103

 

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДНЕВНИК

 

 

1997

 

 

Важное:

Тексты «песен» Шуберта

Святая Тереза Авильская

Андрей Миронов

Лайза Минелли

Менухин

Окуджава

У. Гевид.  ​​​​ Уильям Джеймс

 

Январь  ​​​​ 

 

1  ​​​​ В этом году – двести лет со дня рождения Шуберта – и я должен отметить эту дату.

Начинаю выкладывать самое напетое:

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Gute Nacht

Fremd bin ich eingezogen,

Fremd zieh' ich wieder aus.

Der Mai war mir gewogen

Mit manchem Blumenstrauß.

Das Mädchen sprach von Liebe,

Die Mutter gar von Eh', -

Nun ist die Welt so trübe,

Der Weg gehüllt in Schnee.

 

Ich kann zu meiner Reisen

Nicht wählen mit der Zeit,

Muß selbst den Weg mir weisen

In dieser Dunkelheit.

Es zieht ein Mondenschatten

Als mein Gefährte mit,

Und auf den weißen Matten

Such' ich des Wildes Tritt.

 

Was soll ich länger weilen,

Daß man mich trieb hinaus?

Laß irre Hunde heulen

Vor ihres Herren Haus;

Die Liebe liebt das Wandern -

Gott hat sie so gemacht -

Von einem zu dem andern.

Fein Liebchen, gute Nacht!

Will dich im Traum nicht stören,

Wär schad' um deine Ruh'.

Sollst meinen Tritt nicht hören -

Sacht, sacht die Türe zu!

Schreib im Vorübergehen

Ans Tor dir: Gute Nacht,

Damit du mögest sehen,

An dich hab' ich gedacht.

 

2  ​​ ​​ ​​​​ Мравинский дирижирует Альпийскую симфонию Рихарда Штрауса. Эта музыка вытащила меня из очередной простуды.

Да и не простуда, а просто слабость.

 

«Перезвоны» Гаврилина. ​​ Симфония-действо.

 

Нейгауз играет Скрябина. ​​ Очень сердечно.  ​​​​ Мне чудится, в его исполнении он становится похож на Шопена: более сердечный, чем бурный гений.

 

3 ​​ Умер Ошанин. ​​ Очень лиричные песни. ​​ Они слились с прошлой эпохой, и пока их не слышно. ​​ Но они еще вернутся.

Вот его шлягер «И опять во дворе...».

Невозможно себе представить, чтоб кто-то его тогда не слышал:

 

Ты не грусти: может быть, ещё встретимся, -

Я от тебя не сбегу никуда.

Сколько в пути ни пробуду я месяцев,

А возвращусь хоть на вечер сюда.

 

Припев:

 ​​ ​​​​ И опять во дворе

 ​​ ​​​​ Нам пластинка поёт

 ​​ ​​​​ И проститься с тобой

 ​​ ​​​​ Всё никак не даёт.

 

Не отнимай свою руку, пожалуйста...

Как бы судьба ни сложилась для нас, -

Завтра забудь меня, маме пожалуйся,

А поцелуй на прощанье хоть раз!

 

Припев.

 

В туфлях на гвоздиках, в тоненьком свитере,

Глупая, всё тебя мучит одно:

Как бы подружки твои не увидели

Да старики, что стучат в домино.

 

Припев.

 

Губы не прячь и вокруг не поглядывай.

Ты уж как хочешь, а мне по душе

Помнить квартиру сто двадцать девятую,

Твой огонёк на шестом этаже.

 

Припев.

 

Ты не грусти: может быть, ещё встретимся, -

Я от тебя не сбегу никуда.

Сколько в пути ни пробуду я месяцев,

А возвращусь хоть на вечер сюда.

 

 ​​ ​​​​ И опять во дворе

 ​​ ​​​​ Нам пластинка поёт

 ​​ ​​​​ И проститься с тобой

 ​​ ​​​​ Всё никак не даёт.

 

Ноябрь 1962.  ​​​​ Музыка А. Островского.

 

Светланов дирижирует симфонию Поля Дюка.

 

Моя самоидентификация проходит без участия моего сознания; возможно, в чьей-то музыке.

 

4 В ночи – «Летучий голландец» с Нино Манфреди.

 

5 «Правдивая история рок-н-ролла» Тома Ардайка

Updike'a.

 

6  ​​ ​​​​ Опера Карла Орффа.

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

Die Wetterfahne

 

Der Wind spielt mit der Wetterfahne

Auf meines schönen Liebchens Haus.

Da dacht' ich schon in meinem Wahne,

Sie pfiff den armen Flüchtling aus.

 

Er hätt' es eher bemerken sollen,

Des Hauses aufgestecktes Schild,

So hätt' er nimmer suchen wollen

Im Haus ein treues Frauenbild.

 

Der Wind spielt drinnen mit den Herzen

Wie auf dem Dach, nur nicht so laut.

Was fragen sie nach meinen Schmerzen ?

Ihr Kind ist eine reiche Braut.

 

Это можно и надо спеть очень порывисто и трагично. С ужасом обыденности.

 

7 Маэстро балета Хосе Антонио.

 

9 Начало Восьмого фестиваля православной музыки.

 

Симфониетта Мясковского.

 

Фантазия для двух фортепьяно ​​ Рахманинова.

Труба Эдди Розенера.

 

Родион Щедрин, Второй концерт. Он за фортепьяно, а дирижирует Светланов.

Чистота звучаний.

 

10 ​​ Седьмую симфонию Малера дирижирует Леонард Бернштейн.

 

14 «Семь слов Христа на кресте» Гайдна.

​​ Странно, что я так много думаю о музыке и так мало о ней пишу.

А о чем пишу? О том, что мне чуждо в мире. О чуждости мира.

Вздохи, жалобы, искренность.

Пушкин мог слушать эту музыку, - но слышал ли?

Но квартетное мышление «оформилось» только в 20 веке.

 

16 ​​ Квартет Мендельсона.

 

«Кармен», 1964, Гедда, Каллас, Претр.

 

17 ​​ «Es hellt die Sonne! Сияет солнце».

По Шуберту! Слышна мелодия его песни.

 

Мэлсон, стиль кантри.

 

18 Сбор средств для восстановления ​​ оперного театра «Феличе».

 

Большой дает «Травиату».

Квартет Петерсона.

 

Малер. Симфония ре-мажор.

 

19 ​​ Год Шуберта - этот, 1997-ой!

Его «Фантазия».

 

Вокальные произведения Губайдулиной.

 

20 Испанская симфония Лало. Замечена Чайковским.

 

Песни Амаду.

 

Tombe la neige...

Падает снег...

 

И потом:

 

Impassible manege... ​​ 

Не пройти по манежу: так завалил его снег.

 

Навсегда в эмоциональной памяти.

 

Мадонна: талант красивой женщины и ведьмы сразу.

 

21 БКЗ, 1995. Концерт Певческой хоровой капеллы Санкт-Петербурга. ​​ Чернушенко дирижирует хоры Свиридова. Еще и русские молитвы.

Поет Бьорлинг.

Память о Гурьеве.

 

Соната Мендельсона.

 

Симфония Прокофьева.

 

22 Здесь не приходит в голову бояться своей болезни: я, как-никак, не один. Именно ​​ слушание музыки заставляет понять, что не болен.

 

Романтическая певица Марианна Николеско.

БКЗ, ноябрь, прошлый год.

 

Вокальные миниатюры Херста.

 

Что касается Гинте, я признаю ее красоту, потому что хорошо ее помню.

Ее голос вовсе забылся, но не сказочный, нежный облик.

Теперь нужно не видеть ее никогда: встреча могла бы разрушить музыкальность образа.

 

24  ​​​​ Сонаты Эдисона Денисова. Чудесно и по звукам, и по чувству.

Ясно поданные звуки. Звук к звуку, как бусинка к бусинке.

 

200 лет со дня рождения Шуберта.

 

Г. Рождественский о плохом состоянии музыкальных театров во всем мире. Похвалил только Японию.

 

Песни Зыкиной слащаво распевают какие-то женоподобные выродки.

Это уже стало новым стилем: юноша, слишком похожий на девушку, поет, жеманясь, народные песни.

Псевдорусский стиль?

Такое глумление стало общим местом.

 

Передача о Бабаджаняне, но при этом ни слова о Магомаеве.

 

Натяжение Большой - Мариинка.

 

Жалкий фильм о балете: «Фуэте». Хорошие артисты в нехорошем произведении искусства.

 

Цикл Скрябина играют Нейгауз и Софроницкий (этот уже не застал живой игры Скрябина).

 

Влади́мир Влади́мирович Софрони́цкий.

25 апреля (8 мая) 1901, Санкт-Петербург, - 29 августа 1961, Москва.

Русский советский пианист и педагог, профессор Ленинградской консерватории (с 1936 года) и Московской консерватории (с 1942 года). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942). Лауреат Сталинской премии первой степени (1943).

 

25 День рождения Высоцкого.

 

Стили диск-жокеев.

 

26  ​​​​ «Коронация Помпея» ​​ Монтеверди.

 

27 Ночные молитвы Гия Канчели.

 

28 Сонаты Грига для скрипки и фортепьяно.

 

Бортнянский.

31 Шуберт родился в этот день в 1797 году: ровно двести лет назад. А так близок в искусстве!

Струнный квинтет Шуберта.

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Gefror'ne Tränen

 

Gefrorne Tropfen fallen

Von meinen Wangen ab:

Ob es mir denn entgangen,

Daß ich geweinet hab'?

 

Ei Tränen, meine Tränen,

Und seid ihr gar so lau,

Daß ihr erstarrt zu Eise

Wie kühler Morgentau?

 

Und dringt doch aus der Quelle

Der Brust so glühend heiß,

Als wolltet ihr zerschmelzen

Des ganzen Winters Eis!

 

«Замерзшие слезы» - о боли. Певца разрывает боль.

Фильм о Нурееве Мариуса Лиепы. ​​ 

Довольно мало информации, больше эмоций.

 

Баланчин.

Из книг и прочих документов маэстро предстает ​​ страстным человеком.

Поднял ​​ американский балет с нуля.

О Кшесинской в 1922: Пьяная, жирная баба.

«В 1928, когда Стравинский жил в Лоне, где я был, он создавал «Аполлона» вместе с Баланчиным».

 

В Европе его балеты не были классичными, классическими, что и делало невозможным их существование.

Во Франции 30-ых он казался монстром.

Баланчина вытолкнула Европа!

Так вот.

 

В Америке он настолько отходит от корней, от русского балета, что говорят о его «дерусификации» балета. На самом деле, он просто создавал сам себя, свой стиль из балета в балет.

Он был одиноким в толпе людей, выдававших себя за друзей. Понимал, что увлечь можно только работой, ​​ и постепенно отсеивал тех, кто его работу не разделял.

 

Если говорить о «периодизации» его творчества, то периоды связываются с его увлечениями. Он искренне создавал звезд, а потом так же искренне ими увлекался.

 

Видишь его работу, его линии. Как все ясно! Как бы ты посмел не почувствовать красоту этих движений? Они остаются в душе – и оживают помимо тебя.

 

Февраль  ​​ ​​​​ 

 

1 ​​ По радио поет Сара Леандер.

 

2  ​​​​ Мое увлечение верой!

Святая Тереза Авильская

 

Размышления на Песнь Песней

 

Сверхприродная сила, передаваемая Богом душе, которую он так тесно соединил с собою.

Когда душа в этом состоянии, ей нечего бояться, кроме как стать недостойной того, чтобы Бог снисходил применять ее к служению ему, посылая ей испытания и случаи, подчас очень болезненные, истощать себя ради него. Здесь, повторяю, действуют любовь и вера, и душа отказывается считаться с соображениями рассудка. И действительно, это единство, существующее между Супругом и Супругой, научило ее некоторым истинам, до которых рассудок не доходит, - вот почему она всячески смиряет свой разум. Чтобы дать вам это понять, возьмем одно сравнение. Вот пленник, находящийся в стране мавров. У него есть отец, который беден, или близкий друг. Если тот его не выкупит, то положение его непоправимо. Для этого выкупа недостаточно того, что имеет этот друг, ему нужно еще пойти служить вместо пленника. Великая привязанность, которую он питает к нему, требует от него предпочесть свободу своего друга своей собственной. Но вот сразу же появляется сдержанность со множеством возражений. Она заявляет, что он обязан прежде всего перед самим собой, что он, возможно, будет менее тверд, чем пленник, и его заставят отречься от веры, что нет смысла подвергать себя этой опасности, и еще многое другое в этом же роде. О могучая любовь Божья! Как верно, что для того, кто любит, нет ничего невозможного! О блаженная душа, получившая от Бога такую умиротворенность! Она берет верх над всеми страданиями и всеми опасностями мира сего. Ни одной из них она не страшится, как только дело касается служения такому превосходному Супругу, такому Властелину, и она совершенно права. Что же касается упомянутого родственника или друга, то ведет он себя согласно человеческому разуму. Вы читали, дочери мои, об одной черте в жизни одного из святых (св. Паулина Нольского). Он жертвовал собой не для сына и не для друга. Но ему, несомненно, было дано великое счастье получить от Бога то внутреннее спокойствие, о котором мы говорим, и желая угодить Господу нашему, а также и подражать хоть немного тому, что Господь сделал для нас, он отправился в страну мавров, чтобы отдать себя в обмен на сына вдовы, обратившейся к нему в своем горе. Вы знаете, какое благо от этого проистекло и с какими достижениями святой вернулся на свою родину.

Героическая любовь, даруемая Богом тем душам, с которыми ему угодно вступить в такой тесный союз.

В наше время я знала одного человека (досточтимый брат Хуан де Кордовилья), получившего от Господа такой великий порыв любви, что он пролил немало слез оттого, что ему запрещали отдать себя в обмен на одного пленника. Это был монах, принявший реформу брата Петра Алькантарского. Он пришел ко мне рассказать об этом и после долгих настояний получил разрешение от генерала своего Ордена. Он был уже только в четырех милях от Алжира, куда направлялся для выполнения своего намерения, когда Господь отозвал его к себе. Награда его была, наверно, велика. Но сколько осторожных людей, думаю я, говорили ему, что это было безумием! И мы, не имеющие столько любви к Богу, мы судим так же. Но какое безумие может быть больше того, как кончить так рассудительно сон этой жизни? О, да будет угодно Богу, чтобы мы заслужили войти однажды в Царство Небесное и быть среди тех, кто так далеко продвинулся в его любви. Чтобы совершать поступки этого рода, нужна могучая помощь с его стороны. Вот почему, дочери мои, я убеждаю вас беспрестанно просить вместе с Супругой этого блаженного внутреннего спокойствия, которое, преодолевая все мелкие страхи, внушаемые миром сим, с полной безмятежностью разбивает его твердыни. Не очевидно ли, что, когда Бог дарует душе смелость соединить ее с Собою такой тесной дружбой, он должен оставлять ее чрезвычайно обогащенной его благами! Ясно, что поступки этого рода не могут исходить от нас. Желать и просить этой милости - в нашей власти, но и для этого мы нуждаемся в помощи Божьей. Что до всего остального, то на что способны мы, бедные червячки, ставшие вследствие греха такими боязливыми и такими немощными, что и свой идеал добродетелей мы строим по мерке собственной природной низости? Что же делать, дочери мои? Просить вместе с Супругой, чтобы Господь «лобзал нас лобзанием уст своих». Если бы маленькая крестьянка стала супругой короля и у нее были бы дети от него, то разве не были бы они королевской крови? Так вот, когда Господь наш оказывает душе огромную милость так тесно соединиться с ней, какие только желания, какие следствия, какие героические дела не будут порождены этим союзом, если лишь душа сама не препятствует этому?

О том, что душа, себе самой не доверяя, должна вдохновляться великодушием, чтобы производить великие дела добродетели.

Итак, повторяю вам, если Господу угодно представить вам случай произвести дела, подобные тем, о которых мы только что говорили, то не смущайтесь тем, что вы были грешницами. Нужно, чтобы здесь вера опережала нашу немощь. Не пугайтесь также, если в то самое мгновение, когда вы принимаете свое решение, или даже после того, как вы его приняли, вы испытываете страх и чувствуете свою слабость. Не огорчайтесь этим нисколько, лишь пользуйтесь этим для того, чтобы остерегаться еще больше. Оставьте плоть делать свое дело и помните слово нашего благого Иисуса во время молитвы в Гефсиманском саду: «Плоть немощна». Помните также об удивительном и мучительном поте, которым он обливался... Вот мысль, пришедшая мне. Наш благой Иисус дает видеть слабость своей человечности перед своими Страстями, но когда он уже погружен в них, он уже не проявляет ничего, кроме непобедимой силы. Он не только не жалуется, но и самый вид его лица не выявляет ни малейшей слабости среди страданий. Когда он направляется к саду, он произносит слова: «Душа моя скорбит смертельно», а когда он распят на кресте и действительно претерпевает смерть, у него не вырывается ни единой жалобы. Если он прервал свою молитву в саду, чтобы пойти разбудить апостолов, то не было ли бы еще более закономерным пожаловаться своей матери, стоявшей у подножия креста и не спавшей, конечно, но претерпевавшей душевную пытку и переживавшей жестокую смерть? Разве мы не больше утешения находим, когда жалуемся тем, о которых знаем, что они сочувствуют нашим страданиям, и чувствуем, что они за это еще больше любят нас? Итак, не будем стенать из-за наших страхов и отнюдь не будем падать духом при виде нашей слабости. Но будем укреплять себя смирением. Будем ясно видеть свое личное бессилие, ничтожество, в каком мы пребываем, когда Бог не приходит нам на помощь. Доверимся его милосердию, будем полны недоверия к своим силам, будем уверены, что причина нашей слабости - единственно в том, что мы опираемся на них. Господь наш не без глубоких оснований выказал некоторую слабость. Ясно, что не во власти страха был он, который есть сама сила, но он пожелал утешить нас, показать нам, насколько нужно нам перейти от желаний к действиям, и наконец, дать нам увидеть, насколько душе, начавшей умерщвлять свою плоть, все служит предметом для самопожертвования. Предпримет ли она сокращение жизненных удобств: какая трудность - отказ от почета! какая мука - стерпеть неприятное слово! каким невыносимым это ей кажется! Наконец, нет вокруг нее ничего, кроме смертельной печали. Но как только она полностью решится умереть для мира сего, все эти горести прекратятся. Превращение будет полным, и вы можете быть уверены, что она больше не будет жаловаться. Дело в том, что она нашла покой, которого просила Супруга.

О том, насколько Господь сам желает установить с нами это единство в совершенной любви.

Что касается меня, то я убеждена, что если бы мы хоть один раз приступили к Святейшим Дарам с живой верой и великой любовью, то этого было бы достаточно для того, чтобы нас обогатить. Что же сказать, если бы это было много раз! Но, по-видимому, мы приступаем к Господу нашему только церемонии ради. Вот почему мы получаем от этого так мало плодов. О злосчастный мир, надевающий повязку на глаза живущим, чтобы помешать им видеть сокровища, которые дали бы им возможность собирать вечные богатства! Господи неба и земли! Неужели же возможно даже в этой смертной жизни услаждаться тобой с такой великой интимностью? А между тем, Дух Святой ясно открывает нам это в словах «Песни песней»! Мы не хотим их понять, и тем не менее они так прекрасно указывают на ласки, тобою даруемые душам! Какая нежность! Какая сладость! Только одного из этих слов было бы достаточно, чтобы растворить нас в тебе! Будь благословен, Господи! Не от тебя придет когда бы то ни было наша гибель. Каким множеством путей и средств, каким множеством различных способов свидетельствуешь ты нам о твоей любви! Ты это делаешь твоими страданиями, твоей такой жестокой смертью, делаешь это, претерпевая муки, каждый день перенося поругания и их прощая. И, не довольствуясь этим, ты это делаешь, обращаясь в этой «Песни песней» к любящей тебя душе, и уча ее самое обращать к тебе слова, наносящие такие чувствительные раны, что воистину я не знаю, как удается это переносить. Для этого нужно, чтобы ты выступил сам и сделал их выносимыми для той, которая чувствует их, - говорю, что чувствует их не так, как они того заслуживают, но настолько, насколько способна ее слабость. Нет, Владыка мой, только одного прошу я у тебя в этой жизни: «лобзать меня лобзанием уст твоих». Сделай это таким образом, что если бы я захотела порвать эту дружбу и это единение, то моя воля, о Властелин моей жизни, была бы принуждена не отдаляться от твоей и ничто не могло бы помешать мне, о Бог мой и Слава моя, сказать тебе по правде: «Как много ласки твои лучше вина!»

 

Мысли о словах «Песни песней».

 

«Как много ласки твои лучше вина!»

 

О природе и превосходстве умиротворенной молитвы.

 

О дочери мои, какие глубокие тайны заключены в этих словах! Да даст нам Господь наш ощутить их, ибо очень трудно передать их речью! Когда ему угодно, по его милосердию, исполнить эту просьбу Супруги, дружба, которую он начинает оказывать душе, невообразима, и только те из вас, у которых есть опыт этого, будут способны это понять. Как я уже сказала, я много написала об этом в двух книгах, которые вы увидите после моей смерти, если Господь дозволит. Сделала я это подробно и пространно, так как знаю, что вам это понадобится. Поэтому здесь я удовольствуюсь тем, что лишь слегка коснусь этого предмета. Не знаю, найду ли я опять те выражения, которыми Господу нашему угодно было это объяснить. Внутри своей души ощущают такую сладость, что легко узнать, что Бог наш стал ее обитателем. Это не просто одно из тех благочестивых чувств, которые заставляют в изобилии лить сладостные слезы над Страстями Господа нашего или над нашими грехами. При молитве, о которой я говорю и которую называю умиротворенной молитвой, ввиду покоя, доставляемого ею всем силам души, кажется, что обладаешь всем, чего только можно пожелать. Однако иногда, когда душа менее поглощена этой сладостью, происходит по-иному. Тогда эта сладость словно укрепляет всего человека, внутреннего и внешнего, как если бы ему впрыскивали в костяной мозг мягчайший бальзам, обладающий чрезвычайно сладким ароматом. И еще это так, как если внезапно войдешь в помещение, которое все благоухает, и не одним только, но многими запахами. Не знаешь, что это за запах и откуда он, но пропитываешься им целиком. Так, по-видимому, обстоит дело и с этой сладчайшей любовью Бога нашего. Она входит в душу с крайней мягкостью, она преисполняет ее удовлетворением и радостью, не давая душе понять, как и каким путем это благо проникло в нее.

О том, что уже при умиротворенной молитве Господь показывает душе, что хочет от нее любви, исключающей малейшее разделение.

Ограничусь тем, что скажу, что Господь наш показывает здесь душе свое желание вступить с ней в очень тесное единство, исключающее даже малейшее разделение. Душе сообщаются тогда великие истины. Это свет настолько ослепительный, что лишает ее возможности понять, что в ней происходит, открывает ей ничтожество мира сего. Не видя преисполненного благости Учителя, который учит ее, она понимает, что он с ней, и оказывается настолько хорошо наученной, чувствует в себе такие мощные следствия и такую силу для осуществления добродетелей, что перестает узнавать себя самое и не хотела бы делать ничего, кроме как благословлять Господа. Все время, пока продолжается эта радость, душа так погружена в нее и так ею поглощена, что она словно вне себя и находится во власти своего рода божественного опьянения. Она не знает ни чего она хочет, ни что говорит, ни о чем просит, - словом, она больше не знает, что с ней. Однако она не настолько вне себя, чтобы не понимать вовсе ничего из того, что происходит. Но когда этот богатейший Супруг желает обогатить ее и ласкает ее еще больше, он так вовлекает ее в себя самого, что подобно человеку, который лишается чувств от чрезмерного удовольствия и радости, она ощущает себя как бы несомой на этих Божественных руках, прилепившейся к этому священному боку и к этим Божественным сосцам. Она способна уже только наслаждаться, вскормленная тем Божественным молоком, которым ее Супруг питает ее и укрепляет, чтобы дать ей способность принимать еще более великие милости и с каждым днем становиться более достойной их. Когда душа пробуждается от этого сна и небесного опьянения, она в полном удивлении и как бы недоумевает. Тогда-то она и может, кажется мне, воскликнуть в священному бреду: «Как много ласки твои лучше вина!».

 

О нежности и сладости напряженно-умиротворенной молитвы и молитвы единения.

 

Когда она была в первом опьянении, она думала, что не может подняться выше, но видя затем, что она на еще более высокой ступени и целиком погружена в несказанное Величие Божье, в котором чувствует себя чудесно питаемой, она пользуется приятным сравнением и говорит: «Ласки твои лучше вина». Как малый ребенок не знает ни как он растет, ни как он сосет, и часто молоко вливают ему в рот, когда он и не сосет, и не делает для этого никакого движения, так и душа. Она не знает, что с ней, - она не действует, - ей неведомо, как и каким путем пришло к ней такое драгоценное благо, и она даже не может представить себе это. Она знает только, что это - самое великое благо, каким только можно усладиться в этой жизни, и что оно превосходит все удовольствия, все удовлетворения этого мира. Душа чувствует себя возросшей и укрепленной, не зная, когда она заслужила эту милость. Она видит, что ее учат высоким истинам, не видя Учителя, который ее учит. Она чувствует себя утвержденной в добродетелях, любовно ласкаемой тем, кто так прекрасно умеет это делать. Она не знает, с чем сравнить эти Божественные услады, если только не с нежностью матери, которая, страстно любя своего ребенка, расточает ему свою заботу и ласки. Это сравнение поразительно точно. Действительно, душа оказывается тогда вознесенной выше себя самой и полностью обходится без содействия рассудка, приблизительно так, как малый ребенок, получающий материнское молоко и им наслаждающийся, но еще недостаточно пробужденный умственно, чтобы понимать, как оно попадает к нему. В предыдущем состоянии, в состоянии сна и опьянения, душа еще не находится в таком полном бездействии. Она слегка понимает и действует, поскольку отдает себе отчет в своей близости к Богу... Но с тех пор как его Величие дало ей более высокий дар и теснее соединило ее с собой, она с полным правом говорит: «Ласки твои лучше вина». Предыдущая милость была велика, о Боже мой, но эта намного превосходит ее, потому что в ней меньше моего действия. Вот почему она еще более превосходна во всех отношениях. В этом состоянии радость и услады души огромны.

О том, что все земные наслаждения никак не соизмеримы с божественными усладами сверхприродной молитвы.

 

О дочери мои! Да даст вам Господь наш понять - или, лучше сказать, ощутить, ибо иначе понять это невозможно, - счастье души, достигшей этого! Пусть мирские люди устраиваются, как хотят, со своими имениями, богатствами, удовольствиями, почестями, пирами! Даже если бы, что невозможно, они могли пользоваться всем этим без огорчений, которые от этого неотделимы, их счастье и за тысячу лет не достигло бы того, что в одно мгновение ощущает душа, приведенная Господом на эту высоту. Апостол Павел утверждает, что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Поел, к римлянам, гл. 8, ст. 18). А я говорю, что они никак не соизмеримы с одним только часом этого обладания, этого удовольствия, этих услад, которые Бог дает душе, и что заслужить это они не могут. Нет, как я понимаю, нет никакого сравнения между вещами сего мира, в которых - одна лишь низость, и этими, столь нежными, ласками Господа нашего, этим столь тесным единением, этой любовью, столь несказанно проявляемой и воспринимаемой. Правда, смешно сравнивать горести мира сего с таким счастьем! Если их, эти горести, переносят не для Бога, то они не стоят ничего, а если для Бога, то его Величие отмеряет их по нашим силам. Наша трусость, наше ничтожество вызывают у нас такой страх перед ними.

 

Волнующий призыв Терезы к совершенной любви, означаемой Божественным лобзанием.

 

О христиане! О дочери мои! Ради любви Господа нашего, пробудимся от нашего сна! Подумаем о том, что Бог не дожидается будущей жизни, чтобы наградить за любовь, которую мы питаем к нему. Награда - она начинается уже здесь, на земле. О любвеобильный мой Иисус! Как дать понять, до какой степени лучше для нас броситься в объятья нашего Властелина и заключить с его Величием такой договор: «Я буду смотреть на своего Возлюбленного, и мой Возлюбленный будет смотреть на меня. Он будет заботиться о моих интересах, а я о его». Не будем любить друг друга, как говорится, до одури. Прошу тебя еще раз, о Боже мой, молю тебя во имя крови Сына твоего, - даруй мне эту милость: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!» Что я без тебя, Господи? Если я не буду держаться при тебе, то на что могу я быть годной? Если удалюсь хоть немного от твоего Величия, то где буду блуждать? О любвеобильный Властелин мой, Милосердие мое, Сокровище мое! Какого большего блага желать мне в этой жизни, чем быть так привязанной к тебе, чтобы не было никакого разделения между тобою и мною? В твоем обществе, что может произойти трудного? Что только не способны мы предпринять ради тебя, когда ты так близок к нам? И за что можно быть благодарным мне, Господи? Я не заслуживаю ничего, кроме тяжких упреков за то, что так плохо служу тебе. Оттого я и обращаю к тебе с твердой решимостью просьбу святого Августина: «Дай силу исполнить то, что повелеваешь, и повелевай, что хочешь». С твоей помощью и при твоем покровительстве я не отступлюсь никогда.

 

Святая изливает свою любовь к Богу.

 

Я вижу, о Супруг мой, и не могу это отрицать: ты мой. Для меня ты пришел в этот мир, для меня принял жестокие муки, для меня претерпел бесчисленные удары бичом, для меня пребываешь в Святейших Дарах, и теперь ты осыпаешь меня чрезмерными милостями. Но, о святой Супруг, как завершу я твои слова? Что могу я сделать для моего Супруга? Воистину, сестры мои, я не знаю, как продолжать. Чем буду я для тебя, о Боже мой? Что может сделать для тебя та, у которой нашлось печальное умение растерять милости, которые ты ей даровал? Чего ожидать от ее услуг? А если предположить, что с помощью твоей благодати я сделаю что-либо, то, спрашиваю я тебя, что представляет собой дело тщедушного червячка? На что может оно быть нужно всемогущему Богу? О Любовь! Я хотела бы беспрестанно повторять твое имя, ибо только у тебя может быть смелость воскликнуть вместе с Супругой: «Я принадлежу моему Возлюбленному». Ничто как любовь позволяет нам думать, что этот подлинный Любящий, мой Супруг, мое Сокровище нуждается в нас. Так как он разрешает это, дочери мои, повторим все вместе: мой Возлюбленный принадлежит мне и я принадлежу моему Возлюбленному. Ты - мне, Господи!.. Но так как ты приходишь ко мне, то как сомневаться в том, что я могу делать для тебя великие вещи? С этого мгновения, Господи, я хочу забыть себя самое, думать только о способах служить тебе и не иметь иной воли кроме твоей. Увы! как слабы мои силы! Но ты, Боже мой, не всемогущ ли ты? По крайней мере то, что в моей власти, - я имею в виду принятие твердой решимости взяться за дело, - это я делаю в сей самый миг.

 

Размышления о словах «Песни песней»

 

«В тени ее я люблю сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей». - Как хорошо для души быть под сенью Божьей в состоянии единения. –

 

Глава 5.

 

Теперь спросим Супругу и узнаем от этой блаженной души, прильнувшей к Божественным устам и питаемой небесными сосцами, что должны мы будем делать, если Господь возведет нас в такую высокую милость, как должны мы будем вести себя и что говорить. Вот ответ, который она дает нам, сравнивая своего возлюбленного с яблоней: «В тени ее я люблю сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей» (Песнь песней, гл. 2, ст. 3). Царь «ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь» (Песнь песней, гл. 2, ст. 4). Она говорит: «В тени ее я люблю сидеть». О Боже! Как продвинулась она на солнце, эта душа, и как воспламенена она им! Сначала она говорит, что «в тени ее любит сидеть». Затем, довольствуясь сравнением с яблоней, она говорит, что «плоды ее сладки для гортани ее». О молитвенные души! Почувствуйте эти слова. Со сколь многих сторон можем мы рассматривать нашего Бога! Как много разной пищи находим мы в нем! Это манна, принимающая любой из вкусов, какие мы пожелаем. О, что это за небесная тень! И как выразить то, что Господь дает душе о ней познать? Вспоминаю слова ангела Владычице нашей Пресвятой Деве: «...сила Всевышнего осенит тебя» (Еванг. от Луки, гл. 1, ст. 35). Какой защищенной должна чувствовать себя душа, когда Господь помещает ее под этой дивной сенью! Она имеет полное право сесть и считать себя в безопасности.

Бог обычно берет под свою Божественную сень только те души, которые много потрудились для него.

Заметьте здесь, что чаще всего, даже почти всегда Бог дарует такое высокое блаженство и оказывает такие великие милости только тем, кто много потрудился для него, сильно желая его любви. Делаю, однако, исключение относительно некоторых душ, которым Господь наш почитает за благо дать услышать особый призыв, - например, апостолу Павлу, которого он внезапно вознес на вершину созерцания и научил так, чтобы сразу поднять его на большую высоту. Но обычно эти души много трудились, чтобы стать во всех отношениях угодными его Величию, - они много лет утомлялись в размышлении и в поисках своего Супруга, наконец, мирские вещи им отвратительны в высшей степени. Эти души утверждены в истине, они не ищут вне ее утешения, мира и покоя, потому что поняли, что только в ней они могут действительно найти их. Они ставят себя под покровительство Господа и иного не хотят. И как правы они, доверяясь таким образом его Величию! Ибо они видят исполнение своих желаний. Как блаженна душа, заслужившая быть помещенной под этой сенью! Блаженна, говорю я, по преимуществам, которые видны извне, но еще совсем другое дело - те блага, которые ощутимы только для нее самой, - я имела случай в этом удостовериться.

Какое счастье для души быть допущенной к покою под сенью Божества и есть от его плодов.

Часто, когда душа погружена в это блаженство, она чувствует себя со всех сторон окруженной и полностью охраняемой сенью Божества и своего рода облаком его, из которого к ней доходят некоторые влияния и сладостная роса, избавляющие ее - что и нетрудно понять - от усталости, вызванной у нее воздействием мира сего. Она ощущает тогда такой покой, что даже необходимость дышать становится ей в тягость. Силы души так умиротворены и спокойны, что воле не хотелось бы подпускать к себе ни одной мысли, даже доброй, и действительно, она не подпускает ни одной путем поисков или усилий. Ей нет надобности ни шевельнуть рукой, ни встать - подразумеваю под этим использование мышления - потому что Господь наш дает ей уже сорванным, уже приготовленным, уже усвоенным плод той яблони, с которой его сравнивает Супруга. Вот почему она говорит, что «плоды ее сладки для гортани ее». В самом деле, здесь остается только вкушать, без всякого действия собственных сил. Что же касается той тени Божества, то ее с полным правом называют тенью, потому что здесь на земле мы не можем иначе видеть Божество, как только сквозь некое облако. Все же наступает мгновение, когда солнце, засияв, посылает душе, посредством любви, некоторое понятие, открывающее ей, что его Величие близко, и близость эта такова, что приходится отказаться от попытки ее выразить. Люди, на опыте познавшие это, поймут - я это знаю - что можно с совершенной точностью увидеть этот смысл в словах, которыми в этом месте пользуется Супруга. Что до меня, я убеждена, что Дух Святой является здесь посредником между душой и Богом. Никто как он движет ею посредством столь горячих желаний и воспламеняет ее тем высшим огнем, который находится так близко от нее. О Господи, с каким милосердием ты здесь обращаешься с душой! Будь навеки хвален и благословен за то, что любишь нас такой любовью! О Боже мой, мой любвеобильный Создатель! Возможно ли, что есть кто-либо тебя не любящий? Горе мне, так долго не делавшей этого! Почему была я недостойной тебя знать?

Благость Божья, питающая душу божественным плодом, чтобы сделать ее способной трудиться и страдать ради него.

Посмотрите, сестры мои, как эта божественная яблоня склоняет свои ветки, чтобы душа от времени до времени собирала ее плоды, рассматривая чудеса благодати и великое милосердие, с которым Бог обращается с ней, чтобы она видела и отведывала плод, который Господь наш Иисус Христос взрастил своими Страстями, когда с такой дивной любовью оросил своей драгоценной кровью дерево, о котором мы говорим. Только что душа говорила, что она наслаждалась вкусом пищи от Божественных сосцов. Супруг питал ее так потому, что она была новичком в принятии этих милостей, - но теперь, когда она выросла, он мало-помалу делает ее способной принимать больше. Он питает ее плодами, он желает, чтоб она поняла, что она обязана делать и как страдать ради него. Но это еще не все. Дивная вещь и вполне достойная наших размышлений! Как только Бог видит душу, целиком ему принадлежащую, бескорыстно, единственно потому, что он ее Бог и она его любит, он беспрестанно сообщает себя ей самыми различными путями и способами, как это и свойственно тому, кто есть сама Премудрость. Можно было бы подумать, что после первого залога мира Супругу больше нечего было давать, - а между тем милость, только что мною указанная, еще намного выше. Я о ней говорила только очень несовершенным образом, лишь слегка касаясь этого предмета. Но в уже упомянутой мною книге вы найдете, дочери мои, очень ясное изложение всего этого, если Господь позволит ей увидеть свет. Скажите мне, можем ли мы желать еще чего-либо после всего только что сказанного? Как же мало наши желания соизмеримы с твоими дивными делами, о Боже мой! И в какой нищете оставались бы мы, если бы ты отмерял свои дары по нашим просьбам!

Мысли святой Терезы о словах «Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь». - Верная Богу созерцательная душа всегда бывает в большей степени насыщена общением с ним.

Когда Супруга наслаждается покоем под сенью, которой она так горячо и так справедливо желала, чего еще остается ей желать, кроме как не терять никогда такое великое благо? Ей, Супруге, кажется, что ей нечего больше желать. Но у нашего Божественного Царя остается еще много для раздачи, и он желал бы только это и делать, если бы находил, на кого изливать свои дары. Я уже часто говорила вам, дочери мои, и хотела бы, чтобы вы никогда не забывали, что Господу недостаточно отмерять свои дары по нашим слабым желаниям. Это я видела не в одном, а во многих случаях. Человек просит у Бога поводов стяжать заслуги и пострадать ради него. Он не видит дальше того, что считает пределом своих сил. Но так как Господь наш имеет власть увеличить их и хочет наградить человека за то малое, что тот решился принять ради любви к нему, он ему посылает столько испытаний, гонений и болезней, что бедный человек больше не знает, как ему быть. Это случалось со мной самой, когда я была еще очень молодой, и я говорила иногда: «О Господи, столько их я у тебя не просила!» Но его Величие давало мне в очень значительной мере силу и терпение, настолько, что эти беды я не пожелала бы обменять на все сокровища мира.

Бесконечная щедрость Господа покрывает любое наше желание.

Супруга говорит: «Он ввел меня». Он - это Царь всемогущий, не имеющий над собой никого, и Царству которого не будет конца! Когда душа дошла до этого, она несомненно близка к тому, чтобы постичь нечто из величия этого Царя, ибо познать все, что Он есть, в этой смертной жизни дело невозможное. Итак, она говорит, что он «ввел ее в дом пира, и знамя его над нею - любовь». В моем понимании этого, милость, о которой она говорит, огромна. В самом деле, когда подают какое-либо вино, можно дать его больше или меньше, можно потом от одного вина перейти к другому, которое лучше, наконец, можно более или менее напоить человека и его опьянить. Так и с милостями Божьими. Одному он дает вино благочестия в малом количестве, другому дает его больше, еще одному он увеличивает меру настолько, что начинает исторгать его из него самого, из его чувственности и из всего земного. Иным он дарует великое рвение в служении ему, иным - восхищения, иным - такую великую любовь к ближнему, что они, находясь вне себя, перестают чувствовать великие страдания, которые им приходится претерпевать. Слова же Супруги указывают на очень щедрую меру. Она «введена в дом пира», чтобы могла беспредельно обогатиться в нем. Ясно, что Царь имеет в виду предоставить ей все, чтобы она пила столько, сколько захочет, и опьянела бы совсем, отведывая всех самых разных вин, содержащихся в божественном «доме пира». Пусть радуется она всеми этими радостями, пусть восторгается всеми этими дивными вещами! Пусть не боится лишиться жизни оттого, что выпьет больше, чем может вынести природная слабость! Пусть она умрет в этом сладостном раю! Блаженная смерть, дающая такую высокую жизнь! Да, воистину, это именно то, что происходит, ибо все то дивное, что открывает душа, сама не зная, каким образом она его открывает, так величественно, что она от этого остается вне себя, и дает это знать, говоря: «Знамя его надо мною - любовь».

 

Дивные следствия опьянения единством с Богом.

 

О слова, которые душа, ласкаемая Господом нашим, никогда не должна предавать забвению! О верховная милость, которой никогда нельзя было бы достичь, если бы Господь не давал способности к этому! Верно, что когда она погружена в сон, душа поражена бессилием, даже в отношении любви. Но блажен сон и счастливо опьянение, заставляющее Супруга замещать то, чего не может делать душа! Тогда в ней устанавливается такой дивный порядок, что в то самое время, когда все ее силы умерли или спят, любовь продолжает действовать. Она не знает, каким образом она действует, но так как Господь это повелевает, она действует так дивно, что становится одним и тем же с самим Владыкой любви, то есть с Богом. И все это происходит в несказанной чистоте, потому что ничто не препятствует любви: ни чувства, ни силы души, ни рассудок, ни память. Что же касается воли, она не сознает себя самое. Я только что задала себе вопрос, есть ли какое-либо различие между волей и любовью, и мне кажется, что есть одно, - не знаю, не ошибаюсь ли я. Любовь представляется мне как бы стрелой, пущенной волею. Если стрела вылетает со всей силой, которой располагает та, свободной от всего земного и ища только Бога, она без всякого сомнения наносит рану в грудь самому его Божественному Величию. Вонзившись таким образом в Бога, который есть Любовь, она от него возвращается с огромной пользой, которую я опишу дальше. Я осведомлялась у разных лиц, которых Господь наш удостоил при молитве этой замечательной милости, этого святого восхищения, сопровождающегося перерывом в деятельности сил души и во время которого они уже не владеют сами собой, о чем легко судить по их внешнему виду. Так вот, я заметила, что когда их расспрашивают о том, что они тогда испытывают, они не в состоянии это сказать. Они не умели и не могли понять что бы то ни было в этом действии любви. Что легко можно установить по следствиям, в частности, по добродетелям, по живой вере и по презрению к миру сему, которыми они после этого оказываются обогащенными; это - невообразимые преимущества, получаемые душой от такой милости. Но каким образом получили они эти блага и каким сокровищем воспользовались - этого не знают. Только вначале отдают себе отчет в том, как это крайне сладостно. Таким образом, ясно, что это и есть то самое, что хочет выразить Супруга. Премудрость Божья замещает здесь бессилие души, и он сам располагает все так, чтобы она обогащалась во время этих огромных милостей.

 

Как мы должны по примеру Пресвятой Богородицы подчинять свой рассудок тайнам Божьим при милостях, им нам даруемых.

 

Когда душа вне себя и так глубоко поглощена, что не в состоянии произвести какое бы то ни было действие своих сил, как может она стяжать какие-либо заслуги? А с другой стороны, возможно ли, что Бог дарует ей такую великую милость для того, чтобы она теряла свое время и не приобретала ничего? Нельзя в это поверить. О Божественные тайны! Здесь нам остается только покорить свои умы и сказать самим себе, что они неспособны проникать в дивные дела Господни. Также полезно нам вспомнить, как вела себя Владычица наша Богородица, та, которая была столь преисполнена мудрости. Когда она спросила ангела: «Как будет это?» (Еванг. от Луки, гл. 1, ст. 34) и получила от него ответ: «Дух Святый найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя» (ст. 35), она больше уже не старалась рассуждать. При своих столь высоких вере и мудрости, она сразу же поняла, что когда действуют обе эти силы, нет больше места для вопрошаний или сомнений. Не так поступают некоторые богословы, которых Бог не ведет молитвенным путем этого рода и у которых нет ни малейшего представления о духовной жизни: им хочется ввести повсюду столько методичности и так удачно приспособить все к мерке их ума, что воистину кажется, что своей наукой они возьмут да и охватят все дивные дела Божьи. О, если бы они хоть немного научились смирению Пресвятой Девы! О Владычица моя! Какое совершенное объяснение даешь ты нам о том, что происходит между Богом и Супругой, согласно словам «Песни песней»! Впрочем, вы можете видеть, дочери мои, сколько антифонов и чтений, извлеченных из этой книги, содержится в Богородичной службе, еженедельно совершаемой нами. Каждый может применить это к душам в меру того, как просвещает его Бог, и ясно узнать, получил ли он сам некоторые милости, соответствующие словам Супруги: «Знамя его надо мною - любовь».

 

Дивные действия, совершаемые Богом в душе через восхищение любовью.

 

По выходе из этого состояния души не знают, где они были, как они, при таком высоком блаженстве, угодили Господу и что они делали, ибо они даже не воздали ему благодарения за такую милость. О душа, любимая Богом! Не огорчайся. Раз уж его Величие возносит тебя на такую высоту и обращается к тебе с такими нежными словами как те, которые он часто говорит Супруге в «Песни песней», как, например: «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя» (гл. 4, ст. 7) и еще другие, которыми он свидетельствует ей, насколько она угодна ему, то следует думать, что он не допустит тебя стать неугодной ему в такое мгновение и сам заместит то, чего ты не можешь сделать, чтобы еще более удовлетвориться тобой. Супруг видит, что эта душа полностью потеряла себя самое и вне себя от желания его любить. Он видит, что сама страстность его любви лишила ее способности пользоваться своим рассудком, чтобы она могла больше любить его: после этого, как мог бы он сдерживаться? Его Величие не имеет обыкновения отказывать в себе тому, кто полностью отдается ему, и это было бы даже ему невозможно. Здесь, мне кажется, Бог накладывает эмаль на золото, которое он уже приготовил своими дарами и к которому прикасался тысячью способов, - что может засвидетельствовать душа, - чтобы узнать качество ее любви к нему. Душа, являющаяся этим золотом, о котором я говорю, остается в это время такой же неподвижной и бездейственной, как материальное золото. Тогда Божественная Премудрость, удовлетворенная ее постоянством, - ибо мало есть таких, которые любят ее такой сильной любовью, - вставляет в это золото множество драгоценных камней и роскошно обработанной эмали.

Продолжение достойных восхищения дивных действий Божьих в душе, удостоившейся экстаза любви, и о том, как Бог распределяет свои милости по своим тайным предначертаниям.

О истинный Царь! Как права была Супруга, называя тебя так! В одно мгновение ты можешь даровать богатства и поместить их в душе с тем, чтобы она пользовалась ими навеки. И отныне как дивно любовь упорядочена в ней! Я могу об этом говорить со знанием дела, потому что видела несколько душ, осчастливленных таким образом... Так как я написала выше, что немногие души получают от Господа нашего эти милости, не пройдя через долгие годы страданий, я считаю важным отметить, что есть иные, с которыми происходит обратное. Нельзя ставить пределы такому великому Властелину и столь желающему расточать благодеяния. Вот что происходит почти всегда, когда Господь удостоивает душу своих милостей, но для этого нужно, чтобы то были подлинные милости Божьи, а не самообман, не меланхолия и не капризы нашей природы, что обнаруживается со временем. Впрочем, время открывает также и подлинные милости, ибо добродетели оказываются такими крепкими и любовь такой пламенной, что они не могут пройти незамеченными, и эти люди, сами того не желая, становятся полезными ближнему своему. Согласно слову: «Царь вознес надо мною знамя свое - любовь» (см. Песнь песней, гл. 2, ст. 4), эта Божественная любовь оказывается столь упорядоченной в такой душе, что она избавляется от испытывавшейся ((брр!!)) ею ранее любви к миру сему, а та любовь, которую она питала к себе самой, превращается в ненависть, близких же ей людей она любит уже только во имя Бога. Что же касается любви, которую она питает к ближнему своему и к своим недругам, то невозможно составить себе представление о ней, если не изведать ее на собственном опыте. А та, которой она пламенеет к Богу, так горяча, безмерна и порой так превосходит ее природную слабость, что, чувствуя упадок сил и почти уже лишаясь жизни, она восклицает: «Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви» (Песнь песней, гл. 2, ст. 5).

Святая Тереза толкует слова «Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви «. - О великих желаниях, испепеляющих душу, восхищенную Божественной Любовью.

 

Глава 7.

 

О, какой божественный слог для предмета, о котором я говорю! Как, святая Супруга? Ты при смерти от сладости,- и в самом деле, я слыхала, что эта сладость бывает порой такой чрезмерной, что испепеляет душу и словно лишает ее жизни, - и ты просишь вина? Что это может быть за вино? Это никак не средство против твоего недуга, если только ты не просишь его для того, чтобы довести до конца свое умирание, - и правду сказать, когда душа дошла до этого, она ничего другого и не желает. Но нет, не таков смысл слов Супруги, так как она говорит: «Подкрепите меня вином». А просить поддержки, как мне кажется, совсем не то, что просить смерти, это означает желание жить, чтобы немножко потрудиться для того, кому чувствуешь себя обязанной столь многим. Не думайте, дочери мои, что преувеличенно говорить, что душа при смерти. Еще раз, это происходит действительно так. Любовь действует иногда с такой напряженностью, что лишает нас всех природных сил. Я знаю человека, который, оказавшись однажды в таком молитвенном состоянии, услыхал пение прекрасного голоса. Так вот, он уверяет и сам убежден, что, если бы пение не прекратилось, его душа отделилась бы от тела, от избытка счастья и сладости, которые дал ему ощутить Господь наш. Его Величие позаботилось о том, чтобы певший остановился, ибо тот, кто находился в этом витающем состоянии, действительно мог умереть, но не был в силах произнести ни одного слова, чтобы прервать это пение. И действительно, все его внешнее существо было полностью поражено бессилием и неподвижностью. Опасность, которой он подвергался, была ему очевидна. Но подобно человеку, которому в глубоком сне снится опасность, от которой он хотел бы ускользнуть, он, несмотря на все свои усилия, не был в состоянии произнести ни одного слова.

Под влиянием Божественной Любви душа чувствует влечение к страданию и к труду для Бога и ближнего.

Душа здесь не желает избегать смерти. Умереть ей было бы не мучительно, но очень приятно, - это именно то, чего она желает. О блаженная смерть, та, которую мы приняли бы от руки такой любви! Все же иногда его Величие лучом света показывает душе, что ей подобает жить. И она, видя, что, если бы это счастье продолжалось долго, у нее не было бы сил его выносить, со своей стороны просит у Бога иного счастья, которое вывело бы ее из этого, чрезмерного. Она и говорит: «Подкрепите меня вином». А у этого вина запах совсем другой, чем запах вина, который мы вдыхаем здесь на земле. Я думаю, что в этом месте душа просит дать ей свершить что-либо великое для служения Господу и ближнему, - за это она с радостью отказывается от этого блаженства и сладости. Правда, то, чего она просит, относится больше к активной жизни, чем к жизни созерцательной, и если она это получает, то кажется, что она от этого терпит урон. А между тем в этом новом состоянии Марфа и Мария почти всегда идут вместе, потому что во время действия и среди того, что кажется внешним, действует внутреннее. К тому же активные дела, когда они вырастают из такого превосходного корня, представляют собой великолепные и дивно благоухающие цветы. Дело в том, что они происходят от дерева Божественной Любви и совершаются для одного только Бога, без всяких побуждений личной корысти. Благоухание этих цветов распространяется далеко, на пользу очень многим. Кроме того, это устойчивое благоухание: его чувствуют долгое время, и оно производит великие следствия.

 

О бескорыстии душ, вознесенных к единству с Богом в любви.

 

Хочу объяснить подробнее, чтобы вы вполне поняли меня. Проповедник произносит проповедь. Он стремится к благу душ, но он не так полно освободился от человеческой выгоды, чтоб у него не было некоторого желания нравиться, добиваться почета и доверия: возможно даже, что благодаря своему проповедническому дарованию он имеет право желать какой-либо доходной церковной должности. То же я скажу и о многих других делах, совершаемых для общего блага ближних. Имеют благое намерение, но в то же самое время прилагают величайшее старание ничего при этом не потерять самим и не перестать нравиться. Боятся гонений, дорожат добрыми отношениями с королями, с вельможами и с народом. Словом, сохраняют ту сдержанность, которую мир так громко одобряет, но в которой между тем таится немало несовершенств из-за самого названия сдержанности, которое ей дается. И дай Бог, чтобы она его заслуживала! Несомненно, те, кто так поступает, служат его Величию и делают много добра, но, по-моему, это еще не те дела и не то вино, которых просит Супруга. Чтобы их произвести, нужно иметь в виду единственно честь и славу Божью во всем. И воистину, те души, которых Господь довел досюда, - как по крайней мере я наблюдала у нескольких, - помнят о себе самих не больше, чем если бы их вовсе и не существовало. Они не задумываются, предстоит ли им выиграть или проиграть, - думают они только о том, чтобы служить и угождать Господу. Зная всю его любовь к тем, кто служит ему, они с радостью лишают себя личных удовлетворений и преимуществ, чтобы угодить ему самому, применяя свои силы в служении своим братьям и как можно лучше говоря им об истинах, полезных для их душ. Повторяю, они нисколько не думают о том, проиграют ли при этом они сами. Продвижение ближнего - вот что стоит у них перед глазами и больше ничего. В своем желании быть более угодными Богу они забывают о себе самих, чтобы думать только о служении другим, и они готовы умереть от труда, как сделали это столько мучеников. Их слова дышат только этой столь возвышенной любовью к Богу. Опьяненные этим небесным вином, они не думают о том, что могут не понравиться людям, а если эта мысль и приходит им, то она не задевает их нисколько. Такие души творят огромное добро.

 

Прекрасный пример самарянки, которую Господь воспламенил любовью к ближнему.

 

Сколько раз думала я об этой евангельской святой самарянке (см. Еванг. от Иоанна, гл. 4), которая сейчас опять вспоминается мне. О как, должно быть, ее ранило жало, омоченное таким соком! И как хорошо приняла она в свое сердце слова Господа нашего, раз она покидает его самого для пользы и блага своих сограждан! Как ясно ее поведение дает понять то, что я говорю! В награду за такую великую любовь она заслужила того, чтоб ей поверили и чтоб затем увидать великое благо, содеянное Господом нашим этому городу. Одна из живейших радостей, какие можно испытать здесь на земле, должна, как мне кажется, заключаться в том, чтобы увидеть, что мы полезны душам. Тогда-то, по моему мнению, и едят вкуснейший плод этих цветов. Блаженны те, кого Господь удостоивает таких милостей! На них ложится непреложная обязанность ему служить. Посмотрите на нее, эту святую женщину, божественно опьяненную, снующую по улицам с громкими возгласами! Что до меня, то я восторгаюсь тем, что поверили женщине, к тому же еще и занимавшей скромное положение - раз она ходила черпать воду. Но как велико было ее смирение! Когда Господь наш открыл ей ее провинности, она вместо того, чтобы обидеться, как делают в теперешнем мире, где истины принимаются с таким трудом, сказала ему, что он, конечно, пророк. В конце концов ее свидетельство было принято, и по одному ее слову множество людей вышли из города, направляясь к Господу.

Жажда самопожертвования во славу Божью и во спасение душ, вызываемая единением с Богом.

Повторяю, приносят обильный плод те, кто, проведя несколько лет в беседе с его Величием, сподобился этих утешений и блаженств и согласился служить ему в тяжких обстоятельствах, притом в ущерб собственному блаженству и усладам. Повторяю, эти цветы добрых дел, зачатые и произведенные деревом очень ревностной любви, благоухают намного дольше других: одна единственная из этих душ делает своими словами и своими делами больше добра, чем множество других, у которых слова и дела оказываются оскверненными прахом чувственности и личной корысти. Вот цветы, которые приносят плоды, те плоды, о которых Супруга говорит сразу же: «Освежите меня яблоками». Пошли мне испытания, Господи, дай мне быть гонимой. Она искренне желает этого и выходит из этого с пользой. Так как она имеет в виду уже не свое личное удовлетворение, но угождение Богу, все ее удовольствие состоит в том, чтобы воспроизвести в чем-либо ту очень страдальческую жизнь, которую вел на земле Иисус Христос. Под яблоней, о которой здесь говорится, я понимаю древо креста, ибо Супруг говорит в другом месте «Песни песней»: «Под яблоней разбудил я тебя» (см.гл. 8, ст. 5). Для души же, обычно пользующейся усладами созерцания, великое облегчение - быть окруженной крестами и гонениями. Она находит живейшее удовольствие в страдании, помимо того, что страдание не истощает ее и не разрушает ее силы, как то делает, думаю я, приостановка деятельности сил души при созерцании, когда оно бывает слишком часто. Впрочем, душа права, высказывая эту просьбу, ибо не подобает постоянно лишь наслаждаться, никогда не трудясь и не страдая. Вот что я внимательно наблюдала у немногих людей, ибо, увы, по грехам нашим, подобные души малочисленны. Чем дальше они продвигаются в этой молитве и чем более Господь наш осыпает их утешениями, тем более они заняты нуждами ближнего, в особенности нуждами душ. Чтобы оторвать хоть одну из них от смертного греха, они, по-видимому, были бы готовы многократно отдать свою жизнь.

 

(Опубликовано в журнале «Символ» 14, 1985)

 

3  ​​ ​​​​ Музыка Орика в ​​ фильме «Ужасные родители» Кокто.

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Erstarrung

 

Ich such' im Schnee vergebens

Nach ihrer Tritte Spur,

Wo sie an meinem Arme

Durchstrich die grüne Flur.

 

Ich will den Boden küssen,

Durchdringen Eis und Schnee

Mit meinen heißen Tränen,

Bis ich die Erde seh'.

 

Wo find' ich eine Blüte,

Wo find' ich grünes Gras ?

Die Blumen sind erstorben,

Der Rasen sieht so blaß.

 

Soll denn kein Angedenken

Ich nehmen mit von hier ?

Wenn meine Schmerzen schweigen,

Wer sagt mir dann von ihr ?

 

Mein Herz ist wie erstorben,

Kalt starrt ihr Bild darin;

Schmilzt je das Herz mir wieder,

Fließt auch ihr Bild dahin !

 

Технически мне не подыграть себе эту песню: ноты требуют большей техники, чем есть у меня.

 

4 Радио «Орфей» перешел на использование своей собственной фонотеки, - а то бы станция не выжила.

 

Первая и Шестая симфонии Шостаковича. Дирижер Федосеев.

 

Техномузыка Майкла Инка.

 

5  ​​​​ Софроницкий играет «Карнавал» Шуберта.

 

Майя Плисецкая говорит о балете.

«Артисты балета теперь могут себя видеть, и поэтому они исправляют свои ошибки».

«Это плохо, что в Большом так много Петипа».

 

Андреас Лиепа - нежно о Нурееве. Даже его интонация выразила некое духовное братство артистов балета. Это приятно.

Потому что жизнь акцентирует только противоречия и противостояния.

 

А сегодня жуткая пьеса Беккета «В ожидании Годо» предстала изысканным балетом! Эстрангон Петера Люра, и его ботинок на столе. Так много выкриков, что удивительно услышать шепот.

Кто это? Разве не те дикари, бомжи, бандиты, что вижу каждый день?

Это и пародия на жизнь, и сама жизнь. У Беккета это слилось.

 

Наслушанная русская музыка возвращается в меня.

 

Музыкальные рынки по убывающей: США, Япония, Германия.

 

Молодежная музыка по DW.

Эстетика крика и электронной музыки.

Теперь хлынет волна доморощенных компьютерных «композиторов».

 

Так что вот! Музыка пошла не в сторону Битлов, не в сторону мелодии, но в технику. Песня становится выброшенным сгустком эмоций - и все равно, как она спета.

 

«Танец выражения. Ausdruckstanz. Движение в центральной Европе в первой половине 20 века».

 

6 ​​ «Stabat Mater» Вивальди.

 

«Сила судьбы» в Театре Колон. Запись 1969 года. ​​ 

Эту запись станции РО предоставил слушатель!

Олег Бошнякович играет «Ворота Альгамбры» Дебюсси.

 

7 ​​ С декабрьских вечеров при ГМИИ: Вена, «Трио Брамса»: ​​ Шуман, Брамс.

 

«Орфей» и «Агон» Баланчина. Под Берлинский СО, Ашкенази.

 

8 Пятая симфония Сибелиуса. Дирижер - Маазель.

 

Фортепьянные произведения Метнера.

 

9 ​​ Соната Шостаковича для альта (Башмет) и фортепьяно.

 

LEO FERRE (1916 - 1993)

 

Western Pigalle

 

La race de Caïn joue aux machine(s) à sous

Le chat du restaurant fait de l'oeil à la tante

Le calme relatif de la rue trie ses poux

A la barbe du flic que la mouise commente

Les girls de Monsavon font des bulles aux murs

Tout est plat dans le ciel qu'un clochard terrorise

On dirait qu'on a mis du javel dans l'azur

Et que Mister Soleil a changé de chemise

Un musicien qui pue Gerschwin et le boston

Braille un chorus d'ennui au fond d'une bouteille

C'est l'aube et le pavé craque sous le frisson

D'un talon louis quinze au bas rempli d'oseille

La paire aux rois par les valets c'est pas du bluff

Le comptoir a bramé soudain comme un délire -

Le verre était payé à part ça rien de neuf...

Monsieur le Commissaire et ces messieurs désirent?...

La race de Caïn joue aux machine(s) à sous

Le chat du restaurant fait de l'œil à la tante

Le calme relatif de la rue trie ses poux

En attendant pénardement la nuit suivante.

 

Ферре – прекрасный шансонье. Кажется, и анархист, и сюрреалист.

 

10 Разве не странно, что Михалков и Плисецкая награждены одним орден Почетного Легиона? Им же одарен и Виктор Ерофеев. Тогда непонятно, что же объединяет этих людей. Только этот орден. Два шоумена и - настоящая балерина, настоящий человек искусства. Для мира все равно, насколько качественный продукт ты производишь.

 

Плисецкая о муже:

- «Он продлил мою сценическую жизнь на 25 лет».

 

Кажется, столько людей талантливых, а истинный талант только у нее: и высокий, и трогательный, и нежный. Она может - все!

 

«Тебе повем» Чеснокова.

 

10  ​​​​ Овчинников играет Рахманинова: Вариации на тему Корелли и Вторую сонату.

 

11  ​​​​ Луиза Маршал поет арии Генделя.

 

12 ​​ Цезар Франк, его «Осуждение охотника».

Андрей ​​ Петров играет 29 сонату Бетховена. Кажется, именно этот пианист играет роль придворного музыканта.

Уже не понять, насколько искренни и честны отношения художника с властью.

Ему приходится быть шоуменом, или он сам с радостью шоуменится?!

 

Симфония малоизвестного Альберика Маньяра Magnard'a (1865-1914).

Слушаю Маньяра и мою свеклу. Несколько штук дал мне местный поэт Володя Сорокин.

Свекла в опилках, так что вспоминаю лесопилку папы.

 

Пуленк.

В какие-то дни слушаю особенно много: захватывает радость открытия новой музыки.

 

13 ​​ Баренбойт дирижирует «Тристана» на байройтском фестивале. Прошлый год.

 

14 ​​ «Китеж» Корсакова. Екатеринбург, театр: ГАТОБ.

 

15 ​​ Первая соната Бетховена  ​​​​ по Радио «Орфей».

 

16  ​​ ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Der Lindenbaum

 

Am Brunnen vor dem Tore

Da steht ein Lindenbaum;

Ich träumt' in seinem Schatten

So manchen süßen Traum.

 

Ich schnitt in seine Rinde

So manches liebe Wort;

Es zog in Freud' und Leide

Zu ihm mich immer fort.

 

Ich mußt' auch heute wandern

Vorbei in tiefer Nacht,

Da hab' ich noch im Dunkeln

Die Augen zugemacht.

 

Und seine Zweige rauschten,

Als riefen sie mir zu:

Komm her zu mir, Geselle,

Hier find'st du deine Ruh'!

 

Die kalten Winde bliesen

Mir grad' ins Angesicht;

Der Hut flog mir vom Kopfe,

Ich wendete mich nicht.

 

Nun bin ich manche Stunde

Entfernt von jenem Ort,

Und immer hör' ich's rauschen:

Du fändest Ruhe dort!

 ​​​​ 

Эта песня доступна технически. В нет нет отчаяния – и потому пою ее реже.

 

18 ​​ Прослушал Декабрьский вечер за 22-ое прошлого года.

 

Сонаты Рахманинова и Шостаковича.

 

Берлинский и его дочь.

 

Потихоньку выдвигается жизнь звезд. ТВ превращает их жизнь в спектакль, что для толпы слишком интересен.

А звезды?

Засветиться любой ценой.

Это тоже - формирование рынка.

 

19 По «Орфею» - «Отторино» Респиги (1867-1936).

 

Петер Кройдер создал две тыщи шлягеров. Он много писал и для Марики Рокк, которую я видел в питерском «Иллюзионе».

 

21 ​​ Чувствуется, снизился грузооборот, поездов меньше. Почему их шум становится шумом пейзажа? Или это самовнушение?

 

Чайковский.

Вариации ​​ на тему рококо.

Скерцо каприциозо.

Серенада для струнного оркестра.

 

22 ​​ Полночь. Концерт Шуберта.

 

Альто'вый ансамбль Георгия Безрукого.

 

23 ​​ Ларс Фогт играет «Картинки с выставки» Мусоргского.

 

Струнный квартет играет Гайдна и Белу Бартока.

 

24 Бернштейн дирижирует свои произведения.

 

Интерпретации Шопена.

 

25 «Осенняя песня» ​​ Э. Денисова. По стиху Бодлера.

 

По ТВ: Сара Леандер и Фрэнк Синатра.

Может, это начало «новой» жизни: теперь буду не только слушать, но и ​​ смотреть концерты знаменитостей?

Впрочем, пленка несет не так много. Когда что-то становится историей, оно наполняется холодом.

Наверно, все артисты хорошо это знают.

 

26 ​​ Музыка Вебера для фортепьяно.

 

Кларнетт Вальдепеньяса.

Мне часто кажется, я больше понимаю те идеи, что стоят за музыкой, чем саму музыку.

Бог знает, какие иллюзии лелею!

 

ТВ Питера: целый час о Баланчине.

 

27 ​​ Опять насмотренные фильмы: «Анна Магдалена Бах» и «Моисей и Аарон». Штрауб - режиссер.

 

Ансамбль «Солисты Загреба» ​​ играет Вивальди.

 

Эдельман играет Мендельсона. Посредственная музыка волнует приятно: только немножко. Салон.

 

Письмо Лили.

 

Плисецкая и Родион-Щедрин на С. Петербургском ТВ.

 

28 Дебюсси.

 

«Подражание Альбенису» Родиона-Щедрина. Это такое «подражание», что завидно. Это продолжение, а не подражание.

 

Бах

До моих скитаний 1976 – 1981 его «Хорошо темперированный клавир» звучал во мне постоянно. Я жил только немецкой музыкой.

Божественный Рихтер! Сколько пытался воспроизвести его звучание на фортепьяно.

 

Бетховен.

 

1976 году родилась Кристина, я оказался не нужен, мне пришлось скитаться, - и тут появился Бетховен.

Я понял, что последние три года 1973 – 1976 слышал в себе только эти сонаты.

Почему ​​ в годы столь ужасных потрясений (начало скитаний, смерть матери) меня спасал именно Бетховен?

Тут есть мощь и определенность.

 

Шаляпин превозносил в Бетховене человека – и за это прощал ему излишнюю сентиментальность в музыке. Порой Бетховен кажется непоправимо банальным, но все-таки эта оценка диктуется моей ограниченностью, моим незнанием и истории музыки, и человеческих страстей.

Я любил его в 70ые. Его симфонии были столь огромны, что занимали всю душу. Их переживаешь со всей страстью.

 

Брассанс.

Он поражает искренностью интонации. Это было и у Окуджавы, но у Булата не было стилистической тонкости и – он казался слишком женственным. В его песнях много мыслей. Образность подчинена ритму, незаметной мелодии.

 

Вагнер Рихард.

 

Wes Herd dies auch sei,

Hier muss ich rasten.

 

Здесь очаг,

Здесь могу отдохнуть.

 

Так начинается «Валькирия» - и я это знаю слишком хорошо: в самое тяжелое время, когда только начал жить в питерской коммуналке в 1973 году, эта музыка увлекла меня. Тогда и открыл Вагнера, и, прежде всего, «Кольцо».

 

Вишневская Галина.

К счастью, частый гость телеэкрана – и можно попробовать ее понять и как человека, и как артиста.

«Я оставила оперу, потому что на сцене стала стесняться быть женщиной».

 

Греко Жюльетта.

Проникновенность, тонкость, актерское мастерство! Никто из женщин своим пением с эстрады не будил во мне так много чувств. В ней что-то инфернальное, но и доброе; пророческое, внесексуальное, но и – женственное. ​​ 

 

Дассен Джо.

Никто с такой проникновенностью не пел о любви. Именно о женской. Он пел о том, чего на самом деле не знал, будучи гомосексуалистом. Пел о мечте.

 

Килиан Иржи.

Что это за образы? Почему они все-таки вспоминаются? Через толщу времени видишь эту хрупкую красоту.

 

Матье Мирей.

Это первый «чужестранный» голос, что я услышал в детстве. Поэтому он так дорог на всю жизнь. Отсюда мое особое отношение к французскому языку. Еще в 60ые жадно вслушивался в каждое слово ее песен.

Март  ​​ ​​ ​​​​ 

 

1  ​​​​ Фильм о симпозиуме в замке Турнау, посвященном ​​ танцу.

 

2 ​​ ТВ Питера: ​​ Плисецкая танцует Айседору. Хореография Бежара.

«Анна Каренина».

Балет открывает красоту сложных чувств. Так Майя продолжает Петипа.

 

Ирен Швейцер: мой джаз и моя музыка.

Побольше б диссонансов.

 

От церемонии вручения «Оскара» уже не захватывает дух, зато какие фильмы можно смотреть глубоко в ночи!

 

«Поющие под дождем», Келли, 1952 и «Красные ботинки», хореография Мясина, 1948.

Почему американские шоу 30-ых так приятны? Родные шоу по телику всяк день, да как они скучны!

 

Книга Далькроза ​​ Dalcrozes о танце.

«Евритмия - естественное состояние... Совершенное parfait равновесие».

 

4 Шарль Ив, Конкорд-соната. Исполняется на фано Экхардом.

 

Духовная музыка Гречанинова.

 

6 Ойстрах, Концерт для скрипки и оркестра Чайковского. 1967.

 

Концерт Глазунова.

Цикл Блока «Черная кровь».

Фактически работа о музыке! Хоть и по Блоку.

Или так меня впечатлило чтение Асафьева.

Или назвать «Мощь диссонанса»?

 

Примечательна цитата из Бахтина:

 

«Немецкий романтик боится выдать себя своим героем и оставляет в герое внутреннюю лазейку, через которую герой мог бы ускользнуть, подняться над своей завершенностью».

 

(Бахтин, Эстетика словесного творчества, Москва, 1979, стр. 21).

Эту ясно обозначенную незавершенность я отношу к музыке.

В героях «Черной крови» - музыка.

 

7 ​​ «Появление», Малларме и - Дебюсси. Играю и пою. ​​ Уже 15 лет.

 

8 Э. Паркер играет Бетховена, Брамса, Шопена.

 

10  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Wasserflut

 

Manche Trän' aus meinen Augen

Ist gefallen in den Schnee;

Seine kalten Flocken saugen

Durstig ein das heiße Weh.

 

Wenn die Gräser sprossen wollen

Weht daher ein lauer Wind,

Und das Eis zerspringt in Schollen

Und der weiche Schnee zerrinnt.

 

Schnee, du weißt von meinem Sehnen,

Sag', wohin doch geht dein Lauf ?

Folge nach nur meinen Tränen,

Nimmt dich bald das Bächlein auf.

 

Wirst mit ihm die Stadt durchziehen,

Muntre Straßen ein und aus;

Fühlst du meine Tränen glühen,

Da ist meiner Liebsten Haus.

 

11 Авангардный ​​ джаз ​​ Ирены Швейцер. Она играет - и между нами нет расстояния. Чудится, я сам вот-вот стану композитором.

Такой вот идиотизм.

Что за иллюзия?

 

12  ​​​​ Поэма Цезаря Франка «Про'клятый охотник».

 

14  ​​ ​​​​ Вероника Михайловна Тушно́ва.

Родилась 14 марта 1911, Казань.

Умерла 7 июля 1965, Москва.

Русская ​​ поэтесса, писавшая в жанре любовной лирики. Переводчица. Врач.

На её стихи были написаны любимые многими песни: «Не отрекаются, любя», «А знаешь, всё ещё будет!..», «Сто часов счастья» и другие.

В 1944 году написано наиболее известное стихотворение Тушновой, обессмертившее её имя: «Не отрекаются, любя». Романс на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976 году в спектакле Московского театра им. Пушкина, но суперхитом стал в 1977 году в исполнении Аллы Пугачёвой. Сама Пугачёва позже называла песню главной в своём репертуаре, признавалась, что во время исполнения её прошибает слеза, и что за это чудо можно дать Нобелевскую премию.

 

Аббадо дирижирует Первую Бетховена.

 

«Cвященная музыка» Пуленка.

 

17 ​​ «Сцена. Buehne», №3 за 1997: о постановке «Воццека» ​​ Петером Штайном.

 

18 «Море» Дебюсси.

 

«Илья Муромец» Глиэра.

Недурственно.

 

19 ​​ Вариации Рубинштейна играет Мариус ван Паазен.

 

Музыка 18 века. Шикхардт.

 

20  ​​​​ В этот день в 1915 году родился Рихтер.

 

Рано утром слушаю 23-ий концерт Моцарта.

Заодно перевешиваем зеркало.

 

Любимой песней остается «Wasserflut. Ручей». Когда пел песню, заметил, что все почему-то жду письма от матери, словно забыв, что она умерла.

 

DW: музыка Республики Тува.

21 Жан-Поль Севилья Sevilla играет Д'Энди и Русселя.

Современная музыка заставляет меня думать, что и я б мог стать композитором: столь остро чую разлад и ужас нашей эпохи.

Эти хорошо, что я бездарен: острота звучаний только касается меня, - но не убивает.

 

«Парсифаль» на Байрейтском фестивале.

 

Дирижер Бернштейн о послевоенном времени.

 

Из моей работы о Блоке «Черная кровь»:

- Берг довел до апогея...

 

Ганслик: Музыка - движущиеся звуковые формы, движущаяся архитектура.

 

22 ​​ Лев Маркиз играет произведения Янсена. Это он руководил ансамблем «Виртуозы Москвы», и я был на его концерте.

Я так мало понимаю в музыке, уже не надеюсь ничего в ней понять, - но тут было обожание толпы.

Я никогда не был на концерте Рихтера, хоть, чудится, только и делал, что сидел именно в первом ряду.

 

Цзо Чжень-Гуань. Красота обособленных звучаний.

 

23 Ванкуверский хор.

 

СПб. камерный хор. Литургия Иоанна Златоуста.

 

На проигрывателе моя пластинка - Хоральные прелюдии Баха.

 

25 ​​ Куски из оперетт. Адан, Цуппе, Штраусс.

Николай Ропос.

 

26 ​​ Концерт Эдисона Денисова.

 

Память о Первом Скрябинском фестивале в Нижнем Новгороде два года назад.

 

Слушали родители Ивана Переверзева? Неужели этот джаз был доступен моей матери?

 

Первая Малера.

 

27 ​​ Голос Селин Дион. Пожалуй, в таких проявлениях эстрада поднимается выше иной симфонической музыки, кое-как исполненной.

 

Певица Масленникова. Не Каллас.

 

70 лет Ростроповичу.

 

28 Камерный хор Новгородского центра культуры. КХНЦК.

​​ «Многая лета» и прочая духовная музыка.

 

30 День Шуберта. И так-то звучит в душе, а тут еще DW дает его песни.

 

Первый концерт ​​ Шопена для фортепьяно с оркестром.

 

Дэвилд Боуи. Бисексуальный монстр для толпы. Меняет образ от альбома к альбому.

 

31 Квинтет Цезаря Франка.

Караян дирижирует Пасторальной. Огромность духа. Все тонет в концепции.

 

Миронов Андрей.

Как он поет!

Кажется, и петь-то не умеет, только говорит, - но как важно сказанное им!

Ясная артикуляция, точная, тонкая ​​ подача смысла – странно понимать, что не хватает именно таких простых вещей.

Поразительное сочетание торжественности, ясности и чувства.

К примеру, «Падает снег на пляж, и кружатся листья».

Не поет, но лишь ясно произносит – и уже это кажется неслыханным достижением в наш косноязычный век.

Мы привыкли к людям, которые не умеют ни думать, ни говорить – и Андрей высоко поднял планку проговаривания слова.

 

Минелли Лайза.

В ее красоте что-то столь же варварское, сколь и неотразимое.

Поражает эта талантливость: она броская, кричащая, яркая, - но без выхода на песню кажется односторонней, ограниченной.

Почему даже в «Кабаре» она не обольстительна, а просто хорошо поет?

В ней проглядывают мужские черты, и это бросает тень на всех американок: Лиза кажется самой талантливой из них.

Эта Лиза поражает беззащитностью.

Она такая и в жизни, и в своих ролях.

 

Норман Джесси.

Покоряет мощь ее голоса. ​​ «Лесной царь» так огромен, что слышишь Шуберта именно в ее исполнении.

 

Нуриев.

Его физическое присутствие в эпохе не уменьшилось с его смертью. Его танец неожиданно оживает в сознании, и ты каждый раз заново смотришь этот фильм в твоей душе.

Почему именно движения его тела так запечатлелись в памяти? Их все больше в моем воображении, и я не знаю, почему.

Эти бесконечные спектакли, работа, пот, вдохновение – в этом вся моя жизнь. Ничему прочему в моей жизни просто нет места. Все прочее – лазейки.

«Главное во мне – ежедневное преодоление. Надо работать, потому что вне работы – небытие. Я уверен, что в сознании многих продолжу мое творчество и после моей смерти».

 

Апрель  ​​​​ 

 

1 ​​ Песни Клары Шуман поет Симон.

 

2 Современная голландская музыка.

 

Башмет играет сонату Шостаковича для альта и клавира.

 

«Музыка на воде» Генделя.

 

3 Козловский поет каватину Фауста. Коронный номер. Козловитянки.

 

Нерсесьян играет 24 прелюдии Шопена.

 

Пуленк, 1959: Глория.

 

Парамонов играет «Дикую охоту» ​​ Листа и Пятую сонату Скрябина.

 

4  ​​​​ На кухне: песни Вагнера ​​ Матильде Везендонк.

 

5 «Четыре легенды из Калевалы» ​​ Сибелиуса.

 

Сегодня в ударе, пою хорошо. Шуберт.

 

Псалом Шютце, 1610-ые.

Десять прелюдий Губайдулиной для скрипки соло.

 

Ламенто Кнайфеля.

 

«Электра» Штрауса. Дрезден. Орест - Фишер-Дискау.

Что-то в этой музыке от тех пронзительных взглядов, коими награждают нас женщины. Хоть мы и понимаем, что эти жадные взоры достаются многим. Если эти взоры есть, то их надо же куда-то деть.

 

Вторая соната Прокофьева. Теперь музыка не прозвучит столь громогласно, как когда-то эта соната!

 

6 Российский Национальный Оркестр, 1 и 2 симфонии Чайковского.

Интересно смотреть на восхождение многочисленных юных звезд. Но он на самом деле талантливы!

 

7  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Auf dem Fluße

 

Der du so lustig rauschtest,

Du heller, wilder Fluß,

Wie still bist du geworden,

Gibst keinen Scheidegruß.

 

Mit harter, starrer Rinde

Hast du dich überdeckt,

Liegst kalt und unbeweglich

Im Sande ausgestreckt.

 

In deine Decke grab' ich

Mit einem spitzen Stein

Den Namen meiner Liebsten

Und Stund' und Tag hinein:

 

Den Tag des ersten Grußes,

Den Tag, an dem ich ging;

Um Nam' und Zahlen windet

Sich ein zerbroch'ner Ring.

 

Mein Herz, in diesem Bache

Erkennst du nun dein Bild?

Ob's unter seiner Rinde

Wohl auch so reißend schwillt?

 

Очень легкая партия, так что и петь люблю.

 

8 Сонатина Эдуарда Лано Laneau.

 

Лесков: «запузырить арию». Что-то уж слишком современно.

 

«Песни к Везендонк» Вагнера. Именно музыкальное, выдержанное томление.

 

Пою ​​ «Остановку. Aufenthalt». Мое дыхание, мое чувство, мой голос.

Радио «Орфей» дает нужный уровень усталости, соединяет во мне природу и общество.

Особенно музыка 20 века примиряет с обществом.

 

Музыка аранжирует хаос нашей жизни. Она - самая яркая попытка внести хоть какую-то ясность в этот хаос.

«Лесной царь» остается в центре моей эмоциональной жизни. Фишер-Дискау и Норман чаруют меня издалека. В музыке я слышу мое дыхание, узнаю' ритм моего сердца.

 

А в метро мое сердце просто не бьется.

 

Скрябин, Бортнянский, Прокофьев, Шостакович - любимая русская музыка.

 

Оркестр Башмета «Солисты Москвы». Он легко добивается чистых звучаний, которые я так люблю. Я и боюсь-то эстрады из-за грязи ее звучаний.

Мне нравится музыка 20 века именно с такой чистотой.

 

9 Рихтер и Каган (скрипка): сонаты Бетховена.

 

10 «Сомнамбула» ​​ Беллини. Берлинская опера, 1990.

 

11 Самюэль Барбара, Симфоническая поэма «Лигейя».

 

12 Суббота, семь утра. Оркестр под управлением Льва Маркиза.

«Амстердамская симфониетка».

 

Артур Перль: сонаты Бетховена.

 

«Лазарь» Шуберта. Третье действие ​​ дописано Эдисоном Денисовым.

 

13 А. Сегон Segond

 

«Дивные дивы. Divines Divas».

 

«У Верди получает преимущество драматическое сопрано, голос мощный и протяженный. ​​ Партиям Верди нужна растущая вокальная ​​ полнота, драматическая правда une plus grande verite, в ущерб чистой виртуозности».

 

30 ноября 1948: Каллас впервые поет «Норму».

 

«Каллас модулируeт Casta Diva как ноктюрн Шопена. Вокруг золотой ноты закручивается ​​ liseron вьюнок голоса c его неуловимой грацией, а цвет и хрупкость голоса внушают сон неземной красоты».

 

А я? Буду я еще жив, буду еще слушать прекрасные голоса Гедды, Каллас, Норман?

 

14 Гайдн, 99 симфония.

 

«Иностранец в Париже» Гершвина.

 

Мессиан.

 

Ксенакис.

 

16 Симфоническая поэма Шонберга «Пеллеас и Мелизанда». В декабре 1912 года он дирижирует это произведение в Петербурге.

 

18  ​​ ​​​​ Санктпетербургское трио. ​​ Хиндемит, Шостакович, Тищенко.

 

19 Концерт для скрипки и оркестра Брамса. Солист Грач, дирижер Кондрашин. Год 1961.

 

Современная хоровая музыка. Канадский хор Эльмера Ислера.

Немецкий рэп: три девушки.

 

20  ​​​​ «Весталка» Спонтини с Каллас.

 

21 «Spicegirls. Пикантные девушки», ансамбль.

 

«Жар-птица» Стравинского.

 

Третий концерт Прокофьева.

 

22  ​​​​ Иегуди Менухин – ему сегодня 81.

 

Странствия

 

Оглядываясь на восемьдесят прожитых лет, я больше всего поражаюсь прямизне моей линии жизни. Все, что я собой представляю, что я думаю и делаю, почти все, что со мной в жизни случилось, с простотой и ясностью геометрического доказательства восходит к своей причине. Странно и даже как-то неловко ощущать себя словно бы воплощением воли рока.

 

Интуиция рождается из множества факторов, проявляющихся в одно и то же время, но не параллельно. Наш ум устроен так, что ему хочется заниматься только одной проблемой, отделив ее т всех других; мы ее анализируем и решаем, как поступить дальше. Но когда перед нами десяток разных проблем и все они связаны друг с другом и создают астрономическое число переменных величин, ум пасует, и найти решение может только интуиция. Так и в игре на скрипке: слишком многое определяет анализирующий ум. Поэтому педагог может лишь подготовить почву, освободить мышцы от напряжения, сделать пальцы сильными, отметить все элементы, требующие координации, и на этом его роль кончается. Дальше начинает действовать воображение исполнителя, его интуиция выбирает из мириад возможностей несколько тысяч, которые ему нужны.

 

Защищенный в детстве здравым смыслом моих родителей от малейшего подозрения, что я не такой, как все, взрослея, я, к своему возмущению, столкнулся с необходимостью постоянно отбиваться от обвинений в отклонении от нормы. Я уже говорил, что слово "нормальный" нуждается в разъяснении, для кого-то оно означает соответствие существующему порядку вещей, для меня же это потенциал, которому существующий порядок вещей слишком часто не позволяет проявиться. Все дети талантливы и почти все лишены возможности развивать свои таланты. Дети, приходящие ко мне в школу, - обыкновенные, хорошие, музыкально одаренные дети, которым дали эту возможность. Они беспрестанно изумляют взрослых. В семь-восемь лет они без малейшего смущения говорят, играют и двигаются перед телевизионной камерой, и я спокойно могу давать им урок, как будто никакой камеры и нет; в двенадцать-четырнадцать они выходят на эстраду с уверенностью и достоинством, которые свойственны лишь тем, для кого это естественно и привычно; когда они выступают как солисты, или в составе трио, квартета, или играют в оркестре, их радость любителей соединяется с целеустремленностью профессионалов, у них нет ни малейшего желания выделиться, им и в голову не приходит, что может быть как-то иначе. Искренность и спонтанность и, в то же время, глубокое осмысление и прекрасная подготовка в игре любого из наших ребят трогают публику чуть не до слез. Несомненно, это следствие того, что детям дали шанс, не более.

 

Слушаю музыку 17 века.

 

23 «Квинтус Фовиус» Бортнянского.

 

24 Бавария, 1996. Фестиваль имени Олега Кагана.

 

Пятая Шостаковича. Дирижирует Эрмлер. Огромно.

 

25 ​​ Закончена редакция рассказов 80-ых - и особенно ​​ тянет слушать музыку.

 

Александр Чайковский. Концерт для альта с оркестром. Башмет и Гергиев.

 

Песни Гайдна.

 

Равель: «Могила Куперена», «Павана».

 

17 век: «Античная antiqua ​​ музыка», Прага.

 

Зыкина поет 50 лет.

 

26 Римский-Корсаков:  ​​​​ «Кощей Бессмертный»,

 

Русская литургия по «Запечатленному ангелу» Лескова.

 

27 Девятая Шуберта.

 

Дворжак, Яначек, Леденев: «Солисты Москвы» Башмета.

 

«Иоанн Златуст» Чайковского.

 

28 Сюита из «Любви к трем апельсинам» Прокофьева.

 

«Двадцать взглядов на младенца Христа» Мессиана.

Эта музыка биоритмически совсем моя. ​​ Чего не скажешь о Моцарте.

 

Николай Петров. 3 и 7 сонаты Бетховена.

 

Я начал играть на фано в 21 год.

 

29 Зальцбургский хор и оркестр: ​​ «Carmina burana» Орффа.

 

Шумская поет Чайковского. Прекрасно.

 

«Кельнская саксофонная мафия», европейский джаз.

 

Юрген Книпер Jürgen Knieper, композитор, актер.

Музыка к фильмам Вендерса.

 

30 Память о Валерии Ободзинском.

 

А ты не слышишь,

А ты не знаешь

Мою печаль, мою печаль.

А я такой, что за тобою

Могу пойти в любую даль.

 

В советское время эта искренность заставляла плакать.

 

96-ая симфония Гайдна.

 

«Фиделио». Жоакин ​​ и Марцеллина.

«Jetzt, Schaetzchen. Сейчас, милая».

 

Берлинские (она фано, он скрипка): Брамс, Рахманинов, Шостакович.

 

Май  ​​​​ 

 

1 Музыка Энди, современника Форе.

 

2  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Rückblick

 

Es brennt mir unter beiden Sohlen,

Tret' ich auch schon auf Eis und Schnee,

Ich möcht' nicht wieder Atem holen,

Bis ich nicht mehr die Türme seh'.

 

Hab' mich an jedem Stein gestoßen,

So eilt' ich zu der Stadt hinaus;

Die Krähen warfen Bäll' und Schloßen

Auf meinen Hut von jedem Haus.

 

Wie anders hast du mich empfangen,

Du Stadt der Unbeständigkeit!

An deinen blanken Fenstern sangen

Die Lerch' und Nachtigall im Streit.

 

Die runden Lindenbäume blühten,

Die klaren Rinnen rauschten hell,

Und ach, zwei Mädchenaugen glühten. -

Da war's gescheh'n um dich, Gesell!

 

Kommt mir der Tag in die gedanken,

Möcht' ich noch einmal rückwärts seh'n.

Möcht' ich zurücke wieder wanken,

Vor ihrem Hause stille steh'n.

 

Хорошо петь!

 

3 Шостакович, 24 прелюдии.

 

Читаю книгу об ​​ Азнавуре 1994 года и слушаю «Воспоминания» ​​ Метнера.

 

Вспомню «Изабель» ​​ Азнавура через десять лет?

 

Рославец. Соната для скрипки и фано.

 

«Гармония мира» Хиндемита; дирижирует Фуртвенглер.

 

Песни Вилья Лобоса.

5 Полвторого ночи, а не уснуть: так ​​ много наслушался Чайковского.

 

Рославец, Прокофьев, Шостакович.

 

Современная арфа: Джон Вейцвейг.

 

«Вариации к Шуберту» Эдисона Денисова.

 

7 ​​ Пока еще длится мой дар: играть на фано. Хоть все соседи стучат: и ​​ сбоку, и сверху.

 

10 ​​ Безумная монахиня в «Артисте» Джойса. Что за голос? Ясный, несущий жизнь или раздавленный?

 

13 ​​ По «Орфею» всю неделю - голландская музыка.

 

Пианист добивается такой ясности образа, что тебе ничего не остается, как признать этот образ своим.

Мне важно, что Рихтер играет не для меня, а для всего мира. Классическое искусство остается точкой отсчета. Кажется, не прозвучи соната Бетховена - и никто не поймет, что мир сошел с ума.

 

15 ​​ Каган и Лобанов: 8 и 10 ​​ сонаты Бетховена. ​​ Олег Каган – с аурой. Его ​​ скрипку можно слушать бесконечно.

 

Шварцкопф, чистота ее голоса.

 

16 Юный Пастернак идет домой после встречи со Скрябиным.

«Совершенно без моего ведома во мне таял и надламывался мир, еще накануне казавшийся навсегда прирожденным».

Таково прощание поэта - с музыкой!

Помню, я в восьмом классе не поступил в математический интернат. ​​ Было очень обидно, но скоро пришли столь ужасные события, что эту «обиду» пришлось забыть.

 

Юдина играет Моцарта.

 

17 Скрябин, Концерт для фано (Генрих Нейгауз) и оркестра.

 

18 Караян, Гундула Яновиц, Криста Людвиг: месса си минор Баха.

 

20 Запись 1959 года. Рихтер играет  ​​​​ Второй концерт Рахманинова.

 

Кантата Телемана «Времена дня».

 

Дебюсси и Мило.

 

21  ​​​​ Опять учу итальянский по тексту «Травиаты» Верди. Играю и пою.

Чистый, проникновенный драматизм.

 

22 ​​ Итальянские песни Вольфа.

 

Вторая Брамса (Шолти!).

 

Французы играют Рамо.

 

Яков Флиер: переложение «Чаконы» Баха для фано.

 

24 ​​ Ростроповичу - 70! Президент лично вручил ему орден.

 

Каллас поет в «Весталке» Верди. Запись 1954 года из Ла Скала.

Много пою: больше, чем прежде. Соседи не колотят в стенку. Давно пою больше Рахманинова, чем Шуберта.

Башмет играет «Метаморфозы Баха» Леденева.

 

25 ​​ Ростропович кажется очень циничным, когда он хвалит Ельцина, прос-авшего Крым. ​​ Что ж, маэстро можно простить и не такое! ​​ Слепота обязательна.

​​ 

Куперен, Концерт в античном стиле.

 

«Мавра» Стравинского.

 

4-ую Шостаковича дирижирует Рождественский.

 

26 ​​ Сижу на берегу под холодным ветром. ​​ Овеян и ветром, и мелодией Бетховена.  ​​​​ Приятная жесткость природы – и сладкая мелодия сурового австрийца.

 

27 ​​ Одиннадцатая Шестаковича.

 

Сонаты для скрипки и фано Бетховена и Прокофьева. Такая Музыка меня убеждает.

 

Юдит Хорст.

 

28 ​​ Франц Шрекер (умер 1934). Симфония для 23 инструментов.

 

Р. Штраус. Метаморфозы для 23 инструментов.

 

Двадцать лет стиха Высоцкого, посвященного М. Барышникову:

 

Схвати судьбу за горло, словно посох,

И па-де-де-держись все гала кряду!

Я въеду в Невский на твоих колесах,

А ты - пешком пройдешь по Ленинграду.

 

31 ​​ Питер. ​​ 

 

У ​​ Лили. Божественный голос Беверли Силз. Сцены и арии из французских опер.

 

Пешком от Лили иду до Гурьева. ​​ Как огромен мир! Даже не верится, что мне позволено жить в нем: слишком большой подарок.

 

«Пуритане» Беллини с Каллас. Ла Скала.

Как странно она улыбается! Словно б боится смерти, словно б извиняется за то, что живет.

 

Рихтер.

Но Рихтер оказался рядом, когда умерла мама. Этот 1975 был самым страшным в моей жизни, но стоит признать, что именно этот открывшийся страх и привел к литературе. Но - через музыку.

 

Я слушал «Хорошо темперированный клавир» Баха именно в исполнении Рихтера сотни раз - и бросался к фортепьяно, и играл до изнеможения. Чудовищная мысль овладеть фортепьянной техникой заставляла часами сидеть за фортепьяно. Но откуда эта ​​ самонадеянность, это безумие? И все же почему-то верил, что стану музыкантом.

Тогда Рихтер предстал единственным человеком, готовым мне помочь: он советовал, как победить безумие: бесконечной работой. Я бродил по окрестностям Питера с его образом в душе, я ​​ слушал его музыку, которую, казалось, знал наизусть. ​​ 

 

Фон ​​ Штаде, Фредерика.

Странно, что ее имя упоминается столь редко. Меж тем, для меня она, как и для многих в Петербурге – мерило певческой красоты.

 

Штраус Рихард.

Ни одна опера столь не впечатляла, как «Саломея». Конечно, роль Стратас в моей любви огромна, да ведь стихия музыки говорит саама за себя: все девяностые двадцатого века слышу в душе эту музыку – и уже перенес ее в двадцать первый век, в мой шестой десяток.

 

Шуберт.

Сколько раз слушал Неоконченную, восьмую симфонию! Вот уж всамделишный шлягер! ​​ 

1985 – 1995 – годы его романсов.

 

Щедрин ​​ Родион.

В этом человеке есть что-то от совести нации, хоть он и был партийным функционером.

Конечно, музыкальной совести.

Вернее, занимал официальную должность. Он открыто играл с властью, как и его жена Плисецкая. Разве это меняет хоть что-то в моем обожании? Нет.

 

Июнь ​​ 

 

1 ​​ Лиля мало меняется. ​​ Ее презрение ко всему внешнему уже не пугает меня. ​​ А что же?! Я сам – такой.

Как у Блока?

 

Но я люблю тебя.

Я сам такой, Кармен.

 

Боже! Как же много – жить!

Говорят «друзья-в-музыке»?

 

2 ​​ «Хованщина» с Борисом Христовым. Хор РАИ.

 

3 Ростропович дирижирует Третью Шостаковича.

 

6 У Гурьева: баритон Мерилл.

 

Меня еще саднит, что голос Лейферкуса - издалека. А по сути, это - моя глупость: артист должен жить там, где ему ​​ лучше работать.

 

7 ​​ Иду: ​​ Серебристый бульвар - Удельный парк - Сосновский парк - Политехнический парк - Пискаревское кладбище - Богословская улица - Среднеохтинский проспект - Гурьев.

 

Юсси Берлинг.

Признаться, этот путь все же дольше, чем просто рвануть по набережной.

 

Академия Русского Балета имени Агриппины Вагановой.

 

155 лет с приезда Петипа в Россию.

 

7 Казедесис и Анни Фишер: 22-ой концерт Моцарта. Дирижер Завалиш.

 

24-ый концерт Моцарта: Кемпф и Гульд.

Гульд, конечно, легко «забивает» посредственный оркестр.

 

После концерта еду до Лили - полтора часа!! Сначала до кольца 46-го, а потом 55-ым. По принципу, «надо все испытать».

За то же время я бы с удовольствием дошел пешком.

 

10 Культ звезд.

Некий Тимур К.

И «художник», и «артист».

Ему было престижно отдаться, но вот выяснилось, что он болен спидом.

 

Ощущение бездны огромно именно здесь и нигде больше.

Как она звучит!

Что-то имперское, давящее в этом городе, он и красив, и призрачен, истинен и ложен.

Любить город – и так, чтоб каждый день другим доказывать эту любовь!

Словно б чудо тут очень близко!

Неужели с возрастом это ощущение уйдет?

Этот град надо обожать – и тогда чистота твоей любви сделает воспоминания достойными.

 

Есть и цена этой любви: из Питера надо уезжать через пару недель; если останешься больше, разочаруешься.

Величие этой красоты – в ее неизменности, в том, что она всегда живет в твоей душе.

Ты можешь наслаждаться общением с ней, но не должен оставаться в ней, не должен жить в Петербурге постоянно.

Питер – город грез: именно здесь ко мне пришли сны, от которых едва спасся.

 

Синтезаторщики в джазе.

Синтезировать ​​ = synthesize.

 

11 ​​ Таланты по «Орфею»: Российская Академия имени Гнесиных, колледж Ипполита-Ива'нова.

 

Вильгельм Ван Вассенер, голландский композитор эпохи барокко.

 

Швед Линдсбад: Шуберт.

 

Норман поет юношеские песни Берга.

 

12  ​​​​ В Париже в гостях у знакомых умер ОКУДЖАВА. В новом времени он потерял свой голос, но нам всем было важно, что он живет: так приятно существование этой высокой души.

 

На смерть Окуджавы.

 

Расплескалась в улочках окрестных

Та ​​ мелодия, ​​ а поющих – нет.

 

Так и Окуджава стал таким «поющим». ​​ Я столько слышал разговоров о войне в детстве, но поэт – и только он – открыл ее для моей души. Зря мои дяди и родители пренебрегали искусством! ​​ 

 

Вот еще песня Окуджавы: из самых ранних: 1957: «Новое утро»:

 

Не клонись-ка ты, головушка,

от невзгод и от обид,

мама, белая голубушка,

утро новое горит.

 

Все оно смывает начисто,

все разглаживает вновь...

Отступает одиночество,

возвращается любовь.

 

И сладки, как в полдень пасеки,

как из детства голоса,

твои руки, твои песенки,

твои вечные глаза.

 

Меня бесконечно поразила нежность этой песни.  ​​​​ Но здесь не только сама нежность, но и ее открытие.  ​​ ​​​​ Как интересно, что мать и утро чудесно смешиваются, мы не можем их отчетливо разделить.

 

Гурьев. Третья соната Брамса. Муттер и Вейсенберг.

Почему-то я навсегда запомнил: Анна-Мария Муттер и Алексис Вейсенберг.

Этот дуэт сделал мое волнение ясным и простым.

 

(Программа не менялась, потому что сообщение о смерти пришло только 13 июня).

 

Виолончель Казальса.

 

Муттер, Караян: двойной концерт Брамса.

 

13 ​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Irrlicht

 

In die tiefsten Felsengründe

Lockte mich ein Irrlicht hin;

Wie ich einen Ausgang finde,

Liegt nicht schwer mir in dem Sinn.

 

Bin gewohnt das Irregehen,

's führt ja jeder Weg zum Ziel;

Uns're Freuden, uns're Wehen,

Alles eines Irrlichts Spiel!

 

Durch des Bergstroms trockne Rinnen

Wind' ich ruhig mich hinab,

Jeder Strom wird's Meer gewinnen,

Jedes Leiden auch sein Grab.

 

14  ​​​​ «Петя и волк» Прокофьева.

 

Рихтер и Каган играют Моцарта: соната ре мажор.

 

Песни Галича.

Облака ​​ плывут

В Абакан...

 

Джон Вильямс, гитара, играет пьесы Альбениса.

 

Саша Заго-ский решился родить ребенка! Хоть нет уверенности, что выдюжит на нашем новом русском рынке. Что ж, молодец.

Кстати, он стал замкнутым: больше погружен в семью, больше замучен проблемами.

 

Опять я с упоением танцевал в ресторане «Москва», как лет 14 назад.

С упоением, хоть и понимал, что танцую в ​​ последний раз.

 

16 Испанская сюита Альбениса.

 

Питер. Изменения в варьете Саши З-го: более жесткий ритм.

 

Новый образ балета: женщина-вампир гоняет горбунов.

 

Теперь меня поражает, что у Гурьева я часто слушал музыку как перед смертью. Но почему эти тяжелые состояния так мучили меня?

 

Гурьев: Доницетти.

 

Вокализ Рахманинова.

Гедда и Козловский.

Козловский более растворяется в музыке, - но очень умно. Гедда идет из европейской традиции - и вокализ звучит камернее, сдержаннее.

У Козловского вокализ - симфония для голоса.

 

«Прекрасная мельничиха» Фрица Вундерлиха.

«Странствия».

И нежность, и радость, а обычно дают лишь энергетику колес.

Вундерлих дает затаенное желание.

В пении Вундерлих избавляется от последних сомнений в любви.

«Нетерпение» - исповедь.

Чуть не срывается в разговор.

«Цветок мельника»: плакать глаза в глаза.

Ритм выдержан.

Вундерлих поет «Любовь поэта».

Совсем иной Шуман: очень энергично, без расслабленности.

 

«Я не сержусь»: очень быстро, в пику всем трактовкам.

 

17 ​​ Криста Людвиг.  ​​​​ Божественный трепет в ее голосе.

Странно, что при всей ее тонкости мне не понравилось, как она поет Брамса. Ведь далеко не всегда Брамсу нужна тонкость! Он часто приятно грубоват. Тут неуместно по-женски либезить и тончить.

 

18 Криста Людвиг поет «Петь на волнах». Немка поет! Тут, в этой песне, важен немецкий менталитет.

Этот голос - шубертовский или баховский? Больше Баха.

 

19  ​​ ​​​​ Сюжет:

Завсегдатай Маринки.

Примеривается к зданию, живет в нем.

Жизнь вне его – скука.

Просто не жизнь.

 

21 ​​ Шлягер:

Красивая и смелая дорогу перешла.

 

Это приходится слушать тысячи раз от расшалившихся соседей. Закона о тишине нет, так что народ безумствует: ор со всех сторон.

 

Как часто в субботу, мы Лилей сидим дома до трех часов, слушая музыку и обедая, а ​​ потом добираемся к Гурьеву.

 

У Лили - частая физическая ​​ слабость. В этом состоянии ей надо просто полежать.

 

«Лукреция Борджиа» Доницетти.

Кабалье, Веррет, Краус.

Как ни крути, что-то пустое в красоте этих голосов.

Только Каллас умеет делать эту красоту поистине живой.

 

22 Равель. «Шехерезада» и «Дафнис и Хлоя».

 

Криста Людвиг поет «Нахандове».

 

24 «Орфей». После Арво Пярта - Свиридов. И этот о Боге, но менее убедительно.

Как часто музыка взывает прямо к Богу! Ты слышишь свою молитву - и это не может не увлечь.

 

25 ​​ Генрих Нейгауз ​​ играет Скрябина.

 

Лиля заботливо окружает себя страхами.

Кажется, нельзя так много бояться! ​​ Кошка Алиса, налоговая полиция ​​ - и что еще? Дорогая музыкальная аппаратура.

 

26 ​​ Как же хорошо, что Гурьев держит среду! Я еду в Питер и заранее знаю, что буду среди этих людей.

Мало их знаю, но зато все мы пред Музыкой - как пред Богом.

Поэтому я знаю их очень хорошо.

 

В этот день 20 лет назад умер Лемешев.

 

28 Последний концерт Фрица Вундерлиха. Эдинбург, 1966. Звонко, резко, прощально. Лебединая песнь.

 

«Аделаида» Бетховена - особенно нежно. ​​ В этой ​​ песне ​​ Вундерлих «пропел» мое прощание с Питером.

 

«К Сильвии» Шуберта певец более точен, чем нежен.

Сколько красок в пении больших певцов!

Кстати, эти краски мне труднее рассмотреть у Лемешева и Козловского, потому что их арии бесконечно запеты.

 

«Русалка» Даргомыжского.

 

Последний раз иду пешком от Лили до Гурьева. ​​ Боюсь, не вижу ли его последний раз:  ​​​​ настолько Александр Георгиевич слаб.  ​​​​ Он очень плохо видит.

Слушаем Ренату Скотто. Он очень любит такие прекрасные, холодные голоса.

Красота – превыше всего! ​​ 

Конечно, она прекрасно поет арии Беллини.

 

29  ​​ ​​​​ Смоленское кладбище стало любимым местом прогулок.

Сейчас оно расчищено, но в восьмидесятые напоминало густую чащу. Прогуляться по ней ночью!

Что может быть чудеснее?

Вся жизнь казалась огромным кладбищем, где мне не находилось места.

Я иду – и музыка ночи пробуждается в моей душе.

 

После путешествий заграницу Петербург стал домашним, просто приятным городом.

Из него исчезли контрасты, я уже не плачу от удовольствия, разглядывая его перспективы, а просто по нему брожу.

И далеко от Питера, я знаю, он возвратится ко мне в книгах.

Листаю альбомы с его видами – и вижу себя юного, и это на самом деле приятно: любить такой город, такую красоту!

 

Ленинград стал неотразим, получив свободу!

Он вернулся к Петербургу, он сузился до ленинградской блокады и лишь выглядывает страданием.

Прежде всего, вернулся Петербург великой русской литературы.

 

В детстве привезли на Невский проспект, и шок от сутолоки оказался столь силен, что затянулся на всю жизнь.

Людей немыслимо много, и здания красивые, тяжелые, нависающие.

- Что это? – подумал я. – Почему такое бывает? Разве не весь мир – мой лес? Неужели такие толпы бывают?

Долго красота этого города казалась бесчеловечной…

 

ОКУДЖАВА

 

Если говорить о мелодиях 70 годов, то именно он всплывает первым. Эта музыка мне тогда не нравилась: она меня расслабляла, она казалась женской, - а ведь я готовил себя к борьбе.

Но надо ли говорить, что, слушая его песни наедине, я просто рыдал? Я ужасно хотел этих чувств в реальной жизни, их недоступность доводила меня до отчаяния.

 

Теперь я искренне люблю эти песни: люблю их, уже не «сопротивляясь» им. Как можно не любить Булата?! Я этого себе не представляю. Наверно, будь моя жизнь хоть чуточку лучше, я б искренне любил Булата всю мою жизнь, но - этого не получилось.

 

Не стоит забывать, что Булат – знамя «шестидесятников», целого поколения. Именно потому, что не принадлежу к сей формации, определяет мое отношение к Булату: я ценю его песни, - но не больше.

 

Он озвучил сентиментальную сторону эпохи, ее лучшие чувства. Чуть замечтаешься – сразу на ум приходит его песни.

Он озвучил чувства, в которые все верили, но никогда не встречали в жизни.

 

Его песни стали чем-то вроде оберега эпохи: они заговаривали лучшее, что в ней было. Разве оно куда-то ушло?

И теперь лишь разбиты мечты о какой-то особой общности, под названием «Советский Союз», но человеческие качества стоят все так же много.

Постоянно появляются знаки, доказывающие, как много его песен носилось в воздухе.

Т. Доронина, кинозвезда семидесятых, поет его песни, в частности, в фильме «На ясный огонь» - и в ее исполнении чувствуется, что его песни были одомашнены, пелись просто по вечерам, без особого повода. Высшая похвала для поэта.

 

Прекрасен и упрям,

гори, огонь, гори.

На смену декабрям

Приходят январи.

 

Как такое слова могли иметь успех? Это кажется невероятным.

Окуджава выразил идеал.

Его нет в жизни, но без него, тем не менее, не обойтись.

Всем – и мне – катастрофически не хватало в реальной жизни именно таких эмоций – и мы находили их у Булата.

Быть таким, как герой его песен в жизни, - вот чего всем хотелось.

Даже трезвым людям.

Я уж не говорю об артистах: мы все нашли в его поэзии отдушину.

 

Например, строчка «Высокопарных слов не надо опасаться!». Все понимали, что как раз надо, очень надо, и человек, сказавший «не надо», указывал на ненормальность реалий и норму, которой быть не могло.

 

​​ Кто бы еще, кроме Окуджавы, указал на эти эмоции?

 

30 ​​ ДОМА. ​​ 

 

Тут слушаю радио «Орфей». ​​ «Сорока-воровка» Россини.

 

Июль  ​​​​ 

 

1 ​​ Соната си минор Генделя.

 

Вторая симфония Рахманинова.

 

Янченко, 150-ый псалом.

 

3 ​​ Гаврилин.

 

При нашем бедном государстве Большому суждено просто развалиться на части. Нашлись бы спонсоры, если б за это им посулили привилегии.

 

Если бы Нуреев оставил свое состояние на восстановление Большого! Как бы его вспоминала Россия! А то ведь все пойдет прахом, все потеряется.

 

4 Я словно слышу какие-то голоса - и начинаю им верить. Я вот и думал много лет, что научусь записывать эти знаки вечности - и так стану композитором.

Не тут-то было.

 

В траве слушаю Эминеску, а потом Берлиоза (цикл на стихи Готье).

 

5 Гайдн, Орфей и Эвридика.

 

6 Музыкальный терроризм истринцев: вой музыки шесть часов подряд.

 

Анри Дютийе.

 

Из души не уходит ритм стихов Цветаевой: настолько в них много музыки.

 

Много слушаю Родиона Щедрина.

 

Клавир «Тристана и Изольды».

 

Танеев хочет наполнить свои романсы симфонизмом, выйти за пределы вокала.

У Рахманинова более стихии самой мелодии, а Танеев прилежно укрощает, гармонизирует эту стихию.

 

«Орфей» дает музыку русских эмигрантов, часто музыкантов средней руки.

 

7 Цезарь Франк, соната ла мажор для скрипки и фано.

 

Кажется, играю так плохо, а все равно разыгрывать клавир «Тристана и Изольды» так приятно!

Этой музыке не надо «попадать» в мое настроение, а вот Генделя ​​ могу воспринимать далеко не всегда.

 

8 Ростропович играет Дютийе и Лютославского. Моя музыка. Эта музыка объясняет нам - нас, наш дух сохранится, увы, только в этой музыке.

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Rast

 

Nun merk' ich erst wie müd' ich bin,

Da ich zur Ruh' mich lege;

Das Wandern hielt mich munter hin

Auf unwirtbarem Wege.

 

Die Füße frugen nicht nach Rast,

Es war zu kalt zum Stehen;

Der Rücken fühlte keine Last,

Der Sturm half fort mich wehen.

 

In eines Köhlers engem Haus

Hab' Obdach ich gefunden.

Doch meine Glieder ruh'n nicht aus:

So brennen ihre Wunden.

 

Auch du, mein Herz, in Kampf und Sturm

So wild und so verwegen,

Fühlst in der Still' erst deinen Wurm

Mit heißem Stich sich regen !

 

Опять горькие раздумья, кои петь приятно. Так бывает.

 

9 Музыка: ор детей, «Золото Рейна», DW.

Попробовать объединить все звучания.

 

Бероф играет Дебюсси умно и сдержанно.

 

10 ​​ Де Куп, фано. Шопен, Брамс, Лист, ​​ Шуман. Мощь интерпретации.

 

«Орфей» рассказывает о Шонберге (1874-1954), главе новой венской школы.

 

На стихи Георге, 1909, «Книга висячих ​​ садов».

 

Мои скоро едут в Сибирь, и эта музыка - прощания.

 

На всех не хватает звучаний. Вот и получается, что не слышишь человека. Смотришь на него, но его самого - не слышно.

 

14 ​​ «Марта» Флотова.

Nußbaum = орех грецкий (Juglans regia L.).

 

Пою «Ореховое дерево» Шуберта. Кстати, и собираю - орехи.

Русский тенор Жаганов.

 

15  ​​ ​​​​ Хор донских казаков под управлением Жарова.

 

16 ​​ Поклонники стиля «техно» на Параде любви.

 

Просто не слышу музыки. Вовсе не слышу. Может, потому, что остался один.

 

17 В полночь слушаю музыку. Но какую? Не такую, чтоб потрясла и ее записывать.

 

Вот и мое: Пуленк, Шопен.

 

Луиза Маршалл поет Генделя.

 

Пендерецкий.

 

18 ​​ Песни Пиаф. Соединение ​​ языка и голоса. Именно так французская культура стала ​​ частью моей души.

Именно она стала истинной француженкой, а не многочисленные красавицы. Потому что в ней легко увидеть душу.

 

А Леонтьев все поет. Это уже не просто талант певца, но еще и человеческий талант. При всей моей нелюбви к эстраде талант не могу не оценить.

Если Леонтьев - труженик эстрады, то Магомаев был ее гением.

 

19 ​​ Вторая симфония Антона Рубинштейна.

 

«О мире» Жоакино де Пре (1440-1521) исполняет ансамбль Базеля Madrigalistes de Bale.

 

Местное сопрано: Биешу - и мировое: Каллас. Почему так бросается в глаза разница? Чисто внешне захвалены обе.

Биешу - непременно ​​ с привкусом народной песни. Мол, мы-то знаем, для кого поем. Мы, мол, знаем народ и любим его.

Оперная музыка, но я ясной уступкой массовой культуре.

 

Вспомнил еще одну свою мечту: в 1974-ом хотел учиться в Гнесинском.

 

20 Соната для флейты Карла-Филиппа-Эммануэля Баха.

 

«Просветленная ночь» Шенберга.

 

21 Каллас поет из Берлиоза и Массне. 1953.

 

Китайский пианист Гуань представляет московскую музыкальную школу.

 

«Король Артур» Перселла,

 

«Алхимик» Генделя.

 

25 «Летние ночи» Берлиоза.

 

На моих пластинках потихоньку прослушиваю «Кольцо Нибелунгов». Запись Фуртвенглера, 1954.

 

25 ​​ Смерть Высоцкого: ровно 17 лет назад.

 

27  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Frühlingstraum

 

Ich träumte von bunten Blumen,

So wie sie wohl blühen im Mai;

Ich träumte von grünen Wiesen,

Von lustigem Vogelgeschrei.

 

Und als die Hähne krähten,

Da ward mein Auge wach;

Da war es kalt und finster,

Es schrien die Raben vom Dach.

 

Doch an den Fensterscheiben,

Wer malte die Blätter da?

Ihr lacht wohl über den Träumer,

Der Blumen im Winter sah?

 

Ich träumte von Lieb um Liebe,

Von einer schönen Maid,

Von Herzen und von Küssen,

Von Wonne und Seligkeit.

 

Und als die Hähne krähten,

Da ward mein Herze wach;

Nun sitz' ich hier alleine

Und denke dem Traume nach.

 

Die Augen schließ' ich wieder,

Noch schlägt das herz so warm.

Wann grünt ihr Blätter am Fenster?

Wann halt' ich mein Liebchen im Arm?

 

От Шуберта таких настроений не ждал. Мне их – не спеть. Тут какая-то мне недоступная рабость.

 

28 ​​ Эдуар Лало, 1823-92. Испанская симфония, 1873.

 

29  ​​​​ На пластинках – «Зигфрид».

 

30 ​​ Билли Эванс. ​​ Волнующий джаз.

 

31 Немецкая музыка 17 века.

 

Август ​​ 

 

1 ​​ Умер Святослав Теофилович Рихтер. ​​ 82 года.

Так страшно начался август! Хоть физическая смерть для огромного музыканта - эта смерть тонет в огромности сделанного, - но я, будучи современником, простился с чем-то мне дорогим.

Ушел близкий человек.

Он разбудил смысл моей жизни. Особенно близок: 1972-74.

Если одним словом, он - Учитель Свободы. Именно он нес свободу, когда политической свободы не было и в помине.

 

Джаз. Билли Холидей и Леди «Дей. Day».

 

Прослушал - с перерывом в 12 лет! - «Кольцо» с Фуртвенглером (запись 50-ых).

 

DW ​​ протежирует молодежную культуру, особенно музыкальную.

 

3 Крайнев играет «Уголок ребенка» Дебюсси ​​ и «Гаспара Ночи» Равеля.

 

4 Похороны Рихтера.

 

5 Этот фестиваль называют «сумерками Байрейта».

 

Теперь на Новодевичьем Скрябин, Прокофьев, Шостакович и Рихтер.

 

6 ​​ «Отелло» Верди. ​​ Март, 1958. Лос Анхелес и Дель Монако.

 

Сеговия играет на гитаре.

 

«Реквием» Форе дирижирует Претр.

 

Джо Дассен.

8 ​​ «Зигфрид» пострадал: Люда пролила на него варенье, - но после моей мойки слушать можно.

 

Джазовый ансамбль «Слэм и Слим». «Очи черные».

 

9  ​​​​ Утром слушаю запоем:

«Зигфрид» - до конца.

«Песни странствующего подмастерья» и Первая симфония Малера.

 

Саксофон Лестера Янга.

 

10 ​​ Какая-то арабская станция дала послушать концерт Рихтера.

 

11 Страделла и Скарлатти. Итальянское барокко.

 

«Парижские квартеты» Телемана. ​​ Настоящее барокко на старых инструментах.

 

«Летние ночи» Берлиоза.

 

12 ​​ Рано утром слушаю две передачи по DW: Конфуций и Рихтер.

 

Эдуард Лало.

 

13 ​​ Горовец и Бернстайн.

 

Арии из Монтеверди.

 

Шостакович, на стихи Блока. Декабрь прошлого года, в ГМИИ.

 

14  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Einsamkeit

 

Wie eine trübe Wolke

Durch heit're Lüfte geht,

Wenn in der Tanne Wipfel

Ein mattes Lüftchen weht:

 

So zieh ich meine Straße

Dahin mit trägem Fuß,

Durch helles, frohes Leben

Einsam und ohne Gruß.

 

Ach, daß die Luft so ruhig!

Ach, daß die Welt so licht!

Als noch die Stürme tobten,

War ich so elend nicht.

 

Это неразвернутое чувство – и как его петь? Как-то однотонно мрачно.

 

15 ​​ Вельзунг встречает Зиглинду. Потом возвращается Хундинг.

Меня, как, кажется, и Блока, очень потрясла именно эта сцена из Вагнера.

Я стал наигрывать эту сцену - и сосед ожесточенно застучал молотком. Так и пел эту сцену!

Вообще, стук молотка в «Кольце» присутствует.

Люди панически боятся Вагнера. Поэтому в ответ иному хулигану приходится крутить «Кольцо».

 

Равель, соната для фано и скрипки.

 

20 Майкл Родованович, австрийский композитор. Дотягивает до экстатики. Онеггер идет дальше.

 

22 Кикоен подарила пластинку с «Онегиным» Чайковского - и Олег слушает с интересом.

 

23 ​​ Георгий Михайлович Нэлепп, 1904-1957. Поет Гришку в «Борисе».

 

Шнитке, 1979, концерт для фортепьяно и струнных. Запись - января этого года.

 

24 ​​ «Итальянские песни» Вольфа.

 

Морески - последний кастрат, и его пение записано.

 

Контртенор Альфред Дьюе.

 

Вячеслав Каган-Палей.

 

Квартеты юного Веберна.

 

Легкий жанр в творчестве молодого Шостаковича.

 

25 ​​ Открытие ​​ Второго международного конкурса имени Рахманинова.

 

26 ​​ «Реквием» Моцарта используется слишком часто. ​​ «Слезная. Lacrimoso».

Вдова Моцарта продавала реквием пять раз.  ​​​​ Почему анонимность? ​​ 

 

27 Бероф, произведение для левой руки.

 

Хоры Бортнянского. Лиризм и трепет.

 

«Братство» Кахидзе. Игра Башмета.

 

28 ​​ Рихтер: Хорошо Темперированный Клавир. ​​ Вторая часть.

 

Органная музыка: Суслин, Янченко. Они теряются в огромности того, что исполняют.

 

29 ​​ Моцарт очень нелицеприятно говорит о своих современниках.

 

30 ​​ Контртенор Вячеслав Коган-Палей.

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Die Post

Von der Straße her ein Posthorn klingt.

Was hat es, daß es so hoch aufspringt,

Mein Herz?

 

Die Post bringt keinen Brief für dich.

Was drängst du denn so wunderlich,

Mein Herz?

 

Nun ja, die Post kommt aus der Stadt,

Wo ich ein liebes Liebchen hat,

Mein Herz!

 

Willst wohl einmal hinüberseh'n

Und fragen, wie es dort mag geh'n,

Mein Herz?

 

Технически неодолимо. Порыв не могу себе подыграть. Прыгающая радость – как ее спеть?

 

31 Артис-квартет исполняет квартеты юного Веберна.

 

Произведение молодого Шостаковича.

 

Дискау и Шварцкопф поют «Волшебный рог мальчика» Малера.

 

Сентябрь ​​ 

 

1 ​​ В Кельне семь лет назад открыли Школу аудиовизуальных искусств.

 

3 ​​ Наша эпоха интересуется больше Сальери, чем Моцартом. Собственно, гений тот, кто лучше продается. Почему не вытащить из пыли какого-то композитора и не объявить его гением? Сейчас это не просто прагматично, но и умно.

Зачем романтик Моцарт, если сухарь Сальери тоже идет неплохо?

А если еще объединить Сальери с Паизиэлло, Чимарозой, Клименти?

 

4 ​​ Какие силы создают гения? Моцарт - продукт времени. А вот Кафка гением не признан. Потому что в литературе ​​ о гениях не говорят.

 

Паизиелло, Чимароза, Сальери - три композитора, которым Моцарт обязан.

Так и окружение Пушкина много сделало для него.

Потому так внимателен к контексту эпохи, что сам попадаю в него.

Нет, Чимароза - не навоз для Моцарта, но именно достойный его соратник.

Я сам надеюсь стать таким.

 

Не помню ни голосов любимых актеров, ни даже моих родителей. Кажется, я только по их губам понимаю, что они говорят.

 

5 ​​ В русском «тарарам» я слышу Джойсовское «baraboom».

Я еще слышу мои звучания, но они все менее различимы. Сливаюсь с эпохой?

 

7 Кажется, ​​ радио «Орфей» закрыто из-за финансовых трудностей - и слушать нечего. Только DW немножко подает музыки.

 

9 Гилгуд и Шолти, столь любимые мною, были пожалованы в рыцари самой английской королевой. Таково отношение к искусству в Англии.

 

Ульрих, герой романа «Человек без свойств», по привычке беседует с мирозданием. Он задает ему - вопрос. ​​ 

«Сначала вопрос этот был как неотвязный глухой звук над ухом, потом этот звук ​​ звучал уже в нем самом, лишь на  октаву  ниже,  чем  все  остальное,  и  вот, наконец, Ульрих слился со своим вопросом и казался себе странно глухим звуком в звонко-твердом мире, звуком с широким интервалом вокруг него». 

Просто чудеса. Откуда такие краски?

 

10 ​​ «Сид» Петера Корнелуса.

 

Так «Орфей» создает декор моей жизни: в таких декорациях мне жить - легче.

Рокантен, герой «Тошноты» Сартра: «Мелодия не существует».

Может, герой абсолютизирует независимость мелодии, ее существование в себе? Но почему мы так легко вкладываем в мелодию душу?

 

Гидон Кремер, соната Р. Штраусса для скрипки и фортепьяно.

 

11 Казалось бы, гуттуральные, горловые звуки голоса Каллас не должны очаровать мир, но этот недостаток у нее - прекрасен! Тут получается задушевность в самом сложном, тонком, возвышенном. Как жаль, что этот голос не звучал в моем детстве!

Каллас - как цыганка из стихов Бодлера: более образ цыганки, чем сама цыганка. ​​ 

Она не смогла нести достойно свой дар до конца своей жизни.

 

12 ​​ Henze Генце помогает мне воспринимать голоса других. Он создает абсолютно мой эмоциональный фон. За этой музыкой не уследить, к ней не приблизиться.

Особенно тронуло, когда композитор передал мои слезы и стон.

Так много для меня значат фильмы Алена Рене с музыкой Генце!

 

На целый месяц Шолти надо вовсе отойти от музыки, чтоб потом опять вернуться к ней. Я уже так и умру с его «Кольцом Нибелунгов», и потому его личность очень близка.

 

24 года назад впервые прочел стихи Блока:

 

Таясь, проходит Саломея

С моей кровавой головой...

 

Я еще не мог понять смысл этого действа, но музыку услышал сразу - и она-то ясно увлекла меня.

Когда позже услышал «Саломею» Штраусса, та никак не хотела быть похожей на ​​ Саломею Блока.

 

16 ​​ Не могу забыть, как я возглавлял хор.

 

День за днем идут года,

Зори новых поколений.

Но никто и никогда

Не забудет слово «Ленин».

 

И хор подхватывал:

 

Ленин – всегда живой,

Ленин – всегда с тобой.

В горе, надежде и радости…

 

Так это и отпечаталось на всю жизнь.

 

Двадцать лет назад в своей парижской квартире умерла Мария Каллас. Голос роскошный, красивый, но и - дикий! Дикий - то есть хранящий естественность.

 

Не было музыки в детстве! Она пришла только с Магомаевым. А серьезная музыка - та только чуть не к тридцати.

 

20 ​​ А где музыка?! Ее нет. ​​ Я слышу только этот ужасный мир, его слепую, разрушительную, грохочущую музыку.

 

21  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Der greise Kopf

 

Der Reif hatt' einen weißen Schein

Mir übers Haar gestreuet;

Da glaubt' ich schon ein Greis zu sein

Und hab' mich sehr gefreuet.

 

Doch bald ist er hinweggetaut,

Hab' wieder schwarze Haare,

Daß mir's vor meiner Jugend graut -

Wie weit noch bis zur Bahre!

 

Vom Abendrot zum Morgenlicht

Ward mancher Kopf zum Greise.

Wer glaubt's? und meiner ward es nicht

Auf dieser ganzen Reise!

 

Вдруг – поседел!! Не верю. ​​ Или прошло много лет? Не верю! Герой – юноша.

 

22 Каллас хотела похудеть - и потому накачивала себя таблетками.

Таблетки или просто наркотик?

Как-то неясно.

 

Вот на моих языках.

худеть maigrir vi , amaigrir vi , devenir vi (e.) maigre

(внешне) lose flesh, grow thin; (терять вес) lose weight

abmagern vi (s) , mager(er) werden; abnehmen (непр.) vi

dimagrire vi (e) , smagrire vi (e) , emaciare vi (e) (сильно)

adelgazar

 

24 «Ю-ту» дает рок-концерт в Сараево, что объединяет все национальности.

25 Концерт Глена Гульда в Петербурге. Бах, Кшенек и Альбан Берг.

 

28 ​​ Слушаю в поле клавирный дуэт: Сулоага и Фречилла.

 

29 ​​ Аббадо дирижирует «Пеллеаса и Мелизанду».

 

Октябрь  ​​​​ 

 

1 ​​ Прах Каллас развеяли над морем.

 

Как мало современные певцы тянут мелодию. Они сами не замечают, что ее рвут.

 

5 Уже ничего не слышу, ничего не понимаю. Такой огромный мир, а моих звучаний в нем нет. Отыскиваю чужие и присваиваю себе.

А все равно они заставляют меня понять, что они - чужие: постепенно уходят от меня, я не могу их вернуть.

 

6 ​​ Этот год - Брамса. Предыдущий - Клары и Роберта Шуманов.

Судьба Шумана трогает: его мучили галлюцинации, он бросился в Рейн, - и потом долго был в ​​ сумасшедшем доме.

Часто жизнь своей трудностью лишает меня музыки - и слышу в себе только невообразимый хаос.

 

8 Большая передача об Эдисоне Денисове. Заклеймил своих соратников: и Губайдуллину, и Щедрина.

Надо признать, что француз Арменго всячески старался сгладить впечатление от грубой критики, но Денисов не унимался.

 

9 ​​ Если и слышу музыку, то она говорит, что пришли безвременье и хаос.

 

10 Гидон Кремер в Бруклинской Академии Музыки. Бразильское танго Пьецола.

 

11 Фитцжеральд поет под оркестр Эллингтона.

 

12 ​​ Пою подряд все романсы Чайковского. Неужели не донесу этот багаж до мой смерти?

 

Каприччио Рихарда Штраусса.

 

Поет Дискау.

 

Поль Гриффитс. Краткая история современной музыки. 1978. Привлекательный французский.

 

«Эстетические различия между музыкой Дебюсси и Шонберга более важны, чем то общее, что есть между двумя этими композиторами. Хоть Дебюсси ​​ часто и порывает с правилами традиционной гармонии, но его музыка все же не атональна».

 

Нет сил не то что переписать всю цитату на французском, но и приводить цитату на русском.

Но смысл в том, что Дебюсси моден.

 

Противоречия между идеей и образами: музыкальная идея неприемлема inacceptable, - но музыкальные образы - как раз наоборот.

Образы - привлекательны! Это знаю по себе.

 

13 Средство от депрессии: спеть «Лесного царя» Шуберта-Гете. Столь большой выброс энергии, что уже нет сил на плохое настроение.

 

14 ​​ «Торжественная месса» Бетховена. Концертгебау, 1971. Дирижер Йохум.

 

Вот и вспомнишь строчку из Окуджавы:

 

Капельмейстеру хочется взлететь.

 

Так вот ежедневный, якобы простой лиризм. Конечно, это кажется безумием, но оно настолько поэтично, что нравится многим.

15 ​​ Переходный период на нашей и мировой эстраде заставляет вспомнить высоты советской эстрады, хоть мне просто и стыдно думать-то о них рядом с Шубертом.

 

После дождичка небеса просторней...

 

Окуджавы.

 

«Картинки с выставки» Мусоргского.

Всегда этот меланхолизм трогает.

Словно ​​ без грусти нельзя.

Да, нельзя.

 

16  ​​ ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Die Krähe

 

Eine Krähe war mit mir

Aus der Stadt gezogen,

Ist bis heute für und für

Um mein Haupt geflogen.

 

Krähe, wunderliches Tier,

Willst mich nicht verlassen?

Meinst wohl, bald als Beute hier

Meinen Leib zu fassen?

 

Nun, es wird nicht weit mehr geh'n

An dem Wanderstabe.

Krähe, laß mich endlich seh'n

Treue bis zum Grabe!

 

Любимая песня. Чувство «собрано» и выражено.

 

18 ​​ Я покинул мою юность в Праге, и подтверждение этой мысли я хочу услышать в музыке. ​​ 

Пусть она заставит меня плакать, пусть я все узна’ю о себе. Мне чудится, Прага возвращается ко мне музыкой, но я почему-то ее не слышу.

 

У Шуберта, как и у Гейне, чувствуешь и слышишь юношеский, надтреснутый голос.

Они не сумели повзрослеть, они так и остались гениальными детьми.

Особенно ясно это понимаю, читая несовершенные переводы Блока: нерв стихов Гейне не схвачен.

 

Много пою все три тома романсов Чайковского.

Чувство в музыке всегда выражено ясно, но оно еще и долго держится в душе, как неостывающий образ.

И Чайковский, и Шуберт, судя по их музыке, хорошо знали ужас нашей жизни, хоть им и не сообщали каждый день о сотнях трупов.

 

Музыкальная среда становится моей, потому что она открыта.  ​​​​ Раскручены все скандалы!

 

19 ​​ Жаклин дю Пре. Виолончель. ​​ Помню, как ее любил Гурьев. И сейчас, наверно, часто ее слушает. ​​ 

 

Галина Гончарова, маленький, бархатный голос.

 

Переводы Эллиса, как они ни хороши, мешают петь романсы Танеева.

21 ​​ Фуги Шостаковича. ​​ 

 

«Страсти по Иоанну» Баха. ​​ 

 

Распевы времени Петра Великого. ​​ 

 

Сосед делает ремонт – и мне, чтобы уйти от стресса, приходится петь больше обычного.

 

27 ​​ «Немецкий реквием» Брамса. ​​ 

 

Фогт играет Мусоргского и Чайковского.

 

Такое вот обрамление моей жизни.

Вовсе не траурное. ​​ 

Именно радио делает меня частью мира. ​​ 

Именно голоса доносятся до моего сознания быстрее, чем написанные строчки. ​​ 

Голоса рассказывают о мире, который я не в силах ни понять, ни принять.

Они несут жизнь, но не ее понимание.

 

Чтобы выжить, мне приходится считать музыку и вой пьяных мужиков, и шум молотков.

Музыка жизни душит меня, но не так сильно, чтоб я совсем уж задохнулся.

Немножко подышать дает.

 

29  ​​​​ «Силуэты» Эдисона Денисова. ​​ 

 

«Серенада» Яначека для струнных.

Ансамбль Башмета. ​​ 

 

30 ​​ Берлиоз:

- Моя жизнь – роман, который мне очень интересен.

 

Как фильм Алена Рене!  ​​​​ 

 

Гергиев приглашен в МЕТ. Конечно, тут надо согласие Джеймса Ливайна.

 

Успех «Новой оперы».

 

31 Религиозные произведения Пуленка и Форе.

Оркестр Академии святого Мартина-в-полях.

 

Энеско, Октет до мажор.

 

Ноябрь  ​​ ​​​​ 

 

2 ​​ Криста Людвиг поет «Песни об умерших детях» и «Песни странствующего подмастерья». ​​ 

 

Медитативная ​​ музыка Куперена.

 

3 Рано утром Люда вошла в комнату и сказала:

- Слушай!

Бранденбургские концерты.

 

7 ​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Letzte Hoffnung

 

Hie und da ist an den Bäumen

Manches bunte Blatt zu seh'n,

Und ich bleibe vor den Bäumen

Oftmals in Gedanken steh'n.

 

Schaue nach dem einen Blatte,

Hänge meine Hoffnung dran;

Spielt der Wind mit meinem Blatte,

Zittr' ich, was ich zittern kann.

 

Ach, und fällt das Blatt zu Boden,

Fällt mit ihm die Hoffnung ab;

Fall' ich selber mit zu Boden,

Wein' auf meiner Hoffnung Grab.

 

Люблю петь. Весомые чувства.

 

8 ​​ Как удивительно, что этот праздник революции стал молчаливым! Он замолчал для того, чтоб я мог вспомнить близких.

 

Я пишу в этот дневник то, что слушаю: как раз для того, чтоб всю оставшуюся жизнь в мозгу опять это переслушивать - по надобности.

9  ​​​​ Сюда несу философский материал, чтобы уравновесить музыкальный дневник с языковым.

 

У. Гевид

 

Понятие «смутности» в философии Уильяма Джеймса

 

Введение

 

В «Принципах психологии» американский философ Уильям Джеймс делает утверждение, которое, на первый взгляд, кажется странным. Он говорит читателю: «Короче говоря, предоставление смутным, неясным явлениям надлежащего места в нашей психической жизни - вот то, к чему я столь стремлюсь привлечь внимание». К тому же это не единственное высказывание в сочинениях Джеймса. В сборнике статей «Зависимость воли от веры» он говорит: «В огромном пансионате природы и пирожные, и масло, и сироп редко бывают распределенными между всеми совершенно поровну или же и вовсе не оказываются в тарелках. Конечно, если бы подобное случилось, мы должны были бы смотреть на данный факт с научным недоверием». А в «Прагматизме» Джеймс пишет, что «Расточительность, а не экономия, возможно, в конечном счете, является ключевым принципом природы» и спрашивает: «не может ли истина, в конце концов, содержать в себе двусмысленность?»

Когда я говорю о необходимости сохранить понятие неопределенности, неясности, смутности - я хочу отличить это от того, что я именую термином «путаница». На первый взгляд, обе ситуации одинаковы, но, хотя их часто трудно отличить, они диаметрально противоположны. Когда Джеймс говорит о необходимости сохранить состояние смутности, он возражает против определенности, против какой-либо концепции универсума, раз и навсегда занявшей привилегированное положение. Его точка зрения плюралистическая, контекстуальная и многомерная. «Путаница» - термин, который я буду использовать для обозначения ситуации, когда некто отчаянно жаждет определенности, ищет аподиктической, фундаментальной Архимедовой точки, как необходимого предмета жизненных желаний, но терпит неудачу. «Путаница», далее, относится к тому прискорбному положению дел, когда некто выражает свою цель в точных понятиях, а затем оказывается неспособным ее достичь - или, по крайней мере, лишь делает вид, что достиг ее. С другой стороны, «неопределенность» или «двусмысленность», применяется к ситуации, которая не вырождается в слишком фальшивую ясность и не выказывает признаков разрешения в конечную определенность.

В моей статье утверждается, что интеллектуализм становится порочным в той мере, в какой игнорируется значение неопределенности, неясности, смутности, и что невнимание к неопределенности результируется в статичной «блокированной вселенной», где существенная, т. е. эффективная, человеческая активность невозможна. Во-первых, я показываю, что Джеймс впервые осознал важность смутных, неясных явлений с того момента своей жизни, когда он вступил в конфликт с нигилизмом. Во-вторых, я покажу что психология Джеймса, и особенно его взгляд на сознание как нескончаемый поток, зависит от утверждения понятия смутности. В третьем разделе я показываю, что общая метафизика Джеймса, т. е. его взгляд не только на сознание, но и на реальность в целом, рассматривает последнюю как существенно неясную, неопределенную, аморфную. В четвертом разделе будет показано, как язык, согласно Джеймсу, можно позитивно рассматривать скорее, как направляющий и ведущий, чем просто статически описательный в подобном мире. Наконец, в своем заключении я попытаюсь сказать о том, почему понятие смутности является важным в нашей повседневной жизни, используя в качестве примера образование и способность каждого бороться со смертью.

Джеймс осознал, во-первых, то, что вопрос о противоречии между свободой и детерминизмом был двусмысленным и неясным и, во-вторых, что эта неясность здесь существенна. Ибо в неопределенной ситуации, подобно данной, мы вынуждены действовать, участвовать, и само участие становится составным элементом результата. Его собственная проблема противостояния свободы и детерминизма была богаче, тоньше того, что могло быть вполне схвачено в лингвистических и концептуальных категориях, и, как таковая, заставляла Джеймса жить более интенсивно и интересно.

 

Понятие «Смутности» в «Принципах психологии»

 

Первая большая работа Джеймса «Принципы психологии» создавалась несколько лет. Опубликованная в 1890 г., она принесла ему титул «отца американской психологии». В наиболее известной главе этого текста, названной «Поток мышления», Джеймс дает читателю картину человеческого мышления как нескончаемого потока, имеющего пять основных характеристик. Три из этих характеристик, сознание как личное, как направленное и как избирательное подчеркивают живость, действенность человеческого сознания. Две характеристики, сознание как непрерывное и сознание как изменяющееся, подчеркивают богатство человеческого сознания. Вкратце рассмотрим каждую из обеих групп.

Называя все мысли «личными», Джеймс непосредственно подчеркивает вовлеченность со стороны каждого из нас. Нет беспристрастных мыслей, существующих подобно трансцендентальным наблюдателям, непредвзято наблюдающим игру Жизни. Каждая мысль «имеет принадлежность». Четвертая характеристика подчеркивает это же отсутствие беспристрастности, сознание, как его находит психолог, представляется имеющим дело с объектом или «направленным» на него. Нет просто осознания, каждый осознает нечто, существует ли это нечто или не существует. Сознание, в этом смысле, всегда креативно.

В пятой характеристике сознания подчеркивается, что оно заинтересовано в одних аспектах своего объекта больше, чем в других, что оно принимает и отвергает, или выбирает, в течение всего периода своей активности. Чувства, к примеру, есть не что иное, как избирающие органы, производящие отбор из всех движений, данных в опыте, именно тех, которые находятся в определенных границах скорости. Мельчайшее из возможных восприятий - это фокусировка. Мы видим это как противостоящее тому, здесь, как противостоящее там, или, говоря словами самого Джеймса: «Из того, что в себе есть неразличимый, роящийся континуум, лишенный различий или выразительности, наши чувства производят для нас, - уделяя внимание данному движению и игнорируя иное, - мир, полный контрастов, острых акцентов, резких изменений, живописной игры света и теней».

Здесь можно усмотреть две проницательные догадки. Прежде всего Джеймс снова подчеркивает активную роль сознания. Жизнь является интенсивной, поскольку нашими актами выбора мы формируем или творим ее. Так называемые «вещи», с этой точки зрения, - не отдельные бесстрастные сущности, но, скорее, «особые группы воспринимаемых чувствами качеств, которым случается практически или эстетически заинтересовывать нас, которым мы по этой причине даем субстантивные имена, и которым мы придаем исключительный статус независимости и достоинства».

С другой стороны, лишь поскольку простейший чувственный опыт богаче того, что мы до сих пор признавали, отбор является возможным. Мы слышим не просто гром, но, скорее гром-предшествуемый-тишиной. Мы вернемся к этому примеру, когда будем обсуждать вторую группу характеристик. А пока просто заметим, что избирательность делает сознание интенсивным, но выбирать следует из чего-то. Отбор может существовать лишь по причине того, что нынешний момент сознания непрерывен, содержит в себе больше, чем мы постигли. Фокусировка, короче говоря, зависит от окаймления. Это окаймление есть незавершенный континуум, в котором мы находим себя включенными, и в реакции на который мы создаем себя актами выбора.

Чувства не только производят отбор (например, данной скорости звуковых волн, для того чтобы «слышать»), но также из тех ощущений, которые у нас есть, мы отбираем одни для именования их «истинными», а другие - «ложными». Так, например, я отбираю облик моей крышки стола как квадратной в качестве «истинного», низводя другие возможности, такие, как наличие двух острых и двух тупых углов, к статусу «перспективных». Тем самым восприятие избирательно в двух смыслах. Мышление в собственном смысле еще более избирательно, заключаясь в выборе одного из аспектов объекта в качестве «сущности» и включении данного объекта, ныне адекватно обозначенного, в его надлежащий концептуальный каркас. Говоря логически, есть множество таких каркасов, и мы просто выбираем тот, который наиболее соответствует нашим нынешним потребностям. Сознание, таким образом, избирательно на всех уровнях; «... сознание всегда есть инстанция отбора. Берем ли мы его в низшей сфере ощущения или в высшей сфере интеллекта, мы видим, что оно всегда делает одно и то же, отбирая нечто из разного содержания, представленного на его рассмотрение, подчеркивая и акцентируя избранное и подавляя, насколько возможно, все иное. Выделенный пункт всегда находится в тесной связи с некоторым интересом, который ощущается сознанием как верховный в данный момент».

Мы, следовательно, всегда осознаем на языке своих нужд и интересов. Быть осознающим вообще - значит быть пристрастным. Осознание интенсивно, поскольку каждый из нас вовлечен в его созидание. Жак Барцун понял связь между неясностью и креативностью у Джеймса, как показывает следующая цитата: «[В «Принципах»] Джеймс наносит смертельный удар по реализму (в эстетике). Господствовавшие тогда взгляды на сознание состояли в том, что оно копирует реальность подобно фотографии, что оно получает и связывает элементы опыта подобно машине, что оно комбинирует идеи, подобно химику. Это «научное» сознание Джеймс заменил тем, которое является прирожденным артистом - непредсказуемым, творческим сознанием, побуждаемым внутренними желаниями, окаймленным тайной и способным на бесконечно тонкие, невыразимые нюансы».

Но это еще не все. Защита Джеймсом эффективности сознания - составная часть его взгляда, что сознание богаче, чем мы это осознаем, что в нем есть постоянные и переходные части, которые пересекаются. Это обсуждается в изложении второй и третьей характеристик сознания, а именно, что в каждом личном сознании мысль постоянно меняется и что в каждом личном сознании мысль является ощутимо протяженной.

Первый из этих двух аспектов утверждает, что изменение - определяющий элемент сознания и его нужно рассматривать именно как таковой. Никакое единичное состояние сознания, раз оно исчезло, не может быть восстановлено и быть тождественным с тем, что было до него. Нечто происходит в промежутке между этими двумя явлениями; данные промежуточные события нельзя игнорировать, разве что по произволу. Пусть и в самом малом, но время двух явлений различно. Более того, второе событие должно учитывать первое с точки зрения нынешнего контекста. Каждое нынешнее состояние сознания, таким образом, частично предопределено природой всей прошлой последовательности. Как говорит Джеймс: «Опыт формирует нас во всякий момент, и наша психическая реакция на всякую данную вещь есть, в действительности, равнодействующая нашего опыта всего мира, полученного к данному моменту».

Но дело не только в том, что сознание изменяется, но также и в том, что изменение есть непрерывный процесс. Как незавершенный континуум, сознание имеет постоянные и переходные части. Переходы между двумя постоянными моментами сознания столь же реальны, как и сами постоянные моменты. Состояния сознания, другими словами, непрерывны, поскольку они связаны каймой переходов. Вспомним пример, где Джеймс задается вопросом о том, чем должно для нас быть осознание грома: «В осознание самого грома включается и длится в нем осознание предшествовавшей тишины; ибо то, что мы слышим, когда гремит гром, не есть чистый гром, но гром-разражающийся-в-тишине-и-с-нею-контрастирующий». Эти переходные элементы представлены в языке такими словами, как «и», «но», «которого» и т. д. Все они - слова контрастные. Мы бываем осведомлены об этом, а не о том, об этой части, которая принадлежит тому-то т. п. Еще раз нам напоминается, что сознание, будучи избирательным, вынуждено формировать опыт. С другой стороны, опыт, в котором и через который происходит это формирование, представляет собой континуум, или, говоря словами Джеймса, поток: «Сознание не дано себе как раздробленное на отдельные куски. Такие слова как «цепь» или «ряд» не описывают его надлежащим образом, так, как оно прежде всего предстает себе самому. Оно не состоит из сочленений, оно течет. «Река» или «поток» - те метафоры, которые описывают его наиболее естественно».

Именно потому, что сознание есть непрекращающийся континуум, в котором невозможно даже простейшее ощущение, мы должны производить отбор. Поскольку чувственно воспринимаемое настоящее имеет длительность и характеризуется в плане возникновения и уничтожения, мы всегда сосредоточиваемся на одной его части. Словом, богатство сознания требует его избирательности - и обратно. Джеймс находил затруднительным выражение обоих данных понятий в каком-либо единичном слове. Но его ближайшая попытка, слово «смутность», имеется в главе о потоке сознания, в предлагаемом резюме: «Короче говоря, представление смутным, неясным явлением надлежащего места в нашей психической жизни - вот то, к чему я столь стремлюсь привлечь внимание». Опыт сознания смутен, в том смысле, что он богаче любой абстрактной формулы. Он нескончаем и поэтому также может быть назван неопределенным. Наконец, он столь неясен, что сознание требует избирательности.

Джеймс приходит к пониманию, что метафора сознания как потока не может быть сведена лишь к психологическому описанию «Я», но имеет метафизические выходы. И он стал развивать онтологию, теорию реальности как смутного, нескончаемого процесса.

Метафизика Джеймса: «реально реальное» как неясное

В предисловии к «Значению Истины» Джеймс предлагает следующее определение своей метафизической позиции, которую он называет «радикальным эмпиризмом»: «Радикальный эмпиризм состоит, во-первых, из постулата, во-вторых, из утверждения факта и, наконец, из общего заключения.

Согласно постулату, философы должны обсуждать лишь те вещи, которые выражаются в понятиях, полученных из опыта.

Согласно утверждению факта, отношения между вещами, как соединительные, так и разделительные, в той же степени принадлежат непосредственному частному опыту, - ни больше ни меньше, - как и сами вещи.

Общее заключение говорит, что, как следствие, части опыта соединяются вместе, одна с другой, отношениями, которые сами являются частями опыта. Непосредственно постигаемый универсум, короче говоря, не нуждается в посторонней трансэмпирической поддержке своих связей, но сам по себе имеет связанную или непрерывную структуру».

Здесь Джеймс защищает взгляд на реальность как неисчерпаемый, связанный процесс, который не является ни совершенно единым, ни полностью разделенным. Традиционная метафизика всегда подчеркивала значимость неизменных субстанций и относительное отсутствие значимости изменения - последнее полагалось лишь второстепенным. Но в концепции Джеймса, как заметил один ученый, статичный «субъектно-объектный дуализм больше не имеет значения, поскольку оба этих термина - лишь абстрактные формулировки процессов, в действительности динамических». Иными словами, человеческое самосознание не является исходным пунктом этого процесса, но скорее, развивается во времени, через серии взаимодействий с опытом. Настоящий момент не определен, в том смысле, что он разделяется на сознающее «Я» и объект, сознаваемый этим «Я». Джеймс говорит читателю: «...мы должны помнить, что в опыте per se нет дуализма между представляемым и тем, что его представляет. Чистый опыт, когда он берется сам по себе, не является саморасщепленным на сознание и то, сознанием чего оно является. Его субъективность и объективность - лишь функциональные атрибуты, осознаваемые лишь тогда, когда опыт «берется», т. е. становится предметом речи, дважды, - будучи рассматриваем - соответственно, вместе с его двумя различающимися контекстами, - с точки зрения нового ретроспективного опыта, для которого данный прошлый опыт, как сложное целое, составляет теперь новое содержание.

Непосредственная сфера настоящего всегда есть то, что я зову «чистым» опытом. Он пока лишь виртуально или потенциально является субъектом или объектом».

Как очевидно из данного отрывка, разъединение на субъект и объект возникает посредством языка. Тем не менее однажды возникнув, человеческое сознание проявляет удивительное упорство. Сознающее «Я», в определенном смысле, встроено в язык, и до определенной степени, следовательно, отрезано от первичного уровня реальности; последняя продолжает развиваться, с тем результатом, что все понятийное знание, раз оно осуществляется через язык, что-то упускает, является неполным - и существенно таковым. «Реально реальное» не только шире, неопределеннее, чем то, что сейчас известно, - оно шире чем познаваемое. Язык, или мышление как таковое, не может полностью схватить первичный, непрерывно расслаивающийся поток, который никогда не дан полностью, но всегда протекает. Говоря яснее, Джеймс подчеркивает значение аффективной сферы, где чистые субъектно-объектные различия еще не реализованы. Как он это выражает, впечатления, которые мы называем «оценками, формируют сферу бытия, допускающую двоякое толкование: относясь, с одной стороны, к эмоциям, а с другой стороны, имея объективную «ценность», - не воспринимаясь ни как вполне внутренние, ни как вполне внешние». Опыт причиняющего боль объекта - это обычно болезненный опыт, восприятие одиночества дано через чувство одиночества и т. д. «Иногда прилагательные блуждают, как будто находясь в неуверенности, где быть помещенными. Должны ли мы говорить о соблазняющих образах или образах соблазняющих вещей»? Как мы видели, согласно Джеймсу, каждый нынешний момент опыта, поскольку он становится прошлым, получает классификацию или сознания, или содержания, или их обоих.

Миф аффективного и до-рационального более реален, в том смысле, что он сохраняет исходную неопределенность опыта. «Посредством чувственных впечатлений реализуется относительно «чистое» состояние. В практической жизни никогда не возникает настоятельной необходимости решать, относить ли их к строго психическим, или строго физическим фактам. Поэтому они остаются двойственными; и эта двойственность, при существующем порядке вещей, есть одно из их великих преимуществ».

Для Джеймса, таким образом «реально реальное» (уже не только лишь сознание) является окаймленностью, смутностью, «дополнительностью». Чувственные впечатления более реальны чем другие, в той степени, в которой они сохраняют неопределенность. Более того, впечатления становятся классифицированными как субъективные или объективные, относящиеся к сознанию, или к его содержанию, или к тому и другому. Данные различия выходят на сцену позже, они не первичны. Они возникают вместе с языком и через его посредство. Это приводит Джеймса к осознанию, что язык, являясь важным и необходимым, является, повторим, также и ограничивающим наши возможности, когда он используется неправильно. Во «Вселенной с плюралистической точки зрения» Джеймс атакует идеальный язык, или логику, когда она ложно используется как подмена непрерывного потока или «реально реального». Он говорит читателю: «Что касается меня, то я оказался вынужден отказаться от логики - честно, открыто и безвозвратно. В человеческой жизни нельзя обойтись без ее использования, но это использование состоит не в том, чтобы делать нас теоретически осведомленными о существенной природе реальности... Реальность, жизнь, опыт, конкретность, непосредственность, какое бы слово вы ни желали использовать, превосходят нашу логику, выходят за ее пределы и существуют вне ее. Если вы желаете использовать слова в возвышенном стиле, как делает большинство людей, вы можете сказать, что реальность подчиняется более высокой логике или имеет высшую рациональность. Но я думаю, что даже возвышенные слова следует использовать скорее для того, чтобы различать, чем для того, чтобы смешивать значения, поэтому я решительно предпочитаю называть реальность если не иррациональной, то, по крайней мере, нерациональной в ее устройстве - и под реальностью я здесь понимаю то, где вещи происходят, всю временную реальность без исключения. Я сам не нахожу приемлемого оправдания даже для подозрения о существовании реальности более высокого типа, чем тот распределенный, растянутый и растекающийся тип реальности, в котором плывем мы, конечные существа. Это данный нам тип реальности, и это тот тип, с которым логика столь несоизмерима».

Этот текст содержит в начальной форме амбивалентную позицию Джеймса относительно самого языка. С одной стороны, он сожалеет, что язык слишком инертен, чтобы иметь дело с непрерывным потоком реальности; с другой стороны, он полагает, что обойтись без языка нельзя.

 

Прагматический результат понятия «смутности»

 

До сих пор я говорил, что на биографическом, психологическом и философском уровне тема «смутности», неясности, неопределенности занимает у Джеймса центральное место. Проблема соотношения свободы и детерминизма, на первый взгляд столь легко формулируемая в терминах рассудка, проявилась для него в его собственной жизненной ситуации как неясная, вынуждая его действовать или реагировать в состоянии неопределенности. И это «реагирование» сохраняется во всех текстах, автором которых он был и курсах, которые он вел. Его конкретные работы, такие, как текст о потоке сознания в «Принципах» и его взгляд на природу как нескончаемый процесс в «Радикальном эмпиризме» сами нечеткие; они направляющие, а не просто описательные, в том смысле, что текст указывает на то, что находится вне его и предлагает читателю проверять предлагаемые здесь гипотезы через свой собственный повседневный опыт. В моих заключительных замечаниях я бы хотел показать, как важность понятия «смутности» проявляется в качестве центральной темы в двух значимых для каждого из нас сферах: это, во-первых, образование, и, во-вторых, наша собственная смерть.

Прежде всего, первая тема: что может приверженец Джеймса сказать об образовании? Я думаю, что он или она сказали бы следующее. Хотя это может прозвучать иронически, образование морально лишь постольку, поскольку оно не является полностью определенным. Попытаюсь вкратце показать, что имеется в виду за этим достаточно сжатым утверждением. Слишком часто подходы к образованию колеблются между определением последнего как бескорыстного, непредвзятого накопления фактических данных или же, альтернативно, упорной защите тезиса, что образование должно давать студентам фундаментальные моральные ценности. Спор бесконечен и непродуктивен, поскольку основан на неверных предпосылках.

Первая альтернатива, образование как совокупность фактов, не может уяснить «миф данного», который в XX в. был разными способами разоблачен как совершенный вымысел. Так называемые факты не лежат бесстрастно вокруг нас, ожидая, что их соберут подобно яблокам с дерева. К примеру, даже внутри дисциплины истории идут споры относительно того, чем реально является история, как она отличается от простой хронологии, как выявить цели прошлых исторических фигур, включать или исключать психологические характеристики в данное историческое объяснение, может ли вообще история объяснять или только описывать. В физике попытка создать модель микросвойств вселенной, ее субатомных частиц, имела результатом действительно удивительную ситуацию. Квантовая механика предполагает, что протоны, электроны и т. д. не детерминированы; это значит, что их последний онтологический статус частично детерминирован в момент, когда они становятся объектом рассмотрения или измерения со стороны наблюдателя, и что в реальности наблюдатель плюс наблюдаемые им частицы, в свою очередь, составляют недетерминированное положение вещей, которое не может стать определенным до того, как оно станет объектом рассмотрения со стороны второго наблюдателя и т. д. ad infinitum. ((до бесконечности))

Но моя позиция относительно всего этого состоит не в том, чтобы отстаивать какую-либо конкретную интерпретацию истории или физики. Примеры играют чисто иллюстративную роль и могут быть продолжены через обращение к другим областям приложения академических усилий, например, к деконструкции в литературной критике. Но в подобном продолжении нет необходимости. В таких, казалось бы, неприступных бастионах нейтральных фактических данных, как история и физика, положение теперь очевидно - так называемые факты ситуации являются над-, а не под-детерминированными. Этой фрейдовской метафорой я подразумеваю, что факты неисчерпаемы, смутны, двусмысленны, не могут быть сведены к границам одного лишь теоретического анализа без существенной утраты значения.

Слишком часто мы в сфере образования забываем, и забывчивость по-прежнему остается главным грехом, что вселенная намного богаче, чем мы сознаем. Это не значит, что она не может быть понята, но, скорее, то, что любое ее объяснение является частичным и перспективным.

Как педагоги мы обязаны и сознавать, и делать очевидным, что наши интерпретации неясных, молчаливых предпосылок, которые мы имеем через выбор дисциплин, отбор курсового материала, структуру курсового расписания - каждая из них является нормативным решением, интерпретацией так называемых фактов под особым углом зрения. Интерпретации, наряженные под факты, вдвойне опасны. Во-первых, как скорее подразумеваемые, чем явные, они индоктринируют и делают объектом манипулирования и учителя, и студента. Во-вторых, привилегированная позиция, претендующая на нейтральность, отсекает споры, препятствует критическому исследованию введенных предпосылок. В худшем случае, она может иметь результатом превращение коммунально/контрактного отношения учителя и студента в порочный патернализм.

Фактор неясности или смутности может отрицаться в педагогике другим способом - через утверждение, что целью образования является внедрение фундаментальных моральных ценностей. Исходя из джеймсовской концептуальной перспективы, это представляет собой неправильное использование слова «моральный», и фраза «фундаментальные моральные ценности» есть терминологическое противоречие. Быть моральным - значит осуществлять тот или иной выбор, и некто делает выбор лишь в ситуации, которая смутна или неопределенна, - в которой никакого единственного основания не существует, или, я бы сказал, оно нежелательно. Это не значит, что один выбор столь же хорош, как и другой, но что решение, какой выбор осуществить, не может быть алгоритмическим, по принципу «либо - либо». Есть хорошо и плохо обоснованные интерпретации того или иного частного предмета в образовании, и, к сожалению, есть также интерпретации, которые претендуют на то, чтобы не быть интерпретациями, давая, как предполагается, моральный ответ. Более того, даже среди хорошо обоснованных интерпретаций иногда есть элемент индетерминизма.

Философия, образование и смерть выглядят, на первый взгляд, странными компаньонами. И все же у них есть, как я показал, общая центральная тема, все они должны утверждать важность смутности, неясности, неопределенности, лелеять и сохранять ее. Как философ и педагог, а также как человек, имеющий дело со смертью, Джеймс постоянно отстаивает незавершенный универсум, где «жизнь осуществляется в переходах и связанных с ними отношениях; часто это происходит фактически... еще более ярко» (William James, Essays in Radical Empiricism. Op. cit. P. 87). В этом незавершенном контексте мы совершенно конечны, в нем нет трансцендентального решения жизненной проблематики; но все же это еще и контекст, где хрупкое человеческое «Я», по крайней мере иногда, может творчески самоосуществляться, где путешествие сладостно и где оно есть сама сладость, потому что смутность, неопределенность, неясность не считаются отклонением от истинного пути.

Можем ли мы как философы, как педагоги или просто как люди, позволить себе не следовать примеру Джеймса? Что касается меня, то, думаю, что нет; я надеюсь, что убедил вас мыслить таким же образом. Пусть же смутность сохранится!

 

Перевод с английского Н. Н. Шульгина

 

Вопросы Философии, 1996, № 3, с. 82-88

 

10 Две церкви: небесная и земная. Земная для меня вовсе не звучит.

 

«Пират» Беллини.

 

Криста Людвиг поет Малера.

 

11 Книги во ФКЦ.

«Мусоргский», Seuil, 1962.

Почему композитору отказано автором Marnat в сексуальности?

Или отрицается многополярность в сексуальной жизни?

Сейчас онанизм и бисексуальность - на равных.

Как понимать Марна'?

Что Мусоргский онанирует «с умом»?

 

Берлиоз.

 

12 ​​ Блок:

 

Гейне был тем романтиком, кто взрывал романтизм изнутри, именно потому, что он осознал глубокую пропасть, легшую отныне между музыкой и цивилизацией... Ему суждено было стать одним из первых «антигуманистов»...  ​​​​ он был с музыкой, смысл которой остался для гуманной цивилизации непонятным.

 

13 Соната Булеза.

Шумская передает патину времени. Нежное прикосновение к красоте.

 

На кухне пою детскую любимую пес песню:

 

Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы - пионеры, дети рабочих!

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров - Всегда будь готов!

 

Радостным шагом с песней весёлой

Мы выступаем за комсомолом!

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров - Всегда будь готов!

 

Мы поднимаем красное знамя,

Дети рабочих, смело за нами!

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров - Всегда будь готов!

 

Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы - пионеры, дети рабочих!

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров - Всегда будь готов!

 

Автор текста (слов) Жаров А., композитор Дешкин С.

Вот что сидит в детства в башке.

Потому что прослушать эту песню пришлось тыщи раз.

 

Парин интервьюирует Гергиева.

 

14 Вирсаладзе играет Шостаковича.

Коллар Collard исполняет баркаролы Форе.

 

Варбара Стрейзенд.

Личность более чем прочее: артистка и певица. Так интересный человек недостаточно пронзителен в чем-то одном.

 

15 Мило проурчал «Ты знаешь край?», Гете и Бетховена, - да и засел за Джойса.

 

Наш Балет.

Мне не увидеть в большой роли Ульяну Лопаткину. Ей дали премию за «божественность».

Как это чудесно!

Надо, чтоб в ее премию входила ее популяризация. Пусть ТКК покажет хоть один большой балет.

 

16  ​​ ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Im Dorfe

 

Es bellen die Hunde, es rasseln die Ketten;

Es schlafen die Menschen in ihren Betten,

Träumen sich manches, was sie nicht haben,

Tun sich im Guten und Argen erlaben;

 

Und morgen früh ist alles zerflossen.

Je nun, sie haben ihr Teil genossen

Und hoffen, was sie noch übrig ließen,

Doch wieder zu finden auf ihren Kissen.

 

Bellt mich nur fort, ihr wachen Hunde,

Laßt mich nicht ruh'n in der Schlummerstunde!

Ich bin zu Ende mit allen Träumen.

Was will ich unter den Schläfern säumen?

 

Der stürmische Morgen

Wie hat der Sturm zerrissen

Des Himmels graues Kleid!

Die Wolkenfetzen flattern

Umher im matten Streit.

 

Und rote Feuerflammen

Zieh'n zwischen ihnen hin;

Das nenn' ich einen Morgen

So recht nach meinem Sinn!

 

Mein Herz sieht an dem Himmel

Gemalt sein eig'nes Bild -

Es ist nichts als der Winter,

Der Winter kalt und wild!

 

Излишняя разговорность, чуть ли не жалкий речитатив. Прямолинейно.

 

17 Малер - ясная нота во всей моей жизни.

Лиля до конца неадекватна, но это не мешает ей быть хорошим человеком.

 

Общий звуковой фон жизни банализируется, барбаризируется – и это естественный процесс.

Только б в итоге люди не завыли по-волчьи!

Хаос наступает!

 

Анна-София Муттер.

 

Вся среда искусства, да и просто все люди в СМИ предстают сущими бандитами.

 

18 ​​ Звучание чистого света. Вот какой была б моя музыка, стань я композитором!

Видно, теории об эфире сильно меня впечатлили.

 

Так шумно вокруг меня - и потому столь бесценно молчание.

 

19 Четвертую Сибелиуса дирижирует Караян.

 

Лютославский.

 

Ростропович играет Анри Дютийе.

 

«Свобода»: о танго.

 

«Новая опера» на Бродвее.

15 спектаклей с Колобовым.

 

22 Николай Рославец. Камерная симфония.

 

Рихтер и Коган: сонаты Моцарта 378 и 379.

 

«Песни без слов» Гаврилина.

 

Татьяна Николаева играет 7-ую сонату Листа.

 

Ойстрах: концерт Стравинского.

 

«Орфей и Эвридика» Глюка в Венгерской государственной опере.

 

Так радио «Орфей» радует. Конечно, Рихтера и Ойстраха слушаю с восхищением, а других - просто так.

 

23  ​​​​ Только в глубокой ночи я смею быть русским. Урчание толпы смолкает, я различаю подлинные звуки природы. Хочется молитвы, а надо жить среди реальных людей.

 

24  ​​​​ Смерть Барбара, французской певицы.

 

Моник Андрэ Серф (Monique Andrée Serf), выступавшая под псевдонимом Барбара (Barbara) (Барбара Броди - в начале своей карьеры), - французская певица, автор, композитор.

Родилась в Париже 9 июня 1930 г., скончалась в Нёйи-сюр-Сен.

У неё было много завораживающих имен: Дама в черном французского шансона, ​​ Полуночная певица, ​​ Женщина-пианино, ​​ Черный лебедь.

 

25 В России Питер Устинов - постановщик «Любви к трем апельсинам» Прокофьева. Оперный революционер!

 

Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Mut

 

Fliegt der Schnee mir ins Gesicht,

Schüttl' ich ihn herunter.

Wenn mein Herz im Busen spricht,

Sing' ich hell und munter.

 

Höre nicht, was es mir sagt,

Habe keine Ohren;

Fühle nicht, was es mir klagt,

Klagen ist für Toren.

 

Lustig in die Welt hinein

Gegen Wind und Wetter !

Will kein Gott auf Erden sein,

Sind wir selber Götter !

 

Выдержать боль! За этот дух песню люблю.

 

26 ​​ Бошнякович: Шуберт-Лист, «Лесной царь» и др.

Гульд: соната Кшенека.

 

 

27  ​​​​ Тяжелый день: барабанщик стучит вовсю, недалеко ремонт, у соседей дома ребенок.

Музыка жизни! Только б не сойти с ума.

Чтобы поправить душу и спасти ее, слушаю концерт Бетховена, исполняемый Гилельсом, а потом - «Хорошо темперированный клавир» в исполнении Рихтера.

 

Турецкая дискотека в пригороде Кельна.

 

28 Каллас поет в Париже. 1961. Дирижирует Претр.

 

30 Дебюсси:

 

«Я живу в воспоминаниях и в печали… два грустных спутника моей жизни. Они более верны, чем радость и счастье».

 

Декабрь  ​​​​ 

 

1 «Орфей»: Шоссон.

 

Ноктюрны Шопена.

 

2 ​​ Между тем надо мной - большой ремонт. Ожесточенный стук с раннего утра. Музыка этого мира.

 

Книга Виньяла о Малере во ФКЦ. Малер тоже рос из ужаса.

 

4 ​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Der Wegweiser

Was vermeid' ich denn die Wege,

Wo die ander'n Wand'rer geh'n,

Suche mir versteckte Stege,

Durch verschneite Felsenhöh'n?

 

Habe ja doch nichts begangen,

Daß ich Menschen sollte scheu'n, -

Welch ein törichtes Verlangen

Treibt mich in die Wüstenei'n?

 

Weiser stehen auf den Straßen,

Weisen auf die Städte zu.

Und ich wandre sonder Maßen

Ohne Ruh' und suche Ruh'.

 

Einen Weiser seh' ich stehen

Unverrückt vor meinem Blick;

Eine Straße muß ich gehen,

Die noch keiner ging zurück.

 

Тут передана физическая усталость странствий – и потому петь люблю.

 

5 Радио «Орфей».

 

Песни Катулла.

 

Первые годы Шварцкопф.

Стихи Мерике, музыка Вольфа.

 

«Дама с собачкой» Щедрина.

Попробуй, вычлени эту музыку в слова! ​​ Ты же не опишешь, как ты идешь и дышишь.

А стихами?

 

Но ты же не опишешь,

как ты идешь и дышишь!

 

Эвон, как.

 

С ожесточением и слезами, чтоб прийти в себя, ​​ спел «Лесного царя».

 

Разговор с женой успокоил.

 

6 ​​ Умер европейский джазист Стефан Грапелли.

 

Прекрасная Альма жалуется на мужа: у Малера - комплекс девушки.

 

7 «Тристан и Изольда» Вагнера.

Нильсон и Людвиг. Байройт-68.

 

Я вдруг встретил переводчицу и певицу Сухомлину.

Она выразительно рассказывала о своей жизни.

Я ничего не запомнил, потому что она ни разу не поговорила со мной.

Она была среди нас, но говорила больше всего с собой.

При мне она не пела.

 

Как мне все же обидно, что человек раскрывается другим, а не мне!

Так ​​ Слепышев ​​ показал свои работы моей жене, но не мне.

Кому-то Сухомлина пела, а мне предстала странной старушкой.

 

9 Балет Стравинского «Орфей». Дирижирует Ашкенази.

 

Франк, соната ля мажор для скрипки и фортепьяно.

 

10  ​​ ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Das Wirtshaus

 

Auf einen Totenacker

Hat mich mein Weg gebracht;

Allhier will ich einkehren,

Hab ich bei mir gedacht.

 

Ihr grünen Totenkränze

Könnt wohl die Zeichen sein,

Die müde Wand'rer laden

Ins kühle Wirtshaus ein.

 

Sind denn in diesem Hause

Die Kammern all' besetzt ?

Bin matt zum Niedersinken,

Bin tödlich schwer verletzt.

 

O unbarmherz'ge Schenke,

Doch weisest du mich ab ?

Nun weiter denn, nur weiter,

Mein treuer Wanderstab !

 

Приятно петь! Когда хочу петь только для души без надрыва, пою.

 

 

11 Бах, вариации Гольдберга: пианист Фельцман.

 

Ферье поет английские народные песни.

 

15 Смерть Галича в Париже двадцать лет назад.

 

16 Романсы Рахманинова.

 

Соната Дюка: Hubo.

 

17  ​​​​ В детстве ​​ всем нравилась не очень пристойная песня:

 

Папа рыжий, мама рыжий,

Рыжий я и сам.

Вся ​​ семья у нас покрыта

Рыжим волоса'м.

 

Это неправильное «волосам» особенно умиляло, а «мама рыжий» не замечалось.

 

Пришел Магомаев, спел - и убил этот ​​ жалкий фольклор.

 

Долго такой фольклор приписывался Высоцкому - и я не мог рассмотреть значение его песен.

 

18  ​​ ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Die Nebensonnen

 

Drei Sonnen sah ich am Himmel steh'n,

Hab' lang und fest sie angeseh'n;

Und sie auch standen da so stier,

Als wollten sie nicht weg von mir.

 

Ach, meine Sonnen seid ihr nicht!

Schaut ander'n doch ins Angesicht!

Ja, neulich hatt' ich auch wohl drei;

Nun sind hinab die besten zwei.

 

Ging nur die dritt' erst hinterdrein!

Im Dunkel wird mir wohler sein.

 

Чувства не очень понятны – и петь не люблю.

 

22 Гилельс: концерты Рахманинова и Сен-Санса.

Под стук молотка!

 

25  ​​​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Der Leiermann

 

Drüben hinterm Dorfe

Steht ein Leiermann

Und mit starren Fingern

Dreht er was er kann.

 

Barfuß auf dem Eise

Wankt er hin und her

Und sein kleiner Teller

Bleibt ihm immer leer.

 

Keiner mag ihn hören,

Keiner sieht ihn an,

Und die Hunde knurren

Um den alten Mann.

 

Und er läßt es gehen,

Alles wie es will,

Dreht, und seine Leier

Steht ihm nimmer still.

 

Wunderlicher Alter!

Soll ich mit dir geh'n?

Willst zu meinen Liedern

Deine Leier dreh'n?

Что-то неясное: почему шарманщик? Разве герой ему уподобляется? ​​ Герой столько открыл в себе за путешествие, что может только радоваться.

 

27 ​​ Как во мне звучит Шуберт! Помимо моей воли.

Что бы я ни делал.

 

 

Построена Новая опера. У Колобова есть свой театр.

 

28  ​​​​ Год смерти  ​​​​ Льва Ошанина – и вот еще одна его ​​ песня:

«Течёт Волга»:

 

 ​​​​ Издалека долго

 ​​​​ Течёт река Волга,

 ​​​​ Течёт река Волга -

 ​​​​ Конца и края нет...

 ​​​​ Среди хлебов спелых,

 ​​​​ Среди снегов белых

 ​​​​ Течёт моя Волга,

 ​​​​ А мне семнадцать лет.

 

Сказала мать: «Бывает всё, сынок,

Быть может, ты устанешь от дорог, -

Когда придёшь домой в конце пути,

Свои ладони в Волгу опусти».

 

 ​​​​ Издалека долго

 ​​​​ Течёт река Волга,

 ​​​​ Течёт река Волга -

 ​​​​ Конца и края нет...

 ​​​​ Среди хлебов спелых,

 ​​​​ Среди снегов белых

 ​​​​ Течёт моя Волга,

 ​​​​ А мне уж тридцать лет.

 

Тот первый взгляд и первый плеск весла...

Всё было, только речка унесла...

Я не грущу о той весне былой,

Взамен её твоя любовь со мной.

 

 ​​​​ Издалека долго

 ​​​​ Течёт река Волга,

 ​​​​ Течёт река Волга -

 ​​​​ Конца и края нет...

 ​​​​ Среди хлебов спелых,

 ​​​​ Среди снегов белых

 ​​​​ Гляжу в тебя, Волга,

 ​​​​ Седьмой десяток лет.

 

Здесь мой причал, и здесь мои друзья,

Всё, без чего на свете жить нельзя.

С далёких плёсов в звёздной тишине

Другой мальчишка подпевает мне:

 

 ​​​​ «Издалека долго

 ​​​​ Течёт река Волга,

 ​​​​ Течёт река Волга -

 ​​​​ Конца и края нет...

 ​​​​ Среди хлебов спелых,

 ​​​​ Среди снегов белых

 ​​​​ Течёт моя Волга,

 ​​​​ А мне семнадцать лет».

 

1962 ​​ год, музыка М. Фрадкина.

Это шлягер Людмилы Зыкиной, ее визитная карточка.

Тут надо протянуть, выпеть так много, что это может только она.

 

30 ​​ Элтон Джон поет «Свечу на ветру». Похороны Дианы.

 

Декабрьские вечера в ГМИИ.

«Декабрьские вечера Святослава Рихтера». Романтическое интермеццо  ​​ ​​​​ 

В программе:

произведения Ф.Шуберта, И.Брамса, Ф.Мендельсона.

Выставка:

Немецкое и австрийское искусство XIX века.

Из музеев России и Германии.

 

31 ​​ Шуберт

​​ 

Зимний путь

Winterreise

 

Täuschung

 

Ein Licht tanzt freundlich vor mir her,

Ich folg' ihm nach die Kreuz und Quer;

Ich folg' ihm gern und seh's ihm an,

Daß es verlockt den Wandersmann.

 

Ach ! wer wie ich so elend ist,

Gibt gern sich hin der bunten List,

Die hinter Eis und Nacht und Graus,

Ihm weist ein helles, warmes Haus.

 

Und eine liebe Seele drin. -

Nur Täuschung ist für mich Gewinn!

 

Песни без драматизма не признаю’.