Театральный дневник

1998

Важное:

Алексей Петренко

Евгений Лебедев

Юрский

Брехт

Голдинг

Вульф

Ролан Быков

Январь

1  ​​ ​​ ​​​​ Школа Современной Пьесы.

«Чтой-то ты во фраке?».

Актриса Любовь Полищук необычайно популярна - и это заставляет меня быть внимательным.

Более убеждает Петренко: ​​ он сделал свою тяжеловесность притягательной.

Или дело в том, что помню этого артиста еще по питерскому Ленкому?

Алексей Петренко родился 26 марта 1938 года в селе Чемер Черниговской области.

В 1961 году окончил Харьковский театральный институт (курс народного артиста СССР И. А. Марьяненко).

С 1961 года, по распределению, - актёр Запорожского музыкально-драматического театра имени Щорса.

1963 - 1964 - ​​ актер Донецкого областного русского драматического театра (г. Жданов).

C 1964 - в Ленинградском театре им. Ленсовета, куда был приглашён Игорем Владимировым.

C 1977 - актёр Московского драматического театра на Малой Бронной.

С ​​ 1978 - МХАТ.

В ​​ 1982-1986 работал с Анатолием Васильевым (спектакль «Серсо»).

1991-1992  ​​​​ - актер ​​ театра «Школа современной пьесы».

С 1991 года - штатный актёр Киностудии им. М. Горького.

5  ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ В этот день в 1953 году ​​ состоялось первое ​​ представление «В ожидании Годо»:  ​​​​ в театрике на бульваре Распай.

8  ​​​​ Кто из наших актрис лучше всех играл Уильямса?

Степанова в «Орфее».

Меня поразило, что в ее роли были строгость и ​​ величие.

Другие бы краски показались бы более обычными и не тронули.

10  ​​​​ Одни и те же артисты играют одни и те же роли: ​​ по телику вечером слушаем дискуссии.

Собственно, это и заменяет театр.

Сама жизнь стала театром – и это страшно: все играют, - но мало кто понимает смысл своей роли. ​​ 

15 ​​ ДР! ​​ Лебедеву был бы 81 год.

15 января 1917 года родился Евгений Алексеевич Лебедев советский и российский актёр театра и кино, педагог, народный артист СССР (1968),

Евгений Лебедев родился в городе Балаково (ныне - в Саратовской области), в семье священника, и в дальнейшем был вынужден скрывать своё происхождение. С 1927 года воспитывался у деда в Самаре, учился в средней школе № 13 им. Чапаева, затем в ФЗУ при заводе «Кинап», участвовал в заводской художественной самодеятельности. В 1932 году поступил в студию при самарском ТРАМе.

В 1933 году «поповскому сыну» пришлось покинуть Самару; Евгений Лебедев поселился в Москве, работал в студии при Театре Красной армии. В 1936-1937 годах он учился в Центральном техникуме театрального искусства (ныне - ГИТИС), с 1937 года - на курсе В. В. Готовцева в училище Камерного театра (после объединения с другими театральными школами - Московское городское театральное училище), которое окончил в 1940 году. К тому времени Лебедев был уже не просто поповским сыном, но сыном «врага народа»: в 1937 году его отец был репрессирован.

С 1940 года Евгений Лебедев служил в Тбилисском русском ТЮЗе, где через несколько лет стал ведущим актёром. Уже в первые годы раскрылась разносторонность его дарования: на сцене ТЮЗа Лебедев играл Павла Корчагина и Сергея Тюленина, героев Д. Фонвизина и А. Островского и даже Бабу-Ягу в сказке Е. Черняк «Василиса Прекрасная». Здесь же Лебедев познакомился с Георгием Товстоноговым, с которым будет связана вся дальнейшая его творческая судьба.

В годы Великой Отечественной войны ВОВ вместе с группой артистов театра Евгений Лебедев выступал с концертами в воинских подразделениях и госпиталях, за что был награждён медалями «За оборону Кавказа» (1945) и «За доблестный труд в ВОВ» (1946). Преподавал актёрское мастерство в Грузинском театральном институте, в классе Товстоногова.

В 1949 году Евгений Лебедев по личным обстоятельствам покинул Тбилиси и в поисках работы приехал в Москву; недолгое время служил в Театре промкооперации. На актёрской бирже он встретил Товстоногова, который только что был назначен главным режиссёром Ленинградского театра им. Ленинского комсомола и пригласил в свой новый театр Лебедева. На этой сцене актёр дебютировал в роли Сани Григорьева в спектакле по роману В. Каверина «Два капитана»; за вторую свою роль - Сталина в спектакле «Из искры…» - вместе с режиссёром-постановщиком, Г. Товстоноговым, был в 1950 году удостоен Сталинской премии I степени.

В 1956 году вместе с Товстоноговым Евгений Лебедев перешёл в Большой драматический театр им. М. Горького (с 1992 - имени Г. А. Товстоногова), где служил до конца жизни. Среди лучших ролей - Рогожин в легендарном товстоноговском «Идиоте», Монахов в «Варварах» и Бессеменов в «Мещанах» А. М. Горького, гротескная роль Артуро Уи в спектакле по пьесе Б. Брехта «Карьера Артуро Уи», Холстомер в «Истории лошади». «Он был, - пишет Н. Старосельская, - не просто артистом Товстоногова, но его близким человеком, одноприродным, в каком-то смысле необходимым и, может быть, порой единственным выразителем чёткой, сконцентрированной режиссёрской мысли, пропущенной через открытую эмоцию, через театральную зрелищность».

Евгений Лебедев много снимался в кино; дебютировал в 1952 году в небольшой роли Кощея Бессмертного в фильме Григория Рошаля «Римский-Корсаков». В 1955 году сыграл Ромашова в первой экранизации романа В. Каверина «Два капитана». За исполнение роли Королёва в фильме «Блокада» был удостоен в 1980 году Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых

На протяжении многих лет Лебедев преподавал актёрское мастерство в Ленинградском театральном институте, с 1958 года был доцентом.

Умер актёр 9 июня 1997 года и был похоронен в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волковского кладбища.

20  ​​​​ Песни драматических артистов:

Дмитрий Харатьян, «Пиджак» Окуджавы,

«Эх, дороги» Даля,

что-то приятное, но и невнятное Нееловой. ​​ 

Фильм ​​ «Красавец мужчина» по ​​ Островскому.

Жаль, что это так трудно доступно.

21 ​​ Джессика Ланг в «Кошке на раскаленной крыше» ​​ Уильямса.

Наши актрисы почему-то напускают смятения в роли этого драматурга, а Ланг играет просто.

Надо поглубже запрятать психологизм!

22  ​​​​ Только  ​​​​ Марина Неелова ​​ может не прерывать проживание на сцене. ​​ 

Я говорю это, потому что чаще в кино актер складывается из отдельных кадров – и эта необходимая работа ​​ ума ​​ зрителя убивает красоту произведения искусства.

23 ​​ Дом Кино: вечер Высоцкого.

Становление мифа.

Мне этот миф симпатичен, приятно следить за его развитием.

Но так мало делается для его популяризации! Например, не показываются спектакли Таганки, а ведь все они записаны на гастролях за рубежом.

Я никого не могу спасти: ни ребенка, ни себя, ни жену.

Стоит писать об этом, что все, кажется, взывают к спасению.

Или моя глупость – она же и моя броня?!

Если б я понимал хоть толику ужаса, что окружает меня, я б давно умер.

Наверно, я – плохая няня, - но совершенно необходимая.

Я вспомнил мое детство. Может, меня так «холили», что это навсегда настроило брата против меня?!

Или только кажусь себе таким «хорошим»: не очень вредным для других?!

Может, я раздавливаю чьи-то жизни своей увлеченностью?

Почему в Луге она всегда вызывала такое раздражение?!

Это надо понимать.

Надо же, какое трудное время! ​​ Я никогда с такой силой не чувствовал свою бессердечность и человеческую ограниченность.

Правда, сердечности я не нашел и в лужских родственниках; только а Люде.

Я уверен, еще будут открытия, еще будут теплые человеческие отношения, но это время безцарствия, летаргического сна не должно повториться: так оно страшно.

Если нет внешней бурной жизни, значит, кипит черный рынок, значит, делится то, что есть.

25  ​​​​ Из нашей жизни уходит восхищение. Так естественно благоговеть перед Любимовым и Фоменко, - но что за ними? Пустота.

И Эфрос для нас не умер.

26 ​​ Как страшно, что какие-то люди просто мешают мне жить.

Например, в электричке ​​ парочка в пустом вагоне нарочно подсядет рядом и начинает изображать страстную любовь, мня друг друга.

И я ничего не могу сказать этой наглой сволочи, прекратившей мою жизнь в ад.

И под окном какают, и кричат под окнами ночами.

Но где взять других людей, другую жизнь?

28  ​​​​ Какой Попов в «Кроткой»!

Конечно, ничто не сравнится с его слугой в «Обломове» Михалкова, но это проникновение в дух Достоевского просто-напросто чарует.

31 ​​ «Журнал Печорина» Эфроса.

Миронов и Даль. ​​ Причем, тут Даль явно убедительнее.

Даль играет красоту ужаса – и это увлекает.

Мне очень нравится его умная сдержанность: он сосредотачивается на одной верной ноте – и уже раскручивает это состояние.

Февраль

1 ​​ Неелова в «Ночи ошибок» по Гольдсмиту.

Хорошая работа Казакова: ​​ без вдохновения, под артистов: просто хорошо.

Марина ​​ очень приятна в пару с Далем.

У Даля в игре очень хорошая сумасшедшинка: она так приятно светится!

Марина в игре освобождается от каких-то немыслимых комплексов.

Словно б обычная жизнь ее давит и теснит.

2  ​​​​ Сто лет со дня рождения Тарасовой (МХААТ).

7 мая 1957 года Пастернак ​​ пишет ​​ Алле Тарасовой, исполнительнице ​​ главной роли во мхатовской «Марии Стюарт»:

- ​​ «12 марта я направлялся в город на одну из последних репетиций перед генеральной. Я уже видел Вас в нескольких отрывках, я довольно ясно представлял себе, каким откровением будет Ваша Стюарт в целом. В воображении я забегал вперед и видел Вас на генеральной и в премьере, и в допущении, на случай, если бы вызовы режиссуры, музыканта и декоратора дошли до имени переводчика, в мыслях при всех опускался перед Вами на сцене на колени, подобно Мортимеру.

И вдруг, сделав шаг с дачного крыльца, я вскрикнул от нестерпимой боли в том самом колене, которое в близком будущем я собирался преклонить перед Вами, и следующего шага я уже не был в состоянии сделать. Бог наказал меня за грех нетерпения и дерзость предугадывания того небывалого и громко разнесшегося по всей Москве, что сам он заранее заготовил и только еще выдерживал до наступления своих задуманных сроков».

Если б сейчас нам дали такую легенду, как Тарасова!

«Вакханалия» ​​ Пастернака.

Город. Зимнее небо.

Тьма. Пролеты ворот.

У Бориса и Глеба

Свет, и служба идет.

Лбы молящихся, ризы

И старух шушуны

Свечек пламенем снизу

Слабо озарены.

А на улице вьюга

Все смешала в одно,

И пробиться друг к другу

Никому не дано.

В завываньи бурана

Потонули: тюрьма,

Экскаваторы, краны,

Новостройки, дома,

Клочья репертуара

На афишном столбе

И деревья бульвара

В серебристой резьбе.

И великой эпохи

След на каждом шагу

B толчее, в суматохе,

В метках шин на снегу,

B ломке взглядов, симптомах

Вековых перемен,

B наших добрых знакомых,

В тучах мачт и антенн,

На фасадах, в костюмах,

В простоте без прикрас,

B разговорах и думах,

Умиляющих нас.

И в значеньи двояком

Жизни, бедной на взгляд,

Но великой под знаком

Понесенных утрат.

«Зимы», «Зисы» и «Татры»,

Сдвинув полосы фар,

Подъезжают к театру

И слепят тротуар.

Затерявшись в метели,

Перекупщики мест

Осаждают без цели

Театральный подъезд.

Все идут вереницей,

Как сквозь строй алебард,

Торопясь протесниться

На ​​ «Марию Стюарт».

Молодежь по записке

Добывает билет

И великой артистке

Шлет горячий привет.

За дверьми еще драка,

А уж средь темноты

Вырастают из мрака

Декораций холсты.

Словно выбежав с танцев

И покинув их круг,

Королева шотландцев

Появляется вдруг.

Все в ней жизнь, все свобода,

И в груди колотье,

И тюремные своды

Не сломили ее.

Стрекозою такою

Родила ее мать

Ранить сердце мужское,

Женской лаской пленять.

И за это быть, может,

Как огонь горяча,

Дочка голову сложит

Под рукой палача.

В юбке пепельно-сизой

Села с краю за стол.

Рампа яркая снизу

Льет ей свет на подол.

Нипочем вертихвостке

Похождений угар,

И стихи, и подмостки,

И  ​​​​ Париж, и Ронсар.

К смерти приговоренной,

Что ей пища и кров,

Рвы, форты, бастионы,

Пламя рефлекторов?

Но конец героини

До скончанья времен

Будет славой отныне

И молвой окружен.

То же бешенство риска,

Та же радость и боль

Слили роль и артистку,

И артистку и роль.

Словно буйство премьерши

Через столько веков

Помогает умершей

Убежать из оков.

Сколько надо отваги,

Чтоб играть на века,

Как играют овраги,

Как играет река,

Как играют алмазы,

Как играет вино,

Как играть без отказа

Иногда суждено,

Как игралось подростку

На народе простом

В белом платье в полоску

И с косою жгутом.

Легенда!

Я уже жил.

3  ​​ ​​​​ Питер Брук. Повторили о нем передачу.

Чувствуется цензура.

Почему бы не дать слово нашим артистам?! Им, наверняка, есть, что сказать.

4 ​​ «Волки и овцы» с Пашенной.

Это не ТКК, но московское ТВ.

Водевиль на глазах зрителя становится серьезной пьесой.

8  ​​ ​​​​ Ночь: «Марта» Фассбиндера. ​​ 

Две постановки отмечу, потому что знаю и люблю одноименные фильмы:

1968

​​ «Катцельмахер», реж. П. Рабен, Р. В. Фасбиндер.

Театр действия, Мюнхен.

1971

«Петра фон Кант», ​​ реж. П. Рабен.

Эксперимента, Франкфурт-на-Майне.

«Театр ситуаций» Сартра.

10 ​​ Бертольт Брехт ​​ Bertolt Brecht.

Полное имя Ойген Бертольд Фридрих Брехт, Eugen Berthold Friedrich Brecht.

Немецкий поэт, прозаик, драматург, реформатор театра, основатель театра «Берлинский ансамбль», коммунист. Лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» (1954).

​​ 

Бертольт Брехт родился 10 февраля 1898 года в баварском городе Аугсбурге в семье директора бумажной фабрики. После обучения в государственной школе учился с 1908 по 1917 годы в аугсбургской реальной гимназии им. Пейтингера.

Появляются первые литературные пробы Брехта: стихи, эссе, рассказы, театральные рецензии.

С 1917 по 1918 годы изучал естествознание, медицину и литературу в Мюнхенском университете имени Людвига Максимилиана. Учёба продолжалась недолго, так как Брехт был призван в армию.

У Брехта были больные почки, поэтому его отправили не на фронт, а в госпиталь в Аугсбурге, где он проходил службу в качестве санитара.

Здесь он столкнулся с реальной жизнью, в его творчестве все больше проявлялись ненависть и отвращение не только к военщине, но и ко всему социальному строю, основанному на неравенстве и эксплуатации человека человеком. Возможно, его убеждения способствовали тому, что в ноябре 1918 года Брехт был избран членом солдатского совета в Аугсбурге.

Появляются первые стихотворения Брехта, знаменательное «Легенда о мертвом солдате» (1918), с фразами:

Любое сословие свое творит

Музыканты трезвон и вой

Священники - постный и набожный вид

А медики - годных в строй.

Это стихотворение ​​ было пропето Брехтом под гитару самим в госпитале под «ура», ​​ но именно за это стихотворение нацистским властям внести в расстрельные списки Брехта. Появляются первые пьесы Брехта: «Ваал» (1918), «Барабанный бой в ночи» (1919), «В чаще городов» (1921). Постановка этих пьес часто вызывала бурную реакцию со стороны публики, спектакли сопровождались метанием тухлых яиц - вероятно, не все принимали социалистические идеи автора. Тем не менее, в 1922 году Брехт был удостоен премии Генриха Клейста.

Брехт часто ездит в Берлин, где знакомится с миром театра. С 1924 года он практически постоянно живёт в Берлине. Здесь он сближается со многими деятелями искусства: певцом и актером Эрнстом Бушем, режиссёром Эрвином Пискатором, композиторами Хансом Эйслером и Паулем Хиндемитом, писателями Альфредом Дёблином, Арнольтом Бронненом и Фридрихом Вольфом, художником Джоном Хартфилдом, театральным критиком Гербертом Иерингом, экономистом Фридрихом Штернбергом и другими.

Тут он не только пишет пьесы и создает теорию «эпического театра», но и активно изучает классиков марксизма. Сближается с Коммунистической партией Германии, пишет «Песнь единого фронта» и «Песнь солидарности», создаёт сценарий к фильму «Куле Вампе, или Кому принадлежит мир?», в котором его друг Эрнст Буш сыграет главную роль.

В 1922 году Брехт женится на актрисе и певице Марианне Цофф, вскоре у них рождается дочь Ханна (1923 г. р., нем. Hanne Hiob). Этот брак продлился недолго.

В 1924 году он знакомится с Еленой Вейгель, от которой у него рождается сын Штефан (1924-2009). Брехт разводится с Марианной и женится на Вейгель.

После поджога Рейхстага и начавшихся сразу за этим политических притеснений Брехт с семьей покидает Берлин, они бегут в Данию. В 1935 году Брехт официально лишён нацистами гражданства. После оккупации Дании он бежит в Швецию, Финляндию, но когда в войну вступает Финляндия, он вынужден бежать в США: для этого пересекает на транссибирском экспрессе СССР и отплывает из Владивостока на шведском пароходе.

В США Брехт провёл шесть с половиной лет.

Там он ​​ заканчивает «Жизнь Галилея» и «Мамашу Кураж». По окончании войны во время «охоты на ведьм» в США в Конгрессе он заявляет, что не имел дела с коммунистическими партиями, и, чувствуя угрозу преследования, покидает США. Единственное государство, давшее ему визу, - Швейцария.

Брехт в 1947 году переезжает в Швейцарию. Западные зоны Германии (ни французская, ни английская, ни США) не дают ему визу, разрешает возвращение только Восточная часть (ГДР). Он покидает Швейцарию и устраивается в Восточном Берлине, где и продолжает жить и работать.

В 1950 году был избран вице-президентом Академии искусств ГДР.

Литератор скончался 14 августа 1956 года в Берлине от сердечного приступа, на очередной репетиции пьесы «Жизнь Галилея».

Этот материал отражает то, что я знаю о Брехте.

Я помещаю его с надеждой, что возможный читатель коснется величия Брехта хотя бы в этих ширпотребных строчках.

Столетие - Брехту. Видно, не доживу до его разъяснения.

Странно, что огромное не объясняется.

Возрождение, к примеру, изъезжено в России вдоль и поперек, но театральной науки, может быть, нет и вовсе.

Самый адекватный театр жизни - по радио. Картинка по ТВ в чем-то важном лжет.

Перестрелки на границах Европы.

Что это? Преддверие объединения?!

12  ​​​​ На ТКК видишь огромное число молодых лиц.

Потом они исчезают.

Навсегда?

14  ​​​​ Юрий Толубеев.

Умер в январе 1980-го. Столь трудное время в моей жизни, что я даже не заметил.

Нет-нет, да и вспомнишь весомость его игры.

15  ​​​​ Кажется, сцена моей жизни должна быть очень узкой, чтобы я выжил.

Ну, да, я путешествию, но везде я создаю свою собственную келью – и могу дышать только в ней.

16  ​​​​ «Снежное шоу» Полунина.

Все тот же милый ребенок.

Таков его дар.

17  ​​​​ В центре Будапешта убили бизнесмена.

Я ужаснулся и за человека, и за этот сияющий город.

18  ​​​​ Латаю свои ботинки – и вижу комнатку, в которой какие-то женщины, скорчившись, что-то упорно штопают.

Тяжело идти по глубокому снегу, но как же удивительно встретить людей, что лежать в этом негостеприимном снегу.

Я не могу понять этого общепринятого свинства, тут мне явно не хватает терпимости.

20 ​​ Два неонациста хотели взорвать нью-йоркское метро.

21 ​​ Мы как попали в какую-то ненаписанную пьесу Чехова, так и не можем из нее выбраться.

В характере моей жены – широта: ей неприятно мелочиться, считать деньги. ​​ Контролировать сдачу кассиров для нее – мука.

Дежурный фильм о Таганке.

22 ​​ Помню, в 1971-ом пошлет меня Академия на тренировку на Зимний стадион, - ​​ а я возьму, да и сбегу в театр.

Я смотрел на артистов, открыв рот, меня все бесконечно поражало.

Не тогда ли я увидел «Насмешливое мое счастье» в Комиссаржевке с Ландграфом? ​​ Таким милым предстал Чехов.

А Мравинский?

25  ​​​​ Страсть все зашивать.

А потому что все рвется: карманы, носки, пальто.

Март

1  ​​​​ Михаил Казаков сам превращает свою жизнь в спектакль, интересный всем. Чреда жен. Ну, дай-то бог! Все-таки, Россия еще только поднимается из бездны разрухи – и существование каждого свободного человека особенно ценно.

Представить нации свой шарм!

Если шоумениться, то именно так: с глубиной, со смыслом.

5  ​​ ​​​​ Официальная дата смерти Сталина: 5 марта 1953.

Самого ​​ тирана нет, но он преспокойно живет в душах моих соотечественников.

Пятитомник Плавта. ​​ Коллекция университетов Франции.

Хоккеист Яшин жертвует млн долларов на фонд поддержки русских артистов.

Что это?

8 ​​ «Ревизор» Плучека.

Французское ТВ:  ​​​​ «Принц в толпе» о ​​ Жераре Филиппе.

9 Дневник Мейерхольда

9 МАРТА 1917 ГОДА:

Лермонтов задумал написать злую критику на современные нравы. И то, что должно было быть главным в пьесе, делается фоном. С грибоедовским театром не справляется Лермонтов. Перевес берет шекспировский театр. С ним Лермонтов справляется блестяще, и драма ревности на первом плане.

Роль Арбенина всегда поручалась так называемому «герою-резонеру». Я пробую нарушить традицию.

Даю герою-любовнику. Печоринство в Арбенине. Задача для актеров - следя за красивою формою, не забыть о том, что страсти должны под этой лощеною формой бушевать. Демонические черты Арбенина. Обреченный богом, Арбенин брошен в вихрь маскарада, чтобы сеть маскарадных интриг и случайностей опутала его, как муху паук. Но когда нет маски и когда она на лице у действующих лиц «Маскарада» – не понять. Так слиты грани: маскарада, страшной жизни, света. Черные силы берут Арбенина. Они сами превратили его в убийцу и сами же, подняв глаза к небу, лицемерно твердят: «Казнит злодея провиденье». На лице Неизвестного, видевшего сцену отравления и утешающего себя в том, что «здесь ждала ее печаль, а в небесах спасенье», маска провокатора.

10  ​​​​ Евстигнеев.

Хранитель среды.

11 ​​ Конечно, воспитание сына – женское.  ​​​​ Наверно, и тут – моя несостоятельность, моя несамостоятельность.

Увы, это так.

Можно ли это хоть как-то исправить?

Не верю.

Самое важное, чтобы жена сумела избежать перегрузок.

Это опасно именно для нее: в какой-то момент она перестает чувствовать собственную боль!

Это невероятное самопожертвование спасает семью, но при этом слишком важно спасти и себя.

Не загнать себя.

12 ​​ Проблемы людей, которые приватизировали свое жилье. ​​ Расстараешься себе на шею!

Помню, как лет 15 назад ​​ страстно учил наизусть «Вояж» Бодлера.

Мой голос в темноте еще возвращается ко мне.

А вот учить «Безумный корабль», как ни любил Рембо, было скучно: не уловить логики.

13 ​​ Я же был в Лувсьенне – и вдруг узнаю о нем ужасную историю.  ​​​​ 

В 1991-ом  ​​​​ Е. Полевой  покупает там виллу, а ночью в 1995-ом там находят шесть трупов.

15  ​​​​ Десять лет со смерти Петера Люра Peter Luhr.

Родился 3 мая 1906

Я ​​ создаю впечатление, будто только тем и занимаюсь, что культивирую собственные слабости.

Кажется, это толкает сына иногда болеть «понарошки».

Странно, что я, слабый человек, посвятил свою жизнь сражению со слабостями.  ​​​​ В себе я их выжигаю каленым железом.

Наверно, я слишком плохой артист на сцене жизни.

16  ​​​​ ДР Юрского.

Из книги «Жест». Глава «Ритмы отчаянья»

1975

ЗАПРЕТ НА ПРОФЕССИЮ

Начались случайные неприятности. Или неприятные случайности. Предложили роль в новом фильме. Прошли пробы, состоялось утверждение. Обо всем договорились. Но что–то произошло. Кто–то что–то посоветовал. Пробы посмотрели еще раз. То, что нравилось, вдруг перестало нравиться . Режиссер сопротивлялся, но на него нажали. Мы расстались, не начав. А ведь я был уже опытным и даже весьма популярным актером. Ну бывает… ну срыв… во вкусах не сошлись…

Когда это же случилось со второй картиной, настроение стало постоянно угнетенным.

Товстоногов на репетиции отвел в сторону: “ Сережа, я очень огорчен, но вас окончательно вычеркнули из списка на присвоение звания. Надеюсь, вы понимаете, что для меня это личная неприятность. Я им объяснял, что это нарушает весь баланс внутри театра (я играл тогда главные роли в семи спектаклях), но мне дали понять, что это не от них зависит. Сережа, у вас что–нибудь произошло? ”

Готовились к началу съемок фильма–спектакля “Беспокойная старость ” , где я играл профессора Полежаева. Товстоногов вызвал меня к себе: “Сережа, я не понимаю, что происходит, но нам закрыли “ Беспокойную старость ” (спектакль о революции, посвященный 100-летию со дня рождения Ленина, и при этом без всяких скидок, очень хороший спектакль) и предложили вместо него снимать “ Хануму ”. По тональности разговора я чувствую, что тут какая–то добавочная причина. Это не простая замена. Слишком резко. Что происходит? ”

И тогда рассказал я Георгию Александровичу все, как оно было. Он был сильно огорчен и сильно встревожен: “ Вам надо выйти на прямой контакт. Этот узел надо разрубить. Вы должны задать им прямой вопрос. Если действительно, как вы говорите, ничего не было, а я вам верю, то, может быть, это просто бумажная бюрократическая волокита - нелепый шлейф от того вызова. Вы должны говорить… не отмалчиваться … Иначе они могут испортить всю жизнь ”.

И я позвонил ТУДА .

Меня принял не Чехонин, а некий гораздо более высокий чин. Он был рассеян и неприветлив.

“Я не могу работать, - сказал я .- Мне повсюду обрубают возможности, перекрывают дорогу. Какие у вас ко мне претензии? ”

“А–а… - разочарованно протянул начальник. - Я думал, вы к нам с другим пришли… Нет, претензий у нас к вам нет, а вот дружбы у нас с вами не получилось ”.

“ Но что происходит вокруг меня ?”

“ Не знаю. Это вы попробуйте прояснить в партийных органах. Может, у них к вам что есть ”.

Я вышел из Большого Дома, проклиная и этот день, и себя, и Гогу за этот визит. Я чувствовал себя оплеванным и сознавал, что сам виноват. Такое унижение - и никакого результата. И, самое главное, может быть, и вправду это не эти органы, а те? Но кто именно? И почему?

Позвонил режиссер торжественного вечера в Октябрьском зале в честь 7 ноября : “Решено, что ты в первом отделении исполняешь в гриме речь профессора Полежаева перед матросами, весь этот знаменитый монолог: ,,Господа! Да, да, я не оговорился, это вы теперь господа ” … и так далее ”.Я говорю: “Ребята, это ошибка. Такого монолога в нашем спектакле нет, потому что его в пьесе нет. Это добавка сделана была для фильма, где Полежаева играл Черкасов, и, откровенно говоря, мы с Товстоноговым это обсуждали на репетициях, и такой монолог принципиально не может быть в нашем спектакле. Так что вы перепутали ”.

Второй звонок: “Сережа, концерт курирует сам секретарь Обкома по идеологии. Он настаивает ”. “Но я не исполняю этого монолога, его нет! У меня нет этого текста! Он отсутствует. Я не приду ”.

Концерт прошел без меня . Коллега, вхожий в кабинеты, шепнул: “Тобой недовольны. ЭТОТ сказал: он меня попомнит, это у него последний шанс был ”.

Я выпустил булгаковского “Мольера» , снял по своему сценарию на телевидении “Младенцев в джунглях ” по О’Генри. И тут рвануло! На еженедельной планерке работников радио было официально объявлено: все передачи с участием Юрского снять, к новым передачам не допускать, прежние передачи с его участием в эфир не давать, следить, чтобы были изъяты все упоминания фамилии. Точно такое же распоряжение последовало на телевидении.

Я пришел в дом на улице Чапыгина, в дом, куда в течение двадцати лет ходил почти ежедневно, - на студию телевидения. Мой пропуск оказался аннулированным. Несколько дней я дозванивался главному режиссеру. Наконец он назначил встречу. Он отвел меня в угол своего кабинета и сказал почти на ухо: “ Я ничего не могу вам объяснить, я уверен, что все выяснится, все будет хорошо… Но я прошу вас больше мне никогда не звонить и не пытаться войти на телевидение. У меня есть распоряжение ”.

Ленинград для меня закрылся. Но есть Москва! А вот и приглашение в столицу - участие в передаче из Дома актера к новому, 1976 году. Приезжаю в столицу и как будто свежего воздуха вдохнул - все спокойно, весело, доброжелательно. Идет съемка. Я в одном сюжете с вратарем Владиславом Третьяком. Он говорит о хоккее, я играю комический “Монолог тренера ” М . Жванецкого.

В это время я репетировал в БДТ пьесу Аллы Соколовой “Фантазии Фарятьева ”. Я режиссировал спектакль и играл роль Фарятьева… В спектакле был блистательный женский состав: Наталья Тенякова, Нина Ольхина, Зинаида Шарко, Эмилия Попова, Светлана Крючкова. Пьеса мне очень нравилась, но я жутко нервничал. И со всех сторон набросились на меня разные болезни. Появился психологический дисбаланс.

Декабрь 75-го. До премьеры неделя . Шел прогон. В конце первого акта я почувствовал боль в глазах. В антракте глянул в зеркало - сразу несколько сосудов лопнули. Глаза кровавые… Но ничего, продолжим; надел черные очки - можно себе позволить, - прогон рабочий, в зале только автор и те, кто технически обслуживает спектакль. В последней картине я должен сыграть эпилептический припадок - сижу на корточках, обхватив руками колени, и падаю на правый бок. Делал это на репетициях уже десятки раз. Боль в глазах усиливается, очень трудно сконцентрироваться. И сцена такая напряженная . Итак, присаживаюсь, обхватываю колени руками, валюсь на правый бок. Чувствую острую, обжигающую боль в плече. Несколько секунд не могу шевельнуться, не могу произнести ни слова. Потом беру себя в руки, если можно так выразиться, а вернее, левой рукой беру правую, потому что правая отнялась. Кое–как прогон дошел до конца. Потом “Скорая помощь ”. Ночевал я уже в больнице. ЛИТО - Институт травматологии, возле Петропавловской крепости, в углу того самого парка Ленина, где я сиживал не так давно на скамеечке возле памятника эсминцу “Стерегущему ”. Я заполучил тяжелый перелом ключицы с разрывом суставной сумки.

ВСАДИЛИ СТАЛЬНЫЕ СПИЦЫ и поставили на плечо аппарат Иллизарова. Как пела в известном фильме моя подруга Люся Гурченко, ​​ “Новый год настает / Он у самого порога ”. Премьера полетела в тартарары. Тревоги возобновились. Будущее затуманилось.

Вечерами всё отделение (не только ходячие, но и лежачих вывозили на кроватях в коридор) собиралось возле телевизора. 2 января будет НАША “ Театральная гостиная”. В центральных газетах объявлено среди других и мое участие. Да кто тут в больнице газеты читает, да еще центральные! Я и помалкиваю, но про себя готовлюсь. Волнуюсь, как жених перед свадьбой. Как будто в первый раз - вот сейчас покажут меня на голубом экране на всю страну и на все наше второе отделение, в Новый год мы будем вместе с Третьяком, с Пугачевой, с Михаилом Жаровым - и всё … И сойдет наваждение последних лет.

Началось! В нашем колченогом, колчеруком коридоре аншлаг. Вот представляют участников передачи. Камера движется по лицам слева направо. Жаров… Алла Пугачева (какая она все–таки обаятельная!), вот Третьяк и… малюсенький, почти незаметный скачок, просто дрогнула пленка… И пошли разные другие лица. Случайность? Или… Возникшее подозрение было хуже того, что случилось потом. А случилось потом - чудо! Чудо техники.

Я ведь был там! Я это знаю! Это реальность! Мы сидели с Владиславом Третьяком плечо к плечу, и я начинал свой монолог прямо встык с его речью. Так было, я помню: мы же просматривали это в Москве на экране. И сейчас все, как прежде, как было раньше, но меня там… не было! Ни нашего разговора с Третьяком, ни монолога тренера, ни моих реплик с места - ничего не осталось. Меня вырезали. Как корова языком слизала. Пришла другая реальность.

Наутро после бессонной ночи прямо из больницы я начал названивать в Москву - самому Лапину, министру, Председателю Комитета по телевидению и радиовещанию. На удивление самому себе я дозвонился. И к полному моему удивлению он сам взял трубку. Я рассказал, что и как было, и спросил - почему? А он очень просто и совсем не в официальной манере проговорил, подумав: “Ну что вам расстраиваться ? Это не первая у вас передача. И не последняя”.

“Но я хочу знать, кто распорядился это сделать и почему? ”.

“А это вы не у нас ответа ищите, а там, у себя. Мы далеко. А вы близко посмотрите, рядом ”.

ВОТ ТУТ МНЕ СТАЛО ОЧЕНЬ СТРАШНО . Скучная, вялотекущая многолетняя операция по вдавливанию головы в плечи одного из граждан города Ленинграда была завершена.

19 ​​ Где бы я ни жил – грязная лестница.  ​​​​ Она не так страшна своей грязью, как тем, что эта грязь легко входит в душу.

Отец Фрейндлих в своих ролях пронизан и приподнят величием.

Откуда оно?

В эпохе его не было.

Или он просто гордился, что живет?

Он считал себя Артистом.

Откуда бы мне гордиться тем, что живу?

Бои без правил. Первый же бой в Киеве – и американский работяга убит.

Он просто хотел подработать!

Поражает официальность этого убийства.

25  ​​​​ Сцена моей жизни.

В Луге ко мне относились не плохо, а корректно. ​​ Теперь же относятся именно хорошо.

«Хорошо» - куда больше, чем «корректно».  ​​​​ 

И этим – тоже, тоже, тоже! - я обязан перестройке! ​​ Столь огромную роль сыграл Горбачев в моей жизни.

Если я воспринимаю эту корректность как оскорбление – это уже мой личный недостаток.

Да, это было корректно, когда брат попросил:

- Гена, ты уж иди, погуляй и не возвращайся до вечера: к нам придут гости.

А кто эти гости? Мои родственники.

Ну да, они считали, что я живу на более низком социальном уровне, чем они, - и это было – именно было – совершенно верно.

В конце концов, я обижаюсь на лужских родственников только за то, что они были банальны, что мои духовные открытия свершились при познании искусства, а не среди них.

29 ​​ Сам Оливье в «Трех сестрах». 1970.

Прекрасно.

Грубоватая, достоверная ясность.

Москва – это что-то близкое, грубое, ​​ но и стилизованное.

29  ​​​​ «Золотая маска».

Лауреаты 1998 года

ДРАМА

Лучший спектакль:

«Пьеса без названия» А. Чехов, Малый драматический театр - Театр Европы, Санкт-Петербург

Лучшая работа режиссера: Лев Додин - «Пьеса без названия» А. Чехов, Малый драматический театр - Театр Европы, Санкт-Петербург

Лучшая женская роль: Надежда Маркина (Тамара) - «Пять вечеров» А.Володин, Театр на Малой Бронной, Москва

Лучшая мужская роль: Сергей Юрский - «После репетиции» И. Бергман, МХАТ им. А. Чехова, Москва

Лучшая работа художника: Юрий Хариков - «Бумбараш» по А. Гайдару, театр «СамАрт», Самара

ОПЕРА

Лучший спектакль: «Евгений Онегин» П. Чайковский, театр «Новая опера», Москва

Лучшая работа дирижера: Валерий Гергиев - «Парсифаль» Р. Вагнер, Мариинский театр, Санкт-Петербург

Лучшая работа режиссера: Дмитрий Бертман - «Кармен» Ж. Бизе, театр «Геликон-опера», Москва

Лучшая женская роль: Наталья Загоринская (Кармен) - «Кармен» Ж. Бизе, театр «Геликон-опера», Москва

Лучшая мужская роль: Геннадий Беззубенков (Гурнеманц) - «Парсифаль» Р. Вагнер, Мариинский театр, Санкт-Петербург

БАЛЕТ

Лучший спектакль: премия не присуждалась

Лучшая работа балетмейстера/хореографа: премия не присуждалась

Лучшая женская роль: Лилия Мусоварова (Суламифь) - «Суламифь» В. Беседина, Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, Москва

Лучшая мужская роль: Фарух Рузиматов (Гойя) - «Гойя» на музыку М. Глинки, Мариинский театр, Санкт-Петербург

КУКЛЫ

Лучший спектакль: «Сказка о царе Ироде, или Вертепщик», театр «Арлекин», Омск

Лучшая работа режиссёра: премия не присуждалась

Лучшая работа художника: Ольга Веревкина, Тамара

Лытченко-Меткая - «Сказка о царе Ироде, или Вертепщик», театр «Арлекин», Омск

Специальный приз Жюри:

Олег Ефремов - «Три сестры» А. Чехов - МХАТ им. А. Чехов, Москва

Юрий Кочнев - «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостакович, Театр оперы и балета, Саратов

Премия «За Честь и Достоинство»: Михаил Ульянов, Римма Мануковская

Премия «Приз критики»: «Луна для пасынков судьбы» Ю. О’Нил, Театр на Литейном, Санкт-Петербург

Премия «За поддержку театрального искусства России»: Юрий Лужков, мэр Москвы; Константин Титов, губернатор Самарской области

Таков размах и важность мероприятия.

30  ​​ ​​ ​​​​ «Розенкранц и Гильдерстерн мертвы» Стоппарда.

И зачем выворачивать «Гамлета»?

Главное, очень холодно, очень интеллектуально.

Да, это умно – и что дальше?

«Три сестры» Оливье.

Я думал, Лоуренс сделает упор на разработке персонажей Чехова, но он все погрузил в чудовищную конкретность.

Видно, что Оливье восхищается пьесой, - но если б он попробовал ее понять!

Лучше б, конечно, как Штайн, высветить идеалистический элемент.

Штайн идеализирует или, по крайней мере, приподнимает славянский элемент пьесы Чехова, а для Оливье он только любопытен, не больше.

Забавная сцена из Булгакова: сдача валюты:

- ​​ «Обещанный  ​​​​ Куролесов ((от «куролесить» - дурить)) не замедлил явиться на сцене и оказался ​​ рослым и мясистым бритым мужчиной во фраке и белом галстухе.

Без всяких предисловий он скроил мрачное лицо, сдвинул брови и заговорил ненатуральным голосом, косясь на золотой колокольчик:

Как ​​ молодой повеса ждет свиданья

с какой-нибудь превратницей лукавой...

((не «развратницей», но «привратницей»: советский вариант))

И ​​ Куролесов рассказал о себе много нехорошего».

Этот юмор только кажется житейским и прямолинейным.

Апрель

3 ​​ «Гамлет ​​ из Чигорского уезда» с Олегом Борисовым.

Бодлер: ​​ тряпичник трясет головой.

Этот жест преследует меня.

5  ​​​​ Всегда боролся с моими желаниями, ​​ - но и не только: с тем отречением и бедностью, что мне предлагала жизнь.

Только сейчас я начинаю понимать это отречение, как мой сознательный выбор.

7  ​​​​ Десять страниц на французском – письмо; ​​ четыре страницы – общего дневника; ​​ пять страниц - ​​ дневник искусства.

Так много пишу.

Привычка вот ​​ так выматываться.

Воспоминания Казановы драматургичны.

Правда, эти похождения мне кажутся прямолинейными, не расцвеченными другими сторонами ​​ жизни.

Пушкин:

«Санкта Дева» начертал он на щите.

Мы видим этот жест!

Нам он кажется выверенным.

8  ​​​​ Банковские вклады ничего не дают.  ​​​​ Населению просто нечего вкладывать.

С другой стороны, зарплаты выплачиваются нерегулярно.

Так что десятки миллионов балансируют на грани выживания.

Впрочем, то же и с моей семьей.

10  ​​ ​​​​ Быстрицкая отмечает ​​ сорок лет своей театральной деятельности. ​​ Никто в ее возрасте с такой силой не отстаивает в себе женщину, как она.

Такую красоту не придет в голову пародировать или просто в ней сомневаться: такое сочетание строгости и такта.

А вот Гурченко «слишком» борется за красу ​​ – и этот напор пугает. ​​ В нем что-то и неженское, и несерьезное.

Тайфун в Алабаме разрушил тысячи домов.

Ида прозаично собирается в смерть, как если б это был обычный, не очень приятный, но такой нужный поезд.

Уже готовы чемоданы, она смирилась.

Ей можно было б помочь, если б она хотела жить.

А я?

Почему я хочу жить, хочу бороться?

Я не понимаю.

11  ​​ ​​ ​​​​ Привлекательность Полищук – в неправильной форме ее ​​ лица. Кажется, эта  ​​​​ «неправильность» и дает такую необыкновенную живость.

Зато Алиса Фрейндлих показала, как некрасивое от природы лицо можно сделать, «сформировать» очень умным.

Юбилей Элины Быстрицкой.

Она первая, кто так остро рассказал о проблемах Малого театра: диктате Соломиных, бедности и прочем.

Юрский, Ионеско.

Сюжет «Стульев»:

- ​​ «Заброшенные волею судеб на остров, в пустынный дом, отгороженные от мира, двое стариков видят смысл жизни друг в друге («Все твое - оно и мое»), бессмысленность существования смягчая воспоминаниями, одними и теми же изо дня в день, но не надоедающими, поддерживая себя слепой верой, что прожить жизнь лучше, чем удалось им, невозможно.

Приход многочисленных воображаемых гостей (появление на подмостках очередного стула означает нового пришельца), созванных выслушать Идею Старика, обыгрывается актерами с неистощимым разнообразием. Однако по мере прибытия гостей в эйфории хозяев начинают слышаться ноты беспокойства».

13  ​​ ​​​​ В этот день в 1906-ом родился Беккет.

Такая светлая личность, как ​​ Гайдар, заставил ​​ забыть о туче ​​ средненьких артистов.

Вот сцена политической жизни – и на ней появляются великолепные артисты.

19 ​​ Отчего мои встречи с людьми переполнены ​​ неправдоподобными, жалкими, вымышленными ​​ чувствами?

Помню, Неверов и иные женщины все хотели меня вернуть на землю, - но непременно ценой искусства, ценой унижения лучшего во мне.

22 ​​ День рождения Ленина.

Пробуждение общественного самосознания сына - правда, в странной форме: он обмотал голову тряпкой и крикнул в темноту подъезда:

- Позор Ельцину!

27 ​​ С утра как хлынет солнце! ​​ 

Тоже неуравновешенное, как и я.

Май

1  ​​ ​​​​ Чеченцы, взявшие в заложники русского чиновника, ​​ уже арестованы.

Театр нашей жизни.

5  ​​​​ Табаков о Делоне, ринувшемся в Красноярск:

- Дуракам закон не писан.

Но Делон – правый по глубокому убеждению.

И генералу Лебедю важна эта дружба.

Такие порывы, пусть и ​​ политические, красят ​​ жизнь.

Ольга Аросева в своей игре источает добро.

Смех доброй, приятной женщины.

Такая примиряет с жизнью.

Деланный комизм Лебедева преподносится как высшее достижение БДТ.

8  ​​ ​​​​ На рынке убили азербайджанца. Сразу собралась их толпа и торжественно пошла по направлении к центру Москвы.

Время ужасных, душераздирающих сомнений.

Очень больно.

Может, я и могу думать, что эта боль нужна, но мне все равно больно.

Люду нельзя просить об утешении: ей самой трудно.

Что-то по Кафке: видео Сбигнева Рыбчинского.

Убедительная выжимка.

9  ​​ ​​​​ Алиса Фрейндлих - редкий дар: объединять людей.

В столь смутное время стольких людей связал этот милый женский образ.

11 ​​ На балконе у Иды.  ​​ ​​​​ Такая странная жизнь в этом микрорайоне, что все больше становится «центром» Москвы.

Противоречия в семье М-ых столь огромны, что мне и нечего думать в них вписаться.

Уже и Аня понимает, что ее мать медленно сползает в смерть.

Так смерть предстает не ​​ головокружительной ​​ бездной, а ежедневным болотом, из которого уже не выбраться.

Странно, но мне приятно говорить с Идой, хоть от нее и ужасно пахнет: это она уже давно не может контролировать. Аня пытается за ней убирать, но просто не угнаться.

Такое вот падение моего друга Иды – и мне только и остается, что попробовать его не замечать.

Разделяю хлопоты с Аней.

Иногда Аня и вызверивается на меня: потому что не выдерживает этой тяжкой работы: ухода за больной.

Ида говорит несправедливо:

- «Она меня терзает».

Я молчу, потому что молчать должен.

Если бы мама в свое время сказала:

- Гена, брось ты все – и посиди со мной! Разве ты не видишь, что я умираю?

Но мама изо всех сил скрывала от своих сыновей свои слабости.

Такая вот позиция.

Она занимала странные позиции, но еще ужаснее, что она никогда не объясняла их.

Я всегда оставался в недоумении. ​​ Люди меня шокировали, и – моя мама.

17  ​​​​ Все не могу забыть, с каким шумом хоронили Брежнева. Мне 29, ноябрь 1982-го, десятое число.

Все неделю был траур!

У всех было ясное ощущение, что уходит не столько человек, сколько Эпоха.

Он умер после Суслова, так что начался Парад трупов.

Творчество рождается по-прежнему из очень тяжелых состояний; большей частью из преодолений.

21  ​​​​ Спутник «Галакси-4» не работает – и американцы сидят без ТВ.

24 ​​ Большое потрясение с провалом французской экскурсии показывает, что это могло бы стать моей профессией, если б как-то готовилось.

Конечно, я буду бороться со своей несостоятельностью.

В человеческом плане этот провал для меня – урок одиночества.

Мне ужасно понимать, что, чтобы жить среди людей, надо отгородиться от них.

Они раздавят тебя мимоходом, они тебе – не помогут.

Это справедливо, но это ужасно.

Может, то, что пока что не могу сладить с этим ужасом, и не дает найти работу?!

Он жесток, этот театр жизни.

25 ​​ Сломался еще один зуб.

К счастью, передние зубы белеют беззаботно, а то б я еще и смотрелся страшно.

Я следу за внешним обликом, потому что это входит в работу существования.

29  ​​​​ Начались каникулы сына.

Дневник  ​​​​ мне помогает раствориться в эпохе, войти в нее, быть ее частью.

Иной причастности мне не дано.

31  ​​​​ Пропал ​​ ребенок китайского дипломата. ​​ Его ищет вся московская милиция.

Июнь

1 ​​ Столько лет в Истре, на этой сцене жизни!

Я думаю, на этой сцене мне играть легче, чем на питерской.

Юля, что все ко мне приставала, наконец-то родила. ​​ Из нескромной девочки она стала, надеюсь, хорошей мамой.

Как часто ИА вела себя недостойно по отношении ко мне – и что? Я опять с ней встречался: просто чтобы поболтать.

Неужели я опять увижу ее?

Общение с ней меня унижает, я не дождался от нее ни нежности, ни понимания.

4  ​​​​ Шарм Маковецкого.

Дар особенно жить именно в роли.

Словно б он легко улавливает нужное состояние.

Скромность шарма.

Словно б есть градации в этой ауре.

Без него не представить кино и театр 90-ых.

5 ​​ Жизнь – божий дар, - но мне негде выявить, высказать это естественное кредо.

Только в творчестве.

Починка выключателя в прихожей.

6 ​​ Травкин баллотируется в главы Московской области.

Человек  ​​​​ уже вне всего, но он еще не понимает этого.

Странно, что время еще при жизни так обделяет человека.

За какую провинность?

За что именно его?

Он простой и сердечный, но и – совсем ненужный.

Путешествие.

9  ​​​​ Как в пути все обесценивается и обостряется сразу!  ​​​​ Я ведь еду наугад.

Тут уж я вовсе не понимаю, кто я и что я.

Так уж надо до такой степени раствориться в мире?

11 ​​ Как удивляет, что в Киеве такие живые женщины: прямо брызжут жизнью, - а вот мужчин вроде как и нет.

Конечно, тут еще и жара, что всех делает привлекательными и зовущими.

13 ​​ Краков.

А если женщина настаивает, чтоб ты ее любил и как дочь Бога?! Чтоб ты ее сделал частью твоего пути к Нему!

24 ​​ Трнава.

Казалось бы, мир – славянский, - но интегрироваться в него немыслимо: настолько он в сложной ситуации.

Юноша настойчиво предлагал стриптиз, да и все прочее.

Я еле отвертелся.

Меня особенно поразили его гнилые зубы.

Еще одно его неосторожное движение - и мне бы пришлось его ударить.

Но обошлось.

Странно, но это событие последовало за иным, совершенно потрясшим меня!

Кот, увидев едущую машину, почему-то вышел на середину дороги и попытался проскочить между колесами.

Полураздавленный, он смог добраться до травы и там исчез.

Вот такая смерть кота, а за ней – этот жалкий гомик.

Два безумца: один за другим.

Но есть и еще унизительный нюанс: ​​ гомик предлагал мне и девушку. После него и бесплатно.

Что-то ​​ инфернальное.

Конечно, я, мягко говоря, не идеален, но все же храню верность семье и искусству.

ДЕТСТВО

Моя пьеса 1983 года.

Кусок:

Алексеев: Думаете, я держусь строго, с достоинством, так и жениться не хочу? Еще больше мечтаю, еще больше.

По чувству, я - самый женатый человек на ​​ свете... Рядом с вами я волнуюсь, как молодожен, мне петь, мне плясать хочется, Астрочка!

Астра Федоровна: Вы серьезно?

Алексеев: А как же? На полном серьезе... Знаете, вы - не одна Астра, вы - магнолия, вы - глициния, вы - все цветы, что только ни есть.

(Алексеев неловко опускается на колено)

Астра Федоровна: Георгин, Георгин Петрович, хорошо, что вы сказали - сама бы я ни за то не догадалась... Почему вы не признались раньше?

Алексеев: Я три года вам подмигивал, Астра Федоровна!

Астра Федоровна: А! А я-то думала, у вас что-то с глазами...

Как красиво вы стоите!

(оглянувшись, Астра Федоровна встречает взгляд Тани)

Встаньте! Племянница смотрит.

Июль

1  ​​​​ Чехов пишет

И. И. ОРЛОВУ

1 июля 1899 г. Москва.

1 июль.

Письмо прислали мне из Лопасни в Москву, где я проживаю уже около недели. Воспользоваться Вашим милым приглашением никак не могу, потому что не могу отлучиться из Москвы ни на один час. Шлю Вам сердечное поздравление и тысячу лучших пожеланий.

В Мещерское не попал, потому что сестра сильно прихворнула: жестокая головная боль со рвотой. Теперь ничего, здорова.

Мой адрес: Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 14.

Крепко жму Вам руку и благодарю от всей души.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Подсолнечная Ник. ж. д.

Доктору

Ивану Ивановичу Орлову.

И. А. СИНАНИ

1 июля 1899 г. Москва.

1 июль.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, будьте добры, попросите на почте, чтобы корреспонденцию мою перестали высылать в Лопасню, а хранили бы ее до востребования. Около 5-го июля я, по всей вероятности, не буду уже ни в Лопасне, ни в Москве.

Я получил письмо от Вашего сына. Он спрашивает, можно ли Василию Шакалову сложить солому в табачном сарае. Конечно, можно. На остальные вопросы я отвечу при свидании, а пока будьте здоровы. По дошедшим до меня сведениям, часть вещей моих в Ялте уже получена.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Ялта.

Его высокоблагородию

Исааку Абрамовичу Синани.

М. П. ЧЕХОВОЙ

1 июля 1899 г. Москва.

1 июль.

Янов не пришел, как обещал, но прислал письмо, в котором просит подождать до понедельника. Янову, очевидно, хочется купить, но у него не хватает денег и он ищет, у кого бы занять, - так мне кажется. Он хочет купить лично для себя, не вместе с братьями.

Пришли Варю с утренним поездом.

Не нужны ли тебе деньги? Если нужны, то напиши. Очень возможно, что в пятницу или субботу я приеду в Мелихово.

Прилагаю письмо Книппер. Это ответ на мое письмо, посланное в Мцхет, дача Берга. Значит, жди еще ответа на то письмо, что послано в Тифлис. Напиши и пришли с Варей письмо: чего привезти? каких закусок?

Всего хорошего!

Твой Antoine.

Янов продолжает казаться мне надежным.

Пришли с Варей накладные. Накладная на стекло послана, я справлялся.

Маше дано на дорогу 3 рубля.

Так как возможно, что завтра приедут покупатели, то Варю пошли на чуфаровской лошади. Если она опоздает на местный утренний, то пусть едет с почтовым.

С. И. ШАХОВСКОМУ

1 июля 1899 г. Москва.

1 июль.

Большое Вам спасибо за письмо, милый Сергей Иванович. Я собирался писать Вам из Ялты, потом из Мелихова; хотел от всего сердца поблагодарить Вас за то участие, которое Вы приняли в моей семье, когда умер отец. Я хотел приветствовать Вашу деятельность, о которой доходили до нас в Ялту добрые вести, хотел написать Вам побольше, но так дело и ограничилось одним хотением. То адреса я Вашего не знал, то было некогда.

Я здоров, благополучен, живется в общем неинтересно. Зиму провел в Ялте, неистово скучал там; в феврале продал Марксу свои произведения, о чем, вероятно, Вы уже слышали, и эта продажа выбила меня из колеи, и я с февраля до сегодня не написал ни одной строчки; и настроения нет, и завален корректурой марксовского издания, на которую уходит вся моя потенция. В Мелихово я приехал после Пасхи. Опоздали и с парниками, и с рассадой, и с цветами. Застали холод и радостные разговоры о том, что Вареников высек каких-то мужиков, что по Кузьмёнскому мосту нельзя ездить, что Больман растратил, что управа ничего не делает и т. д. и т. д. Это всё было скучно, а главное, после смерти отца Мелихово показалось нам тусклым и ненужным, ненужным тем более, что зимой мне опять придется жить в Крыму, а сестре - в Москве. И на нас сошло наитие - продать Мелихово. И вот мы продаем. Удастся это или нет, я не знаю, но мы уже не серпуховские.

Луиза Львовна говорила мне, что в июле, этак около 15-го, Вы уже будете у себя дома. Если случится проездом быть в Москве и найдется свободная минутка, то, пожалуйста, загляните к нам, хотя бы очень ненадолго, или пришлите сказать, где Вы - и я приеду к Вам повидаться.

Мой адрес: Москва, Малая Дмитровка, д. Шешкова.

Еще раз благодарю и крепко жму руку. Будьте здоровы и счастливы. Мать, которая и теперь со мной в Москве, шлет Вам свой привет.

Ваш А. Чехов.

Недавно я был у Вас и видел свою крестницу.

2 ​​ Чехов пишет

К. Н. ЗАЙЦЕВУ

2 июля 1899 г. Москва.

2 июль.

Милостивый государь

Константин Николаевич!

Будьте добры, передайте Вашему сыну, что я не аккуратен и не отвечал ему насчет имения до сих пор - не по своей вине. Лицо, которое ведет со мной переговоры, всё еще не пришло ни к какому решению, и вчера вечером я получил от него письмо с просьбой подождать окончательного ответа до понедельника будущей недели. Итак, прислать ответ Вашему сыну я могу не раньше вторника.

Готовый к услугам

А. Чехов.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

На конверте:

У Рогожской заставы, завод Гужона.

Его высокоблагородию

Константину Николаевичу Зайцеву.

И. А. СИНАНИ

2 июля 1899 г. Москва - Мелихово.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, с Вашего позволения, посылаю Вам еще две накладных. За пересылку вещей уплочено.

Позвольте пожелать Вам и Вашему семейству всего хорошего и пребыть уважающим и преданным.

А. Чехов.

2 июль 1899.

Москва, Мал. Дмитровка, д. Шешкова.

На обороте:

Только что получил Ваше письмо. Я приеду в Ялту в июле; не могу определенно сказать, какого именно числа, но приеду непременно в июле. О дне приезда извещу телеграммой.

Чем просторнее будет кухня, тем лучше. Делать ворота в переулке - это неудобно.

Простите, что я Вам надоедаю.

Ваш сын в своем письме так вкусно описал Кучукой, что мне захотелось поехать туда и поскорее выстроить дом.

Пишу это, т. е. последние строки сего письма, из деревни. Погода здесь великолепная.

4 ​​ Чехов пишет

И. А. СИНАНИ

4 июля 1899 г. Мелихово.

4 июнь.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю еще одну накладную. Вещей, по-видимому, наберется очень много, и я боюсь, что не найдется достаточно места для их хранения и что еще долго придется злоупотреблять любезностью Бабакая Осиповича, разрешившего складывать их в лесном дворе. Не нанять ли какое-нибудь помещение? Помнится, Мандражи, мой прекрасный сосед, отдавал свой дом внаймы. Вот если бы можно было взять его дом месяца на два, то, мне кажется, нашлось бы место и для вещей и для меня самого; я прожил бы там до окончания постройки. Если дом еще не занят и если можно взять его за невысокую цену до половины сентября, и если в нем можно жить, т. е. можно ручаться, что Мандражи не зарежет меня ночью, то будьте добры переговорите с Мандражи и, если условия покажутся Вам подходящими, телеграфируйте мне по адресу: Москва, Малая Дмитровка, дом Шешкова, Чехову. В телеграмме Вы укажите только число комнат и цену. Примерно так: «три комнаты цена сто». Это значит, что в доме три комнаты и что Мандражи просит за дом до половины сентября 100 р. Если найдется таким образом помещение, то я приеду тотчас же, немедля. Могу взять с собой и прислугу, старушку, которой все равно деваться некуда, так как мы продаем наше подмосковное имение.

Еще раз прошу, простите, что я так варварски надоедаю Вам своими поручениями. Буду ждать ответа.

Низко Вам кланяюсь и жму руку.

Преданный А. Чехов.

Одновременно посылаю по почте растения. Передайте их Мустафе и скажите, чтобы он посадил их вечером и оттенил так, чтобы они дней десять были в тени. Верхнее растение, сахалинскую гречу, надо поливать каждый день, пока не окрепнет, а клубневые раза два в неделю. Поливать вечером. Эти растения я взял на память о нашем имении, быть может примутся. Одно из этих растений принадлежало отцу.

На конверте:

Заказное.

Ялта.

Его высокоблагородию

Исааку Абрамовичу Синани.

ЧЕХОВЫМ

Около 4 июля 1899 г. Мелихово.

Инструкция:

1) Когда поедете в Серпухов, то уплатите по окладному листу в казначейство 12 р. 32 к. за первую половину 1899 г.

2) Если получите от меня телеграмму «поезжайте Серпухов», то это значит, что немедленно нужно ехать в Серпухов, уплатить 12 р. 32 к., подать оба прошения (в казначейство и управу), взять удостоверение в тот же день и привезти мне в Москву.

3) Отправляя на станцию багаж, надо всякий раз давать Роману записочку (см. на обороте).

4) У И. Г. Витте взять проволоку и привезти мне в Москву при случае.

5 ​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

5 июля 1899 г. Москва.

Милая Маша, комиссионеру Виноградову (протеже Ежова) я даю полную доверенность на продажу имения, так что он будет ведать всё: и давать справки, и печатать объявления, и хлопотать насчет купчей и проч. и проч. Тебе останется только одно: получить деньги. Вознаграждение Виноградова 2%.

Стало быть, не хлопочи и уповай. Уповай и больше ничего.

30 тысяч - цена решительная. Так я сказал Виноградову. Но если после всех расходов останется тебе 10 тыс. и мне столько же, то я буду доволен вполне. Значит, можно торговаться и уступить имение за 26-27 тыс.

Завтра опять буду писать.

Роман, когда вез меня на станцию, был навеселе. Если это его настроение будет продолжаться, то брать его с собой в Крым невозможно.

Все вещи Маша довезла в целости.

Будь здорова. Поклоны.

Твой Antoine.

Пошли в Таганрог 4 р. 47 к.

Я не стою ни на какой цене. Если нельзя будет продать скоро за 26-30 тыс., то продадим за 20-23 тыс. Мне всё равно.

6 ​​ Чехов пишет

Н. М. ЕЖОВУ

6 июля 1899 г. Москва.

Дорогой Николай Михайлович, я уезжал домой и теперь опять в Москве. Сегодня я послал Виноградову реестрик. Напишите ему, что я ему очень благодарен за предложенные услуги и что если я понадоблюсь, то пусть даст знать, и я приеду к нему. Меня же можно застать дома каждое утро.

Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

6 июль.

На обороте:

Химки Никол. ж. д.

Николаю Михайловичу Ежову.

Петровское-Лобаново, дача Гусева, № 1.

М. П. ЧЕХОВОЙ

6 июля 1899 г. Москва.

Янов не пришел, но прислал письмо. Ясно, что у него не хватает денег. Сумма же, которую он предлагает окончательно (21 тысяча и его купчая), по-моему, весьма скромна.

Я телеграфировал Зайцеву, послал комиссионеру заполненный бланок, завтра напечатаю объявления, - одним словом, сделаю залп из всех орудий. Просижу в Москве до 12-15, пока не выяснится что-нибудь. В объявлениях обозначу и свой москов<ский> адрес.

У Кенца вместо одной пары петель для хорошей двери дали две. Если останется лишняя, то привези ее, чтобы возвратить.

Виктор Александрович, который сию минуту у меня, тебе кланяется. Лика в Москве. Будь здорова.

Завтра напишу еще.

Твой Antoine.

Вторник вечер.

Мише с семьей и Марии Федоровне поклон.

Вот я и дома. ​​ Театр жизни не обеднел: ​​ все та же необходимость ежедневной борьбы во враждебном окружении.

Я не чувствую себя виноватым в этой враждебности: мне только и остается, что отстаивать себя.

Право на тишину дается в тяжелой борьбе. ​​ 

Кажется, я более уравновесился за это путешествие, чем это получалось прежде: я устал, но не настолько, чтоб утратить радость жизни.

После стамбульского путешествия я долго не мог прийти в себя.

Этот раз я улизнул от ужаса.

7  ​​ ​​​​ Наконец-то по ТКК ясно прозвучало имя Ли Страсберга.

Хороший БДТ-шный спектакль: «Аркадия» Стоппарда.

Но что же Луциан? Кто этот монах? Вестник небытия?

Я бы сказал, Луциан - человек и мечта сразу.

Почему ни одна женщина так не поразила мое воображение?

8  ​​​​ Чехов пишет

О. Л. КНИППЕР

8 июля 1899 г. Москва.

Уезжаю Таганрог важному делу буду Новороссийске воскресенье семнадцатого там встретимся пароходе.

Чехов.

Адрес:

Мцхет дача Берга Ольге Леонардовне Книппер.

О. Л. КНИППЕР

8 июля 1899 г. Москва.

8 июль.

Пишу это в дополнение к своей телеграмме. Около 15 июля я должен быть в Таганроге по важному делу. Попасть в Батум к 17 я не успею. Из Таганрога я выеду 17-го и буду в Новороссийске 18-го - там встретимся на пароходе. Если Вас задержит что-нибудь в Мцхете или Батуме хотя на день и Вы выедете из Батума не 17-го, то телеграфируйте мне по адресу: Таганрог, Чехову.

17-го в субботу из Батума пойдет хороший пароход прямым рейсом.

Мне не везет. Из Петербурга неаккуратно шлют корректуру, живу в Москве, обедать негде, в «Аквариуме» скучно и проч. и проч.

Бегу из Москвы 12-го. Буду в Таганроге 14-го.

Итак, в случае, если измените маршрут, телеграфируйте в Таганрог.

До 18-го!! На пароходе будем пить вино.

Ваш А. Чехов.

Хуже, более по-свински, как живут летом москвичи, нельзя жить. Кроме «Аквариума» и фарса, нет других развлечений, и на улицах все задыхаются в асфальте. У меня варят асфальт под самым окном. От этого дыма и от разговора с Малкиелями я задыхаюсь.

На конверте:

Мцхет Тифлисск. губ.

Ее высокоблагородию

Ольге Леонардовне Книппер.

Дача Берга.

М. П. ЧЕХОВОЙ

8 июля 1899 г. Москва.

8 июль.

Отвечаю на твое письмо по пунктам:

1) Объявлений печатать конечно не надо, потому что их напечатает комиссионер, который, по условию, принимает на себя все расходы по продаже.

2) В Мелихово, если оно не будет продано к тому времени, я приеду в начале августа, а теперь, 12-го июля в понедельник, я поеду в Крым. Это непременно. Если хочешь, то приезжай в субботу и в воскресенье, чтобы потолковать о том, о сем. Кстати же и отдохнешь здесь в Москве.

3) Продать за 21 тыс. всегда успеем. Дадим себе сроку 2 мес<яца>. Лучше запереть и уехать, чем потом раскаиваться и плакаться, что-де задешево продали. Если к сентябрю не продадим за 25-30 тыс., то в сентябре отдадим за 21 тыс.

4) Зайцев едва ли купит.

5) Чем больна Мария Федоровна?

6) Я выеду из Москвы в понедельник со скорым, так как нужно на день заехать в Таганрог для осмотра тамошних заводов. Вернусь в Москву, повторяю, в начале августа.

Если приедешь в воскресенье, то вместе пойдем в театр. В субботу тоже бывают представления. Я буду ждать тебя и в субботу, и в воскресенье.

Будь здорова. Кланяйся всем.

Твой Antoine.

Что же я? Мне, чтобы любить человека, надо чувствовать в его жизни строгие линии: этакий классицизм, бьющий, как фонтан, из всего существования этой личности.

В Ахматовой этой классики много.

Это есть в Демидовой и в Жанне Моро.

Демидова своей внутренней классичностью хорошо продолжает Ахматову.

9  ​​ ​​​​ Чехов пишет:

А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

9 июля 1899 г. Москва.

Дорогой Александр Семенович, Николай Михайлович говорил, что Вы можете передать деньги Е<пифано>ву. Нельзя ли нам повидаться или не напишете ли мне, как переслать Вам эти 25 р.? Не оставить ли их в книжном магазине «Нов<ого) врем<ени>«? Но прислать ли их в редакцию «Будильника»?

В понедельник я уезжаю на юг. Дома бываю по утрам до 11 и по вечерам около 5-6 час<ов>. Во всяком случае черкните.

Ваш А. Чехов.

9/VII.

На обороте:

Здесь.

Александру Семеновичу Лазареву.

Тверская, д. Гинцбург, редакция «Будильника».

М. П. ЧЕХОВОЙ

9 июля 1899 г. Москва.

При продаже имения нотариусу представляются:

1) Купчая крепость.

2) Закладная, уже погашенная.

3) Свидетельство от Серпуховской уездной земской управы, что за нами не числится недоимок. Выдается оно по подаче прошения в управу (нужно две марки по 80 к.)

4) Свидетельство от Серпуховского уездного казначейства, что за нами не числится недоимок. Выдается оно по подаче прошения в казначейство (2 марки по 80 к.)

Больше ничего не нужно. Удостоверения №№ 3 и 4 выдаются тотчас же по подаче прошения, без отлагательства.

Удостоверение от банка, что дом переходит на покупателя, даст сам банк - по просьбе покупателя.

№№ 1 и 2 имеются.

Нотариус напишет купчую в тот же день; на купчей надо расписаться: получено за имение столько-то (см. прежнюю купчую); и затем уехать домой с миром, предоставив всё остальное несчастному покупателю.

Примечание: если имение продает не сам владелец, а доверенное лицо, то, кроме названных документов, нотариусу нужно представить также еще доверенность. Доверенное лицо, подавая прошения в управу и в казначейство, должно писать так: Такого-то (имя рек) по доверенности такого-то (имя рек) прошение.

Долг банку 5177 р. 12 к.

Мой Музиль. Бонадея отдается Ульриху с закрытыми глазами: она не хочет, не должна его видеть.

В романе Музиля слишком много столь ясных указаний.

10 ​​ Чехов пишет

И. А. СИНАНИ

10 июля 1899 г. Москва.

10/VII.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю Вам:

1) Две накладные.

2) Чек на 143 р. Это И. Г. Витте посылает г. Келлеру за вино, взятое для больницы. Будьте добры передайте г. Келлеру (сами или через С. Я. Елпатьевского) деньги или чек.

Я приеду во вторник 20-го июля утром (из Феодосии). Это непременно. Если что-нибудь задержит меня, то буду телеграфировать. С вещами между прочим уже пришла моя кровать походная. Пусть Мустафа распакует ее и поставит в флигеле. Если же кровать так упакована, что ее трудно отыскать, то пусть М<устафа> подождет меня.

Итак, до вторника!

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Был у меня Сергеенко. Он в восторге от Кучукоя.

11 ​​ Чехов пишет

В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

11 июля 1899 г. Москва.

Дорогой Василий Михайлович, в понедельник в 12 часов я уезжаю в Таганрог, а оттуда в Ялту. Стало быть, обедать у Вас не буду.

Возвращусь в конце июля или в начале августа.

Будьте здоровы, крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш душой А. Чехов.

11 июль 99.

На обороте:

Здесь.

Василию Михайловичу Соболевскому.

Поварская, д. Гирш.

16  ​​​​ Но я не должен описывать все детали нашего выживания, денежную сторону нашего существования.

Так же, как и мой стул.

Потому что понятно, что эти ужасные стороны существования существуют, - но они все же остаются на периферии.

Пытаюсь выучить наизусть два испанских стиха (Лорка, 1920): «Прерванный концерт.  ​​ ​​​​ El concerto interrumpido» и «Час звезд. ​​ Hora de estrellas».

Меня мучает всплеск религиозности: себе не представляю, как бы мог воплотить это движении е души.

Душа мне задает роль, но мне сыграть ее – не по силам.

17 ​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

17 июля 1899 г. Таганрог.

17 июля.

Сегодня выезжаю в Новороссийск, оттуда в Ялту.

Здоров. Всё благополучно.

Antoine.

На обороте:

Лопасня Моск. г.

Марии Павловне Чеховой.

20 ​​ Не думаю, что политик может быть плохим кадровиком.

Кто о чем, а я – об Ельцине.

В чем-то этот человек – пример для меня: он явно хорошо разбирается в людях.

Именно в людях, а не в ситуации.

Из его окружения пока что его подвел только Грачев, - но генерала нельзя обвинить в том, что он – не очень большой полководец.

Меня вот очень ​​ смущает факт, что так мало понимаю в людях.

Если б я хоть что-то мог в этом изменить!

21 ​​ Чехов пишет

Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

21 июля 1899 г. Ялта.

Ялта, 21 июль.

Многоуважаемый Юлий Осипович, относительно «полного собрания сочинений» и томов для продажи в розницу я могу сказать только одно, что это хорошо придумано. Что касается заглавия «Новые рассказы», то, пожалуйста, не пользуйтесь им; во-первых, рассказы не новые, а старые, во-вторых, это заглавие было уже у других авторов. Называться первые томы будут просто «рассказы», и для того, чтобы покупатель различал их, на обложке каждого тома будет напечатан перечень помещенных в нем рассказов. Следующие томы будут называться «повести», «пьесы», «рассказы и повести», и если в том войдет только одна вещь, то он будет носить название этой вещи.

Если мы для второго тома сохраним заглавие «Новые рассказы», то этим самым мы свяжем себя и обречем на неприятное занятие в будущем - на придумывание для каждого тома подходящего заглавия. Это неприятное занятие, повторяю, и для автора, и для читателей, которым уже надоели все эти непростые, изысканные заглавия. Итак, назовем второй том, как и первый, просто «Рассказы». Если и экземпляры, назначенные для продажи в розницу, мы будем обозначать на корешке - том I, том II и т. д., то покупатели в претензии не будут, а наоборот.

В Ялте великолепная, не очень жаркая погода. Море тихое. Погода самая подходящая для работы и для отдыха - для чего хотите.

Будьте здоровы, жму Вам руку и благодарю за письмо.

Ваш А. Чехов.

Вы сообщаете, что типография «отправила новую корректуру в Москву». Этой корректуры я не получил. Типография, вероятно, сообщила Вам о той корректуре, которую она послала мне в последний раз и которую я забраковал как не исправленную.

М. П. ЧЕХОВОЙ

21 июля 1899 г. Ялта.

21 июль.

Милая Маша, когда будешь в Москве, то, пожалуйста, побывай в редакции «Русских ведомостей» и уплати казначею кассы взаимопомощи Головину (высокий мужчина за решеткой) мой XVI взнос. Помни: шестнадцатый. Это 3 р. 30 к. или 5 р. 50 к. Тебе дадут красную квитанцию. Если скажут, что за мной недоимка, то уплати и недоимку.

Ялтинский дом очень хорош. Лучше и не надо. Комнаты малы, но это не бросается резко в глаза. Виды со всех сторон замечательные, а из твоей комнаты такие виды, что остается пожалеть, что этого дома у нас не было раньше. Флигель готов совершенно. Уютно и мило. Все деревья, которые я посадил, принялись. Конопля, рицинусы и подсолнухи тянутся до неба.

Книппер в Ялте. Она в меланхолии. Вчера она была у меня, пила чай; всё сидит и молчит.

Погода великолепная. Не очень жарко.

Комната для мамаши тоже очень хорошая. Одним словом, не дом, а волшебство.

Поклон всем, Марии Федоровне самый нижайший.

Будь здорова.

Твой Antoine.

22 ​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

22 июля 1899 г. Ялта.

22/VII.

Милая Маша, отвечаю на твое письмо. Приеду я в Москву не позже 2 августа. Но почему ты ждешь меня? Ведь я оставил тебе доверенность. Продавать имение вдвоем нельзя, нужно, чтобы продавал кто-нибудь один. Я продавать не стану, говорить с Морелем не буду; если ты не хочешь или не умеешь (хоть дело очень несложно), то давай сдадим кому-нибудь другому. Цена зависит вполне от тебя. Продавай хоть за 15 тыс., спорить не буду. Книппер здесь, она очень мила, но хандрит. Постройка идет. Будь здорова. Если не хочешь воспользоваться доверенностью, то поручи кому-нибудь другому, хотя бы Виноградову. Твоя комната очень нравится Книппер. Это не комната, а волшебство.

Упаковка буфета - швах, вся сокрушена.

Кресло дошло благополучно.

На обороте:

Лопасня Моск. губ.

Марии Павловне Чеховой.

И. П. ЧЕХОВУ

22 июля 1899 г. Ялта.

Я в Ялте. Купанье здесь прекрасное, ты мог бы купаться с Володей - и я жалею, что ты остановился не в Ялте. Жарко, но не очень. Перебираюсь к себе во флигель. Дом вышел великолепный.

Где керосинка? Мне не на чем варить и жарить.

Будь здоров. Кланяется тебе Синани.

Твой А. Чехов.

22 июль.

На обороте:

Москва.

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

Подклеиваю книги. Как еще выразить им любовь?

4-ый том Есенина, романсы Рахманинова, французско-русский словарь Щербы.

Тут же слушаю и RL.

23 ​​ Под моим окном пятеро мальчишек избивают одного.

Как это напоминает мое детство!

И что?

Я – не смею ввязаться: ведь все они – бандиты.

Все они только что ухали пистонами, но вот что-то не поделили.

Когда мальчик остался один, я побежал к нему и спросил:

- Почему ты не кричал, когда тебя били?

Он ответил:

- А меня и не били.

Так что я был прав: все они – из одной компании.

Потом я присмотрелся и узнал мальчиков: один из них спускал собаку на моего сына.

Кажется, его звать Олег.

Если бы мальчик мне и пожаловался, его бы избили еще больше.

Какой-то замкнутый круг!

Бандиты с бандитскими, а не дружескими отношениями.

25 Олегу очень тяжело отказаться от любимой собаки.

Так вот и понимаешь, на какие лишения обречен ребенок.

Но завести собаку дома - будет сумасшедший дом.

И как это переживет наш любимый Барсик?

27 ​​ В «Сатириконе» Райкин играет Гамлета. Постановка Стуруа.

28  ​​​​ Музей Чехова в Баден-Вейлере.

Движения души.

Анна Каренина ​​ незадолго до смерти:

- ​​ «А она чувствовала, что рядом с любовью, которая связывала их ((ее и Вронского)), установился между ними злой дух какой-то борьбы, которого она не могла изгнать ни из его, ни, еще менее, из своего сердца».

Чуточку коряво грамматически.

31 ​​ Весь день СМИ неустанно рассказывают, как десять преступников симулировали драку – и так удрали из тюрьмы.

Август

1 ​​ Афера Ливински.

Ливинской?

Тут, в России, особенно об этом не распространяются.

Сомнительная репутация - ​​ тень на всех женщин.

Эта эпоха характерна полным развенчанием женщины.

Эпоха авантюристок.

3 ​​ Петер Штайн ставит «Орестею».

Немецкий спектакль возят по всему миру: уже 150 спектаклей. ​​ 

Пушкин, январь, 1835:

- ​​ «Софья начертана неясно: то ли б-ь, то ли московская кузина. Молчалин не довольно резко подл».

4 ​​ Чехов пишет

Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

4 августа 1899 г. Москва.

4 авг.

Многоуважаемый Юлий Осипович, Вы писали мне в Ялту, что типография послала мне в Москву корректуру о которой я просил, т. е. корректуру, исправленную по листам, возвращенным мною еще в июне. Вот я вернулся в Москву - и корректуры этой нет. Надо думать, что июньские листы исчезли. Ну, аллах с ними. Одновременно с этим посылаю несколько листов. Пусть это будет последняя корректура первого тома. Давайте печатать, а то время уходит. Остальные листы первого тома вышлю завтра или послезавтра.

На «Пьесы» большой спрос, следовало бы поторопиться с их печатанием.

Я теперь в Москве. Адрес: Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

Желаю Вам всего хорошего и жму руку.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию

Юлию Осиповичу Грюнбергу.

Мл. Морская, 22, в редакции журнала «Нива».

5 ​​ Чехов пишет

А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

5 августа 1899 г. Москва.

Милый Александр Леонидович,

будьте добры, побывайте у И. М. Кондратьева и скажите, что в Ораниенбауме на днях шел «Дядя Ваня», между тем разрешения я не давал.

Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

5-VIII-99

А. И. СИНАНИ

5 августа 1899 г. Москва.

5 авг.

Многоуважаемый Абрам Исаакович, в Москве пусто и безлюдно. Чернова, ректора, я не застал, он в деревне на покое. Пришлось послать ему письмо. Сегодня в 2 часа я был в канцелярии попечителя, и там сказали мне, что, во-первых, ректором уже не Зернов, а Тихомиров, и, во-вторых, канцелярия сделает всё, что нужно, если не будет препятствий со стороны университета. Я отправился к Тихомирову; сидел полтора часа в душной приемной, потом был принят чрезвычайно нелюбезно. Мне было сказано, что свободных вакансий нет и что В<ебера> приняли бы только в том случае, если бы в Москве жили его отец или мать, что пусть он поскорее напишет или телеграфирует в канцелярию университета, куда посылать его документы.

Вот Вам! Простите, что так дурно, несчастливо исполнил Ваше поручение; за это я уже сильно наказан: свидание с г. ректором дня на три испортило мне настроение и аппетит.

Передайте Л. Н. Шаповалову, что приборы на окна Киров обещал приготовить только через 3 недели. Говорит, что это такой заказ, который следовало бы сделать заранее: работы много. Я стал просить, нельзя ли поскорее, и он, пожав плечами, сказал, что «может быть» успеет послать заказ и через 2 недели.

Итак, очевидно, в своем доме я буду еще не скоро жить.

Исааку Абрамовичу, Вашей маме и сестре мой сердечный привет и пожелание всего хорошего… Вам жму руку.

Ваш А. Чехов.

Я взял у Исаака Абрамовича 1 экз. «В сумерках». У меня во флигеле лежит несколько экземпляров, возьмите и погасите сей мой долг.

На конверте:

Ялта.

Его высокоблагородию

Абраму Исааковичу Синани.

6 ​​ Чехов пишет

П. Ф. ИОРДАНОВУ

6 августа 1899 г. Москва.

6 авг.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам для альбома 3 фотографии: Буренина, Горького и Чехова. Буренина снимал любитель, и другого такого снимка Вы не найдете нигде в свете. Любитель схватил выражение. Моя фотография предназначается для альбома, отнюдь же не для рамки.

Едучи в Таганрог, я захватил с собой для библиотеки весь материал, относящийся до суда чести над Сувориным. Это секретное досье содержит целую серию объяснительных записок, поданных Сувориным (они набраны). Но - увы! в Таганроге я забыл о них и вспомнил лишь в Ялте, когда увидел их в своем чемодане. Когда будете в Ялте, то, пожалуйста, напомните, и я вручу Вам.

100 р. для приютских яслей вышлю Вам в конце августа или в начале сентября, когда буду в Ялте. Выслал бы теперь, но не хочется толкаться в почтамте, послать же некого.

100 р. - это моя ежегодная дань, если только, конечно, не вылечу в трубу, что, по нынешним временам, очень возможно.

Утром в день отъезда я со своим другом детства ездил на Банный съезд, познакомился с Григорием Аароновичем, видел мулатку. Хороший город!

Приезжайте в сентябре в Ялту, а пока напишите мне, что и как.

Будьте здоровы. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову

от А. П. Чехова.

Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

П. А. СЕРГЕЕНКО

6 августа 1899 г. Москва.

6 авг.

Милый друг Петр Алексеевич, обращаюсь к тебе с большой просьбой. Когда мы подписывали договор, ты между прочим сообщил мне, что А. Ф. Маркс выразил согласие уплатить мне в июле 5 тыс. рублей, если я со своей стороны исполню к июлю пункт договора, относящийся к доставке материала. Напоминаю тебе теперь об этом твоем письме и убедительно прошу навести нужные справки, и если в самом деле есть возможность получить 5 тыс., то я был бы очень рад.

Будь здоров. Крепко жму руку.

Твой А. Чехов.

Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

Москва сейчас: ​​ распространение телефонного хулиганства.

В Ростове-на-Дону в ночи – тридцать.

Боже мой!

Неужели и там, как тут?!

Весь город не спит, все колобродят и дурят.

А днем?

Там - сорок.

Засуха.

8 ​​ Чехов пишет

А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

8 августа 1899 г. Москва.

В Москве 4 августа скончался действ<ительный> статский советник Эмилий Егорович Цабель, преподававший когда-то в Таганрогской гимназии математику и естественную историю, а затем бывший долгое время инспектором Елизаветинского института в Москве.

Быть может, многоуважаемый Абрам Борисович, это пригодится Вам для заметки. Цабель сослуживец А. Ф. Дьяконова и П. И. Вукова. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Абраму Борисовичу Тараховскому.

М. П. ЧЕХОВОЙ

8 августа 1899 г. Москва.

8 авг.

Коншин телеграфировал в контору Виноградова, что он купил имение, и теперь контора считает имение проданным, между тем покупатели валят, как мухи. Вчера приходил один молодой немец, сильно желавший купить, пришло письмо от полковника.

Нового ничего нет. Всё благополучно. Мой грипп прошел. Книппер была вчера у нас и ужинала. Третьего дня был Немирович, был Мейерхольд. Были Гольцев и С. И. Шаховской. Князь весьма жизнерадостен.

Скажи мамаше, что алва вздорожала.

Как поживает Мария Федоровна? Всем поклонись и будь здорова и счастлива.

Твой Antoine.

Говорят, Гога спас БДТ!

А значит, и спас много жизней.

Потому что наша эпоха – не индивидуальностей, но учреждений.

И тот театр, кто стоит мощно как учреждение, - этот театр выплывет.

Прочие, хоть расталантливые, утонут.

Тигры, вроде Гоги и  ​​​​ Захарова, спасали театры.

Не тигр – не спасет.

Славят Товстоногова – славят, прежде всего, учреждение, созданное и спасенное им.

Но что же это за творец, если он откровенно гнобил и Юрского, и Борисова, почему откровенно презирал их спектакли?

10  ​​​​ Мистификации – и самые зловещие!

Бортпроводница находит в самолете записку о бомбе.

Самолет сажают, обыскивают – бомбы нет.

Все СМИ только и говорят, только и пишут об этом.

Но эта истерия подпитывает терроризм!

11 ​​ Чехов пишет:

П. Ф. ИОРДАНОВУ

11 августа 1899 г. Москва.

11 авг.

Многоуважаемый Павел Федорович, пока я в Москве, есть возможность хотя отчасти исполнить библиотечный заказ. Я буду исполнять его мало-помалу, по частям, и сегодня послал уже все те издания «Русской мысли», которые нашел в Вашем длинном списке, и написал кое-кому из авторов, чтобы выслали свои книги в библиотеку прямо от себя. В «Русской мысли» купил я на 8 р. 90 к.; 25% скидки, итого 6 р. 68 к. Это должна мне библиотека. Будьте добры, напишите мне, во-1-х, как имя и отчество г-жи Арбушевской; во-2-х, попросите ее, чтобы она записывала всё, что будет получать по почте и при оказии, от меня лично и от других, неведомых ей людей; я тоже буду вести у себя бухгалтерию и в конце декабря вышлю Вам полный счет. Кстати сказать, почта берет теперь только 40 к. весовых за посылку до 7 фунтов, стало быть, если я буду высылать книги по почте, а не по железной дороге, то это будет не особенно дорого - сравнительно. За пересылку книг, которые Вы получите одновременно с этим письмом, я уплатил только 46 к.

В-3-х, попросите г-жу Арбушевскую также еще, чтобы в своих требовательных листах она, по возможности, около каждой требуемой книги писала - чье издание. В-4-х, похоже, как будто в Вашем листе есть книги, которые уже куплены Вами раньше; например Корелин «Иллюстрированные чтения», которые я сегодня купил и послал Вам. Это, конечно, хорошая книга, стоящая, но не думаю, что у Вас так велик спрос на нее, что понадобился и второй экземпляр.

В Москве дожди и дожди. Скоро начало сезона.

Сегодня был у меня Ваш и мой земляк - актер Вишневский. Приходила дочь покойного Караспасова, свояченица учителя Островского, совершенно слепая; приходила с дочерью, которая хочет поступить в театр, обе просили совета.

Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Жму руку.

Ваш А. Чехов.

Послано 11 авг. 1899:

1) Ремезов. Клеопатра …………………….. 40 к.

2) « Эпилог визант. драм……………… 50 к.

3) « Иудея и Рим ………………………….. 50 к.

4) Ожешкова. Панна Роза …………………. 50 к.

5) Галле Андре. Бомарше …………………. 40 к.

6) Гиро. Фюстель де Куланж ……………. 50 к.

7) Барт. Религии Индии ………………. 1р. -

8) Дюкло. Пастер. Заразные болезни 40 к.

9) - Брожение и самозарождение 40 к.

10) Гаупп Отто. Герберт Спенсер ……… 50 к.

11) Бертло. Наука и нравственность … 60 к.

12) Юноша Клеменс. Сизиф ……………… 50 к.

13) Корелин М. С. Очерки итал.

возрождения ………………………….. 1 р. -

14) Корелин М. С. Иллюстр. чтения по культ.

истории 5 выпусков ………………… 1 р. 70 к.

………………………………………8 р. 90 к.

………………………………………скидка 25%

………………………………………6 р. 68 к.

Пересылка 46 к.

На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

Н. Д. ТЕЛЕШОВУ

11 августа 1899 г. Москва.

Многоуважаемый Николай Дмитриевич, будьте добры, пошлите Ваши книжки «На тройках» и «Повести и рассказы» по адресу: «Таганрог, городская библиотека». При свидании сочтемся.

Желаю Вам всего хорошего и жму руку.

Ваш А. Чехов.

11 авг.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

На обороте:

Здесь.

Его высокоблагородию

Николаю Дмитриевичу Телешову.

У Серпуховских ворот, с. дом.

DW о Пикколо Театро Стреллера.

Прослушал три раза, потому что ​​ есть такие циклы на этой станции.

Франция. ​​ Дело ​​ Полевого – убийство семьи – очень запутано.

Сначала сын сказал, что он убил шестерых, но позже он изменил показания: всех убил незнакомец в маске.

Но что же произошло?

Впечатление, что Франция скрыла результаты расследования.

Или речь шла о русской мафии в Европе?

12 ​​ В полночь – Волчек рассказывает о своем сыне от Евстигнеева.

Жизнь – роман.

Впрочем, любая жизнь в искусстве – роман.

Думаю, сама идея – для моего «Романа в письмах».

Роман об актерской династии.

​​ 

Истра.  ​​​​ С утра под окном начинаются истошные крики детей – и я привычно ухожу в себя.

Я опускаю в душе занавес, закрываюсь от этих людей.

13 ​​ Чехов пишет

И. И. БАРЫШЕВУ

13 августа 1899 г. Москва.

Дорогой Иван Ильич, будь добр, пришли мне следующие издания К. Т. Солдатенкова:

1) Белох Ю. История Греции.

2) Брандес. Шекспир.

3) Буасье. Падение язычества.

4) Гайм. Вильг<ельм> фон Гумбольдт.

5) Гартман. Сущность мирового процесса.

6) Гомер. Илиада. Пер<евод> Минского.

7) Грин. История английского народа.

8) Лависс и Рамбо. Том V.

9) Лансон. I и II томы.

10) Марта. Философы и поэты моралисты.

11) Рибо. Совр<еменная> англ<ийская> психология.

12) Риль. Теория науки.

13) Саади-Ширази. Гюлистан.

14) Трайль. Томы IV, V и VI.

15) Тьюк Хэк. Дух и тело.

16) Шоу. Городские управления в З<ападной> Евр<опе>.

Книги эти благоволи прислать по адресу: Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова, - по возможности утром, чтобы посланный мог застать меня и получить за книги деньги (за вычетом 25%; на сию скидку я имею право как член кассы взаимопомощи).

Кстати, заодно пришли мне на добрую память и свои книжки, по возможности все, с приличным надписом. А я тебе свои пришлю. «Их степенства» и «Сметная публика» желательно было бы иметь в двух экземплярах - один экз<емпляр> с автографом для меня и моего потомства, другой без автографа для производящих.

Давненько мы не виделись. Теперь я в Москве, а к осени опять в Крым.

Будь здоров и благополучен, крепко жму руку.

Твой А. Чехов.

13 авг.

Если вышли I и II томы «М. Ковалевский. Происхождение современной демократии», то и их пришли.

15 ​​ Чехов пишет

К. М. ИЛОВАЙСКОЙ

15 августа 1899 г. Москва.

15 авг.

Многоуважаемая Капитолина Михайловна!

Я пробуду в Москве до 25 авг<уста>; быть может, и дольше - это смотря по погоде и настроению. Во всяком случае, когда приедете в Москву, то, не медля долго, пришлите сказать, что Вы приехали. Мой адрес: Малая Дмитровка, д. Шешкова. Где Вы остановитесь? По-моему, лучшая гостиница - это «Славянский Базар», но здесь нет подъемной машины. Хорош и не высок «Дрезден». (Это против генерал-губернатора, на Тверской.) Подъемная машина есть в «Континентале» (Театральная площадь).

В Москве холодно, сыро, каждый день идет дождь. Хожу в осеннем пальто. Говорят, что холодная погода будет продолжаться до зимы.

В Ялте я видел отца Александра, он говорил, что Вы очень поправились. И Вы теперь пишете, что ремонт Вашего здоровья идет успешно. Значит, зима будет хорошая, я радуюсь за Вас, но боюсь, что, вернувшись в Ялту, Вы опять закупоритесь в теплой комнате.

Видел я дом, который строится у Вас во дворе. Oн еще вчерне, и трудно понять, как и что, но вид у него солидный. Сравнительно с моим домом, Ваш дом обошелся Вам очень дешево. У меня решётка на заборе и ворота стоят 800 р., а оконные и дверные приборы - 536 р. Из сравнения Вашей постройки с моей я могу вывести лишь одно заключение, весьма для меня лестное: Николай Иванович прижимистый человек, у меня же - широкая натура, ужасно широкая!

Итак, до свиданья! Буду в Москве поджидать Вас. Шлю Вам сердечный привет, благодарю за письмо, низко кланяюсь и желаю всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

На конверте:

К. Ilovaпsky. 36 Kaiserwilhelm. Carlsbad.

П. А. СЕРГЕЕНКО

Около 15 августа 1899 г. Москва.

Копия.

«Мн<огоуважаемый> А. П.!

П. А. Сергеенко сообщил мне о Вашем желании получить аванс в счет платежа, который, по условию нашему от 26 января, имею Вам внести в декабре этого года. Охотно исполняю Ваше желание, но в настоящее время, ввиду предстоящих мне крупных платежей, я могу дать только две тысячи рублей…»

Вот-с Вам, г. Сергеенко. Выходит, стало быть, что я аванс просил.

Пожалуйста, один экземпляр твоей книги про Толстого («Как живет…» и проч.) пошли по адресу: Таганрог, городская библиотека. Только ничего не пиши на книге, а то не будут давать ее читать, а спрячут как драгоценность. Ты как-то обещал послать, между тем недавно я был в Таганроге, и книги твоей там не оказалось. Какой же ты патриот после этого?

В Таганроге я был у Григория Аароныча (преемник Потоцкого).

Был в Кучукое.

Будь здоров, жму руку.

Твой А. Чехов.

16  ​​​​ Скоро буду посещать некое религиозное общество.

Что за роль себе выбираю?

Моя это роль?

18  ​​​​ Чехов пишет

И. И. БАРЫШЕВУ

18 августа 1899 г. Москва.

18 авг.

Дорогой Иван Ильич, я еще в Москве, уеду, вероятно, вскоре после 20-го. А возвращусь в Москву не особенно скоро - в апреле.

Здоровье мое довольно сносно. Терпеть было бы можно, если бы только не эта обязательная зимовка в теплых краях. В Крыму зимой скверно.

Спасибо тебе за письмо и за обещание побывать у меня. Буду ждать. Не забудь прислать свои книги; прислать или привезти.

Крепко жму руку.

Твой А. Чехов.

19  ​​​​ Чехов пишет

И. И. БАРЫШЕВУ

19 августа 1899 г. Москва.

19 авг.

Дорогой Иван Ильич, прости, я опять тебя беспокою. В пакете с книгами я не нашел обоих томов Лансона «История французской литературы». Я бы сам приехал за ними, но нездоров, безвыходно сижу дома, а прислать некого, ибо возле меня никого нет, кроме куфарки, да и та всё с солдатом. Пришли, если можно, сегодня или завтра. Если же это письмо дойдет до тебя после пятницы, то вышли Лансона по адресу: Ялта, Чехову.

Еще раз: извиняюсь. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

За книги большое, большое спасибо.

А. С. СУВОРИНУ

19 августа 1899 г. Москва.

19 авг.

Ваше письмо из Ялты прислали в Москву, где я теперь имею пребывание. Был я в Крыму, недавно вернулся в Москву, и, вероятно, завтра или послезавтра придется опять уехать, так как мне нездоровится. Не знаю, бациллы ли то бунтуют, или погода дает себя знать, только мне невмоготу и клонит мою головушку на подушку.

Я писал Вам в Велие Никольское, но ответа не получил. Нового у меня лично ничего, в газетах тоже ничего. Чума не очень страшна. Во-первых, она не захватит особенно большого района, будет всё держаться на отдельных пунктах, во-вторых, как сила опустошительная она не страшнее дифтерита или брюшного тифа, в-третьих, мы имеем уже прививки, оказавшиеся действительными и которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину, жиду. В России это самый неизвестный человек, в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея, столь ненавистного индусам, которые его едва не убили, в самом деле замечательна. Итак, чума как болезнь не особенно страшна. Но она страшна как пугало, сильно действующее на воображение масс. Она натворит много бед в Испании и, пожалуй, помешает выставке.

Про студентов говорят мало. Недавно я ходил в университет к ректору просить, чтобы приняли студента из другого округа; студенту отказали, и сам я был принят чрезвычайно нелюбезно. Приемная ректора и его кабинет и швейцар напомнили мне сыскное отделение. Я вышел с головной болью.

Недавно был я проездом в Феодосии, видел издали Ваш дом. Город совершенно изгажен железной дорогой и добрым гением Феодосии. Армянский дух этого гения чувствуется на каждом шагу.

На юге, в Таганроге я видел Ежова, который осматривал там заводы. Из него вырабатывается порядочный корреспондент. Читали Вы «Евангелие как основа жизни» свящ<енника> Петрова? После этой книги я не читал ничего интересного, кроме, впрочем, «Одиноких людей» Гауптмана - пьесы старой, но ударившей меня в нос своей новизной. Отчего Вы до сих пор не воспользовались этой пьесой? Она очень умна и сценична.

Два французских офицера, из которых один сын бывшего военного министра, убили в Африке своих товарищей офицеров. Вы читали об этом? И это как нарочно в то время, когда бедные французы и без того угнетены всякого рода сюрпризами; один сукин сын Мерсье чего стоит!

Лупит дождь. Значит, не позже как через неделю я буду опять в Ялте.

Что Боря? Как он поживает? Анне Ивановне, Насте и Боре мой сердечный привет и поклон.

Ваше письмо (последнее), по-видимому, читалось кем-то, прежде чем пришло ко мне.

Будьте здоровы. Спасибо Вам за письмо.

Ваш А. Чехов.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

20  ​​​​ Чехов пишет

А. Ф. МАРКСУ

20 августа 1899 г. Москва.

20 авг.

Многоуважаемый

Адольф Федорович!

17 августа я получил от г-жи Печковской две тысячи рублей и до сих пор не поблагодарил Вас, потому что всё это время мне нездоровилось. Приношу Вам мою сердечную благодарность.

Дурная погода продолжается и, по-видимому, не скоро кончится, и мне поневоле приходится торопиться с отъездом в Крым, где я пробуду всю осень и, вероятно, всю зиму. На этих днях я уезжаю туда. Мой адрес: Ялта. Лето кончилось, а у нас готов только один первый том, между тем я рассчитывал, что к осени мы выпустим два первых тома и «Пьесы». На «Пьесы» большой спрос, и их в продаже совсем нет.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Корректуру «Пьес» я буду читать только один раз. Посылаю Вам один экземпляр для набора.

П. А. СЕРГЕЕНКО

20 или 21 августа 1899 г. Москва.

Милый Петр Алексеевич, мне очень грустно, что мое письмо так огорчило тебя. Но прежде чем я извинюсь, позволь принести мои оправдания. Во-первых, «заметного раздражения против» тебя, которое ты нашел в письме, не могло быть или оно только кажущееся, так как я не помню ни одной такой минуты, ни одного мгновения, когда бы испытывал против тебя что-нибудь похожее на раздражение; написал же я тебе о деньгах, потому что ты сам просил меня написать тебе о них; во-вторых, что касается «таганроцких видов» (я не понимаю, что значат эти слова), то если они попали и письмо, то попали невольно, когда пишу я письма, то не претендую на их серьезность, не думаю о том, деловые они или дружеские; в-третьих, я писал всякий раз лично для тебя, совершенно не предполагая, что ты станешь читать их кому-либо другому. Твоих писем я никому не читаю, они секрет для всех, кроме тебя и меня.

Как бы ни было, то, что мое письмо, как ты пишешь, причинило тебе не удовольствие, а горечь, - мне грустно и даже немного совестно. Прошу меня извинить и не сердиться. Если я виноват, то неумышленно.

Завтра я уезжаю на всю зиму.

Твой А. Чехов.

Если можно, пришли мне в Ялту мое письмо или копию с него, чтобы я мог понять, в чем дело. Я не помню, что собственно я писал тебе.

Это письмо, пожалуйста, но читай никому, разорви его.

И. А. СИНАНИ

20 августа 1899 г. Москва.

20 авг.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю Вам семь накладных. По некоторым из них, самым дорогим, уже уплачено на месте отправления, по остальным благоволите уплатить. Не посылаю денег, потому что сам буду в Ялте очень скоро и, быть может, даже приеду раньше, чем этот пакет. Погода в Москве отвратительная, мне нездоровится; приходится поневоле спешить с отъездом.

На память о наших хороших отношениях посылаю Вам письменный стол, американское бюро в таком роде, как в аптеке Левентона, но только лучше. Это настоящей американской работы. Убедительно прошу Вас принять от меня этот подарок и верить в мое искреннее расположение к Вам.

В столе очень много отделений и ящиков, и все они запираются одним ключом, который посылаю тут же в пакете вместе с накладными. Ящик, в который запакован стол, благоволите возвратить мне.

Где Ваш сын? Я ожидал его после 15-го, но его всё еще нет. Быть может, он давно уже в Москве, но церемонится.

Желаю Вам всего хорошего, жму руку.

Преданный А. Чехов.

Настасии Борисовне и Верочке мой привет и поклон.

И. А. СИНАНИ

20 августа 1899 г. Москва.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, так как скоро я буду в Ялте, то письма, получаемые на мое имя, не отправляйте в Москву, а удерживайте у себя. О дне приезда буду телеграфировать.

В Москве скверная погода. Мне нездоровится, и потому я тороплюсь.

Будьте здоровы.

Преданный А. Чехов.

20 авг.

На обороте:

Ялта.

Его высокоблагородию

Исааку Абрамовичу Синани.

Конец века – и в моей жизни, и в жизни Антона Павловича.

Такой сильный ветер, что считаю за благо отсидеться за книгами дома.

21 ​​ Чехов пишет

П. Ф. ИОРДАНОВУ

21 августа 1899 г. Москва.

21 авг.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам все издания Солдатенкова, названные в списке, который Вы мне дали. Недостает только двух томов Ковалевского - они еще не вышли в свет. Всего посылаю 16 авторов, или 23 тома. В пакете Вы найдете также показанного в списке Мясницкого «Смешная публика» и «Их степенства» - по два экземпляра: один с автографом, другой так. Издания Солдатенкова 56 р. 25 к., скидки 25%. Мясницкий 2 р. 75 к., скидки 100%. Пересылка 1 р. И Телешов послал две свои книги; скидки тоже, вероятно, 100%.

На этих днях, т. е. не позже 25 августа, я опять поскачу в Ялту. Здесь в Москве погода ужасная; мое тело всё поет, чувствую себя нездорово. Итак, стало быть, адресуйтесь в Ялту. Туда же попросите адресоваться и Тараховского, который высылает мне в Москву газету, за что я ему очень благодарен.

Грустно, что я не увижу Вас в Ялте. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку и низко кланяюсь - Вам и Вашей семье.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Заказное.

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

21 августа 1899 г. Москва.

21 авг.

Многоуважаемый Абрам Борисович, на сих днях я стал получать «Приазовский край», высылаемый, очевидно, Вами - и как нарочно завтра или послезавтра я уезжаю в Ялту на зимовку. Будьте добры, велите переменить адрес. Можете при этом сказать: какой беспокойный человек!

Обещанный мной прейскурант проволочной решетки вышлю зимой, когда сам получу.

Когда мы виделись в Таганроге, я забыл спросить у Вас: отчего Вы до сих пор не состоите членом нашей литературной кассы взаимопомощи? Устав кассы в библиотеке, кажется, имеется; я выслал туда. Привет Вашей семье. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Абраму Борисовичу Тараховскому.

1998.  ​​​​ В Германии 8.000 жителей объединились в «Общество владельцев крыс».

22  ​​​​ Чехов пишет

М. О. МЕНЬШИКОВУ

22 августа 1899 г. Москва.

22 авг.

Дорогой Михаил Осипович, Ваше последнее письмо Вы писали по пути к дому, значит, Вы уже в Царском Селе, в родных тундрах. Как бы ни было, адресую это письмо в Царское.

Я, по-видимому, уже не человек, а блуждающая почка. Судите сами: 20-го июля я уехал на Кавказ, оттуда в Крым, в начале августа возвратился в Москву, а в среду опять уезжаю в Крым, где останусь, вероятно, на всю осень и даже зиму. В Москве отвратительная, мрачная погода, и холодно, и сыро, мне нездоровится, надо торопиться с отъездом, хотя уезжать совсем не хочется. Доколе я буду так блуждать, когда войду в свою колею и стану вновь оседлым человеком - ведомо одному аллаху.

Итак, письма Ваши направляйте в Ялту; при этом считаю нелишним добавить, что будет грустно, если этот скромный провинциальный адрес сотрется в Вашей памяти или наскучит Вам.

Пожалуйста, пришлите мне Вашу фотографию с автографом: Михаил Меньшиков. Это для Таганрогской городской библиотеки, которая собирает портреты писателей. Мне прислали список, там значитесь Вы и Лидия Ивановна. И вот если бы Вы ходатайствовали перед Лидией Ивановной и прислали мне четыре карточки (две для библиотеки, две для меня лично), то я прислал бы Вам в ответ благодарственное письмо.

Мы продали Мелихово, но как-то странно. Новый владелец вступает во владение теперь же, деньги же платит в отдаленном будущем, в несколько сроков.

Как Вы поживаете? Что у Вас нового? Как Яша? Будьте здоровы и благополучны. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Царское Село.

Михаилу Осиповичу Меньшикову.

Магазейная, д. Петровой.

23  ​​ ​​​​ Нет, не люди меня совращают, но созданный ими мир.

Видимо, само существование в мире требует человеческого падения.

24 ​​ Чехов пишет

А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

24 августа 1899 г. Москва.

24 авг.

Милый Алексей Максимович, слухи о том, что я пишу роман, основаны, очевидно, на мираже, так как о романе у меня не было даже помышлений. Я почти ничего не пишу, а занимаюсь только тем, что всё жду момента, когда же, наконец, можно будет засесть за писанье. Недавно я был в Ялте, вернулся в Москву, чтобы побывать на репетициях своей пьесы, но прихворнул тут немножко, и вот опять нужно ехать в Ялту. Уезжаю я туда завтра. Усижу ли там долго, буду ли там писать - сие неизвестно. В первое время придется жить на бивуаках, так как дом мой еще не готов.

Почти одновременно с Вашим пришло и письмо из «Жизни» - о том же. Сегодня напишу и в «Жизнь».

Вашего «Фому Гордеева» я читал кусочками; откроешь и прочтешь страничку. Всего «Фому» я прочту, когда кончите, читать же ежемесячно по частям я решительно не в состоянии. И «Воскресение» я тоже не читал по той же причине.

Свою «Жизнь» я растерял; если «Фома» не выйдет отдельной книжкой в этом году, то прочту в журнале, который возьму в Ялте у Волковой.

Гиляровский налетел на меня вихрем и сообщил, что познакомился с Вами. Очень хвалил Вас. Я знаю его уже почти 20 лет, мы с ним вместе начали в Москве нашу карьеру, и я пригляделся к нему весьма достаточно. В нем есть кое-что ноздрёвское, беспокойное, шумливое, но человек это простодушный, чистый сердцем, и в нем совершенно отсутствует элемент предательства, столь присущий господам газетчикам. Анекдоты рассказывает он непрерывно, носит часы с похабной панорамой и, когда бывает в ударе, показывает карточные фокусы.

Меня томит праздность, я злюсь. Когда Вы приедете в Ялту? В каких числах сентября? Буду очень, очень рад повидаться с Вами и потолковать о текущих делах. Привезите Вашу фотографию и Ваши книжки.

Ну, будьте здоровы и богом хранимы. Пишите в Ялту. Жму руку.

Ваш А. Чехов.

О. Л. КНИППЕР

Август, не позднее 24,1899 г. Москва.

У меня в 2 часа деловой разговор. Буду у Вас обедать после 3-х, этак 3 1/2 - 4 часа.

А. Чехов.

На конверте:

У Никитских Ворот, угол Мерзляковского пер.,

д. Мещери<но>вой.

Ее высокоблагородию

Ольге Леонардов<не> Книппер.

О. Л. КНИППЕР

Август, не позднее 24,1899 г. Москва.

Сегодня я не выхожу из дому, но тем не менее все-таки в 7 час. приеду.

25 ​​ Чехов пишет

А. Ф. МАРКСУ

25 августа 1899 г. Москва.

25 августа.

Многоуважаемый

Адольф Федорович!

Ваше письмо я получил за два часа до отъезда в Ялту, и очень рад, что оно застало меня в Москве.

«Пьесы» будут VII томом. Будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы мне выслали в Ялту корректуру «Пьес». Я не задержу ее и, еще раз повторяю, буду читать ее только однажды. Мой адрес: Ялта. Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию

Адольфу Федоровичу Марксу.

Мл. Морская, 22.

26 ​​ Чехов пишет

С. И. ШАХОВСКОМУ

26 августа 1899 г. Курск.

Мои спутники уступили мне место внизу, и я спал чудесно. Около Курска холодно, пасмурно.

Еще раз благодарю за хлопоты, упаковку и проводы. До свидания!

Ваш А. Чехов.

Четверг.

26 августа, похожее на 26 октября.

На обороте:

Москва.

Князю Сергею Ивановичу Шаховскому.

Тверской бульв., меблированные комнаты Романова.

27 ​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

27 августа 1899 г. Бахчисарай.

В Курске холодно, в Харькове теплей, а в Крыму жарко, природа сияет. Со мной в одном поезде едут романистка Машенька Крестовская и д-р Акименко из Харькова (знакомый Эфрос), и в отдельном салон-вагоне инженер Сытенко со своей супругой. Я был в салон-вагоне, мадам приняла меня очень любезно, поиграла мне лицом. У нее на лице не хватает кожи, и поэтому чтобы открыть глаза, нужно закрыть рот, и чтобы открыть рот, надо закрыть глаза.

Говядину и яйца съел. Один стакан разбился. Завтра утром буду телеграфировать. Пишу это, сидя в вагоне. Машенька К<рестовская> надоедливая, грозит часто встречаться в Ялте.

Я здоров. Кланяйся всем.

Antoine.

27 авг.

Бахчисарай.

На обороте:

Москва,

Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 14.

Марии Павловне Чеховой.

28  ​​​​ Чехов пишет

И. П. ЧЕХОВУ

28 августа 1899 г. Ялта.

28 авг.

Керосинка нашлась и два подсвечника тоже. Пишу про это вечером, сидя у себя на Аутке. Кухня уже готова, к приезду наших дом примет более или менее жилой вид. Погода теплая, ясная. Всё благополучно. Вещи приходят в целости.

Будь здоров. Соне и Володе нижайший поклон.

Твой Antoine.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

29  ​​​​ Чехов пишет

А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

29 августа 1899 г. Ялта.

Драгоценный Алексей Максимович, я уже в Ялте, в собственном доме. Синани просит Вас убедительно, пожалуйста, привезите ему Ваших книг; на них в Ялте большой спрос - этому я сам свидетель.

Погода здесь жаркая. Благорастворение полнейшее. Ждем Вас. Прошу ко мне на пирог в ближайшее воскресенье, а в будни - обедать. До свиданья!

Ваш А. Чехов.

29 авг.

На обороте:

Нижний Новгород.

Алексею Максимовичу Пешкову.

Полевая, 20.

И. А. СИНАНИ

29 августа 1899 г. Ялта.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю Мустафу:

1) Пусть Трофим или гипнотизер покажут ему, как получать почту. Я сказал на почте, что мой турок будет приходить за корреспонденцией с моей карточкой.

2) Нельзя ли сегодня же до двух часов взять у Прика из подвала мои вещи, менее громоздкие, и, сложивши на ломового, привезти мне? Если можно, то отправьте Мустафу к Прику с запиской. Мне главным образом нужны ящики и красный сундучок. Мебель не нужна. Мне кажется, что теперь нашлось бы место для всех моих вещей.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

29 авг.

На обороте:

Его высокоблагородию

Исааку Абрамовичу Синани.

М. П. ЧЕХОВОЙ

29 августа 1899 г. Ялта.

29 авг.

Милая Маша, вот подробности. Кухня уже готова, комната для Марьюшки тоже. В твоей комнате настилают паркет; хотели оклеивать обоями, но я остановил, сказав, чтобы подождали твоего приезда. Комнаты моя и мамаши будут готовы к первому сентября совершенно, т. е. будет и пол, и обои, и оконные приборы. Внизу приготовляют одну комнату для Куркина. Я живу во флигеле, устроился уютно. Тесно от вещей, и большую услугу оказал мне твой шкаф, куда я прячу белье.

Все вещи пришли в целости. Столовое белье цело, невредимо, простынь много. Шкаф дошел благополучно.

В передней тоже не будут трогать стен до твоего приезда. Обои будут только у меня и у мамаши. Ватерпруф спешат кончить. В колодезе вода хорошая.

«Новости дня» и «Русские ведомости» получаем, «Курьера» нет.

В поезде и на пароходе очень много пассажиров. Это имейте в виду. Приехав в Севастополь, не ждите, когда выдадут багаж, а тотчас же нанимайте извозчика и потом уж ждите, сидя на извозчике. Так поступают все опытные туристы, когда не желают остаться без извозчика. Такса до пристани 75 к. с багажом. Одного извозчика для вас хватит, так как здесь парные, четырехместные. На пристани я вас встречу, с багажом управится Мустафа.

Вчера обедал в женской гимназии. Там горе: по доносу протоиерея, отца поповны, уволили священника, законоучителя. Вся Ялта возмущена и решила не знаться ни с протоиереем, ни с поповной.

Это пишу я утром. Пил кофе. Спиртовка хороша. Бутылка молока 10 коп., продается оно по соседству.

Во дворе хотя и не особенно просторно, но для кур место найдется.

До декабря я остался совсем без денег. Придется занимать.

На нашей земле хорошо растет клевер. Если успеешь, то привези фунт клеверу и столько же тимошки и люцерны.

Вчера я поступил в «Общество потребителей», имеющее бакалейный и винный магазин; взял пай за 50 р. Теперь все товары нам будут доставлять на дом. На сих днях поставлю телефон.

Ольге Леонардовне передай, что цветок ей кланяется; он дошел благополучно и уже сидит в саду под грушей. Шоколадную курицу я подарил одной гимназистке.

За сим будь здорова. Поклон мамаше. Я здоров.

Твой Antoine.

Г. М. ЧЕХОВУ

29 августа 1899 г. Ялта.

Милый Жорж, я уже в Ялте, в собственном помещении. Мать и сестра приедут сюда 5-го сентября.

Прости, я опять хочу беспокоить тебя поручением. Дело в том, что в Ялте цветочные горшки дороги, а в Таганроге дешевы. Будь добр, при случае купи мне сотню или две согни самых маленьких горшков (в 1 - 1 1/2 вершка вышиной) и полсотни средних и по десятку разной величины по твоему усмотрению и вышли мне грузом, налож<енным> платежом. Нужнее всего самые маленькие горшки, хотя бы меньше вершка - это чтобы пробовать всхожесть семян. Если поблизости где-нибудь есть горшечный (гончарный) завод, то закажи на заводе. Ты справься у кого-нибудь, не торопясь.

Хорошо бы также получить из Таганрога в последнюю навигацию соленых арбузов, небольшой бочонок. Нельзя ли купить где-нибудь? Обмозгуй сие и черкни, а я за это исполню дюжину твоих поручений. Поклонись тете, Володе и девочкам. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

29 авг.

На обороте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Георгию Митрофановичу Чехову.

30  ​​​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

30 августа 1899 г. Ялта.

Милая Маша, здесь, начиная с Лозовой, жарко, поэтому, выезжая из Москвы, одевайтесь так, чтобы не изжариться в Севастополе. Когда я плыл, то пароход качало, но только около Георг<иевского> монастыря. Плавание было чудесное, масса пассажиров. Второй класс без продовольствия стоит 1 р. 15 к.; для Марьюшки на пароходе найдете чай и молоко. Палуба для I и II класса общая. Если мамаша не сможет на пароходе обедать, то пообедает дома, так как я приготовлю бульон и провизии. Молоко есть.

Если успеешь, то купи в английском магазине или у Мюра дамский портмоне, красный, подешевле и поизящней, чтоб было меньше железа. Купи у Попова духов разных.

Кружка для кваса разбилась. Лампа и стекла к ней целы.

Боюсь, что ватерпруф нe успеют кончить к Вашему приезду. Что тогда делать?!

«Курьер» получаем.

Будь здорова.

Твой Antoine.

30 авг.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

31  ​​​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

31 августа 1809 г. Ялта.

Из Севастополя пароход не выходит по четвергам и субботам; поэтому вы не должны выезжать из Москвы во вторник и в четверг.

Меня водят за нос. Полы и ватерпруф всё еще не готовы, и нe знаю, когда будут готовы, - и воображаю, какая чепуха будет, когда вы приедете. Кухня и помещение для Марьюшки готовы совершенно.

Жарко.

Твой Antoine.

31 авг.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

Сентябрь

1  ​​​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

1 сентября 1899 г. Ялта.

1 сентябрь.

Полы настилают и торопятся с ватерпруфом, но вот беда: кровати еще не пришли. Преемник Бодри выслал 13 авг<уста>, значит, придут кровати около 5-10 сент<ября>. Спать не на чем. Есть кровать только для Марьюшки, есть диван - и больше ничего. Обои придут из Одессы через неделю.

Вы приедете как раз вовремя: начинаются лунные вечера. Чайницу и сахарницу купил.

Спроси у Ефима Зиновьевича: не даст ли мне какой-нибудь банк под вексель до 20 декабря 3-5 тыс.? И с тем, чтобы уплата по векселю была произведена в Петербурге. Узнай, а то у меня в карманах совсем пусто. В декабре по договору я получаю от Маркса целую уйму денег.

Будь здорова.

Твой Antoine.

Телеграфируйте о дне приезда.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

2  ​​​​ Чехов пишет

А. П. ЛУКИНУ

2 сентября 1899 г. Ялта.

2 сентября.

Многоуважаемый Александр Петрович!

А. Рофе в Ялте - фирма серьезная - предлагает 20% скидки членам кассы взаимопомощи. Будьте добры, сообщите об этом кому или куда следует, а мне не откажите написать, что я должен ответить г-ну Рофе. Члены кассы в Ялте - нередкие гости, некоторые проживают здесь подолгу - и предложение г. Рофе заслуживает внимания.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий, преданный

А. Чехов.

Ялта.

Украинские рабы в Москве.

Много слухов об их безжалостной  эксплуатации.

Хоть и создано «Объединение переселенцев России», ​​ оно мало что может.

3  ​​​​ Чехов пишет

О. Л. КНИППЕР

3 сентября 1899 г. Ялта.

3 сент.

Милая актриса, отвечаю на все Ваши вопросы. Доехал я благополучно. Мои спутники уступили мне место внизу, потом устроилось так, что в купе осталось только двое: я да один молодой армянин. По нескольку раз в день я пил чай, всякий раз по три стакана, с лимоном, солидно, не спеша. Всё, что было в корзине, я съел. Но нахожу, что возиться с корзиной и бегать на станцию за кипятком - это дело несерьезное, это подрывает престиж Художественного театра. До Курска было холодно, потом стало теплеть, и в Севастополе было уже совсем жарко. В Ялте остановился в собственном доме и теперь живу тут, оберегаемый верным Мустафою. Обедаю не каждый день, потому что ходить в город далеко, а возиться с керосиновой кухней мешает опять-таки престиж. По вечерам ем сыр. Видаюсь с Синани. У Срединых был уже два раза; Вашу фотографию они осматривали с умилением, конфеты съели. Л<еонид> В<алентинович> чувствует себя сносно. Нарзана не пью. Что еще? В саду почти не бываю, а сижу больше дома и думаю о Вас. И проезжая мимо Бахчисарая, я думал о Вас и вспоминал, как мы путешествовали. Милая, необыкновенная актриса, замечательная женщина, если бы Вы знали, как обрадовало меня Ваше письмо. Кланяюсь Вам низко, низко, так низко, что касаюсь лбом дна своего колодезя, в котором уже дорылись до 8 саж<ен>. Я привык к Вам и теперь скучаю и никак не могу помириться с мыслью, что не увижу Вас до весны; я злюсь - одним словом, если бы Наденька узнала, что творится у меня в душе, то была бы история.

В Ялте чудесная погода, только ни к селу ни к городу вот уже два дня идет дождь, стало грязно и приходится надевать калоши. По стенам от сырости ползают сколопендры, в саду прыгают жабы и молодые крокодилы. Зеленый гад в цветочном горшке, который Вы дали мне и который я довез благополучно, сидит теперь в саду и греется на солнце.

Пришла эскадра. Смотрю на нее в бинокль.

В театре оперетка. Дрессированные блохи продолжают служить святому искусству. Денег у меня нет. Гости приходят часто. В общем скучно, и скука праздная, бессмысленная.

Ну, крепко жму и целую Вашу руку. Будьте здоровы, веселы, счастливы, работайте, прыгайте, увлекайтесь, пойте и, если можно, не забывайте заштатного писателя, Вашего усердного поклонника

А. Чехова.

На конверте:

Москва.

Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских Ворот, д. Мещериновой.

А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

3 сентября 1899 г. Ялта.

3 сент.

Драгоценный Алексей Максимович, здравствуйте еще раз! Отвечаю на Ваше письмо.

Во-первых, я вообще против посвящений чего бы то ни было живым людям. Я когда-то посвящал и теперь чувствую, что этого, пожалуй, не следовало бы делать. Это вообще. В частности же посвящение мне «Фомы Гордеева» не доставит мне ничего, кроме удовольствия и чести. Только чем я заслужил сие? Впрочем, Ваше дело судить, а мое дело только кланяться и благодарить. Посвящение делайте, по возможности, без излишних словес, т. е. напишите только: «посвящается такому-то» - и будет. Это только Волынский любит длинные посвящения. Вот Вам практический совет еще, если желаете: печатайте больше, этак не меньше 5-6 тысяч. Книжка шибко пойдет. Второе издание можно печатать одновременно с первым. Еще совет: читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. У Вас так много определений, что вниманию читателя трудно разобраться и оно утомляется. Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву»; это понятно, потому что ясно и не задерживает внимания. Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду. За сим еще одно: Вы по натуре лирик, тембр у Вашей души мягкий. Если бы Вы были композитором, то избегали бы писать марши. Грубить, шуметь, язвить, неистово обличать - это несвойственно Вашему таланту. Отсюда Вы поймете, если я посоветую Вам не пощадить в корректуре сукиных сынов, кобелей и пшибздиков, мелькающих там и сям на страницах «Жизни».

Ждать Вас в конце сентября? Отчего так поздно? Зима в этом году начнется рано, осень будет короткая, надо спешить.

Ну-с, будьте здоровы. Оставайтесь живеньки-здоровеньки.

Ваш А. Чехов.

В Художеств<енном> театре спектакли начнутся 30-го сентября. «Дядя Ваня» пойдет 14 октября. Лучший Ваш рассказ - «В степи».

4  ​​ ​​​​ «Дружеская встреча» Гете: какая-то девушка падает ему в объятья.

Ему – 57.

В полночь к нам ломился мужик, что путал нашу квартиру с соседской.

Люде пришлось его увещевать.

6 ​​ В 1976-ом читал «Капитал» Маркса параллельно с восьмитомником  ​​​​ великого Островского.

Как поразила «Снегурочка»!

7  ​​​​ Чехов пишет

М. С. МАЛКИЕЛЬ

7 сентября 1899 г. Ялта.

7 сентябрь.

Многоуважаемая Мария Самойловна, обращаюсь к Вам с большой просьбой. «Новости дня», очевидно, желая подшутить надо мной, напечатали заметку, а потом и небольшую статью о том, что я будто открываю на берегу Крыма санаторию или колонию для земских учителей, - и это было передано по телеграфу в провинциальные газеты, и теперь земские учителя присылают мне письма с выражением благодарности и с просьбой принять в санаторию. Вы знакомы с Н. Е. Эфросом. Пожалуйста, прошу Вас, повидайтесь с ним и передайте ему просьбу мою - не продолжать этой шутки. Он за что-то сердит на меня, каждый год непременно подносит мне что-нибудь. Скажите ему, что я был бы рад, если бы он откровенно объяснил, в чем дело. И спросите: неужели нет других способов разрешать недоразумения - без того, чтобы не вводить в заблуждение читателей и учителей, которые пишут теперь мне и прилагают на ответ марки? Пожалуйста, если можно, исполните мою просьбу.

Наши еще не приехали. Я скучаю. Как живете? Как Ваша сестра?

Жму Вам руку и низко кланяюсь.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

На обороте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Марии Самойловне Малкиель.

Сухаревская Садовая, д. Малюшина.

9  ​​​​ Чехов пишет

А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

9 сентября 1899 г. Ялта.

Привет Вам, милый Александр Леонидович! Наши приехали благополучно, шоколад довезли - спасибо! Послать из Ялты нечего, и чтобы хоть чем-нибудь заплатить Вам за гостинец и ласку, посылаю сей таганрогский вид. Да умилится сердце Ваше!

Как репетиции? Вскорости буду писать Вам длинно, а пока жму руку и шлю тысячу пожеланий.

Друг детства, ученик Таганр<огской> гимназии А. Чехов.

Поклон всем!!!

9/1Х.

Ялта.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Александру Леонидовичу Вишневскому.

Леонтьевский пер., д. Иордана.

О. Л. КНИППЕР

9 сентября 1899 г. Ялта.

9 сент.

Записочку, духи и конфеты получил. Здравствуйте, милая, драгоценная, великолепная актриса! Здравствуйте, моя верная спутница на Ай-Петри и в Бахчисарай! Здравствуйте, моя радость!

Маша говорит, что Вы не получили моего письма. Как? Почему? Письмо я послал уже давно, тотчас же по прочтении Вашего.

Как живете? Как работается? Как идут репетиции? Нет ли чего новенького?

Наши приехали. Помаленьку размещаемся в большом доме. Становится сносно.

Телефон. От скуки звоню каждый час. Скучно без Москвы, скучно без Вас, милая актриса. Когда мы увидимся?

Из Александринки получил телеграмму. Просят «Дядю Ваню».

Бегу в город и на базар. Будьте здоровы, счастливы, радостны! Не забывайте писателя, не забывайте, иначе я здесь утоплюсь или женюсь на сколопендре.

Целую крепко Вашу руку, крепко, крепко!!

Весь Ваш А. Чехов.

«Паршак» ушел.

На конверте:

Москва.

Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских Ворот, д. Мещериновой.

И. П. ЧЕХОВУ

9 сентября 1899 г. Ялта.

Милый Иван, наши доехали благополучно. Бабушку укачало, а мать - ничего. Живем в большом доме, помещения достаточно. Вещи приходят мало-помалу.

Я надеюсь сильно, что к Рождеству ты приедешь в Ялту. Для тебя будет приготовлено всё: и комната, и постель, и все удобства. А летом в Кучукой. Для Володи можно будет завести лошадь.

Все здоровы. Здесь С. И. Шаховской. Кланяйся Соне и Володе.

Твой Antoine.

99 9/IX.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

10 ​​ Чехов пишет

М. Ф. ТЕРЕНТЬЕВОЙ

10 сентября 1809 г. Ялта.

10 сентября.

Многоуважаемая Мария Федоровна, пожалуйста, не обращайте внимания ни на Лапшевникова, ни на Галушкина, ни на Ватрушкина. Вас никогда не переведут без моего ведома, и во всяком случае, если кто-либо из сильных мира сего пожелает перевести Вас, то я приму все зависящие от меня меры, чтобы мелиховская школа не лишилась Вас. Главное лицо в школе - Вы, и никто кроме Вашего прямого начальства, училищного совета, не имеет права приказывать или предлагать Вам что-либо по служебной части.

Теперь просьба. Маша (Ваша попечительница) говорит, что у Вас есть деньги. Если можно, изобретите как-нибудь способ, чтобы возможно скорее послать 25 рублей А. И. Анисимовой (очень даже прекрасно!). Деньги пошлите вместе с прилагаемым письмом. Сделайте это возможно скорее; хотя бы пришлось нанять кого-нибудь за деньги.

Живем мы очень прекрасно, все здоровы. Весной приедет к нам в Крым М. Ф. Терентьева и проживет у нас всё лето. Ей будет дана особая комната с чудесным видом на море и горы.

Будьте добры, передайте привет и поклон Вашей матушке - от меня и от сестры. Евгения Яковлевна тоже кланяется.

Будьте здоровы и благополучны. Не волнуйтесь. Если случится что-нибудь неприятное и понадобится моя помощь, то телеграфируйте на наш счет, по адресу: Ялта, Чехову.

Искренно Вас уважающий, бывший серпуховский помещик, а ныне ялтинский обыватель

А. Чехов.

11 ​​ Хороший Любшин в «Вечном муже».

ЧП на флоте: моряк убил семь сослуживцев.

Вот куда бы меня унесло, кабы не мое призвание?!

Ни за что не поверю, что остался бы в России: так утомительна эта ежедневная борьба с соседями, со всеми прочими обстоятельствами.

Вот и сейчас, чудится, живу не в России с ее ужасами, а в осени.

12 ​​ Вот нет ни кино, ни театра в моей жизни, - так что вспоминаю насмотренные шедевры много и часто. «Брат Алеша», «Кавказский меловой  круг», «Женитьба» - и с Казаковым, и с Борисовым.

Странно, что мой кумир Юрский вовсе потускнел, а вот Даль и Борисов постоянно приходят на ум.

15 ​​ Чехов пишет

И. А. СИНАНИ

Около 15 сентября 1899 г. Ялта.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, вещи, вероятно, уже пришли, посылаю Мустафу за ними и даю ему на расходы 15 р. Должно быть, пришли горшки из Таганрога.

Желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Пусть Мустафа зайдет в аптеку Левентона и возьмет там мои покупки.

В. А. ГОЛЬЦЕВУ

15 сентября 1899 г. Ялта.

15 сентябрь.

Здравствуй, милый друг Виктор Александрович! Прости, не шлю повести, потому что она еще не готова. Паркетчики и плотники стучат с утра до вечера и мешают писать. И погода уж очень хорошая, трудно сидеть в комнате.

Были слухи, что ты приедешь скоро в Крым. Правда ли?

Где Вукол? Как его здоровье? Если он вернулся в Москву, то поклонись ему.

Пришли фотографию.

Еще просьба, на сей раз коммерческая: нельзя ли взять у кого-нибудь в Москве тысячу рублей взаймы до декабря? В декабре получаю от Маркса целые горы денег, теперь же в сентябре сижу без гроша. Не даст ли мне взаймы контора «Русской мысли»? Я должен конторе, магазин должен мне за «Сахалин» - и мы, кажется, квиты или почти квиты, посему я и дерзаю просить о займе. В декабре уплатил бы с благодарностью. А то не даст ли Д. И. Тихомиров? Прости, голубчик, что я беспокою тебя этой неприятной просьбой. Утешаю себя тем, что в долгу не останусь. Если Д. И. Тих<омиров> в Москве и если он расположен давать взаймы литераторам, то я взял бы до 15 декабря три тысячи.

Повесть получишь к декабрьск<ой> книжке. Маленький роман в 4 листа - к апрельской. Ты как-то обещал все четыре листа сего романа втиснуть в одну книжку, не разделяя.

Сестра кланяется. Жарко. Здесь хорошее красное вино - 30 к. за бутылку.

Ну, будь здоров. Жму руку.

Твой А. Чехов.

Адрес: Ялта.

И. М. КОНДРАТЬЕВУ

15 сентября 1899 г. Ялта.

15 сентября 1899.

Многоуважаемый

Иван Максимович!

Будьте добры, сделайте распоряжение о высылке мне гонорара по адресу: Ялта. Здесь есть временное отделение Государственного банка, деньги можно послать переводом в письме - и это был бы самый дешевый способ пересылки.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Ялта.

Юрий  ​​​​ Любимов благодарит Лужкова за ремонт Таганки. К его восьмидесятилетию. Так уж получилось.

Мэр новой Москвы дает деньги на когда-то знаменитый авангардистский театр.

Талант Любимого при нем, но сейчас его спектакли не вызывают ажиотажа.

Он похож на благородного патриарха русской культуры: с его замечательным обликом, неспешностью и умом.

Надо ввести такое звание: ​​ «патриарх ​​ русской культуры».

Сейчас он ​​ инсценирует Солженицына: «Шарашка».

16  ​​​​ Современная звезда ​​ - Сергей Женовач, ученик Фоменко.

Педагог на кафедре режиссуры в мастерской профессора П. Н. Фоменко.

С 1988 по 1991 гг.: ​​ режиссер в театре-студии «Человек».

1988:  ​​​​ «Панночка» Н. Садур по повести Гоголя «Вий».

1989: ​​ «Иллюзия» П. Корнеля.

С 1991 по 1998 гг.: ​​ работал в Театре на Малой Бронной.

1992: ​​ «Король Лир» У. Шекспира и ​​ «Пучина».

1993: ​​ «Леший» А.П.Чехова.

1995: ​​ театральная трилогия по роману Ф. М. Достоевского «Идиот» (1995): «Бесстыжая», «Рыцарь бедный», «Русский свет».

1996: ​​ «Маленькие комедии»  ​​​​ по одноактным пьесам И.С.Тургенева («Завтрак у предводителя», «Провинциалка», «Разговор на большой дороге»).

1997: ​​ «Пять вечеров» А.М.Володина.

1998:  ​​​​ театральная фантазия «Ночь перед рождеством» ​​ по одноименной повести Н.В.Гоголя.

Я уверен, что должен посетить спектакли этого мастера: так много о нем слышал.

Почему я записываю, не видя?

Потому что об этом много говорится.

Потому что я об этом читал.

Пока что нет источника, откуда я мог бы брать прямо.

Если такой источник информации появится, это преобразит дневник.

Но нельзя прекращать дневник только потому, что он плохой: моя «плохость» - отражение слабости российских СМИ.

17  ​​​​ Чехов пишет

П. В. УНДОЛЬСКОМУ

17 сентября 1899 г. Ялта.

17 сентябрь 1899 г.

Многоуважаемый

Павел Васильевич!

Я говорил Вам третьего дня и теперь подтверждаю письменно, что я добуду Вам взаймы для Мухалатского училища тысячу рублей. Но для этого нужно, чтобы Вы сообщили мне, по возможности в скором времени, что у Вас уже есть дарственная на участок земли, пожертвованный для школы С. В. Кокоревым, и что Вами уже положены в сберегательную кассу на имя Мухалатского училища две тысячи рублей, Вами уже собранные на постройку. Другими словами, нужна уверенность, что постройка Мухалатского училища начнется в самом скором времени.

Ответ желательно было бы получить до января. Тысячу рублей Вы получите без расписки, на срок по Вашему усмотрению, и долг этот будет погашаться исключительно пожертвованиями, которые с течением времени будут поступать в пользу Мухалатского училища.

Позвольте пожелать Вам успеха и всего хорошего. Искренно Вас уважающий и готовый к услугам

А. Чехов.

Ялта.

П. В. ПЕТРОВУ

17 сентября 1899 г. Ялта.

Дорогой Петр Васильевич, одеяло «казуар», которое я купил у Вас летом, сильно лезет; я чистил его многократно, но это не помогло. Оставить его у себя я не могу, потому что оно покрывает шерстью всё мое платье, которое трудно потом бывает чистить. Решаюсь послать его Вам с большой просьбой: отдать его в чистку в Москве и после чистки прислать в Ялту налож<енным> платежом или поступить, как Вы найдете нужным. Одеяло доставит Вам кн. С. И. Шаховской, мой приятель.

Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

17/IX.

19 ​​ ДР Голдинга

УИЛЬЯМ ГОЛДИНГ

ИЗ НОБЕЛЕВСКОЙ ЛЕКЦИИ

Выступать перед столь искушенным собранием затруднительно в любом возрасте. Сама мысль о таком выступлении взывает к серьезности. Не говоря уже о том, что старости не пристало легкомыслие. Как говорится, нет хуже дурака, чем старый дурак.

Впрочем, дурак средних лет ничуть не лучше. Двадцать пять лет назад я бездумно принял ярлык «пессимиста», не понимая, что он навсегда привяжется ко мне, что и случилось, подобно тому, как к Рахманинову привязалась его прелюдия си-диез минор. Не исполнив ее, он не мог покинуть сцену, публика его не отпускала. Точно так же критики зарывались в мои книги и не выбирались из них, не обнаружив там чего-нибудь, так сказать, безнадежного. Ума не приложу, почему лично я никакой безнадежности не ощущаю. Однажды я даже попробовал объясниться и, отвечая на вопрос критика, назвал себя вселенским пессимистом, но космическим оптимистом. Возможно, я рассчитывал на то, что всякий, обладающий языковым чутьем, поймет, что я использую не предметное, а более широкое значение слова «космический», хотя изначально оно и слово «вселенский» - равнозначны. Разумеется, если иметь в виду вселенную, которую конструирует ученый по законам, обеспечивающим повторяемость и точную воспроизводимость этой конструкции, я - пессимист и повергаюсь ниц перед великой богиней Энтропией. Но я - оптимист, когда думаю о духовном измерении, которое ученый старается не заметить, ибо так велит его наука. Слава Нобелевской премии столь велика, что мои произведения стали вовсю цитировать, и ничто не мешает мне присоединиться к этой модной игре. Двадцать лет назад я пытался сформулировать в мыслях моего; героя разницу между двумя типами сознания, но все запутал. Мой герой сидит в тюрьме.

«По рельсам друг за другом идут поезда. Затмения предсказуемы. Пенициллин излечивает пневмонию. Атом можно расщепить. Непрерывные, год за годом, объяснения изгоняют тайну и раскрывают реальность - полезную, понятную, беспристрастную. Скальпель и микроскоп здесь бессильны, скорее подходит осциллограф.

И все-таки каждое действие непрерывно взвешивается на весах и оказывается не полезным или бесполезным, благоприятным или неблагоприятным, а - добрым или злым, ибо то, что мы называем духом, овевает своим дыханием вселенную, но не касается ее, касается же он только непроницаемого, плененного, отторгнутого от мира, касается, судит, выносит приговор и удаляется. Оба мира реальны. Моста между ними нет».

Ибо мы знаем теперь, что у вселенной было начало. Мы знаем также, или, по крайней мере, наука допускает, что в центре «черной дыры» законы природы не выполняются. Поскольку большинство ученых хотя бы немного религиозны, а религиозные люди в большинстве своем редко бывают абсолютно чужды науке, человечество оказывается в очень смешном положении. Его научный ум верит в чудеса внутри «черной дыры», а его религиозный ум верит в чудеса вне ее. И тот, и другой, в сущности, верят в чудеса, credimus quia absurdum est ((верим, потому что абсурдно)). Слава в вышних Богу! Вы не дождетесь от меня нивелирующего пессимизма.

...Вы вправе спросить, когда же наконец этот старик заговорит о том, чем он занимается? Будет ли он говорить о романе? Ну, так и быть, поговорим чуть-чуть о нем, но только чуть-чуть и, так сказать, по касательной. Хотя все занятия, за которые присуждается премия, имеют свое собственное неповторимое значение, ни одно из них не может существовать само по себе. Даже роман, стоит автору ​​ запереться в башне из слоновой кости, не найдет иных читателей, кроме тех, у кого есть своя собственная башня из слоновой кости. Мне всегда казалось, что перспективы у романа довольно слабые. Позвольте мне снова процитировать себя. Речь идет о подрастающих детях, и не о каких-то особенных, а о самых обычных детях.

«Детей не интересует качество книги. Они делят книги по жанрам. Есть книги про любовь, книги про войну, про путешествия, вестерны, научная фантастика. Ребенок скорее возьмется читать что-то из уже знакомого жанра, чем рискнет попробовать что-нибудь новое. Ему необходима этикетка на бутылке, убеждающая его, что это - то же самое лекарство. Детектив обязательно нужно упаковать в зеленую обложку, иначе читатель заподозрит, что ему подсунули книгу, где нет ни одного убийства. Я имею в виду простых людей, большинство из нас, не особенно интеллигентных и одаренных, но благожелательных, хотя и растерявшихся среди непереваренных фактов и нагромождений технических новшеств. Есть ли у литературы шансы выдержать конкуренцию с отработанными развлекательными жанрами, предлагаемыми нам в любое время дня и ночи? По-моему, литература становится для них довольно скучным способом занять время, пока по телевизору не показывают вестерн. Конечно же, их жизнь будет легче, чем у их предков в 19 веке. Они будут меньше верить и меньше бояться. Но подобно тому, как грязные деньги вытесняют чистые, так и низовая культура вытесняет высокую. Если всякая способность к оценочному суждению подавлена или неразвита, какое будущее ждет тогда поэзию, художественную литературу, по-настоящему бесстрашный театр, роман, пытающийся по-новому увидеть жизнь, одним словом, - все своевольное?».

Я написал это лет двадцать назад, и с тех пор, если говорить о романе, положение только ухудшилось. Границы жанров стали еще более четкими. Конкуренция со стороны массовых средств информации ужесточилась. Но в конце концов роману незачем с ними бороться - ведь он претендует на бессмертие.

...Я говорил о башне из слоновой кости и об уникальности любого из наших занятий. Теперь же, упомянув о романе, я должен добавить, что в конечном счете все они сливаются - литература и все остальное. Скажем прямо, перед нами стоит дилемма: или мы сметем себя с лица Земли мгновенно, или будем понемногу расточать богатство Земли, пока наконец ее не разрушим. Нужно ли быть писателем, чтобы предоставить вам слабое утешение, доказывая, что эти угрозы взаимно исключают друг друга? Я не стану долго рассуждать о первой угрозе, о мгновенной катастрофе. С моей стороны было бы безответственным запугивать вас атомной бомбой, хотя при нынешних обстоятельствах столь же безответственно и не замечать грозящих нам опасностей. Вам известно о них не хуже меня...

Разобраться со второй опасностью сложнее. Как сказал другой нобелевский лауреат, наш мир может кончиться «не взрывом, а всхлипом». Лет шестьдесят, нет, семьдесят назад я обнаружил одно волшебное место, которым был совершенно очарован. Оно находилось на западном побережье Англии, в скалах на берегу моря. Я рано познакомился с причудливой игрой Земли, Луны и Солнца и наслаждался ею, хотя меня постоянно убеждали в том, что с научной точки зрения человек не способен управлять чем-либо на расстоянии. Когда Луна находилась в определенной фазе, отлив оказывался особенно сильным и обнажал моему взору какую-то впадину, которая запомнилась мне как пещера. Жизнь в той или иной форме так и кипела вокруг скал и в лужицах между ними. Но одна расщелина, самая дальняя, открытая мне, похоже, волею Провидения, да и то раза два за все каникулы, - эта последняя расщелина у самого края морских глубин дала приют таким удивительным обитателям, каких я никогда больше не видел. Я припоминаю сейчас и даже испытываю, хотя, увы, не могу его точно описать, какое-то особое возбуждение, волнение и, нет, не симпатию или антипатию, но жадное узнавание живого создания во всей его таинственности и необычности... Мне казалось, будто моим глазам открылся центр нашей вселенной - только протяни руку, только смотри!.. Когда летние каникулы закончились и я уехал от моря настолько далеко, насколько это в Англии возможно, я увез с собой, как некое сокровище, память об этой пещере - странным образом я увез с собой эту пещеру и ее обитателей, которые так удивительно цвели. Бессонными ночами, полными страха перед сверхъестественным, я призывал ту самую фазу Луны, возвращаясь мыслями к скользким, облепленным водорослями скалам. И хотя я был далеко оттуда, случалось, я обнаруживал себя перед той расщелиной, словно лунатик глядел на отступающую воду и бывал вознагражден зрелищем волшебной красоты нашего мира.

Я побывал там впоследствии. То углубление - теперь это было для меня всего-навсего углубление - по-прежнему там, и при сильном отливе, если как следует нагнуться, можно в него заглянуть. Там больше никто не живет. По иронии судьбы расщелина совершенно чиста, чистый песок, чистая вода, чистая скала. Там, где некогда прилепились живые создания, остались две дыры, словно две глазницы, так что, немного пофантазировав, можно представить себе, будто бы видишь череп. Ни малейшего следа.

Но почему? Естественный процесс? Нефть? Быть может, волшебную сказку моего детства погубили сточные воды или какие-то химикаты? Не знаю, да это и неважно. Важно другое (хотя это лишь крохотный пример, один из миллионов ему подобных): вот как мы опустошаем ту единственную планету, которая отведена нам для жизни.

Так что же должна сказать по этому поводу литература? У нас есть компьютеры и спутники, наша техника способна доставить на другую планету сложнейшую аппаратуру и получать от нее сигналы. И прочая, и прочая. Все это вам известно лучше моего. В распоряжении литературы имеются только слова, то есть такой же примитивный инструмент, как и каменный топор или, скажем, тупое бронзовое зубило, которым человек впервые выбил в камне свое подобие. Этот инструмент дает не так уж и много, равно как и осколок кремня. Но вспомните Черчилля. Ведь что бы ни говорил его циничный критик, Черчилль получил Нобелевскую премия не за стихи и не за прозу. Он получил ее за несколько простых сентенций, которые не являются ни поэзией, ни прозой, - за то, что известно под удачным названием - «поэзия факта». Он получил Нобелевскую премию за те страстные высказывания, в которых заключена сама суть человеческого мужества и дерзости. Тем из нас, кто жил в его времена, известно, что Черчиллева «поэзия факта» изменила ход истории.

Стало быть, бронзовое зубило не такой уж и жалкий инструмент. Слова посредством ревностного служения, мастерства, страсти и таланта могут оказаться невероятно могучим средством. Они могут подвигнуть людей говорить друг с другом, потому что слова, оброненные писателем, выражают не столько его собственные мысли, сколько мысли изрядной доли населения земного шара. Они могут позволить человеку беседовать с человеком, путнику - со своим попутчиком, так, чтобы по каждой нации прокатилась волна здравого смысла и разумной осторожности, волна, которую не смогут проигнорировать правители и торгаши, так что нации сумеют говорить с нациями. И значит, есть надежда, что мы научимся умерять свои притязания и быть осмотрительными, принимая от щедрот природы не более того, что нам причитается... Этого не достичь посредством механических приемов открытой пропаганды. Сам я этого не умею, я не умею писать рассказы, которые прививали бы человеку осторожность в поступках; но есть другие, кто это умеет, и они всегда были. Нам нужно больше человечности', больше заботы, больше любви. Некоторые возлагают свои надежды на политическую систему, которая все это даст; другие считают, что только любовь способна породить такую систему. Лично я полагаю, что истина находится посередине и что мы будем вести себя по-человечески, то есть спотыкаться на пути, поступать то красиво и благородно, то глупо и не очень умно, покуда нам не станет очевидной вся нелепость насилия, которому мы подвергаем нашу планету.

...Слава приходит и уходит, и увядают любые лавры. Один очень практичный человек, Юлий Цезарь, - которого, понятно почему, я всегда называю в уме фельдмаршалом лордом Цезарем, - так вот, говорят, что Юлий Цезарь носил лавровый венок, чтобы прикрыть свою лысину. Даже одобряя в принципе идею лауреатства, не следует забывать, что именно эти лавры прикроют, и только ли лысину. Короче говоря, лауреат не должен относиться к своему лауреатству слишком серьезно. К счастью, Провидение - уж и не знаю, как сказать иначе, лишний раз и вполне естественным образом напомнило мне о скромной величине моей персоны.

Буквально на следующий день после того, как я узнал, что стал нобелевским лауреатом по литературе за 1983 год, я приехал в один провинциальный городок и припарковал машину в неположенном месте. Я покинул машину на несколько минут, а когда вернулся, увидел на переднем стекле сообщение о штрафе... Со смиренным видом я сел в машину и на малой скорости завернул за угол. Там я увидел двух полицейских. Я притормозил возле них и вытащил свою квитанцию... Я спросил их, нельзя ли мне, поскольку я очень тороплюсь, проехать в местный полицейский участок и заплатить штраф на месте. «Нет, сэр, - ответил старший полицейский, - боюсь, что нельзя». Он наградил меня улыбкой, явно предназначенной для нарушителей, которые особой опасности не представляют, но несколько глуповаты. Он указал на пустую графу в квитанции, над которой значилось «имя и адрес отправителя». «Вы должны вписать сюда свое имя и адрес, - пояснил он. - Потом выпишите чек на десять фунтов для получения в министерстве юстиции по адресу, указанному здесь. Потом напишите тот же адрес на конверте, наклейте в верхнем правом углу конверта шестнадцатипенсовую марку и отправьте его по почте. И позвольте поздравить вас с Нобелевской премией по литературе».

Р.S.

Вот что бывает, если так называемой славой увенчать писателя не прежде, чем он научится притворяться безобидным, забавным, кротким чудаком с неизменной улыбкой из Диккенса. Боюсь, что я в отчаянии - сожалею - не обращайте внимания - это совершенно ничего не значит, уверяю вас. Астрономы и мистер Черчилль знают, что говорят: надежда есть. Соблюдайте порядок, не забывайте об осторожности, слушайтесь здравого смысла - и вполне вероятно, что все как-нибудь обойдется, что имеется какая-то альтернатива нестерпимому ужасу - мало ли что лично я в нее не верю, такая уж у меня странная специальность: происхождение Зла, - но существует настоящая литература, полезная, в ней содержится все, что нужно человеку: вера, надежда, любовь... По правде говоря, дорогой сэр, не видать бы мне этой премии, прочитай кто-нибудь внимательно «Медных бабочек» или «Повелителя мух».

​​ 

Постскриптум, 1996, № 1. С. 3-7

Сэр Уильям Джеральд Голдинг.

William Gerald Golding.

19 сентября 1911 - 19 июня 1993.

Английский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1983 года. За почти сорокалетнюю литературную карьеру Голдинг издал 12 романов; всемирную известность ему обеспечил первый из них, «Повелитель мух», считающийся одним из выдающихся произведений мировой литературы XX века.

22  ​​​​ Чехов пишет

Е. П. КАРПОВУ

22 сентября 1899 г. Ялта.

22 сентября 99.

Дорогой Евтихий Павлович, посылаю Вам «Дядю Ваню» заказною бандеролью. Очень и очень сожалею, что, по дальности расстояния, не могу повидаться с Вами и поговорить и не могу побывать хотя бы на одной репетиции. Мне бы хотелось, чтобы Соню взяла В. Ф. Комиссаржевская, Астрова - Самойлов, если он служит у Вас. Говорят, что в провинции Самойлов прекрасно играл Астрова. Если же его у Вас нет, то эту роль отдайте г-ну Ге. Войницкого, т. е. дядю Ваню, сыграет прекрасно Горев, профессора - Н. Ф. Сазонов, Телегина - В. Н. Давыдов.

Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

И. П. ЧЕХОВУ

22 сентября 1899 г. Ялта.

22/IX.

Киров до сих пор не прислал дверных приборов, нет даже накладной - и мы сидим в доме без дверей. Если будешь на Мясницкой, то, пожалуйста, побывай у Кирова и скажи, что он обманывает меня с 9-го августа, когда я уплатил ему по счету более 500 р., и, очевидно, будет обманывать без конца; и спроси, угодно ли ему будет возвратить мне деньги, или же я должен подать <на> него в суд.

У нас все здоровы. Погода чудесная.

Кланяйся Соне и Володе.

Твой Antoine.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

А я – в конце двадцатого века. Мне холодно. Гуляю по полям.

Роль странника слишком близка.

К счастью, с годами она мешает все меньше.

Но все меньше и воодушевляет.

23  ​​​​ Чехов пишет

С. И. ШАХОВСКОМУ

23 сентября 1899 г. Ялта.

Дорогой Сергей Иванович, здравствуйте! Не сердитесь, что я послал Вам телеграмму насчет Кирова. Сегодня ночью я получил по телеграфу ответ: «приборы посланы», но я не верю.

Здесь Н. Н. Хмелев с женой, П. И. Куркин, ждут И. И. Орлова. Уповаем, что Вы еще вернетесь в Ялту. И есть примета: Вы забыли у нас карту Южного берега.

Как поживаете? Отчего Вы ничего не пишете? Где были, кого видели? Как змея? Как Вишневский и прочие? Наши все здоровы. Маляры и паркетчики продолжают неистово стучать и портить воздух. Куркину нравится Крым и особенно турки.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Увы, стражду: нет денег!

23/IX.

На обороте:

Князю Сергею Ивановичу

Шаховскому.

Тверской бульв., меблированные комнаты Романова.

Интересная книга:

Лойс Гордон.  ​​​​ Мир Самюэля Беккета. Йельский университет, 1996.

24  ​​​​ Святые строчки Ахматовой:

У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

Примириться с жизнью!

Это актуально.

25  ​​​​ Чехов пишет

А. Ф. МАРКСУ

25 сентября 1899 г. Ялта.

25 сентября 1899 г.

Многоуважаемый

Адольф Федорович!

Н. А. Рубакин взял на себя труд доставить корректуру. Будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы были разобраны и совершенно исключены рассказы, поименованные в прилагаемом списке. Рассказ «Анюта» должен быть помещен после рассказа «Белолобый».

В Вашем последнем письме Вы сообщили мне, что мне скоро будет выслана корректура «Пьес». Корректуры до сих пор я не получал, между тем следовало бы поторопиться выпуском в свет «Пьес», так как их в продаже нет и на них, повторяю, большой спрос.

Я не получал еще также корректуры обложки первого тома.

Второй том будет называться так же, как и первый: «Рассказы», и на обложке будет указано его содержание. Мне неизвестно, какие условия Вы заключили с Сувориным, покупая у него оставшиеся экземпляры его изданий, и могу ли я теперь же внести во второй том часть «Пестрых рассказов» и заняться редактированием третьего тома, в который войдут «Пестрые рассказы» и «В сумерках» изд<ания> Суворина.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Ялта.

26  ​​​​ Чехов пишет

А. Н. ГОВАЛЛО

26 сентября 1899 г. Ялта.

26 сентября 1899 г.

Милостивый государь

Анастасий Николаевич!

Приношу мою искреннюю благодарность Аутскому обществу за воду, которою я пользовался во время постройки, и прошу Вас передать мое пожертвование в пользу Аутской мечети 25 р.

Имею честь быть с почтением.

А. Чехов.

27  ​​​​ Чехов пишет

В. А. ГОЛЬЦЕВУ

27 сентября 1899 г. Ялта.

Милый Виктор Александрович, начинаю высылать тебе рассказы для чтения в кружке. Выбирай, буде охота. Немного погодя пришлю еще, потом еще и еще.

Будь здоров, весел. Поздравляю с началом сезона. Дай бог, чтобы он начался и прошел благополучно.

У меня уже всё готово, могу работать. Становится тихо.

Жму руку.

Твой А. Чехов.

27/IX.

На обороте:

Москва.

Виктору Александровичу Гольцеву.

Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».

28  ​​​​ Чехов пишет

А. Ф. МАРКСУ

28 сентября 1899 г. Ялта.

28 сентября 1899 г.

Многоуважаемый

Адольф Федорович!

В настоящее время я читаю корректуру второго тома. В свое время я послал список рассказов, которые должны войти в этот том, между тем типография не руководствуется этим списком, присылает рассказы по своему выбору, и сегодня, например, я получил рассказы, которые были написаны мной в последние два года и которые могут войти лишь в последний, Х том. Присланы в корректуре также рассказы «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви», - рассказы, принадлежащие к серии, которая далеко еще не закончена и которая может войти лишь в XI или XII том, когда будет приведена к концу вся серия.

Убедительно прошу Вас сделать распоряжение, чтобы типография, набирая рассказы, всякий раз строго держалась моего списка, чтобы рассказы, написанные в позднейшее время, не набирались и не печатались вместе с ранними, иначе наши томы будут представлять из себя по составу нечто беспорядочное и случайное. Я знаю, Вы теперь очень заняты и Вам теперь не до меня, и если я решаюсь беспокоить Вас письмами, то только во имя порядка и потому, что Вы сами и в письмах, и словесно выражали желание, чтобы чтение корректуры и печатание моих произведений были закончены возможно скорей.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим.

А. Чехов.

Ялта.

Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

28 сентября 1899 г. Ялта.

28 сентября.

Многоуважаемый Юлий Осипович, сегодня я послал Адольфу Федоровичу деловое письмо; будьте добры, ознакомьтесь с его содержанием и посодействуйте. В добавление еще раз позвольте пожаловаться на изумительную медленность, с какою посылается мне корректура, на совершенное игнорирование моих писем и проч. и проч. Мне была прислана корректура II тома в начале лета; я прочел и возвратил. Затем дней пять назад я опять получил корректуру II тома, но уже в другом составе; среди старых юмористических рассказов попался новейший («Белолобый»), я и его прочел и отослал, не желая заводить переписку из-за одного рассказа, а сегодня мне прислали то, что может войти только в самые последние томы. «Пьес», о которых так много писалось в письмах и говорилось, не присылали до сих пор. Простите, что я наскучаю Вам, но что же делать, я не знаю, как мне быть, как обойтись без того, чтобы не беспокоить. Если типография завалена работой, то можно было бы отложить печатание моих произведений на неопределенное время, я ничего не имел бы против этого. Вообще я готов на какие угодно условия, лишь бы только в сношениях моих с типографией установился хотя какой-нибудь порядок.

Скоро пришлю для «Нивы» рассказ. Пусть возрадуется сердце Вальтера, которому очень хочется, чтобы я печатался в «Ниве».

Адольф Федорович при мне сделал распоряжение, чтобы мне были высланы сочинения Терпигорева. Сочинений сих я не получил.

В Крыму очень хорошая погода.

Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку. Преданный

А. Чехов.

Ялта.

Если список рассказов для II тома затерян, то пошлите в типографию прилагаемый листок. Для III, IV и V тома пойдут томики изд<ания> Суворина «Пестрые рассказы», «В сумерках», «Рассказы» и «Хмурые люди», плюс еще несколько рассказов, не вошедших в эти томики.

1998. Убили чиновника, курировавшего вся питерскую похоронку.

Похоронную индустрию.

Витает идея поселить всех высоких чиновников в специальные, охраняемые дома.

ТКК (ТВ «Культура») так забросало однообразными фильмами о БДТ, что их избегаю.

29  ​​​​ Чехов пишет

О. Л. КНИППЕР

29 сентября 1899 г. Ялта.

29 сент.

Ваше благоразумное письмо с поцелуем в правый висок и другое письмо с фотографиями я получил. Благодарю Вас, милая актриса, ужасно благодарю. Сегодня у вас начало спектаклей, и вот в благодарность за письма, за память я шлю Вам поздравление с началом сезона, шлю миллион пожеланий. Я хотел было послать телеграмму директорам и поздравить всех, но так как мне не пишут, так как обо мне, очевидно, забыли и даже не прислали мне отчета (который, судя по газетам, вышел в свет недавно) и так как в «Чайке» играет всё та же Роксанова, то я почел за лучшее делать вид, что я обижен, - и вот поздравляю Вас только одну.

У нас был дождь, теперь ясная, прохладная погода. Ночью был пожар, я вставал, смотрел с террасы на огонь и чувствовал себя страшно одиноким.

Живем мы теперь в доме, обедаем в столовой; есть пианино.

Денег нет, совсем нет, и я занимаюсь только тем, что прячусь от своих кредиторов. И так будет до середины декабря, когда пришлет Маркс.

Хотел бы написать Вам еще что-нибудь благоразумное, но никак ничего не придумаю. У меня ведь сезон не начинался, у меня нет ничего нового и интересного, всё то же, что и было. И ничего не жду, кроме дурной погоды, которая уже на носу.

В Александринке идут «Иванов» и «Дядя Ваня». Ну, будьте здоровы, милая актриса, великолепная женщина, да хранит Вас бог. Целую Вам обе руки и кланяюсь в ножки. Не забывайте.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Ольге Леонардовне Книппер.

Угол Б. Никитской и Мерзляковского пер.,

д. Мещериновой.

Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ

29 сентября 1899 г. Ялта.

29 сент.

Многоуважаемый Борис Александрович, у меня стучат плотники, очень шумно, писать негде, и я поневоле должен быть краток. Маркевича я не помню. Он был когда-то учителем в Таганрогской гимназии, но я уже не застал его там. Помнится, у него учился мой брат. Книжки Вашей в магазине Синани, где торгуют книгами (Вы были в нем), - нет.

С удовольствием поехал бы в Севастополь, но едва ли пустят дела. И постройка еще не кончена, и пора, давно уже пора приниматься за работу. Когда буду в Севастополе, то, конечно, побываю у Вас непременно и напомню Вам о Вашем обещании показать мне эскадру.

Что еще? Фотографию вышлю завтра. А за сим простите, отложу продолжение этого письма до того благополучного времени, когда уйдут плотники и маляры.

Большое спасибо за письмо, будьте здоровы и счастливы. Пришлите Вашу фотографию.

Жму руку.

А. Чехов.

1998. В глазах всего мира Ливински сражается с Клинтоном: с мужчиной и любовником.

Такая вот открытая война.

Это очень рационализирует отношения полов.

Это тоже результат глобализации.

30 ​​ Чехов пишет

О. Л. КНИППЕР

30 сентября 1899 г. Ялта.

30 сент.

По Вашему приказанию, тороплюсь ответить на Ваше письмо, где Вы спрашиваете насчет последней сцены Астрова с Еленой. Вы пишете, что Астров и этой сцене обращается к Елене, как самый горячий влюбленный, «хватается за свое чувство, как утопающий за соломинку». Но это неверно, совсем неверно! Елена нравится Астрову, она захватывает его своей красотой, но в последнем акте он уже знает, что ничего не выйдет, что Елена исчезает для него навсегда - и он говорит с ней в этой сцене таким же тоном, как о жаре в Африке, и целует ее просто так, от нечего делать. Если Астров поведет эту сцену буйно, то пропадет всё настроение IV акта - тихого и вялого.

Я послал с князем Александру Леонидовичу японский массаж. Пусть А<лександр> Л<еонидович> покажет сию штуку своему шведу.

В Ялте вдруг стало холодно, подуло из Москвы. Ах, как мне хочется в Москву, милая актриса! Впрочем, у Вас кружится голова, Вы отравлены, Вы в чаду - Вам теперь не до меня. Вы теперь можете написать мне: «Шумим, братец, шумим!»

Я пишу Вам, а сам поглядываю в громадное окно: там широчайший вид, такой вид, что просто описать нельзя. Фотографии своей не пришлю, пока не получу Вашей, о змея! Я вовсе не называл Вас «змеенышем», как Вы пишете. Вы змея, а не змееныш, громадная змея. Разве это не лестно?

Ну-с, жму Вашу руку, низко кланяюсь, стукаюсь лбом о пол, многоуважаемая.

Скоро пришлю еще подарок.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Ольге Леонардовне Книппер.

Б. Никитская, угол Мерзляковского пер.,

д. Мещериновой.

Л. С. МИЗИНОВОЙ

30 сентября 1899 г. Ялта.

30 сент.

Вы пишете о моих невестах по обыкновению, милая Лика, но ни слова о том, как поживаете, как здоровье, как идут Ваши дела. Я ничего не буду писать о Ваших женихах и начну с того, что я здоров или почти здоров, живу в собственном доме в Ялте, и что погода здесь хорошая, летняя, и что мне скучно без Москвы. Маша здесь, вернется в Москву после 20-го октября. У матери болят зубы, старуха Марьюшка приятно удивлена, что у нас во дворе собственный лавровый лист, но, по-видимому, Крым ей не нравится и хочется в Россию.

Когда Вы приедете в Ялту? Напишите мне поподробнее обо всем, а главное - о себе. Кстати сообщите адрес Ольги Петровны.

Бываете ли в театрах? Видаетесь ли с Левитаном? С Мамонтовым?

Напишите же, Лика, не ленитесь и не откладывайте в долгий ящик.

Здесь прекрасное вино 35-40 к. за бутылку, чудесный белый хлеб и белый овечий сыр. По вечерам хорошо есть белый сыр и запивать красным вином. Приезжайте.

Ваш А. Чехов.

И. П. ЧЕХОВУ

30 сентября 1899 г. Ялта.

Милый Иван, Киров прислал накладную. В предыдущем письме я забыл написать тебе, что в Ялте был С. И. Шаховской, теперь он в Москве (Тверской бульв<ар>, Мебл<ированные> к<омна>ты Романова) и может рассказать тебе про наше житье.

Наши здоровы. Всё мало-помалу ус<тра>ивается*, и жизнь входит в колею. Нового ничего нет. Маша вернется в Москву после 20 окт<ября>. Напиши, как поживаешь и что нового в Москве. Соне и Володе привет и поклон. Будь здоров.

Твой Antoine.

99 30/IX.

У нас П. И. Куркин.

На обороте:

Москва.

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

* Автограф поврежден.

Октябрь

1 ​​ Веневитинов:

Души неведомый хранитель!

….

Но в душу влей покоя сладость,

Посей надежды семена,

И отжени от сердца радость –

Она – неверная жена.

Эти строчки волнуй всю жизнь.

Чехов пишет:

МОСКОВСКОМУ ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ТЕАТРУ

1 октября 1899 г. Ялта.

Бесконечно благодарю поздравляю шлю глубины души пожелания будем работать сознательно бодро неутомимо единодушно чтобы это прекрасное начало послужило залогом дальнейших завоеваний чтобы жизнь театра прошла светлой полосой в истории русского искусства и в жизни каждого из нас верьте искренности моей дружбы

Чехов.

На бланке:

Мск Художеств. театр.

В. Э. МЕЙЕРХОЛЬДУ

Начало октября 1899 г. Ялта.

Дорогой Всеволод Эмильевич, у меня нет текста под рукой, и о роли И<оганнеса> я могу говорить только в общих чертах. Если пришлете роль, то прочту ее, возобновлю в памяти и буду подробен, теперь же скажу только то, что может иметь для Вас ближайший практический интерес. Прежде всего И<оганнес> интеллигентен вполне; это молодой ученый, выросший в универс<итетском> городе. Совершенное отсутствие буржуазных элементов. Манеры воспитанного, привыкшего к обществу порядочных людей (как Анна) человека; в движениях и в наружности мягкость и моложавость, как у человека, выросшего в семье, избалованного семьей и всё еще живущего под крылышком у маменьки. И<оганнес> немецкий ученый, и потому с мужчинами он солиден. С женщинами же, наоборот, становится женственно нежным, когда остается с ними. В этом отношении очень характерна его сцена с женой, где он не может удержаться от ласок, хотя уже любит или начинает любить Анну. Теперь о нервности. Не следует подчеркивать нервности, чтобы невропатологическая натура не заслонила, не поработила того, что важнее, именно одинокости, той самой одинокости, которую испытывают только высокие, притом здоровые (в высшем значении) организации. Дайте одинокого человека, нервность покажите постольку, поскольку она указана самим текстом. Не трактуйте эту нервность как частное явление; вспомните, что в настоящее время почти каждый культурный человек, даже самый здоровый, нигде не испытывает такого раздражения, как у себя дома, в своей родной семье, ибо разлад между настоящим и прошлым чувствуется прежде всего в семье. Раздражение хроническое, без пафоса, без судорожных выходок, то самое раздражение, которого не замечают гости и которое всей тяжестью ложится прежде всего на самых близких людей - мать, жену, - раздражение, так сказать, семейное, интимное. Не останавливайтесь на нем очень, покажите его лишь как одну из типических черт, не переборщите, иначе выйдет у Вас не одинокий, а раздражительный молодой человек. Я знаю, Константин Сергеевич будет настаивать на этой излишней нервности, он отнесется к ней преувеличенно, но Вы не уступайте; красотами и силою голоса и речи не жертвуйте такой мелочи, как акцент. Не жертвуйте, ибо раздражение в самом деле есть только деталь, мелочь.

Большое Вам спасибо за то, что вспомнили. Напишите мне еще, пожалуйста, это будет совсем великодушно с Вашей стороны, так как я очень скучаю. Погода здесь великолепная, теплая, но ведь это только соус, а к чему мне соус, если нет мяса.

Будьте здоровы, крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

Поклонитесь Ольге Леонардовне, Александру Леонидовичу, Бурджалову, Лужскому. Еще раз спасибо за телеграмму.

2  ​​​​ Чехов пишет:

М. О. МЕНЬШИКОВУ

2 октября 1899 г. Ялта.

2 окт.

Дорогой Михаил Осипович, как-то в Москве известный Вам Н. М. Ежов, узнав, что я собираюсь писать Вам, просил меня сделать Вам следующее заявление. Летом он, Ежов, был на юге, объездил Придонецкий и Приазовский край, побывал на металлургических и прочих заводах - и у него скопился материал «из жизни рабочих», материал для «Нов<ого> времени» не совсем подходящий. Не пожелаете ли Вы ознакомиться с сим материалом и то, что найдете достойным, взять для «Недели»? Если да, то Еж<ов> приведет всё в порядок и пришлет Вам. Напишите ему: Москва, Мал. Песковский пер., д. Кругликова. Или напишите мне.

Итак, со своей просьбой он обратился ко мне еще в Москве, а я забыл и вспомнил о ней только вчера, получив от него письмо.

Рассказ для «Недели» пришлю, s'il vous plaоt*. Пришлю небольшой, листа в полтора. Теперь у меня перестали стучать, стол мой на своем месте - и я могу работать.

Я читал Накрохина. Это хорошее дарование, но робкое, слабо захватывающее. У сего писателя и виолончель прекрасна и талант виртуоза, но резонанс плохой. Надо бы пободрее и посмелее, значительно расширив сферу наблюдений. Лучшие вещи «Странник» и «Стихия» - остальные же, по тону и по манере, лишь повторение сих лучших вещей. И еще одно: надо женщин изображать. Без женщин никак нельзя. Не написал я Накрохину, как предполагал раньше, по той причине, что никак не мог придумать, что именно написать. Мне очень хотелось бы познакомиться с ним и поговорить.

Спасибо Вам и Лидии Ивановне за обещание выслать свои фотографии. Буду ждать.

Ах, какая тут чудесная погода! Солнце так и прет в окно. Деревья еще не начинали желтеть, лето продолжается.

Будьте здоровы, крепко жму руку.

Душевно Ваш

А. Чехов.

На конверте:

Царское Село.

Михаилу Осиповичу Меньшикову.

Магазейная, д. Петровой.

* пожалуйста (франц.)

Примечательные рецензии.

«Век», Виталий Вульф:

- «Оголенность тела отвлекает.

((что за шутки?))

Премьера у Табакова против зла фашизма

Театр-студия под руководством Олега Табакова давно уже вызывает огромный зрительский интерес. Великолепная молодая труппа, может быть, лучшая в стране. Машков, Миронов, Виталий Егоров, Безруков, Зудина, Германова, Шульц. Недоброжелатели говорят, что Табаков забирает к себе лучших выпускников Школы-студии МХАТ, он - ректор и пользуется этой возможностью.

Те, кто любит его, ценят его и за это.

Они никогда не забывают, что именно он, а никто другой, давным-давно начал заниматься молодежью, ее учить, ее воспитывать, ей помогать. В своем маленьком зале в подвальном помещении на улице Чаплыгина он дал новое измерение актерской работе и раньше других угадал спасительную роль талантливой молодежи для судеб современного театра.

Человек в спектаклях «Табакерки», как любовно ее называет зритель, существует не сам по себе, а в связи с живущим миром и живущими другими людьми, короче - внутри Времени, от которого Табаков никогда не отгораживался.

((банально!))

В репертуаре его театра-студии «Матросская тишина» Александра Галича (воспоминание о начале «Современника», судя по всему, не отпускает Табакова, а с «Современником» связана его молодость, его актерские триумфы, его восторг перед Ефремовым в те давние годы, его верность идее театра единомышленников, над которой сегодня позволяют себе насмехаться те, кто не имеет на это никакого права), горьковские «Последние» с приглашенной на роль Ольгой Яковлевой, сыгравшей, может быть, свою лучшую роль в пост-эфросовский период, «На всякого мудреца довольно простоты», «Псих», знаменитый «Смертельный номер», «Старый квартал» Теннесси Уильямса.

((почему он колеблется между умным и глупым человеком?))

Сам точный в деталях и в жанровых красках, Олег Табаков научил своих актеров играть характерные черты людей и сущность человека. Он не боится приглашать талантливых режиссеров, у него ставят Валерий Фокин и Кама Гинкас, он сразу поверил в режиссерское дарование Владимира Машкова, своего ученика, приглашает на постановки Андрея Житинкина.

У Андрея Житинкина звонкое имя специалиста по коммерческим шумным постановкам. Внешне разбросанный, поверхностный, тратящий немало сил на рекламу вокруг своего имени, суетящийся, не пропускающий ни одной возможности напомнить о себе, он на самом дела - великий труженик, гибкий, умный человек и способный режиссер. Начинал в «Современнике», ставил тот самый «Старый квартал», который тогда не был выпущен (Галина Волчек нашла его работу ученической), и спустя много лет поставил у Табакова с Сергеем Безруковым в главной роли. У Табакова Житинкин создал «Психа», и вот теперь - «Признания авантюриста Феликса Круля» по мотивам незавершенного романа Томаса Манна, который инсценировал Иван Савельев.

Не случайно, что ((«что»-то зачем?!)) ​​ театр-студия Олега Табакова обратилась к роману Томаса Манна. В судьбе Феликса Круля просматривается пугающе циничная способность сознания в любой момент обернуться откровенно фашистским уклоном. В спектакле мир Феликса Круля (его играет Сергей Безруков) рисуется несколько упрощенно до схемы, но четко олицетворяет собой социальное и моральное зло.

Молодой человек, умеющий быть обаятельным, жестким, возбуждать и будоражить, в конце концов кончает жизнь на плахе, но для Житинкина важно другое: он ставит спектакль предвосхищения, потому что знает, что сегодня в России развелось слишком много молодых людей, пропитанных духом крайнего экстремизма и готовых в любой момент встать в ряды фашизма.

Конечно, Томас Манн сложнее, чем спектакль Андрея Житинкина, режиссер слишком увлекся внешней формой, но он, бесспорно, нашел режиссерское решение, и ему помог художник Андрей Шаров, чья декорация и костюмы придают Томасу Манну иронически-авантюрный оттенок.

Безруков играет второй акт строго и жестко. В первом акте он немножко любуется собой, зная, что любимец публики и молоденьких девочек. От этого облегчается художественный язык. В первом акте есть и затянутость, и ненужная оголенность не мысли, а тела, все это отвлекает от внутренней конструкции.

Мне довелось видеть «Признания Феликса Круля», когда спектакль игрался в первый раз, потому претензии к отсутствию стилистической цельности предъявлять не имею права. Но уже чувствовалось сближение современного памфлета и иронического взгляда. С превосходным юмором играет Дмитрий Бродецкий лорда из Шотландии, подлинное дарование обнаружил молоденький Денис Никифоров в роли Луи де Веноста, с отточенным мастерством играет Антонио Кукука опытный Сергей Беляев. Избегая сложного метафоризма, режиссер фактически предоставил сценическую площадку Феликсу Крулю, во имя него и на него поставлена инсценировка романа Томаса Манна. Но тогда надо прояснять взаимоотношения крестного отца Феликса (Павел Кондратьев) и самого героя. В образе Шиммельпристера тема перерождения Феликса Круля получает надреальный характер и имеет мифологический смысл.

((дурак, что ли?))

Но сценически неясно, отчего он умирает.

Безруков, бесспорно, еще раз продемонстрировал свое дарование, он не теряет пластического ощущения своего агрессивного персонажа, только он больше интересен, когда серьезен, чем когда ему приходится разыгрывать половой акт с Дианой Гупле (ее забавно играет способная Марианна Шульц), что вносит в спектакль только несоблюдение чувства меры.

«Признания авантюриста Феликса Круля» уже ((«уже»??)) сегодня смотрится с интересом. Спектакль заставляет задуматься над тем, откуда и чем эти Феликсы Крули приходят в мир».

Он же умный человек!

Почему не правит свою статью.

Такой интересный человек, ​​ и такие стилистические ляпы.

Почему он написал  ​​​​ «оголенность тела отвлекает», но потом никак не прокомментировал?

Кто-то за него сократил статью?

3 ​​ В моих дневниках слишком много семейных разборок. ​​ Например, и я сам, и мой сын упрекаются в лени. ​​ Ну, и что?

Меня больше ранит, что дыхание мира его не так уж и тревожит: он хочет тепла и уюта – любой ценой.

С наименьшими затратами сил.

Неужели и я сам – такой же?

4  ​​​​ Чехов пишет:

Е. П. КАРПОВУ

4 октября 1899 г. Ялта.

4 октября 99.

Дорогой Евтихий Павлович, если Давыдов возьмет роль дяди Вани, то буду очень рад. Он сыграет прекрасно. С тем, чтобы Сазонов играл Астрова - тоже соглашаюсь охотно. А кому отдадите профессора? Гореву? Ленскому? Роли Елены Андреевны и Марьи Васильевны отдайте кому угодно; я только попрошу, чтобы Елена Андреевна была помоложе и потеплее; я предпочел бы, чтобы ее скорее играла Потоцкая, чем Мичурина. Савина не возьмет, потому что это маленькая роль.

Приехать не могу, так как меня едва ли бы выпустили из Ялты. Я здоров, но не каждый день.

Теперь просьба. Это письмо вручит Вам С. Я. Елпатьевский. Он приехал в Петербург, чтобы начать хлопотать о своем сыне-студенте, о том, чтобы департамент госуд<арственной> полиции разрешил сыну уехать за границу. В сей департамент есть ход: с директором Зволянским хорошо знаком Ал. П. Коломнин. Не найдете ли Вы возможным повидаться с К<оломниным> и попросить его, чтобы он побывал у Зволянского и поговорил насчет молодого Елпатьевского? Я бы сам написал Ал. П-чу, да боюсь, что одного письма мало. Это такой человек, которому надо всё втолковать и объяснить. Кстати сказать, он очень обязателен и просьбы исполняет всякий раз с обычной своей добротой.

Будьте здоровы, жму руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

О. Л. КНИППЕР

4 октября 1899 г. Ялта.

4 окт.

Милая актриса, Вы всё сильно преувеличили в своем мрачном письме, это очевидно, так как газеты отнеслись к первому представлению вполне добродушно. Как бы ни было, одного-двух неудачных представлений совсем недостаточно, чтобы вешать нос на квинту и не спать всю ночь. Искусство, особенно сцена - это область, где нельзя ходить не спотыкаясь. Впереди еще много и неудачных дней, и целых неудачных сезонов; будут и большие недоразумения, и широкие разочарования, - ко всему этому надо быть готовым, надо этого ждать и, несмотря ни на что, упрямо, фанатически гнуть свою линию.

И конечно Вы правы: Алексееву не следовало играть Грозного. Это не его дело. Когда он режиссер - он художник, когда же он играет, то он молодой богатый купец, которому захотелось побаловаться искусством.

А я 3-4 дня был болен, теперь сижу дома. Посетителей нестерпимо много. Праздные провинциальные языки болтают, и мне скучно, я злюсь, злюсь и завидую той крысе, которая живет под полом в Вашем театре.

Последнее письмо Вы писали в 4 часа утра. Если Вам покажется, что «Дядя Ваня» имел не такой успех, как Вам хотелось, то, пожалуйста, ложитесь спать и спите крепко. Успех очень избаловал Вас, и Вы уже не терпите будней.

В Петербурге дядю Ваню будет играть, кажется, Давыдов, и сыграет хорошо, но пьеса, наверное, провалится.

Как поживаете? Пишите побольше. Видите, я пишу почти каждый день. Автор так часто пишет актрисе - этак, пожалуй, гордость моя начнет страдать. Надо актрис в строгости держать, а не писать им. Я всё забываю, что я инспектор актрис. Будьте здоровы, ангелочек.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Ольге Леонардовне Книппер.

Б. Никитская, уг. Мерзляковского пер.,

д. Мещериновой.

Г. А. ХАРЧЕНКО

4 октября 1899 г. Ялта.

4 октября.

Многоуважаемый

Гавриил Алексеевич!

Я не отвечал до сих пор потому, что сам точно не знаю, когда я буду дома. В октябре и в ноябре идет моя пьеса в Москве и в Петербурге, и я собираюсь туда, и, вероятно, выеду из Ялты в скором времени. По пути в Москву или на обратном пути я задержусь в Харькове на день и постараюсь повидаться с Вами. В Харькове у меня есть знакомые, но едва ли среди них найдутся такие, которые могли бы хоть отчасти оправдать Ваши надежды на мою протекцию. Дело в том, что всё это народ ученый или артисты, которые сами почти постоянно находятся в положении ищущих. У меня нет сильных и влиятельных знакомых в коммерческом мире - ни в банках, ни в правлениях железных дорог.

Позвольте пожелать Вам и всему Вашему семейству здоровья и всего хорошего, а дочери Вашей скорейшего поступления в гимназию.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Ялта.

5 ​​ Чехов пишет

М. О. МЕНЬШИКОВУ

5 октября 1899 г. Ялта.

5.

Дорогой Михаил Осипович, я опять пишу Вам, опять с просьбой.

Разные начинающие и продолжающие писатели ходят ко мне и приносят свои рукописи для прочтения. Один рассказ мне понравился, показался хорошим, и я посоветовал автору послать его в «Неделю», что он и сделал. Всё ограничилось этим советом, больше я ничего не прибавлю - стало быть, не подумайте, что это рекомендация. Если рассказ окажется не пригодным, то будьте добры возвратите его заказною бандеролью по адресу: Ялта А. П. Чехову, для г. С. Воскресенского. Называется рассказ «Глупости Ивана Иваныча», подпись «Сергей Воскресенский». Вот и всё.

Идет теплый дождь. Кругом зелень. Климат у нас благородный, не чета Вашему.

Должно быть, и меня, как Савву Мамонтова, посадят в тюрьму. Я всё растратил, что имел, и теперь с нетерпением жду декабря, когда Маркс пришлет денег.

Будьте здоровы и благополучны. Жму руку.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

<Цар>ское Село.

Михаилу Осиповичу Меньшикову.

Магазейная, д. Петровой.

6 ​​ Мириады ​​ людей на ТВ – и все рвутся в таланты.

Собственно, это зрелище затмевает все прочие.

Подозрительно тихо в наших СМИ.

Словно б актеры боятся говорить громко.

А присмотреться, так они и вовсе боятся говорить и не знаю, что можно сказать, а что нельзя.

7 ​​ Чехов пишет

О. Л. КНИППЕР

7 октября 1899 г. Ялта.

7 окт.

Милая, знаменитая, необыкновенная актриса, посылаю Вам шкатулку для хранения золотых и бриллиантовых вещей. Берите!

В Вашем последнем письме Вы сетуете, что я ничего не пишу, между тем я посылаю Вам письма очень часто, правда, не каждый день, но чаще, чем получаю от Вас.

Это письмо передаст Вам д-р П. И. Куркин, автор картограммы, которая будет участвовать в «Дяде Ване». Он гостил у нас и, буде пожелаете, расскажет Вам про наш новый дом и про нашу старую жизнь.

Будьте здоровы, веселы, счастливы, спите спокойно, и да хранит Вас бог.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Ольге Леонардовне Книппер.

И. П. ЧЕХОВУ

7 октября 1899 г. Ялта.

Милый Иван, мать получила твое письмо, я дал ей прочесть относящиеся к ней строки; она благодарит, но едва ли скоро соберется написать тебе. Ялта ей нравится, и бабушке тоже. Тепло, народ не бранится, дверей запирать не нужно, дом оказался удобным, хлеб вкусный, дешевый, только не устроились пока с молоком - оно дорого и скверно. Листья на деревьях еще не начинали желтеть, но вечера уже прохладные. Завтра уезжает П. И. Куркин. Повидайся с ним как-нибудь, он расскажет тебе про наше житье. Я скажу ему, чтобы он списался с тобой. Бываешь ли в Худож<ественном> театре? Пользуешься ли услугами Вишневского, которые он предлагал тебе так часто? Прости, что пишу на испачканном бланке. Нового ничего нет, всё идет по-старому. И разговоры все старые. Здоровье довольно сносно.

Нижайший поклон и привет Соне и Володе. Будь здоров, пиши.

Твой Antoine.

7 окт. Пароход.

На обороте:

Москва.

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

8  ​​​​ Чехов пишет

А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

8 октября 1899 г. Ялта.

8 окт.

Здравствуйте, милый Александр Леонидович, большое Вам спасибо за письмо. Пьесы, о которой мы говорили на Малой Дмитровке, всё еще нет, и, вероятно, не скоро она будет написана. Я принимался раза два и бросал, так как выходило совсем не то, что нужно. Передайте Гликерии Николаевне, что если бы год или, по крайней мере, полгода назад я знал, что ей понадобится для бенефиса пьеса, то пьеса эта была бы уже готова; хороша или нет - не знаю, но была бы готова. Вы знаете, как глубоко я уважаю Гликерию Николаевну; участие ее в моей пьесе я почел бы для себя за великую честь, и мое авторское тщеславие было бы удовлетворено вполне. Итак, пьесы нет, но будущее еще не ушло от нас, и мне остается только одно - уповать на это будущее.

Поздравляю Вас с успехом, поздравляю от всей души. Это письмо Вы получите незадолго до первого представления «Дяди В<ани>«. Как мне досадно и горько, что я не могу быть со всеми Вами, что и репетиции и спектакли пропадают для меня почти даром, и с ними я знаком только понаслышке, между тем для меня достаточно было бы побыть на репетициях, чтобы зарядиться, приобрести опыт и засесть за новую пьесу.

Таганрогская Дума избрала меня в попечители городской библиотеки. Теперь, когда будете в Таганроге, я позволю Вам переночевать в библиотеке.

Чайку играет Роксанова? Вы ничего не написали, как сошла «Чайка», как Тригорин и проч. Если бы Вы знали, как мне здесь скучно, то в письмах не были бы так кратки.

Здесь скучно, хотя солнце светит ярко, бьет в окно и мешает писать. Деревья еще зелены. Ну, будьте здоровы, крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

9  ​​​​ Чехов пишет

И. П. ЧЕХОВУ

9 октября 1899 г. Ялта.

Милый Иван, вот тебе поручение. Будь добр, побывай на Мясницкой у Иммера и скажи, чтобы 1) выслали каталоги, все, какие имеются: семян, луковиц и проч. 2) (если не поздно) вышли 100 тюльпанов и 25 нарцизов. Адрес для сей почтовой посылки: Ялта, А. П. Чехову.

За тюльпаны и нарциссы уплати, я вышлю тебе с Машей всё, что израсходуешь.

Соне и Володе поклон. Солнце светит ярко. Будь здоров.

Твой Antoine.

9 окт.

На обороте:

Москва.

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

Е. В. Юнгер ​​ публикует свои мемуары.

Много раз ее видел.

Помню, Юнгер осторожно, нежно сидит у печного огня и искренне рассказывает о чем-то.

Слова забылись, но не выражение ее лица.

Тут была значительность - и это врезалось в память.

Театр Комедии - на Невском: Юнгер согрела проспект.

«Новое» в театре - шоу политиков.

10 ​​ Чехов пишет

И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ

10 октября 1899 г. Ялта.

Дорогой Иван Иванович, большое Вам спасибо за «Русский сельский календарь»; сегодня я получил его и читаю с большим интересом.

В почтовом отделе у Вас маленький недосмотр: ничего не сказано о новом тарифе для посылок, значительно удешевленном и упрощенном, введенном с 1-го мая.

Как поживаете? Летом я виделся с Марксом и говорил о «Посреднике». Впечатление такое, что сговориться с ним можно. Жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Ялта, 10 окт.

Напишите!

На обороте:

Москва.

Ивану Ивановичу Горбунову.

Зубово, Долгий пер., д. Нюниной.

11 ​​ Чехов пишет

А. А. РАЛЬЦЕВИЧУ

11 октября 1899 г. Ялта.

За альбом 8 р. 50 к. Годичный взнос - 5 р.

Карточка и автобиография посылается одновременно Гр. И. Россолимо. Простите, многоуважаемый товарищ, за невольное промедление.

Желаю Вам всего хорошего.

А. Чехов.

11/Х.

Ялта.

На обороте:

От А. П. Чехова.

Ялта.

Г. И. РОССОЛИМО

11 октября 1899 г. Ялта.

11 окт.

Дорогой Григорий Иванович, за фотографию 8 р. 50 к. и годичный взнос - 5 р. я послал сегодня д-ру Ральцевичу. Свою фотографию, довольно неважную (снятую, когда у меня разыгрался мой enteritis),* посылаю заказною бандеролью по Вашему адресу. Автобиография? У меня болезнь: автобиографофобия. Читать про себя какие-либо подробности, а тем паче писать для печати - для меня это истинное мучение. На отдельном листочке посылаю несколько дат, весьма голых, а больше не могу. Если хотите, то прибавьте, что, подавая ректору прошение при поступлении в унив<ерситет>, я написал: «по медицынскому факультету».

Вы спрашиваете, когда мы увидимся. Должно быть, не раньше весны. Я в Ялте, в ссылке, быть может, и прекрасной, но всё же ссылке. Жизнь проходит скучно. Здоровье мое сносно: бываю здоров не каждый день. Кроме всего прочего, у меня гемор<роидальные> шишки, катар recti** - и случаются дни, когда от частых позывов я просто изнемогаю. Надо операцию делать.

Очень жалею, что меня не было на обеде, что не удалось повидаться с товарищами. Курсовое о-во взаимопомощи это хорошее дело, но практичнее и удобоосуществимее была бы касса взаимопомощи, вроде нашей литераторской кассы. Получала бы семья каждого умершего члена, и новые взносы поступали бы только каждый раз после смерти кого-либо из членов.

Не приедете ли Вы в Крым летом или осенью? Здесь приятно отдыхать. Кстати сказать, Южный берег стал излюбленным местом земских врачей Моск<овской> губернии. Они устраиваются здесь хорошо и дешево и уезжают отсюда всякий раз очарованными.

Если случится что-нибудь интересное, то, пожалуйста, напишите. Право, мне здесь скучно, а без писем можно повеситься, научиться пить плохое крымское вино, сойтись с некрасивой и глупой женщиной.

Будьте здоровы, крепко жму Вам руку и шлю самые сердечные пожелания - Вам и Вашей семье.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

* энтерит (лат.)

** прямой кишки (лат.)

Толстой:

- ​​ «А она ((Анна Каренина)) чувствовала, что рядом с любовью, которая связывала их ((с Вронским)), установился между ними злой дух какой-то борьбы, которого она не могла изгнать ни из его, ни, еще менее, из своего сердца».

В ​​ браке надо бороться, чтоб этого духа не было.

В электричке контролер толкнул меня в плечо:

- Плати!

И тут не было насилия, но лишь наш родной официоз.

По неписаным законам он имеет право меня несколько подтолкнуть.

Что ж потом удивлять, что поджопник играет столь большую роль в моих произведениях?

Я думаю об этом, когда читаю нашу классику Иде.

Она уже слишком слаба, чтобы говорить, но слушает с удовольствием.

В этот день в 1963 году умерли Жан Кокто и Эдит Пиаф. ​​ Разница в смерти – всего несколько часов.

12 ​​ Вот день рождения Ролана Быкова, а он умер шесть дней назад.

Рола́н Анто́нович Бы́ков.

По паспорту, из-за ошибки паспортиста - Рола́нд Анатольевич Бы́ков.

12 октября 1929 - 6 октября 1998.

Советский и российский актёр театра и кино, театральный режиссёр, кинорежиссёр, сценарист, педагог. Народный артист СССР (1990). Лауреат Государственной премии СССР (1986).

Стихи Ролана Быкова.

Спаси меня, великий Боже,

От доброты.

Она меня дробит и множит

До срамоты.

Она давно уж не подходит

Под времена

И, как коня, меня подводит

Под стремена.

Вокруг друзья с большой дороги,

Как в страшном сне,

И редко кто не вытрет ноги

О душу мне.

******

Я у Бога моего прошу

Простить меня за то,

Что радость я свою ношу

Отдельно, как пальто.

Её приходится снимать

На время иногда,

Чтоб не испачкать и не смять,

Когда придёт беда.

Но чтоб не стать мне дураком,

Пусть даже счастье, пусть,

Ношу под радостью тайком,

Как душегрейку - грусть.

*******

"...Стихи с годами вошли в жизнь, стали необходимостью. Пишу везде: на сьёмках, в поезде, в ресторане, в письмах, на салфетках, иногда импровизирую, не записывая. Они помогают в трудную минуту подняться над суетой, сохранить в себе себя."...

12  ​​ ​​​​ ФКЦ, его книги:

Esslin Эсслен «Театр абсурда».

Иде читаю Тургенева.

Странная реакция на свой голос: ​​ он никак не идентифицируется с моим.

Кстати, когда пою, - то же.

Жить – выходить на сцену.

У меня нет таких сил.

Я не понимаю, чью жизнь я проживаю.

За что мне это?

13  ​​​​ Умер Минетти.

Помню его в «Последней ленте Креппа» Беккета.

Не найти материалов.

14 ​​ Чехов пишет

В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

14 октября 1899 г. Ялта.

14 окт.

Дорогой Василий Михайлович, черкните мне хоть одно слово: дома ли Вы? Если дома, то немедленно я вышлю Вам рассказ.

Как поживаете? Что нового? Передайте мой привет и нижайший поклон Варваре Алексеевне, Наташе, Глебу, Варе. По Москве, конечно, скучаю, и если бы не работа, то чувствовал бы себя очень скверно.

Итак, буду ждать ответа. Мой адрес: Ялта. Даже телеграфируйте: «Ялта, Чехову: Дома».

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

1998. ​​ Футболист ранит судью из пистолета.

Финансовый директор одного австрийского футбольного клуба исчез с 15 ​​ млн. ​​ д.

15 ​​ Театр Додина назвали «Театром Европы».

Неплохо.

16 ​​ Чехов пишет

А. И. УРУСОВУ

16 октября 1899 г. Ялта.

16 окт. 99.

Дорогой Александр Иванович, я хотел быть у Вас в апреле, чтобы повидаться, поблагодарить Вас за те радости, которые Вы доставляли мне в течение зимы, но наши общие знакомые не пустили меня к Вам, сказавши, что Вы сильно страдаете от нервной боли и что Вам не до гостей. А потом Вы уехали.

Милый Александр Иванович, умоляю Вас, не сердитесь: я не могу печатать «Лешего». Эту пьесу я ненавижу и стараюсь забыть о ней. Сама ли она виновата или те обстоятельства, при которых она писалась и шла на сцене, - не знаю, но только для меня было бы истинным ударом, если бы какие-нибудь силы извлекли ее из-под спуда и заставили жить. Вот Вам яркий случай извращения родительского чувства!

Ваше желание Вы выражаете в письме в виде милой, дружеской просьбы, и мне теперь бесконечно стыдно, что я посылаю Вам не тот ответ, какой бы следовало, и я не знаю, что мне делать. Дать Вам обещание? Извольте, обещаю, что напишу новую пьесу и пошлю ее Дягилеву. Напишу и пришлю Вам в рукописи.

Если опять поедете за границу, то, пожалуйста, напишите оттуда о Вашем здоровье две-три строчки.

Это нужно и для меня, и для Ваших знакомых, которые часто обращаются ко мне с вопросом о Вашем здоровье.

Я живу уже у себя, на том участке, который Вы видели в прошлом году. Воздвигнут дом в 2 1/4 этажа, белый дом, который извозчики и татары называют «Белой дачей». Вид с балкона чудеснейший. Пыли, которою так пугали меня, совсем нет. Здоровье мое сносно. Бациллы отошли на второй план, теперь приходится возиться с геморроем и катаром кишок, который истощает меня и придает мне постническое выражение.

M-me Иловайская недавно вернулась из Карлсбада. Спрашивала о Вас; говорила, что читала в газетах о Ваших последних успехах, - говорила и сияла. Сегодня вызову ее к телефону и прочту ей из Вашего письма строчки, относящиеся к ней.

Погода сегодня изумительная, майская. Низко Вам кланяюсь, благодарю, благодарю, благодарю и жму крепко руку.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Князю Александру Ивановичу Урусову.

Арбат, Никольский пер., с, дом.

18  ​​​​ Чехов пишет

И. П. ЧЕХОВУ

18 октября 1899 г. Ялта.

Милый Иван, вчера, 17-го, мы ездили в Кучукой. Когда спускались по страшной дороге, мать была в ужасе, молилась, но Кучукой ей очень понравился. Маше тоже понравился. Летом будем жить там - так решили, и мать уже мечтает об этом вместе с Дормидонтовной.

Возимся, устраиваем сад. Скучаю по Москве и завидую Маше, которая уезжает в понедельник.

Что нового? Твое открытое письмо получил сегодня. Благодарю.

Ну, будь здоров. Кланяйся Соне и Володе. Учишь ли Володю по-французски? Это необходимо. Чем раньше начнешь, тем лучше.

Твой Antoine.

18/Х.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

1998. Три палестинца бросают гранаты в израильскую толпу. ​​ Бытовуха.

19 ​​ Ионеско:

«Революция – в изменении менталитета».

«Не стоит противопоставлять творчество и познание, потому что структура духа, возможно, - отражение структуры универсума».

«Я никогда не понимал ​​ отличие комического от трагического.  ​​​​ Комическое, будучи интуицией абсурда, я считаю более безнадежным, чем трагическое. Комическое не предлагает выхода».

21 ​​ Чехов пишет

А. Л. ВИШНЕВСКОМУ

21 октября 1899 г. Ялта.

Дорогой Александр Леонидович, податель сего Д. И. Эфрос желает быть на первом представлении «Дяди Вани». Не найдете ли Вы возможным оказать ему содействие?

Желаю всего хорошего, крепко жму руку.

А. Чехов.

21 окт.

Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

21 октября 1899 г. Ялта.

21 октября.

Многоуважаемый Юлий Осипович, это прекрасная обложка, одинаково пригодная для первых четырех томов, в которых будут помещены одни лишь рассказы. Томы обозначать (том I, том II и т. д.) можно на корешке или на обложке, на том месте, где я поставил IV. Можно и показать петитом содержание каждого тома - если только выйдет красиво.

Прилагаю для типографии листок.

Желаю Вам всего хорошего и жму руку.

Ваш А. Чехов.

Ялта.

Рассказы, которые не войдут в полное собрание и должны быть разобраны:

1) На гулянье в Сокольниках

2) Мария Ивановна

3) На охоте

4) Бумажник

5) Из воспоминаний идеалиста

6) Казак.

Рассказ «Анюта» прошу поместить после рассказа «Белолобый».

Г. И. РОССОЛИМО

21 октября 1899 г. Ялта.

Дорогой Григорий Иванович, случайно я узнал, что Вы были в Серпухове у доктора И. Г. Витте. Будьте добры, напишите мне, хотя бы в открытом письме, хотя бы одну строчку, что у Витте, по Вашему мнению, и каков prognosis - pessima или только mala*. Простите, что я наскучаю Вам.

Желаю всего хорошего и крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

21 октябрь.

Ялта.

На обороте:

Москва.

Доктору Григорию Ивановичу Россолимо. Скатертный, 34.

* прогноз- безнадежный или только плохой (лат.)

Д. И. ЭФРОСУ

21 октября 1899 г. Ялта.

21 окт.

Многоуважаемый Дмитрий Исаакович, боюсь, что я не оправдаю Ваших надежд, возлагаемых на меня, так как едва ли я пользуюсь какими-либо преимуществами по добыванию билетов. Наудачу посылаю Вам карточку, с которой будьте добры обратитесь к А. Л. Вишневскому. Если потерпите и здесь неудачу, то погодите возвращения моей сестры. В Москве она будет около 26-27 октября.

Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Кланяйтесь Вашим.

А. Чехов.

На конверте:

Москва.

Дмитрию Исааковичу Эфросу.

Тверская, д. Хомяковых, кв. 33.

22 ​​ Чехов пишет

В. А. ГОЛЬЦЕВУ

22 октября 1899 г. Ялта.

Милый Виктор Александрович, спешу ответить на твое заказное письмо. Фотографию пришли мне, а уж я пошлю в Таганрог при письме. Под портретом распишись: имя и фамилия, год, число.

Сегодня я послал тебе кипу рассказов. Часть их передай Ермилову. Как живешь? Был ли на «Дяде Ване»?

Ну, будь здрав и счастлив. Поклонись Вуколу.

22/Х.

Твой А. Чехов.

На обороте:

Москва.

Виктору Александровичу Гольцеву.

Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».

1998 Опубликована книга «Олег Даль».

23 ​​ Пожилые люди в цивилизованном мире готовы работать.

Работать и учиться.

В России пенсия у мужчин - с 60, в Германии - с 65 лет, в Швеции - с 70-ти.

24 ​​ Тартюф Любшина. Этот спектакль Эфроса вобрал эпоху.

Вся любовь отдана этим старым спектаклям, а в новой эре что-то скучновато.

У меня просто нет сил все бросить и, как и в юности, каждый день ходить в театр. Героиня Вертинской не хочет, что ее соблазнили, ей скучен этот приставучий мужик.

А мне неприятно, что я не влюблен в Вертинскую, раз она красива.

Я, вообще, кажется, перестал понимать, почему я должен любить женщин.

Откуда эта опасная социальная игра?

Почему ни у кого нет чувств, а все только ​​ в них играют?

Но как любить современную женщину? Всем своим видом она показывает, что ее жизнь очень трудна, что роль быть красивой для нее слишком трудна.

26  ​​​​ МХАТУ – сто лет.

Вот это праздник, так праздник!

Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

26 октября 1899 г. Ялта.

26 окт. вечером.

Милая Маша, на другой день после твоего отъезда пошел дождь, и, вероятно, он долго еще будет идти. Тепло, тихо. В нижней двери уже всё приспособлено, вчера весь нижний этаж был заперт наглухо, и турки там не ночевали. Татары усердно работают и уже повыбрали весь щебень; теперь образовалась яма.

Нового ничего. Сегодня морил мух персидским порошком в комнате у матери. Обедали вдвоем. Гостей не было. На дворе сыро, хотя и не холодно.

Видела ли Кучукой с парохода? Напиши всё поподробнее.

Кланяйся Ольге Леонардовне и Вишневскому. Будь здорова. У нас всё благополучно.

Твой Antoine.

На обороте:

Москва,

Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 14.

Марии Павловне Чеховой.

Ал. П. ЧЕХОВУ

26 октября 1899 г. Ялта.

26/Х

Любезный братттт! В настоящее время у меня нет средств, чтобы помогать бедным родственникам, так как я сам строился и залез в долги. Но в январе добрый г. Маркс, по договору, заключенному у нотариуса Тимофеева, обязан будет уплатить мне часть своего долга - и тогда я пришлю тебе записку, в коей доверю получить тысячу рублей. Итак, до января. Так и скажи подрядчикам: до января. Чтобы быть еще более точным, фиксирую 20-е января. А пока садись в долговое отделение.

За тысячу ты должен будешь возвратить мне через год 1800 р., в противном же случае я подам в коммерческий суд в Таганроге.

Мать обижается, что ты ей ничего не пишешь.

Будь здрав. Поклон твоей фамилии.

Что Суворин? Что Суворин-фис?

Твой Antonio.

27  ​​​​ Празднуют, однако, оба МХАТа. ​​ Ефремов приглашает элиту, а Доронина – оппозицию: коммунистов.

Доронина не чувствует,  ​​​​ что происходящее в зале неприлично.

В фойе – красные флаги.

28 ​​ Чехов пишет

М. П. ЧЕХОВОЙ

28 октября 1899 г. Ялта.

28 окт.

Вчера я послал тебе заказною бандеролью фотографии, которые ты хотела взять с собой и забыла. Возврати, когда минет в них надобность, или подари их Ольге Леонардовне, необыкновенной женщине. Нового ничего, идет сильный дождь. Пришел маляр. Дорожка у забора уже готова, обложена камнем (подпорной стенкой), Шаповалов одобрил.

Будь здорова, милая Маша, кланяйся Владимиру Ивановичу и Ольге Леонардовне и их годовалому ребенку. Всем кланяйся.

Твой Antoine.

Спроси у Ивана, сколько я должен ему за тюльпаны, и уплати.

30 ​​ Чехов пишет

А. ГОЛЬЦЕВУ

30 октября 1899 г. Ялта.

Милый Виктор Александрович, посылаю заказною бандеролью рассказ для «Русской мысли». Пришли поскорее корректуру, я пошлифую его малость.

Будь здоров и весел.

Твой А. Чехов.

30/Х.

На обороте:

Москва.

Виктору Александровичу Гольцеву.

Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».

О. Л. КНИППЕР

30 октября 1899 г. Ялта.

30 окт.

Милая актриса, хороший человечек, Вы спрашиваете, буду ли я волноваться. Но ведь о том, что «Дядя В<аня>« идет 26-го, я узнал как следует только из Вашего письма, которое получил 27-го. Телеграммы стали приходить 27-го вечером, когда я был уже в постели. Их мне передают по телефону. Я просыпался всякий раз и бегал к телефону в потемках, босиком, озяб очень; потом едва засыпал, как опять и опять звонок. Первый случай, когда мне не давала спать моя собственная слава. На другой день, ложась, я положил около постели и туфли и халат, но телеграмм уже не было.

В телеграммах только и было, что о вызовах и блестящем успехе, но чувствовалось в них что-то тонкое, едва уловимое, из чего я мог заключить, что настроение у вас всех не так чтобы уж очень хорошее. Газеты, полученные сегодня, подтвердили эту мою догадку. Да, актриса, вам всем, художественным актерам, уже мало обыкновенного, среднего успеха, Вам подавай треск, пальбу, динамит. Вы вконец избалованы, оглушены постоянными разговорами об успехах, полных и неполных сборах, вы уже отравлены этим дурманом, и через 2-3 года вы все уже никуда не будете годиться! Вот Вам!

Как живете, как себя чувствуете? Я всё там же и всё тот же; работаю, сажаю деревья.

Но пришли гости, нельзя писать. Гости просидели уже больше часа, попросили чаю. Пошли ставить самовар. Ой, как скучно!

Не забывайте меня, да не угасает Ваша дружба, чтобы мы летом могли еще поехать куда-нибудь вместе. До свиданья! Увидимся, вероятно, не раньше апреля. Если бы вы все приехали весной в Ялту, играли бы здесь и отдыхали. Это было бы удивительно художественно.

Гость понесет это письмо и опустит в почтовый ящик.

Крепко жму руку. Поклонитесь Анне Ивановне и Вашему дяде военному.

Ваш А. Чехов.

Актриса, пишите, ради всего святого, а то мне скучно. Я как в тюрьме и злюсь, злюсь.

На конверте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских Ворот, угол Мерзляковского пер.,

д. Мещериновой.

1998. Пожар на дискотеке в Гетеборге (Швеция): ​​ 60 сгорело, 100 раненых.

Ноябрь

1 ​​ Чехов пишет

В. А. ГОЛЬЦЕВУ

1 ноября 1899 г. Ялта.

Фотография великолепна. Лучше не может быть, и никогда у тебя не было такой фотографии. Закажи побольше. Один экземпляр пришли собственно мне - порадуешь весьма.

Получил ли рукопись?

Чем болен Южин? Будь здоров. Побывай у Маши, она увезла с собой много вина.

Твой А. Чехов.

1/XI.

На обороте:

Москва.

Виктору Александровичу Гольцеву.

Шереметевский пер., в редакции «Русской мысли».

Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

1 ноября 1899 г. Ялта.

1 ноября.

Многоуважаемый

Юлий Осипович!

Я лично наиболее практичным и удобным названием для первых четырех томов считаю «Рассказы», потому что это название прекрасно определяет содержание книги, оно просто, покупатели мои в магазинах спрашивают «рассказы Чехова», и книжка «Рассказы» изд<ания> Суворина шла впереди всех и выдержала наибольшее число изданий - именно благодаря заглавию. У четырех томов одинаковое название, но различить их было бы не трудно, так как на обложке или под обложкой (на субтитуле) можно было бы напечатать содержание книжки, т. е. название всех помещенных в ней рассказов. Вы пишете, что обозначение на обложках: т. I, т. II и т. д. вводило бы в заблуждение покупателей, которые могли бы предположить, что каждый том является продолжением предыдущего и не представляет собою ничего самостоятельного. Но ведь известно, что я пишу только очень короткие рассказы, так что о продолжении никому и в голову не придет. Да и нет надобности (для розничной продажи) в обозначении т. I, т. II и т. д., достаточно, как я уже писал, напечатать на обложке названия рассказов.

«Новые рассказы» - это название не годится, так как все рассказы стары, нет ни одного нового. «Пестрые рассказы» - это было бы хорошо, но книжки с таким названием изд<ания> Маркса уже не купил бы тот, кто имеет издание Суворина.

Повторяю, лучшим названием для первой книжки я считаю «Рассказы» и прошу верить моему, так сказать, практическому нюху. Но если, несмотря ни на что, Адольф Федорович забракует мое мнение, которое я высказываю с самого начала с такою настойчивостью, то вот Вам названия для первых четырех томов: 1) «Мелочи». 2) «Небольшие рассказы». 3) «Пестрые рассказы». 4) «Рассказы». Или второй том назовите: «Были и небылицы» - если такое название еще не было использовано раньше.

Желаю Вам всего хорошего, жму руку.

Преданный А. Чехов.

На конверте:

Петербург.

Его высокоблагородию Юлию Осиповичу Грюнбергу.

Мл. Морская, 22, в редакции журнала «Нива».

2  ​​​​ «Чевенгур» Платонова в питерском «Театре Европы».

«Ах, эти звезды» 1983 года – чей спектакль?

Додина.

Театр ​​ Европы – первый в Питере.

Отдельные удачи есть и у других театров, - но как о них узнать?

Если наплывает толпа, но это не обязательно ​​ хорошо.

Безусловно, БДТ в упадке, но в таком, что всегда есть пару очень хороших спектаклей.

БДТ остается главной маркой Питера, так что про него нельзя сказать прямо, что он в упадке: это коснется слишком многих людей.

Истра – все та же! ​​ Опять на нас напала собака, опять пришлось и мне собачиться.

В свою очередь.

4 ​​ Выборы в Штатах.

Мир трепещет.

Разговоры только об этом.

5  ​​​​ Булгаков:

«Роман был написан, ​​ больше делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на  ​​ ​​​​ коврике на полу у печки и смотрели на огонь».

Эта сцена отпечаталась в нашем национальном сознании как некий прекрасный жест, чудесный слепок нашего трудного бытия.

14 ​​ Огромные письма на разных языках – большие события моей ​​ жизни.

Я не мог предположить, что это общение столь разрастется.

16 На какое-то время отошел от радио, но потом опять к нему вернулся: так нужна именно такая летучая информация.

Читаю и «Общую» вслед за женой, но, похоже, понимаю мало.

Многое из того, что я хотел бы занести в дневник, мне туда не поставить физически: не могу же я записывать то, что не понимаю!

19 ​​ В этот день в 1957 году состоялось представление «В ожидании Годо»: перед 400 заключенными.

Ни фига себе!

Булгаков:

- «Глава 7

Нехорошая ​​ квартирка

Степа ​​ Лиходеев, директор театра варьете, очнулся утром у себя в той самой квартире, которую он занимал пополам с покойным Берлиозом, ​​ в большом шестиэтажном доме, покоем расположенном на Садовой улице».

20  ​​ ​​​​ Никто не чувствует себя в безопасности, преступность стала нормой.

Убийства журналистов и бизнесменов - на виду.

Словарная статья на «default» учить - как драматический монолог.

Как «А судьи кто?».

21 ​​ В Петербурге убита Галина Старовойтова.

Вот так! ​​ Вот ​​ характер нашего общества.

22  ​​ ​​ ​​​​ ГИТИСу ​​ - ​​ 120.

Российская академия театрального искусства - Государственный институут театрального искусства (РАТИ-ГИТИС).

Высшее ​​ театральное учебное заведение.

Крупнейший театральный вуз в Европе и один из крупнейших в мире.

22 ноября 1878 г. под патронажем Общества любителей музыкального и драматического искусства в Москве открыта Музыкальная школа для приходящих П. Шостаковского.

В 1883 г. Общество переименовывается в Московское филармоническое общество, а школа - в Музыкально-драматическое училище.

В 1902 г. училище переезжает в особняк на Малом Кисловском переулке, где и ныне располагается главный корпус РАТИ.

В 1918 г. Музыкально-драматическое училище преобразовано в Музыкально-драматический институт, двумя годам позже в Государственный институт музыкальной драмы, а 17 сентября 1922 г. после объединения с Государственными высшими театральными мастерскими под руководством Мейерхольда в Государственный институт театрального искусства - ГИТИС.

Во время Великой Отечественной войны ГИТИС был эвакуирован в Саратов.

Специальности: ​​ восемь ​​ факультетов:

режиссёр драмы,

музыкального театра,

эстрады,

цирка,

актёр этих же направлений,

театровед и балетмейстер, сценограф, продюсер.

Актёрский факультет.

Режиссёрский факультет.

Факультет музыкального театра.

Театроведческий факультет.

Балетмейстерский факультет.

Факультет эстрадного искусства.

Продюсерский факультет.

Факультет сценографии.

28  ​​ ​​​​ «Король Лир» Стуруа.

Мне, видевшему спектакль живьем, телевариант неинтересен.

В 1924-м Станиславский читает «Дни Турбиных» и раздосадованно говорит:

- На кой нам эта агитка?

Но потом он понимает, что пришло время агиток, что театру, чтобы выжить, надо инсценировать столь сомнительную драматургию.

Вот оно, начало нашей массовой культуры!

Необходимо все, чтобы увлечь массу.

Позже Станиславский и Немирович начинают защищать пьесу перед властью, понимая, что Булгаков – это лучший из вариантов.

Дневники Булгакова изъяло ОГПУ.

Так страшно.

Их вернули, Булгаков их сжег, но вот они появляются, потому что были напечатаны чекистами.

Мрачно.

29  ​​ ​​ ​​​​ Открытие Ролана Барта.

Станиславский и Михаил Чехов до пяти утра катаются на рысаках.

- Мишка, зачем мне эти муки? (с МХААТом) ​​ Я ведь купец.

«Король Лир» Стуруа.

Как это понравилось в Тбилиси 20 лет назад!

30  ​​ ​​ ​​​​ Каренина незадолго до смерти:

- «Зачем, когда в душе у нее была буря и она чувствовала, что стоит на повороте жизни, который может иметь ужасные последствия, зачем ей в эту минуту надо было притворяться пред чужим человеком, который рано или поздно узнает же все, – она не знала; но, тотчас же смирив в себе внутреннюю бурю, она села и стала говорить с гостем».

Декабрь

2  ​​ ​​ ​​​​ Показали по ТКК «Буранный полустанок» по Айтматову.

Некрошуса.

Тут-то я и вспомнил, ​​ что смотрел этот спектакль ​​ вначале 80-ых в Каунасе в самом театре.

Какое приятное впечатление, хоть жилось мне трудно.

Меня приютила девушка из этого театра, я хотел сохранить нашу дружбу, но она исчезла.

Но сам-то дух искусства, царящий в этом театре!

Как его-то забуду?

Это как интеграл Эйлера, драгоценное воспоминание.

Эйлер напомнил о юности, а спектакль – о желании высокого искусства.

Истра с утра.  ​​​​ Какие-то пьяные морды, крики, злость.

Да что ж это?

Не хочется выходить на такую сцену.

Только все уляжется, люди успокоятся, как опять взрыв ненависти.

И не скучно!

И я – в роли.

И такая ужасная роль, что раздирает меня, не дает мне быть собой.

Роскошный подарок ТКК:

«Тайны портретного фойе» Смелянского.

Так вот он какой, канал «Культура»: он может и тонкие вещи!

Такие, что схватит только телик, да еще с умным ведущим.

Смелянский поражает знаниями!

Я не думал, что столь тонкие люди способны попадать на ТВ.

Да, среди журналистов много интересных людей, но когда они говорят об искусстве, волосы дыбом.

Хоть бы интересно рассказали!

Даже этого не могут.

А тут не просто рассказ, но схвачено именно движение театральной истории.

6  ​​ ​​​​ ФКЦ. Альбом ​​ Авиньонского фестиваля, 1992.

Октавио Паз:

- ​​ «Мы боремся с воображаемыми сущностями entites, следами прошлого и призраками, порожденными нами же. Их реальность ужасна, потому что она фантасмагорична».

Это мой рассказ «Утка».

Фантасмагория ​​ 

I 1. Призрачное, фантастическое изображение, получаемое посредством оптических приспособлений.

2. Причудливое видение, существующее лишь в воображении; нечто нереальное.

3. Причудливое стечение обстоятельств.

II Ощущение мира через наркотический транс; психоделия.

Фантасмагории. ​​ 

1) Призрачные фантастические картины и фигуры, получаемые при помощи оптических устройств.

Entité ​​ 

1) сущность, существо

2) целостность; цельное образование; орган, образование (структурное), подразделение.

Генерал, начальник академии Жуковского, осужден на 4 года.

Осудили еще 13 генералов, но сроков не дали.

11  ​​​​ Налоговая полиция арестовывает ​​ бизнесмена прямо в его офисе.

Что-то совсем новое.

«В Женеве арестовывают российского гражданина как возможного лидера Солнцевской группировки».

В данном случае гражданин не очень тянет на преступника.

Перестарались.

Потом, как обычно, принесут извинения, но человека уже не отмыть.

15 ​​ Осужден бельгийский маньяк-педофил Де Тру.

Осужден священник-педофил.

Вот где страсти.

Да, все привыкли использовать детей!

Это не считается большим грехом.

16  ​​​​ Сны. ​​ Словно ​​ мы с Олегом гуляли по полям.

Стало холодно – и он проснулся.

Он рассказал, что во сне видел волка.

А то мне приснилось, что я – переводчик у баптистов.

Я что-то страстно говорил, но когда проснулся, все забыл.

20  ​​​​ Сёрен Кьеркегор:

- ​​ Пусть другие жалуются, что наше время дурно, - я недоволен им за то, что оно ничтожно, совершенно лишено страсти. Мысли современного человека жидки и непрочны, как кружева, а сами люди жалки, как кружевницы. Людские помыслы слишком ничтожны даже для того, чтобы назваться греховными. Червяку еще, пожалуй, можно бы вменить в грех такие помыслы, но человеку, созданному по образу Бога! Вот почему душа моя постоянно обращается к Ветхому завету и Шекспиру... Там, по крайней мере, чувствуется, что говорят люди, - там ненавидят, там любят, убивают своего врага и проклинают его потомство во всех поколениях... там - грешат!

- ​​ Есть насекомые, умирающие вслед за оплодотворением. Так и наши радости: момент самого полного наслаждения - и их уже нет!

-  ​​​​ В чем состоит обыкновенно разговор жениха с невестой? Насколько мне известно, они спешат посвятить друг друга в сложные и скучные подробности своих семейных отношений. Что же удивительного, если вся поэзия любви испаряется? По-моему, если не умеешь сделать любовь абсолютной мистерией, поглощающей все историческое и реальное, то лучше и не суйся совсем в дело любви, а просто женись себе хоть сто раз.

- ​​ Вот почему при воспитании важнее всего не то, чтобы ребенок нечто выучил, но чтобы дух его созрел, чтобы энергия пробудилась. Ты часто говоришь о том, как замечательно иметь на плечах умную голову, да и кто станет отрицать, что это по-своему значимо? И однако же, я твердо уверен, что этого человек может достигнуть и сам, коль скоро он того пожелает. Дайте человеку энергию, страсть, и он станет всем.

21 ​​ Книга Жена-Луи Барро о себе.

22  ​​​​ Беккет умер 9 лет назад.

24 ​​ Леонид Броневой.

Никто столь высоко и гордо не несет дух провинциального театра.

Он – в тени звезд, зато уж – всегда.

Он придает вкус эпохе.

25 ​​ Возвышенные слова освобождают душу.

Их много рассыпают СМИ именно в эти дни.

Их еще не так много, чтоб ты закрыл уши.

26 Отказные дети ​​ матерей-наркоманок.

Неелова в пьесе «Спешите делать добро».

27 ​​ Спустить конфликт в жизнь, в театр, выдавить его из головы!

На меня прыгает собака.

Я говорю мужчине:

- Почему ваша собака бежит на меня?

Он отвечает:

- Это не моя собака. ​​ Моя – на поводке.

29  ​​ ​​​​ В 1949 году разгоняют театр Таирова – и через год умирает он сам.

Сильный ветер убил шесть участников морской регаты.

30 ​​ Поздравляю с десяток человек, но еще и любимые радиостанции.

31  ​​​​ Прощаешься с детством, лишь обретя призвание, отдавая ему все силы.

Как посмел «пойти» в литературу?

Сам не пойму.

Тут нельзя верить в свой «талант», как, например, в балете, когда тебе рукоплещет зал.

Наверно, ощущение избранности покидает этот мир, и мы все, кто в искусстве, - только работники.

Это в лучшем случае.

​​