-84-

ДНЕВНИК ​​ КИНО

 

 

1994

 

 

Важное:

Французский Культурный Центр

Волгин. Печать бездарности

Леонов

Анализ: Феррери, Бунюэль, Ромер, Шаброль, Рене

Фернандо Рей

Крючков

Гринвей

 

Январь

 

1  ​​​​ ТВ: Одри Хепберн в «Моей прекрасной леди». ​​ 

Материалы к смерти Одри Хепберн.

 

- Юбер Живанши зашел в свою приемную, навстречу ему шагнула худая девушка в мятых льняных штанах и соломенной шляпке: «Меня зовут Одри, мне очень нужны ваши костюмы. Я буду сниматься в них в кино». Живанши, тогда уже известный дизайнер, опешил от такого нахальства, но, заглянув в огромные глаза молодой актрисы, отказать не смог. Он был очарован ею с первого взгляда, называл своей музой и оставался ее преданным рыцарем до самого ее ухода. Впервые Одри Хепберн появилась в платье от Живанши в фильме «Сабрина» (за него Юберу киноакадемики единогласно дали «Оскар»). «Забавная мордашка», «Завтрак у Тиффани» – Одри никогда не изменяла стилю Живанши, и он создавал женственные, нарядные и изящные модели одежды именно для нее. Они поругались только один раз: поддавшись всеобщей моде, Хепберн заказала личные духи Оливеру Криду (надо сказать, что запах «Весеннего цветка», созданного для нее, этот средиземноморский сад с ландышем и жасмином, до сих пор популярен). Тогда Живанши страшно обиделся. «Как ты могла?! Как же я?!» – орал он. «Но у тебя же нет парфюмерной фирмы», – попыталась защититься растерянная Одри. Тогда-то Юбер и сочинил свой знаменитый цветочный аромат с пудровым оттенком под двусмысленным названием «L’Interdit» («Запрет»), который принес Живанши славу ведущего парфюмера Европы.

 

У постели умирающей Одри собрались все любившие ее мужчины: оба сына, муж, врач Андреа Дотти, актер Робби Уолдерс, режиссер Мел Феррер и... Юбер де Живанши. На похоронах он скажет: «Одри была настоящей феей, несущей любовь и красоту» – и сможет чуть-чуть улыбнуться.

Материал вверху об Одри мне не подтвердить – и я ставлю его только за его большую правдоподобность. Собственно, мой дневник не претендует на точность и историчность. Надеюсь, историк догадается использовать его очень осторожно.

 

2  ​​ ​​​​ С 1993 года в рамках Московского международного кинофестиваля присуждается премия имени Тарковского «лучшему фильму конкурсной или внеконкурсной программы».

 

3  ​​ ​​​​ «Кабаре» Фосса – еще раз. Заучиваю наизусть, что ли?

Но по телику получается куда интимней, чем в зале.  ​​​​ 

 

МК: «История кино» Годара. ​​ 

 

«Твин Пикс» Линча.

 

«Ballando, ballando. Танцуя, танцуя» Cколы.

 

10  ​​ ​​​​ «Каталог» Кислевского. ​​ 

Сердечно.

Только в «Не убий» крик звучит яростно, а в прочих сериях довольно банально.

 

О «Нуле за поведение» Виго: «Halo du délire onirique».

И на самом деле, это безумие свято. Виго развивает фантазию по своим законам.

 

11  ​​ ​​ ​​​​ Американка отрезала член супругу, суд транслируется ​​ на всю Америку – и как не вспомнить Бодлера: в своем видении он видел свой повешенный труп complètement chatrié совсем оскопленный.

Поражает именно открытость современного общества ужасу.

 

17 Какая Редгрейв в «Агате»! Ей 61. Она летит, как огромная птица, она окаменела в страхе.

 

19 Огромный фильм о Сатьяджите Рее. René Prédal. «Le cinema français dépuis 1945». Пятидесятые: резкая смена поколений.

 

​​ 22 Сердечный приступ Жана-Луи Барро. ​​ Неужели этот человек покинет мир?

Его работа в «Детях райка» наиболее впечатляет, хоть за всю жизнь я насмотрел не один фильм с его участием.

Карне помог ему создать удивительную по цельности работу: образ мима выходит за рамки кино.

А сколько он ставил и играл Клоделя!

Потому что именно у этого драматурга христианство вознесено на небывалую высоту.

23 «Список Шиндлера».

Спилберг «голливудизировал» и эту ужасную тему.

Прежде она не могла всплыть с такой обескураживающей остротой.

Выясняется, что мир равнодушен к этим шести миллионам.

 

«Новая волна» - это с 1959 по 1965, всего-то! А так отозвалось в моей душе.

 

29  ​​ ​​ ​​​​ Умер Леонов.

Поразительно, как естественно смешил этот артист.

Ни разу не был в Ленкоме на его спектакле, но отдельные сцены из его фильмов забыть нельзя.

У этого смеха нет столь большого дыхания, как у чаплинского, но ведь речь идет о моем современнике.

Не хухры-мухры.

 

Евгений Павлович Леонов родился 2 сентября 1926 года в Москве в семье Павла Васильевича Леонова и Анны Ильиничны Леоновой.

Отец работал инженером на авиазаводе, а мать была домохозяйкой.

Евгений был вторым ребёнком в семье.

Брат Николай был старше его на два года.

Леоновы жили в коммунальной квартире на Васильевской улице, занимая две небольшие комнаты.

Когда началась Великая Отечественная война, Евгений окончил только седьмой класс.

По совету родителей устроился учеником токаря на авиационный завод.

Во время войны там работала вся семья: отец - инженером, мать - табельщицей, а брат - копировальщиком.

Осенью Евгений Леонов поступил в Авиационный техникум им. Серго Орджоникидзе.

 

На третьем курсе техникума Евгений Леонов поступил на драматическое отделение Московской театральной студии, которой руководил Ростислав Захаров, известный балетмейстер Большого театра.

 

В 1947 году окончил Московскую театральную студию и с 1948 года играл в МДТ имени К. С. Станиславского.

 

С 1968 года - актёр МАДТ имени В. В. Маяковского. С 1972 года - в Московском театре Ленинского комсомола (с 1990 года - театр «Ленком»).

 

Стал популярен после фильма «Полосатый рейс».

 

Яркий и мягкий, комедийный характерный актёр большого обаяния, Леонов отличался непосредственностью и простодушной открытостью, был наделён и самобытным драматическим дарованием. Леонов очень органично перевоплощался в своих многочисленных добродушных, приятных, положительных героев, простоватых, с небольшой обаятельной хитрецой.

В своих фильмах Леонов практически не гримировался, даруя героям свою внешность - небольшой рост, полную мешковатую сутулую фигуру, круглое лицо с большим круглым носом и толстыми губами, голову со значительной проплешиной.

Глуховатый хриплый голос Леонова моментально узнаваем.

 

Скончался ​​ после отрыва тромба, собираясь на спектакль «Поминальная молитва».

 

Роли в театре?

Я видел только по ТВ ​​ «Дети Ванюшина» Найдёнова. Он ​​ - Ванюшин

«Таланты и поклонники» А. Н. Островского - Нароков

 

1975 - «Иванов» А. П. Чехова, постановка М. А. Захарова - Иванов

 

1989 - «Поминальная молитва» по Шолому-Алейхему - Тевье

 

Роли в кино

 

1961 - Полосатый рейс - Шулейкин

Смотрел в детстве.

 

1965 - Тридцать три - Травкин

 

1969 - Чайковский - Алёша

 

1970 - Белорусский вокзал - Иван Приходько

 

1971 - Джентльмены удачи - заведующий детсадом Трошкин; рецидивист Белый «Доцент»

 

1975 - Старший сын - Сарафанов

Лучшая роль.

 

1977 - Женитьба - Жевакин

1978 - Обыкновенное чудо - Король

 

1979 - Осенний марафон - слесарь Харитонов, сосед Бузыкина

 

1979 - Отпуск в сентябре - Кушак (выпуск 1987)

 

1980 - За спичками - Антти Ихалайнен

 

1980 - О бедном гусаре замолвите слово - Бубенцов

 

1986 - Кин-дза-дза! - чатланин Уэф

 

1988 - Убить дракона - бургомистр

 

Семьдесят Мосфильму. Праздновать нечего.

 

Кенотавр под предводительством Янковского открыт.

Соперник Московскому Кинофестивалю.

 

31  ​​ ​​​​ И «Sacrifice. жертвоприношение» Тарковского,

и «La grande bouffe. Большая жратва» Ferreri,

и «L’amour a la mort. Любовь к смерти» Рене Resnait

– все три фильма сняты на деньги французского государства!

Поразительно, что это именно шедевры.

Мои разлюбимые фильмы.

 

Как много Куина на нашем ТВ!

Встретил его в «Дороге» Феллини, а теперь – что ни день.

Кажется, ​​ мне так нравился Лино Вентури, но вот с трудом помню его образ. Видимо, ушли чувства, связанные с жанром, в котором он работал.

Мне нравится кино, выделяющее в жизни интеллектуальное напряжение и мощь красоты.

Все прочее – куда хуже новостей.

 

Редграйв.

 

РОМЕР.

 

Зачем ждать, пока его хватит удар?

Попробую выдать что-нибудь сейчас.

 

Посвящение Ромеру.

Из «Contes moraux. Моральных историй»:

«Карьера Сюзанны». 1963.

«Коллекционерка». 1966.

А где же позиция рассказчика? Ее просто нет. Ромер может работать и так.

 

«Колено Клер». 1970.

Колено не только видно, но оно еще и вербализируется, оно еще и в словесном ряду фильма. Логика повествования развивается между виденным и сказанным. Хорошо чувствовать оба этих берега фильма.

Почему все свершается именно в литературе?

Начал снимать с 1939 года, поэтому его стиль до такой степени выверен. Рядом с ним Трюффо кажется неуверенным в себе.

 

Ромер делает реальными и воображаемые события.

Некое Ничто ведет фильм, мы просто не понимаем, к чему он клонится, пока колено из брошенного слова не становится реальным.


Мы видим два увлечения героя. Ни одно не получилось. В касании колена нет желания, но лишь утешение.

Чудесен зазор между интерпретацией и самим повествованием.

А какая забота о воображении зрителя!

Чудесны и сомнения.

Что же не дает им увести повествование в сторону?

«Я подумала, что он подумал», и т.д.

Позиция рассказчика не только сложна, но она еще и привлекает!

 

Эту позицию сложно «уравновесить», ​​ она перегружена, неестественна, - но она и настолько интересна, что смотришь с увлечением.

 

Из «Комедий и пословиц».

 

«Удачный брак». 1982.

 

«Ночь полной луны». 1984.

 

«Подруга моей подруги» 1987.

Фильм попал в прокат, так что просмотрели все. Такова советская привычка!

 

«Рассказы – сказки - четырех сезонов». ​​ 

 

«Сказка весны». 1990.

В фильмах Ромера – удивительные, окрыленные девушки. Их глаза широко раскрыты, они хотят счастья.

Я всем им завидую, хоть они сами не понимают своего счастья.

Более литературного кино и нельзя себе представить.

При этом удивительная душевная тонкость и щедрость. Неужели это не продлится?

Чудится, это кино покидает мир. Всё опрощается.

 

«Парсефаль Галльский». 1978.

Естественный протест против растущего критинизма кино. Ромер первый чувствует эту опасность. Он говорит не текстом, а самой структурой своих фильмов.

Определенность «первообраза» разрушает в кино слишком многое.

 

Да ведь этого мало!

Так-то ты написал о любимом режиссере?

Какой я жалкий бездарь.

 

Февраль ​​ 

 

1  ​​​​ Евгений Леонов ​​ похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Винни-Пух.

​​ 

«Трагическая охота» Сантиса.

 

«La guerre est finie. Война закончена» Рене.

Самый слабый фильм Рене, но и тут есть открытия в игре актеров. ​​ 

Но почему он чуточку придушил себя? Ради какой-такой идеи? ​​ 

 

Анимация Бардина – вот что интересно.

В чем-то опережает кино: и образнее, и заметнее.

 

«Фавориты луны» Иоселиани. Сейчас посмотрел уже без эйфории.

До перестройки, до свободы этот фильм поражал новизной. Теперь это не смешно.

Просто немножко криминально, а юмора не почувствовать.

 

Умирает Джозеф Коттон.

В «Тени сомнения» и в «Гражданине Кейне» он неотразим.

Но что в его игре притягивает?

Он кажется таким прямолинейным, но ведь чаще всего обречен подыгрывать главному герою.

Чудится, я кому-то объясняю:

- Почему во всех ролях она больше женщина, чем актриса?

Он: Что тут плохого?

Я: Это грубо.  ​​​​ Заметьте, сколько тонкости ее ​​ лице! Она могла бы играть тоньше.

 

Трюффо: Саспенс ​​ расширяет длительность.

 

Событие: фильмы Феллини на русском ТВ.

 

Феллини. Fellini: «Dolce vita. Сладкая жизнь»

и «Giuglietta e degli spiriti. Джульетта и духи». 1965.

Началась моя любовь к Феллини с этого фильма.

 

11 Поразительно красив профиль Жаклин Биссе.

Это ее, юную и прекрасную, любил танцор Годунов.

 

Тяжелое детство Чаплина. Мать сошла с ума.

Это и должно было научить отчаянию.

Его герой ​​ делает жесты отчаяния, но они комичны.

Разве это не дар?

Или это черта английского юмора – быть ясным всегда, даже в ужасе?

Нам ясно, какие чувства испытывает герой, но при этом он очень интересен.

 

Трюффо любит Клюзо (это его «Буксиры» я видел еще 1974).

Пытаюсь писать статьи о любимых режиссерах.

 

Большое впечатление от «Твин Пикс» Линча.

Здесь я чувствую разрывы в повествовании, но при этом фильм в каждой своей частичке несет целое: так крепко он сбит эстетически. От последней серии впечатление огромности.

 

13  ​​​​ Опять «Джульетта» в ночи!

Этот фильм слишком волновал в юности.

Помню, зал питерского «Иллюзиона» был переполнен, причем случайными людьми. Я сидел среди солдат, с немалым удивлением взиравших на Феллини.

- Почему она не изменяет?! – читалось в их взглядах. – Это было бы куда интереснее.

Ведь это слишком просто, слишком удобно.

Разве и я не такой же?

 

Так вот и меня можно спросить, почему не занимаюсь только сексом?

Ведь Феллини протестует именно против такого озабоченного маньяка.

Почему себе отказываю в нем?

Но вот и ответ: ​​ героиня Мазины понимает, что эта легкость ее разрушит.

 

Феллини по ТВ.

Качество изображения ужасно, Люда страдает.

Неподражаемый, мой кумир, наше общее русское чудо – этот Феллини!

 

В «Репетиции оркестра» женщина, отдаваясь, ест пирожок!

И отдается она во время репетиции под фортепьяно.

 

«Сладкая жизнь» - кусок жизни ​​ русской интеллигенции!

Именно русской, потому что советская, когда смотрела этот фильм, становилась русской!

Христос, несомый над вечным городом - странная и горькая метафора.

Фонтан Треви, огромная, сокрушительная шведка, переполненная красотой, похотью и ужасом.

Потрясение от «Джульетты и духов» передать невозможно!

Наша исступленная любовь к Феллини начинается с этого фильма.

 

«Амаркорд» создает мифологию.

Эта огромная толстая женщина – конечно, праматерь.

Она выходит из сознания не только персонажей фильма, но и из головы каждого зрителя. Так в образе зал и экран объединяются.

 

15 «Провидение» Рене. Дирк Богарт. ​​ Просто не передать восхищение.

 

«Две или три вещи, которые знаю о ней» Годара.

 

Анри Ланлуа. Триста лет кино. Париж, 1986.

Не нравится этот тип эссе: не поймешь, шутит или нет. Чреда эссе вместо глубокого анализа. ​​ 

 

20 ​​ «Листопад» Иоселиани: еще раз.

 

23  ​​​​ Пятьдесят лет Янковскому. Это единственный, кто нравится всем слоям общества.

В сущности, один из немногих, кто нас объединяет, превращает в нацию.

Или нас сплачивает только горе?!

Никогда такого не было.

Как хорошо, что его снял Тарковский и Балаян!

В его шарме нет заученного. ​​ 

У Мельеса было много фильмов до-актерских, метафизических, переполненных холодной фантазией, - но утвердилось кино как жанр в натуралистической игре актеров. Пришел человек - и все стало на свои места. ​​ 

 

Март  ​​​​ 

 

2  ​​​​ «Замок в Швеции» Вадима.

Болтливая, напыщенная, глупая шутка. Витти, Бриали, Трентиньян, а фильма нет.

Это жалкое «наслаждение» жизнью, якобы верх роскоши.

Вадим развенчивает Европу, а не превозносит ее.

 

6 ​​ ДР Волгина

Печать бездарности (Пуризм и вопросы языкознания)

«И вот какая неприятность...»

Разбирая в «Полярной звезде» за 1857 год коронационный манифест Александра II, Николай Платонович Огарев прежде всего выбранил стиль. «Мне скажут, что это маловажно, – писал поэт из своего лондонского далека. – Нет! Немаловажно! Это значит, что правительство не умеет найти грамотных людей для редакции своих законов... Это явление страшное, которое приводит в трепет за будущность, ибо носит на себе печать бездарности».

Через четверть века, в 1880 году, ознакомившись с воззванием М.Т. Лорис-Меликова к обществу, Достоевский прежде всего отметил, что оно плохо редактировано.

Оба правительственных документа явились на свет в момент национального кризиса. Власть колебалась в выборе средств, а общество было раздираемо гражданскими усобицами. Скомканность государственной речи предвещала дальнейшие смуты...

Завораживающая простота большевистского стиля («учиться, учиться и учиться!»), казалось бы, должна была демонстрировать цельный и победительный дух. Однако ирреальность обозначаемых предметов способствовала возникновению той гениально ухваченной А. Платоновым монструозной речи, которая свидетельствовала «о нации, ставшей в некотором роде жертвой своего языка», и о языке, «оказавшемся способным породить фиктивный мир и впавшем от него в грамматическую зависимость» (И. Бродский).

Последствия этой лингвистической катастрофы на первых порах оказались не столь заметны благодаря тому, что попутным веяньем были освежены фонетика и словарь. (Так, в скучном ученом слове «пролетариат» вдруг прорезался волнующий харизматический звук.) Но система языка отвердевала тем быстрее, чем пугливее, коснее (и косноязычнее!) становился породивший ее смысл. «Слышите бессвязное бормотание? Это хор согласных после уничтожения гласных», – говорит Ежи Лец.

Неправда, между прочим, узнается по стилю.

Когда в 1971 году погибли три наших космонавта, в сообщении ТАСС говорилось, что программа полета выполнена в полном объеме и спускаемый аппарат приземлился в заданной точке. Все космонавты оказались на своих рабочих местах, но, как выяснилось, «без признаков жизни». То есть как бы давалось понять, что важный космический рейс в целом удался и лишь досадная неувязка в самом конце несколько смазала общую радостную картину.

Нас не хотели печалить ничем. Даже на противопожарных плакатах писалось:

 

Хозяйка, проявив халатность,

Утюг не выключив, ушла,

И вот какая неприятность

В квартире той произошла.

 

«Неприятность», если судить по рисунку, заключалась в том, что указанная квартира сгорела дотла.

Но вот, как выразился бы романтик, тоталитарные узы пали. Свободные граждане дерзают, ныне ободренны ((Пушкин: «И что ж? упоенный… Улыбкой ободренный»)), громко произносить все, что в их дремлющий теперь ни входит ум. Но еще выше они ценят иное благо: свой грамматический суверенитет.

Неграмотные вынуждены диктовать

Отовсюду – с телеэкранов, «от микрофонов», с газетных полос – на нас хлынул поток мутной, безграмотной речи. Если прежде это было скромной привилегией начальства, то теперь сделалось вольным достоянием всех.

Есть какая-то тайная связь между ослабевшей грамматикой и нашей распавшейся жизнью. Путаница в падежах и чудовищный разброд ударений сигнализируют о некоторой ущербности бытия. За изъянами синтаксиса вдруг обнаруживаются дефекты души...

Некогда абитуриенты стыдились своих ошибок. Им было неловко, если во вступительном сочинении они писали, например, «еж» с мягким знаком. Сегодня им скорее досадно, что подобная безделица может иметь влияние на начальную стадию их карьеры. (Они уверены, что на последующих этапах все это абсолютно неважно.) Стилистика вообще почитается праздным и вредным умствованием («И так понятно!»). Будущих интеллектуалов совершенно устраивает собственный волапюк.

Но самое изумительное, что в этом всеобщем празднике вербальной свободы принимают участие те, кому – хотя бы по статусу – надлежит хранить «зажженные светы».

Найдутся ль еще примеры, когда публично беседующим был бы столь безразличен их свободный язык? Государственное телевидение, призванное служить эталоном национальной грамотности, превратилось в рассадник языкового нигилизма. Диктор не моргнув глазом произносит «Собинов» и «Малер»: он не обязан знать этих далеких от политики лиц. Народные избранники, изнемогающие в борьбе с предложными управлениями родного российского языка, напоминают малопродвинутых в этом наречии иностранцев: сказать «разобраться о деятельности» ныне столь же естественно, как и «невежество к людям». К «окружающей ситуации» мы давно уж привыкли. Недавно было заявлено «об урегулировании кровопролития в Боснии». Любопытно было бы представить вживе эту кошмарную сцену.

Когда на экране правильно произносят слова «прецедент» и «инцидент», хочется немедленно послать выступающему благодарственную телеграмму. Известен ли хоть один пример, когда бы видеорепортаж был снят с эфира только потому, что безобразно озвучен?

Не помню, кто говорил, что грамотность – последнее прибежище интеллигента. Наш «образованец» не разделяет этого взгляда. Для него есть ценности и поважнее. Главное в его деле – быть демократом (или, положим, не быть им), остальное простится.

«Неграмотные вынуждены диктовать», – замечает тот же Ежи Лец.

Много лет я выписываю старую заслуженную газету, которая при всех политических переменах старалась сохранить внятность и достоинство речи. Ныне эти качества сильно поблекли, особенно если сравнивать с цветущей прогрессивностью издания.

«С меня следователи требовали показаний», – выносит редакция в заголовок слова одного малосимпатичного персонажа: фраза, призванная, вероятно, подчеркнуть «стилёк» цитируемого лица. Но на той же самой полосе постоянный газетный автор деловито сообщает: «Какую тему ни возьми – громокипящий кубок проблем и путей их разрешения». Ладно: «кубок проблем» мы бы, поморщившись, как-нибудь осушили; «кубок путей» перенести невозможно.

Такие громокипящие сосуды пенятся повсеместно.

Конечно, все это косвенные и, казалось бы, не самые страшные примеры «быдловизации» всей страны. Но повреждение языка – это, помимо прочего, и повреждение жизни, не способной выразить себя в ясных грамматических формах и поэтому всегда готовой отступить в зону случайного и беззаконного. Язык – неписаная конституция государства, несоблюдение духа которой ведет к гибели всякую (в том числе и духовную) власть.

 

Владыки и те исчезали

мгновенно и наверняка,

когда невзначай посягали:

на самую суть языка.

 

Разумеется, беспримерные подлости и жестокости могут иметь место при соблюдении всех грамматических норм и «оформляться» круглым правильным слогом. Это, к сожалению, так. Но согласимся, что есть все же какое-то онтологическое родство между образом речи Якова Юровского («Я вынужден был поочередно расстрелять каждого... Рабочие... выражали неудовольствие, что им привезли трупы, а не живых, над которыми они хотели по-своему поиздеваться, чтобы себя удовлетворить») и тем делом, которое он совершил.

К проблеме Александра Македонского

То, что происходит сейчас с языком, – грозный симптом. Если интеллигенция позволяет себе эту аристократическую роскошь – быть полуграмотной, значит, она не очень-то дорожит своим первородством. Она словно бы сама соглашается перейти в социальном спектакле на второстепенные роли, дабы подавать реплики, не требующие больших интеллектуальных усилий. (Например: «Кушать подано!»)

Гуманитарий-профессионал (не говорю уже – литератор) в отличие от всех прочих граждан имеет единственную возможность выразить «всего себя» – через язык. Пренебрегая своей языковой репутацией, считая «качество речи» чем-то второстепенным по сравнению с «убеждениями», он автоматически переводит себя в область некомпетентности, в тот знакомый всем социальный разряд, который не владеет собственным ремеслом и которому – в данном случае буквально – нельзя верить на слово. Имеет ли право гуманитарий требовать от сапожника хороших сапог, если то, что «тачает» он сам, разваливается на ходу?

Отказываясь от языковой ответственности, интеллигенция отказывается от ответственности вообще и тем самым предает самое себя. Но она предает еще и «малых сих», для которых ее речевое поведение должно являться ориентиром и образцом.

Тут я вынужден извиниться перед почтеннейшей публикой.

В уже упомянутом выше супермноготиражном издании напечатано (в порядке юмора) объявление, в котором предлагается – как бы это поделикатнее выразиться – увеличить внушительность мужского детородного органа. «Не расстраивайтесь, – утешает многомиллионного читателя помещенный тут же комментарий, – Александра Македонского член имел размеры 8 см, и ничего, его считали половым разбойником. Советуем побольше ласки: женщина любит ушами».

Нас трудно чем-либо удивить. Но никогда еще, кажется, заботы российской прессы не находились в столь близкой зависимости от семантики общественных туалетов.

Дело даже не в том, что попечительную газету выписывают многие из тех, для кого поднятая ею проблема – по разным причинам – не является самой актуальной. На Западе тоже имеются средства массовой информации, позволяющие себе подобного рода шутки. Но на Западе ни один уважающий себя политик (тем более президент) не будет давать интервью изданию, которое он не рекомендовал бы читать собственным детям.

«...Печать бездарности», – говорит Огарев.

Мы готовы подхихикивать любой непристойности, чтобы нас, упаси бог, не заподозрили в отсталости и ретроградстве. Справедлива, однако, мысль, что «без общества целомудрия не может быть общества милосердия». И если в языке «все позволено», почему бы не распространить этот заманчивый принцип на весь универсум?

В литературе речевое поведение в конечном счете синонимично поведению нравственному: и там, и здесь приходится выбирать. Но как, например, искусство танца не включает в себя всех возможных телодвижений, так и словесность (которую иногда именуют изящной) выбирает в иерархии языка только то, что соответствует ее замыслу и сути.

Тут самое время поговорить о чистой красоте.

«Стихи пишу я не для дам...»

Употребление так называемой ненормативной лексики в художественных текстах перестало быть волнующим событием дня. Не кажется это уже и дерзким творческим бунтом. Старый добрый российский мат сделался литературной нормой. Более того: он стал буржуазен. Присутствие его в тексте есть признак хорошего тона, знак принадлежности к современной элитарной культуре. (Как, скажем, во времена Пушкина таким знаком было использование в стихах мифологических имен и названий.)

Защитников жанра можно понять. Нецензурная (внецензурная!) речь всегда была предметом мечтаний для литературы, возросшей под строгой державной опекой. (Трудно не усмотреть исторической иронии в том, что известный «чернокнижник» М.Н. Лонгинов («Стихи пишу я не для дам...») сделался в свое время главой российской цензуры.) Прорыв в печатные тексты ненормативных речений можно было понять как эстетический вопль против ханжеской и бесполой официальной культуры.

Но вот странность. Когда миновал естественный шок, обнаружилось, что обсценная лексика, воспроизведенная печатно, неожиданно теряет все свое, так сказать, художественное обаяние. Она перестает выполнять присущую ей культурную функцию. Похабщина, столь выразительная и могущественная в устной речи, становится скучной и – что для нее убийственно! – пошлой, будучи изображена на письме.

Не усматривается ли тут тайная месть искусства?

Что представляет собой «формула мата»? Это, по сути дела, семиотический штамп, который сам по себе не несет никакой информации. С другой стороны, он содержит всю информацию, ибо он универсальный заместитель языка (своего рода сверхъязык), вмещающий в себя весь его эмоциональный объем.

«Язык этот, – говорит Достоевский, – уже спокон веку отыскан и принят во всей Руси. Это просто-запросто название одного нелексиконного существительного, так что весь язык состоит из одного только слова, чрезвычайно удобно произносимого».

В «Дневнике писателя» Достоевский излагает содержательную беседу шести подвыпивших мастеровых, которые без натуги, хотя и с полемической страстью, выражают «все мысли, ощущения и даже целые глубокие рассуждения одним лишь названием этого существительного, до крайности к тому же немногосложного». Повторяя шестикратно – правда, с разными интонациями – это универсальное словцо, собеседники прекрасно понимают друг друга.

Что ж, у литературы есть теперь полная возможность проследовать по такому пути. Это сильно облегчает работу писателя. Но надо все же иметь в виду, что мат – очень инерционная система. В известном смысле запрет на мат есть борьба с литературными штампами.

Пушкин, Лермонтов, Некрасов, безусловные знатоки «нелексиконного» языка (их можно даже назвать замечательными порнографами), не прибегали в своей писательской практике к этому внелитературному допингу не только потому, что их сдерживали цензура и культурный обычай. Думаю, они не воспользовались бы и абсолютной вербальной свободой, если бы таковая и была им дарована. Но отнюдь не из чувства приличия, а – самосохранения. Они, очевидно, догадывались, что, если искусство стремится стать равнозначным жизни, последней оно вроде бы и ни к чему.

Письменная культура жестко отгораживается от культуры некнижной. (Пушкин воспринимал Баркова – даже тогда, когда читал его в «самиздатовских» списках, – как принадлежность именно устной традиции.) Письменная словесность только потому и существует, что следует законам игры, ряду ритуальных правил и культурных табу. Заблуждается тот, кто полагает, будто у искусства только и забот, что называть вещи своими именами.

 

Борода предорогая!

Жаль, что ты не крещена

И что тела часть срамная

Тем тебе предпочтена.

 

Спрашивается: намного счастливее чувствовал бы себя читатель, если бы Ломоносов не был в настоящем случае так жантилен и куртуазен и без обиняков обозначил то, что имелось в виду? Нужны ли ему, читателю, эти эвфемистические ужимки? Но искусство, если угодно, и есть эвфемизм: может быть, самой жизни.

Маяковский, позволявший себе все, только два или три раза употребил в тексте непечатные слова. Он сделал это не для того, чтобы доказать, какой он брутальный, а потому, что это было для него художественной необходимостью. «Я лучше в баре...» – следующее за сим слово взрывало структуру стиха, до предела обостряя художественную ситуацию. Поэт не злоупотреблял приемом: он знал толк в гомеопатических средствах.

Сколько продержится «крылатая крепость»?

Но помилуйте, возразит просвещенный читатель. Литература (современная литература!) – не классная дама. Она, между нами говоря, действительно принадлежит народу, и поэтому ей не пристало брезгливо затыкать уши, если народу угодно изъясняться именно так.

Вообще-то, еще неизвестно, как угодно изъясняться народу. «Улица корчится безъязыкая...» Отчего же безъязыкая? Ведь у нее, в чем мы неоднократно убеждались, «есть чем» кричать и разговаривать. Зачем же она взыскует чего-то иного?

«Только если мы решили, что "сапиенсу" пора остановиться в своем развитии, следует литературе говорить на языке народа, – замечает в Нобелевской лекции Иосиф Бродский. – В противном случае народу следует говорить на языке литературы».

Только литература создает грамматический прецедент и языковую норму. В этом заключается ее регулятивная роль. Обсценная лексика (как и «ненормативная» словесность вообще) пребывает на периферии культурного сознания. Она не внекультурна, она паракультурна. Для ее собственного блага (то есть для сохранения ее художественного авторитета) ей лучше и оставаться таковой – маргинальной, принципиально некнижной, невыразимой в письменном слове. Она сугубая принадлежность бытового, иерархически более низкого речевого опыта. (Это отнюдь не ценностная, а сугубо эстетическая характеристика). Не надо искусственно вытаскивать этот хрупкий предмет из природной среды обитания, из стихии устной речи, где он только и в состоянии осуществлять свою культурную миссию.

Я бы сказал так: берегите мат! Охраняйте его от поглощения литературой! Этот выдающийся национальный феномен заслуживает того, чтобы жить самостоятельной жизнью. Культурная интеграция убийственна для него.

Замечательно, когда серьезный литературоведческий журнал посвящает специальный номер исследованию вышеупомянутой речи (и делает это, надо признать, на высоком профессиональном уровне). Или когда так называемые озорные частушки выходят в академическом обрамлении (текстология, аппарат и т.д.) – на радость любителям и знатокам. Но совсем иной оборот, если те же частушки звонко выкрикивает школьный девичий хор.

Русский язык, как и российское общество, вступает в эпоху выживания. Если интеллигенция пренебрежет языком, язык пренебрежет интеллигенцией. Заветная мечта почвенников наконец-то осуществится: «образованный класс» сольется с народом – да так, что и не отличишь.

Народ, творец и хранитель языка, вовсе не заинтересован в таком исходе.

«Чаадаев, – говорит О. Мандельштам, – утверждая свое мнение, что у России нет истории... упустил одно обстоятельство, именно – язык. Столь высоко организованный, столь органический язык не только – дверь в историю, но и сама история. "Онемение" двух-трех поколений могло бы привести Россию к исторической смерти. Отлучение от языка равносильно для нас отлучению от истории».

Эти слова приводит B.C. Библер в своей превосходной статье с почти сакральным названием «Национальная русская идея? – Русская речь!» (Октябрь. 1993. № 2), где восклицательный знак в метафизическом отчаянии как бы указует нам на нашу последнюю историческую надежду.

Дано ли этой надежде сбыться? Именно слово есть та «крылатая крепость номинализма», которая, как говорил Мандельштам, ведет «неутомимую борьбу с бесформенной стихией, отовсюду угрожающей нашей истории». Крепости, впрочем, выдерживают недолго, если ворота оказываются отпертыми изнутри.

1993

 

8 ​​ История принцессы Дианы настолько глубоко показана СМИ, что стала настоящим фильмом.

Причем, королевская семья «очень» человечна: человечна, - но с натяжкой. ​​ Много внимания Мерилин Монро.

 

Получается, что новых секс-символов еще нет, и Монро – «живее всех живых». Забавно, что Монро царит именно в Женский день.

 

9  ​​ ​​​​ Умер ​​ Фернандо Рей.

В Мадриде.

 

Fernando Rey.

Настоящее ​​ имя Фернандо Касадо д’Арамбиле ​​ Fernando Casado Arambillet.

Родился ​​ 20 сентября 1917, Ла-Корунья.

Испанский ​​ актёр кино, театра и телевидения.

Известность получил благодаря своим работам в фильмах Луиса Бунюэля.

Приз МКФ в Канне за лучшую мужскую роль (1977).

 

Родился в семье военного республиканца. Карьеру в кинематографе начал в 1936 году (в качестве фамилии взял второе имя своей матери Рей), снимаясь в эпизодических ролях.

Первую заметную роль Рей сыграл в фильме «Эухения де Монтихо» (1944).

Благодаря эффектной внешности и поставленному голосу быстро обеспечил себе амплуа «героя-любовника» снявшись в нескольких заметных развлекательных лентах 40-х годов.

За ​​ фильм «Безумие любви» (Locura de amor, 1948) режиссера Хуана де Ордуньи он получил премию как лучший актер года.

 

Роль актёра в фильме Хуана Бардема «Cómicos» (1954) обратила внимание критиков.

Творческие возможности Рея по-настоящему проявились в сотрудничестве с классиком кинематографа Луисом Бунюэлем в таких фильмах как «Виридиана» (Viridiana, 1961), «Тристана» (Tristana, 1970), а также в более поздних работах «Скромное обаяние буржуазии» (Le charme discret de la bourgeoisie, 1972) и «Этот смутный объект желания» (Cet obscur objet du desir, 1977).

 

В испанском кинематографе 70-х годов Рей в основном играл солидных влюбленных стариков («Гимн» 1976, «Непокорность», 1978.).

Много снимался в европейском и американском кино. Итогом его продолжительной творческой биографии (более 200 фильмов в кино и на телевидении) стала в 1990 роль Дон Кихота в 10-серийном телефильме «Дон Кихот» Гутьерреса Арагона.

1992 – 1994:  ​​​​ Фернандо Рей ​​ - ​​ президент испанской Киноакадемии.

Умер от рака.

 

Приз за лучшую мужскую роль МКФ в Сан-Себастьяне - дважды за работу в фильмах «Сомнение» (La duda, 1972) и «Зимний дневник» (Diario de invierno, 1988).

 

МКФ в Канне - за роль в фильме «Элиса, жизнь моя» (Elisa, vida mia, 1977).

Премия Гойя за роль в фильме «Зимний дневник» (Diario de invierno, 1988)

В 1990 году вручена Национальная премия кино.

 

1961 - Виридиана - Viridiana - дон Хайме

 

1966 - Эль Греко - El Greco - Филипп II

 

1968 - Бессмертная история - The Immortal Story - торговец

 

1970 - Тристана - Tristana - дон Лопе

 

1971 - Французский связной - The French Connection - Ален Шарнье

 

1972 - Антоний и Клеопатра - Antony And Cleopatra - Лепид

 

1972 - Скромное обаяние буржуазии - Le charme discret de la bourgeoisie - Рафаэль Акоста, посол

 

1975 - Сиятельные трупы - Cadaveri Eccellenti - министр

Невероятно понравилось!

Союз его купил.

Фильм средненький, но очень выразительный.

 

1976 -  ​​​​ Пустыня ​​ Тартари ​​ Il deserto dei tartari - лейтенант-полковник Натансон

Какой фильм!

 

1977 - Иисус из Назарета - Jesus of Nazareth - Каспар

 

1977 - Этот смутный объект желания - Cet obscur objet du desir - Матьё

 

1981 - Истинная история дамы с камелиями - La vera storia della signora delle camelie - граф Штехельберг

 

Мне всегда казалось тогательным, как неумело его герои скрывали свою порочность.

Они немножко мучались от своей слабости, но именно немножко: для удовольствия.

 

Бывает ли в моей жизни кино?

Да. Американские боевики или третьесортные сериалы перемежаются редкими французскими фильмами. ​​ 

Хватает и русских, совсем новых фильмов.

 

Страстное желание увидеть «Еву», фильм Моро и Лоузи.

Все мысли – о его фильмах. Да почему?

 

17  ​​​​ Героиня сериала «Просто Мария» в Татарии.

Президент Шаймиев послал за ней самолет, при встрече поцеловал ее и подарил шубу.

Да так крепко поцеловал, что она опешила.

Хоть и будучи южных кровей.

 

Поцелуй президента дорогого стоит.

Царские почести! ​​ 

А что?! Понятно: так принимают массовую культуру.

Кто о ней вспомнит завтра? Да никто.

Зато она царит момент.

Предпочтение отдано мгновению, а не вечности; слабости, бездарности, а не одаренности.

 

19 Вспомнил фильм Ольми 1978го: «L’albero degli zoccoli. Дерево для сабо».

Смотрел на фестивале.

Ольми добился подлинности: не только башмаки – подлинные, деревянные, но и все прочее.

 

«Le Fanfaron. Фанфарон» Risi: чудесная пара Gassman – Trentignan. Гассман и Трентиньян.

 

Адо Киру. Ado Kyrou. Le surréalisme au cinema. Сюрреализм в кино. 1953.

Очарование юности – во всей книге, а ведь она – моя ровесница.

 

20 «Честь семьи Прицци» Хьюстона.

Чудесный Николсон.

Особен прекрасен, когда играет дьявола во плоти.

 

«Список Шиндлера» получает семь Оскаров! Чудеса Америки.

На самом деле это формирует вкус?

Скорее, это признание факта, что о геноциде евреев наконец-то можно сказать всё!

Только сейчас.

Но неужели иначе об этом не заявить? Почему искусство бросается помогать политикам? ​​ 

 

23 Умирает Джульетта Мазина. Феллини умер три месяца назад, а вот и она.

Вот так уходит эпоха!

Попробуй ее удержи!

В какие-то считанные месяцы уходят создатели моего Кино.

Теперь стою перед новым, совсем чужим кинематографом, что создается на моих глазах.

Каким он будет?

Заранее ясно, что на освоение его процессов уже нет сил. Так что я потерял целый кусок жизни, большую часть самого себя.

 

25 ​​ Французский Культурный Центр. «Trop belle pour toi. Слишком красивая для тебя» Blier. 1989.

Кажется, еще можно почувствовать сам процесс создания этого фильма: ему всего лет пять, - но он слишком холоден.

 

По кинословарю пытаюсь выявить все образы, так меня впечатлившие.

Включил жалкенький фильмчик – и рассмеялся.

Героиня так и говорит в соответствии с духом времени:

- Я не смогу вам отказать, ваше величество.

Вот уж откровения!

 

Меня мучают ложные призраки.

Я думаю совсем не о том, о чем бы хотел.

Какой-нибудь человечик застрянет в сознании, и не могу его оттуда выковырить.

Наверно, и я так же поперек горла истринцам.

Как быть? Я не могу, как Джойс, менять место жительства каждый год.

 

Образность «Калигари».

Впечатляют декорации.

Видел еще в 1973, это один из первых фильмов в «Иллюзионе».

Изломанные линии движения персонажа выражают его безумие. Воплощена душа сумасшедшего, его фобии.

 

​​ «Ребенок на борту» Шэфла.

Совсем посредственный фильм, а мы его посмотрели.

Тьфу, сколько глупости! На общем фоне даже этот фильм смотрится.

В целом, из кино вытравливается психологизм. Но в целом есть, что смотреть: хороши моды, итальянский футбол, первые исторические фильмы.

 

Франко Неро в «Признании комиссара полиции», 1971.

 

Олег мне говорит:

- Смотри, это галка!

Он не говорит ни «папа», ни «мама».

По-свойски.

Зато я узнал, что такое «галка»

Я-то думал, это просто птица.

Он уже чувствует, что вещный мир знаю мало.

А в детсаду он предложил переиграть «Просто Марию», самый известный телесериал!

И вот девочка играет Марию, а мальчик взялся за преступника.

Ему так сказали:

- Ты смеешься, как Морена ди Вилар.

Я: Покажи.

Сын так засмеялся, что это меня испугало.

 

Апрель  ​​ ​​​​ 

Известные английские психологи заявляют, что фильмы ужасов вредны для детей.

 

Из кино ушел огромный дух, зажигавший всех.

Теперь можно в кино и не ходить, а потому и не ходят.

В России не ходят еще и потому, что система проката до конца разрушена и ничто не говорит, что она восстанет из пепла.

Хоть ясно каждому, что мы, русские, первые обязаны спасать родную киноиндустрию.

 

Но что я говорю?

У меня просто нет сил ходить в кино, я стремительно старею.

Разрушено и ощущение, что только русское искусство более, чем иное другое, способно сплачивать людей.

Да какое там «сплачивать»!

Эта «общность» создавалась на фальши, так что она рухнула с громом и безвозвратно.

 

Информация с легкостью убила Кино, легко его заменила.

И так «кино» - по новостям: всяк день.

Но любимый фильм – это другое: как сходу проглоченная чудесная книга, ​​ он до конца изматывает.

Важно, что эти фильмы всегда умнее меня, что они подгоняют мой рост, а не задерживают его.

Такие книги и фильмы и создали меня.

 

60-ые – это взрыв.

Сейчас в 90-ые – торжество технологии, не более того.

Разделять такое «торжество» уже нет большого желания.

Был структурализм, «новая волна», «новый роман», а осталась только свобода манипулирования приобретенными терминами.

Не удивительно, что все большее значение приобретает азиатское кино.

Европа безнадежно состарилась!

 

Вот Настасья Кински в каком-то проходном американском фильме.

Стыдно, а смотрю.

Смотрю не фильм, а ее.

Разве не это эксплуатирует Голливуд?

Нравится, вот и зыркаю.

 

«Любовь в бегах» Трюффо.

Из фильма в фильм он упорно продолжает себя, но при этом, и, цитируя себя, он остается интересным.

Но как его надо любить, чтоб поглощать в таких дозах, как это делаю я!

Я мог бы перенести эту любовь на женщин, мог бы любить нечто живое и доступное, ​​ - но я, я безумно люблю фантазию этого столь далекого от меня человека!

Герой растет из фильма в фильм, его жизнь предстает в невиданных деталях, разрастается – и фильмы уже напоминают эпопеи Пруста и Джойса.

 

Ромер, ​​ «Маркиза фон О».

Какие артисты!

Как нелепо и долго, весь потерявшись в придыханиях текста, в его клокочущем ритме, читал эту повесть в оригинале на пляже (на Финском заливе в 1982), ​​ - ​​ а вот вижу мой порыв в кино: многократно преображенный, вознесенный чудесными артистами.

Бруно Ганц, Петер Люр, Эдит Клеве! Ребята, как же вы хороши!

 

ШАБРОЛЬ

 

Шаброль оказался позади всех: в лирике куда ему до Трюффо, в интриге не достать до Хичкока, в структуре не угнаться за Брессоном.

Раздавлен своими современниками, хоть и умен.

Лавирует в междужанрье.

В конце 80ых на какое-то время его фильмы захватили меня, хоть они всегда казались слишком прямолинейными. Коммерческий дух в них часто лежал на поверхности. Его фильмы смотрел во ФКЦ, но они все больше отдаляли меня.

 

«Око лукавого».

Шаброль добивается отчета.

Этакая игра с документальностью.

Этот стиль кажется таким необычным!

Персонаж из желания подчинить себе супругов убивает их! ​​ 

Это один из первых его фильмов.

Привлекательно именно это обаяние поиска, когда чувствуешь, что режиссер юн и одарен.

На пересечении Ланга и Хичкока, причем метафизика – от второго.

В ​​ фильме герои идут через пивной немецкий праздник.

Полицейское побеждает психологическое.

Из фильма следует, ​​ что Шаброль чересчур откровенно склонен к компромиссу.

 

«Чудовищная декада».

Я смотрел фильм еще в 70-ые и не мог не оценить ​​ прекрасный актерский ансамбль.

Поразил сам жанр: религиозный детектив.

Эти огромные возвышенные образы кажутся надуманными, хоть все прощаешь за актерскую игру.

Сколько высоких желаний в этом фильме, но ни одно из них не реализовано!

Все-таки его верно еще в 80ые обозвали «коммерческим режиссером».

И на самом деле, он проигрывает «по очкам» всем прочим авторам «Новой волны».

Совсем запутался с жанром, совсем перемудрил!

К счастью, артисты так хороши, что можно и вовсе не думать, что Шаброль хочет сказать.

«Курица в соусе».

Меня потрясло, с какой силой женщина хватает старую служанку за руки и заталкивает в комнату.

Позже в скитаниях эта сцена часто приходила на ум.

Я почему-то стал думать о женщинах, которые могли бы меня избить с полным на то основанием.

Персонажи ​​ Шаброля готовы расстаться с человеческим в себе.

 

Есть ТВ Петербурга, но оно нисколько не отражает облик моего Питера.

То была просто чернуха, но вот ее вытеснила чернуха боевиков.

Зритель, как зверь, обложен негативом.

Есть силы, создающие литераризированный образ искусства, во всем находящик литературу, во всем ее указывающие, но для меня эта лож неприемлема.

 

БУНЮЭЛЬ

 

Бунюэль, «Скромное обаяние буржуазии».

Уже показывают по ТВ и даже не объявляют, что это «событие».

Да никакое это не событие!

Это самые что ни на есть будни: смотреть шедевры по вечерам.

Потому что их время ушло.

Фильм нарочито бессюжетен, игра в отсутствие сюжета.

Нет-нет, да и подсунет реж крупный план.

В нашем до конца иррациональном мире, - говорит режиссер, - если что-то и значит, то только сны.

И вот видишь, что повествованию уже не вырваться из снов.

 

Сейриг нарочито буднична, будто борется со своим обаянием.

Почему так важна легкость рассказа?

Почему, если и рассказать, то непременно мимоходом?

Уже третий раз смотрю – и фильм все смешнее.

 

«Призрак свободы».

Этот фильм угадывал мое чувство протеста с поразительной точностью.

Уже смотрю по ТВ, уже начало фильма сдвигается из-за рекламы на полчаса, но – это идет на пользу искусству! ​​ 

Это будто нарочно придумано, чтоб подчеркнуть поэтику режа.

Именно таким мир и предполагается в фильме.

Неряшливо-сумасбродно-жестоким.

Меня тронула сцена, когда священники входят в комнату женщины.

Насилие так обыденно!

 

Разве не естественен выход на парад животных?

Жизнь предстает разнузданием без правил.

Кольцо – обязательно: все начинается и кончается расстрелом.

Бунюэль хорошо, умно играл с безумием.

В концепции фильма что-то пугающее, растущее.

Скетчи, казавшиеся независимыми, все более связываются в памяти, все более проникают другё в друга, превращая фильм в увесистое целое.

 

«Дневные красавицы».

Персонаж Пикколи ясно говорит ​​ персонажу Денев:

- Вы любите унижение.

Ни оргазмы, ни извращения в фильмах Бунюэля не показаны, но они настолько близко, что их присутствие неопровержимо.

Так надо показывать сексуальное: не сам половой акт, но истоки, ведущие к нему, и его последствия.

Зритель должен почувствовать границу, за которую его не пустят.

 

«Зеленые муравьи» Герцога.

И что он ударился в соцреализм?

Как он не мог понять, что его фильмы – во славу ушедшего социализма?

Почему ​​ тогда это - художественный фильм?

По характеру материала это более похоже на публицистику.

Поздний Герцог стал сухим и умным. Даже противным.

Видна позиция автора: «Мне хочется быть честным человеком!».

Но это не позиция человека искусства.

Что за тема? Разрушение сна индейца, разрушение пракультуры.

Наверно, прогресс несет в себе и ужасное, но критиковать это ужасное столь бездарно, столь прямолинейно!

Разве не ужасно, что Герцог уже при жизни потерял свое лицо?

Немецкое кино и так было бы сметено девяностыми, но оно предпочло уйти само и досрочно.

 

«Прекрасная собирательница орехов» Риветта. ​​ 

Французский Культурный Центр.

Фильм Пикколи: ​​ все держится на нем.

Нечто бесконечно тонкое и милое в самой атмосфере фильма.

Фильм созерцаний, атмосферы, переживаний.

Риветт очень тонок,  ​​​​ - ​​ и как хорошо, что Пикколи находит нужные краски.

Артист передает старческий, осторожный, въедливый, вдумчивый взгляд автора фильма. Видно, что эта «орешница» метит на звезду французского кино.

На наших глазах эта угловатая девушка норовит превратиться в женщину; это передано не без тонкости.

 

Как интересно показано, что процесс творчества может напоминать оргию!

Эта идея подана столь тонко, что вряд ли кто ее заметил.

Священнодействие граничит с оргией!

Как художник, Пикколи старается удержать святость искусства, - но сама жизнь разрушает этот пафос.

Вместе с тем фильм – и хроника!

Так что для непосвященного просто ничего не происходит, как в «Замке» Кафки.

 

АЛЕН ​​ РЕНЕ

 

«Ставиский» Рене.

Откровенная неудача у столь большого мастсера.

Бельмондо совершенно выпадает из стиля, и самого Рене не узнать.

Все губит именно красота Бельмондо, его самоощущение в фильме.

Тут Рене не справился с хаосом!

 

«Провидение».

Это Фильм из фильмов.

Не просто ужас, но ужас искусства: тот самый ужас, что научил меня столь многому.

Замки в фильмах Рене. ​​ Особое ​​ заколдованное пространство.

И обаяние, и скотсов ужаса.

Тщательное исследование его природы.

 

«Новая волна» Годара.

В какой-то момент в начале 90ых этот мастер показался гением, просто неотразимым художником.

Теперь этого восхищения нет.

 

Если Трюффо волнует как француз, как представитель французской культуры, то Годар – как мастер.

 

Повтор 1989 года: ​​ «Thames TV» выдает роскошный документальный фильм о Бергмане.

 

Смотрю и Shaffer’а Шеффера «A long way to homе. Долгий путь домой».

 

Неро и Куин в «Саламандре» Циннера.

Nero и Quinn, два колоритнейших актера, в «Salamander» Zinner’а.

Вот кто играет нутром, хоть, казалось бы, «западная», «ненашенская» школа. ​​ 

 

François Thomas. L’atelier d’Alain Resnais. Flammarion.

Тома. Ателье Рене.

 

Попытка ТВ вырваться из рутины: «Перпендикулярное кино». Состоится ли?

 

Ненароком налетел во Французском Культурном Центре на сильнейшее впечатление детства: «Супружескую жизнь» Кайята.

Меня очень забавляло это нелепое разбиение фильма на две половины: он и орна.

Получился, какой-то грустный юмор, тягомотина и болото жизни, из которых выбраться не дано.

Помню, из хзала все вылетали пулей и – непременно с проклятиями.

 

Книга Бонитцера о Ромере (Париж, 1991).

 

13  ​​ ​​​​ Умер  ​​​​ Николай ​​ Крючков!

 

Родился ​​ 24 декабря 1910 в Москве.

В 14 лет поступил в ФЗУ, где учился на гравера-накатчика, там же начинает выступать в художественной самодеятельности.

Театральный дебют состоялся в 1927 году в постановке «1905 год».

Первую роль в кино актёр сыграл в фильме Б. В. Барнета «Окраина», исполнив роль сапожника Сеньки.

За свою жизнь он сыграл более 120 ролей.

 

У ​​ актера ​​ было четыре брака. Первые две жены Крючкова были актрисами. С первой, Марией Пастуховой, актёр познакомился на съёмках «Трактористов» (сын Борис) и развелся в 1945, со второй, Аллой Парфаньяк, на съёмках «Небесного тихохода» (сын Николай) (развелись в 1957). Обе на момент знакомства с Крючковым были ещё студентками.

Третья жена Крючкова, заслуженный мастер спорта Зоя Кочановская, погибла на глазах у мужа. Её сбила машина. Трагедия произошла в Ленинграде ​​ - и Крючков сам перевозил гроб в самолёте в Москву.

 

Спустя два года Крючков женился в последний раз. Его избранницей стала тридцатилетняя ассистентка режиссёра Лидия Николаевна Крючкова, с которой он познакомился на очередных съёмках. Они прожили вместе до самой смерти актёра. У них родилась дочь Эльвира. Зятем Крючкова был известный советский хоккеист Борис Александров.

 

В данном случае интересно посмотреть награды и премии.

 

Сталинская премия первой степени (1941) - за исполнение роли Клима Ярко в фильме «Трактористы» (1941).

 

Герой Социалистического Труда (1980).

 

Народный ​​ артист СССР (1965).

 

Народный ​​ артист РСФСР (1950).

Заслуженный ​​ артист РСФСР (1942).

 

Два ​​ ордена Ленина.

 

Орден ​​ Октябрьской Революции.

 

Три ​​ ордена Трудового Красного Знамени.

 

Орден ​​ Красной Звезды.

 

Фильмография

 

1933 - Окраина - сапожник Сенька Кадкин

Фильм – прекрасный!

 

1935 - У самого синего моря - Алеша

 

1937 - Возвращение Максима - Солдат в вагоне

 

1938 - Человек с ружьём - Сидоров

 

1939 - Член правительства - Никита Соколов

 

1941 - Свинарка и пастух - Кузьма Петров

 

1942 - Котовский - Кабанюк и Загари

 

1942 - Парень из нашего города - Сергей Луконин

 

1945 - Небесный тихоход - Булочкин

 

1949 - Сталинградская битва - полковник Иванов

 

1949 - Счастливый рейс - Синичкин

 

1956 - Сорок первый - комиссар Евсюков

 

1957 - Поэт - Царев

 

1959 - Баллада о солдате - Генерал

 

1959 - 1961 - Поднятая целина

 

1964 - Женитьба Бальзаминова - Неуеденов

 

1964 - Жили-были старик со старухой - Директор совхоза

 

1964 - Ко мне, Мухтар! - Генерал милиции

 

1965 - Дайте жалобную книгу - Николай Иванович

 

1966 - Дядюшкин сон - Москалев

 

1968 - Служили два товарища - Взводный командир

 

1979 - Осенний марафон - дядя Коля

О!

 

1985 - Битва за Москву - Старик

 

Последних фильмов я ​​ не видел.

 

14  ​​ ​​​​ По московскому ТВ-6 фильмы Хичкока и Чаплина.

 

Недавно умер Фернандо Рей, но наши СМИ не потрудились об этом сообщить.

 

Люда посмотрела «Belle du jour. Дневная красавица» - и в приятном шоке.

Для меня этот фильм – освобождение, триумф чувства и искусства.

 

Снять фильм: январь, 1971: «губа». Гауптвахта. Просто ни за что.

Обиженный капитан (только что отсидел на домашнем аресте) посадил меня за нечищеные сапоги.

В знак протеста лег спиной на пол. Заболеть и умереть! А потом свыкся и читал все три дня. И – пел песни.

 

Книга Бонитцера открыла Ромера.

Что делают со мной книги! Я словно б восстал из каких-то очарованных руин, был заколдован необычностью повествования режиссера.

Поражает это «из ничего».

Но само обаяние его фильмов: разве оно не очевидно?

 

Похороны Николая Крючкова на Новодевичьем.

Так уходит эпоха, о которой я почти ничего не знаю.

 

Фильмы с его участием слишком популярны, но его поклонники давно все умерли.

Как ​​ нам понимать своих отцов?

Что было главным в их жизни?

 

Веселье Крючкова, его юмор ​​ мне кажутся наигранным; значит, мало понимаю время.

 

18 Коренева, так сразившая в «Городском романсе», устроилась рекламировать машины.

Так уж это плохо? Человек как-то себя кормит; это нормально.

Это был единственный советский романтический фильм.

В этом фильме Смоктуновский с утра играет на трубе.

 

Крючков вспоминается «на плюс»: ​​ он все естественнее в памяти.

Я должен постареть, чтобы его полюбить.

 

Константин Эрнст создал «Матадора», программу о режиссерах.

Мрачным голосом о самых интересных режиссерах.

Материал собран хорошо; видно, что умеет работать с информацией.

Сегодня об «Апокалипсисе» Копполы.

 

20 «I peccati immorteli. Бессмертные грехи» с Настасьей Кински. Она на восемь лет младше меня.

Интересно сравнить Кореневу и Кински. Их таланты сопоставимы, но «наша» ​​ - заложница перестройки.

Сможет она восстать, воскреснуть, возобновить работу? Судьбы актеров особенно трагичны.

 

Вспомнил «Терезу» Алена Кавалье с Картин Муше.

Фильм о святости. ​​ Французское посольство еще привечало своим изысканным залом. ​​ 

 

Французский Культурный Центр:

«Любовь в бегах» Трюффо

и «Маркиза фон О.» Ромера.

Уже не верится, что фильмы могут так потрясать. Как приятно смотреть, от удивления открыв рот.

 

Душераздирающие фильмы Киры Муратовой.

«Познавая мир» показалось скучным, а вот «Астенический синдром» поразил ожесточением.

Так уж все ужасно? Эта дама нашла себя на ниве ужаса!

Эстетика безумия, снято как в лихорадке.

Этот пласт русской женской культуры чужой, скучный.

Я в этот ужас не верю.

Он житейский, а не от искусства.

Астенический синдром - синдром слабости, хаоса, беспорядка.

Мы попали в хаотичный мир, нам ​​ в нем неудобно - и вот мы остаемся наедине со своей слабостью.

Муратова хочет создать гигантскую фреску, отобразить тот кошмар, что мучает нас.

 

Тут не до тонкостей, как в фильмах Антониони! Мир летит в тартарары, и быть нормальным - непозволительная роскошь.

Нет, никто не может себе ее позволить.

Этот фильм вписывается в телепродукцию.

 

Да-с! По ​​ телику проглядываю какие-то якобы «знаменитые» фильмы, но они оставляют смутное ощущение суматохи.

Они призваны подтвердить безумие этого мира, а на большее они не претендуют. Они не предполагают мысли, но только кратковременные чувства.

Как о них писать?

Что о них думать?

Да человеческие ли это чувства?

Предполагают ли они существование морали?

Они показывают, что жизнь ужасна, и все мастерство режиссера не выходит за рамки показа.

 

23 ​​ Книга Маньи Magny o Шаброле. Много терминов.

 

24 По ТВ – «Сто лет кино».

 

Этот американский фильм спорит с творением Годара.

 

25 Очумел от кино!

Во Французском Культурном Центре  ​​​​ ФКЦ ​​ –

 

«Новая волна» Годара,

 

«La Belle Noiseuse. Прекрасная орешница» Риветта,

 

«Маrquise von O. Маркиза фон О.» Ромера.

 

Неужели такое кино еще бывает? А я уверился, что нет.

 

Я невольно сравнил «noiseuse собирательницу орехов» и тяжеловесную Эдит Клеве.

Это молодое тело похоже на растущую лилию, что тянется к солнцу совершенно инстинктивно.

Мне странно, что Риветт повернул в невинность.

Бергман непременно выдал бы страсть.

 

28  ​​ ​​​​ Сегодня умер Олег Борисов. В 65 лет.

Я, вроде, и не его поклонник, но почему-то с редким пиететом чту в нем Артиста.

 

Олег Иванович Борисов.

Настоящее ​​ имя – Альберт.

Родился ​​ 8 ноября 1929 года в городе Приволжске (ныне Ивановской области).

Детство провёл в Карабихе Ярославской области, где отец работал директором техникума.

Затем с семьёй переехали в Московскую область. В годы войны работал на сенокосилке, тракторе, на лесоповале.

 

За 1947-1951 годы окончил Школу-студию МХАТ и в том же году был принят в труппу Киевского русского драматического театра им. Леси Украинки.

1964 по 1983 - актёр ГАБДТ им. М. Горького в Ленинграде.

1984-1990 - актёр МХАТ.

1989-1990 – ЦАТСА.

С 1991 года - руководитель театра «Антреприза Олега Борисова».

Умер ​​ от тяжёлой неизлечимой болезни: ​​ лимфолейкоза. Борисов был болен в течение 16 лет и, несмотря на это, продолжал сниматься в кино.

 

Роли в театре

Большой драматический театр им. М. Горького.

 

«Мещане» М. Горького - Пётр

 

«Король Генрих IV» В. Шекспира - Принц Гарри

 

«Дачники» М. Горького - Суслов

Тут он приятно поразил!

 

«Тихий Дон» по М. А. Шолохову - Григорий Мелехов

 

«Кроткая» Ф. М. Достоевского - Ростовщик.

Отмечаю, хоть не видел.

Не мог видеть: на Малую сцену попасть было невозможно.

 

«Дядя Ваня» А. П. Чехова - Астров

Центральный академический театр Советской Армии.

 

1989 - «Павел I» Д. С. Мережковского - Павел I

 

Антреприза Олега Борисова

1991 - «Пиковая дама» А. С. Пушкина

1992 - «Человек в футляре» А. П. Чехова

Не видел!

Может, покажут в записи.

 

Кино

 

1956 - Дети солнца - Миша

 

1961 - Балтийское небо - Илья Татаренко

 

1965 - Дайте жалобную книгу - Юрий Никитин

 

1968 - Виринея - Василий

 

1968 - Живой труп - следователь

 

1972 - Проверка на дорогах - разведчик Соломин

1973 - Крах инженера Гарина - Пётр Петрович Гарин

 

1977 - Женитьба - Кочкарёв

Прекрасная работа!

Помню.

 

1982 - Остановился поезд - следователь Ермаков

 

1984 - Парад планет - учёный Герман Костин

 

1986 - По главной улице с оркестром - Василий Муравин

 

1992 - Луна-парк - Наум Хейфиц

 

Мне не нравятся ​​ сами фильмы, но играет он прекрасно.

 

29  ​​ ​​ ​​​​ Еще раз посмотрел «Человек на все времена» с Питером О’Тулом.

Слишком много костюма, а все-таки главное – благородство жестов и всего фильма.

 

Невзошедшая звезда: Хаддамов. Раздавлен 70-ыми.

Или то забвение, в которое он погружен, ничего не значит?

Или это кажущееся забвение – только моя неосведомленность?

 

Только сейчас этот дневник кино ​​ отделяется от прочих, ​​ становится отдельным. Почему?

Да, в моей жизни слишком много кино, да я-то чувствую, что ​​ оно меня покидает.

 

D. Fernandez. Eisenstein. Grasset. Paris, 1975. ​​ 

«Эйзенштейн» Фернандеса. Грассе, 1975.

Эйзенштейн был  ​​​​ увлечением ​​ моей юности, а стал – всей моей ​​ жизни.

 

Май ​​ 

 

1  ​​ ​​​​ В 1949 году Рита Хейвуд выходит замуж за Али Хана и становится принцессой.

 

3  ​​ ​​​​ ФКЦ.

День Трюффо:

«Украденные поцелуи» (1970)

и «Домашний очаг» (1968).

У Трюффо много моих нереализованных снов. Мне что, все их выписать?

Интереснее прочесть мои рассказы и прямо на них указать. Но это должен делать не я.

 

Gautier. Готье. Jean Gabin. Жан Габен. Anathomie d’un mythe. Анатомия мифа. Edition Nathan. 1993.

Ему было бы 90 лет 17 мая.

 

5  ​​ ​​ ​​​​ Вышла на русском книга Годара с ретроспективой его фильмов.

Там Годар Лунгина ​​ обозвал «прохвостом».

Я против столь острых оценок: разве не лучше назвать Лунгина обтекаемо «коммерческим режиссером»?

Лунгин – американистый.

Без особого дара, но умеющий себя понять.

 

Лунгин – ​​ «птица высокого полета»: сразу позиционирует себя как «культового режиссера».

Что ж, большому кораблю – большое плавание.

Понятно, что это раздражает Годара.

 

Лунгин – символ «нового» искусства.

Увы, другого уже и не будет.

 

10  ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Посмотрел Гринвея «Повар, вор, его жена и ее любовник» - и не прийти в себя.

Мог подумать, что в моей жизни будут столь сильные впечатления?

Этот ужас прямолинеен и вязнет в зубах, но я держу его во рту, как собака – подстреленную куропатку.

Этот ужас преподан столь совершенно, что нравится само исполнение кошмара.

А не сам кошмар.

Не сам.

 

Гринвей ​​ вносит патетику в ужасное, приподнимает его – и получается катарсис.

Во всяком случае, мою душу этот фильм точно что «очищает».

Половой акт при резке капусты?

Это забавно.

Это столь мне знакомый черный юмор.

Кажется, это последний фильм, от которого я заболел.

Эти образы имеют столь огромную власть надо мной, что могу жить только ими. Значит, искусство существует, раз я схожу с ума.

Как переживаю эти состояния?

Я все время возвращаюсь к ним, потому что, по-моему, моя жизнь висит на волоске.

Я ​​ часто живу только внешне, а на самом деле проваливаюсь в небытие – и ​​ вот взмах Его невидимой руки – и силы возвращаются ко мне: я пишу.

 

Пишу о фильме Гринвея.

Все-таки, не фильмы, а тот факт, что пишу, доказывает мне, что живу.

Примерил на себя ужас фильмов Гринвэя и Феррери.

Кроме этого прекрасно сделанного ужаса, меня нечему вылечить.

 

Словно б этот ужас послан не убить меня, но испытать.

Что за дар: приходить в себя и снова сходить с ума?

Почему нет актера, кто б вылечил меня?

Как нравился Доуэлл, а теперь он потускнел.

 

12  ​​​​ «Темный объект желания» Бунюэля.

Юмор последнего фильма мастера прямолинеен и тяжеловат, а все равно прощается он легко.

Я верю, что он ​​ прощается – именно со мной.

 

17 ​​ По телику «Китайская рулетка» Фасбиндера.

Как же хороши Карстен и Карина!

Не кино, а яркий театр.

Весь музей Новый Иерусалим  ​​​​ впечатлился фильмом.

 

Дни рождения:

​​ 27 февраля 1945 – Ольбрыхски,

а 16 марта 1955 – Юппер. ​​ 

 

Антуан Бек. Коллекция «Авторы».

Не нравятся его мнения о Тарковском.

 

«La Truite. Форель» Losey. Лоузи. Форель.

Еще раз насмотрелся на Isabelle Huppert Юппер (кстати, она на два года меня младше).

Почему столь хрупкая женщина выдает столь мощные образы?!

Причем, она сильна именно во зле.

Этим напоминает Джека Николсона.

 

Почему я отмечаю себя?

Подчеркиваю, что неудачник.

 

19 Тарковский: «В моих фильмах я – скульптор Времени».

 

D. Noguer. Ноге. Le cinema autrement. P., 1987.

Ноге. ​​ Иное кино. Париж, 1987.

Повествование летит от фильма к фильму, а где связь?

Почему Ноге уверен, что может писать обо всем?

Этой книгой заканчиваю французский сезон.

Так близки странствия!

 

22  ​​ ​​​​ «Убить дракона» с Янковским. ​​ Где тут режиссура?!

Этот стиль Захарова, главы Ленкома, потихоньку уходит в тень, но немножко он будет популярен всегда: заняты слишком хорошие артисты.

Они слишком многое напоминают.

 

Юппер играет агонию в «Госпоже Бовари» Флобера.

Режиссер именно прочел эти чувства.

Все равно, фильму не хватает тонкости.

То же самое Лоузи сделал бы с более интересными нюансами. ​​ 

 

27 Питер.

 

В ночи смотрел фильм Рехвиашвили «Приближение».

 

Н. Михалков презрительно «молвил» о Каннском кинофестивале.

На самом деле, всё куплено?

За средненький «Indochine Индокитай» с Deneuve дали первую премию.

И что плохого, что французы наградили самих себя, будучи устроителями? ​​ 

 

29 ТВ «Россия» показывает «Ночь и туман», фильм Рене.

В жизни нет ничего важнее, чем смотреть эти фильмы.

Почему в них больше правды, чем во всем, что дарит реальная жизнь?

 

«Мюриэль» Рене.

Ни черта не рассмотришь на стареньком телевизоре.

Трюффо. «Семейный очаг».

Почему-то на этой точке режиссер перестал быть моим.

Я просмотрел с уважением, но не восхитился.

Слишком много его самого!

Я вдруг понял, что такой фильм у Годара вызвал бы отвращение.

Сколько в ​​ фильмах Трюффо облачков настроений, что залетают в мою душу.

 

Может, мне уже хватит любить в Трюффо какие-то мои мечты?

Да и мои ли это мечты?

Его фильмы помогли удержать равновесие, но вот они теряют остроту.

Я посмотрел его 14 фильмов, но посмотрел слишком поздно: ​​ во мне уже нет азарта и глупости юности.

Его фильмы едва догнали меня.

Можно ли сказать, что его фильмы - образец комедийности?

Не «чистые» комедии, но юмор в жизни.

 

«Любовь в бегах».

Все-то ​​ Сейриг ​​ со своей соблазнительностью.

 

Бессона не переварить: слишком крутое варево.

Именно не изысканное, но крутое.

Стиль «Никита» очень распространен: эта ясная, дешевая агрессивоность.

 

ГАБЕН

«День начинается» Карне.

Для меня Габен начинается с этого фильма.

 

Откуда протест у героя? Почему именно протест Карне сделал центром?

В ​​ 1974 году ​​ смотрел этот фильм первый раз – и он поразил своей мрачностью.

 

В этом он выламывался из прочих французских фильмов.

Именно в этом фильме Габен я встретил мой собственный протест против жизни вообще: ​​ протест ​​ неопределенный, страшный.

В детстве жил в этой атмосфере протеста, и в советском кино не было даже его следа.

Для меня Карне – главный режиссер тридцатых, хоть Ренуар и изысканней.

 

«Человек-зверь» Ренуара.

Этот фильм особенно впечатлил: помню его ​​ до дрожи.

А дело в том, что мне самому приходилось много преодолевать свою наследственность – и тут фильмы с Габеном мне очень помогли.

Может ли помочь образ?

Конечно. ​​ Моя жизнь ярко доказывает это.

 

Поражает, что в «Человеке-звере» близость влюбленных происходит в самой жалкой прижелезнодорожной каморке.

Сейчас бы это сочли убогим и жалким: так изменились представления о счастье. Сейчас это больше бы походило на изнасилование!

Особенно близок Габен именно в этом фильме, хоть и «День начинается» пересматривал пять раз.

 

«Минута истины».

Пустоватый ​​ фильм, но посмотрел его три раза, потому что хорошо передана пустота, тщета самого процесса жизни.

Она старательно его ждет, а он в это время забавляется с медсестрой!

 

«Французский канкан».  ​​​​ 

Чуть ли не самый слабый фильм Ренуара.

И не фреска, а просто лубок.

Но даже на такой узкой «площадке» Габен разворачивается: все равно чувствуется его мощь.

 

«Кот» Деферра. 1971. Габен и Синьоре

Габен жил и снимался еще долго, но уже в качестве мифа, уже не поднимаясь до уровня 30-ых.

И все же, этот фильм не мог не понравиться изысканной игрой актеров.

Правда, что-то уж очень тяжеловесным получился фильм.

 

Уже с 60-ых годов самый современный для меня актер – Пикколи.

Он кажется этаким перышком рядом с увесистым Габеном, но темы, интерпретируемые им, куда страшнее: насилие, убийство, кошмары.

 

Tracy, Cogney, Gabin – три звезды 30-ых.

И все они – не мои!

Смотрю на них с уважением, но их мотивацию не воспринимаю.

Как ни хорош Ив Монтан, но все его образы получаются не актерскими, а человеческими.

Он тяжеловат для актера.

Рядом с Пикколи он – просто не актер, а шансонье и просто одаренный человек. Что же в его образе убивает само понятие мифа?

Страшно смотреть на человека, когда ты уверен, что его образ умрет вместе с ним.

 

«Агирре» Герцога.

ТВ. ​​ Даже с Кински повествование пресно.

Жаль, мощное равновесие человека и природы не стало главной темой.

Герцог решил осудить тиранию, и это получилось по-детски.

Он вносит ноту безумия и там, где она вовсе необязательна.

Как раз была бы интересна тема безумия тирана!

 

«Две англичанки» Трюффо.

Этот раз фильм лег на душу легко, я начинаю понимать, что в нем происходит.

 

«Летят журавли» Калатозова.

Нельзя не любить.

Дай-то бог, этот фильм станет точкой, когда окончательно вернусь к родному кино.

Самойлова играет огромность чувств – и бросается в глаза, как они неопределенны.

А ведь Моро, та знает, что она переживает.

Татьяне важны не детали чувства, а его огромность.

Тоже интересно.

Собственно, так играют все русские актрисы, за приятным исключением Демидовой и Тереховой.

 

Но как же рисунок роли?

Огромное «нутро», но без очертаний роли.

Но режиссер хорошо вписал этот порыв в исторический контекст.

И получилось серьезно!

Обычно тема войны выступает оправданием слабости фильма, а этот фильм – на высоте темы.

 

«Форель» Лоузи.

Почему героиня Юппер добивается процветания?

Почему, проходя такие кошмары, она вырастает в них, тогда как другие в них тонут?

Что говорит Лоузи?

Эта девушка не опускается до проституции, но заставляет себя уважать.

Сколькие на ее месте кончили б на дне общества!

Нынче я в периоде обожания Ольбрыхского.

Даже Смоктуновский, даже мой любимый Кеша, - и тот, чудится, отступил.

И все же в этом фильме он уступает Изабель.

Дело в режиссуре? Не только.

Ей не хочется любви, ему тоже. Она оба поняли это, так что ничто не помешало им спокойно уснуть.

 

Гарбо, Витти, Жирардо, Моро, Дарие, Мишель Морган – все мне нравились в разное время, ​​ - но остались только Гарбо и Моро, а других помню мало.

На их фоне приятно появление Юппер: она продолжает всех, оставаясь неотразимой.

 

Дали.

«Андалузский пес».

Андрогина переезжает машина – и это возбуждает смотрящего из окна.

Господи, как это похоже на мою жизнь!

Местный ​​ истринский сброд часами орет под окнами – и злит нас.

Мы все раздавлены этой безликой, серой массой.

 

​​ «Этот темный объект желания» Бунюэля.

Мужик с мешком – лейтмотив! Это смешно.

Такой мешок несет и персонаж Рея.

Потом слуга говорит, что для него женщины – только мешки с го-ном.

В финале фильма – мешок с бельем.

 

Юмор очень мягкий, ​​ режиссер ​​ как бы невзначай ​​ утверждает, что мы наследуем ужас.

Бунюэль предстает то смешливым, то яростным стариком, а в конце фильма сбрасывает земную оболочку и уходит в вечность.

Мне почудилось, этот милый старик, так много сделавший для меня, думал, как лучше со мной проститься.

Проститься - этим фильмом!

Персонаж Рея: сочетание находчивости (лестница!) и доверчивости.

​​ 

Он доверяет своему желанию любви.

Так Бунюэль тонко прямолинеен. Не стоило б ему нанять оператора более высокого класса?

Откуда это ощущение, что камера совсем не думает, но думает только режиссер?

 

ФАССБИНДЕР

 

«Китайская рулетка».

Карстен и Карина.

Фильм о чудовищности и ложной тяжеловесности нашего существования.

Даже ​​ Маша Мерил понравилась.

Реж ​​ снимает опустошенность и остановку.

 

Все только выглядывают из своих душ, как из бездн, все не понимают, что с ними происходит, зато уж режиссер создает удивительную симфонию жизни.

Раньше краски казались нарочитыми, утрированными, а теперь поражаюсь их скромности.

А все-таки это не кино, а великолепный театр, театр в кино, театр, приглашенный в кино, но победивший кино на его территории.

 

Более всех притягивает Карстен. Потом я больше ее не встречал: так редко она появлялась у других режиссеров.

В отличие от настоящей звезды Вернера: Шигуллы.

В игре Ханны ясно видна славянская теплота.

Поразительно, что именнго это так сильно привлекало Фассбиндера!

 

«Год тринадцати лун».

В иных фильмах он сознательно добивается моего ужаса и отвращения.

И что?

Такие фильмы особенно помню и люблю, хоть говорит о гомике. Но персонаж стал травеститом от ужаса жизни, а не по прихоти.

 

Тарковский.

Цензура хоть и с трудом, но пропускала его фильмы, потому что их ужас социально невнятен.

Это ужас бытия, преодолеваемый в созерцании и любви.

Все ​​ фильмы Тарковского возвращаются в меня, я думаю о них непрерывно, хоть когда-то увлечения западными режиссерами чуть не сбило с панталыку.

 

Опять Юппер: уже в «Бовари» Шаброля.

Опять на первом месте идеи Шаброля, но идеи, идущие не от кино.

Он неизменно холодноват и склонен к теориям.

На таком фоне, как ни странно, игра Изабель играет всеми красками.

Женщина пробуждается в ее героине после рождения ребенка.

А до этого Бовари дремлет.

Во всем творчестве Шаброля чувствуется установка на физиологизм.

Поэтому фильм чудовищно страшен.

Как только может быть страшна жизнь.

Как только может быть страшна физиология.

 

Как Бовари умирает!

Очень похоже на мою мать.

Идея: все застыли в своих социальных рамках, - это убивает Бовари.

Думаю, это трагедия слабой, но чувствительной души: она мучается холодом мира, но неспособна ничего ему противопоставить.

Наоборот, своей смертью Бовари еще пуще утверждает пошлость в своих правах.

 

Убивает среда – и Шаброль это показывает.

Шаброль идет вслед за Флобером, старается приблизиться к нему.

Но в фильме и духу нет стихии текста!

Это не красота, не тонкость ​​ французского искусства, но ужас человеческих отношений.

И не французских, а вообще человеческих.

Что в его фильмах французского? Да ничего.

Напрашивается сравнение.

 

Американский актер ​​ Джек Николсон часто играет падение, но при этом он доводит ужас до вселенского!

Укрупняется масштаб ужаса.

Страсть поднимается до шекспировской.

 

Ужас героини Юппер ​​ – маленький, женский, ​​ это ужас городка, где все обречены друг на друга.

Как и в «Форели», Юппер поражает необычностью красок.

Эта слабая женщина бросает вызов Судьбе!

В «Форели» не было протеста, но его здесь и нет: Юппер показывает, как он пробуждается.

Ее Бовари жизнь не дает раскрыться.

Часто в душе человека есть чувства, которые он вынужден похоронить под напором обстоятельств.

И что? Для мира это банально.

 

Но мне-то важно, ​​ что Шаброль сделал не проходной детективчик, вроде «Курицы в соусе», а такой вот шедевр.

Шедевр – это когда много сказано о мире, выражена его суть.

 

25 «Приближение» Рехвиашвили.

 

Годар: Errare cinematographicum est.

Кинематографу свойственно ошибаться.

Его фильмы, как и фильмы других режиссеров «Новой Волны», складываются в кинороманы.

Прекрасные «сериалы»! ​​ 

 

«Ночь и туман» Рене.

Разве не поразительно понять, что фильм видел еще где-то в 1976?

Или показалось?

Весь фильм – взрыв и крик.

Такой фильм и должен быть коротким.

 

«Мюриэль».

Еще раз увидеть Сейриг!

Поэзия потрясений.

Фильм, чудится, только что вырвался из хроникальности, он на твоих глазах становится художественным.

Фильмы Рене ​​ могут показаться закрытыми для восприятия: их трудно отделить от жизни, трудно оценить их художественность, - но моя память, мое воображение всегда ждут, чтоб ​​ войти в эти двери, ​​ войти в его фильмы.

Помню, от первого просмотра «Мюриэль» только и осталось, что Сейриг.

Вроде, ничего и не понял, зато всем озадачился.

 

28  ​​ ​​​​ Хандке, «Ложное движение».

Гениален не его текст, но страна, в которой такой текст возможен и реализуется в столь замечательном фильме. ​​ 

Тут Вендерс очень близок если не к самой гениальности, ​​ то к дуновению, к ​​ свежести гениальности.

 

«Wilchelm zerschmettert mit der Faust die Fensterscheibe. Вильгельм разбивает кулаком оконное стекло».

 

Вот он ужасно кричит Todesschrei и приседает hockt. Его крик слышен на площади, но молодая женщина, проходя, видимо, принимает это за ухаживание: «коротко», ненадолго оборачивается и улыбается die Frau dreht sich im Gehen kurz um und laechelt amuesiert.

 

Чтобы понимать современную литературу, надо взглянуть на нее ​​ из будущего: из двухсот лет наперед. ​​ 

 

Июнь

 

«Три цвета» Кисловского.

 

«Утомленное солнце» Михалкова.

Сама идея – вернуть советское, переполнить его гуманизмом – ложна: таких фильмов – пруд пруди.

 

«Барышников на Бродвее». ​​ Фильм о Барышникове и Лизе Минелли.

6 «Бабушка» Микки Геридзе. 1929.

 

7 ДР Лавровой. Ей 56

 

Ей посвящен стих «Ты меня на рассвете разбудишь» из рок-оперы Алексея Рыбникова «Юнона и Авось»

 

Ты меня на рассвете разбудишь,

проводить необутая выйдешь.

Ты меня никогда не забудешь.

Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,

я подумаю: «Боже всевышний!

Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,

это Адмиралтейство и Биржу

я уже никогда не забуду

и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра

безнадежные карие вишни.

Возвращаться — плохая примета.

Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся

мы вторично, согласно Гафизу,

мы, конечно, с тобой разминемся.

Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным

наше непониманье с тобою

перед будущим непониманьем

двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью

пара фраз, залетевших отсюда:

«Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

 

12  ​​​​ С Неверовым говорили о «Репетиции оркестра».

Его сразило, что женщина, отдаваясь, ест пирожок!

И отдается она во время репетиции под фортепьяно. Меня сражает общий мистический тон фильма, т.е. то, что стоит за внешне непритязательным повествованием.

Как ​​ музыканты не чувствуют, что мир висит на волоске, что стена репетиционного зала вот-вот рухнет?

 

20 ​​ Еще раз «Дом на Трубной» Барнета. 1928.

Наизусть заучиваю, что ли?

Обаяние и ясная тревога: это странное сочетание делает фильм неотразимым.

Я пошел на бесплатный сеанс: специально для пенсионеров и неимущих.

Но почему такой фильм не показать за деньги?

Дирекция не уверена, что найдутся желающие его смотреть за деньги. \

 

26  ​​​​ «Baby Doll» Казана по ТВ. Подарок. Такой Уильямс. Добротное и пронзительное сразу.

 

Как ​​ Элиа ​​ Казан хорошо рассказывал о себе!

Этот грек предстал выжившим греческим богом.

Мы с Лилей смотрели, затаив дыхание.

Его жизнь огромна, как вселенная.

 

Июль ​​ 

 

3  ​​​​ «Весна» Кауфмана. Чудо! 1929.

 

10 Новый Иерусалим.

 

13 «Глубокие воды» Девилля.

Нет своего яркого стиля, но нет и грубости. Что это за искусство?

Все доверено прекрасным артистам.

 

«Бабушка» Микаберидзе. 1929.

Сейчас быть снятым – это способ зарабатывать деньги, так что кино оставило поле битвы рекламе ​​ и новостям.

 

«Весной» Кауфмана.

 

Тулин. Ясный ужас в «Шопотах и криках».

 

«Война закончена»: актриса поразительно легка.

14 Жан Маре и Мишель Морган по ТВ. Очень сердечно. Жан в своей лавке.

Эльдар Рязанов продолжает свою работу просвещения. И в его фильмах есть что-то домашнее, и в его передачах.

 

15 Чарльз Рей на ТВ. Еще кусочек американской культуры. Концептуальное фото.

 

17 «Страх в городе». Плохонький детектив с Бельмондо.

Его образ насквозь телевизионный.

Его эпоха уходит, но он сам покидает эпоху достойно: уходит в театр. Там он навсегда органичен.

 

Рене. ​​ 

Даже «Ставиский» – фиаско не его, а фильма.

Кризис ​​ поэтики Рене.

 

«Америка» Казана.

Когда такой авангардист нагоняет традиций, это не запоминается. Детство предстает утомительным, затянувшимся кошмаром. Отдельные куски – прекрасны.

 

Вульф о Монтане.

«Серебряный шар» предполагает рассказать о многих актерах.

Его отношения с Симон Синьоре предстают трагичными.

Но Вульфу почему-то приятно думать, что он – хороший, безобидный дядечка.

 

20 Fashion File. Демонстрация мод.

Этого много. Моду обожаю.

Но почему не обожать моду среди других людей?

Почему призвание ставлю выше всего?

Именно из-за моей отчужденности ​​ меня считают похотливым.

 

Лагерфельд впечатляет больше других, хоть он, кажется, только руководит, только выдает концепцию, но ничего не создает.

 

27 Денев и Трентиньян в «Акте агрессии». 1975.

Даже посредственный фильм мил, когда он – французский.

 

Настасья Кински в «Униженных и оскорбленных» - проходной фильм, не больше.

 

Ух, какой Зюдов в «Степном волке» по Гессе!

 

Август

 

2 Пикколи и Николсон. Все дни думаю об особенностях игры этих актеров. Николсон зримо побеждает себя, свой земной образ в каждой роли, а у Пикколи невиданная легкость.

 

Еще раз «Нож в воде» Полянского.

Он находит равновесие и интригу в довольно простой истории, делает ее интересной.

 

4 Ив Монтан в «Питоне – 357».

Тяжеловесно, но Бельмондо вносит привкус комедии.

Скучно! Жаль, что Ив опускается до «простого» парня.

 

«Королева Марго» Шеро. Аджани в главной роли.

Боже, но почему такие нагромождения в столь хорошем фильме?

Черт ногу сломит.

Перегруженность действием.

Реж ​​ слишком уж хочет поспеть за временем, за сутолокой событий - это слишком бросается в глаза.

Хоть он – мастер, каких мало.

 

8 «Кот» Деферра.

Два бесконечно милых старика.

Разве не ценно, что оба играют себя?

Оба старые и ясно играют свою смерть.

 

И «Кота», и «Любить – это важно» (с ​​ Клаусом Кински) ​​ показали по ТВ.

Теперь особенно трудно выбираться в кинотеатр: все можно видеть и дома, - а в Истре кинотеатр закрыли.

Такое вот вхождение в телекультуру.

 

«Любить» уже не вызвал горячих слез, как раньше.

Боже, дай мне остыть, дай примениться к этому миру!

Мне показалось, вместе со мной фильм смотрел Достоевский – и всё что-то морщился.

 

9 Пронзительный Феррери в «Плоти».

 

После Елисейских полей – Истра!

«Le mauvais sang». «Плохая кровь». Кара.

Кстати, это цитата из Рембо.

 

10 «La nave va. Корабль плывет».

И Феллини, и Карра – все по ТВ.

Конечно, я все смотрю не первый раз, но эти фильмы достойны быть заученными наизусть.

Сейчас ​​ еще смотрю эти фильмы, но скоро перестану ​​ ими восхищаться. Неужели и я постарею? Да.

 

Читаю в Иностранке: British Cinema. Английское кино. 1990.

О Гринвее даже не упоминается.

 

«Le mauvais sang» видели все сотрудники музея Новый Иерусалим; все согласны, что фильм – шедевр.

 

Полнота проживания чувства в «Головокружении» Хичкока.

В «Ребекке» ​​ героиня задыхается не только в дыму, но и в воспоминаниях.

 

Дирк Богарт.

В «Закате богов» скромен: уходит на второй план, чтоб оттенить других.

Взмахи рук в «Портье».

В «Отчаянии» изящен на всю катушку.

Только подчеркивает некинематографичность Набокова.

 

11 В полночь: «Нож в воде» Поланского. ​​ 

 

По телику крутят знаменитые фильмы:

«Вероника Фосс» Фасбиндера,

 

«Корабль» Феллини,

 

«Крылья желания» Вендерса.

 

Впечатление, что каждый может попробовать себя на ТВ – и толпы популяризаторов рассказывают, о чем угодно. ​​ 

 

13  ​​​​ Было проблемой увидеть фильм, а теперь они стали очень похожими друг на друга.

Чувствуешь дыхание этой огромной индустрии, и уж не хочется входить в это поганое болото.

 

Годар.

«Пьеро» - более концепция. Завершенность ужаса.

«Презрение» - дух гениального новичка. Потом приходит время фильмов-симфоний.

 

15  ​​ ​​​​ «Любовь Свана» Шлендорфа. ​​ 

Какой Пруст!

Пруст куда тоньше, чем это прямолинейное воплощение.

Но зато о Прусте имеет представление широкая публика. Сам Пруст очень любил – так мне кажется – запутанность. Фильм ​​ кажется очень холодным.

Кажется, Мути слишком застилизована.

Режиссеру важнее общая атмосфера похоти.

Но почему?

 

18 Влади хорошо говорит о перестройке.

Я-то знаю, что она была звездой, но для нашей толпы эти ламентации жены Высоцкого не очень интересны.

Слишком тяжела жизнь, чтоб кто-то вслушивался в проблемы богатых.

 

20  ​​ ​​​​ ФЕРРЕРИ

 

Смотрели в ночи «Плоть»  ​​​​ Марко Феррери.

 

«Женщина – обезьяна». 1964.

 

«Свадебный марш». 1966.

 

«Дилинджер мёртв». 1969.

Наибольшее впечатление оставил ​​ этот фильм.

Пикколи до того неотразим, что ужас жизни совершенно преображается. Поразительно, как он изящен.

Феррери умён, а Пикколи гениален.  ​​​​ Такое сочетание заставляет помнить фильм.

Реальный Дилинджер убит 22 июня 1934 года, когда гангстер выходил из кинотеатра. ​​ 

Фильм поражает изяществом.

 

В какой-то момент понимаешь, что изящен-то – Ужас!

Радостный, святящий Персонаж Пикколи убивает играючи свою жену.

Так в «Золотом веке» Бунюэля один мальчик пристреливает другого. ​​ 

Почему из всех фильмов убеждает самый «ужасный»: «Дилинджер»?

Всю жизнь вспоминается именно он, а не другие?

«Семя человеческое» 1969.

В своих фильмах Феррери то раздражает зрителя, чуть не набрасывается на него, а то равнодушно отворачивается.

Тут чувствуется презрение художника к толпе, но презрение отнюдь не художественное.

 

«Большая жратва». ​​ «La Grande Abbuffada». 1973.

Первый раз смотрел в апреле 1986.

Помню эту подмосковную весну.

В тесной комнатушке набилось полно людей. Все сидели, затаив дыхание: предстояло таинство.

Жена обладателя видика унесла ребенка к соседке на всякий случай: чтобы не пищал.

Качество было ужасным.

Теперь, через 17 лет, уже непонятно, как можно смотреть фильмы столь плохо записанные.

И что?

Я смотрел с восхищением!

 

Мог тогда предполагать, что очень скоро придет свобода и такие фильмы станут показываться по нашему ТВ?

Конечно, нет.

Как хороша пародия на лебединую песнь, выполненная Пикколи! И Тоньяцци, и Мастрояни, и Пикколи чудесно, с юмором играют.

 

Мастрояни умирает в машине, Тоньяцци мирно, как голубь, замирает, обожравшись тортом.

Какой близкий юмор! Он не только «черный»: в нем есть и философия.

Мастера импровизируют.

В этих кошмарах что-то завораживающее, совсем нетривиальное.

Как ни странно, этот фильм много рассказал о моей жизни в Луге: о кошмарах, связанных с го-ном. Когда туалет прорвало - ​​ и все вот-вот уплывут в волнах говна!

Это моя Луга и моя жизнь в коммуналке.

 

Но Пикколи и Мастрояни играют выше всяких похвал, так что повествование ​​ легко удерживается на уровне искусства.

Другое дело, что искусство столь обнажённо говорит об ужасе, царящём в человеческих отношениях.

Мало фильмов, которые б так угадывали меня так много. Фильм дотационный: снят на деньги, что выделяет правительство Франции ​​ всяк год (средства на фильмы для иностранных режиссёров).

​​ 

От ​​ каждого проданного в кинотеатре билета что-то 11 процентов отчисляется на киноиндустрию.

 

«Плоть».

Тут нет событий, как в «Большой жратве»: концепция раздавила повествование.

Фильм видел в Париже в 1991, но его схематичность так и не дала его полюбить. Как забавно смотреть фильм вечером на Елисейских Полях!

 

Я был со знакомой, считавшей себя художницей и мирно проспавшей весь сеанс. Она просто устала, но мне фильм на французском очень понравился. ​​ 

Он был слишком прямым, словно б возвещавшим своей прямотой о кризисе кино.

Да! Это был 1991 год.

С этого года кино начинает бурно меняться, все призы берут азиатские режиссеры – и мне скучно в этом азиатско-американском мельтешении. ​​ 

 

18 ​​ ФЁДОР ТЮТЧЕВ

 

18 АВГУСТА 1865 ГОДА

 

Ночное небо так угрюмо,

Заволокло со всех сторон.

То не угроза и не дума,

То вялый, безотрадный сон.

Одни зарницы огневые,

Воспламеняясь чередой,

Как демоны глухонемые,

Ведут беседу меж собой.

Как по условленному знаку,

Вдруг неба вспыхнет полоса,

И быстро выступят из мраку

Поля и дальние леса.

И вот опять всё потемнело,

Всё стихло в чуткой темноте –

Как бы таинственное дело

Решалось там – на высоте.

 

20  ​​​​ ИЗ ЧАСТНОЙ ПЕРЕПИСКИ

 

8 (21) АВГУСТА 1911 ГОДА

 

ЛЕОНИД АНДРЕЕВ - НАДЕЖДЕ ЧУКМАЛДИНОЙ

(Ваммельсу)

 

Ах, Надечка, — какая вышла прискорбная чепуха. Я именно хотел по душам поговорить с тобой, так, как в письмах нельзя. Так сказать, не письмом, а губами. Переписка наша всегда по воле судьбы будет официальна, а разговор — нет, ты сама знаешь. И сейчас я пишу сравнительно свободно только потому, что сейчас во всем огромном доме моем — я один. Ты чувствуешь это и ты можешь понять, какая вышла трагическая чепуха?

Понимаешь: мы все, семья, живем в шхерах, за Гельсингфорсом, а дома, в Райволе, ремонт. И вот как раз на эти несколько дней я один (мамы не считаю) приехал домой в Райвола. Понимаешь? А завтра еду в шхеры и дома будет пусто до 15 сентября, когда вернемся все. Понимаешь: если бы ты приехала в эти дни, мы были бы одни и говорили бы сто верст и так душевно, как ангелы на небеси.

Ну и судьба. Я так обозлился, когда получил последнее твое письмо, что готов был кусаться. Теперь дело пропащее. Конечно, в сентябре мы можем свидеться в Петер(бурге) или здесь, но это будет, дитя мое, — полуофициозно, муторно и помпезно.

Даже и писать не хочется, как подумаю, что вместо этой старой расхлябанной машинки, на которой я стучу с ненавистью, — могла бы находиться ты.

Если хочешь писать мне не все, то пиши по-прежнему прямо на мое имя; если же все — то по адресу: Петербург, Поварской пер. 10, Николаю Никол(аевичу) Михайлову, для Л. Н. А.

Ах, Надечка.

Твой Л.

Адрес: Заказное. Москва. Пречистенка, д. 38, кв. 1.

Надежде Александровне Чукмалдиной.

 

Надежда Антонова (Чукмалдина)— любовь студенческих лет.

Вилла «Аванс» в Ваммельсуу, где Андреев поселился в 1908 году.

«Значение этой любви для меня громадно. Она единственный смысл моей жизни», – писал литератор в дневнике. Даже женившись на другой, Андреев отправлял Надежде послания, полные любви и нежности.

 

20  ​​​​ ИЗ ЧАСТНОЙ ПЕРЕПИСКИ

20 АВГУСТА 1966 ГОДА

ИРИНА ОДОЕВЦЕВА - В.Ф.МАРКОВУ

Об Ахматовой я сначала не хотела писать, так как она гнусно поступила по отношению к Жоржу в "Воздушных путях", выставив его каким-то вралем, хвастающимся своей вымышленной близостью с Гумилевым и с ней. Оскорбилась же она тем, что Жорж в "Петербургских зимах" ее недостаточно превознес и даже посмел помянуть о поданной ей прохожим копейке — по рассказу Ольги Судейкиной. Но раз она умерла — то какие могут быть с нею счеты?

 

21 ​​ ДР: ВЯЧ. ВС. ИВАНОВ

Вячесла́в Все́володович Ива́нов (имя обычно сокращается как Вяч. Вс. Иванов)

Родился ​​ 21 августа 1929, Москва.

Советский и российский лингвист, переводчик, семиотик и антрополог.

 

Alexander Genis

 

КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ ВЯЧ. ВС. ИВАНОВА

Сперва мне посчастливилось встречаться с Вяч. Вс. на разных конференциях, где он читал доклады на отнюдь не схожие темы, перемежая их воспоминаниями. Но самое захватывающее происходило в кулуарах, где Иванова легко было принять за ученого кудесника, мне даже виделся колпак звездочета. Он азартно делился фантастическими гипотезами, от которых глаза у нас делались квадратными. Однажды Вяч. Вс. объяснил, что каждый, если я правильно его понял, живет внутри индивидуальной темпоральной капсулы.

— Поэтому, — сказал он, — когда вы, еще не снимая трубку, знаете, кто звонит, это значит, что вы опережаете звонящего и путешествуете по времени.

​​ Слушая такое, я тихо млел, ибо Иванов возвращал сухой и строгой науке волшебное — первобытное — очарование. Весь он был воплощением моей детской мечты, которую я извлек из книги с картинками: «Хочу все знать». Вяч. Вс. действительно знал все, и демонстрация этого информационного всемогущества производила сногсшибательное действие. Шкловский говорил, что у него два мозга, у Иванова, наверное, их было четыре. Пренебрегая традиционными распрями физиков и лириков, он владел суммой знаний как новый Фома Аквинский.

​​ Отдельная тема - языки. ​​ Одним летним днем на кампусе в Вермонте мне довелось присутствовать при беседе двух друзей.

​​ — Я могу запомнить в день шесть новых иностранных слов, — сказал Ефим Григорьевич Эткинд.

​​ — А я — триста, — чуть ли не извиняясь, ответил Вяч. Вс.

​​ Мне так и не удалось узнать, сколько же языков знал Иванов. Каждый раз, когда я задавал этот вопрос, он углублялся в тонкие различия между языком и диалектом. Но однажды, пригласив чету Ивановых к себе на щи, я дорвался до подробностей.

​​ – Вы говорите на языке айнов? – начал я для разгона.

​​ - А как же! Мне пришлось изучить его по восковым валикам, записанным в начале ХХ века на Сахалине. Даже побеседовал со старухой на Хоккайдо, она разрыдалась от счастья, услышав родную речь.

​​ – А эскимосы? – не отставал я.

​​ – Гренландские или с Аляски? Наречия сильно разнятся, но письменность одна на всех.

​​ – И вы умеете ее читать?

​​ – Конечно, хотя пока на ней написано лишь четыре романа. Три плохих, а один ничего.

P.S. ​​ Жюри Букеровской премии. Лондон, 1993

 

22 Вечером смотрим «Двенадцать стульев» с Мироновым и Папаниным.

Сначала видишь в фильме что-то гоголевское, но потом жалкая буффонада заслоняет все.

Сами артисты словно б не чувствуют растущую неестественность картины.

 

24  ​​ ​​ ​​​​ Мак Дауэлл в фильме Энрико «Восточный ветер».

В другом фильме ​​ Энрико ​​ «Во имя всех своих» ​​ - Майкл Йорк. ​​ 

 

31 Французский Культурный Центр:

«Влюбленная» Дуайона;

«Детектив»

и «Новая волна» Годара.

Пять часов смотреть фильмы! Все то же, что и в юности: одержимость искусством. Поразительно только, что именно Франция поддерживает эту одержимость, эту любовь.

 

Сентябрь

 

1  ​​ ​​​​ Книга Тарковского «Le temps scellé. Запечатленное время».

Спасибо Франции: можно читать и такое.

 

«Зеркало» Тарковского. Поле гречки колышется под ветром; герои Тереховой и Солоницына не встретятся никогда.

Воссозданный дом детства Андрея.

 

Даты ​​ его жизни: 4 апреля 1932, Заврай Ивановской обл. – Париж, 29 декабря 1986.

 

3 ​​ Кабельное ТВ в Москве. А тут?

 

5  ​​​​ Книга Годара. Он чудесен, когда предстает огромным куском искусства. Эту встречу забыть нельзя. ​​ 

Фраза Годара о «Пьеро»: «Фильм не о вещах, но о том, что между них».

 

«Новая волна», это течение в кино,  ​​​​ росла и развивалась вместе со мной – и теперь я нагнал своего знаменитого современника.

Главное в течении – многоголосие.

 

7  ​​​​ Шедевр Пиала: «Под солнцем Сатаны». ​​ По Бернаносу.

Депардьё и Сандрин Боннер.

Пиала необычайно тонок.

Фильм ухватывает момент, когда прежнее понимание кино вот-вот уйдет! Переломный момент всего мирового киноискусства.

Поднять столь сложную литературу - в кино!

Такому мастеру никогда не простишь плохонький фильм «Полиция».

 

«Месье Клейн» Лоузи. ​​ Прекрасный фильм.

Герой Делона затыкан и похотлив. Делон и Моро. Какой фильм по телику!

 

«Спящий» Вуди. Это больше похоже на кино будущего.

 

9 Наше ТВ скоренько создало миф своей Монро. Эта сексуальность устраивает власти, ибо не противоречит русскому менталитету и – обвиняет «империалистов».

 

Marceille ​​ Martin. Le langage cinématographique.

Язык кино. Paris, 1992.

Попытка серьезного учебника.

 

14 «Ван Гог» Пиала.

И опять – правдоподобность атмосферы!

Фильм растянут так умно, что создается непрерывность действия: жизнь Ван Гога словно б воссоздана до последних деталей.

Что же в художнике выталкивает его из общества?

 

Артур Пенн – единственный из больших американских режиссеров, кто разворачивает ужас, раскрывает его во всех подробностях.

В «Бонни» ужас помягче, а в «Миссури» более открытый.

Моро в «Луизе» ​​ была для меня первой, ​​ кто  ​​​​ талантливо сыграла «нормальную» любовь.

Проживание любви на экране дало такую полноту, что стало образцом.  ​​​​ 

 

Фильмы Мелвиля идеально подходят для ТВ: холодный, надуманный пафос.

 

19 Сколько дали французские книги о кино! Они помогли о кино думать.

Но акценты – совсем не русские.  ​​​​ Даже не общечеловеческие, а именно только французские.

 

Как не понравилось, что французском актерском кинословаре нет Солоницына. Дни рождений почему-то не обозначены, только годы. Дикий народ, непросвещенный, хоть и европейский!

 

Поразительный образ детства: Голубкина в «Гусарской балладе».

Этакий мальчик-девочка.

Она играет юношу идеально – это и потрясает.

Потом видел ее, уже постаревшей, и – не узнавал.

 

20 «Шляпник» Шаброля.

Опять добротность придает вес кошмарам.

 

С триумфом шествует по России мексиканский сериал «Дикая роза».

 

22 ​​ «Чтица» Девиля.

Миу-Миу чудесна. Она читает неприличный кусок – и вдруг приходит в ужас, понимая, что и тут для нее есть свои пределы.

Проводит роль ясно и чисто – и тем раздвигает ограниченность фильма.

Помню, в Reichshoffen’е предпочел этому фильму «Сад наслаждений» Сакуры.

 

Почему город пуст? Миу пересекает его, как ангел.

В этом фильме, кажется, вижу пути моей прозы.

Как поражает, что она читает во время полового акта!

Это же мой «Дон Жуан»!

 

«Ивана Чонкина» ​​ снимают в Лондоне на немецкие деньги! Так Войнович становится актуальным.

Сто лет кино.

 

24  ​​ ​​ ​​​​ Еще раз – «Последнее метро». Как Трюффо создает этот трепет любви? Всё отступает перед этой естественной мощью чувства.

 

26  ​​ ​​ ​​ ​​​​ «Фаренгейт» Трюффо и «Последнее танго в Париже» - на НТВ эту неделю.

 

30  ​​ ​​ ​​​​ Посмотрел «Чтицу» Девилля - и очень взволнован.

Так мог бы работать и я.

Но как тонка грань между работой и унижением!

Неужели этого не избежать?

Я все же верю, что моя асоциальность - литературного смысла. Мне ничего не остается, как верить в свою одаренность.

​​ 

«Страдания юного Торлеса», первый фильм Шлендорфа в «Музее Кино».

Роман воспитания.

Полторы тыщи рублей за билет (чуть больше полдоллара).

Октябрь

 

1 «Il ultimo tango a Parigi. Последнее танго в Париже» ​​ с Брандо.

Даже не верится, что такой увалень Бертолуччи ​​ мог ставить столь пронзительные фильмы.

Чей фильм? И европейский, и американский.

 

Брандо огромен. Его ужас и скотство столь художественны, естественны, огромны!

Я постоянно смотрю фильмы, которые меня потрясают. Сколько это будет длиться?

Неужели всю жизнь?

Как жаль, что нельзя просто жить в кино: уйти в него, - а в реальность только выглядывать.

Нет, братец, не отсидишься!

Еще посмотрим, сможешь ли ты прокормить хотя бы себя, не то, что свою семью. Успех китайских фильмов на многих фестивалях.

 

2 Книга Бюаш.

 

5 «Кариатида» Варда и «Фантомы шляпника» Шаброля.

 

10 ​​ «Dear Charity. Дорогая Черити» Фосса.

 

11 «Священная проституция» Фасбиндера.

 

Виталий Вульф о Джуди Гарланд. Трагедия саморазрушения – его тема.

Почему бы не выбрать тему «Торжество искусства»?

Клеман. «Пассажир дождя».

Жалкий фильм, но артисты прекрасные. Такие проходные фильмы попадаются на глаза, и видишь, как много в них хорошего.

 

13 «Дожди в океане» Аристова.

 

17 Еще раз «Соседка». Такой душераздирающий Трюффо.

 

21 В ночи ​​ смотрели «Рокко и его братья».

Первый раз видел этот фильм еще в 1976.

Притягивает внимание Делон.

Прочие не столь интересны.

Впрочем, для самих участников фильма работа значила слишком многое. Жирардо нашла себе мужа: брата героя Делона.

 

Начался фильм в 22.30, а кончился в два ночи. Испытание, а не просмотр!

И этот фильм много сделал для меня.

Кино вытаскивает из ​​ депрессий, ​​ из психологических провалов.

 

«Стреляйте в пианиста!» Трюффо.

 

«Птицы» Хичкока.

Нахлынет сразу туча хороших фильмов по ТВ – и нет сил их пересматривать.

 

22 Вера Васильевна Холодная.

23 «Самурай» Мелвиля. Сверхбанально, но каков Делон!

 

24  ​​ ​​ ​​​​ Умирают Сергей Бондарчук и Шелепин.

Партийный функционер и этот артист и режиссер.

Я не верю, что Бондарчук продажен. Не верю.

Это не Смоктуновский, но просто крепкий актер.

Очень редко, чтоб артиста любили сразу и коллеги, и зрители.

Мир еще оценит его экранизацию «Войны и мира» Толстого.

 

29  ​​ ​​ ​​​​ «Марни» Хичкока.

Скучно.

Как и Солженицын (какое шоу – его выступление в Думе). Как и все ТВ.

 

31 Путешествие.

 

Ноябрь  ​​​​ 

 

3  ​​ ​​​​ Польша: страх видений.

 

Их неожиданная мягкость в Чехии.

 

Нетути, ​​ нетути кино. ​​ 

И счастья – нетути. ​​ 

Только это небо простерлось надо мной.

 

Огромное видение вблизи Будапешта: кони из «Элегии» Хусарика.

 

Бухарест. «Волк» ​​ с Николсоном. Этот образ приятно преследует меня. В реальности вокруг нас есть что-то от этого волка; так что Джек помогает. ​​ 

 

Ужасы моего выживания

 

29  ​​​​ «Создание телекомпании ОРТ, вскоре начавшей вещание на 1 канале».

Откуда эти данные?

Почему их не сообщает сама компания?

 

Декабрь  ​​​​ 

 

1  ​​​​ В вагоне – домой. ​​ Хорошо, хоть не ползком. ​​ Хорошо, что живой. ​​ Экранные чувства.

 

«Вы двое! – говорит Моника Вити в «Ночи» Антониони. – Вы выжали меня как лимон!».

Мастрояни и Жанна Моро.

 

7  ​​​​ Silvana Mangano:

 

Non sono felice ma ho avuto più di quanto meritassi. Ho tutti i difetti che una donna può avere, e anche qualche difetto non tipicamente femminile. Sinceramente invece non credo di poter essere fiera di nessuna qualità.

 

9  ​​​​ Я - ДОМА.

10  ​​ ​​​​ Газета

 

Газетные старости

 

10 декабря 1908 года:

 

Дававшая в Петербурге «вечер красоты» Ольга Десмонд предъявляет к редактору «Пет. Газ.» Худякову иск в 15 тыс. руб. за убытки, причиненные ей, по ее мнению, помещением рисунка в «Пет. Газ.» - под названием: «Чего ждала публика на «вечере красоты» Ольги Десмонд и что увидела». Во второй половине рисунка Десмонд изображена в совершенно закрытом костюме, что и послужило основанием для иска в виду предстоящего турне артистки по России. Десмонд, по словам «Нов. Руси», намерена сама демонстрировать ту художественную наготу, в которой она появилась в зале консерватории.

 

Ольга Десмонд (нем. Olga Desmond, урождённая Olga Antonie Sellin.

2 ноября 1890 (1891?), Ольштын, Королевство Пруссия — 2 августа 1964, Восточный Берлин, ГДР.

Танцовщица, педагог и теоретик танца. Основав «Ассоциацию идеальной культуры», начала организовывать «вечера красоты», на которых выступала в живых картинах в виде ожившей статуи Венеры. В 1907 году выступала в Лондонском павильоне, в 1908 году приехала в Санкт-Петербург, где выступила с единственным «Вечером красоты», впервые представив на русской сцене обнажённую натуру. Из-за разразившегося скандала последующие выступления были запрещены городскими властями.

 

11 Stallone в «Cliffhanger. Скалолазе».

Неинтересно.

И он – совсем беспомощный.

Ходит из кадра в кадр.

 

12 Последний фильм ​​ Бондарчука остается в Италии, потому что снят на итальянские деньги. ​​ 

 

14 До глубокой ночи смотрели «Отпуск в октябре» с Далем.

По «Утиной охоте» Вампилова.

Кроме Даля, разглядишь разве Богатырева.

 

Купченко ​​ в ​​ «Дворянское гнезде» Кончаловского.

Сейчас ее женственность кажется такой прямолинейной!

Многие артисты теряют свою естественность.

А всех лучше – оператор.

 

«Гибель богов» Висконти. ​​ «Cadutto degli dei».

Прежде казался филиппикой против фашизма, а теперь – древнегреческой трагедией.

И здесь психологизм ​​ кажется нарочитым, ​​ хроникальным.

Косит под неореалиста? ​​ 

 

19  ​​​​ Как плох ГДРовский словарь по кино! Ни Даля, ни Мак Дауэла.

Я купил, потому что издано в 1987.

Целые дни его читал, но вот увлечение уходит.

Прежде всего, уходит не содержание словаря, но само современное кино покидает меня.

 

Сейчас у меня период Харриет Андерсон. В голове только

она.

 

20 «Алиса в городах» Вендерса.

Поразительные нотки в интимности. Люди не живут, а – становятся.

 

«Земля дрожит» Висконти. Это поиск, а не концепция. Висконти на распутье – разве это не интересно?

 

22 «Кенотавр», конкурс русского кино, состоится в Лиможе!

Вот и вспомнишь эмаль.

Договорился Янковский. Его «там» знают! ​​ 

 

25  ​​ ​​​​ Рене в кинословаре.

 

В пути с упоением читал Рембо.

 

Опять возвращаюсь к библиотеке Французского Культурного Центра.

 

«О, счастливчик!». Вот уж «с фильмом по жизни».

 

26 «Шёпоты и крики».

Человек – это бездна!

Смотришь этого Бергмана – и кричишь от ужаса.

Правда, кричать – приятно.

 

27 Andrew. Film on the Aura of Art. Princeton. Gold reading.  ​​​​ Андрей. ​​ Фильм ауры искусства. Принстон. Золотое чтение.  ​​ ​​​​ Бесценное чтиво?

 

Мегаломания: Гриффит, Герцог.

 

Образ, тревоживший Феллини: женщина в цирке с хлыстом. Бьет мужчин.

28 «Укол зонтиком» Ури. Все смотрели и все смеялись.

Какой милый идиотизм!

Без тени мрачности.

30 ​​ ДР Бена Джонсона

 

Бенджамин Синклер (Бен) Джонсон Benjamin Sinclair «Ben» Johnson.

Родился 30 декабря 1961, Фалмут, Ямайка.

Канадский легкоатлет (бег), дисквалифицированный за применение запрещённых препаратов.

 

В 1976 году эмигрировал из Ямайки в Канаду.

Бронзовый призёр Олимпийских игр 1984 года — бег на 100 м, эстафета 4×100 м.

С 1985 года стал мировым лидером в беге на 100 м, потеснив Карла Льюиса.

В 1987 году победил на чемпионате мира с мировым рекордом — 9,83.

24 сентября 1988 года на Олимпийских играх выиграл финальный забег, превысив мировой рекорд — 9,79; через 3 дня был дисквалифицирован за применение анаболического стероида станозолола.

 

В 1989 году во время судебного разбирательства признал, что употреблял допинг с 1981 года; был лишён титула чемпиона мира, а его мировые рекорды (100 м и 60 м в зале) были аннулированы.

В 1991 году после дисквалификации вернулся в большой спорт.

В 1993 году вновь был дисквалифицирован — пожизненно.

 

31 «В джазе только девушки» Уайльдера.

Довольно безобидно, хоть все персонажи – монстры.

Как еще в школе поразила его «Квартира»!

 

Мой сон: я в тюрьме. Где моя книга? ​​ Не Библия, но именно моя книга, на которую я молился. ​​ 

Куда я ее потерял?

Я кричу:

- Больше никогда не принесу в тюрьму книг!

Мои сокамерники молчат.

Я даже не могу увидеть их лиц.

Откуда это?

Я был «на губе», меня сажали в Таллине.