ,​​ сблизила и​​ обида на мужей!​​ У обеих они просто исчезли! «Ангел» так и не получила ни копейки алиментов.​​ В отличие от Переверзевой Верховская второй раз не вышла замуж, но, если б она вышла замуж за самого Позднышева, - о, это был бы ход конём! Это было бы гениально!!

 

- Моя обида на этого человека не пройдёт никогда, - шептала​​ про мужа, ставшего легендой,​​ Степанида Афанасьевна. - Он видел во мне только рабыню. Он и использовал меня только как рабыню.

- Это страшно, - в ответ сочувственно шептала Анна Ангелиновна.

Про Позднышева она спросить побоялась. Тем более, про его разговор с Варей.

Они были обижены сбежавшими мужьями, но со временем эта обида стала им нравиться. Обида приобрела концептуальную силу!

Им​​ почему-то нравилось обижаться на мужей, хоть они​​ давным-давно исчезли​​ с горизонта.

- Он играл с моей доверчивостью, моей глупостью - и сейчас меня ужасают и моя глупость, и его игры. ​​ Грубый, неотесанный мужик.

- Не надо винить себя, Стёпочка, не надо! – горячо убеждала Переверзева.

Уже дошло до​​ «Стёпочки»! ​​ Уже Анна Ангелиновна видела в Верховской не сотрудницу, но просто страдающую женщину. Но Верховская не называла подругу​​ «Ангелом», как все: это казалось ей слишком фамильярным.

- Только б его не видеть никогда, никогда, никогда!​​ 

- У меня был такой же! – сочувственно отзывалась Анна Ангелиновна. – Что ж теперь вспоминать это!​​ 

- Но что за манера: сделать человека близким, чтобы его не уважать, чтобы его обмануть? – плакалась Степанида Афанасьевна.

 

Когда Верховская говорила: «Только б его не видеть никогда»,​​ -​​ она не раскрывала подруге, что порой видит мужа и звать его​​ Василий​​ Парамонович​​ Верховский.​​ Более того, она с ним формально не разведена, так что не имеет права называть его бывшим.​​ Но пока отложим появление этого человека: он только перегрузит повествование. Он появится, когда его роль в романе станет значительной!​​ 

​​ Анна Ангелиновна стала снисходительнее к людям, когда переехала в двухкомнатную квартиру. Она не могла понять, почему когда-то воевала с этой некрасивой желчной женщиной в модном платье.​​ Они были сестры по несчастью! Как это прежде они не оценили друг друга?!

В разговоре о Варе «Ангел» не рассказала, что Варя – невестка ее знакомой, профессорши из ЛГУ, - и что та Варей недовольна.

Варя стала неизбежной темой в разговорах двух этих женщин, навсегда отложивших топор войны.

 

Фонтанный дом — один из дворцов графов Шереметевых в Петербурге, получивший своё название от реки Фонтанки, на берегу которой он стоит. Там сейчас музей Ахматовой.

 

* * *

 

30 апреля - 119-я и 120-я пехотные дивизии Народно-освободительной армии Китая полностью овладели островом Хайнань. Остатки гоминьдановской армии генерала Сю Юэ эвакуировались на Тайвань​​ 

 

* * *

 

Катя и Олег, когда была возможность, любили ходить на питерское Новодевичье кладбище: как они говорили, в гости к Некрасову. Они жили недалеко от Обводного канала, так что идти им было довольно близко: только немного пройти по Московскому проспекту.​​ Для Олега это был еще и маршрут Пушкина: известно, что из центра Питера поэт иной раз ходил пешком до Царского Села.​​ ​​ 

 

Они не коленопреклонялись перед могилой классика​​ Некрасова, ни перед его стихами, но медленно бродили по обширному запущенному кладбищу. Им нравилась именно эта романтическая запущенность. ​​ А где еще им было погулять, если они жили не так далеко от центра Ленинграда?

- У тебя есть любимое стихотворение Некрасова?

- Нет, - признался Олег.

- Я тебе прочитаю мои любимые строчки, - сказала Катя.

 

Повидайся со мною, родимая!

Появись легкой тенью на миг!

Всю ты жизнь прожила нелюбимая,

Всю ты жизнь прожила для других.

С головой, бурям жизни открытою,

Весь свой век под грозою сердитою

Простояла ты, — грудью своей

Защищая любимых детей.​​ 

 

- Вот это да! – восхитился Олег.

- Почему ты их не знаешь?

- Хорошо тебе, Катька: ты выросла в культурной среде.

Катя не стала продолжать неприятную тему.

 

Олег​​ давно​​ уже выздоровел, но он с благодарностью вспоминал своих близких: как хорошо они бросились его лечить!​​ 

Он любил рассказывать жене о своих подопечных в Дворце пионеров.​​ 

Пятого мая пошли на день рождения​​ Василенко.​​ С замужеством Катя оторвалась от своей компании, а там её не забыли.  Дмитрий был к ней неравнодушен, но мысль о женитьбе его пугала - и когда Олег стал серьёзно ухаживать за Катей Васильевой, он отступился. Но за пару лет он убедился, что только больше думает о ней. Его друзья об этом знали.​​ 

.

Катя пришла с Олегом - и он узнал членов семинара.​​ 

- Так вот оно что! - сказал он жене и встретившему их Дмитрию. - Семинар превратился в тёплую компанию. Олегу показалось странным, что он пару лет не видел Дмитрия, не видел своих знакомых.  Он разговорился с Соней - и с удивлением узнал, что она в аспирантуре​​ университета. Он вспомнил, что был с ней знаком ещё до Кати, ведь они были одногодки и учились на одном курсе, а Катя была на год старше.  

- Я спрашивала Дмитрия, где ты, а ты женился на Катьке! - сказала она. - Поздравляю!  

Соня сменила пышные волосы на короткую стрижку - и уж больше походила на шатенку, а Олег помнил её блондинкой. Он первый раз увидел её красивые длинные ноги, а в университете они были скрыты безразлично юбкой.​​ 

К ним подошёл Дмитрий и пригласил за стол. В гостях у Коваленко он казался толстым, но тут так весело поигрывал своим животиком, что смахивал на расшалившегося юношу. ​​ 

В этом общении было так много жизни, что Олег недоумевал, как он мог забыть всё это. Конечно, надо дружить.​​ 

День рождения прошёл очень весело. Дмитрий жил на Гороховой, Соня на Площади Мира - и Катя с Олегом проводили Соню до дома, благо им было по пути. 

* * *

 

10 мая - в Республике Гаити произошёл государственный переворот. К власти пришла военная хунта​​ 

 

* * *

 

Едва в прошлом году​​ появилось​​ позволение иметь дачи​​ ввели,​​ как​​ уж кое-кто сразу возмечтал о вольной жизни.​​ Теперь​​ все Варенцовы​​ разом захотели дачу, разом впали в дачные мечты -​​ и сразу включились в борьбу за ее строительство. Они очень радовались, когда приобрели участок в​​ Дюнах, но достаточно​​ далеко от санаторной зоны, но все же недалеко от залива. Теперь​​ Финляндский вокзал стал для них родным. ​​ 

Еще в апреле завезли стройматериалы - и уже кто-то из Варенцовых регулярно наведывался смотреть, как идет строительство.​​ 

Влада очень попросили приехать и помочь со строительством. Тот обещал, хоть крутился с обменом питерской жилплощади.  ​​​​ 

 

Эта деятельность необычайно преобразила старшего Варенцова. Когда теперь грустить? Надо думать концептуально: о стройматериалах. ​​ До этой мечты не было понятно, а для чего копились деньги. А они копились. Гробовые, что ли?

* * *

 

Варю пугало общение с Микешиным из-за неприятных и непонятных чувств, сопровождавших их общение. Да, он был интересным человеком, но в общении с ним она теряла ощущение идентичности: ей казалось, её тело и ее душа становятся чужими, принадлежат не только ей, но отчасти и этому малознакомому мужчине.​​ 

С другой стороны,​​ читать стихи ее стали приглашать регулярно – и это ей нравилось.

- Но какой же он​​ «малознакомый»? – думала она. - Он так много значит для​​ меня.

Это было не только неприятно, но и страшно. Это общение вело её в неведомую страну, чего не случалось от общения с другими людьми. Она хотела покоя - и Лёня нёс этот покой, - а Микешина нёс чувства, которых она не знала и не понимала.​​ 

Они любили помногу разговаривать – и здесь Варя впервые встретила желание ее понять.

​​ 

А что же муж? Но Лёня стал любимой декорацией, а Варенцовы стали большой теплой печью, у которой всегда можно было согреться.

А Микешин давал то, чего не было у Варенцовых: понимания. Была сердечность, но, как казалось Варе, понимания не было. Отношения с мужем стали приятной рутиной - и Варю звала тревога, звала новая жизнь. Столько людей окружало её, но волновал один Микешин.​​ 

 

Однажды она косвенно призналась Николаю Степановичу:

- Каждый по себе, все преследуют только свои цели – и в этом трудно жить, - призналась Варя. – Мне плохо среди людей: я теряюсь среди них. ​​ И почему? Потому ​​ ​​ что я довольна: мне хватает того, что у меня есть. Но все недовольны, все! Все хапают, все выживают – и мне это скучно. Мне скучно среди людей, потому что они такие. При этом я не чувствую себя правой.

- Да, - согласился Микешин, - ощущение, что ты прав, не очень подходит нашей сложной жизни. Скорее, ты борешься за равновесие в отношениях, за их корректность. Люди подают себя, как друзья, но это только внешне. ​​ У них нет желания тебя понять.​​ 

- И вы то же чувствуете?

- Да. Но твой муж сумел сломать эту стену!

При случае Микешин старался хвалить мужа Вари.

- Но Лёня думает, что сломал ее раз и навсегда! Он в своей науке – и я для него – интересная женщина, не больше. ​​ Я не понимаю, почему мне этого мало. Я привыкаю к его равнодушию, но мне неприятно.

- У меня то же самое с женой, - сказал Микешин.​​ 

- Что я тебе посоветую? – сказал он, подумав. – Различай жизнь и отдельные состояния. Я тебе не говорил, но у меня противная работа. Собственно, дрязги, мелкие гадости, почему-то освящённые государством. Их надо перетерпеть, ведь всё равно от них никуда не деться.​​ 

 

Речь зашла о съёмках в Москве – и Варя решила пожаловаться на режиссёра, что начал к ней подкатываться, строить куры, но, заметив равнодушие, разозлился и уже на Варю покрикивал.​​ 

- То, что ты рассказываешь, неизбежно: такая среда, - печально согласился Микешин. - Но почему ты сразу не сказала, когда мы виделись в Москве?​​ 

- Я не понимала, что происходит: я же первый раз попала в такую ситуацию. ​​ 

- Я не знал! Значит, тебе стоило перед ним появится в моем обществе!​​ 

 

Однажды он сказал:

- У мужчины нет такого механизма взросления, как у женщины: женщина рождением ребёнка поднимается на недосягаемую высоту.​​ 

- Я тоже чувствую, что много теряю без моего ребёнка, - призналась Варя.​​ 

- Он сейчас меня обнимет и поцелует, - с волнением подумала Варя.

Но этого не произошло.​​ 

* * *

 

13 мая - состоялась первая гонка в истории чемпионатов мира по автогонкам в классе автомобилей Формула-1 - Гран-при Великобритании 1950 года.

 

* * *

 

В Эрмитаже жена Кононова Сокольницкая встретила Варю – и они поговорили. Да, они были старыми знакомыми: Варя подошла к ее мужу после его концерта, но была еще одна встреча!​​ Но Дарья вспомнила, что​​ на съёмках в толпе статистов​​ была Варя – и больше: они пересекались на каких-то вечерах поэзии!​​ Для Дарьи это была чистая халтура – при ее-то занятости в театре!​​ Конечно, не помня имени женщины, но​​ насмотревшись на неё, Дарья и ​​ ​​ подошла к Варе - и они​​ радостно​​ поздоровались.​​ 

Радостно, потому что в огромном, пустом мире каждое интересное знакомство – на вес золота.​​ 

Так думали эти две женщины.

 

Фильм только что вышел в прокат - и это поправило финансовое положение Кононовых.​​ За роль в фильме Дарья получила разом пятнадцать зарплат! Сняться в кино в главной роли по зарплате равноценно одному-полтора годам работе в театре.

Мать Дарьи Ивановны осталась в коммуналке, а она сама жила в квартире мужа. Так все мои персонажи оказались в отдельных квартирах, что​​ совсем​​ не было типично для того времени.​​ 

 

Они о чем-то говорили – и Варя была поражена: еще никогда не видела таких «живых» людей: кажется, каждое слово Дарьи отражалось в ее лице.

- Как она может жить в таком постоянном напряжении? – удивлялась Варя.

Дарья очень изменилась, когда замолчала. ​​ Именно напряжение делало ее красивой, а в молчании она​​ казалась какой-то дояркой, которых в изобилии показывали по телевизору.

* * *

 

17 мая​​ 1950 года​​ - забастовка парижской полиции.

 

* * *

 

Надя Петровская говорила с​​ Владимиром Львовичем, когда рядом оказалась Варя.​​ 

Варя отозвала Позднышева и осторожно передала ему деньги​​ говорила, но, когда товаровед ушел, красивая девушка​​ подошла к Варе:

-​​ Привет,​​ Варя!​​ Мы знакомы.​​ 

- Очень приятно, - не растерялась Варя.​​ 

Она была уверена, что видит женщину первый раз в жизни, но на самом деле год назад они познакомились.​​ ​​ 

- Я - дочь Александра Николаевича. ​​ 

Это​​ ни о чем не​​ сказало​​ Варе, а женщина​​ смотрела на неё и улыбалась.​​ 

- Мой папа был другом вашего отца. ​​ Он принимал вас на истфак в​​ сороковом.​​ 

Варя вспомнила, как кричала на него в начале войны на вокзале.​​ 

- Правда? – все же спросила она, всё ещё сомневаясь.​​ 

- Правда. Он был ректором истфак ЛГУ. При мне был разговор о вас.​​ 

- Как это​​ «при вас»?​​ 

- К моему папе в гости пришёл ваш папа. Они пили водку на кухне и говорили о вас. ​​ Ваш папа просил поспособствовать вашему поступлению на истфак. Это признание рассмешило Варю, хоть был повод испытать и иные чувства.​​ Отец прямо ей намекал на​​ такие разговоры, но и тогда, и сейчас Варе было только смешно.

- Спасибо вам большое. Как вас звать? Я - Варя.​​ 

- А я - Надя, - улыбнулась женщина. - Мы​​ уже​​ с вами​​ встречались, и мы -​​ ровесники! ​​ Я и это знаю​​ про вас. Я поступала в ЛГУ в один год с вами, но на филфак.​​ 

Ещё поговорили - и выяснилось, что Надя в отличие от новой подруги работает по специальности: переводчиком с французского.​​ 

Это была первая встреча – и они не решились говорить о смерти близких.

Надя ушла – и нечаянная мысль обожгла Варю:

- Она красивее меня!​​ 

Почему-то она подумала об этом с ужасом.

Потом она рассмеялась над этим своим «ужасом», что показался ей игрушечным.​​ 

- А еще, - сказала Надя, - ты будешь учить со мной французский!​​ 

- Я немножко читаю, - ответила было Варя.

- Тем более! – строго сказала Надя.

Это было и серьезно, и смешно сразу.

- Вот мой первый подарок, - сказала Надя и протянула книгу. – Посмотри первые две страницы. Буду по ним спрашивать.

 

Дома Варя взялась читать подарок. Она внимательно прочла данные книги:​​ 

-​​ В. В. Потоцкая. Французские идиоматические выражения. Учебное пособие для высших педагогических учебных заведений. Допущен Наркомпросом РСФСР. Государственное учебно-педагогическое издательство. Москва. 1935. Тираж 3000. Цена 2 рубля 80 копеек.

 

* * *

 

19 мая - правительства Соединённых Штатов Индонезии и Республики Индонезия подписали соглашение о создании единого унитарного государства.

 

* * *

 

- Я очень жалею, что папа не учил меня немецкому. Так смешно, Лёник: я будто в обиде на него, - сказала Варя.

- Так вы немного говорили?​​ – спросил муж.

- Как раз нет: много! Потому что мама требовала. Мама была сварливой: ей не нравились пьянки папы. Тяжело было втроем в однокомнатной квартире, да еще в подвальном помещении. Могла я думать, что она будет таким подспорьем?

- Я очень рад твоей финансовой независимости, - сказал Леонид. ​​ 

В их жизни было много таких разговоров​​ как бы​​ ни о чем, но на самом деле решающих очень многое.​​ 

- Почему ты заговорила про немецкий? Ты ведь учишь французский?

Этот вопрос задевал Микешина – и потому был неприятен Варе.

- Знаешь, учу – и что-то даже читаю.

- Например.

- Верлен.

Варя прочла сначала по-французски, но муж попросил:​​ 

- А как по-русски?

Варя нашла перевод:

 

Ей просто захотелось к морю.

Так ветер дует благодушно.

Ее безумию послушны,

Пустились мы дорогой грустной.

.

Солнце сияло спокойно и чинно,

Путалось в прядях ее белокурых.

Медленно шли мы за нею покорно,

Радуясь волнам проворным и милым.

.

Птицы летали​​ вокруг нас лениво,

Вторили им белизной паруса.

Ноги ласкали морские растенья,

Мы всё шагали свободно и живо.

.

Вот обернулась, словно б в тревоге,

Всё ли мы дружно шагаем за ней.

Бросила взгляд на улыбки друзей –​​ 

Голову выше – и снова в дорогу.

.

- Я тебе завидую! – сказал Лёня. – Латынь и древнегреческий знаю по работе, а из современных – только английский. А папа – еще и французский с немецким. А еще и поет «Травиату» на итальянском.​​ 

 

* * *

 

3 июня - французская гималайская экспедиция, возглавляемая Морисом Эрцогом, впервые покорила горную вершину высотой более 8000 метров. На Аннапурну I взошли Эрцог и Луи Лашеналь.

 

* * *

 

5 июня - постановление ЦК ВКП(б)​​ «О недостатках в работе ЦК КП(б)М», приведшее в июле к отставке​​ руководства Молдавской ССР во главе с партийным лидером республики Николаем Ковалём, заменённым на Л. И. Брежнева.

 

* * *

 

А вообще, Леонида ранило, что такая умная Варя так равнодушна к античности.

- Как она может отрезать и отбрасывать целые куски жизни? – возмущенно думал он.​​ 

Но, конечно, сказать такое прямо он не решался: слишком ценил покой в семье. Тем более, что Варя резковата! Значит, решил он, с ней надо быть особенно мягким.

 

Сначала бросалась в глаза строгость Вари, а потом ее красота: красота естественности. Стоило ей подвести помадой губы – и она становилась банальной. Леонид не думал о ее красоте. Он радовался, что она рядом с ним – и этого ему хватало. ​​ Деланная красота Гарбо или Дитрих, или Орловой его пугали: для него это были не живые женщины, но статуи, которым платят за их красоту.​​ 

 

Даже после рождения сына Влад вспоминал Варю. Он знал, что в иные моменты Варя может быть ослепительно красивой – и он помнил эти моменты, и не мог простить некрасивости своей жене. Не мог, пока она не родила: с появлением Вити​​ и его мать стала красивой!​​ 

Этот год своей жизни Влад считал очень важным: надо было помочь с дачей Варенцовым («Серьезно помочь – серьёзно и заплатят», - догадывался он) и провернуть обмен.

 

В этот год Микешин и Варя встретились три раза - и каждый раз Варя думала, что от неё чего-то ждут. Она еще не понимала, насколько деликатен Николай Степанович. ​​ Она не строила никаких планов на Микешина: он был только другом - и она не собиралась менять его статус.​​ 

 

В декабре Микешин приехал в Ленинград один. Он ночевал в квартире Вари.​​ 

- Варя, останьтесь! Поговорим, - попросил он.​​ 

Варя с удивлением посмотрела на него. Ее ждали Варенцовы! Она не​​ всегда​​ рассказывала им о постояльцах, так что могла провести ночь в своей квартире, не вызвав кривотолков.​​ 

Это была не только просьба, но и жалоба на одиночество - и это Варя прочла в его словах.​​ 

Они разговорились.

- Да, конвенционное общение неприятно, - согласился Микешин. -​​ Как меня поражают мои знакомые: им нужно только светское общение, только перекинуться словами, - а желание понять другого даже не предполагается. Я думаю, именно это тебя мучает. Но поэтому человеку и надо быть в семье: тут он должен найти внимание.​​ 

- А я не понимаю людей! Хотят они общения или не хотят? Не понять. Если я напишу письмо, они ответят, но словно б оправдываясь, что у них много дел. Так и не отвечайте, если много дел. ​​ 

- Тебе нужна работа! – посоветовал Микешин. - Ты живешь как творческий человек, но ты же не поэтесса! Помнишь Полину? Да, она тяжела в общении, но ее стихи находят отклик – и это совсем другое дело. Ты пробовала писать или выйти на сцену? Попробуй! Может, у тебя что-то получится. Мимоходом я вижу много людей – и для них обычно работа куда​​ интереснее общения. Но свои житейские задачи люди решают именно в общении. ​​ У тебе нет этих задач, а значит, нет и общения.​​ 

- Надо быть авантюристом, надо общаться с​​ «нужными»​​ людьми, а я не хочу и не умею!​​ – горячо сказала Варя.

- Всё уладится с твоей работой!​​ – успокаивал Микешин. -​​ Попробуй себя в чем-то высоком! У моих знакомых никого нет на роль Софьи в​​ «Горе от ума». Попробуй!

Варя согласилась​​ и поторопилась к мужу.​​ 

.

Микешину хотелось, чтобы Варя, хотя формально, обрела статус актрисы: ведь такой он представил её своей семье.​​ Потом, в его окружении были сотни актрис – и среди них Варе легко было затеряться.​​ 

Представил, но потом пожалел об этом: у него появились страхи, что жена догадается, что он неравнодушен именно к Варе.​​ 

* * *

 

6 июня - лидеры ГДР и Польши подписали Варшавскую декларацию об урегулировании вопросов о границе.

 

* * *

 

Варя и Надя встретились на квартире у​​ Нади. Варя не рассказывала подруге, что ее квартира сдавалась, потому что сейчас она была сдана Микешину.​​ Если​​ Варя,​​ любя​​ принимать гостей,​​ угощала из чаем и​​ простеньким печеньем, то у Нади были настоящие бисквиты, которые Варя только изредка видела в гостях.

Среда была все же слишком узкой, чтобы женщины могли себе позволить демонстративно избегать друг друга.​​ 

- Ты-то специалист по французскому, - сказала Варя, увидев на полках множество французских книг.​​ -​​ А я со словарем разобрала «Лучи» Верлена – и мне очень понравилось.

- Так ты читаешь по-французски? – удивилась Надя. – А где ты научилась?

- Сама. По​​ самоучителю.

- Какой ты смелый человек! - восхитилась Надя. – Я была на твоих концертах.​​ 

Варя подумала, что это конвенционная ложь, но​​ Надежда Александровна​​ легко прочла ее мысли:

- Ты – такая выразительная на сцене! Глаз не оторвать.

- Я не верю! – засмеялась Варя.

- Да уж поверь, Варенька, - улыбалась подруга. – Поверь мне.

.

Они еще о чем-то говорили прежде, чем

решились начать разговор о​​ родителях.​​ Собственно, для этого Варя и пришла: чтобы побольше узнать об отце.

-​​ Ты​​ помнишь моего отца?​​ – спросила Надя.

- Помню, конечно: он же дружил с моим. Мой папа не приходил к вам домой?

-​​ Не приходил, - печально ответила Надя. - А я очень хотела, чтобы хоть кто-то приходил. Мне было очень одиноко в детстве.

Варю поразил этот откровенный тон.

- Неужели с ней можно дружить? – подумала Варя. – Она живет одна, совсем не профессор, но у неё мебель, как у Микешина. Неужели она своим французским много зарабатывает? Она страдала от​​ одиночества! А с виду красивая, благополучная женщина, а вот…

- А мама? – решилась спросить Варя. – Что же твоя мать?

- Папа сделал так, что я не видела свою маму! Я даже не знаю, что с ней, где она. Я очень это переживала, очень. И сейчас переживаю. У всех – мамы, - только не у меня. Не будем об этом!

Надя потому так разоткровенничалась, что Варя ей очень понравилась еще год назад. Надя жила на деньги сближавшихся с ней мужчин, но в глубине души это ей не нравилось.​​ 

- Вот Варька живёт же без мужиков, - думала она, - а я-то почему так не могу?

В присутствии Вари ее подхватил поток угрызений совести – и это ей было неприятно.​​ 

И Надя изменила тему:

-​​ Я могу тебе дать лёгких французских стихов! – торопливо сказала​​ она.

- Лёгких? - удивилась Варя.

- Ну да! У французов есть «про’клятые поэты» - и их трудно читать. Зачем читать Бодлера? Вот, почитай Ламартина.

И она протянула книгу.

 

А ведь Надя как-то заходила в квартиру Вари. В душе она ахнула от ужаса при виде Вариного жилья, но виду не подала.​​ В этот момент в квартиру вошел муж Вари – и при Лёне сколько-то интересного разговора не получилось: Леонид слишком стягивал внимание на себя. Он не отличался тонкостью в общении.​​ Тогда Надя ушла​​ – и они не поговорили.

 

Варя вернулась на свою квартиру – и там встретила мужа.​​ Леонид​​ редко приходил на квартиру Вари, но​​ именно сегодня он пришел, чтоб вместе что-то купить для дачи по просьбе старшего Варенцова.

​​ 

Надя очень надеялась пригласить Варю к себе. Квартира Вари показалась ей до того убогой, что Варя обязательно согласилась бы! Так думала Надя.​​ 

Уже год в объятьях Нади никого не было – и она считала это несправедливым наказанием. В разговоре с Варей ей трудно было скрыть элементарное вожделение – и она не один раз как бы осторожно касалась рук Вари, а один раз даже обняла ее за плечи. Варе это не понравилось! Варвара Николаевна Варенцова сделала выводы.​​ 

- Ей что мужики, что бабы! – подумала она. – А такой интересный человек. Смотрит так, будто хочет наброситься и раздеть.​​ 

Странно, что Варя так легко разгадала загадку, которую не понял Влад. Надя умела пользоваться людьми – и она получила Влада, когда ей хотелось. Пойми это Влад, он бы не пережил такого унижения. Но в этом-то и было его преимущество: он был глуповат.

* * *

 

8 июня - введено чрезвычайное положение на железных дорогах КНДР, гражданским лицам запрещено пользоваться железнодорожным транспортом.

 

* * *

 

Варенцовы​​ чувствовали, что закисают в болоте повседневной,​​ и​​ строили​​ дачу,​​ - но как же они встрепенулись, когда появилась возможность по​​ путевке съездить в​​ юг!​​ Они всё бросили и поехали. Руководить строительством наняли знающего человека, но и Влада, который, как «свой», присматривал, чтобы дело шло. Да и поехали старшие Варенцовы всего на неделю.

Мать Влада и его жена отпустили Влада на стройку: они понимали, что это будет серьезный заработок.​​ 

.

* * *

 

15 июня​​ 1950 года​​ - в Венгерской Народной Республике принят закон о создании Советов и Будапештского городского Совета по образцу СССР, вместо традиционных муниципалитетов.

 

* * *

 

17 июня - Чикагский хирург Ричард Лоулер за 45 минут выполнил первую операцию по пересадке почки человеку.

 

* * *

 

Уже при возвращении в Москву на аэродроме радостный Сергей Никифорович решился высказать жене сомнения, которые давно его мучали.

Здесь было много людей – и он шептал.

- У меня прошел кризис.

- Какой? – недоумевая, спросила Надежда Николаевна.

- Год назад мне было так плохо! Если б ты знала! Мне было страшно жить в Советском Союзе! Мне всё было противно, даже работа! ​​ 

- Сережа! Что же ты мне не рассказал? Я переживала то же.​​ 

- Я думал, не смогу преодолеть этот ужас, но он почему-то прошел.

- Ты забыл? Ты же был в больнице.

- Но там меня не лечили. Мне просто дали много времени думать. Мне было трудно поставить самому себе рамки, я не понимал, что со мной происходит, - признался Сергей Никифорович. ​​ 

 

После поездки все мысли заняли заботы о даче. Она быстро строилась и потому, что платили рабочим сразу, и потому, что большой дом Варенцовым не хотелось: только три комнаты по двадцать квадратов.

«Только»!!! Но это стало бы огромной роскошью даже для них, не бедных и бережливых людей. Закон позволял такие три комнаты на четырёх человек, но чердак должен был быть нежилым.

.

* * *

 

Вера Семеновна​​ Кудрявцева​​ обрела легкость.​​ Первый, трудный год преподавания истории закончился – и она отметила это как свою большую победу.​​ Но этой победе​​ помогала и ее дочь​​ Света, обнаружившая легкий характер: в четыре года это была уже приятная девочка, которая не любила шуметь, а любила рассматривать книжки.​​ В детсаду она была на хорошем счету. Она уже давно​​ привыкла к детсадовской​​ еде​​ и сама одевалась.

Ее уж и муж «Ангела» колдовали на строительстве дачи. Она строилась в​​ Мельничном Ручье, довольно близко к Питеру. Конечно, под дачу планировалась и машина, но это было дело неблизкого будущего.​​ 

* * *

 

Когда матери не было дома, жизнь Влада ухудшалась.​​ Взявшись за хозяйство, Полина не всегда думала о вкусах мужа. Тёща никогда не покупала ему карпа, заметив, что зятю неприятно возиться с маленькими многочисленными костями,​​ то же и Екатерина Семеновна,​​ - а Полина просто не думала об этом: она покупала то, что знала, что покупала всегда: она не относилась творчески к покупкам, показывая в еде спартанские вкусы. Владу это было неприятно, но он терпел, понимая, что прежняя жизнь уже не вернется.​​ 

И вообще, летом оказалось жить в Москве неудобно.​​ И на стройке у Финского залива он не был нужен на каждый день – и тогда он брал на себя заботу о ребенке.​​ 

В Москве парк не спасал: там всегда было людно. Чувствовалось, что летом многие специально приезжали в Москву, чтобы посмотреть на столицу.

* * *

 

23 июня - авиационная катастрофа пассажирского самолёта Douglas DC-4 авиакомпании Northwest Airlines. 58 жертв

 

* * *

 

Отец и сын гуляли по берегу Финского залива.

- А я полюбил жизнь! – как бы играючи и шутя, сказал Сергей Никифорович.

- Браво, папа. ​​ Я на самом деле не помню, чтобы ты выглядел так хорошо, как сейчас.

Постройка шла бодро. Шарашка знала свой дело: старалась.​​ 

* * *

 

25 июня - Северная Корея начала войну против Южной Кореи с целью объединения корейского полуострова и установления над ним своего контроля.

 

* * *

 

Леня через служебный​​ вход провел бесплатно в Эрмитаж Светлану Юрьевну​​ и ее друга Копылова. Он считал своим долгом делать такие услуги подругам жены.

Кохашинской же было важно показать избраннику, что у нее есть друзья и в Эрмитаже.​​ 

* * *

 

27 июня - США ввели 7-й флот в Тайваньский пролив и взяли остров Тайвань под военный контроль.

 

28 июня - войска Северной Кореи заняли столицу Юга город Сеул.​​ 

 

30 июня - в Китайской Народной Республике вступил в силу Закон об аграрной реформе от 28 июня, ликвидировавший феодальное землевладение. К 1952 году между 300 млн китайских крестьян были распределены свыше 47 млн гектар обрабатываемой земли.

 

* * *

 

Варя напросилась к Анне Ангелиновне в гости, чтобы посмотреть на Свету. ​​ Этот предлог ей подсказал​​ свёкр. ​​ Но она не знала, о чем говорить с Переверзевой. Как раз с ней Варя остро чувствовала,​​ как ей не хватает своего ребёнка - и это было ей неприятно. ​​ Надо было скрывать свои чувства! Варя это понимала.

Светочка очень понравились Варе. Она зачарованно разглядывала ребенка, словно б девочка была сказочной принцессой.​​ 

И вдруг в ней поднялась обида на мужа. Ей хотелось ребенка: ее собственную Светочку или Анечку.

Варя уехала в Москву.

- Зачем я знаю, что у меня не будет ребенка? – с горечью думала она. – Кто мне придумал такую муку?

Она не могла понять, за что так наказана.

* * *

 

3 июля - начата чистка в рядах Коммунистической партии Китая.

 

* * *

 

Николай Степанович привел Варю на квартиру, о​​ существовании которой она не знала. ​​ Не знала и супруга, и сын Микешина, - но это уже другой вопрос. Наверно, наш персонаж реализовывал какие-то свои проблемы вне семьи! Очень может быть.

Варя​​ почему-то совсем не испугалась остаться с мужчиной наедине, а​​ с удивлением разглядывал эту квартиру.​​ 

- Тут квадратов тридцать! - воскликнула она.​​ 

Она не знала, как обращаться к Микешину.​​ «Ты»,​​ «вы»,​​ «Николай Степанович»?​​ Она просто не обращалась никак, как это случается с очень близкими людьми.

- Тридцать, точка, пятьдесят два, - уточнил он. - Ты почему удивилась?​​ 

- Так у меня двадцать девять, точка, сорок три.​​ 

Николай Степанович​​ видел удивление​​ Вари! Ведь она знала его семью! Получалось, что ей он доверяет больше, чем своей семье.

е удивительно было узнать, что у Микешина​​ есть ещё одна маленькая квартира.​​ 

- Это квартира на меня одного, - пояснил Микешин, - а та квартира, где была ты с Владом, - для меня и жены, и сына. ​​ 

Варя не удержалась и спросила:

- И жена знает об этом?​​ 

- Да, - смело соврал Микешин, но Варя ему не поверила.

-​​ Когда мы ссоримся, кто-то уезжает: или я​​ ​​ – сюда,​​ или​​ она - к родителям.​​ 

- А где живёт Эдуард? ​​ 

-​​ Сын не женился, живёт у нас.​​ Нас поругивает. У него самого затянувшийся роман с интересной женщиной. Нас, родителей, считает недружной парой, над нами подтрунивает.​​ 

- Но чаще я здесь, - сказал Микешин, - по случаю чьей-то болезни. В прошлом году так было: сначала заболела жена, а потом сын. Дома жить​​ было​​ нельзя – можно заразиться.​​ 

А еще Микешин рассказал, что квартира на Дмитровке​​ от родителей, умерших​​ задолго​​ до войны. Они работали в каких-то идеологических органах и сумели пристроить туда сына.​​ 

 

Николай Степанович стал жаловаться на сына.

- Ты помнишь моего Эдуарда?

- Да, - ответила Варя.

- Мне страшно с ним, - признался Микешин. - Не то, что у нас взаимная неприязнь. Нет! Мы – отец и сын. Да, он работает, но зарплата всего ничего. Ему ничего​​ не стоит - в его тридцать лет - пропить зарплату в ресторане, а жить на деньги родителей. Меня это и пугает, и оскорбляет. Почему ему так хочется зависеть от наших денег? Почему он не хочет завести свою семью и жить по-человечески? Не хочет он этого или не может? Представляешь? Ему уже тридцать​​ четыре.

У жены болят ноги, а она вынуждена много работать, чтобы прокормить сына. ​​ 

Потом Микешин стал рассказывать о жене. Она  ​​​​ преподавала в МГУ искусствоведение – и он звал ее​​ «моя искусствоведица», что неприятно отдавало «медведицей».

 

- Варя, я вижу, как ты одинока в своей толпе.​​ 

- Да, и я так думаю. Мне интересно сниматься, но я всегда среди чужих.​​ 

Голос Микешина был необычайно нежен – и это поразило Варю! Прежде они встречались при других людях – и Микешин был совсем другим.​​ 

Он уселся за стол что-то написать, а она взяла томик Фета, села на диван и наткнулась на знакомые строчки:​​ 

 

Прошла пора влюбленных грез,

Зачем еще томиться тщетно?

 

Да! Она слышала их на концерте в ЛГУ.​​ 

Еще посидели – и он отвез её на Московский вокзал.

И Варя укатила в Питер.​​ 

* * *

 

4 июля - армия Северной Кореи захватила аэродром ВВС США в Сувоне и вскоре вступила в прямое соприкосновение с войсками США, прибывшими в​​ Южную Корею под флагом ООН для защиты её от агрессии.

 

* * *

 

Уже в Ленинграде, дома, оставшись одна, Варя принялась вглядываться в свое отражение в зеркале. Её неприятно поразило, когда в глазах она заметила выражение испуга. ​​ Потом ей показалось, что ее глаза  ​​​​ заблестели. Благодаря отцу она знала об Анне Карениной - и тут Варя стала вспоминать пассаж о блеске её глаз.​​ 

Наконец, она открыла роман и нашла нужное место:​​ 

он первый раз видит Каренину!

«В этом коротком взгляде Вронский успел заметить сдержанную оживленность, которая играла в ее лице и порхала между блестящими глазами и чуть заметной улыбкой, изгибавшею ее румяные губы. Как будто избыток чего-то так переполнял ее существо, что мимо ее воли выражался то в блеске взгляда, то в улыбке. Она потушила умышленно свет в глазах, но он светился против ее воли в чуть заметной улыбке».

 

Оказавшись рядом со свёкром, она решилась спросить его про блеск глаз Анны. ​​ 

- А это не мистификация? – спросила она Сергея Никифоровича по возможности весело.

- Нет, Варенька! – ответил он. – Это и загадочно, и серьезно. Чехов безмерно уважал Льва Толстого. Они же были современниками! Он сказал фразу, поразившую меня:​​ «Анна сама чувствовала, как у неё блестят глаза в темноте».

Он подумал и добавил:​​ 

- Не только чувствовала, но и видела! Это странно.

- Но, знаешь, - обратился к Варе Сергей Никифорович, - это обычное дело. Вот у тебя блестят глаза, потому что ты красива и любишь Лёню.

 

И Варя, и Леонид были - каждый по-своему - довольны браком. Варя не очень понимала, в какую сторону дрейфует, а​​ Леонид готовил защиту кандидатской диссертации.​​ 

* * *

 

В июле носить ребёнка стало тяжело. Уже пару месяцев Светлане Юрьевне были запрещены сверхурочные работы, а вскоре она ушла в декрет.​​ 

Она была членом в Союза Художников уже три года – и художницам, как и любой работнице, полагался декретный отпуск. ​​ 

С 8 июля 1944 года отпуск по беременности и родам работницам и женщинам-служащим был увеличен с 63 до 77 календарных дней (35 дней до родов и 42 дня после родов). ​​ 

Это время она проводила​​ в душном летнем Ленинграде. Увы, дачи у них не было, а снимать дачу они не решались: было ясно, что уход за ребенком потребует много денег.​​ 

- У нас финансы поют романсы, - грустно говорила она мужу.

Звездинский был нарасхват: чуть не каждый день пел в Домах отдыха вокруг Питера.

* * *

 

23 июля​​ 1950 года​​ - в Китайской Народной Республике издана Директива о подавлении контрреволюционной деятельности,​​ предусматривающая смертную казнь или длительные сроки заключения за бандитизм, убийства, кражи, саботаж и подстрекательство. Те же меры предусмотрены для профессиональных уголовников и лиц, их укрывающих и им способствующих.

 

* * *

 

30 июля - катастрофа Ил-12, самолета Аэрофлота, в Караганде. 25 жертв.​​ 

 

* * *

 

10 августа Полине исполнилось тридцать пять – и этот день решили отметить. ​​ Из Ленинграда приехала свекровь. Екатерина Семеновна ехала на налаженные хорошие отношения с невесткой – и это ей было очень приятно.​​ Она была уверена, что Поля изменяет, но делала вид, что всё хорошо «из политических соображений».

Вскоре Полина уехала в командировку​​ (легальная форма свиданий с Решетниковым), а Влад с матерью остались при Вите.​​ 

Для Влада это было счастливое время.​​ 

 

Мать Влада не понимала его отношения с женой – и старалась, как бы вовсе не обрушить эти лицемерные отношения: в любой форме они были нужны для ребенка. Но получалось не очень: в Поле росла отчуждённость.​​ Екатерина Семеновна​​ изо всех сил старалась сблизиться с Полей, но это не удавалось: Поля оставалась «вещью-в-себе», она дрейфовала в какую-то другую сторону. Это пугало мать Влада, она боялась, что брак рухнет – и Витенька пострадает. Но она недооценивала наших поэтов: оба умело​​ дипломатничали: в чем-то сложившееся статус кво их устраивало.​​ 

* * *

 

11 августа - армия Северной Кореи в августе выходит на рубеж реки Нактонган на юге Корейского полуострова.

 

15 августа - в Джакарте объявлено об упразднении Соединённых Штатов Индонезии, состоявших из 16 государств, и о провозглашении единой Республики Индонезия.​​ 

 

* * *

 

Поля и Решетников о чем-то говорили – и вдруг в ее голову залетела строчка, которые ее поразила:

 

Откуда такая нежность?​​ 

 

И она стала вспоминать:

 

Не первые - эти кудри

Разглаживаю, и губы

Знавала темней твоих.

 

Она произнесла эти строчки вслух – и тем обрадовала Василия Константиновича.

- Чудесно, что ты помнишь Цветаеву!

- Вася, а что с ней случилось? Правда, что она покончила с собой?​​ 

- Да, Полинька, да! ​​ Муж и сын хотели в СССР, но не она. Она предчувствовала, что это плохо для нее кончится. ​​ Так и случилось!

- Разве ее преследовали?

- Нет. Совсем нет. Просто не выдержала испытания войной.​​ 

- Ахматова выдержала, а Цветаева – нет?

- Да, так. ​​ Ахматова​​ – боец;​​ Цветаева​​ – нет.​​ Только я прошу тебя: нигде никогда не говори об этом. Лучше не надо.​​ 

​​ 

* * *

 

15 августа 1950 года состоялось перемещение памятника А.С. Пушкину с Тверского бульвара на реконструированную Страстную площадь.

 

* * *

 

Вот и у​​ Варенцовых обрисовался дом. По высоте социального положения у Микешина была дача, у Копылова отец жил в Луге, у родителей Кононова дом был в Сиверской.​​ ​​ В отделке дома Влад был незаменим – и он приехал.​​ 

 

* * *

 

В июне и июле​​ у нашего тенора Копылова все же были небольшие окна в работе – и он не подолгу жил в Луге. Тут он приходил в себя от изматывающих концертов. Жену привезти в Лугу он не решался, а с августа и вовсе каждый день старался быть при ней.​​ Все же​​ дом​​ ветшал​​ – и, казалось, его отец в ветхости соревнуется с домом. Словно б при встрече они спрашивали друг друга: «Кто старше?». ​​ Здесь вовсе не было знакомых вещей - и​​ Копылов чувствовал себя неловко.​​ 

Дому, вроде, не предстоял большой ремонт, но диван​​ взял, да и​​ просел – и Копылов​​ эту ночь​​ спал на раскладушке. ​​ Стулья превратились в развалины, а стол шатался.​​ 

- И они, бедные, с трудом пережили войну, - с грустью думал​​ Виктор Иванович.

Он разом купил отцу и диван, и два стула, и стол. Он – смог! Он – сделал хорошее дело! Ивану Арсентьевичу второго августа исполнилось семьдесят – и всё это было под его дату. Копылов долго и сердечно говорил с отцом, а потом взял ноты, бродил по лесу и пел. ​​ Ему понравилась полянка – и уже по ней он расхаживал, как по сцене, - и воображаемые зрители выглядывали из леса.​​ 

 

На следующий день он​​ нашел на рынке​​ рукастого парня​​ Василия, который согласился​​ починить забор​​ за небольшую плату. Самое главное,​​ дому​​ капитального ремонта не требовалось​​ – и Копылов мог не беспокоиться, что зимой отец замерзнет.

В июне на гастролях и в концертах по санаториям Виктор Иванович зашиб деньгу – и ему было приятно потратиться на отца, получавшего мизерную пенсию.​​ 

Он подарил отцу шубу жены. Хоть в ней нельзя было выйти в городок, но дома она хорошо грела. Понятно, что и прочую одежду умершей жены Копылов постарался привезти отцу и забросил на пиджак.

Жена Светлана не настаивала, чтоб одежда жены исчезла, но была рада, когда в его квартире вовсе не осталось ничего, что бы напоминало его бывшую супругу.

Он возился и с картошкой на огороде отца. ​​ Иван

Арсентьевич еще весной подкупил на рынке проросшей картошки специально для посадки.​​ 

 

* * *

 

25 августа в семье Виктора Ивановича и Светланы Юрьевны родился сын​​ Станислав.

Роды оказались тяжелыми: Светлану Юрьевну оставили в больнице с мальчиком. Она чувствовала нехватку больничной еды - и Виктор приносил ей яблоки. Год был яблочным, Кохашинская любила яблоки - и в эту осень она съела невиданное количество антоновки. ​​ 

Когда Стасика принесли домой, они было наняли няньку, но та оказалась слишком бестолковой. Светлана Юрьевна ушла в декретный отпуск.​​ 

Именно сейчас, когда проблемы с деньгами стали совсем уж серьезными, она настояла, чтобы муж убедил отца оформить документы на дом: написать завещание. У нашей пары даже появилась идея поселить отца Копылова на Фонтанке, а дом в Луге продать, - но потом они поняли, что престарелый Иван Арсентьевич на это не согласится.

​​ 

* * *

 

За лето дача Варенцовых была доведена до ума. Не странно: такие рабочие артели вкалывали по всей России вплоть до конца советской власти. Конечно, стоило это недёшево – и далеко не каждый мог построить дачу быстро, как вот наши Варенцовы.​​ 

 

Правда,​​ Надежда Николаевна​​ еще не могла ночевать в таких спартанских условиях, но Варенцов и​​ Влад освоились вполне.​​ ​​ Влад все лето вовсе не писал стихов и мало ездил в Москву, оставив Витеньку на жену и мать, - и на самом деле Сергей Никифорович оделил поэта значительной суммой денег.

Влад отдал все деньги, без заначки, Поле и Екатерине​​ Семеновне – и те были приятно поражены суммой заработка.​​ 

 

В конце августа Сергей Никифорович покидал​​ дачу​​ с хорошим чувством. Он приезжал сюда с женой до холодов. Ночевать уже они, конечно, не решались, зато с упоением бродили по заливу.

.

До отъезда домой Влад в Питере встретил Надю, прямо на Фонтанке – и они пошли к ней. Оба совершенно осатанели от вынужденного воздержания – и бешено набросились друг на друга.​​ 

Влад не простил Наде, что не дает ему, когда он в Питере, мыться в ее ванне - и скрыл, что при деньгах, и ничего Наде не подарил. Она нисколько не переживала это. Они расстались друзьями.

* * *

 

15 сентября - Корейская война: южная коалиция начала операцию​​ «Хромит». В её ходе был высажен американский десант в порту города Инчхон близ Сеула.

 

* * *

 

С сентября​​ Варенцовы​​ работали.​​ ​​ Им​​ было по пятьдесят, но они чувствовали себя на шестьдесят и больше​​ - поэтому с дачей они связывали большие надежды.​​ И у Сергея​​ Никифоровича, и у Надежды Николаевны были свои болячки. ​​ Вот и сегодня Надежда Сергеевна не смогла выйти на прогулку, отлеживалась. ​​ У нее были проблемы с сосудами, и​​ иногда они давали о себе знать: она быстро уставала. Черты её лица обострились.​​ 

Варенцов сидел рядом. ​​ Ему показалось прекрасным подать руку своей жене. Так он и сидел рядом с её кроватью, взяв её за руку.​​ 

* * *

 

В этот вечер в Ленинграде разгулялся дождь - и ​​ мои персонажи бегали под зонтами.​​ 

 

И Варенцовы со своей Большой Морской: Сергей Никифорович​​ и Леня​​ в Эрмитаж, Надежда Николаевна в университет через Дворцовый мост.​​ 

 

С Обводного канала на мехмат добирались в ЛГУ на Васильевский остров Олег и Катя.​​ 

 

Анна Ангелиновна​​ у​​ Московского вокзала​​ поворачивает на Невский, чтобы сесть на автобус.​​ 

 

Актер Кононов​​ с женой​​ и тенор Копылов спешат на репетицию в свои театры: Кононов – с​​ Петроградской стороны, а Копылов – от Гостиного двора.​​ 

 

Копылова​​ Светлана Юрьевна, что живет у Аничкова моста,​​ сидит с ребенком.​​ 

 

Надя, дочь ректора истфака ЛГУ, спешит в​​ свою ​​ школу с преподаванием французского языка.

 

А в Луге дождя не было - и Дмитриев спокойно шагал в свою часть. Жил он недалеко, на опушке леса. Теперь​​ в выходной (единственным выходным было воскресенье)​​ он​​ и Анна​​ любили​​ бродить по лесу. Они​​ стали​​ заядлыми​​ грибниками, но собирали​​ и ягоды. И летом было чудесно купаться в реке Луге, а потом долго лежать на горячем песке.​​ 

 

* * *

 

28 сентября​​ 1950 года​​ - Корейская война: силы ООН овладели Сеулом, выбив оттуда северокорейские войска.

 

* * *

 

Но и Влад был уже вхож в эту редакцию: Решетникову было бы странно поощрять только жену. Тем более, что Полина только по ее словам уехала в далекую командировку, а на самом деле она встречалась со своим другом. Решетников, видя покладистость Влада, решил дать ему больше работы.

 

- Ну что? - сказал Василий Константинович

пришедших авторам. - У меня сто переводов, а вас пятеро. Как разделить?​​ 

Никто не решался подать реплику.​​ 

Наконец, поэт Васильев высказался:​​ 

- Василий Константинович, вы же знаете, кому какое ярмо, какая лошадь сколько потянет. ​​ 

- Что ж, про лошадь это вы неплохо сказали, - согласился Решетников. - Всё вы ребята хорошие - и вот вам по двадцать переводов на нос. Языков иностранных вы не знаете, так что всем поровну и французов, и немцев и англичан. Народов СССР - тоже поровну.​​ 

На самом деле переводов было сто двадцать, так что все получили по двадцать, а Влад – сорок.​​ 

* * *

 

1 октября - в Ленинграде расстреляны бывший секретарь ЦК ВКП(б) генерал-лейтенант А. А. Кузнецов, бывший Председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов, бывший партийный руководитель Ленинграда П. С. Попков и другие фигуранты Ленинградского дела.

 

11 октября - Корейская война: после серии боёв в районе бывшей границы двух государств силы южной коалиции снова перешли в наступление в сторону Пхеньяна.

 

* * *

 

В этот раз​​ Варя прочла стихи Блока на концерте самодеятельности в госпитале. ​​ Ей казалось, она читает очень плохо, но больные ей хлопали. Ей не нравилось, как она читает, но привлекало то новое, что появилось в жизни.​​ 

Ей нравилось воодушевляться. В жизни это и не получалось, и было ни к чему, а вот на сцене невиданный порыв, казалось, поднимал Варю над землёй.​​ 

Ей за это и хлопали: за зримость ее порыва, - но уж никак не за умение читать стихи. Красивая женщина в страсти – о, это стоит посмотреть.​​ 

 

Микешин позвонил в тот же вечер, очень поздно​​ (Варя ему сообщала, когда ночует в своей квартире).

- Варя, как тебе на сцене? Что ты чувствуешь на сцене?​​ 

- Что-то такое непонятное. Скорее, это азарт. Я попадаю в какое-то странное состояние, в котором мне​​ быть интересно. В жизни нет состояний, которые бы так меня привлекали.​​ 

- Согласна еще пробовать?

- Конечно! – благодарно согласилась Варя.

- А сколько ты уже концертов намотала?

- Думаю, с двадцать.

- Тебя всегда отмечали?

- Конечно! Иначе как бы я получала деньги?

- Варенька, это деньги от души, а чтобы ты их получала официально, тебя надо оформить в Ленгосэстраду. Есть такая организация – и надо, чтобы тебя туда поскорее приняли.

- Почему поскорее?

- Потому что я – пожилой человек. Официально тебе бы надо закончить театральный ВУЗ, но тебе по моей просьбе зачтут университетский диплом.​​ 

.

«Петербург-концерт»​​ -​​ единственная государственная организация Северо-Западного региона, которая реализует все виды зрелищных искусств: от массовых праздников на улицах и площадях до камерных концертов в гостиных петербургских особняков. Его история​​ -​​ это жизнь нескольких поколений артистов, зрителей и слушателей, тысячи спектаклей и концертов в России и за рубежом. Свою историю ведёт с 1930 года, когда была создана Ленгосэстрада (Объединения ленинградской государственной эстрады). В 1965 году появилось название «Ленконцерт», а в последние годы​​ -​​ «Петербург-концерт».​​ 

 

* * *

 

18 октября​​ 1950 года​​ - Хо Ши Мин распространил послание к армии, поздравляя её с победой над​​ французскими войсками при Донг Кхе Тхат и Каобанге.

 

* * *

 

В мыслях о своем отце Надежда Николаевна с трепетом перечитала​​ смерть князя Андрея из​​ «Войны и мира»:

Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем-то ненужном. Они сбираются ехать куда-то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие-то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все-таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно-неловко подползает к двери, это что-то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что-то нечеловеческое - смерть - ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия - запереть уже нельзя - хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и,​​ надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.

Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.

Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.

«Да, это была смерть. Я умер - я проснулся. Да, смерть - пробуждение!»​​ - вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он  ​​​​ почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.​​ 

 

- Боже мой! – подумала Варенцова. – В сорок лет написать такое! Толстой – гений.​​ 

 

* * *

 

25 октября - Корейская война: началось первое наступление 270-тысячной китайской армии под командованием генерала Пэн Дэхуая, вмешательство коммунистического Китая в войну на стороне Северной Кореи.

.

28 октября - в СССР завершился начавшийся 25 октября полёт аэростата​​ «СССР ВР-79». Его экипаж совершил перелёт из Москвы в Казахстан за 84 часа 24 минуты, пролетев по прямой 3200 километров.

 

3 ноября​​ 1950 года​​ - на склоне Монблана разбился самолёт Lockheed L-749A Constellation​​ «Malabar Princess»​​ компании Air-India, погибли 48 человек.

 

* * *

 

Но следующий раз Надя и Варя встретились только в ноябре. Надя была вынуждена обратиться к Варе с просьбой приютить ее знакомого, что на неделю в командировку приезжал из Москвы в Ленинград. ​​ В основном в квартире Вари проживали москвичи – и они платили. Платить москвичам было легче: в Москве всегда уровень жизни был выше, чем в прочей России.​​ 

Что до поездок Вари в Москву,​​ то​​ благодаря Микешину​​ она​​ легко находила место в недорогой, часто служебной​​ гостинице.​​ Казалось бы, Микешин мог позволить ей жить в его «тайной» квартире, но он никогда этого не делал, дорожа своей репутацией.

Варя жила все там же: недалеко от Варшавского вокзала – и всех приезжих соблазняла близость к центру города.​​ 

Дамы сидели друг напротив друга – и не сразу в этом почувствовался поединок.​​ Варю смущала красота знакомой. Первый раз она чувствовала себя дурнушкой.

После того, как договорились о проживании, Надежда Александровна сказала:

- Я бы могла учить тебя бесплатно: просто, чтоб наши встречи имели смысл.​​ 

- Но зачем это тебе? - с тревогой спросила Варя.

- Мне нравится учить. У меня есть платные ученики, но тебя раз в неделю я готова учить бесплатно.​​ 

И Надя осторожно и нежно коснулась Вари. Варя не понимала, что происходит, и покраснела. Жизнь постоянно представлялась​​ неожиданной - и Варя боялась что-то напутать: и самой запутаться, и оскорбить человека.​​ 

- Нет, что ты! – испуганно ответила Варя.

Это был отказ в ученичестве, но на самом деле отказ от всей Нади: Варя не поняла, что близость с Надей могла бы значить много в социальном плане: жить у Нади, пользоваться ее деньгами и, конечно, телом…​​ 

 

А вот Надя не поняла, как она напугала свою знакомую. Варе не могла прийти в голову близость с женщиной: ей было страшно кого-то подпустить к себе​​ так​​ близко.​​ Близость с мужем​​ для нее​​ была слишком естественной, чтобы думать о ней, - и новых впечатлений в этой сфере её жизни ей не хотелось.

- Ты помнишь моего отца? – решилась спросить Надя.

- Да! ​​ - с радостью ответила Варя.​​ 

Она обрадовалась больной, но все же любимой, а главное, понятной​​ теме.​​ 

- Меня с ним познакомил мой отец ещё в тридцатые годы на закрытом показе​​ «Доктора Калгари».​​ 

- А что это? - удивлённо спросила Надя.​​ 

- Это знаменитый немецкий фильм. Там главная идея, что жизнь - сумасшедший дом.  ​​​​ 

- Правда? – улыбнулась Надя.​​ 

* * *

 

11 ноября - в КНР распространено Совместное заявление Военно-административного комитета Юго-Западного Китая и командования​​ Народно-освободительная армия Китая​​ в Юго-Западном Китае о политике в Тибете. Декларированы свобода​​ вероисповедания, охрана храмов, развитие экономики и сохранение административной и военной систем Тибета.

 

15 ноября - в Аргентине началась забастовка железнодорожных рабочих, продлившаяся около года.

 

* * *

 

Ответа на письмо от 18 марта не было – и Рихтеру​​ 

советуют слать письмо снова​​ обратиться к маршалу Ворошилову.

18 ноября​​ музыкант пишет:

«Не видя другой возможности добиться удовлетворения моей просьбы​​ о​​ предоставлении​​ мне​​ жилища,​​ я решился обеспокоить вас...​​ Моссовет предложил мне комнату в коммунальной квартире по Песчаной улице после того, как я на

протяжении многих лет терпеливо ждал ответа от Комитета по делам культуры... Я был вынужден отказаться​​ от комнаты, предложенной мне Моссоветом, поскольку она совершенно не меняла к лучшему моего положения. Мне совершенно необходима двухкомнатная квартира, дабы иметь возможность, не тревожа покоя​​ кого бы то ни было, работать от двенадцати до четырнадцати часов в сутки, в том числе ночью. Настоятельно

необходимо установить в одной из комнат два концертных рояля... Смею вас уверить, что никто из

музыкантов, постоянно выступающих с концертами, не живет в таких же, как я, условиях».

 

* * *

 

26 ноября - 13 декабря - Корейская война: битва у Чхосинского водохранилища. ​​ Китайцами был разбит полк 7-й пехотной дивизии США.

 

* * *

 

6 декабря - на пост президента Республики Гаити вступил Поль Эжен Маглуар.

 

* * *

 

- Но где же любовь? – первое время спрашивал Копылов сам себя. - Сын​​ Станислав​​ есть, а любви нет. Она всё время усталая, раздражена​​ –​​ вот​​ естественный итог рождения сына. Любовь стала общими заботами о ребёнке.​​ Он пел в оперетте на своей работе, но сейчас он уже не смел отказываться от концертов. Работать приходилось каждый день.​​ 

 

* * *

 

Владу нравилось бродить по свежевыпавшему снегу. Он гулял здесь с коляской, но и одному​​ идти по снегу​​ было приятно: он мог изобрести свою дорожку, забрести в чащу.​​ 

 

* * *

 

14 декабря - образовано Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев.

 

23 декабря - в Сайгоне правительство Вьетнама во главе с Бао Даем, королевские правительства Лаоса и Камбоджи, правительства США и Франции подписали​​ Соглашение о помощи для совместной обороны в Индокитае.

 

27 декабря - катастрофа Ли-2 компании Аэрофлот на хребте Каратау. ​​ Туркестан. ​​ Погибли 8 человек.

.

28 декабря - Государственный Административный Совет Центрального народного правительства КНР приказом запретил вход судов США в порты Китая, временно взял под контроль все активы и кредиты США, заморозил все валютные вклады в банках КНР в ответ на решение США установить контроль над государственными и частными активами КНР на территории их юрисдикции.

 

* * *

 

Степан Васильевич​​ Переверзев​​ вечером опрокинул чекушку со своей любимой жёнушкой. В воскресенье они поехали в Павловск.

 

* * *

 

Для Эдуарда Микешина работа была главным, а совсем не любовь. В свои тридцать четыре года он надеялся на большую карьеру. ​​ Он не понимал, почему родители хотели бы его женить бы на Вале только потому, что она – серьезная женщина.​​ 

- Мало ли таких серьезных женщин! – думал он.

Он жил с Валей без брака – и это было неприятно его родителям. В конце концов, это могло помешать его росту!

У Эдуарда уже было десять лет стажа – и его половина не могла быть просто умной женщиной, но​​ непременно женщиной с положением. ​​ Почему он считал, что Валя не соответствует его ожиданиям?

Самохина Валентина Петровна после окончания университета стала сотрудницей ГМИИ. ​​ Музейный работник – так уж это мало?

 

* * *

 

Немецкий инженер Конрад Цузе собрал программируемую ЭВМ Z4.

 

* * *

 

Влад зашел в музей Анны Ангелиновны.

- Как ваша жизнь, Владислав? – спросила она как ни в чем ни бывало.

- Всё хорошо, - почему-то виновато сообщил он.

- Как ваш Витенька?​​ 

- Хорошо. А ваша Света совсем взрослая?

И они разговорились. О детях разговориться было легко.​​ 

 

* * *

 

Исследовательская организация в Миннеаполисе представила первую коммерческую ЭВМ ERA 1101.

 

Английский математик Алан Тьюринг предложил Тест Тьюринга для проверки, является ли ЭВМ разумной в человеческом смысле слова.

 

* * *

 

Варя любила, когда Микешин рассказывал о знаменитостях, с которыми был знаком. ​​ 

«Я прихожу к нему в гости, как на праздник. Мы говорим час, я где-то рядом, но мне не кажется, что он говорит именно со мной: я для него - только тень. ​​ И вдруг огромная радость охватывает меня: я чувствую, что он говорит именно со мной, что я для него не тень, а живой человек». ​​ 

Или:​​ «Ты бы знала, какой это несчастный человек. Он весь переполнен сомнениями, страхами, он всем неудовлетворен. Только творчество его приводит в чувство. Общаться с ним совершенно невозможно».​​ 

Таким странным представал мир в его рассказах!

- Так ты читаешь стихи со сцены?

- Но ты же сам меня устроил в эту Ленгосэстраду!

- Устроил я, а работать- тебе!​​ 

- Конечно, Коля! Это восторг – читать стихи со сцены.

- Тогда вот тебе подарок!

Дома Варя осторожно открыла коробку: концертное черное платье!!!

Варя едва не задохнулась от счастья.

​​ 

* * *

 

1950 год - условная дата начала геологической эпохи Антропоцен.

 

* * *

 

Влад любил бродить по своему Сокольническому парку. Он находил блик солнца на снегу и зачарованно смотрел на него. Солнце его колдовало. Его радовало, что сыну уже полтора года​​ 

- Как жизнь, Виктор Владиславович? – спрашивал он.

Только с морозом стало возможно идти сквозь кусты, создавая свою тропинку для одиноких прогулок. ​​ Влад​​ терпеливо придавливал ботинками замерзшие стебли. На поляне в него широко глянуло солнце. На заиндевевших кустах были рассыпаны светлячки: как звёздочки, светились и радостно мигали снежинки. Все стало игрушечным, детским, милым.

 

* * *

 

Началось строительство Новосибирской ГЭС.

 

* * *

 

В 1950 году​​ Мария Каллас​​ впервые поёт в «Ла Скала» и становится «королевой итальянских примадонн».​​ 

 

Мария Каллас​​ ​​ (1923 – 1977) -​​ одна из величайших оперных певиц XX века.

 

* * *

 

После близости с Решетниковым отношение Полины к Владу изменилось: она ценила в нем отца Витеньки, - но втайне Полина надеялась, что на большее Влад и не претендует. ​​ Жить между двумя мужчинами? Это не было похоже на трагедию или даже проблему. Это было часть творчества.​​ 

А что Влад?​​ ​​ В его жизни стало меньше близости с женщинами, но ему понравилось быть отцом. Он бросился на Надю, он любил поговорить с Розой.

Он​​ с матерью​​ опять мотался по Питеру и помногу​​ с ней​​ говорил.​​ 

Но это уже было прощание с Питером: Влад нашел обменный вариант в Московскую область.​​ 

 

* * *

 

В 1950 году в СССР было 162,5 тысячи научных работников и 2950 научных учреждений, 1180 из которых — НИИ и их филиалы.​​ 

 

* * *

 

Варя очень просила Микешина посетить художника Фалька - и под конец года эта мечта осуществилась. ​​ 

 

Варя и Микешин пришли с каким-то мальчиком. Они поднимались по лестнице вместе – и только на верхнем этаже поняли, что идут в одну и ту​​ же квартиру. ​​ 

Фальк вышел, всем кивнул​​ «Здравствуйте».

- Здравствуйте, Роберт Рафаилович, - сказал​​ Микешин.

Фальк​​ спросил мальчика:

- Кто вы и откуда?

Мальчик смущенно сказал:

- Я - Митя.​​ 

Фальк улыбнулся, потрепал юношу за щеку и сказал:​​ 

- Ну хорошо, Митя, так Митя.

Варя с любопытством разглядывала этого осторожного, сдержанного мужчину с завораживающими движениями.​​ 

 

Смотрели картины, говорили, художник сыграл на фортепьяно.

- Какой необычный человек! – подумала Варя. - Настоящий артист.

Она подумала о Владе, который, чтобы выжить, пускался в махинации с книгами, делал ремонты для всех, кто попросит – и при этом считал себя​​ «артистом»:​​ «поэтом».

Варе стало стыдно за Влада.

Фальк остановился у большого​​ портрета и сказал:

- Его я закончил только что.

Художник посмотрел на женщину лет тридцати – и она покраснела.​​ 

Фальк показал на​​ эту​​ женщину и сказал:

- Это поэтесса​​ Ксения​​ Некрасова рядом со своим​​ портретом.​​ 

- Ксения! – шутливо упрекнул он поэтессу. – Признавайтесь, это вы! ​​ 

 

Уже на улице Варя спросила Микешина:

- Он кажется очень бедным.

Она не призналась другу, что именно ее поразило: на столе художника стояла какая-то еда: печеньица, бараночки, сушки.​​ 

- Да, так и есть, - ответил Николай Степанович. - Он же – неофициальный художник. Я бы купил у него картину, но у меня проблемы с деньгами. Речь идет о сотнях рублей! Мне было бы стыдно покупать картину такого мастера за меньшую сумму.​​ 

- Странно, но я слышала про нее от поэта, которого вы знаете.

- Кто же это? – спросил Микешин.

- Влад Казанцев. У него родился сын.

- Даже так! - сказал Николай Степанович. - Надо его поздравить. А я-то думал, почему он исчез с горизонта. ​​ А что до Ксении, стихи у нее слабые. Фальку они нравятся, а мне нет. Она своя в доме Фалька. Я знаю, у нее нет жилплощади, она живет по знакомым. ​​ Иногда ночует у того же Фалька. ​​ У него два десятка её графических портретов!

- Надо же! – удивилась Варя.

 

- Как же этот юноша вот взял, да и запросто пришёл к Фальку?​​ – спросила она.​​ 

- Это наверняка будущий художник. Ему знакомый по художественному училищу или даже отец сказал прийти к Фальку. Сам он не догадался б.

- Чем же Фальк отличается от других художников?​​ 

- Талантом. Его картины будут на виду в музеях и через сто лет, а толпу официальных художников забудут.​​ 

- Но это же жестоко! - возразила Варя. - Почему он должен быть бедным и жить на чердаке?​​ 

- Это выбор таланта. В наше время у него нет другого выхода.

 

Он её обнял. Она из благодарности прижалась к нему. Микешин боялся говорить с Варей о политике, как и боялся близости с ней: ему, осторожному человеку, привыкшему лавировать среди людей разных взглядов, это казалось очень опасным.

* * *

* * *

 

ГОД 1951

 

* * *

* * *

 

Сергей Никифорович и​​ Надежда Николаевна​​ отмечали новый год вдвоем: Лёня ушёл к Варе. Уже несколько лет они не встречали этот праздник вчетвером: Лёня был уверен, что он и Варя помешают родителям. ​​ 

 

* * *

 

После​​ новогодних​​ праздников​​ молодые Варенцовы на новогодние​​ каникулы​​ на неделю закатились в Москву.​​ 

.

Сергей Никифорович помногу пел своего Шуберта. ​​ Он любил петь​​ «Wasserflut Ручей»: там слышны рыдания. А еще​​ «Gefrorne​​ Tropfen​​ fallen​​ Слезы замерзают и падают». Важно было и то, что эти песни ему удавалось сносно себе аккомпанировать.​​ 

Сергею​​ Никифоровичу порекомендовали мазать ногти ног пантодермом – и супруга купила ему домашние тапочки с обрезанными​​ носками.

 

* * *

 

9 января - первый полёт экспериментального межконтинентального стратегического бомбардировщика Ту-85.

 

* * *

 

Лёне не показалось подозрительным, что скоро Варя опять поехала в Москву.

Микешин с Варей опять пришли на вторую квартиру Николая Степановича.

Он обнял её. Свет они так и не включали. ​​ 

Так прошло три дня. Они вставали только поесть.​​ 

 

- Иногда я не уверен, что у меня есть семья, - признался Микешин.​​ 

- Но как ты скажешь жене, где ты был?

- Я сейчас в командировке в Узбекистане.​​ 

Он решился рассказать про отношения с женой, которые испортились из-за сына.

- Такого разлома в нашей семье не было никогда. Уж не скажу, что моё поведение было всегда достойным, но я сознательно каялся, я боролся за семью, понимая, что она - высшая ценность.​​ 

- А Эдуард? Он не понимает, что тебе плохо из-за него?

- Он понимает, но ему так жить удобно. Он боится женитьбы, боится ответственности. Его устраивает жизнь при маме. Я не гоню его из дома, но пусть не пьянствует, пусть живет на свои деньги.​​ 

И он изменил тему:

- Так у Влада сын!​​ 

- Да, сын, - ответила Варя. – Это его изменило. Ты не читал его стихов?

- Не пришло в голову! Я вспомнил: он же закончил Литинститут.​​ 

- А стихи его жены не читал? Полина Аксакова. Говорят, она известная.​​ 

- Кстати, читал!​​ Уж не помню, где.

И он вернулся к семье:​​ 

- Мне приятно вспоминать время, когда ты и Влад были у меня дома. Вы оба – такие интересные! Моя жена всегда была против приводов в дом, а мне это было очень важно: много общаться. А вот вы мне очень понравились. Сколько лет его сыну?

- Вите уже два года.​​ 

Они помолчали.

- Я кажусь тебе самоуверенным? – спросил Николай Степанович.

- Нет, - улыбнулась Варя.​​ 

- Я много общаюсь, но люди меня наполняют страхом, - призналась она.​​ 

- Подавляющее число людей инертны: они ждут, пока увлекутся ими, - сказал Микешин.​​ 

Николай Степанович подошел к ней.

- Да что с тобой? - спросила она.​​ 

 

Он поражал её своей нежностью. Он целовал каждую клеточку её тела.​​ 

 

- Почему я его люблю? – уже утром подумала Варя. -  ​​ ​​ ​​​​ Это же для меня какой-то динозавр. Что же случилось, что я так хочу быть с ним? ​​ 

Вместе с тем её отношение к мужу за одну ночь стало трогательным: Леонид​​ теперь​​ представлялся ей большим, любимым ребёнком.​​ 

Так она думала о муже.​​ 

- Он поймёт меня! Я ему, конечно, не скажу, но я знаю, что он понял бы.​​ 

* * *

 

Странно, что​​ Надя, эта красивая женщина,​​ которой еще не было тридцати,​​ боялась мужчин, но время от времени впадала, как в пропасть, в романы с ними.​​ Правда, этот мужчина был обязан подносить подарки, да и вообще не быть бедным.​​ 

Ей казалось унизительным, когда она понимала, что в нее никто не влюблен. Она могла провести ночь с не очень знакомым мужчиной, но при этом страдала от одиночества и была очень ранима.​​ Важно, чтоб это был мужчина​​ «на уровне».

Она мечтала о богатом французе, а про​​ «русских мужиков»​​ думала плохо.​​ Но кто бы мог быть такой француз? Она знала, что и во Франции чуть ли не карточная система, как в СССР, что связано с нехваткой продовольствия.​​ 

Ей очень хотелось сблизиться с Варей, потому что та показалась ей самой свободной из всего её окружения. Она преподавала французский в ленинградской школе​​ - и таких школ было мало и в Ленинграде, и в Советском Союзе, - но привилегированность её положения её не радовала: зарплата казалась слишком маленькой, и вся жизнь - неуютной.​​ ​​ И это думала дама​​ в центре Питера​​ с двухкомнатной квартирой, когда миллионы и миллионы жили в подвалах!

 

Так легко себе представить, как​​ Надежда Александровна​​ порадовалась приглашению Вари пойти с ней в Эрмитаж, встретить ее мужа и просто походить по музею. А еще Варя обещала замечательную компанию.​​ Ей было важно вывести Надю​​ «в мир», чтобы сделать ее нормальнее и спокойнее. Сколько-то частые встречи наедине вовсе не предполагались.​​ 

 

Рабочая неделя была шестидневной - и встречались по воскресеньям. Эти встречи не были частыми, но регулярными - и самое важное, что эти встречи всем были приятны.​​ 

Первое же воскресенье после конца каникул все и собрались. Из Луги как-то кстати приехал Дмитриев Сергей Валентинович: его, конечно же, пригласил его друг Олег​​ Коваленко, - а сам Олег пришёл с женой Катей, которую старший Варенцов, поговорив с ней, сразу назвал на греческий манер​​ «многоумной».

- Если еще раз придете, Катя, уже на неделе, - пообещал Сергей Никифорович, - так я вам дам подержать камею Гонзага. Сейчас она в экспозиции, но любит отдыхать у меня под боком. ​​ 

- Спасибо, - заранее поблагодарила​​ Катя.

Казалось, она старше Олега не на один год, а намного больше.

 

Пришла и Вера Кудрявцева. Она совсем не случайно оказалась в этой компании: последнее время она регулярно встречалась с Леонидом и его отцом по вопросам античности.​​ Хоть преподавала в обычной школе, но античность она​​ не забросила.​​ Да и ее муж-медик быстро стал незаменимым советчиком по вопросам здоровья​​ для всех её знакомых. ​​ Своего неуклюжего мужа Вера не часто выводила в компании, но его помощь требовалась постоянно: всегда кто-то прихварывал.​​ 

Рядом с Варей и Надей Вера очень переживала за свою некрасоту и явно её преувеличивала.​​ 

Конечно, застолий в музее не могло быть: просто побыли вместе, поговорили, - а потом разбрелись по экспозиции.​​ 

 

Сергей Никифорович познакомил сына с Франсуа Моро – и уже отцу приходилось помогать сыну читать письма француза, ведь Лёня не знал французского языка. ​​ И Варя знала его не на том уровне, который был нужен. Так появилась необходимость в помощи Нади.

Для Нади Лёня был глупым мальчишкой. Он приходил к ней домой – и они мирно пили чай. Она могла его обнять или поцеловать в щеку – и тут не было ничего особенного.​​ 

- Это как Пьер в​​ «Войне и мире», - думала она. – Лёнчик асексуален.

Это автоматически значило, что он глуп, а глупость мужчины в глазах Нади имела свои большие достоинства.​​ 

Сергей Никифорович очень любил, когда старые знакомые собирались вместе. Он считал Эрмитаж​​ местом, где встречается весь мир, - и по возможности боролся за это значение музея.

* * *

 

Микешин​​ по осторожной просьбе Вари оказался в Эрмитаже. Она считала, что ему стоило​​ «засветиться»​​ в ее окружении, чтобы позже, если они появятся когда-то вместе, никто не удивился.​​ Он рассказывал Варе и Наде (никак не намекая ни ей, ни другим об особых отношениях с Варей) про расцвет социалистического движения в девятнадцатом веке, рекомендовал своим красивым собеседницам прочесть​​ «Бесов»​​ Достоевского.​​ Еще в​​ 1935 году этот роман был запрещён – и​​ Николай Степанович обещал дать на время на прочитку дореволюционное издание. Первое время после революции роман переиздавали, но власти быстро опомнились.​​ 

Так важно было Микешину перед другими предстать интересным человеком и, между прочим, московским​​ солидным​​ знакомым Вари.

Конечно, можно и подивиться смелости Вари представить мужчину, в которого она была влюблена, любящей ее семье, но Микешина стало так много в ее жизни, что ей стало страшно прятать эту огромность. Лучше ее показать в надежде, что эту огромность никто не поймёт. Тут она была права! И не только она: сам Микешин осторожно попросил ее познакомить его с ее семьёй.​​ 

Что сказать?! Так сказать, судьбоносная встреча.​​ На то и аура Эрмитажа, чтоб в нем свершались такие важные события.

 

Надя сделала стойку на появление интересного москвича и дала понять, что очень им заинтересована:​​ особенно, по-разному, улыбалась ему. Богатство мимики должно было дать понять Микешину, что он может надеяться на большее, чем обычная встреча. Микешин это понял – и он в свою очень улыбался, но осторожно.​​ 

И Лёня, и Сергей Никифорович в свою очередь оценили Микешина, его манеру приятно и умно общаться.

 

Как и многие подруги Вари, Надя побывала в Эрмитаже, повосхищалась камеей Гонзага, поздоровалась с её мужем​​ (и​​ в столь изысканной компании она все же считала Леонида простоватым)​​ и весело подхватила его под ручку.​​ Никто этому не удивился.

Надя​​ постаралась познакомиться со всем окружением Вари - и из всех ей понравился только Микешин.​​ Николай Степанович​​ обратил внимание на красивую женщину, но не более того: в его московском окружении было слишком много красивых женщин. Он был увлечён Варей.​​ 

 

Микешину нравилось просвещать - и особенно Варю. Благодаря его альбомам она уже без страха разглядывала картины Пикассо. Поскольку художник был коммунистом, тут не было ничего особенного! Речь шла даже об официальной выставке в СССР, дело было только за временем.​​ 

* * *

 

Так получилось, что Полина уехала в командировку, Влад в Ленинград, а с Витей сидела бабушка.​​ 

 

В Эрмитаже встретились и Варя, и её муж, и Влад, и Микешин - и только не хватало Светланы Юрьевны, сидевшей с ребенком.​​ 

 

Влад в Эрмитаже поговорил и с Варей, и с Надей. Это и толкнуло его на следующий день позвонить обеим​​ и попросить встретиться. Увы, он не понимал, как он глуп!​​ 

С Варей он хотел​​ «только поговорить», но она пригласила его на концерт.​​ 

С Надей он надеялся на бурные сцены, но она была не в духе.

Обе женщины его немедленно отшили - и ему скоро стало скучно в Ленинграде. Он вернулся в Москву. Первый раз в жизни в Ленинграде ему стало скучно.​​ Правда, были еще и обменные дела: они прошли успешно.​​ 

Микешин, пообщавшись, ушел из Эрмитажа, сославшись на дела. Он постарался не пересекаться с Надей, караулившей его в гардеробе.

Надя охотилась за многообещающими мужчинами, но не все они поддавались ее чарам.

* * *

 

Олег и Сергей просто бродили по музею, болтая о том, о сём. Тут Дмитриев с улыбкой признался, что завёл серьёзный роман. Даже обещал познакомить с его новой знакомой. Они жили вместе уже больше года - и Сергей собирался узаконить отношения.​​ 

К жене Олега подошли её родители (они не согласились использовать знакомство зятя и купили билеты). Все трое оставили приятелей и пошли по​​ музею. Так они делали и до появления Олега в их доме: посещать Эрмитаж было семейным удовольствием.​​ 

 

Олег и Сергей после Эрмитажа пообедали в дешёвой столовой​​ в городе (могли бы в служебной в Эрмитаже,​​ работавшей и в воскресенье,​​ но постеснялись)​​ - и Олег привёл друга в Дворец пионеров, где он работал. Олег очень гордился и своей работой, и удивительным дворцом.​​ 

 

Олег жил недалеко от Варшавского вокзала - и друзья шли до вокзала пешком.​​ 

- Можешь переночевать у меня, - сказал Олег.

- Не могу, - сказал Сергей. - Завтра работа.

 

Дмитриев поехал в Лугу. Усадив друга на поезд, Олег вернулся домой. Все его близкие уже были дома.​​ 

* * *

 

Варенцовы​​ – (и Варя конечно! На этот раз они были без​​ Надежды Николаевны, решившей в воскресенье отлежаться) в  ​​ ​​​​ компании с Верой вошли в фонды. Понятно, что фонды для сотрудников могли быть открыты и в воскресенье.

- Вера, а вы были​​ на наших югах? ​​ - спросил Сергей Никифорович.

В разговорах «юг» часто подменялся на «юга».

- Нет.​​ Муж ездил один, когда был холостяком, а семьёй мы не ездили.

- А нам очень понравилось. Знаете, так хорошо расслабиться, быть рассеянным, не думать ни о чем.​​ 

Леонид слушал эти разговоры - и не мог понять, почему Варе никуда, кроме Москвы, не хочется​​ ездить. Он не мог думать, что Варя изменяет.​​ Тем более, он не мог так думать, потому что Варя была рядом.

 

За чаепитием разговорились о стоиках.

Сергей Никифорович достал шпаргалку и прочел:

-​​ «Как в отношении тела существует некая складная фигура членов с той или другой приятностью цвета - и это называется красотой, - так в духе именуется красотой уравновешенное постоянство мнений и суждений в соединении с известной крепостью и устойчивостью».

- Это к вопросу, - сказала Вера, - в чем же подлинная сущность вещи, по мнению стоиков?​​ Сергей Никифорович, можно еще цитату?

- Хорошо! – ответил Варенцов и прочел:

«В вещи есть производящее начало: оно действует в вещи, живет в ней и дарует ей жизнь. ​​ Есть и энергия этой вещи – и энергия ее как раз в том, что вещь одновременно и осмысляема, и вещественна. ​​ Подлинная сущность вещи - это не идеальная модель какой-то особенной сущности, - но производящее начало, которое действует в вещи, живет в ней и дарует ей жизнь».

- Чудесно! – сказал Леонид. – Всё понятно. Я недавно искал, что же такое природа для стоиков! ​​ Для них вся природа - художественна, потому что… Сейчас.

Он достал свои записи и прочел:

-​​ «Стоики приписывают природе путь и правило, которым она следует. ​​ В отношении же самого мира, заключающего и обнимающего все своим охватом, природа получает название у того же Зенона не только художественной, но прямо художницы, попечительницы и промыслительницы всяких полезных благ. ​​ Будучи телесным рисунком самого​​ бытия, природа есть подлинная цель всего существующего».

- И тут еще, - добавил он, разные мысли:

Идеал стоика - мировое и уже сверхплеменное, наднациональное государство. ​​ 

Позднейшая римская государственная идеология – стоическая. ​​ 

Космос - мировое государство! ​​ 

А что такое стоицизм в целом? ​​ Это космическая оправданность эллинистического коллектива.

 

* * *

 

15 февраля​​ 1951 года​​ - в Париже открывается конференция, на которой обсуждается создание Европейского сообщества по вопросам обороны и европейской армии (план Плевена 1950 года).​​ 

 

* * *

 

Строчки Тютчева не выходили у Микешина из головы:

 

Но есть сильней очарованья:

Глаза, потупленные ниц

В минуты страстного лобзанья,

И сквозь опущенных ресниц

Угрюмый, тусклый огнь желанья

 

Он снова и снова вспоминал близость с Варей, и останавливался посреди улицы, и задыхался от счастья. И вся Дмитровка, ему казалось, сияла от его счастья.​​ 

 

Что до Вари, и она не могла прийти в себя после близости. Но думала ли она, что это счастье? Нет, она просто испугалась – и испуг не проходил.​​ Она радовалась, что операция под названием​​ «знакомство с семьей»​​ прошла успешно. Микешин был прав, посоветовав ее провернуть: настолько огромен был страх Вари, что всё откроется.

Когда она в Эрмитаже стояла рядом с мужем и свекром, ей казалось, они вот-вот бешено закричат:

- Варька, гадина! Еще и любовника сюда привела!

Но они улыбались так приятно, так мирно, что потихоньку страх прошёл.

Но еще долго еще мучали приступы ужасного страха: словно б она сделала что-то такое, что простить нельзя нм под каким предлогом.​​ 

Было больно любить тайно, ночами нежно обнимать мужа, но и отказаться от встреч с Микешиным она не могла. Этот пожилой человек ее окрылил. Такого в ее жизни больше ни у кого не получалось.​​ 

* * *

 

Вариант, который​​ Влад и его мать​​ нашли на обмен,​​ их ужаснул, но другого выбора не было.​​ Квартира тридцать квадратных метров в плохом состоянии в​​ Н-ске​​ Московской области​​ менялась на комнату в питерской коммуналке семнадцать квадратов в сносном состоянии. ​​ Екатерина Семеновна​​ в ее шестьдесят пять​​ понимала, а больше чувствовала, что очень нужна сыну, - и потому решилась на обмен. Влад обещал сделать ремонт. ​​ 

 

После Ленинграда поменяться в подмосковную деревню было страшно, но другого выхода не было. От​​ Н-ска​​ до центра Москвы было полтора часа езды,​​ а​​ до метро​​ «Сокольники»​​ где жил Влад,​​ ещё минут сорок. ​​ Такой ужасный, но единственный выбор!

Н-ск был всего в тридцати километрах​​ от Москвы​​ по шоссе, а на электричке​​ приходилось​​ ехать​​ целый час. Он боялся ехать в воскресенье: именно в этот день вагоны были до отказа набиты пассажирами. ​​ 

Ему вдруг стало страшно в этой толпе – и он не мог понять, почему.​​ К счастью, рядом сидела мама – и он прижимался к​​ Екатерине Семеновне и даже брал ее под ручку – и так они ехали, чуть не обнявшись, как влюбленные.

Прежде​​ Влад​​ не испытывал такой чуждости. ​​ 

- Чего ты? – спросил он самого себя. – Это же Россия. Те же люди.

Но с этим доводом душа не соглашалась так легко!​​ Он не хотел зла этим людям, но он и не хотел быть с ними.​​ 

Он вспомнил строчки Пастернака:

 

Я молча узнавал России

Неповторимые черты.

Превозмогая обожанье,

Я наблюдал, боготворя.

Здесь были бабы, слобожане,

Учащиеся, слесаря.

В них не было следов холопства,

Которые кладет нужда,

И новости,​​ и неудобства

Они несли как господа.

 

- У меня нет такой терпимости! – посетовал Влад. – Я быстро устаю от людей.​​ 

 

Не только квартира требовала ремонта, но и сам ​​ захудалый дом в пяти минутах от центра​​ Н-ска, где улица Ленина упиралась в ​​ площадь Революции.​​ 

Городок был на речке в очень живописной местности.​​ 

Недалеко от дома был Н-ский​​ монастырь, но только его название: на самом деле, там был музей: Н-ский​​ музей.​​ 

 

В Москву Екатерина Семеновна​​ и Влад​​ ехали​​ не от  ​​​​ железнодорожной станции, но от платформы, которая была всего в пятистах метрах от дома. Пешком это было ближе. От платформы часа за полтора можно было доехать до​​ Московского вокзала​​ и пересесть на метро.​​ 

Сначала мать Влада ехала до вокзала, а​​ потом на метро​​ до​​ станции​​ «Сокольники».​​ Так ехать было немножко быстрее, чем через центр Москвы. ​​​​ Другое дело, что тянуло ехать через центр, чтобы там побродить.

Она узнала Москву только благодаря сыну. Красная площадь, огромные здания вокруг нее, сама Тверская – всё было как-то посолиднее, чем в Питере. ​​ Уже и Невский проспект не показался такой уж презентабельной улицей. Уже ничто, абсолютно ничто не напоминало о войне, а Питере было много районов с убогими домами, а что до некрашеных фасадов, таких было в Питере целое море!​​ 

С другой стороны, Питер теперь представлялся ей милым и интимным: и машин куда меньше, и каналы-то какие трогательные!​​ 

Владу запомнилось еще и одно трогательное прощание в Питере, на которое он никак не рассчитывал: Саша Любимов, мальчик из коммуналки,​​ с которым они были в Эрмитаже в прошлом году, подошел к нему и стал на него смотреть.

Влад опешил. Он не знал, как на это среагировать.

Наконец, мальчик спросил:

- Вы уезжаете из Ленинграда?

- Да, - ответил Влад. - Моя мама переезжает под Москву, поближе ко мне.​​ 

- Я ходил с мамой в Эрмитаж.

- Тебе понравился музей?​​ 

- Да, - ответил Саша. – Всего доброго.

- Пока, - дружески ответил Влад и ушел.

Потом Влад будет часто вспоминать взгляд этого мальчика.

- Как все же чудесны дети! – подумал он.

На прощание он посмотрел на Спас-на-крови и по Невскому уверенно пошел к Московскому вокзалу.​​ 

* * *

 

- Прежде я не показывал тебе этого альбома, - Микешин развернул альбом Пикассо и улыбнулся, - но теперь можно.​​ 

Варя стала рассматривать картинки. Сотни картин любовников друг на друге!​​ 

- Ничего себе! - улыбнулась Варя.​​ 

- Тебе неприятно?​​ 

- Да, не надо.​​ 

Николай Степанович не стремился разжечь чувственность женщины.​​ Было очевидно, что Варе не хотелось бы в сексе делать большие открытия. Она со своими мечтами лежала внизу – и дальше ее фантазия не шла. Микешин это понимал.​​ 

- Тут я не должен очень-то отличаться от ее мужа! – скромно думал он. ​​ 

* * *

 

Сергей Никифорович получил письмо от своего французского коллеги и​​ парижанина Франсуа Моро. Этот житель Парижа писал из Стамбула! ​​ 

- В соборе святой Софии, - значилось в письме, - есть как раз мозаика с Константином Девятым Мономахом. Он с императрицей Зоей приносят Дары для Великой церкви. ​​ Это от него считается ваша шапка Мономаха. ​​ 

А еще я посетил трапезную​​ в монастыре Иоанна Богослова на Патмосе. Фрески конца двенадцатого века. ​​ Сейчас я в Париже.​​ 

 

Варенцов переадресовал вопрос жене:

- Надя, что ты скажешь про шапку Мономаха?

- Спроси на работе древнерусника, - посоветовала жена.​​ 

 

* * *

 

С пробуждением чувственности Варя стала много думать о своей красоте. ​​ За такими мыслями ее и застал звонок Влада.

Он позвонил с Невского:​​ 

- Варя, привет! Можно тебя увидеть?​​ 

- Ты можешь зайти, - ответила Варя. - Только давай сейчас. Через час я должна уходить.​​ 

Он вошёл и словно б в нерешительности смотрел на неё.​​ 

- Ну, говори, зачем хотел меня увидеть? Как твой сын? Он повесил пальто подошёл к ней, и её обнял. Она не удивилась, но лишь вежливо улыбнулась.​​ Как оттолкнуть такого друга семьи?! Он же помог с дачей.​​ 

- Что на тебя нашло?​​ 

После пронизывающей нежности Микешина это детское объятие её рассмешило. ​​ 

Они так и стояли молча. Он не решался обнять крепче, она не торопилась его отшить.​​ 

- Что случилось? - спросила Варя. - У тебя всё хорошо с Полиной? Тяжело тебе без тёщи?​​ 

После таких ее вопросов обнимать ее Владу больше не хотелось.​​ 

- Нет, - признался он. - Мама помогает. Она сейчас с Витькой. ​​ Мама выписалась из Ленинграда в Подмосковье.​​ 

- Да ты что? – удивилась Варя. – Уехать из Ленинграда – и куда? В неизвестность?​​ 

-​​ Почему в неизвестность? В Московскую область.​​ У меня умерла мать жены.​​ 

- Умерла тёща! –​​ искренне​​ воскликнула Варя. – Как жаль!

Она помнила рождение сына, а про тещу забыла.​​ 

Она уже​​ давно​​ отстранилась от Влада.​​ 

- Как жаль тебя, Владик! – со слезами в голосе произнесла она и аккуратно, по-пионерски, приложилась губами к его щеке.​​ 

 

* * *

 

Поля стала осторожно отказывать в близости мужу - и в Питер он приехал с простым мужским желанием наверстать упущенное. Он довольно быстро вышел на Надю, свою старую знакомую, но она опять не подпустила его близко.​​ В жизни Влада хватало непристойного, он не всегда управлял своими инстинктами – и хватало случайных, как нынче говорят, партнерш.

Надя пошла дальше.​​ Все же жизнь и поведение Нади нельзя назвать распутством. Другое дело, тут был​​ расчёт.​​ Мужчины это понимали – и мало заботились об её душе. Будучи практичной, она все же ждала деликатности, - а эти грубые, наглые мужики, – а все мужчины становились такими в ее объятьях, да и не зря же так она о них думала – они хватали ее за грудь, словно б это был кусок хлеба – и это ужасно​​ оскорбляло​​ Надю.​​ Чего только они не придумывали, эти гады!​​ Только когда становилось совсем уж неудобно и трудно было дышать, она пронзительно кричала:

- Может, хватит, а?

Как на работе надо было просчитывать каждое слово, так тут была какая-то безумная игра, когда​​ ему​​ можно чуть ли не всё, а тебе – быть рабыней. Что ж, это мужчины: они не умеют быть нежными. Можно об этом и погрустить, но лучше играть с ними. Ей не нравились мужчины, но совсем уж не спать с ними ей казалось варварством.​​ 

Она хотела теплых, нежных отношений с женщинами, а этого не получалось. Для неё все мужчины казались​​ грубоватыми,​​ а она сама – в свою очередь – грубой казалась женщинам.​​ 

Да, Наде было нелегко.​​ 

* * *

 

Надежда Николаевна в лекции коснулась мнения​​ 

Аристотеля о музыке:

 

Все люди без исключения, но в разной степени, подвержены иррациональным аффектам. Музыкальное впечатление и должно изгнать эту аффективность и восстановить в душе​​ «строгость»,​​ «умеренность»​​ и​​ «пристойность»​​ чувств.

Сам по себе цвет не переходит каким-то загадочным образом в звук, ни наоборот. Но та область сознания, в которой складывается язык, объединяет ощущения этих разных восприятий.

 

* * *

 

Это море нежности растопило душу Вари. Она шла по улице - и у неё кружилась голова. Все же она не решалась считать себя счастливой, потому что очень боялась за отношения с мужем и его родителями. Она боялась, что не сумеет сохранить status quo, что проговорится мужу или общие знакомые увидят её с Микешиным. ​​ 

- Ему​​ шестьдесят четыре, ей​​ двадцать восемь, - думала она​​ про себя в третьем лице. – Адюльтер. Я думала, Лёня – нежный, но куда ему до Коли. Мне попадаются нежные мужчины. Наверно, они не все такие.​​ В объятиях Коли есть ощущение прощания. Трепет или отблеск прощания. Как-то так говорят про​​ «черные мессы»: и ужасное, и неизбежное, и запрещённое, и нужное.​​ 

Варя прочла про такие мессы в Музее атеизма в Казанском соборе.

 

Варя не была откровенна с мужем. И вообще, она считала, что каждого можно понять,​​ говорить с ним в его рамках разумения,​​ а неосторожные слова могут испортить отношения. ​​ Да, она считала Влада волокитой и лжецом, но никому этого не говорила: она боялась, что в итоге это мнение может повернуться против неё. Потом, Влад еще может пригодиться! Вот он какой энергичный: перетащил мать в Москву.​​ А на самом деле в Москве лучше?!​​ Одно дело приехать туда на встречу с любимым, но совсем другое – просто погулять: устанешь – да и всё.​​ 

 

Варя не особенно доверяла мужу: он казался ей слишком наивным. Но о чем же говорили супруги? Большей частью о жизни Эрмитажа. Это было удобно и Леониду: с кем бы ещё он пустился в такие откровенности? Варя делилась своими проблемами с её квартирой: не все жильцы вели себя прилично. На такие выяснения отношений она не звала мужа, но могла сама наорать на провинившегося.

 

Между тем Леонид писал рассказ. Он придавал большое значение своему опусу - и Сергей Никифорович заранее готовился хвалить сына. Он верил, что его Лёнька талантлив во всем. Этот рассказ надолго станет темой их разговоров.​​ 

* * *

 

2 марта - чистка в Коммунистической партии Чехословакии.

 

* * *

 

Вера Кудрявцева​​ теряла интерес к античности, потому что ее работа требовала усилий​​ по знанию мировой истории вообще. Незаметно она стала реже посещать Варенцовых. Да и вообще жизнь ее уводила далеко от прежней подруги Вари.​​ 

* * *

 

Действительно, стихи Мюссе Варе дались легче, чем Бодлера. Но​​ знакомство с Надей её утомляло: подруга​​ хотела знать слишком много. Она даже могла спросить, всё ли у нее получается с мужем в интимных отношениях.​​ 

Надя, когда они сидели рядом в кино, нежно касалась ее руки. При встрече она обязательно целовала Варю и старалась удержать поцелуй подольше. ​​ 

А Варе как раз хотелось легкости: после сложных отношений с Лёней и Микешиным ей хотелось просто поболтать о том, о сём, побольше смеяться, сходить в недорогой ресторан. Она ввела Надю в своей круг знакомств, заранее понимая, что именно это необходимо, чтобы встречаться реже.

Но все же желание общаться на основе французской культуры не позволяло Варе расстаться с подругой. Порой Надя целовала Варю в​​ плечо,​​ порой​​ нежно прижималась – и всё это было все же невинно, чтоб Варе оставить занятия по французскому языку.​​ 

Когда однажды Надя стала читать что-то порнографическое, Варя восстала.

- Надька, перестань, дура! – закричала она.​​ 

- Варя, это же большая, интересная литература! – взмолилась Надя.​​ 

- Такой​​ «интересной»​​ мне не надо! – твердо сказала Варя.

- Пошли чай пить! – приказала она.​​ 

Сначала общение с Надей вызывало ее отвращение, но теперь невидимый Микешин помогал ей преодолеть эту неприязнь​​ ради знания французского языка.​​ Важно и то, что внешне Надя внушала уважение: все Варенцовы ее безоговорочно приняли – и Варя благоразумно не решалась их разуверять. К тому же, она разделяла​​ «казалось»​​ и​​ «на самом деле»: на самом деле она ничего о Наде не знала, кроме того, что ее отец помог ей поступить в ЛГУ, когда конкурс был большой, и что Надя любить ее трогать.

* * *

 

Из лекции в ЛГУ Надежды Николаевны:

 

Если Орфей называл вселенским началом эфир и хаос, то Пифагор в своем​​ «Священном слове»​​ -​​ «единицу»​​ и​​ «двоицу».

Приведем пример. ​​ Круг, что описывает луна, - это перешеек, отделяющий бессмертное от возникающего. Это математический пример, а вот астрономический.​​ 

Звезды не существовали до мира, и соответственно не было года и времен года, которыми измеряется время. И это время - образ времени нерожденного, - и именно это нерожденное время они называли вечностью.​​ 

Подобно тому, как небо было создано по вечному образцу, который есть идеальный мир, также и конечное время было создано вместе с миром по образу вечного времени.

 

* * *

 

Кот Василий по-прежнему воплощал душу семьи Варенцовых. С​​ годами росла​​ его требовательность:​​ кот​​ просил поесть только для того, чтоб просить, он часто попадал под ноги, - но​​ разве это главное? Со старостью​​ росла и его​​ нежность, доверчивость, мягкость. ​​ Теперь, что бы он ни делал, получалось грустно.​​ 

Он и Сергей Никифорович стали большими друзьями по грусти.​​ Кот мог часами лежать на груди учёного​​ – и он был недоволен, когда Варенцов вставал попить чаю или по каким-то другим делам.​​ 

Поскольку рабочая неделя была шестидневной, день долгих объятий приходился на воскресенье.  ​​​​ 

Няня​​ Лёни​​ Марфа​​ Васильевна умерла в сороковом, перед войной – и тогда-то кот и появился. Его резвость давно прошла, он полюбил покой.​​ 

* * *

 

- Мне грустно, - шептала​​ Полина.​​ 

- Почему? – спросил​​ Решетников.

- Грусть - моя вечная спутница, - призналась она. - О чем я грущу? Не знаю... Моя грусть - не тяжкое наказание, не каторжная ноша, не безнадежный приговор. Она - часть моего существования.​​ 

Поля чувствовала, что соврала; это же понял и Решетников.​​ 

- Ты еще скажи, что это привычное и уютное состояние!​​ 

- Ну, уж нет! – возразила Поля. – Грустить я не люблю.

-​​ А что​​ же​​ так часто грустная? Не можешь забыть маму?

- Не могу.​​ 

- А как же я? Разве я тебя не понимаю?​​ – Решетников улыбнулся.​​ 

- Мама - совсем другое: там понимание свыше.​​ Ты ведь - мужчина. Что-то ты можешь понять, но далеко не всё.​​ 

-​​ «Понимание свыше»!​​ Ты что, веришь в бога?​​ 

-​​ В​​ случае мамы - да. И не могу не верить. Знаешь, я могу даже писать религиозные стихи с мыслью о моей дорогой​​ Марии​​ Семеновне. ​​ А вы же,​​ дорогой​​ Василий Константинович,​​ не претендуете, чтоб я любила вас, как маму? Или​​ вы собираетесь​​ кормить меня супом?

Со смертью матери​​ у Поли​​ совпало обретение настоящего друга, каким и был​​ Решетников.​​ Главная​​ проблема отношений как раз и была в том, что Влад перестал быть другом. Как странно было Поле понять, что ее отношения с мужем зиждились на любви ее матери к ним обоим! Не стало мамы – не стало любви! Невероятно, но факт. Появление Решетникова и смерть матери делали Влада вовсе ненужным – и если б не Витенька, брак бы распался. Влад и Поля любили сына – и эта любовь обещала быть долгой.​​ 

Поля мгновенно сочинила стих, посвятив его Владу:

 

Любовь – как долгая разлука.

А то, что вместе, не меняет –​​ 

да, не меняет ничего.

Мы оба о любви не знаем,​​ 

не понимаем ничего.​​ 

И всё же вместе мы для сына:​​ 

нам так назначено судьбой.​​ 

Давно в разлуке мы, любимый,​​ 

хоть и встречаемся с тобой.

.

- О чем ты думаешь? – спросил​​ Василий Константинович. – Ты так странно замолчала.​​ 

Поля уже мысленно отошла от стиха и не хотела к нему возвращаться.

- Я ведь вижу, ты витаешь где-то там в своих мыслях! – Решетников опять улыбнулся.

- Витаю недалеко от тебя. Не беспокойся! – преспокойно соврала Поля.

-​​ В тебе столько поэтического! – сказал​​ Решетников. –​​ Даже когда ты молчишь, кажется, ты сочиняешь какие-то стихи о любви.

- А что во мне поэтического в жизни? – рискнула спросить Поля.​​ 

- Твои слова о любви ко мне. Ты-то их уж наверняка забыла, а я буду их помнить всю жизнь.

Василий Константинович​​ восхищался и красотой Полины, и ее талантом.​​ 

 

С мужем Поля никогда не впадала в такое творчество наяву, как с​​ Решетниковым. Ей нравилось проговаривать красивые мысли, расплываться в них.​​ 

У Поли было много мыслей и много написанных стихов, но​​ многое из всего этого​​ было​​ непоправимо банально. Это ничуть ее не смущало! Эти отряды писателей и поэтов выдавали​​ на-гора́​​ полную чушь – и как их обвинить в этом, если банальное, но выдержанное идеологически и считалось​​ «творчеством»? Поля плыла по течению – и​​ Решетников​​ в этом ей помогал.​​ 

Это не значит, что они не​​ чтили великих своих современников! Но они видели, что всё талантливое жестоко изгонялось.​​ А главное, им хотелось жить.​​ 

* * *

 

Влад мыл пол по желанию: когда ему казалось, что грязи слишком много. ​​ Когда видел пыль, мочил тряпку и протирал поверхность. При теще он этого не делал, а при матери на него, как теплое облако, наплывало чувство долга.​​ 

 

Екатерине Семеновне тяжело дался переезд. Свою усталость она скрывала от сына. Всё-таки ей пришлось долго жить в Н-ске: этого требовала регистрация. Чтобы развеяться, она много ходила по живописным окрестностям. ​​ Ее поразило, как густо были насеяны деревеньки. Повсюду были тропинки. Увидела издалека воинскую часть – и повернула в другую сторону. Набрела на Дом отдыха.​​ За несколько​​ лет разрешения на строительство дач их появились целые городки!

 

Теперь Владу не к кому стало приезжать в Питер (так он звал, как и многие, Ленинград), но поводы приезжать тотчас появились: его звали на летние ремонты. Ремонт у матери в​​ Н-ске он уже начал. Светлана Юрьевна по совету Вари призвала его на июнь на дачные починки, да и на даче Варенцовых Влада пригласили укрепить забор.​​ Он прямо заявил, что приехать не может: ремонт в новой квартире матери.​​ 

А где же труд поэзия? Но Влад и писал о трудовых подвигах трудящихся, так что тут нет противоречия.

Поли часто не было дома, Влад зашибал деньгу на стороне – и ребенок целиком повис на матери Влада. Для неё это были тяжелые, но сладкие заботы.

* * *

 

Микешин посмотрел итальянский фильм​​ «Полицейские и воры». Он решился привести Варю в просмотровый зал (достал ей пропуск), где сидело много знакомых. На всякий случай он сидел не рядом с Варей.

* * *

 

22 марта - начала своё вещание​​ «Центральная студия телевидения».

 

* * *

 

При занятиях с​​ Надей​​ Варя старалась повернуть общение вдоль французской культуры.

Поскольку у​​ Нади​​ в отличие от других женщин были реальные романы, она о них помалкивала, да и то сказать, что романы были краткосрочными. Понадежней ни за кого зацепиться не удавалось.​​ 

В такой же ситуации оказался и Влад, - но не посвящать же роман этим господам, впадающим в распутство!

 

Сегодня​​ Надя​​ закатила подруге целую лекцию о гениальном подростке Рембо, умудрившемся в пятнадцать лет создать шедевры французской поэзии.​​ 

Она прочла на французском с разбором сам стих​​ «Чувство»​​ и даже выразительно​​ прочла​​ перевод на русский:

 

Так летним вечером пущусь-ка я в дорогу!

Колосья колют, травка под ногами.​​ 

По свежести земли я, как во сне, пройду.

Пусть свежий ветер бьёт в мою главу!

.

Не​​ буду​​ говорить, ни​​ думать​​ ни о чём!

Пускай огромная любовь царит в душе!

Уйду я далеко в Природу насовсем!

Со мной Она, как женщина, душевна.

 

Так Надя сумела стать нужной Варе – и это при том, что Варя инстинктивно ее боялась. Варя только раз за последнее время зашла в гости к художнице Копыловой​​ (она не знала, что Кохашинская сохранила свою фамилию): после рождения Станислава у подруги лучше было не появляться – тем более, помыться в ее ванне!​​ Это когда-то она мылась, когда не была замужем! А сейчас Варя жила у Варенцовых – и у нее была прекрасная ванна.

.

* * *

 

Целый год понадобился Позднышеву, чтобы понять, что зря он разговаривал с Варей: женскому сообществу, создавшемуся вокруг него за долгие годы, это не понравилось.​​ Верховская указала ему на эту ошибку – и​​ Владимир Львович​​ согласился с мнением друга.​​ Но и поняв свою ошибку, он продолжал упорствовать во зле: с Варей общался, тогда как​​ Верховская​​ стала ее демонстративно избегать.​​ Как это объяснить?! Мы теряемся в догадках. Скорее всего, он не хотел демонстрировать излишнюю привязанность Веховской.​​ Так Варя получила​​ мощную​​ оппозицию, очень того не желая. ​​ 

Между тем разговоры о связи с Варей не имели основания: Позднышев был мягким, осторожным человеком. Такая смелая женщина, как Надя, показалась бы ему сущей мегерой. ​​ Он бы​​ убежал от страха, если б она, едва войдя в квартиру,​​ отколола свой фирменный номер:​​ разделась​​ догола.​​ 

 

Какое-то время​​ Позднышев​​ больше к​​ Варе​​ не подходил и не заговаривал; они общались, как прежде: только что корректно. Если Варя приводила покупателя, то из естественной переплаты и он, и Варя получали свои доли: Позднышев, конечно, львиную.​​ 

- Как у вас с сыном? – однажды спросила Варя.

Позднышев обрадовался: он не ожидал продолжения прошлогоднего разговора.​​ 

- Хуже стало, Варя. Ещё хуже. ​​ 

- Но в каком смысле? - недоуменно спросила она.​​ 

Она думала, он скажет что-нибудь безличное, вроде​​ «Всё хорошо», - но он пожаловался.​​ Её смущала радость​​ Владимира Львовича: он говорил о печальном, но при этом улыбался. Варя​​ остолбенела.​​ Она​​ не могла понять, что же его так радует:​​ она боялась,​​ как бы​​ товаровед​​ не захотел чего-то​​ большего, чем разговора!​​ 

Но Позднышева окрылял​​ сам разговор с женщиной!​​ ​​ Не всем даётся понимать такое.​​ Ему не нужны были бурные сцены в голом виде, но сердечный разговор.​​ И как он мог не улыбаться, если Варя была так красива!​​ 

- Сын к Мишеньке не подпускает близко.

- Миша – это внук?

- Да, Варечка.

- Может, ему надо помочь? Дайте ему денег.

- Я предложил, а он:​​ «Зажрись своими деньгами!».​​ 

Слово​​ «зажрись»​​ испугало Варю. Она испуганно посмотрела на Позднышева.​​ 

- Но что его жена? И она против вас?

- Когда сын женился, наши отношения сразу рассыпались.​​ 

И он охотно стал рассказывать:

- Его жена - товаровед Виктория Евгеньевна. В каком-то зачуханном магазинчике.

Уж​​ «зачуханным»​​ Гостиный двор в Царском Селе никак нельзя было назвать, но не мог же​​ Владимир Львович​​ контролировать каждое своё слово!​​ 

Когда он говорил, его пухлый животик колыхался,​​ ему казалось, он становится и красивее, и выше; в его глазах появлялся живой огонёк​​ – и это Варю раздражало.​​ ​​ Она не любила, когда собеседник волновался.​​ Она боялась, ее присутствие разжигает не те чувства!​​ Она хотела привычного дружеского Позднышева​​ – и пока не понимала, что именно такого Позднышева она и​​ получила!​​ 

Владимир Львович​​ искренне не понимал, что​​ разные​​ конфидентки​​ в каком-то смысле становятся конкурентками. Говорить с красивой женщиной о чем-то интимном – это казалось ему таким интересным! И зачем ему отказывать себе в таком удовольствии?!

- Они живут в Пушкине. Вот ездил в воскресенье. Зашел как бы случайно. Хоть на Мишеньку посмотрел.​​ 

* * *

 

Из лекции профессора Алексея Федоровича Лосева в Московском государственном педагогическом институте:​​ 

 

Стоики

Божество уже есть, но оно не названо Богом. Это божество мало чем отличается от космоса, а при этом сам космос понимается как универсальное государство.​​ 

 

Тот, кто понял свое подлинное положение в мире, тот обязательно чувствует себя гражданином​​ мира; он - космополит.  ​​​​ 

 

У поздних стоиков мы замечаем неимоверно большую повышенность интереса к интимным религиозным переживаниям. Дело доходит до того, что эти наивные мудрецы начинают жаждать какого-то искупления свыше, какого-то спасения от мучительных противоречий жизни, которое даст им божество ввиду их слезных молений. Все кругом только зло, все кругом только буря мучительных и неодолимых противоречий, все кругом - ничтожно, несчастно, бессильно. Человеку остается только быть покорным судьбе и молиться о даровании какого-то чудотворного спасения, об искуплении несчастного человеческого существа.​​ 

 

* * *

 

1 апреля - в Израиле создана служба внешней разведки​​ «Моссад»

 

* * *

 

- Эта галерея в​​ Пушкине​​ собирается​​ сделать выставку​​ о​​ Петре​​ Первом, - сказала Анна Ангелиновна

своему другу и сотруднице​​ Верховской Степаниде Афанасьевне. –​​ Даже не знаю, что им туда отдать из фондов.​​ 

-​​ Минкульт (Министерство культуры)​​ даст денег? Сколько выставок так не состоялось: не найдут денег. И Верховская свернула на день рождения внучки:

- Так твоей Светочке уже пять! Какая чудесная девочка! Глаза не оторвать.​​ Удивительно, как быстро растут дети!

На становилась красивой, когда говорила о детях, потому что она говорила о своей мечте.​​ 

- Тяжелая жизнь, тяжелая эпоха! – думала она. – Какие там дети! Сама едва выжила.​​ 

Верховской было неприятно, что речь зашла о галерее в Пушкине: там жила семья сына Позднышева.​​ Она думала, сближения с ее другом не получает как раз потому, что его​​ «оттягивает»​​ та семья. Она хотела бы соединиться с​​ Владимиром​​ Львовичем и браком, и жилплощадью, но он вёл себя так, как будто это не приходит ему в голову.

- А как Влад?

Влад не раз заходил в музей и стал своим. Дамы очень завидовали его свободе.

- Я уже не видела его несколько месяцев. Его привлекают на строительство дач. Вот она, жизнь поэта!

Дамы засмеялись.​​ Увы, у музейных работников не было никакой возможности​​ «подхалтурить», то есть работать неофициально.​​ Работа помимо официальной звалась​​ «халтурой».​​ Она определяла уровень жизнь, ведь официальные зарплаты​​ были маленькими.

 

Ее отношения с​​ Позднышевым не претерпели ровно никаких изменений: она оставалась самым близким другом. Только она могла прийти к нему домой,​​ мыть​​ посуду, готовить​​ суп,​​ драить​​ пол, - а в это время​​ Владимир Львович​​ царственно лежал на диване. ​​ Такого рода работы​​ он доверял только​​ ей, и любил​​ Степаниду Афанасьевну​​ за это.

* * *

 

У Варенцовых был телевизор​​ «Ленинград Т-1», а к слову, у Влада в Москве -​​ «Москвич Т-1». В 1946 -1949 годах выпускались именно они. У Варенцовых телевизор не играл особой роли, лишь сообщая новости. В 1949 году на Александровском радиозаводе началось производство первого массового телевизора​​ «КВН-49»​​ (по первым буквам фамилий конструкторов: Кенигсон, Варшавский, Николаевский). С 1951 года Центральное телевидение перешло на ежедневные телевизионные передачи в Москве. В 1950-55 годов​​ началось распространение телевизионного вещания по всей территории страны.​​ 

.

Но вот в жизнь моих персонажей вошло новое важное изобретение! Варенцову пришлось воспользоваться своими связями, чтобы купить холодильник​​ «Москва». Это устройство в силу своей редкости сразу стало знаменитым. ​​ Никого не смущало, что холодильники производил автомобильный завод ЗИС.

Появление в кухне шкафа сразу оценил кот: теперь Василий просился водрузить его наверх и оттуда часами царственно поглядывал на хозяев.​​ 

До агрегата было устройств в углу, а с осени до лета роль холодильника играл подоконник, особенно междурамье. ​​ Сало в надежной обертке вывешивалось за окно.​​ 

- Здорово, да? – восторгался Сергей Никифорович. – Ехали, ехали – и приехали. Совсем неплохо.​​ После дачи вот и холодильник. Прогресс!

- Что ты так удивляешься? В Америке холодильник появился двадцать лет назад, - резонно возразила супруга.

- Я удивляюсь, потому что помню, как у папы был ледник! Ты видела его когда-нибудь?

- Сережа, вот уж удивил! И у моего отца был сруб, врытый в землю. ​​ И сейчас в деревнях такие же! Марфа Никаноровна рассказывала. В отлогом береге сделают землянку, набьют снегом и льдом… или просто выроют яму, укроют толстым настилом, засыплют землей и прикроют дерном…

 

Когда в Эрмитаже узнали, что у Варенцовых холодильник, многие коллеги захотели его посмотреть. И на них Вася смотрел с презрительной важностью. Это напомнило походы посмотреть телик.​​ 

 

Пришел и Переверзев.​​ Степан Васильевич​​ завёл речь о квартире – и именно с ним старший Варенцов разговорился.​​ Сергею Никифоровичу квартира досталась от отца, который до революции торговал. У дедушки, по рассказам отца, была четырехкомнатная​​ квартира. У отца Сергея Никифоровича она была уже двухкомнатной:​​ его​​ отца​​ уже не​​ уплотнили,​​ потому что​​ он сотрудничал с Советской властью. ​​ А дедушка умер еще в 1904 году – и поэтому Варенцов его не помнит. ​​ 

Сережа и его мама Варенцова Валерия Николаевна переехали в двухкомнатную. На гражданскую войну Сергей Никифорович не попал: мать была уже серьезно больна.​​ 

Надежда Николаевна не любила шум, но шум нового​​ холодильника казался ей сердечным, ведь он существенно облегчил ее жизнь.

* * *

 

15 апреля - в Лондоне состоялся первый конкурс красоты​​ «Мисс Мира»

 

* * *

 

Рассказ Леонида Сергеевича Варенцова.

 

1485 год. ​​ Ученый монах Джиро́ламо Савонаро́ла пишет письмо:​​ 

 

Приветствую тебя, брат Февроний! ​​ Сейчас я преподаю и проповедую в городке Сан-Джиминьяно: именно там на проповеди мы и познакомились. Твои мнения меня очень заинтересовали – и я хотел бы продолжить наш спор в письме. Я смогу оказаться во Флоренции только через год, но как раз в твоем монастыре Сан-Марко.​​ 

Прежде всего, позволь сказать, что твоя судьба, вся твоя жизнь не только во мне, но во всех нас, твоих братьев, вызывают величайшее сочувствие.​​ 

Подумать только: ты был вынужден спасаться бегством из Византии. Исчезла столь славная империя! Мы так и не имели возможности поговорить о науке Византии. Сейчас мы, именно мы, такие вот скромные монахи Священной римской империи, ​​​​ ​​ открываем античность – и это происходит благодаря таким людям, как ты: именно византийские хроники рассказывают нам о мире с четвертого века. Какую огромную традицию ты привез вместе с собой из Византии. Что бы мир знал о своей истории без ваших анналов?! Да ничего.​​ 

 

О чем бы я хотел попросить тебя, мой дорогой брат Февроний? Я бы попросил тебя излишне не восторгаться Флоренцией, но видеть и неприятные стороны твоего города.​​ 

Начну с мелочей. Что ты нашел в картине​​ «Весна», я не понимаю: весь смысл, все построение этой картины Боттичелли противоречит новой живописи, ее характеру и фальшивому величию. Это какая-то архаика, стилизация явно устаревших приемов. Ссылки на Полициано особенно странны: с каких это пор картины становятся знаменитыми только потому, что иллюстрируют литературные произведения? ​​ Более того! ​​ Этот легкомысленный человек по имени Анджело Амброджи́ни (надеюсь, ты знаешь, что Полициано – только его прозвище) вошел в доверие к Медичи.  ​​​​ Свою поэму​​ «Стансы на турнир»​​ он посвящает Джулиано, брату самого Лоренцо Медичи. В картине​​ «Весна»​​ Боттичелли воспевает любовницу Медичи Симонетту Веспуччи. Какое неслыханное бесстыдство! ​​ Смазливенькая дамочка поставлена в​​ центр государственной жизни Флоренции! ​​ Просто разгул эпикурейства! Нельзя радоваться этой распущенности. Тем более, нам, монахам, остается только ужасаться этим современным нравам.​​ 

Как ты ни возвеличиваешь Медичи, по мне они - тираны с порывами благотворителей. Даже и меценаты они именно потому, что тираны: они хотят скрыть свою сущность за блеском искусства.

Я и письмо-то тебе посылаю не общей почтой, а с нашим верным братом. Медичи наверняка приказал вскрывать письма! Какая же тут свобода? ​​ Какое же счастье, что мы - не его рабы! Потому что мы - рабы Божьи.​​ 

 

Теперь о политическом устройстве Флоренции. ​​ У нас в Италии что ни государство, то свой​​ «строй». Мы колеблемся между тиранией и народовластием (название​​ «демократии») – и форм так много, они столь разнообразны, что лишь потомки с высоты веков сумеют как-то особенно их назвать и классифицировать. ​​ Исторически очевидно, что тирании более долговечны. ​​ Демократия греков существовала недолго, а вот Риму больше двух тысяч лет.  ​​​​ Нынешняя Священная римская империя лишь по названию продолжает славу древнего Рима.

 

Греки видели в государстве какие-то идеальные то ли схемы, то ли сущности – и чуть ли не надзвездные! Известно выражение Платона:​​ «Космос - универсальное государство». Но это – мечты философа, - а что на самом деле? Посмотрим, кто же составлял такое государство. ​​ Рабы и свободные люди. Девиз вторых:​​ «Прекрасно не заниматься никаким низким ремеслом, так как свободному человеку не свойственно жить в зависимости от других».​​ 

Вот мнение Аристотеля:​​ «Неизбежно приходится согласиться, что одни люди - повсюду рабы, другие - нигде таковыми не бывают». ​​ 

Кажется просто невероятным, что такое унижение одного человека другим было в порядке вещей! Это были свободные и рабы по природе, априори – и одних полагалось унижать, а другие могли ходить в афинскую картинную галерею, проводить время в библиотеках или в умных беседах.​​ 

 

Платон нигде не называет рабов рабами по природе, а допускает рабство только в качестве печального результата столь же печального исторического развития; Аристотель, независимо ни от какого исторического происхождения рабства, прямо считает, что раб является рабом по природе и что никакими мерами нельзя раба сделать свободным. ​​ Так!!

Аристотель:​​ «Полис есть общность людей, вырастающая из их естественных отношений. А эти естественные отношения являются, с одной стороны, отношениями мужа и жены, и с другой стороны, - господина и раба».  ​​ ​​​​ Аристотель доказывает, что раб, являясь собственностью господина, является его частью и составляет с ним нечто целое, а будучи его частью, он получает от этого и свою пользу, и что противоположность господина и раба разлита по всей природе.

 

А что такое град Рим начала нашей эры? ​​ Рим наполнен миллионным плебсом, который давно обезземелен и разучился работать, который вечно бездельничает и горланит на выборах, требуя себе бесплатного хлеба и зрелищ, этого мяса и крови гладиаторов и зверей, этой сладострастной одури пылкого и невоздержного духа древних итальянцев.​​ Но все это бунтующее и неугомонное исступление социальной и личной плоти пронизано тончайшими и невидимыми, однако, острейшими и всесильными токами юридического абсолютизма и обожествленной императорской власти.​​ 

Когда земля, капитал, войско и государство сосредоточиваются в одних руках, всегда ищите мистицизма, символизма, диалектики и мифологии. Так было и в эпоху античного цезаризма.​​ 

 

Нашей эпохе дано открыть Рим заново и заново прояснить пути становления Христа. ​​ Риму было уже 753 года, когда явился наш Спаситель. В основе империи был некий​​ «порядок, taxis»: принцип, условие и сущность общественного устройства людей. В основе этого устройства – закон. Я напомню важное утверждение ученого того времени:​​ «Итак, кто требует, чтобы закон властвовал, требует, кажется, того, чтобы властвовало только божество и разум, а кто требует, ​​ чтобы властвовал человек, привносит в это свое требование своего рода животный элемент, ибо страстность есть нечто животное, да и гнев совращает с истинного пути правителей, хотя бы они были и наилучшими людьми; напротив, закон - это уравновешенный разум».​​ 

В этом вопросе меня интересует аспект  ​​​​ государственности. ​​ Христос появился при тиранах! В этот период римская государственность перешла к цезаризму – и даже его мистика (мистика цезаризма!) была мистикой именно этой самой государственности. ​​ Обезличенной государственности: то государство  ​​​​ различало отдельных людей только как субъектов права!​​ 

Итак, императорский Рим - царство государственной мистики – и в ней просто-напросто нет отдельного​​ индивидуума! И тут приходит наш Спаситель! Конечно, эта госмашина не могла его переварить: она могла только бороться с ним.​​ 

С точки зрения того Рима, того государства человеку, если он вообще хотел выжить, оставалось лишь приспособиться к государственным механизмам. То государство - это не наши эфемерные итальянские​​ «государства», даже не Священная римская империя, - но гигантский механизм, претендующий на весь мир. Некое всеобъемлющее мировое целое.  ​​ ​​​​ 

 

А каков дух этого государства? ​​ Тут экзальтация,  ​​ ​​​​ энтузиазм, истерия, сладострастная чувственность, ​​ упоение, - но всё завязано на мощь, всесилие, всевластие римского мирового правительства. ​​ Империя в душах! ​​ Обручение мощи империи с необычайно расцветшей экзальтацией! ​​ Это мы находим в римском чувстве жизни и красоты.​​ 

Но красоты совсем не божественной! Эта красота знает социальное только на стадии человека природного. Эта красота - языческая: она опирается на то, что присуще человеку, - но она не поднимается над человеком: в этой красоте нет намека на  ​​​​ божественное.

А что делает Рим, наш родной католический Рим? ​​ В лице наших художников, подвижников церкви, он объединяет абсолютное (хотя и формальное) послушание с сомнительной истерией видений якобы божественной природы. ​​ Так Франциск Ассизский видит себя среди лиц святой Троицы, ​​ а Данте помещает свою Беатриче на апокалиптическую колесницу!  ​​​​ Помнишь, Февроний, что имелось в виду? ​​ Колесница символизирует собою вселенскую церковь, ее везет Грифон-Христос и окружают ангелы,​​ евангелисты и пророки («Чистилище», двадцать девятая песнь).

 

Рим – торжество цезаризма - и мы к этому катимся. Но Рим - это пронизание горячего социального мяса и крови холодными иглами и стальными, хотя и невидимыми, узами юридической теократии, - а Флоренция – эпикурейское государство, где царит прихоть власти.

Подумай об этом, брат. Я верю, мы встретимся еще не раз. Я приеду в твой Сан-Марко – и мы продолжим нашу беседу. Прощай.​​ 

 

* * *

 

22 апреля - в Корее разворачивается сражение на реке Имджин (до 25 апреля): вооруженные силы ООН сдерживают наступление китайских и северокорейских войск.​​ 

 

* * *

 

В Америке вышел фильм по Уильямсу​​ «Трамвай​​ «Желание»​​ режиссера​​ Элиа Казана – и слава о нем быстро докатилась до Москвы.​​ 

По дипломатическим и не только каналам бобина с фильмом быстро оказалась в Москве – и эстету Микешин, его сын и жена​​ приложили немало усилий, чтоб фильм посмотреть.​​ 

Фильм​​ им​​ необычайно понравился. Такая Вивьен Ли, такой Брандо!​​ 

 

На просмотр в зал набивались такие толпы, что Микешин мог пригласить только самых близких.​​ В Москве оказалась и Варя, очень просившая Микешина​​ посмотреть модный фильм.​​ Все же Эдуард протащил и Валю Самохину, которая сразу заговорила о​​ «прорыве в эстетике».

- Мне это напоминает​​ «Падаль»​​ Бодлера: тот же эстетический вызов, эстетический взрыв, - сказала Валя.

Анастасия Николаевна возразила:

- Брандо – наглая грубая скотина. Он нарочито играет не человека, а животное.​​ 

 

После просмотра Варя познакомилась с Валей.

Самохина не могла предположить, как Варя оказалась на просмотре, но подозревала в ней любителя искусства. ​​ Поэтому в конце знакомства она сказала Варе:

- Приходите как-нибудь в музей, где я работаю.

Когда Варя узнала, что это сам ГМИИ, сам Пушкинский, она с радостью согласилась. Скоро она побывала в музее – и уже пригласила Самохину в Эрмитаж. Даже пообещала бесплатно позволить переночевать в ее квартире.​​ 

 

Варя спросила Микешина, что ему понравилось в фильме. Это был дежурный вопрос.​​ 

- Знаете, Варя, меня необычайно поразила игра Вивьен Ли. Актрисе удалось показать развитие сумасшествия! Мир ее убивает не сразу, но постепенно. Так акула не сразу тебя проглотит, но сначала отъест твои ноги! Сложись жизнь этой женщины удачливей, она могла бы стать поэтессой.

- Я тоже сражена ее игрой, - призналась Варя. – Она довела меня до слёз.​​ 

Анастасия Николаевна не слышала этот разговор: она уже ушла домой.

* * *

 

- Ну, ты меня поразил! - сказал Сергей Никифорович. - Сколько ты над​​ своим рассказом​​ корпел?​​ 

- Пару месяцев, - ответил Лёня.​​ 

- Так ты кумекаешь не только в античности! – обрадованно воскликнул отец.​​ – Что очень хорошо, Лёнечка, что Дате и​​ «Весна»​​ Боттичелли упоминаются в хорошем контексте! Это на самом деле очень правдоподобное письмо! Как ты сумел войти в души этих людей?!

 

На этот раз Варя оказалась очень чуткой: она внимательно прочла рассказ и долго обсуждала его с мужем.​​ 

И Варя, и Сергей Никифорович считали Симонетту Веспуччи красивой – и в этом возражали Лёне.

- Эта дама, - сказал старший Варенцов, - была​​ возлюбленной​​ Джулиано Медичи, младшего брата флорентийского правителя Лоренцо Медичи​​ – и она считалась первой красавицей флорентийского Ренессанса. Это​​ модель​​ для​​ картины Боттичелли​​ «Рождение Венеры».

 

Поскольку Микешин стал своим в питерской компании, то и Микешины, и Валя Самохина рассказ прочли. Прочли и​​ «Ангел», и Верховская! Но таковы были законы тогдашней среды!​​ Вера Кудрявцева тоже прочла. Так все засветились в своем хорошем отношении к Варенцовым.​​ ​​ И кто бы расписался в своем незнании Данте и Боттичелли?! Все-таки рассказ Лёни не был настолько специальным, чтобы его и понять-то было нельзя.​​ 

 

* * *

 

23 апреля - учрежден Олимпийский комитет СССР

 

* * *

 

17 мая - в ходе войны в Корее китайские войска предпринимают новое наступление почти по всему фронту в Центральной Корее, в результате чего вооруженные силы ООН вынуждены начать отступление.

 

* * *

 

Весна выдалась ветреной – и Сергей Никифорович​​ поехал​​ на дачу только​​ в мае.​​ Весело знакомой дорогой добрался дома.

На их садовое товарищество нанимался сторож, но и сейчас, и в прошлом году​​ Варенцов​​ его не заметил, - и очень обрадовался, заметив, что в доме никто не жил.​​ 

Он​​ мечтал о полном переезде на дачу​​ вместе с женой​​ на время отпуска. ​​ Она-то могла тут жить до начала следующего учебного года!

Дача была уже сносно обставлена​​ старой​​ мебелью. Диван,​​ к примеру,​​ достался от коллеги, что хотел выбросить его на помойку, а​​ Сергей Никифорович бодро​​ подхватил его и уволок на дачу. ​​ 

В те времена немыслимо было увидеть на помойке диван, стул, штаны, пальто или даже стул: настолько была огромна и не удовлетворена была потребность людей в вещах, мебели, одежде.​​ 

 

* * *

 

В июне Влад, справившись с ремонтом квартиры матери в Н-ске (этот ремонт был необходим для​​ последующего обмена уже на саму Москву – так планировал многоопытный Влад),​​ прикатил в Ленинград – и его встретили, как желанного гостя.​​ Две недели​​ он жил​​ и работал​​ на даче Варенцовых.​​ 

Он несколько раз подолгу говорил с Варей, когда они вместе гуляли по взморью.​​ Варя приезжала для того, чтобы вечером уехать: условия жизни на даче были для нее тяжелы.​​ В качестве рабочего Влад устраивал Варю, но только в этом качестве: он не был для нее ни другом, ни поэтом, ни мужчиной. ​​ Она не высказывала этого прямо.

 

Серконин скинул Владу​​ на перевод​​ с десяток стихов какой-то республики, в языке которой не было рифмы. Но в переводе рифма была обязательна.​​ Так что Влад ​​ ​​ удовольствием работал мозгами после физической работы.​​ Михаил Андреевич​​ поехал куда-то в отпуск – и просто не хотел возиться со срочным заказом.​​ 

 

Серконин, изругав знаменитостей, сам не заметил, как для многих стал​​ «нерукопожатным». Он уже жалел, что ругал слишком много. Он чувствовал, что отработал чей-то заказ, но сам получил так мало денег и радости за выполнение задания.​​ 

Ему не предлагали сколько-то достойной литературной должности – и он грустил. И на самом деле, не​​ мог же​​ он​​ стать редактором какой-нибудь сельской​​ газеты!

За эти пару лет, что​​ Михаил Андреевич​​ мало попадал в нашей повествование, он изменился: это уже был не тот веселый​​ «Мишка». У него появилась привычка часто моргать! А при этом в прошлом году он женился на​​ Обрезковой Лидии Валентиновне, конечно же, ставшей Серкониной.​​ Эта девушка работала на​​ ткацкой фабрике и была на десять лет младше Серконина.​​ 

Когда Влад пришел к нему в гости, она сразу спросила:

- А вы тоже поэт?

Она так радостно ему улыбнулась: словно другу. Это потрясло Влада!

- Повезло Мишке! – подумал он. – Эта будет о нем заботиться. Не то, что моя Поля.​​ 

* * *

 

24 июня​​ –​​ в мире​​ началось коммерческое цветное телевещание (Columbia Broadcasting System).

 

* * *

 

Копылова попросили петь в санаториях арию Калафа​​ «Nessun dorma. Никто не спит»​​ из оперы​​ «Турандот»​​ Пуччини. Эта ария была настолько знаменита, что всем хотелось ее слушать.​​ 

«Tu pure, o Principessa, Nella tua fredda stanza guardi le stelle che tremano d’amore e di speranza!», -​​ распевал​​ он.​​ И разбирал смысл:​​ «Ты тоже, о принцесса, В своей холодной комнате​​ смотришь на звезды, что дрожат Любовью и надеждой!».

Конечно, он решил петь на русском, - и это было требование аудитории, но это делало текст несколько пресным.​​ 

* * *

 

22 июля - с космодрома Капустин Яр запущена ракета с двумя собаками. Цыган и Дезик стали первыми​​ животными, достигнувшими условной границы атмосферы Земли и космоса.

 

* * *

 

Леонид заметил, что с женой происходит что-то необычное, но он не очень отличался душевной чуткостью: сколько-то сложных чувств этот учёный не понимал. По поводу Вари он ни с кем никогда не откровенничал - и внешне не изменилось ничего.​​ 

 

Варя с Микешиным не предохранялись - и тут была надежда только на его старость. В июле Варя заметила, что с ней что-то происходит - и на самом деле, врачу только и оставалось, что констатировать её беременность. ​​ 

Она не стала ждать, пока это заметит Леонид, но с радостью​​ объявила мужу, что у них будет ребёнок.​​ Конечно, Леонид думал, что это его ребёнок, а Микешин, тот​​ не думал, но точно знал, что ребёнок его.​​ Варя была в страшном смятении, но ради ребёнка она его скрывала.​​ 

 ​​​​ 

Как ни странно, ситуация, что грозила обернуться грандиозным скандалом, стала общей радостью. И не передать, как старшие Варенцовы радовались за сына. ​​ 

* * *

 

26 июля - во время раскопок в Великом Новгороде обнаружена первая берестяная грамота

 

* * *

 

Из лекции профессора Алексея Федоровича Лосева в Московском государственном педагогическом институте:​​ 

 

У поздних стоиков Космос со своим Логосом, конечно, остается на месте, объективная красота мироздания, конечно, остается так же, как она была у древних стоиков, - но на эту космическую красоту стало некогда даже и взирать. Какая уж там красота космоса, когда человеку буквально некуда деться ни внутри себя, ни вне себя!​​ 

И какие там еще могут быть искусства, когда человеческая личность запуталась сама в себе, и ей теперь уже не до красоты и не до искусства!​​ 

Вся красота и все искусство, вообще говоря, структурно остаются теми же самыми, какими они были в древнем стоицизме, но, конечно, вся эта эстетическая и художественная область у поздних стоиков неимоверным образом морализуется.​​ 

 

Конечно, хорошо быть скульптором, - но зачем же тебе учиться скульптуре, когда сам ты безобразен и ничтожен, когда сам ты так далек от красоты статуй? ​​ Нет, уж лучше вырабатывать свою внутреннюю статую, лучше вырабатывать красоту своей внутренней и внешней жизни, чем заниматься скульптурой и прочими искусствами, которые сами по себе не имеют ровно никакого значения.​​ 

 

* * *

 

5 августа - всемирный фестиваль молодежи, грандиозная встреча юношей и девушек, придерживающихся коммунистических убеждений, открывается в Восточном Берлине.

 

Микешин по должности присутствовал на таких мероприятиях – и потому​​ считал себя​​ счастливым​​ человеком. В его работе​​ было много​​ подводных камней, но его огромный опыт позволял ему удерживаться на плаву.​​ 

Такого огромного подарка от жизни, каким стала Варя, он не ожидал.

* * *

 

- Как давно я не был на балете! – задумчиво сказал Сергей Никифорович.

- Уланова танцует! – ответила​​ Надежда Николаевна. – Если попросишь Варю, она достанет тебе билет.

- А может, и попросил бы! – сказал Варенцов.

- Неужели про внука не шутка? - спросил он.

- Это показания врача, - возразила жена. – Скоро внучек нам устроит такой​​ «балет», что мало не покажется.​​ 

Она сказала это с улыбкой!

Варя часто где-то выступала, ездила в Москву, что-то шила – и ее близкие, знавшие Микешина, не могли предположить истинный расклад событий. Эта парочка оказалась первоклассными конспираторами!​​ 

Все​​ Варенцовы были несказанно рады​​ прибавлению семейства. ​​​​ Да, врачи ошиблись, приписав Лёне невозможность иметь детей.​​ 

 

Галина Сергеевна Уланова​​ в 1944 году была переведена работать в Большой театр.​​ Стала​​ ведущей балериной.​​ В Большом​​ исполняла главные партии в балетах​​ «Жизель»,​​ «Лебединое озеро»,​​ «Бахчисарайский фонтан»​​ (1944),​​ «Золушка»​​ (1945),​​ «Ромео и Джульетта»​​ (1947),​​ «Красный мак»​​ (1949).

После окончания войны, в июле 1945 года, впервые выступала в Вене, исполнив миниатюру​​ «Лебедь»​​ К. Сен-Санса,​​ «Вальс»​​ А. Рубинштейна и Седьмой вальс из​​ «Шопенианы».​​ 

 

* * *

 

Аристотель:

 

Наука относится к сущему, искусство же - к становлению… ​​ Художественное становление не только едино, но и цельно; а значит, и действие, изображаемое в художественном произведении, не только едино, но и цельно.

 

* * *

 

8 августа - основан Национальный институт ядерной физики в Италии.

 

* * *

 

Философ Александр Лосев:

 

Числа у Прокла - не бытие, для которого требуется качественное наполнение, то есть та или иная ноуменальная значимость, и не небытие, но - принципы бытия, порождающая структура бытия, смысловой закон и метод бытия. Вот эти-то числа Прокл и называет богами.

 

* * *

 

Уже в сентябре​​ вид Вари показывал​​ слишком ясно, что​​ она​​ родит.​​ Для Варенцовых она стала богиней.​​ 

 

Варя и Микешин встретились в последний раз перед родами: Варе полагался особый режим.

Микешин​​ выглядел спокойным, потому что очень старался​​ таким выглядеть: он не был уверен, что после родов Варя захочет его видеть.

Варя не могла понять​​ природу этого мнимого как бы равнодушия.

Но он ей сказал прямо:​​ 

- Скажи родным. Чего ты боишься?​​ 

- Я уже сказала. Все рады.

- Конечно! Все уверены, что ребенок твоего мужа.​​ 

- А тебе не страшно? - удивилась она.​​ 

- Мне?! Мне нисколько​​ не страшно, - спокойно сказал​​ Николай Степанович.​​ –​​ Это жизнь.​​ 

- Неужели всё уладится? – со страхом спросила​​ она. – Ты так​​ мне помог!

- Мы помогли друг другу! – с​​ улыбкой​​ возразил он.

Они простились – и в этот день Микешин не мог прийти в себя.

* * *

 

Светочке Кудрявцевой исполнилось пять лет – и она пришла в изостудию Эрмитажа. Ее родители стали выявлять способности девочки, чтобы пораньше ее ориентировать в жизни. Конечно, это устроилось не без Варенцовых.

* * *

 

Влад дал​​ Поле почитать стихи.​​ 

 

Глухая пора листопада,

Последних гусей косяки.

Расстраиваться не надо:

У страха глаза велики.

Пусть ветер, рябину занянчив,

Пугает ее перед сном.

Порядок творенья обманчив,

Как сказка с хорошим концом…

 

Она была поражена красотой стиха.

- Написано в​​ 1941-ом, - подумала Поля. – Надо же. Чьё это?

И она прочла:

-​​ Борис Пастернак.​​ «Иней». И так всё зримо, торжественно, огромно. Словно б не обычная осень, но что-то огромное, любимое – и оно зовёт тебя.

 

Так незаметно супруги стали общаться на почве стихов Пастернака. Оба понимали: они – только поэты, а вот Пастернак – явление.​​ 

* * *

 

27 октября - для борьбы со злокачественными образованиями впервые применено радиационное облучение

 

* * *

 

6 ноября - двухмоторный бомбардировщик ВВС США вторгся в воздушное пространство СССР в районе Японского моря. Правительство СССР опубликовало заявление, в котором говорилось, что бомбардировщик, нарушивший воздушное пространство, не подчинился приказу совершить посадку и открыл огонь по советским самолетам, после чего те вступили с ним в бой.

 

* * *

 

Кононов Василий Григорьевич​​ учит​​ стихотворение Веневитинова:

 

Моя молитва

 

Души невидимый хранитель!

Услышь моление мое:

Благослови мою обитель

И стражем стань у врат ее…

 

- Даша прочла бы это лучше! – подумал он.​​ 

 

Да через мой порог смиренный

Не прешагнет, как тать ночной,

Ни обольститель ухищренный,

Ни лень с убитою душой,

Ни зависть с глазом ядовитым,

Ни ложный друг с коварством скрытым.

.

- Как работа? – спросил он вошедшую жену.

- Ничего. Опять намаялась в автобусе.

- А с чего бы это? – спросил Василий. – Ты же не рано.​​ 

И он заглянул в конец стиха:

 

Но в душу влей покоя сладость,

Посей надежды семена

И отжени от сердца радость:

Она - неверная жена.

 

Как строчка​​ «И отжени от сердца радость»​​ понравилась артисту!

* * *

 

23 ноября - первая океанографическая экспедиция Кусто на​​ «Калипсо»​​ состоялась в районе Красного моря.

 

* * *

 

И на самом деле, эту новость​​ о беременности Вари​​ все Варенцовы восприняли единодушно: они обрадовались. ​​ С началом физической близости с Микешиным Варя понимала, что беременность возможна - и старалась ласкаться с мужем. Поэтому Леонид воспринял новость о беременности жены с особенной радостью.​​ 

Варя понимала, что теперь долго не увидит Микешина – и это ее успокаивало.

 

* * *

 

- Калокага́тия, - подумала Надежда Николаевна, - это добрый и прекрасный сразу.​​ Как я могла не любить Варю?​​ 

 

* * *

 

Основано моторвагонное депо Ленинград-Финляндский - одно из крупнейших депо СССР.

 

* * *

 

Варя достала томик Гоголя, открыл наугад​​ «Женитьбу»​​ и прочла:

«Анучкин. Вы думаете, я говорю по-французски? Нет, я не имел счастия воспользоваться таким​​ воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда еще ребенком, меня легко было приучить​​ -​​ стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал».​​ 

- Так странно не любить отца! – подумала она. – Эту книгу читал папа – и потому я ее не выбрасываю. Я, кажется, чувствую тепло его рук, когда беру этого Гоголя. А мама? Что с ней стало?

Вспоминать маму Варе было особенно больно.

* * *

 

Дмитриев Сергей Валентинович посмотрел фильм Сергея Герасимова​​ «Сельский врач»​​ вместе со своей любимой.

 

Леонид защитил​​ кандидатскую диссертацию по Проклу.​​ 

* * *

 

Аристотель:

Человеческое мышление может подняться до божественного.​​ 

 

Варя прочла это и улыбнулась. А совсем недавно эта​​ «заумь»​​ ее злила.​​ 

 

* * *

 

Смерть матери изменила характер Полины. Активное вмешательство тёщи вызвало негативную реакцию Полины: ей показалось, что она теряет ребёнка, что он во власти тёщи и мужа.​​ 

- Вите в мае будет четыре года, а он больше со свекровью и мужем, чем со мной, - думала она.

Для неё это было страшно. Она не могла предполагать такие чувства в своей душе. Она при жизни её матери естественно идеализировала себя. Она, как и Влад, привыкла к более расслабленной жизни,​​ «полной творчества».​​ 

Сама Екатерина Семеновна, почувствовав холодок, идущий от невестки, старалась навещать внука Витю, когда невестки не было дома. Она и делилась своей пенсией с семьёй сына.

 

Если бы не сын, Поля бы подумала о разводе. Но сын оказался в центре​​ и​​ ее мироздания. Да и Решетников не предлагал брака, но только​​ «интересные отношения». Приходилось лавировать – и это было неприятно.​​ 

 

Смерть матери сделала Полину очень нервной. Она могла бы обрадоваться, что ее тёща готова была помочь, но пропасть между нею и мужем уже давала себя знать - и Поля преувеличивала опасность, выдумывала страхи, у которых не было оснований. Она увидела в семейной жизни ловушку: жить с любимым ребёнком, но не любимыми тёщей и мужем. Изменить это было нельзя, ведь Решетников был женат на пожилой и очень серьёзной даме, секретарём​​ обкома​​ по идеологической работе. Эта дама занимала серьезное положение в компартии и развестись с ней означало конец всему. Эта дама и проталкивала мужа, и иной раз подсказывала ему, как вести себя в иной сложной ситуации.​​ 

Всё это делало жизнь Поли трудной. Ничего идеального в жизни, как о том мечталось, не получилось! Жизнь представлялась​​ сложным​​ компромиссом. Как всегда, её утешала радость творчества. Почему мама умерла так рано? Мать мужа куда старше, а выглядит хорошо.​​ 

Поля часто плакала, вспоминая маму.​​ 

Областной комитет КПСС (разг. обком)​​ -​​ высший орган республиканской (АССР) или областной (автономной области) организации КПСС между областными конференциями КПСС. Избирался областными конференциями КПСС. Существовал во всех областях. Областные комитеты КПСС подчинялись центральным комитетам коммунистических партий союзных республик (в РСФСР до 1990 года ​​ Центральному комитету КПСС).​​ 

 

* * *

 

18 октября - первое испытание советской атомной бомбы в атмосфере. Бомба была сброшена с самолёта Ту-4А на Семипалатинском полигоне.

 

* * *

 

Евсевий Кесарийский: ​​ 

«Мы, верующие в Него, чтим Его не только устами и звуком слов, а всем нашим душевным складом; мы предпочитаем исповедание Его самой нашей жизни».

 

Влад прочел эту мысль несколько дней назад, пересказал матери, и всё думал о ней.​​ 

 

* * *

 

31 декабря - впервые театральный спектакль передан не в​​ «живой»​​ трансляции, а в записи на плёнку; это​​ был фильм-спектакль​​ «Правда - хорошо, а счастье лучше».

 

* * *

 

Из лекции в ЛГУ Надежды Николаевны:

 

Душа изменчива – и она не обойдется без низшего. Низшее наполняет душу извне, но и сама душа обращается к низшему: так важно ей вновь проделать путь снизу вверх и слиться с Единым.

Душа действует через свои единичные души-модификации, а сама недвижно пребывает в интеллигибельном мире, откуда наделяет их логосами, которые и придают материи форму.​​ 

 

Идеи - это вечные формы бытия, исходящие от Единого. Идеи Ум обращает в мысли, которые раскрывают Единое. Всякая идея есть Ум, а Ум - совокупность всех идей. Это и есть космос, архетип чувственного мира, происходящего через посредство Души.​​ 

 

Ум есть не сам свет, но свет от света. Ум - это круг, центр которого - Единое. В противоречивом единстве Ума и заключаются особенности его созерцания. ​​ 

Как же из Единого может получаться многое, и как Ум может создавать мир?​​ 

Сущность Ума есть мышление, а оно в свою очередь есть сведение многого к единому целому.​​ 

 

* * *

* * *

 

КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ

.

* * *

* * *