-80-

 

Музыкальный дневник

 

 

1998

 

 

Важное:

Георгий Васильевич Свиридов

Блок: ​​ Аттис

Уланова

Нина ​​ Дорлеак

Слепухин

Шнитке

Мессиан

Великанова

Мессерер ​​ Асаф ​​ Михайлович

Юноша и Смерть

Мильштейн: ​​ Рахманинов

Людмила Штерн: Бродский

Александр Грин

 

Январь

 

1  ​​ ​​​​ Новогодняя ночь: стандартные песни и жесты. Эпоха междусобойчиков.

Да, все та же жалкая, неумная толпа ярится, дергается без конца.

«Новая» культура активно разрушает контекст старой.

​​ 

«Падает снег» Адамо. ​​ 

Помню, как весь день в детстве мог плакать от этих непонятных, но ласковых слов.

 

Tombe la neige

Падает снег

Tu ne viendras pas ce soir

Ты не придешь сегодня вечером

Tombe la neige

Падает снег

Et mon coeur s'habille de noir

Мое сердце в черном платье

Ce soyeux cortège

Этот шелковый кортеж

Tout en larmes blanches

Весь в белых слезах

L'oiseau sur la branche

Птица на ветке

Pleure le sortilege

Оплакивает чары

 

Разве их обаяние ушло?

Какой образ меня волнует: мальчик весь в слезах празднует встречу с французским языком.

Волнующая, судьбоносная встреча!

 

2  ​​​​ Жажда чистых линий: Нуреев.

Сейчас без слез могу вспоминать Рудольфа.

Вот что я о нем думаю?

Увидь я его в борделе, или ​​ пьяного Высоцкого, или грубого Бродского, - разве не испугался б их в жизни?!

Обкакался бы от страха.

Люди искусства, так сказать.

Люблю их, потому что не знаю.

Потому что не узнаю никогда.

 

4 ​​ Мой голос глубок, настоящий баритон, если я пою одну-две песни.

Но силы кончаются слишком быстро.

Что со мной происходит?

У меня уже нет ощущения, что меня кто-то слышит. ​​ 

Я уже ​​ и сам себя не понимаю и не слышу, хоть и пою.

Но что же со мной?

У меня рвутся слезы, я боюсь сойти с ума.

Пою – и с удивлением вижу, что становлюсь нормальным.

 

«Порги и Бесс» Лавровского. ​​ 

 

5  ​​​​ Киркоров и Пугачева.

Филипп Бедросович и Алла Борисовна.

 

6  ​​​​ Умер ​​ Георгий Васильевич Свиридов.

 

Родился ​​ 3 (16) декабря 1915, Фатеж, Курская губерния.

Русский композитор, пианист.

Ученик Дмитрия Шостаковича.

 

«Его отец был почтовым служащим, а мать - учителем. Его отец, Василий Свиридов, сторонник большевиков в гражданской войне, был убит, когда Георгию было 4 года.

В 1924 году, когда Георгию было 9 лет, семья переехала в Курск. В Курске Георгий Свиридов продолжал учиться в начальной школе, где началось его страстное увлечение книгами.

Постепенно на первое место в кругу его интересов стала выдвигаться музыка.

Там, в начальной школе, Георгий Свиридов учился играть на своём первом музыкальном инструменте, балалайке. Учась подбирать на слух, он демонстрировал такой талант и способность, что был принят в местный ансамбль народных инструментов.

С 1929 по 1932 год он учился в Курской музыкальной школе у Веры Уфимцевой и Мирона Крутянского. По совету последнего переехал в Ленинград в 1932 году, где он занимался по классу фортепиано у Исайе Браудо и классу композиции у Михаила Юдина в Центральном музыкальном техникуме, который он закончил в 1936 году.

С 1936 по 1941 он учился в Ленинградской консерватории у Петра Рязанова и Дмитрия Шостаковича (с 1937 года).

В 1937 году Георгий Свиридов был принят в Союз композиторов СССР.

Мобилизированный в Советские Вооружённые силы в 1941году, несколько дней спустя окончания консерватории, Свиридов был отправлен в военную академию в Уфе, но был комиссован в конце года по состоянию здоровья.

До 1944 года жил в Новосибирске, куда была эвакуирована Ленинградская филармония. Как и другие композиторы, он начинает писать военные песни, из которых самой известной стала, пожалуй, «Песня смелых» на стихи А. Суркова. Кроме того, он писал музыку для спектаклей эвакуированных в Сибирь театров.

 

Свои первые сочинения Свиридов написал ещё в 1935 году - ставший знаменитым цикл лирических романсов на слова Пушкина. Пока он учился в Ленинградской консерватории, с 1936 по 1941, Свиридов экспериментировал с разными жанрами и разными типами композиции.

Он написал Концерт для фортепиано № 1 (1936-1939), Симфонию № 1 и камерную симфонию для струнных (1940).

Стиль Свиридова значительно менялся на ранних этапах его творчества. Его ранние вещи были написаны в стиле классической романтической музыки и были похожи на работы немецких романтиков.

Позже многие сочинения Свиридова писались под влиянием его учителя Дмитрия Шостаковича, но также, например, в Первой партите для фортепиано, заметно внимание композитора к музыкальному языку Пауля Хиндемита.

Начиная с середины 50-х годов, Свиридов обрел свой яркий самобытный стиль, и старался писать произведения, которые носили исключительно русский характер.

Музыка Свиридова долго оставалась малоизвестна на Западе, но в России его работы пользовались грандиозным успехом у критиков и слушателей за их простые, но тонкие по форме лирические мелодии, масштаб, мастерскую инструментовку и ярко выраженный, но оснащенный мировым опытом национальный характер высказывания.

Свиридов продолжал и развивал опыт русских классиков, прежде всего Модеста Мусоргского, обогащая его достижениями XX столетия. Он использует традиции старинного канта, обрядовых попевок, знаменного пения, а в то же время - и современной городской массовой песни».

 

9  ​​​​ Прошли пышные похороны Свиридова.

Видно, что хоронят человека, много сделавшего для России.

Что-то в его музыке нравится.

 

10 Тина Тернер по новому каналу «Культура» (ТКК).

Яростный, огромный крик, - почему это пение?

Почему это так интересно?

 

Или поет какой наш «певец»: соплями обмажет.

 

11 В ночи: «Смерть и девушка» ​​ Пети.

Классика 20 века.

 

Клипы.

Надо смотреть; спасенья нет.

 

12 ​​ Много Ашкенази.

Хорошо.

 

13  ​​​​ «Аида».

 

14  ​​ ​​​​ Песни Вольфа и Штраусса.

Штраусс добился глубокого выражения грусти: она как бы стелется по ветру, растворяется в небе.

Музыка проясняет красоту мира.

​​ 

Снова словесная культура уступает письменной: снова чтение предпочитаю всему. ​​ 

В ​​ звуковом тексте нет музыки.

 

15  ​​​​ Гала-концерт звезд балета в Японии.

 

Долуханова: романсы Чайковского и ​​ Рахманинова.

Ее голос звучал столь часто, что привык его ценить.

Без блеска, но с проникновенной ясностью.

Гедда – тот с блеском, но зато неровно.

 

16  ​​​​ Духовная музыка Брамса.

 

«Волшебный рог мальчика» Малера. ​​ Дискау и Шварцкопф.

 

17  ​​​​ Трио Шостаковича.

 

18 ​​ Пятая симфония  ​​​​ Шостаковича.

Сен Санс и Прокофьев: сонаты для скрипки и клавира.

Что-то варварское и неотразимое в энергии ​​ Прокофьева.

 

20  ​​​​ Радио «Орфей».

«Игрок» Стравинского.

 

Какие-то бешеные ритмы окружают мое существование и диктуют его – и я не могу ​​ ухватить их рационально: тогда бы что-то ​​ об этом написал.

Меня тревожит, что иногда я задыхаюсь. Словно б я только родился и никак не научусь дышать.

Не я меняю ритм моей жизни, но Он – меняет меня.

Иногда это, вроде бы, невыносимо больно, но эта боль в одиночестве уходит подозрительно легко.

Среди же людей я просто растерзан: я отдан на волю их ритмам, они делают со мной, что хотят.

 

21 ​​ Сто лет «Немецкому граммофону».

 

22 ​​ «Золушка» Россини.

Что-то знакомое и успокаивающее в этой музыке, а от политики несет только ужасом.

Но, может, больше писать именно об этой музыке ужаса, раз именно она выводит из себя?

Россини примиряет с жизнью, о политика ​​ заставляет готовиться к смерти.

 

23 ​​ Плисецкая, «Умирающий лебедь».

 

«Жар-птица» Лиепы.

 

Музыка по ТВ «Культура» ТКК.

Баритон Чернов.

 

24  ​​​​ Трио Шостаковича по ТКК.

Мазель, Баренбойм, Ливайн, Аббадо – дирижеры-миллионеры.

 

25  ​​ ​​ ​​​​ Вдруг всплыло, что Раиса Горбачева преследовала Плисецкую – и ей пришлось уехать в Испанию.

Кудряшки Раисы вспоминаю часто: они представительствовали довольно весомо, - и пусть в ее облике было что-то домашнее и смешное, она все же заставляла себя уважать.

А Плисецкая – это Человек Искусства. Тут уж не грех и грохнуться на колени.

 

26  ​​​​ Высоцкому было бы 60. ​​ 

Кажется удивительным, что он прожил свои годы: настолько интенсивной была его жизнь.

Это чудо, что в мире все же нашлись силы, что не дали ему умереть быстрее.

 

Учреждение премии Высоцкого.

 

27  ​​​​ Пятьдесят лет Барышникову.

Спасибо ему за яркую балетную образность.

Я заметил, что часто вспоминаю его танец.

Красота неподвижности – этому учит живопись, - а попробуй, создай красоту движения!

 

1904: начало триумфа «Саломеи». После исполнения Крушельницкой.

 

Я почему-то и на фано стал играть меньше: ​​ именно эта энергия потихоньку уходит.

Такой пустой, холодный мир, но в нем есть – Музыка.

Когда слушаю музыку по радио, чудится, начинаю понимать и музыку моей души.

Во всяком случае, она звучит временами совсем отчетливо.

28  ​​​​ Гедда по РО (=радио «Орфей»).

Вечера у Гурьева сделали этот голос родным. ​​ 

 

Я вижу, как мои любимые образы прорастают в реальность, - и мне хотелось бы снять об этом фильм.

Иду по улице, а образы, как нежные стебли, шевелятся и ласкают.

 

29  ​​​​ Бошнякович играет Дебюсси.

 

«Дама с собачкой» Родиона Щедрина.

 

Саломея – Крушельницкая.

Наверняка бы понравилась.

 

30  ​​​​ Ульяна Лопаткина.

 

Шостакович. ​​ Фортепьянный концерт до минор.

 

Мой период мыслей о Нурееве так и не проходит.

Я все переживаю факты его биографии, как если б они случились со мной.

Странно, что в данном случае я легко прощаю гомосексуальность.

 

«Покрывало Омфалы» Сен-Санса.

 

Еврорадио: Глинка.

 

Пьесы для клавесина Бортнянского.

 

31 ​​ Французский шансон.

 

Февраль

 

1  ​​​​ Бельгийский квартет «Кукен» играет Гайдна.

 

Гергиев о Мариинке.

Целиком его детище, что уж тут говорить.

Вот она, роль личности в истории.

Пожаловался, что театр платит государству слишком большой налог.

У театра слишком маленький бюджет, чиновники не понимают, как это дорого: оперное и балетное искусство.

И еще один вопрос был поставлен замечательно:

- Почему Горчакова должна получать меньше, чем Лейферкус?

Пригласить Сергея стоит столь дорого, что театр не может себе такого позволить!

 

Французский шансон: ​​ Трене, Пиаф, Греко, Дютронк.

Телик стал баловать. Передача «Париж, я тебя люблю».

Ясные, нежные мелодии так уносят душу.

Почему не вошел Брассанс?

В этой компании мог оказаться и Морис Шевалье, чей шарм откровенно поблек.

Так страшно: человек тускнеет в душе, - а ведь еще помнишь, как любил его песни.

 

3 ​​ Вот Гергиев говорит:

- Проснусь – одна счастливая мысль: ​​ Мариинка – на мне.

Примерно такие слова.

И что? Это слушаешь с уважением.

Как сказала Ахматова:

 

Но я предупреждаю вас,

Что я живу в последний раз.

 

Если б это сказал кто-то другой, никто бы и не заметил.

Стань личностью – тогда и чуди!

 

Шостакович. ​​ Фортепьянное трио до минор.

 

Мой музыкальный дневник – это ​​ яркий пример ​​ высокого желания быть причастным к ​​ горнему ​​ миру.

Причастным ​​ к тому, чего в принципе понять не могу.

Не могу, но пытаюсь.

Этой попытке и посвящен дневник, и вся моя жизнь.

 

4 ​​ Оказывается, наш гимн Союза ​​ впервые прозвучал 1 января 1944 года!

Ярчайший пример ангажированности.

 

5  ​​​​ Романсы Римского-Корсакова. Они переполнены чувственностью, хоть и осторожной.

 

Квартет Керубини: Шенберг и Шуман.

Шуман исполняется так редко, а потом, его интимный голос тесно связан с его именем. ​​ В жизни нет таких голосов.

 

Большой и Мариинка гастролируют, как всегда, одновременно.

Бегом – от домашних проблем!

Большой – в Питере, а Мариинка – в Москве. ​​ 

Собственно, именно эти прекрасные труппы –  ​​​​ яркая декорация для нашей темной политической жизни.

 

Призрак «Призрака оперы», этого прекрасного мюзикла, бродит по России. Эпоха мюзикла добралась и до нас.

 

6 ​​ Рихтер играет Шуберта.

 

7 ​​ Квартет Атенеум-Энеско играет квартет Шоссона.

 

8 ​​ Софроницкий играет Скрябина.

 

Радио Орфей РО: ​​ симфонии Малера.

 

Что с Кристиной?

Я словно б услышал ее голос.

 

9 ​​ «Аттис» Шуберта.

Из «Катилины» Блока:

 

«Я говорю о 63-м стихотворении Катулла, озаглавленном «Аттис». Содержание его следующее: Аттис, прекрасный юноша, впал в неистовство от великой ненависти к Венере; он покинул родину, переплыл море и, вступив и священную рощу великой богини Кибелы (Magna Mater) во Фригии, оскопил себя. Тут, почувствовав себя легким, она (поэт сразу начинает говорить об Аттис-женщине, показывая тем, что превращение совершилось просто и мгновенно) подняла белоснежными руками тимпан и, дрожа, созвала жриц богини - оскопленных, как и она, ​​ «галлов» - ​​ сбросить ​​ тупую медлительность и мчаться в божественные рощи.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Достигнув рощ богини, измученные голодом («без Цереры») Аттис и ее спутницы погрузились в ленивый сон. Когда взошло солнце и они проснулись, неистовство прошло.

Аттис вышла на морской берег и стала горько плакать о покинутой отчизне, сокрушаясь о том, что она над собой сделала.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Тогда разгневанная богиня послала двух свирепых львов вернуть Аттис назад. Испуганная львами нежная Аттис вновь обезумела и на всю жизнь осталась прислужницей богини.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Стихотворение Катулла написано древним и редким размером - галлиамбом; это ​​ - размер исступленных оргийных плясок. На русском языке есть перевод Фета, к сожалению, настолько слабый, что я не решаюсь пользоваться им и позволяю себе цитировать несколько стихов по латыни для того, чтобы дать представление о размере, о движении стиха, о том внутреннем звоне, которым проникнут каждый стих.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ 

Super alta vectus Atys celeri rate maria,

Phrygium nemus citato cupide pede tetigit,

Adiit que opaca silvis redimita loca Deae

Stimuiatus ubi furenti rabie, vagus animi,

Devolvit ilia acuta sibi pondera silice.

 

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ В этих пяти строках описано, как Аттис переплыл море и как он оскопил себя. С этой минуты, стих, как сам Аттис, меняется; прерывистость покидает его; из трудного и мужественного он становится более легким, как бы, женственным: Аттис подняла тимпан и созывает жриц богини:

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ 

Itaque ut relicta sensit sibi membra sine viro,

Et jam recente terrae sola sanguine maculans,

Niveis citata cepit manibus leve tympanum,

Tympanum, tubam, Cybelle, tua, mater, initia

Quatiensque terga tauri teneris cava digitis,

Canere haec suis adorta est tremebunda comitibus:

A gite, ite ad alta, Gallae, Cybeles nemora simul, Simul ite.

Dindvmenae dominae vaga Decora...

 

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Далее ​​ стих претерпевает вновь ряд изменений.

Он становится непохожим на латинские стихи, ​​ он как бы растекается ​​ в лирических слезах, свойственных христианской душе: ​​ в том месте, где Аттис оплакивает родину, себя, своих друзей, своих родителей, свою гимназию, свое отрочество, свою возмужалость.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Последние три строки стихотворения показывают, что поэт сам испугался того, что он описал. Катулл взывает: Dea, magna Dea, Cybelle, Didyrai Dea domina, Procul a mea tuus sit furor omnis, hera, domo: Alios age incitatos, alios age rabidos.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Т. е.: ​​ «Великая богиня, да минует меня твое неистовство, своди с ума других, а меня оставь в покое».

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Что такое стихотворение Катулла? Филологи полагают, что поэт вспомнил древний мне о праматери богов. В этом не может быть сомнения, но говорить об этом не стоит, потому что это явствует из самого содержания стихотворения. Кроме того, художники хорошо знают: стихотворения не пишутся по той причине, что поэту захотелось нарисовать историческую и мифологическую картину. Стихотворения, содержание которых может показаться совершенно отвлеченным и не относящимся к эпохе, вызываются к жизни самыми неотвлеченными и самыми злободневными событиями.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ В таком случае, поправляются филологи, это-описание одной из фаз знаменитого и несчастного романа Катулла и Лесбии; может быть, та фаза, когда Лесбия стала открыто развратничать, а Катулл продолжал ее любить со страстью и ревностью, доходящими до ненависти?

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Я не спорю с тем, что это вероятно; но этого тоже мало.

Я думаю, что предметом этого стихотворения была не только личная страсть Катулла, как принято говорить; следует сказать наоборот: личная страсть Катулла, как страсть всякого поэта, была насыщена духом эпохи; ее судьба, ее ритмы, ее размеры, так же, как ритм и размеры стихов поэта, были внушены ему его временем; ибо в поэтическом ощущении мира нет разрыва между личным и общим; чем более чуток поэт, тем неразрывнее ощущает он ​​ «свое» и «не свое»; поэтому, в эпохи бурь и тревог, нежнейшие и интимнейшие стремления души поэта также преисполняются бурей и тревогой.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Катулла никто еще, кажется, не упрекал в нечуткости. Я считаю себя вправе утверждать,  ​​​​ что ​​ Катулл, в числе других римских поэтов (которых, кстати, тогда так же мало читали, как поэтов нынешних), не был таким чурбаном и дубиной, чтобы воспевать какие то покойные римские гражданские и религиозные доблести в угоду меценатам и императорам (как склонны полагать филологи); право, иногда может показаться, что ученых филологов преследует одна забота: во что бы то ни стало, скрыть сущность истории мира, заподозрить всякую связь между явлениями культуры, с тем, чтобы в удобную минуту разорвать эту связь и оставить своих послушных учеников бедными скептиками, которым никогда не увидеть леса за деревьями.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Дело художника - истинного врага такой филологии -восстанавливать связь, расчищать горизонты от той беспорядочной груды ничтожных фактов, которые, как бурелом, загораживают все исторические перспективы.

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ Я верую, что мы не только имеем право, но и обязаны считать поэта связанным с его временем. Нам все равно, в каком именно году Катулл написал  ​​ ​​​​ «Аттиса»; тогда ли, когда заговор Каталины только созревал, или когда он вспыхнул или, когда он только что был подавлен. О том, что это было именно в эти годы, спору нет, потому что Катулл писал именно в эти годы. «Аттис» есть создание жителя Рима, раздираемого гражданской войной. Таково для меня объяснение и размера стихотворения Катулла и даже - его темы».

Такое вот кредо художника.

 

10  ​​​​ Радио ​​ «Орфей» ( РО). ​​ 

 

«Я  ​​​​ обернулся» Циммермана.

 

Бернд Алоис Циммерман.

 

«Ich wandte mich um und sah alles Unrecht das geschah unter der Sonne.  ​​​​ Я  ​​​​ обернулся ​​ и увидел ​​ всю несправедливость, что творится под солнцем». ​​ 

1970, для двух рассказчиков, баса и оркестра.

«Солдаты» - еще интересней.

12 ​​ Башмет, Рихтер, Кремер – вместе.

Кого исполняют, не успел услышать.

Нет, вроде, вспомнил: Второе Трио Шуберта.

 

Богданова-Чеснокова.

 

13  ​​ ​​ ​​​​ РО: Хеллендааль. ​​ 

Нашел вот что: ​​ Pieter Hellendaal (1 April 1721 – 19 April 1799). Светило нидерландской музыки.

 

Первая ​​ и  ​​​​ Третья симфонии Бетховена.

Кто только их ни дирижирует!

Спасибо РО.

 

Сам пою до изнеможения, словно б спасаюсь от ужаса жизни.

Да и не «словно б». ​​ 

«Атис», «Зулейка», «Кто в одиночестве».

 

15 ​​ Дети Шаляпина живы.

 

Квартет Бородина: Вольф, Шуберт,  ​​​​ Прокофьев.

 

Бюссоль играет Шопена.

 

17  ​​ ​​ ​​ ​​​​ Спасибо ТКК: ​​ много Нины Аниашвили.

Что-то семейное в ее балете.

Чудится, уйдет это семейное, нежное – уйдет и балет.

 

Тревога в голосе Ельцина: прежде она не звучала столь ясно.

Важное звучание эпохи.

 

20  ​​ ​​ ​​​​ Стенхаммер.  ​​​​ Wilhelm Stenhammar: Piano Concerto No. 2 Второй концерт.

 

Каллас: арии из Беллини.

 

А «музыка» Истры? Один бибикает без конца, другие разъезжают перед входом в подъезд.

 

24  ​​​​ Клавир «Тристана и Изольды».

Вторая сцена второго действия «О, приди sink, ночь любви».

 

25 ​​ Симфония Турангалил Мессиана.

 

26 ​​ Васильев о балете.

Интересно, но ведь повторяется все, уже сказанное.

Ну, покажите что-нибудь такое, чтобы я удивился.

 

Март

 

1  ​​ ​​ ​​​​ Опять эта первая песня Окуджавы, 1957:

 

Не клонись-ка ты, головушка,

от невзгод и от обид,

мама, белая голубушка,

утро новое горит.

 

Эта песня чудовищно неполна.

Чувство как бы только обозначено, не разработано.  ​​​​ 

И, тем не менее, эта песня в памяти становится молитвой, а потом – намекает на «Записки сумасшедшего» Гоголя.

 

Откуда у меня такие слабости? В прошлом дневнике уже была эта песня.

 

4 ​​ ТКК, «Царская ложа»: Доминго.

На его примере видно, как массовая культура подмывает четкие берега классической музыки.

Да, певец не может себе позволить не играть с этой дешевой культурой: таковы правила и дух времени.

 

6  ​​​​ РО: Чайковский, Скрябин.

 

Все дни – музыка солнца. ​​ Тепло, свет, радость.

 

7  ​​ ​​​​ Из МЕТ:  ​​​​ «Сказки Гофмана» Оффенбаха. ​​ 

Запись 1955-го: 3 декабря.

 

Шнитке.

«Жизнь с идиотом».

Его музыка к фильму ​​ «Мастер и Маргарита» Юрия Кары.

«Экранизация одноимённого романа Михаила Булгакова, снятая в 1994 году, но не увидевшая свет  ​​​​ из-за разногласий режиссёра и продюсеров.

Продюсеры - фирма «ТАМП», владеющей правами на фильм.

Фильм не выпущен в прокат еще и из-за претензий С. С. Шиловского и Д. В. Писарчик, потомков третьей жены Булгакова Е. С. Шиловской, которым принадлежат авторские права на роман (данная точка зрения оспаривается создателями фильма).

Камнем преткновения оказалась длительность фильма, которая в режиссёрской версии составляла 3 часа и 20 минут. По требованию продюсеров она была сокращена до двух часов, ради чего пришлось убрать многие сюжетные линии. Это уже вызвало недовольство актёров».

 

«Парсифаль» в Мариинке.

 

Ансамбль «Дружба».

Он до сих пор есть и будет всегда!

Кто сказал, что он – только «советский»?

Эдита Пьеха поет.

 

Есть мое переживание каждого мгновения - и музыка Моцарта угадывает мое желание радости.

Эта музыка красива и «математична», - да ведь не всегда хочется радоваться.

 

8 ​​ Обычная звуковая бестиальность жизни: стук молотков, крики.

Молоток – главное орудие звукового насилия: и поздно вечером и рано утром.

«Музыка» ​​ заводит: бегаю по природе, - а потом пишу.

 

Рихтер, Горовиц.

 

Концерт  ​​​​ Любови Юрьевны Казарновской.

Родилась в Москве в семье генерала Юрия Игнатьевича и филолога Лидии Александровны Казарновских.

Обучалась на факультете музкомедии Гнесинского института и Московской консерватории.

Дебютировала в 21 год на сцене московского Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко в партии Татьяны («Евгений Онегин» П. И. Чайковского). Закончила консерваторию в 1982, аспирантуру консерватории в 1985 (класс Е. И. Шумиловой).

В 1981-1986 продолжала сольную карьеру в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Пела ведущие партии в «Иоланте», «Паяцах», «Богеме», «Сказании о невидимом граде Китеже» и др. операх. В 1986-1989 - солистка петербургского Академического Театра имени Кирова.

С 1989 выступает за рубежом, начиная с триумфального выступления на Зальцбургском фестивале 1989 года в Реквиеме Верди. Исполняла ведущие роли на сцене нью-йоркской Метрополитен Опера c 1992, миланской Ла Скала c 1996.

В 1997 учредила «Фонд Любови Казарновской» для поддержки российской оперы. Возглавляла Российское музыкальное просветительское общество, комиссию по культурному сотрудничеству муниципальных образований России и другие общественные организации.

 

9  ​​ ​​​​ Кристина Шиффер поет ​​ Шуберта.

 

Клипы Мадонны.

Очень остро по ритму, но нарочито бессмысленно по видеоряду.

Она кажет себя, но дозы слишком большие!

 

Часть красоты мира – тишина.

Ее почему-то очень мало.

Чудится, тишина отделяется от красоты, становится слишком дорогим – товаром.

 

«Пеллеас и Мелисанда» ​​ Дебюсси.  ​​​​ Из Вены.  ​​ ​​​​ Дирижирует Аббадо.

 

10  ​​​​ В некоем журнале прямо написано, мол, Казарновская в России только потому, что потеряла свой голос.

Такие низости в порядке вещей.

Помню, как знакомая Иды утверждала, будто у Хворостовского пошла горлом кровь.

 

Мне все кажется, что, если меня оставить наедине с фортепьяно, я запросто много расскажу о себе, нажимая на клавиши.

И на самом деле, эти отдельные звуки врезаются в мою кожу.

Потом они обрастают аккордами и заполняют мир.

 

11 ​​ Весьма примечательная, если не знаковая опера: «Жизнь с идиотом».

Из Амстердама! ​​ 

Шнитке, Ростропович, Ерофеев.

На этот раз мне приятно завидовать Виктору.

Когда пробовал читать его опус, он произвел жалкое впечатление: никакой литературы, только вывернутая эстетика.

А где же само вещество письма?

И вот его роман приятно светится из этой шумной премьеры.

 

13 ​​ «Променады» Пуленка.

 

14 ​​ Вечер Пендерецкого в Санктпетербургской филармонии.

 

Правительство Китая дает 120 млн. д. для нового здания Пекинской оперы.

 

Поет Лотта Леман.

 

1974: ​​ появление многочисленных вокально-инструментальных ансамблей ВИА.

 

17 ДР Нуреева.

Что бы я мог (по слухам) сказать?! Марго Фонтейн по возрасту могла быть матерью Рудику. Первый раз они выступили вместе в 1962 году. Это было величайшим партнерством в балете! Они вышли за пределы балета, они стали иконами 60-х годов и соперничали с The Beatles и The Rolling Stones

17  ​​​​ Звезды собрались и объявили, что больше не хотят быть бедными? ​​ Разве справедливо, что, к примеру, песни Пугачевой повсюду крутят, не делая отчислений самой певице?

Чем же занимается наша власть?

 

Нурееву было бы сегодня 60.

 

18  ​​ ​​ ​​​​ Концерт Шуберта фа мажор.

Мои слушают тоже.

 

Разве не приятно, что ​​ именно Шнитке получил премию «Слава» и 250 тысяч долларов?

 

19  ​​​​ Закончил клавир «Тристана и Изольды».

Вагнер поражает полнокровностью. Рядом с ним многие светила камерны.

 

21 ​​ Умерла Уланова.

 

Не умер ее прекрасный образ.

Не умрет.

Мне запомнится Джульетта.

88 лет.

 

Галина Сергеевна Уланова.

Родилась ​​ 26 декабря 1909.

Русская ​​ балерина.

Одна из величайших балерин за всю историю балета.

Пик карьеры и мировой славы Улановой пришёлся на 1940-е-1950-е годы, народная артистка СССР (1951), дважды Герой Социалистического Труда (1974; 1980), лауреат четырёх Сталинских (1941; 1946; 1947; 1950) и Ленинской премий (1957).

Ученица Агриппины Вагановой.

В 1928-1944 артистка Мариинского (Кировского) театра в Ленинграде, с 1944 по 1960 - Большого театра в Москве. Знамениты её роли в «Жизели» Адана, «Золушке» и «Ромео и Джульетте» Прокофьева, «Красном маке» Р.Глиэра.

Единственной балерине - ей при жизни были установлены памятники в Санкт-Петербурге (1984, скульптор Михаил Аникушин) и Стокгольме (1984, скульптор Елена Янсон-Манизер). В Голландии был выведен сорт тюльпанов «Уланова».

 

22  ​​​​ Странный фестиваль в Лондоне: «Измерения».

 

23 ​​ Цезарь Франк.  ​​​​ Соната для фано и скрипки.

 

24  ​​ ​​ ​​​​ Гергиев: ясный взгляд на место русской культуры ​​ в культуре всего мира.

 

25  ​​​​ Как прекрасно петербуржец Стравинский подслушал варварское в эпохе! ​​ Даже не слушая его музыки, я несу в себе ее интонации: настолько их много в современном мире.

Так много, что ты окружен ими.

 

А вот похороны Улановой почему-то тщательно скрыты.

Конечно, я не решусь заявиться на Новодевичье на сами похороны, но посмотреть ее гроб по ТВ я хотел бы.

 

Почему-то РО ринулось в стихи: много читают.

 

27 СМИ равнодушны к смерти Улановой.

 

30 Почему так сильно потеют ноги? Этот противный запах портянок смешался с голосом певицы, поющей Брамса, - и получилось красивое чувство.

Сам сел за фано и попел Брамса.

Тут ощущение, что не просто живешь, а летишь на крыльях.

 

Забавный кусок ​​ моего прошлого: мой опус.

333

 

Апрель

 

1 ​​ День рождения Рахманинова.  ​​​​ В 1874-ом.

Играет ​​ «Карнавал» Шумана.

 

Золтан Кодай.

 

2 ​​ Хотел писать рассказ «Орфей»: с посвящением Нурееву.

Но ​​ вот «Орфей» ​​ стал «Орфеем ​​ и Эвридикой», а Нуреев ушел в тень.

 

4 ​​ Жорж Брассанс.

 

ТКК: об Екатерине Максимовой.

ТВ передает вкус напряженной работы.

Я вот написал о балете, но не выразил ничего из того, что так хотел.

Мне бы хотелось написать о балерине такого уровня, а не жалкой наркоманке.

 

Сюжет:

Танцор имитирует Бога, взращивает в себе божественное.

Ульяна Лопаткина создает красоту движений из милой угловатости.

 

Евгений Виноградов м Мариинка.

 

Пою Шуберта.

Примиряет.

 

Шопен Chopin, но еще есть и арго!

Faire (или trouver) un (beau) chopin) - найти себе дойную корову.

Partager ​​ le chopin - поделить добычу

 

6 ​​ Чуть выпадет снег, вспоминаю песню Амаду «Падает снег».

 

Балеты Эйфмана.

Возвращение нарративности в искусство.

 

8  ​​ ​​​​ В 2000 году Клаудио Аббадо покидает Берлинский филармонический оркестр, а Курт Мазур – Нью-йоркский. ​​ 

Такой ​​ вот тарарам в музыкальном мире, в высшем духовном сообществе мира.

 

После долгого перерыва, который сходу окрестили «депрессией», Пугачева едет в огромное турне: 45 городов.

 

Мои страхи в значительной мере связаны с шумами. ​​ Странная особенность организма.

Поэтому музыка, будучи организованным, упорядоченным шумом, лечит от ужаса.

Почему я так много слышу в тишине?

 

9 ​​ Личность Генриха Нейгауза.

Он не выдерживал ​​ «чистого» артиста в себе: он разбавил свою жизнь великолепным преподаванием.

Иногда он играл, но ровно играть он не мог.

В его игре нет мощи концепции, как у Рихтера, но сколько лиризма.

 

10 ​​ Как соседи мстили Рихтеру за его страстную игру! ​​ Даже на него выплеснули ночной горшок.

Да, мы живем в таком мире.

 

Шепчу у фано: нет сил петь.

 

12  ​​​​ ТКК: Гилельс играет Рахманинова.

 

Валерий Волков дал мне диски Орффа и Малера.

 

1978: Бонни-М в Москве.

Сейчас это преклонение перед ритмом стало нормой, - но тогда!

 

14 ​​ Собачка скулит на балконе, сосед гремит теликом, капли дождя падают в снег.

 

Бывает такое небо,

Такая игра лучей,

Что сердцу обида куклы

Обиды своей жалчей.

 

Вовремя подоспел Анненский.

Как чудесно «жалчей»!

 

15  ​​​​ Популярность оркестра Поля Мориа в 1978 году.

Эти мелодии поражали своей легкостью и серьезностью сразу.

Странно, что эти аранжировки были столь неотразимы: казалось, ты их знал всегда, - и ​​ Мориа только тебя подслушал.

 

19 Всемирный конгресс виолончелистов. Ростропович.

Ночью обычно тихо, но соседи могут зашуметь в любой момент.

То есть я им никогда не докажу, что не шуметь - это уважать меня.

В целом, шум мира довольно снизился за эти двадцать лет - и поэтому я более различаю людей.

Прежде они так шумели, что не давали вовсе понимать себя.

24  ​​ ​​ ​​​​ Набоковы в русской истории.

Комендант Петропавловской крепости (при нем там сидел ​​ Достоевский).

Министр ​​ юстиции.

Отец писателя - ​​ специалист ​​ по уголовному праву, кадет, общественный деятель, убитый в Берлине пулей русского эмигранта.

Николай Дмитриевич Набоков (1903-1978) ​​ – ​​ музыкант.

 

День рождения Барбары Стрейзанд.

Лишь изредка слушаю ее песни, но впечатление огромное.

«Память» особенно прекрасна.  ​​ ​​ ​​​​ 

 ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​ ​​​​ 

25  ​​ ​​ ​​ ​​​​ Музыка ​​ прозы.

 

Ясунари Кавабата.

1899-1972.

 

Японский ​​ писатель, офицер французского ордена искусств и литературы (1960), лауреат Нобелевской премии по литературе (1968). В работах Кавабаты, глубоко укоренённых в национальной художественной традиции Японии, но в то же время свободно использующих приёмы современной литературы, большое значение придаётся подтексту, недосказанности и суггестивности. К основным сочинениям относятся романы «Тысячекрылый журавль», «Снежная страна», «Старая столица», «Стон горы» и др. Своей ключевой работой сам Кавабата считал роман «Мэйдзин». Произведения писателя переведены на многие языки мира. Скончался у себя дома в Дзуси в 1972 году из-за отравления угарным газом. В качестве одной из версий называют самоубийство, в качестве другой ​​ несчастный случай в результате алкогольного опьянения, однако фактические причины смерти до сих пор остаются невыясненными.

В 1974 году издательством «Синтёся» учреждена литературная премия имени Ясунари Кавабаты.

 

26 ​​ Романсы Рахманинова.

Форе, сюита для ​​ двух фортепьяно.

Вторая симфония Балакирева.

 

29 ​​ «Орфей»: плохое качество трансляции.

 

Май

 

1  ​​​​ Притягательный образ: Ульяна Лопаткина.

Кажется, именно она способна принести нечто модернистское в наш балет.

 

6 ​​ Хриплю неделями – и вдруг неожиданно голос возвращается ко мне.

Я хорошо понимаю, что скоро его просто не станет.

Не знаю, почему, но я так чувствую.

Конечно, пою Шуберта.

 

9 ​​ ДР Булата Окуджава

 

Я дарю тебе к светлому празднику множество

Всяких странных вещей: звон нежданных звонков,

Запах блюд, не сготовленных вовсе, и мужество

Ни о чем не жалеть... И охапки цветов,

Непроросших еще, ароматных и бархатных,

Удивленье, надежду на добрую весть,

Вид из окон, еще до сих пор не распахнутых,

На дорогу, которая, может быть, есть.

 

Стих остался, а самого Булата на земле уже нет

 

14 ​​ Не без влияния Гергиева русские певцы и певицы стали известны в мире.

 

15 ​​ Умер Фрэнк Синатра.

Более интересный человек, чем большой музыкант.

 

Тридцать лет любимой песне Высоцкого: ​​ «Банька по-белому»:

 

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,

Раскалю я себя, распалю,

На полоке, у самого краюшка,

Я сомненья в себе истреблю.

 

Разомлею я до неприличности,

Ковш холодной - и все позади, -

И наколка времен культа личности

Засинеет на левой груди.

 

Протопи ты мне баньку по-белому, -

Я от белого свету отвык, -

Угорю я - и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

 

Сколько веры и лесу повалено,

Сколь изведано горя и трасс!

А на левой груди - профиль Сталина,

А на правой - Маринка анфас.

 

Эх, за веру мою беззаветную

Сколько лет отдыхал я в раю!

Променял я на жизнь беспросветную

Несусветную глупость мою.

 

Протопи ты мне баньку по-белому, -

Я от белого свету отвык, -

Угорю я - и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

 

Вспоминаю, как утречком раненько

Брату крикнуть успел: «Пособи!» -

И меня два красивых охранника

Повезли из Сибири в Сибирь.

 

А потом на карьере ли, в топи ли,

Наглотавшись слезы и сырца,

Ближе к сердцу кололи мы профили,

Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

 

Протопи ты мне баньку по-белому, -

Я от белого свету отвык, -

Угорю я - и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

 

Ох, знобит от рассказа дотошного!

Пар мне мысли прогнал от ума.

Из тумана холодного прошлого

Окунаюсь в горячий туман.

 

Застучали мне мысли под темечком:

Получилось - я зря им клеймен, -

И хлещу я березовым веничком

По наследию мрачных времен.

 

Протопи ты мне баньку по-белому, -

Чтоб я к белому свету привык, -

Угорю я - и мне, угорелому,

Ковш холодной развяжет язык.

Протопи!...

Не топи!..

Протопи!..

 

Дело-то в том, что «Архипелаг» Солженицына был открыт для нас только с перестройкой, а перед этим двадцать лет мы слушали эту песню Володи.

 

Появился электронный Бах.

Артемов доказал, насколько эта музыка жизнеспособна.

 

ТВ «Культура» ТКК: Галина Уланова.

Шарм Служения.

Что-то высокое, ахматовское.

Наполнить свою жизнь красотою и самой создавать красоту.

 

16  ​​​​ Все меньше играю на фано. Неужели молчание внутри меня растет?

Но слушать высокую музыку – непременно открытие.

Она как-то меня учит.

Я не понимаю, чему, но просто она напоминает, что у меня есть крылья.

Люди мне напоминают, что мне бы лучше умереть, а вот музыка, наоборот, говорит:

- Живи!

​​ 

17 ​​ Умерла жена Рихтера  ​​​​ Нина ​​ Дорлеак.

 

Нина Львовна Дорлиак.

Родилась ​​ 7 июля 1908, Санкт-Петербург.

Камерная ​​ певица (сопрано), педагог.

Заслуженный деятель искусств РСФСР (1944),

Народная артистка РСФСР (1979),

Народная артистка СССР (1990).

Дочь и ученица К. Н. Дорлиак,

супруга Святослава Рихтера,

выпускница Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского,

профессор Московской консерватории с 1947 года.

 

С 1935 выступала в концертах, в том числе в ансамбле с С. Т. Рихтером.

Впервые исполнила ряд камерных произведений С. С. Прокофьева, Д. Д. Шостаковича.

Завещала квартиру Рихтеров Государственному музею изобразительных искусств им. Пушкина.

 

18 ​​ Много слушаю по радио «Орфей» РО  ​​​​ Яначека и Малера.

Современная культура - сборище клоунов, шоуменов.

Их нечленораздельная массовая культура и массовая музыка.

 

25  ​​​​ Русский продюсер «Виртуозов Москвы» исчез с деньгами.

Экие напасти!

Если уж Спивакова одолевают такие проблемы, ​​ то что же говорить о средних музыкантах?

 

Июнь

 

1 ​​ Слушаешь ты классическую музыку или нет, она все равно звучит! ​​ 

Конечно, тут Шостакович, Денисов, Шнитке – классики.

Они – из жизни, а не из каких-то там идей.

 

2  ​​​​ «Саломея» Брянцева.

 

«Биография Дмитрия Брянцева

Дмитрий Брянцев родился в 1947 году в Ленинграде. Артист, балетмейстер. Народный артист РСФСР с 1989 года.

По окончании ЛХУ в 1966-1977 годах - солист хореографического концертного ансамбля «Молодой балет». В 1977 году окончил балетмейстерский факультет ГИТИСа.

Известность ему принесли работы на «Лентелефильме» с участием Екатерины Максимовой: оригинальные телебалеты «Галатея» и «Старое танго» Когана, в которых он заявил о себе как о хореографе комедийного плана. Среди других известных работ Брянцева - «Саломея» и «Суламифь», а также «Призрачный бал» на музыку Шопена.

Наиболее значительная работа - спектакль «Оптимистическая трагедия», говорится в статье энциклопедии «Русский балет».

Он ​​ своеобразен, ​​ его ​​ хореографическая фантазия удивительна.

От ​​ трагедии до комедии, от многоактного спектакля до балетной миниатюры, от стилизации старинного классического танца до остросовременной пластики».

 

Путешествие.

 

13 ​​ Краков.  ​​ ​​​​ 

 

Могила Кароля Шимановского.

Этот год в Польше объявлен годом Пендерецкого.

 

18  ​​ ​​ ​​ ​​​​ В Братиславе звучание мира убаюкивает!

 

31 ​​ Опять Краков.  ​​ ​​​​ Спиричуэлсы в исполнении Детройтского хора Методической церкви.

 

Июль

 

5 ​​ Вот я и дома.

Мир настолько сумбурен и страшен, что и не до музыки.

Конечно, я бы охотно послушал Шостаковича, Денисова, Прокофьева, - да где взять эту музыку?

 

7 ДР Губермана

 

Когда нас учит жизни кто-то,

я весь немею;

житейский опыт идиота

я сам имею.

 

И́горь Миро́нович Губерма́н.

Родился 7 июля 1936, Харьков.

Советский и израильский прозаик, поэт, получивший широкую известность благодаря своим афористичным и сатирическим четверостишиям — «гарикам». Пишет только на русском языке.

 

8 ​​ Лиля пишет, что Гурьев показывает оперы по видео. Лиля помогает.

 

10 ​​ Самое тяжелое в музыке моей жизни - передвижение мебели прямо над моей головой рано утром: в шесть.

Я вижу эту бабушку чуть не каждый день, она не кажется такой уж зловредной.

Скорее, что-то тихое и покорное в ее лице, но она смотрит так смотрит, что я понимаю: она видит не лицо, - ​​ а мою разбойницкую морду.

Такой ​​ вот тихий милый городок Истра.

 

13 ​​ Запись «Пеллеаса и Меолизанды» 1991 года. Дебюсси и Аббадо.

 

Барток. Соната №1 для фано и ​​ скрипки.

 

Мне ​​ хотелось бы слушать тишину, а приходится слушать людей. Это и делает меня сумасшедшим: они меня заражают. They infect me.

 

15 ​​ Акция: 800 ​​ музыкантов играют под управлением Гергиева на Красной Площади.
Оркестр ​​ Мира.

Это место обречено на такие символические действия.

 

16  ​​​​ «Музыка на воде» Генделя.

 

Пятая соната Бетховена: Рихтер и Каган.

 

19  ​​ ​​​​ Первая соната Брамса для скрипки и фано.

 

Обычная музыка Истры: ​​ всю ночь на весь квартал орали юнцы.

Увы и ах.

Так принято.

 

22 ​​ Умер Герман Прей.

 

Это не «мой» певец, но я ​​ не могу не признать его мастерства.

 

23 ​​ Репортажи с конкурса Чайковского.

Какие таланты!

Так хорошо играть пьесы Прокофьева.

 

24 ​​ Какой-то малеровский голос раскрылся в душе.

Так больно, что не могу его выразить.

Ну да, кто-то поет под Малера, под его «Песнь земли» - и это очень волнует.

 

Я начинаю петь – и в душе расцветает красота.

Хоть пою плохо.

Уже само прикосновение к великой музыке лечит.

Очень важно, что много пою на языках: получается оживленный диалог с умным собеседником.

Особенно много дал Шуберт: тут столько моих чувств и слов, что можно говорить бесконечно.

Выговоришься – и такая кристальная ясность на душе!

И жизнь не так ужасна.

И уже не страшен вой соседей.

 

25 ​​ Высоцкий умер 17 лет назад.

 

Официально сообщено, что Аксенов назвал Влади «красивой девкой».

От каждого юбилея ждешь, куда же развернется официальность.

 

И вдруг выходит правозащитник:

- Высоцкий знал, что она в компартии, и тем самым разделял все преступления компартии. Она читала «Архипелаг» Солженицина, она все знала и, тем не менее, даже была в ЦК».

 

Показали документ, где Влади просит Брежнева помочь починить Володе Мерседес.

Так и что?

Зачем ставить знак равенства между советской и французской компартиями?

Конечно, лучше бы Марина об этом рассказала сама.

 

26 ​​ Сын Высоцкого обвиняет Влади. Слишком плохим описан отец!

 

27 ​​ Ливерпуль: появление музея Биттлз.

 

Коллар Collard играет три вальса-каприза Форе.

 

Распространение техномузыки. Так сказать, «музыка будущего»: для толпы.

Невыразительное жужжание.

Слушаешь кусок без начала и конца.

Ни уму, ни сердцу.

 

28 ​​ Пою романсы Рахманинова и клавир  ​​​​ «Травиаты».

Выпеваюсь до изнеможения – и так хорошо на душе!

Словно исповедался.

 

Образ, созданный музыкой, - особенно если это Рихтер - куда ближе образов кино.

Неожиданно образы кино заставили почувствовать всю их ограниченность.

 

29 ​​ Концерт прошлого года из Вены: Альфред ​​ Брендель.

 

30 ​​ Умер автор «Вестсайтской истории» Джером Робинс.

 

Август

 

1 ​​ Софроницкий:

Симфонический этюд Шуберта ​​ 

Незаконченное трио Рахманинова.

 

3  ​​ ​​ ​​ ​​​​ Умер Шнитке.

 

Пройдя столько культур, он остался, он стал русским.

Шнитке и так слышишь в душе, а все равно лучше б послушать его живьем.

И вдруг такой человек – умирает.

После ​​ четвертого инфаркта.

 

4  ​​ ​​​​ Спиваков:  ​​​​ концерт для скрипки с оркестром Брамса.

 

Бошнякович играет ​​ Шопена.

 

Когда RL посвящает много передач Синатра и совсем ничего – Шнитке, тут невольно приходит на ум политическая ангажированность.

 

Пьяццолу играет Дидон ​​ Кремер. ​​ 

Это танго очень популярно! Наверно, как смычка между высоким и массовым искусством.

И умное, и сложное, ​​ и чувственное!

 

5 ​​ «Общая», лучшая российская газета, помещает статью о Шнитке на первую страницу.

 

6  ​​​​ Умер Слепухин

 

Юрий Григорьевич Слепухин (Кочетков) (1 августа 1926, Шахты - 6 августа 1998, Всеволожск).

Русский писатель второй половины ХХ века. Член Союза писателей СССР с 1962 г., с 1992 г. - член Союза писателей Санкт-Петербурга. ​​ Более 30 лет руководил Литературным объединением (группа прозаиков) Дома ученых в Санкт-Петербурге.

 

Отец: Слепухин (Кочетков) Григорий Пантелеймонович (1901–1962) - из казачьей военной среды, участник Первой Мировой войны. По профессии агроном, до начала Великой Отечественной войны был Главным агрономом Северного Кавказа.

Мать: Слепухина (Кочеткова), урожденная Беденко (1907–1980) - из дворянской украинско-польской семьи. Полностью посвятила себя семье, воспитанию детей.

 

В связи со служебной деятельностью отца семья часто переезжала, жила в Ростове-на-Дону, Пятигорске, Ставрополе. Во время Великой Отечественной войны, летом 1942 года Ставрополь был оккупирован немецкими войсками, в ноябре 1942 г. семья Кочетковых была угнана на принудительные работы в Германию.

1942-1947. ​​ В связи с угоном в Германию Юрий Слепухин не смог завершить среднее образование, в дальнейшем занимался самообразованием, кроме русского, в совершенстве владел английским, испанским языками, свободно читал на латыни, немецком, французском, польском, украинском языках. Был энциклопедически образован. Обладал не только гуманитарными знаниями, но и техническими, прекрасно разбирался во всех видах вооружения, как советского, так и зарубежного, преимущественно времен 2-й Мировой войны.

В Германии находился в лагере для восточных рабочих «Шарнхорст» в г. Эссен. С мая 1944 г. по март 1945 г. батрачил в помещичьей усадьбе барона Гюльхера в дер. Аппельдорн (округ Клеве), на Нижнем Рейне. Освобожденный войсками союзников в начале марта 1945 г. был вывезен англичанами в Бельгию для отправки в СССР. Поскольку близкие родственники (сестра и брат матери, муж сестры - чешский коммунист) были репрессированы и находились в заключении, семья Кочетковых с помощью белых эмигрантов (эмигрантов первой «волны») сбежала из советского лагеря, в дальнейшем вынуждена была изменить фамилию «Кочетковы» на фамилию «Слепухины» (девичью фамилию матери отца).

С 1945 по 1947 гг. Ю. Г. Слепухин жил в Брюсселе, работая служащим в различных небольших конторах. В Бельгии Слепухин стал членом Национально-Трудового Союза (НТС).

 

1947-1956. ​​ В 1947 г. уехал вместе с семьей в Аргентину в качестве «перемещенного лица». 10 лет прожил в Буэнос-Айресе, работая разнорабочим на стройке, автомехаником, монтажником, электриком, дизайнером ювелирных изделий. Активно занимался политической и общественной деятельностью, сотрудничал с эмигрантскими газетами и журналами. Входил в состав руководства Южно-Американского отдела НТС. В 1955 г. вышел из состава НТС.

В 1956 г. подал документы на возвращение на Родину в советское посольство в Буэнос-Айресе. В 1957 году репатриирован из Аргентины в СССР, в г. Воронеж. В 1958 г. переехал в г. Ломоносов Ленинградской области, с 1964 г. жил в г. Всеволожске Ленинградской области.

 

Ю. Г. Слепухин - автор 10 романов, 3 повестей, многочисленных публицистических статей, очерков.

Свой творческий путь начал еще в Аргентине. Потребность взяться за перо была вызвана ностальгией. В 1949 году Слепухин начинает писать свой первый роман «Перекрёсток» - воспоминания о довоенной юности. Там же, в Аргентине, вчерне (на испанском языке) написан роман «У черты заката», посвященный положению художника в современном обществе, собран материал для документальной повести «Джоанна Аларика» - о событиях 1954 года в Гватемале, сделаны первые наброски некоторых сюжетных линий «Южного креста» - романа, во многом автобиографичного.

Вернувшись на родину, Слепухин полностью посвящает себя литературе. Дебютом стал художественно-публицистический очерк «Серебряная республика без позолоты», опубликованный в воронежском журнале «Подъем», затем в Ленинграде журнал «Нева» опубликовал сокращенный вариант «Джоанны Аларики» под заглавием «Расскажи всем».

 

Неординарная судьба позволила Юрию Слепухину накопить богатейший опыт наблюдений за жизнью в условиях различных государственных систем - тоталитарных и демократических. Главной темой его творчества стала нравственная позиция личности перед государством, обществом, отдельным человеком; глубокий анализ исторических процессов.

Незаурядный талант писателя проявился в мастерском построении сюжетов, сохранении традиций русского литературного языка, яркости и глубине образов, тонкости в описании отношений героев, непреходящей актуальности и глубине описываемых нравственных проблем. Его книги отличает глубокое знание истории, широчайшая эрудиция, философское осмысление явлений, высокая гражданская позиция.

Творческое наследие Слепухина включает и публицистику - статьи в советской и зарубежной прессе, выступления на радио и телевидении.

 

Юрий Слепухин похоронен близ Всеволожска на кладбище «Красная Горка».

Его именем названы улица и центральная городская библиотека в г. Всеволожске Ленинградской области, Литературное объединение Дома ученых в Санкт-Петербурге.

 

8 ​​ Шнитке родился в Вене - и потом, в России, он часто видел этот город во сне.

Но разве не чувствуется венское в его музыке?

Да оно на поверхности.

Но и русские элементы – слишком видны.

Такое вот пересечение культур в судьбе одного человека.

Что главное?

Концептуальность замыслов,

масштабность,

экспрессия,

сложно дифференцированная оркестровая и ансамблевая фактура, полистилистика,

системы цитат,

преобладание инструментальных жанров.

 

9 ​​ Мариинка.

Асылмуратова и Заклинский.

Помнишь красоту этой женщины, но не ее саму.

Странно.

Почему иногда красота отделяется от того, кто ею обладает?

 

10 ​​ Похороны Шнитке.

Он умер 3-го, а сообщили только вечером 4-го.

 

Прощание – в Московской консерватории.

Эдисона Денисова похоронили без почестей, а Свиридова – со всеми.

Такая вот иерархия.

Власть решает, кого как хоронить.

 

ШНИТКЕ

Шнитке – на Новодевичьем, на очень «хорошем» месте: его легко навестить.

Не так далеко от него – Хрущев и туча генералов.

Модернист в довольно консервативной компании.

Общий хвалебный тон СМИ.

 

Его творчество:

 

1985, ​​ Хореографическая фантазия Шнитке по мотивам Гоголя. Балет в одном действии. Либретто А. Петрова.

 

На Невском проспекте

 

Хлестаков и Городничий

 

Столичный жених

 

Страшный сон Чичикова

 

Нос майора Ковалёва

 

Шинель

 

Записки сумасшедшего

 

Незнакомка

 

Бал персонажей

 

Сомнения автора

 

Да здравствует Гоголь!

 

11  ​​ ​​ ​​​​ Роллинг-Стоунз в Москве!

 

Пою: Брамс и «Травиата».

Follia, follia!

 

12  ​​​​ Оркестр Пражского радио: ​​ «Песнь земли» Малера.

 

Произведения Денисова играет его сын.

 

«Солисты Москвы» под управлением Башмета играют Яначека и Дворжака.

 

От Жана у меня остался старенький Филипс, да еще есть и новый корейский.

Так что спасают то тот, то этот.

 

17 ​​ Вот слушаю 4-ую Шостаковича - и кухня, чудится, шевелит хвостом.

 

Шнитке хорошо звучит по ТВ.

Преимущество современной музыки.

Именно в его музыке говоришь со вселенной.

 

19 ​​ В моей фонотеке:

Третья Малера,

Кармина бурана Орфа.

 

21 ​​ Неделя русского искусства в Баден-Бадене.

 

Много слушаю «Орфей», но что именно, нет сил записывать, что именно.

 

Слушаешь Шнитке - и так хочется найти Бога в живых людях!

 

Какие ушли музыканты: Рихтер, Денисов, Шнитке.

Радио «Орфей» дает их послушать, хоть не так много, как хотелось бы.

 

23 ​​ ДР Грина

 

Алекса́ндр Грин (настоящая фамилия — Грине́вский; 11 [23] августа 1880, Слободской, Вятской губернии, Российской империи — 8 июля 1932, Старый Крым, СССР) — русский писатель-прозаик и поэт, представитель неоромантизма, автор произведений философско-психологических, с элементами символической фантастики. Начал печататься в 1906 году, всего опубликовал около 400 произведений.

Создатель вымышленной страны, которая благодаря критику К. Зелинскому получила название «Гринландия». В этой стране происходит действие многих его произведений, в том числе самых известных его романтических книг — романа «Бегущая по волнам» и феерии «Алые паруса».

 

8 последних лет своей жизни (1924-1932) писатель Александр Грин прожил в Крыму, куда его обманом заставила переехать жена Нина. Она притворилась больной, чтобы увезти Грина от пьяных петроградских кутежей.

В 1924 году они переехали в Крым, где Нина могла бы «поправить здоровье». Купив в Феодосии квартиру по ул. Галерейная, 10 (теперь там музей Грина), они разорились на судебных тяжбах с издательством. Квартиру пришлось продать и переехать в 1930 году в более дешевый город Старый Крым. Здесь советская цензура, с мотивировкой «вы не сливаетесь с эпохой», еще сильнее ударила по семейному бюджету, запретив переиздания Грина. Они начали болеть и голодать - Грину даже пришлось охотиться на окрестных птиц с луком и стрелами, но безуспешно. На все письма с просьбой о помощи, которые он отправлял в Союз писателей, получал отказ. Ему отказали и в пенсии, как «идеологическому врагу». У Грина, после таких потрясений развилась болезнь (рак желудка). В конце апреля 1931 года, будучи уже серьёзно больным, Грин в последний раз ходил (через горы) в Коктебель, в гости к Волошину. Этот маршрут до сих пор популярен среди туристов и известен как «тропа Грина». В конце 1931 года Грину стало совсем худо. Нина вызвала из Феодосии знакомого врача - он не в силах был облегчить страдания Грина.

8 июля 1932 года, на 52-м году жизни, Александр Грин скончался в Старом Крыму. Нина выбрала для его могилы место на старокрымском кладбище, откуда видно море, которое так любил Грин. На могиле писателя установлен памятник «Бегущая по волнам».

Через два года после смерти Грина писатель Малышкин, встретив 39-летнюю Нину в гостях у Паустовских, встал перед ней на колени и воскликнул: «Ассоль! Ну почему же ты седая?».

Нина Грин продолжала жить в Старом Крыму, работая медсестрой. Во время Второй мировой войны она была угнана на трудовые работы в Германию, а в 1945 году добровольно вернулась назад, получив десять лет лагерей за «коллаборационизм и измену Родине», с конфискацией имущества. После конфискации ее участок и постройки в Старом Крыму передали первому секретарю Старокрымского райкома партии Л. С. Иванову. Дом, в котором скончался писатель, безуспешно охотившийся с луком на дикую птицу, он превратил в курятник.

Нина отбыла почти весь свой срок и вышла на свободу в 1955 году по амнистии. После смерти Сталина в 1953 году запрет на многих писателей был снят - произведения Грина были возвращены в литературу. Они издавались миллионными тиражами. Получив стараниями друзей Грина гонорар за «Избранное» (1956), Нина приехала в Старый Крым, с трудом отыскала заброшенную могилу мужа и выяснила, что дом, где умер Грин, перешёл к председателю местного исполкома и использовался как курятник. В этом доме Нина хотела открыть музей писателя, но чиновник ни за что не хотел расставаться со своим курятником. Друзья-писатели Грина написали открытое письмо в защиту домика Грина. Через год мощный удар по «курятнику» нанес фельетон Леонида Ленча «Курица и бессмертие». Иванов был в ярости. Его стараниями по Старому Крыму поползли слухи, будто Нина Грин переливала кровь убитых младенцев раненым немцам. На улицах вдогонку писательской вдове шипели «Фашистка!». У Нины от таких переживаний случился инсульт. На 80-летие Александра Грина Нина таки получила ордер и ключи от его домика и в день рождения писателя открыла там дом-музей Грина. В нем она провела последние десять лет своей жизни. В июле 1970 года был открыт также Музей Грина в Феодосии, а год спустя дом Грина в Старом Крыму тоже получил статус музея. Его открытие крымским обкомом КПСС увязывалось с конфликтом с Ниной: «Мы за Грина, но против его вдовы. Музей будет только тогда, когда она умрёт».

Нина Николаевна Грин скончалась в Киеве 27 сентября 1970 года не реабилитированной. Но она выполнила главное - создала в Старом Крыму Музей Александра Грина и написала о нем воспоминания. Похоронить себя она завещала рядом с мужем. Местное партийное начальство, раздражённое утратой курятника, наложило запрет; и Нину похоронили в другом конце кладбища. 23 октября следующего года, в день рождения Нины, шестеро её друзей ночью перезахоронили гроб в предназначенное ему место. В 1997 году она была реабилитирована.

 

25  ​​​​ Вторая соната Стравинского для фано.

 

Пою «Далекой возлюбленной» Бетховена.

28 ​​ Опять слушаю  ​​​​ «Турангалила», 1948,  ​​​​ Мессиана. Из Концертгебау.

 

«Полное ​​ имя:

 

Оливье Эжен Шарль Проспер Мессиан.

 

Даты жизни:

10 декабря 1908, Авиньон - 27 апреля 1992, Париж.

Родился ​​ в семье учителя английского языка Пьера Мессиана и поэтессы Сесиль Соваж.

В одиннадцать лет поступил в Парижскую консерваторию в класс композиции Поля Дюка и органа - Мориса Эмманюэля и Марселя Дюпре.

Окончил консерваторию с первыми премиями по специальностям: фортепиано, орган и импровизация, история музыки, композиция.

Год спустя после окончания консерватории Мессиан получает место органиста в церкви Святой Троицы в Париже (занимая впоследствии эту должность в течение более 60 лет). В это же время музыкант увлекается древними церковными песнопениями, музыкой Индии и орнитологией. Он создаёт подробную классификацию и каталог птичьих песен, а также начинает использовать их имитацию в своих сочинениях.

В 1936-1939 Мессиан преподаёт в Нормальной школе музыки в Париже и в «Схола канторум». Вместе с Андре Жоливе, Даниэлем Лезюром и Ивом Бодрие организует группу композиторов «Молодая Франция».

 

1941: ​​ плен.

1941, ​​ март:  ​​ ​​​​ профессор ​​ класса гармонии в Парижской консерватории.

 

С 1966 - профессор класса композиции в Парижской консерватории. Среди его учеников - Пьер Булез и ​​ Карлхайнц Штокхаузен.

 

Теоретические ​​ труды:

 

«Техника моего музыкального языка», 1944;

 

«Трактат о ритме», 1948».

 

Это уже чудо, а не просто человек.

 

Сентябрь

 

1 ​​ ТКК:  ​​​​ «Иван Сусанин» ​​ живьем.

 

Две сонаты Регера для виолончели и фортепьяно.

 

2 ​​ «Хелло, Долли!»  ​​​​ Джерри Германа.

 

3 ​​ Октет Шуберта.

 

По ТВ – концерт «Роллингов».

Не потрясает.

 

4  ​​ ​​​​ РО: ​​ Ситковецкий играет концерт Лемана.

«Лемана» нигде не нашел! ​​ Что это за композитор такой?

Нет, больше середнячков в дневник не потащу.

 

А ​​ Ситковецкий?

«Юлиан Григорьевич Ситковецкий (7 ноября 1925, Киев - 23 февраля 1958, Москва) - советский скрипач».

Тоже мало известен.

Нет, надо писать только о том, что на самом деле поражает.

Шедевров – выше головы!

 

11  ​​​​ Состояние Мадонны – 250 млн. ​​ д.

Я уделяю внимание этой певице, потому что она устроила из своей жизни настоящую борьбу за суперсовременность.

При этом вовсе теряется духовность.

Эти процессы я вижу и в нашей эстраде, но они ​​ - на уровень ниже.

Кстати, эти люди не вызывают отвращения, но сама природа бизнеса вынуждает их быть необычайно наглыми, навязчивыми, невыносимыми.

Я понимаю, что это сама жизнь.

Они столь же навязчивы, как и наша реклама.

Ну да! Такова природа бизнеса: товар надо подать.

 

Уже по записям видно, что порой музыка исчезает из моей жизни – и моих сил недостаточно, чтобы увеличить ее присутствие, сделать каждый день жизни переполненным музыкальными открытиями.

Я уверен, что это возможно, что надо только подождать.

А вот что касается театра и кино, тут моей уверенности меньше.

13  ​​​​ Загадка отношений Чайковского и фон Мекк. Наверно, он скрывал от нее свои недостатки.

 

«Но простите, дорогой мой, что я докучаю Вам своими жалобами; никому не весело их слушать. Будьте здоровы, дорогой, несравненный друг мой, отдохните хорошенько и не забывайте безгранично любящую Вас

Надежду ф.-Мекк».

А мне вот эти отношения кажутся необыкновенно чистыми и дружескими.

И почему нет?

В мире есть чистота, и ее надо увидеть.

 

14 ​​ Морису Жарру – 74.

 

15  ​​​​ Ростропович играет с ​​ «Новым японским оркестром» под управлением Озавы.

 

16  ​​ ​​​​ Умерла ​​ Картер ​​ Бетти Carter Betty, ​​ Бетти Бибоп Betty Be-Bop.

Настоящее ​​ имя - Лилли Мэй Джонс, Lillie Мае Jones.

Американская ​​ блюзовая и джазовая певица.

 

ТКК: ​​ фильм о Бахе.

Боже, какое утешение!

Неужели сделать такой фильм очень трудно?!

Наверно, труднее поверить, что он кому-то нужен.

Но такие фильмы слишком важны, господа!

 

17  ​​ ​​​​ Озава и Ростропович в Москве.

Музыка по ТКК.

Как-то не очень!

Почему не пустить всемирно известные записи с Каллас, к примеру?

 

18 ​​ Из моей фонотеки:

Вторая симфония Пендерецкого

«Януфа» Яначека.

 

Вот десять и больше лет перестройке, а балета в СМИ так и не появилось.

И в ТВ «Культура» его мало.

Так что на балете приходится ставить крест.

 

Васильев, худрук Большого:

- Хотите Бежара, давайте 400.000 долларов.

 

21 По DW рассказ о «Мазепе» Чайковского в Мариинке. Гергиев.

 

22 ​​ Ковент-Гарден погружается в кризис, а Мариинка - на подъеме.

 

Стуруа и Ростропович ставят «Ивана Грозного».

 

26 ​​ Балет «Трокадеро» в Монте Карло.

Это уже театр, а не балет.

28 ​​ Патетическое трио Глинки исполняет ансамбль «Романтическое трио».

 

«Мастер и Маргарита».

Удивительная музыка ​​ Булгакова:

 

- «А тут еще кот выскочил к рампе и вдруг рявкнул на весь театр человеческим голосом:

​​ - Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!!

 ​​​​ Ополоумевший дирижер, не отдавая себе отчета в том, что делает, взмахнул палочкой, и оркестр не заиграл, и даже не грянул, и даже не хватил, а именно, по омерзительному выражению кота, урезал какой-то невероятный, ни на что не похожий по развязности своей, марш.

 ​​​​ На мгновенье почудилось, что будто слышаны были некогда, под южными звездами, в кафешантане, какие-то малопонятные, но разудалые слова этого марша:

​​ 

его превосходительство

любил домашних птиц

и брал под покровительство

хорошеньких девиц!!!

​​ 

 ​​​​ А может быть, не было никаких этих слов, а были другие на эту же музыку, какие-то неприличные крайне. Важно не это, а важно то, что в варьете после всего этого началось что-то вроде столпотворения вавилонского».

 

29 ​​ Рихтер и Башмет: соната Шостаковича.

Соната сочинена в 1985-ом.

Для альта уже стали писать всерьез.

 

Одолел и клавир «Травиаты», и песни Бетховена.

Начал клавир «Риголетто».

30 ​​ Аргентинскому танго – 101 год.

 

Долг Большого бюджету России – 50 млн. ​​ рб.

 

Фредди Кампф: вторая соната Прокофьева.

 

Октябрь

 

1 ​​ Жюльетта Греко по ТКК.

Конечно, большое событие.

 

Книга Риу Rioux «50 лет французского шансона».

 

Греко: и умна, и сердечна в своих песнях.

 

Из книги о Греко:

«В начале, с ее длинной шевелюрой, темной одеждой, убежденная пессимистка, приверженец свободных нравов, порождение Латинского квартала, она принесла дух крамолы, она явилась этакой великой жрицей Сатаны grande pretresse d'un culte satanique».

 

Sentir ​​ le soufre - пахнуть крамолой.

Как же хорошо, что наше ТВ любит эту странную, с изысками певицу.

И это - ​​ шансон.

Она и сейчас вся в черном.

Черная птица, выпорхнувшая из  ​​​​ черной клети.

2 ​​ Легран посвящает свой концерт автоконцерну Рено.

 

Азнавур.

 

Булгаков:

 

«И ровно в полночь в первом из них что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: «аллилуйя!!» Это ударил знаменитый грибоедовский джаз. Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда».

О смерти Берлиоза в ресторане еще не знают.

 

4  ​​​​ ТКК: ​​ «Набукко».

Из Ла Скала.

Дирижер – Мути.

 

Каррерас, Паваротти, Доминго.  ​​​​ Их концерт в Париже.

Более шоу, чем музыка.

Хорошо, что мастера такого уровня выходят в толпу, - но так уж важно миру разбавить их мастерство, представить его в привлекательной конфетной обертке?

 

5 ​​ Запись 1964. ​​ Отто Клемперер и Криста Людвиг: ​​ «Песни умерших детей» Малера.

 

Булгаков:

 

«Паскудный воробушек припадал на левую лапку, явно кривлялся,  ​​​​ волоча ее, работал синкопами, одним словом, - приплясывал фокстрот под звуки патефона, как пьяный у стойки. Хамил, как  ​​​​ умел, поглядывая на профессора нагло».

 

13 ​​ «Семь последних слов Христа» Гайдна. ​​ Играет квартет Шостаковича.

Из моей фонотеки.

 

До конца доиграл клавир «Риголетто».

 

14  ​​​​ Так заслушался Веберна, что бродил по природе лишний час.

 

15 ​​ Стало тепло - и по природе брожу с приемником, слушаю музыку.

 

17 ​​ Галичу – 80 лет.

Было бы.

 

Другому – тоже около 80-ти: Светланову.

 

Я начал играть на фортепьяно в 1974-ом.

Внутренний порыв.

Чисто внешне это очень осложнило мою жизнь.

 

20 ​​ «Ваттерфляй» на Арене ди Верона.

 

«Плисецкой в 1985-ом дали Гертруду».

«Гертрудой» звали «Героя социалистического труда».

Никогда не говорили целиком «социалистического труда», но только «соцтруда».

 

22  ​​ ​​ ​​​​ Пьетро Локателли. Барток, Дебюсси. Играют хорошо, но не очаровывает.

 

23 ​​ Сонаты для фано Александра Мосоло'ва.

 

24  ​​​​ ТКК: ​​ подробно об Алле Осипенко.

 

25  ​​ ​​​​ Большой юбилей: ​​ 50 лет Нью-йоркскому ​​ балету.

За год существования ТКК это самый большой подарок канала.

 

ТКК: Баланчин.

Сходу три часа!!

Ну, дожил! Лучше поздно, чем никогда.

 

«Аполлон»: торжество красоты.

Балет, кажется, для того и придуман, чтоб затмить ужасы жизни.

Интересно, что в русском балете нет этого вызывающего сияния. К примеру, красота балетов Григоровича - в их строгой уравновешенности.

Да, это красота, но красота разумная, отмеренная, стремящаяся быть понятой.

 

«Агон».

 

Из этих балетов, чудится, вырывается священное пламя!

 

Ноябрь

 

1  ​​​​ «Эрнани» Верди из Скала.

Френи, Доминго, Брузон, Гяуров.

Премьера была в театре «Феникс»: 9 марта 1844.

 

Так ТКК ​​ удовлетворяет мой музыкальный голод.

Буду смотреть балет!!!

 

3  ​​​​ Георгий Сытин ставит «Кольцо Нибелунгов» в Амстердаме.

 

Гринвей поставил оперу Дариуса Мило в Германии.

 

Содержание моего будущего рассказа: вагнерианцы объединяются в армию и силой покоряют мир.

 

А о чем моя «Виолетта Валери»? ​​ 

Ее провозгласили богиней, но только для того, чтоб продажа мыла под ее маркой шла лучше.

 

5 ​​ Брассанс.

 

Большое событие: балет Форсайта «Из классической позиции».

Первый раз такой «изломанный» балет по российскому ТВ.

Конечно, по ТКК (ТВ «Культура»).

 

7  ​​ ​​​​ Танцовщик Лопухов.

 

9 ​​ Бум свинга в Нью-Йорке.

Но какой «свинг» имеется в виду?!

Свинг (музыкальный термин) - ритмический рисунок, употребляемый в джазе.

Свинг (жанр) - разновидность оркестрового джаза.

Свинг (танец) - парный танец

Свинг (секс) - обмен сексуальными партнерами между семейными парами.

Свинг (бокс) - боковой удар с дальнего расстояния.

 

Конечно, речь идет о первом значении.

 

10  ​​​​ Умерла  ​​​​ Великанова!!

Она несла профессионализм и вкус.

 

Гелена Марцелиевна Великанова.

Родилась 27 февраля 1922.

Советская эстрадная певица.

 

Родилась в Москве в семье выходцев из Польши; отец был наполовину литовец с фамилией Великанис. В 1941 году Геля окончила школу, хотела поступать в музыкальное училище, но началась Великая Отечественная война, и семья эвакуировалась в Томск, где она работала в госпитале, участвовала в концертах для раненых.

В 1944 году Гелена вернулась в Москву и поступила в музыкальное училище им. Глазунова. Училась она успешно, преподаватели нацеливали её на оперетту, но её привлекала только эстрада. Окончив училище, она поступила на эстрадное отделение Школы-студии МХАТа. На профессиональную сцену вышла впервые в 1948 году, а через несколько лет к ней пришло признание.

С 1950 года Великанова - солистка Москонцерта. Среди первых песен, спетых ей, - жанровые произведения советских и зарубежных композиторов: «Мне весело», «Письмо к матери», «Маринике», «Возвращение моряка», «Маленькая Мари». Удавалось ей и исполнение детских песенок. Успех певицы возрос, когда она обратилась к песням, раскрывающим глубокие человеческие чувства, с ярко выраженным гражданским содержанием. Таковыми были «На кургане», «Другу», «Идут белые снеги», песни на стихи Сергея Есенина и Новеллы Матвеевой. Во многом поэтическая культура певицы сформировалась благодаря её супругу - известному поэту Николаю Доризо.

Самой известной и вызвавшей поначалу много критики стала песня «Ландыши».

После нескольких лет успешных выступлений во время гастролей из-за неправильного лечения Г. Великанова потеряла свой высокий голос.

С 1986 по 1995 гг. Великанова преподавала в Музыкальном училище им. Гнесиных.

В 1992 году уже в возрасте 70 лет она с большим опозданием получила звание «Народная артистка России».

16 апреля ​​ этого года состоялась церемония закладки её звезды перед концертным залом «Россия».

Сегодня ​​ должен был состояться «прощальный» (по её собственному выражению) концерт в Доме актёра. Г. М. Великанова умерла в своей квартире за два часа до концерта.

 

Трогательная, высокая жизнь на эстраде.

Вот самые популярные «Ландыши»:

 

Ты сегодня мне принес

Не букет из пышных роз,

Не тюльпаны и не лилии.

Протянул мне робко ты

Очень скромные цветы,

Но они такие милые.

 

Ландыши, ландыши,

Светлого мая привет.

Ландыши, ландыши,

Белый букет.

 

Пусть неярок их наряд,

Но так нежен аромат:

В них весны очарование.

Словно песенка без слов,

Словно первая любовь,

Словно первое признание.

Я не верю, что года

Гасят чувства иногда:

У меня другое мнение.

Верю, будешь каждый год,

Пусть хоть много лет пройдет,

Ты дарить мне в дни весенние.

 

Помню, как трогательно она пела

 

У меня другое мнение...

 

Тут трудно передать корректность, и любовь, и желание любить.

 

11  ​​​​ Нуреев.

«Золушка» Прокофьева.

Нуреев - хореограф.

 

15 ​​ Партия ДВР - на «Реквиеме» ​​ Артемова.

Привести в консерваторию - партию!

 

На природе растворяешься в музыке.

Всегда чудится, что так вот останешься в музыке - и на землю больше не вернешься.

 

16 ​​ Оркестр Чешской Филармонии.

Фалья. Ночи в садах Испании.

 

Равель.

Павана на смерть инфанты.

Матушка Гусыня. Мальчик-с-пальчик.

Лэдронетта, императрица пагод.

Красавица и чудовище.

Волшебный сад.

 

А вот все его произведения:

 

«Старинный менуэт» (Menuet antique, 1895)

«Павана на смерть инфанты» (1899),

«Игра воды» для ф-но (1901),

«Отражения» для ф-но (1905),

«Испанская рапсодия» для симф. орк. (1907),

«Испанский час» опера (1907),

«Призраки ночи» или «Ночной Гаспар» для ф-но (1908),

балет «Дафнис и Хлоя» (либретто М. М. Фокина, 1911, пост. 1912, Париж),

«Гробница Куперена» (1917),

«Дитя и волшебство» (1925),

«Болеро» для симф.орк. (Bolero, 1928)

Концерт Соль-мажор для ф-но и симф. оркестра

Концерт № 2 Ре-мажор для ф-но и симф. оркестра (для левой руки).

 

«Болеро» для симф.орк. (Bolero, 1928) – известно больше всего.

 

Совсем недавно издали воспоминания Козимы Вагнер.

 

19  ​​​​ Скрипка Яши Хейфица.

 

Капелл играет 3-ью сонату Брамса для фано.  ​​​​ Запись 1950 года.

 

21  ​​ ​​​​ Мессерер ​​ Асаф ​​ Михайлович (1903–1992), русский артист балета, балетмейстер, педагог.

 

Родился в Вильнюсе 6 (19) ноября 1903. Танцу обучался в 1918–1919 в Москве в студии М. М. Мордкина, в 1919–1921 – в Московском хореографическом училище, по окончании которого был до 1954 ведущим солистом Большого театра.

Исполнял главные партии в большинстве балетов классического наследия, особенно требующих виртуозной техники или комедийного дарования, иногда предлагая собственную, подчас чуть ироническую трактовку образов. Много выступал также в современных постановках:

 

Китайский фокусник и Божок в Красном маке (балетмейстеры Л. А. Лащилин и В.Д.Тихомиров, музыка Р.М.Глиэра, 1927),

гимнаст Тибул в Трех толстяках (балетмейстер И.А.Моисеев, музыка В.А.Оранского, 1935),

Принц в Золушке (балетмейстер Р.В.Захаров, музыка С.С.Прокофьева, 1945) и др.

Поставил ряд танцевальных номеров, в том числе Футболист (на музыку А. Н. Цфасмана), который исполнял с особым успехом, а также много работал над возобновлением классических балетов (Лебединое озеро П.И.Чайковского и др.).

В последствие занимался преподаванием и получил международную известность как педагог классического танца: вел класс ведущих артистов в Большом театре, а в 1960-х годах работал в труппе М.Бежара в Брюсселе».

Сегодня посмотрел «Мелодию» Глюка.

 

23 ​​ Санкт-Петербургский квартет.

РО: Хиндемит и Тищенко.

Мои пластинки: ​​ скрипач Хейфиц во Втором концерте Шостаковича.

Дирижер Кусовицкий.

 

24  ​​ ​​ ​​​​ Большой концерт в Москве посвящен первому ​​ хоспису.

В  ​​​​ Питере их уже ​​ пять.

 

DW:  ​​ ​​​​ музыкальные фестивали.

Конспективно, но с драматургией.

 

25  ​​​​ Юноша и Смерть (фр. Le Jeune Homme et la Mort) - одноактный балет в 2 картинах на музыку «Пассакальи» Иоганна Себастьяна Баха. Идея и либретто Жана Кокто, хореография и постановка Ролана Пети.

 

Основой балета послужило стихотворное либретто Ж. Кокто:

 

Юноша в студии - в одиночестве, ожидая.

Входит Девушка, она - причина его отчаяния.

Он устремляется к ней. Она его отталкивает. Он молит её.

Она его оскорбляет, высмеивает и убегает. Он кончает с собой.

 

Комната исчезает. Остается только тело повесившегося.

С крыш спускается Смерть в бальном платье.

Она снимает свою маску: это - Девушка.

Она закрывает маской лицо своей жертвы.

 

Вместе они удаляются, теряясь среди крыш.

 

По воспоминаниям Ролана Пети, первоначальный толчок к созданию спектакля ему дал Борис Кохно. Он предложил хореографу поставить одноактный балет на танцовщика руководимой Пети труппы «Балет Елисейских полей» Жана Бабиле и подсказал обратиться за либретто к Жану Кокто.

 

Кокто сходу сымпровизировал сюжет, а также показал Пети наметки будущей пластической характеристики героев. Ему же принадлежала идея музыкального и декорационного оформления балета

 

Музыка - И. С. Бах Пассакалья и фуга до минор

в исполнении Авадагина Пратта

В пору создания «Юноши и Смерти» Кокто искал новый принцип взаимодействия музыки и сцены, отличный от бытовавшего в традиционном балетном театре. Он предоставил Пети право использовать в работе любую музыку, впоследствии предполагая заменить её на другую.

 

Пети ставил под популярную джазовую песню «Фрэнки и Джонни». Перед премьерой Кокто решил, что спектакль должен идти в сопровождении классической музыки. В итоге к уже законченной постановке был подобран новый музыкальный ряд - «Пассакалия» Баха в оркестровке Респиги. Причем готовая хореография накладывалась на «Пассакалию» чисто механически, без синхронизации звуковых и пластических акцентов.

 

Существует легенда, согласно которой на премьере авторы балета неожиданно поняли, что сценическое действие может не уложиться в протяженность «Пассакалии» и стали торопить исполнителей.

 

Этот миф опроверг Пети. Он указал, что одной из причин выбора Пассакалии явилось как раз то, что она идеально подходила по длительности.

 

Первоначально Кокто предполагал использовать в качестве музыки балета попеременно «Пассакалию» и увертюру к опере В. А. Моцарта «Волшебная флейта», но этот замысел осуществлен не был.

 

Декорации и костюмы

Концепцию оформления балета разработал Кокто. Задник первой картины по его плану исполнил Жорж Вакевич. У авторов не было средств для производства сложной декорации ночного Парижа для второй картины, поэтому они использовали готовую декорацию из фильма «Мартэн Руманьяк» (ее автором был также Вакевич)

 

Костюм Юноши в оригинале представлял собой простую репетиционную одежду исполнителя. Платье Смерти сшила Каринска по эскизу К. Берара

 

Премьера прошла 25 июня 1946 года на сцене Театра Елисейских Полей

Действующие лица

Юноша - Жан Бабиле

Смерть - Натали Филиппар, затем Зизи Жанмер, Клер Сомбер

Американский театр балета[править | править вики-текст]

Премьера прошла 9 апреля 1951 года на сцене Метрополитен-Опера

 

Действующие лица

Юноша - Жан Бабиле

Смерть - Натали Филиппар

 

Ла Скала

Премьера прошла в 1955 году

 

Государственная парижская опера

Премьера прошла в 1990 году

 

Действующие лица

Юноша - Кадер Беларби

 

Мариинский театр

Премьера прошла 25 марта 1998 года

 

Дирижёр-постановщик - Г. Плисс-Стеренберг

Действующие лица

Юноша - Фарух Рузиматов, затем Вячеслав Самодуров, Андриан Фадеев

Смерть - Ульяна Лопаткина, затем Диана Вишнёва, Юлия Махалина

 

Большой театр

Премьера прошла 4 июня 2010 года

 

Дирижёр-постановщик - Павел Клиничев, художник по свету - Жан-Мишель Дезире, ассистент хореографа-постановщика - Луиджи Бонино

 

Действующие лица

Юноша - Иван Васильев

Смерть - Светлана Захарова, затем Светлана Лунькина

 

Поскольку хореография «Юноши и Смерти» не привязана к музыке, под которую исполняется этот балет, от исполнителей требуется не соотносить свои движения со звучанием оркестра, а танцевать «отдельно» от него. С целью достижения нужного эффекта балет часто предварительно разучивают без музыкального сопровождения.

 

Экранизации балета

 

1955 - «Юноша и смерть», в ролях - Жан Бабиле, Клер Сомбер

 

1966 - «Юноша и смерть», в ролях - Рудольф Нуреев, Зизи Жанмер

 

1985 - «Белые ночи», в ролях - Михаил Барышников, Флоренс Фор

 

27  ​​​​ Мальчик бабахнул пистоном в метре от меня. Так он призывал его ненавидеть, - но мне-то не хотелось испытывать к нему отрицательные эмоции.

Та же история, что и с собаками: придется собачиться.

Дома пел «Лесного царя», «Я помню робкое дыханье» Гурилева.

Кажется, отношения с людьми состоят из таких пустяков, - но именно истринцы заставили меня выстроить такую музыкальную стену: мое пение.

Что мне, поблагодарить за это?

 

28  ​​​​ Песни Шуберта.

 

Такой Форсайт куда ближе, чем вялая ​​ «Золушки» Нуреева.

 

Серия Сольфеж Solfege.

Сиоан Siohan - о Стравинском.

 

Декабрь

 

1 ​​ Шесть лучших балетных исполнителей покидают Ковент-Гарден.

Скандал.

 

Песни Вагнера - Матильде Везендонк.

Изловил одно его письмо:

 

«А моя милая муза все еще вдали? Молча, ждал я ее посещения; просьбами тревожить ее не хотел. ​​ Муза, как и любовь, осчастливливает свободно. Горе глупцу, горе нищему любви, если он хочет силою взять то, что ему не дается добровольно. Их нельзя приневоливать. Не правда ли? Не правда ли? Как могла бы любовь быть музою, если бы она позволяла себя принуждать?

А моя милая муза все еще вдали от меня?».

 

Хейфец ​​ играет Прокофьева и Сарасате.

 

2  ​​​​ Журнал «Знамя» 1998, №11

Натан Мильштейн (в соавторстве с Соломоном Волковым)

 

«Рахманинов, каким я его знал.

 

Волков: 2 декабря 1980 года, только войдя в свою новую, еще совершенно пустую нью–йоркскую квартиру, я неожиданно услышал телефонный звонок. Хорошо помню: чтобы поднять трубку, мне пришлось нагнуться, ибо телефон, за полным отсутствием мебели, стоял на полу. Звонил Натан Миронович Мильштейн, легендарный скрипач, непрейзойденный исполнитель музыки Баха, друг и партнер по ансамблю знаменитого пианиста Владимира Горовица.

 

Уроженец Одессы, выпускник Петербургской консерватории по классу Леопольда Ауэра, Натан Мильштейн (1903-1992) начал свою профессиональную карьеру в самое неподходящее время: в канун Октябрьской революции. В 1925 году Мильштейн вместе с Горовицем отправился в зарубежную поездку, из которой ни тот, ни другой не вернулись. Вскоре оба завоевали высочайшую репутацию среди любителей музыки. В последующие десятилетия Мильштейн и Горовиц выступали в лучших концертных залах мира, много записывались.

 

Джордж Баланчин говорил мне, что считает Мильштейна лучшим из современных скрипачей, а Горовица- лучшим среди пианистов. Имя Горовица любителям классической музыки в России хорошо известно, а о Мильштейне знают сравнительно немногие. Объяснением может служить простой факт: Горовиц перед смертью успел вновь побывать на родине, выступив там с огромным успехом, а Мильштейн в Россию так и не приехал. Но записи его игры - вдохновенной, полной артистизма, блеска и какой–то особой элегантности- остались. На Западе они пользуются непреходящей популярностью. Уверен, что и в России записи Мильштейна найдут, рано или поздно, многочисленных почитателей.

 

А звонил мне тогда Мильштейн вот по какому поводу. Он прочитал вышедшую недавно в Нью–Йорке на английском языке книгу мемуаров Шостаковича в моей записи. Это моя работа ему понравилась, и он предложил написать вместе с ним его собственные мемуары. Мильштейну было что вспомнить: он играл перед Троцким, Муссолини и президентом Гувером, дружил с Рахманиновым, Игорем Стравинским, Прокофьевым, Тосканини и Давидом Ойстрахом.

 

Наша с Мильштейном совместная работа над этим проектом продолжалась десять лет. Книга, под названием “Из России на Запад”, появилась сначала в Нью–Йорке (по–английски), а потом была издана в Англии, Франции, Германии и других европейских странах. Перевели ее даже на китайский язык, но в России до сих пор из этой книги не появилось ни строчки, хотя написана она была, разумеется, по–русски.

Предлагаемая ныне русскому читателю глава о Рахманинове ценна, среди прочего, тем, что этот текст является практически последними существенными воспоминаниями современника о великом русском композиторе, еще не издававшимися в России.

 

Мильштейн

 

Рахманинова я обожаю - и как исполнителя, и как композитора. Я люблю все его сочинения. Как композитор Рахманинов прямо эмоционален, форму он ищет и находит почти инстинктивно - как Шуберт. И, как у Шуберта, сочинения Рахманинова иногда оказываются слишком длинными. Я ему это легко прощаю за искренность и эмоциональность, а какой–нибудь профессор музыки в Льеже будет предъявлять претензии.

 

(Французы не понимают ни Рахманинова, ни Чайковского. Во Франции если сидят дома и с улицы доносится музыка или песня, то закрывают окна. В России - наоборот, распахивают.)

 

Здесь уместно сказать несколько слов о Чайковском. Я его считаю гениальным композитором и всегда повторяю, что по таланту Чайковский, быть может, равен Бетховену. Но, к несчастью, Чайковский как типичный русский иногда бывает слишком разбросанным в своих сочинениях, и их форма не такая организованная, как, скажем, у немцев.

 

Эта же черта проявляется у Рахманинова. Иногда кажется, что у него слишком много мелодий! Чтобы до конца понять красоту этого мелодического переизбытка, надо любить русскую народную песню. Я родился в России и чувствую эту красоту. Не зря у русских исполнителей особое отношение к Рахманинову. Не зря именно Горовиц сделал популярными Третий концерт Рахманинова и другие его фортепианные произведения: этюды–картины, музыкальные моменты, прелюдии, Сонату №2 (в которой сам Рахманинов позволил Горовицу сделать купюры). Конечно, здесь огромную роль сыграло также совпадение “эмоциональных профилей” музыки и ее интерпретатора.

 

Мне особенно нравится Второй фортепианный концерт Рахманинова. Это - шедевр! Какое там божественное начало! Чем больше в этот Концерт вслушиваешься, тем больше в нем находишь. Там не только гениальная фортепианная партия, но и оркестр изумителен. А колоссальная поэма для оркестра, хора и солистов–вокалистов “Колокола”! А замечательные три симфонии Рахманинова - эпичные, величественные, монументальные! Конечно, Брукнер - глубже, но Рахманинов - эмоциональней.

 

Как исполнитель Рахманинов был, напротив, очень аналитичен. В его интерпретации форма его сочинений казалась безупречной. Вообще, в лепке формы была главная сила Рахманинова–пианиста. Рахманинов воздвигал форму произведения буквально на ваших глазах, с невероятной, не знавшей преград властностью. В этом ему помогала сокрушительная техника, неслыханно мощный звук, огромный динамический диапазон и ритм - одновременно стальной и гибкий.

 

Первый раз я услышал Рахманинова еще в Петрограде, в 1915 году. Он играл свой Второй фортепианный концерт. Это было утреннее выступление, кругом было полно подростков, пришедших, как и я, со своими мамами. Но я не смотрел по сторонам. Такое впечатление произвел на меня появившийся на эстраде Рахманинов! Он был сосредоточен, даже угрюм, как бы еще не вполне проснувшийся. Усевшись на стул, Рахманинов взглянул исподлобья на публику (как потом я узнал, характерный для него взгляд), словно проверяя, все ли билеты распроданы. (Таково было, во всяком случае, мое тогдашнее впечатление!)

 

Он не спешил начать играть. Подумав, Рахманинов, видимо, решил, что стул стоит слишком далеко от рояля. И вознамерился его подвинуть ближе к инструменту. Вытянув руки и взявшись за рояль, Рахманинов попробовал подтянуться на стуле к инструменту. Но вместо этого рояль поехал к нему! Наэлектризованный зал ахнул. Теперь Рахманинов мог бы не играть, ему все равно бы устроили овацию!

Похожий эффект производил Федор Шаляпин в сцене смерти Бориса: “Повремените! Я царь еще!”

 

Много лет спустя я рассказал Рахманинову о том, как слушал его мальчиком, и о том, как он тогда завоевал зал, еще даже не начав играть. Ему этот рассказ понравился, он рассмеялся. Рахманинов, несмотря на свою внешнюю угрюмость, был человек в душе веселый.

 

Это и по его музыке видно. В ней сильны лирические места - это когда душа Рахманинова, если так можно выразиться, поёт. А есть места, где виден рахманиновский юмор. Рахманинов любил, чтобы его веселили. Я к нему относился восторженно, и мне очень нравилось его смешить.

 

Я познакомился с Рахманиновым в 1931 году, мне тогда еще не было 28 лет. Нас свел мой старый одесский знакомый Оскар фон Риземан, с которым я возобновил дружбу, когда попал в Швейцарию. Фон Риземана здесь, как оказалось, знали все музыканты, и он знал всех. Когда я приехал на лето в Гштадт, Риземан позвонил и приехал ко мне на машине.

 

Рахманинов жил в Гертенштейне, на берегу озера Люцерн, а Риземан - в Каштаниенбауме, на расстоянии приблизительно сорока минут езды на машине от имения Рахманинова “Сенар”. Он дружил с Рахманиновым и, как известно, впоследствии выпустил книгу под названием “Воспоминания Рахманинова”. Риземан привел Рахманинова на мой концерт. Насколько я помню, моя игра ему понравилась. Во всяком случае, я стал часто приезжать к Рахманинову в гости.

 

Помню, я смешил Рахманинова рассказами о своем везении в азартных играх. Действительно, я выигрывал и в “блэк джэк”, и в “подсадного”, и в рулетку, и в “карамболь”. В “карамболе”, как известно, в отличие от рулетки, где 36 номеров, их только 9, и ставить в Монтрё и Лозанне разрешали не больше двух франков. Но я как–то приспособился и, ставя на номера 4 и 7 (в большинстве на семерку), в итоге почти всегда выигрывал по 75-100 франков. Возвращаясь в отель “Эксельциор”, где я жил, я победоносно звенел серебром в своих карманах. Рахманинова забавляли описания моих игроцких подвигов.

 

Однажды я выступал в Люцерне, и Риземан привел на мой концерт Рахманинова с женой, их дочкой Татьяной и ее мужем Борисом Конюсом. До концерта они где–то отобедали, после чего Рахманинов заглянул в казино, ставил все время, по моему рецепту, на 7-й номер и выиграл много денег. После концерта Рахманинов пришел ко мне за кулисы, торжествующе звеня серебром в карманах!

В этом концерте я играл ми–мажорную Партиту Баха для скрипки соло, и это, по–видимому, стало одним из импульсов для Рахманинова сделать фортепианную транскрипцию нескольких частей из этой Партиты: Гавот, Жигу и Прелюдию, изданные Рахманиновым как Сюита. Чудные вышли транскрипции!

 

Однажды Рахманинов говорит мне: “Натан Миронович, я даю концерт в Париже, первый раз буду играть Прелюдию Баха в своем переложении. Так Вы приходите слушать. Придете в антракте - скажете, каково Ваше мнение”. О, как я был горд, сразу задрал нос, ни с кем говорить не хотел: Рахманинов интересуется моим мнением о своей работе!

 

Пришел на концерт, слушаю напряженно, весь - внимание! И один эпизод мне в транскрипции Прелюдии не понравился, он звучал, по моему мнению, не вполне по–баховски.

 

После первого отделения, как просил Рахманинов, иду к нему в артистическую и - боюсь! Сказать правду боюсь, но и не сказать - тоже не могу. Что делать? Я состроил сконфуженную мину и начал: “Сергей Васильевич, у меня сомнение: в Прелюдии, мне кажется, у Вас есть одна хроматическая секвенция, которая не очень хорошо звучит...” Рахманинов меня оборвал сердито: “Пошел к черту!”

 

Эх, думаю, плачевно вся эта история кончилась для меня. Конечно, к черту идти не обязательно, но и оставаться на глазах у Рахманинова опасно. Может выйти скандал...

 

После концерта дочка Рахманинова устраивала у себя ужин. Я не знал, идти ли мне. Боже мой, Рахманинов будет меня теперь ненавидеть! Его жена, Наталья Александровна, видя, что я в отчаянии, подошла ко мне: “Пойдем к нам, Сергей Васильевич не думал Вас обидеть, он просто был нервный после выступления”. Я пошел - как на гильотину или допрос в Чека. И придя к Рахманиновым, по–прежнему жался в угол, боясь его гнева.

 

На ужин собрались друзья Рахманинова: композиторы Глазунов, Метнер, Гречанинов, Юлий Конюс (отец Бориса). Рахманинов сначала на меня дулся, но в конце концов, после ужина, зовет в библиотеку: “Натан Миронович, пойдем, пойдем!” Я воскрес!

 

В библиотеке начался разговор. Рахманинов спрашивает Глазунова: “Саша, ты слыхал какие–то нескладные хроматические секвенции в моей транскрипции Баха?” Но Глазунов, видимо, не очень был внимателен на концерте. Ему это было неинтересно. Нет, Глазунов ничего такого не слыхал. Тогда Рахманинов обратился к Метнеру: “Ника, а ты слыхал?” Но и Метнер, сидя на концерте, вероятно, больше думал о том, как он будет ужинать и пить вино. Я единственный был заинтересованным слушателем! И я хорошо знал эту Партиту, потому что играл ее! Правда, теперь я уже не был так уверен в своей правоте - может быть, это мой дурной вкус меня подвел? Может быть, я испорчен транскрипциями Леопольда Годовского?

 

Но и Рахманинов, как я увидел, уже на меня не сердился и к черту больше меня не посылал. Я был доволен. После ужина я отправился в отель “Мажестик” на авеню Клебер, где я остановился; там же жил и Рахманинов. Я вышел на улицу, чтобы купить, как обычно, “Последние новости”, газету Милюкова. А когда возвратился, меня остановил консьерж: “Господин Рахманинов просит Вас зайти в его номер”.

 

Я испугался: опять начнет ругаться! Скромно приоткрыл дверь в номер Рахманинова, не смея войти, а он кричит: “Поди сюда, поди сюда! Вы правы были!” Я был в восторге!

 

Музыкальный авторитет Рахманинова в России был невероятно велик. Поэтому для нас с Горовицем встречи с Рахманиновым были событиями огромной важности, настоящим потрясением: классик, вроде Бетховена или Баха, - и вдруг мы с ним видимся, играем ему, дурачимся!

 

Когда мы жили в Швейцарии, то часто приходили к Рахманинову, обыкновенно часа в четыре дня. Володя Горовиц забавлял Рахманинова тем, что очень смешно имитировал разных пианистов. Например, показывал престарелого Игнаца Падеревского, который, выйдя на эстраду, не понимает - где же стоит рояль? Куда идти? И конфузится!

Это было очень похоже! Я видел Падеревского таким! Помню, он выступал в Далласе: дорогие билеты, съехалась масса народу. Падеревский так вот поблуждал по эстраде, потом сел за рояль - и ничего не слышно! Так тихо он играл... А одна дама рядом со мной просто выдохнула от восторга: “Хау дивайн!” ​​ ((как божественно))

 

Еще Горовиц пародировал помпезного Артура Шнабеля или Вальтера Гизекинга: как Гизекинг задирает руки - будто для мощного удара, опускает их с размаху на клавиатуру - а звучит меццо–форте... Рахманинов от этих карикатур Горовица был в восторге! Пока Володя не изобразил ему однажды Рахманинова: как тот выходит - сгорбившись, тяжело, таща ноги, на эстраду и, усевшись за рояль, характерным жестом проводит руками по лицу. Тут Рахманинов обиделся! Это тоже было смешно!

 

Помню еще один случай, когда Рахманинов обиделся - на этот раз на меня и Григория Пятигорского. Мы решили Рахманинова разыграть: пришли к нему и сказали, что сыграем ему новый дуэт современного итальянского композитора Джан Франческо Малипьеро. Я знаю, что Малипьеро писал оперы и знаком также с его обработками Монтеверди и Вивальди. Но дуэта для скрипки и виолончели у Малипьеро, кажется, нету.

 

Короче, мы начали импровизировать по заранее обговоренной канве. Гриша Пятигорский начал с ферматы на баске, а затем стал наворачивать нечто в стиле “речитатив и фантазия”. Я - за ним с хроматическим аккомпанементом: это всегда годится и не будет фальшиво, потому что непонятно, куда в конце концов поведет. Так импровизировали мы с Пятигорским довольно долго. Очень хорошо звучало, убедительно! Наконец Пятигорский, решив, что пора закруглять, повел мелодию куда–то наверх, затихая. Я - за ним, что–то на ходу добавляя. И залез так высоко, что не знаю - что дальше делать. Тут я не выдержал и начал истерически смеяться. Ужас!

 

Рахманинов встал и ушел. Обиделся! В тот вечер он так к нам и не вышел. Потом, конечно, отошел и помирился и со мной, и с Гришей. Рахманинов такие вещи забывал быстро.

 

Однажды, чтобы доставить Рахманинову удовольствие, я прижал, фигурально выражаясь, Володю Горовица к стенке. Дело было так. Мы втроем собрались в Нью–Йорке, в ривердейльском доме Горовица. Начался разговор о том, вредны ли для артиста слишком частые выступления на эстраде. Я доказывал, что вредны. Рахманинов со мной согласился. Горовиц возразил, что к частым выступлениям привыкаешь. “Привыкаешь также и к ошибкам”, - попытался уязвить его я. Если постоянно играешь какое–нибудь произведение, то заигрываешь его, перестаешь следить за собой. Я заметил Горовицу: “Возьмем, к примеру, тебя. У тебя большой темперамент, и в погоне за преувеличенным эффектом ты иногда перестаешь себя контролировать”. “Где это я себя не контролирую?” - вскричал Горовиц.

 

И тут я стал настаивать, чтобы Горовиц показал Рахманинову, как он играет одно место в последней части Первого фортепианного концерта Чайковского. “Ты там припадаешь, как эпилептик”, - стал я поддразнивать Горовица. И смешно, как мне показалось, изобразил, как Володя в этом месте судорожно комкает ритм. Конечно, я преувеличил ошибку Горовица, чтобы вышло забавнее. И чтобы насмешить Рахманинова! Володя возмущенно отбивался, доказывая, что я это все придумал - он так не играет!

 

Рахманинов говорит: “Да что же тут попусту спорить?” И обращаясь к Горовицу: “Владимир Самойлович, я же знаю, что Вы все, что играете, записываете. Вы Чайковского, как мне говорят, даже два раза записали. Пойдем, послушаем”. Проиграли обе записи. И, конечно же, Горовиц играл именно так, как я изобразил. (Горовиц, как и другие большие артисты, часто играет не так, как это написано в нотах. Иногда это получается великолепно, а иногда - не очень.) Рахманинов был доволен: “Я знал, что Натан Миронович не может ошибиться, у него хорошее ухо”. (Он помнил о том злополучном случае с Прелюдией Баха в Париже, когда разразился скандал.) О, от рахманиновской похвалы я был на седьмом небе! Снискать доверие Рахманинова!

 

Это доверие также выразилось в таком эпизоде: перед исполнением своей “Рапсодии на тему Паганини” с Филадельфийским оркестром (дирижировал Стоковский) Рахманинов вручил мне оркестровые партии скрипок и альтов, сказав: “Сделайте, чтобы скрипачи не жаловались, - расставьте такие штрихи, чтобы им было удобно играть”. Я старательно поработал и вернул исправленные партии Рахманинову.

 

Когда мы познакомились с Рахманиновым, ему было под шестьдесят. Глядя на него, можно было подумать, что он никогда не ел - такой он был высохший! И все же он был красив и импозантен - конечно, не красотой Гэри Купера, а красотой русского дворянина, сына гусарского офицера. Рахманинов был высок и, хотя и не был таким гигантом, как его друг Шаляпин, но выглядел очень внушительно. (Тут дело в манере себя держать, в посадке головы. Королева Бельгийская Елизавета была невысокой женщиной, но, где бы она ни появлялась, возвышалась над окружающими.) Когда я видел Рахманинова, то иногда думал о том, как он похож на Александра Керенского, первого русского премьера после свержения царя. С Керенским, который после своего побега из России поселился в Америке, я познакомился в Оберлин–колледже в Охайо. У Керенского был тот же характерный овал лица, та же короткая стрижка. Но у Рахманинова был более вдохновенный вид. Чуть раскосый разрез глаз говорил о том, что когда–то к роду Рахманинова, вероятно, примешалась татарская кровь.

 

Рахманинов всегда появлялся в том же костюме. Он курил папиросы “Сана”. Одно время разразилась истерия, что курить эти папиросы вредно, но Рахманинов не поменял любимой марки. Он делал так: брал папиросу, ломал ее наполовину и вставлял в свой любимый стеклянный мундштук. Другую половину папиросы Рахманинов позднее, разумеется, докуривал. Но всем - и ему самому - казалось, что он курит меньше.

 

В этом был свой резон: все–таки Рахманинов растягивал курение своей папиросы! Он сотворил из этого ритуал. Все, к чему прикасался Рахманинов, превращалось в ритуал, все, что он делал, было привлекательно. И неудивительно, ведь у него были такие необыкновенные, замечательные руки: большие, мощные, красивые.

Рахманинов обожал возиться с разными техническими новинками, вообще серьезно разбирался в технике. Очень любил водить автомашину, говорил: “Я могу за рулем проехать тысячу километров и не устать!” На свои концерты в Европе (и позже в Америке) он часто ездил в собственном автомобиле, который сам же и водил. Каждый год Рахманинов покупал новый “Кадиллак” или “Континенталь” - самую дорогую машину (он мог себе это позволить). Делал он это потому, что не любил возиться с ремонтом. Старую машину отвозили к дилеру, Рахманинов добавлял полторы тысячи долларов и получал новый автомобиль.

 

Предметом гордости Рахманинова была выстроенная в его имении “Сенар” на берегу Люцернского озера набережная. Дело в том, что одним из любимых развлечений Рахманинова было кататься на лодке. Я жил тогда в Бюргенштоке, на горе. Несколько раз Рахманинов приплывал к нам на лодочке, причем сам сидел на веслах. (Когда позднее Рахманинов надписал мне свою фотографию, то подписал вместо Бюргенштока - Регеншток, потому что, когда он у нас появлялся, отчего–то всегда дождило.) Рахманинов катал нас с Пятигорским на лодке, при этом забавлялся тем, что останавливал лодку посреди озера, вставал во весь рост и наслаждался видом. Нас страшно качало, я был в панике, думая: “Все мы погибнем!”. Рахманинову же было все нипочем.

 

В своем швейцарском имении Рахманинов увлекался садоводством (до революции у него было большое имение в России). И, в частности, он вывел какую–то особенную черную розу. Она была очень красива, хотя и не вполне черная, а скорее темно–бордовая или темно–лиловая. По этому поводу было устроено большое торжество. Приходили фотографы, изображения знаменитой розы появились в газетах и журналах. Но поскольку роза была темная, а фотографии - черно–белые, то на них ничего нельзя было разобрать.

 

Рахманинов знал толк в бизнесе и постоянно вкладывал деньги в разные предприятия. У него были специальные бизнес–советники. У каждого артиста, который зарабатывает хорошие деньги, находятся люди, советующие, куда эти деньги вложить. Но Рахманинов находил время и терпение своих советников выслушивать!

 

Чтобы отдохнуть, Рахманинову не нужны были особые развлечения. Он, как ребенок, мог прийти в восторг от самых обыкновенных вещей. С азартом предавался игре в покер, во время которой обожал заглядывать в чужие карты. Вставая со стула, Рахманинов обходил играющих, наклоняясь над ними и приговаривая: “Я никому не скажу, никому не скажу!” При этом Рахманинову вовсе не так уж важно было выиграть. Горовиц, играя с нами, тоже подглядывал в чужие карты. Но ему это нужно было для победы, для выигрыша. Рахманинов же просто забавлялся и этим забавлял других.

 

Как и у всякого знаменитого артиста, у Рахманинова, вероятно, поклонниц вокруг было предостаточно. Помню, раз он сказал мне, что ему нравится, когда женщины носят черные чулки. Но в доме безраздельно царствовала жена Рахманинова Наталья Александровна, которая его охраняла и делала это с большим достоинством и тактом. Имея такую жену, Рахманинов мог иногда делать вид, что он- ягненок, в то время как он был лев, король. И при случае Рахманинов выпускал свои когти!

 

Пятигорский рассказал мне о таком случае. Он в Берлине играл в каком–то салоне с молодым польским пианистом Каролем Шрётером. Там был и Рахманинов. После выступления Шрётер вознамерился подойти к Рахманинову, спросить о его впечатлении. Пятигорский ему говорит: “Я тебе не советую. Рахманинов ведь может и правду сказать!” Пятигорский знал, как скуп Рахманинов на похвалу - простое “хорошо” было в его устах высшей оценкой.

 

Но Шрётеру было очень важно узнать мнение Рахманинова. С трепетом он приблизился к нему: “Сергей Васильевич, как мы играли?” Ответ был кратким: “Очень плохо”.

 

Вспоминаю и другой эпизод. Уже позже, в Америке, куда Рахманинов переехал в 1939 году на постоянное жительство, одна дама настойчиво упрашивала меня представить ее мэтру после его концерта в Чикаго. Я всячески отговаривался, объясняя ей, что Рахманинов после выступления очень устает и ожидаемого ею “музыкального” разговора может не получиться. Так оно и вышло.

 

Когда эта дама прорвалась в артистическую к Рахманинову, тот сидел в глубоком кресле, опустив голову на грудь; руки его свисали вниз - Рахманинов отдыхал. Она подошла к мэтру, и я, разведя руками, сказал: “Сергей Васильевич, я хочу представить вам мадам N, она очень, очень любит музыку!” Рахманинов, не изменяя положения головы и не подымая глаз, еле привстав с кресла, протянул ей свою длиннющую руку: “Хау ду ю ду”, - и тут же рухнул обратно в кресло. На этом аудиенция была окончена. За спиной Рахманинова я знаками показывал ошарашенной даме: “Я же вам говорил!”

 

Круг людей вокруг Рахманинова был сравнительно узким. Центр его, разумеется, составляла семья Рахманинова: жена и две дочки. Старшая из них, Ирина, вышла замуж за князя Петра Волконского, но он умер совсем молодым. Это была большая трагедия. Муж младшей дочери, Татьяны, Борис Конюс, был довольно бесцветный господин.

 

Одним из ближайших друзей Рахманинова был Николай Карлович Метнер, которого Рахманинов чрезвычайно высоко ставил и как пианиста, и как композитора. Я играл превосходную скрипичную сонату Метнера с фон Риземаном. Я также неплохо знал фортепианную музыку Метнера, потому что ее обожал Горовиц. Он играл и его Концерт, и “Сказки” для фортепиано - некоторые просто замечательно. К сожалению, эта музыка сейчас не очень популярна, хотя достоинства ее неоспоримы. Я хочу сделать транскрипцию одной из “Сказок” Метнера для скрипки. Это уже попробовал сделать Хейфец, но у него получилось не очень удачно. Скрипка здесь должна петь, а в транскрипции Хейфеца этого, увы, нет.

Метнер, как и Рахманинов, уехал на Запад от большевиков. Рахманинов ему всячески помогал, устраивал выступления Метнера как пианиста. Другим эмигрантом, которого Рахманинов поддерживал, был его двоюродный брат Александр Зилоти, знаменитый в России и богатый пианист и дирижер. Зилоти был одним из любимых учеников Листа; поговаривали, что он был его незаконным сыном. Зилоти в профиль действительно чрезвычайно походил на Листа. Он, как мне кажется, этим сходством гордился и даже культивировал родимое пятно на щеке а ля Лист.

 

Я несколько раз встречался с Зилоти в нью–йоркском доме Александра Грайнера, представителя фирмы “Стейнвей” и друга Рахманинова. У фирмы “Стейнвей” есть традиция - предоставлять знаменитым музыкантам рояли “Стейнвей”, причем часто бесплатно - они делали это для рекламы. Занимался этим в то время Грайнер. Мне тогда очень нужен был бы бесплатный Страдивари, но его, к сожалению, фирма “Стейнвей” не имела.

 

У Рахманинова, автора замечательных романсов, были друзья–вокалисты, среди которых я помню крупную, очень высокую Нину Кошиц, точно сошедшую с размашистых полотен русского художника Филиппа Малвина. Она была “улучшенным изданием” актрисы Дагмар Годовски, дочки знаменитого пианиста и одно время подруги Игоря Стравинского. Я познакомился с Кошиц в Париже, куда она переехала из Москвы. Она была великолепным сопрано, и очарованный ею Рахманинов посвятил ей свой гениальный “Вокализ”.

 

И, конечно, одним из самых знаменитых друзей Рахманинова был Шаляпин. Эти два музыкальных гиганта друг друга обожали. Рахманинов говорил о “Феде”, как он называл Шаляпина, с нежностью. Шаляпин был такой импозантной феерической фигурой, что даже просто увидеть его - уже было событием! Помню, как он шел в Париже по бульвару Мадлен и, задерживаясь перед каждой витриной, изучал их, эффектно поднося к глазу монокль. Даже в качестве зеваки Шаляпин производил сенсацию! На него все оборачивались - и старые, и молодые: что это за человек такой необычайный? И, надо сказать, Шаляпин - великий артист не только на сцене, но и в жизни - делал все, чтобы привлечь внимание публики. Одежда на нем была разноцветная, яркий галстук, белая панама, в руке толстая трость. Он царил над толпой, как какой–то гигантский марсианин!

 

Я был у Шаляпина в его парижском доме в Пасси, на рю Ренуар. Меня пригласил туда его сын Борис, с которым мы очень подружились. Борис стал отличным художником–портретистом и позднее нарисовал портрет моей жены Терез. Переехав в Америку, он стал постоянным художником журнала “Тайм”, для которого сделал несколько сот обложек. В мои нью–йоркские годы я с Борисом Шаляпиным и Баланчиным частенько засиживался до трех часов утра в знаменитом манхэттенском ресторане “Russian Tea Room”...

 

Шаляпин, как и Рахманинов, был очень субъективным, волевым артистом. Он лепил музыкальное произведение как хотел, создавая эффект гениальности там, где в музыке его, быть может, не было. Скажем, я слышал в его исполнении церковную музыку Александра Гречанинова: Шаляпин пел воистину божественно, с такой драматической силой, что вас буквально раздирало на части. Не уверен, что сочинения Гречанинова в другом исполнении произвели бы такое же впечатление.

 

В Париже я однажды пошел слушать Шаляпина в зал Плейель, где он давал концерт в пользу нуждающихся русских эмигрантов. Газеты подогревали интерес к этому выступлению рекламой, в которой объявлялось, что Шаляпин будет петь романсы и арии по выбору публики. И действительно, в программе было напечатано около трехсот названий разных музыкальных произведений, чтобы слушатели могли выкрикивать эти названия с места.

 

Но, как выяснилось, Шаляпин вовсе не собирался строить свою программу сообразно пожеланиям публики. Его стратегия была другой. Предположим, ему хотелось спеть “Блоху” Мусоргского. Из зала могли кричать что угодно: “Бетховен! “In questa tomba oscura”! “Сирень” Рахманинова!” Шаляпин величественно и спокойно стоял, наведя лорнетку на зал, и дожидался, пока кто–нибудь выкрикнет:

 

- “Блоху”!

 

Тогда он объявлял своим рокочущим басом:

 

- Я слышу, просят “Блоху”.

 

Зал немедленно умолкал, потому что в исполнении Шаляпина любое произведение превращалось в отшлифованный бриллиант. В итоге мы услышали концерт, состоявший из традиционных шаляпинских номеров. И, конечно, никто не сердился на рекламный трюк, согласно которому публика, а не Шаляпин, должна была “править бал”!

И Шаляпин, и Рахманинов были людьми очень правых воззрений. Их обоих революция в России лишила значительных состояний. На Западе им пришлось начинать заново, почти с нуля. Они и здесь, будучи великими артистами, достигли финансового благополучия. И вовсе не были намерены его терять в какой–то новой революции. Кроме того, оба они были чрезвычайно независимы - и в своем творчестве, и по характеру. Ни один из них не потерпел бы вмешательства государства в свои художественные дела.

 

Ненавидя советскую власть, и Шаляпин, и Рахманинов продолжали оставаться русскими патриотами, почти шовинистами. Русские корни и характер их творчества не вызывают сомнений. Кстати, советская власть это довольно скоро почувствовала. Сначала она относилась враждебно и к Шаляпину, и к Рахманинову: ведь они были “белоэмигранты”. Но с течением времени эта враждебность начала исчезать. И, скажем, сочинения Рахманинова постепенно стали вновь исполняться в Москве.

 

Рахманинов к этому относился весьма двойственно. Знаменитый ансамбль песни и пляски Красной Армии еще до войны несколько раз приезжал в Париж. В программы этого ансамбля были включены и опусы Рахманинова. Но он в те годы так и не пошел послушать поющих и пляшущих красноармейцев: это было противно политическим убеждениям Рахманинова. Хотя ему очень хотелось услышать свою музыку в русском исполнении!

 

Рахманинов не очень любил говорить о музыке, но я старался раскачать его в этом направлении при каждой встрече. Рахманинов был для меня таким музыкальным авторитетом! Естественно поэтому, что мне безумно интересно было узнать его мнение о вещах, в которых я сам не был уверен. Ответы Рахманинова бывали иногда краткими и энигматичными. Но то, что он говорил, всегда стимулировало мысль.

 

Скажем, я как–то спросил Рахманинова, что он думает о “Борисе Годунове” Мусоргского. Рахманинов отозвался: “Чудная музыка, но не русская”. Сначала я был озадачен: как это, Мусоргский, по мнению Рахманинова, недостаточно русский композитор? Но потом догадался, что именно Рахманинов имел в виду. Ему, по–видимому, не нравилось обилие в “Борисе Годунове” восточных оборотов. Скажем, знаменитая песня монаха Варлаама “Как во городе было во Казани” - ведь она невероятно похожа на хор половчанок из “Князя Игоря” Бородина! А этот хор - яркий пример “восточной” музыки.

 

Рахманинов заставлял меня внимательнее вслушиваться в музыку, находить в ней разнообразные связи и влияния. На этом пути музыканта иногда подстерегают самые неожиданные открытия.

 

Помню, я репетировал со своим пианистом Тассо Янопуло “Крейцерову сонату” Бетховена. Дело было в Париже, на rue Farbours St. Hohorй. Это замечательное место, тихий тупик, где жили кинозвезды и художники. Стоял конец июня, было тепло, и мы распахнули окно, выходившее в длинный внутренний двор. Напротив жил прославленный французский актер Луи Жуве. Слуга у него был экзотический - турок в феске. Репетируя “Крейцерову”, мы дошли до заключительной темы экспозиции первой части, с ее характерным грубоватым предиктом. И вдруг слышим - слуга–турок кричит нам через двор: “Вы играете музыку моего народа!” Неизвестно откуда в руках у него появился бубен, и, приплясывая, он стал подпевать нам, отбивая ритм на бубне!

 

Сначала мы с Тассо были поражены, но потом я подумал: “Конечно, эта тема по характеру турецкая!” Вот почему ее так неудобно играть. Но мы привыкли ее воспринимать в контексте сонаты Бетховена и оттого не замечали ее экзотической грубоватости.

 

“Крейцерову” (и другие сонаты Бетховена) я играл и с Рахманиновым. Кстати, про “Крейцерову” Рахманинов говорил, что не любит ее. Он рассказывал мне с юмором, как еще в Москве одна молодая дама–скрипачка, преследовавшая его, предлагала ему поиграть “Крейцерову”, но он от этого открестился.

 

Однажды в Чикаго Рахманинов и я были в гостях у доктора Морриса Коттла и его жены пианистки Гитты Градовой. Их обоих Рахманинов очень любил, а Градову также высоко ценил как музыкантшу. В тот вечер Рахманинов был в хорошем настроении. Он уже совершил свой ритуал: выпил водки и поломал надвое неизменную папиросу “Сана”. Рахманинов, неожиданно увидев на рояле ноты “Крейцеровой” (я репетировал ее с пианистом Артуром Бальзамом к предстоящему концерту), спросил меня: “Скрипка с собой?” Услышав, что, мол, скрипка находится тут же, Рахманинов предложил сыграть “Крейцерову”. Мы сначала просмотрели первую часть, причем Рахманинов заметил: “Хороший композитор этот Бетховен. Знал, чего он хочет, и точно фиксировал это в нотах. Темпы он иногда давал, может быть, неправильные, потому что темпы - вещь относительная, зависят от метронома, т.е. машины. А ноты - это его собственное, изнутри”. Затем мы сыграли сонату целиком. Было видно, что Рахманинов превосходно знает это сочинение.

 

Он играл гениально, по–композиторски лепил форму, с неожиданным вниманием к деталям. Это было незабываемое переживание!

 

Несколько вещей, которые Рахманинов мне тогда сказал и показал, остались в памяти навсегда. Скажем, фортепианные тутти в первой части Рахманинов играл негромко, но от них буквально мороз по коже продирал. Или тремоло в конце первой части - как Рахманинов великолепно подготавливал ими последующий хоральный эпизод!

До того, как я сыграл с Рахманиновым вторую часть “Крейцеровой”, я, признаться, думал, что это - не очень интересная музыка. По форме вторая часть - тема с вариациями, и все почему–то тему играют быстрее, чем вариации. А они очень эффектные, быстрые - в этом их смысл. В исполнении Рахманинова это было как пузырящееся шампанское! Он не боялся быстрых темпов. Постепенно все начинало закипать, больше, больше - и Рахманинов подводил к финалу, который он, вопреки традиции, играл не очень быстро.

 

В России Рахманинов, будучи там чрезвычайно популярным композитором, играл почти исключительно свои собственные сочинения. Когда я познакомился с Рахманиновым на Западе, у него, как это ни парадоксально может звучать, не было “в пальцах” традиционного пианистического репертуара. Ему пришлось учить Бетховена, даже Шопена, потому что западная публика не стала бы слушать сольные концерты, составленные только из произведений самого Рахманинова.

 

Рахманинов не стыдился спрашивать советов у своих знаменитых коллег - Леопольда Годовского, Иосифа Гофмана, к которым относился с большим уважением. Он с неподдельным любопытством знакомился с любой новой для себя музыкой. Помню, как однажды в Швейцарии я показал ему сонаты Перголези для двух скрипок, переложенные для скрипки и фортепиано.

 

История этих переложений такова. Как–то на мой концерт в Неаполе пришел Алессандро Лонго, замечательный музыкант и знаток старинной музыки. После концерта он повел меня в музей, где хранились материалы по старинной итальянской музыке, среди них и рукописи Перголези. Просмотрев их, я сказал Лонго, что эта музыка будет чудно звучать. И добавил: “Эх, сделал бы кто–нибудь переложение этих сонат - для скрипки и фортепиано!” И Лонго это сделал!

 

Мы с Рахманиновым проиграли эти сонаты Перголези. Рахманинов был в восторге - и от музыки, и от работы Лонго. Действительно, так хорошо, как это вышло у Лонго, скрипка и фортепиано редко сочетаются. В итоге эта музыка приобрела широкую популярность и ее использовал Стравинский в своем балете “Пульчинелла”.

 

Мы играли также с Рахманиновым Сонатины Шуберта для скрипки с фортепиано. Из них ему больше всего нравилась первая - самая простая. Рахманинов сделал транскрипцию “Wohin?” Шуберта, из цикла “Die schoene Muellerin”, но она вышла не такой интересной, как его транскрипции других композиторов. Скажем, его обработки крейслеровских “Liebesleid” и “Liebesfreud” для фортепиано - замечательны. Вообще–то говоря, любое исполнение Рахманиновым музыки любого другого композитора было транскрипцией - он все менял! И никто его за это не критиковал! Потому что он делал это великолепно, будучи и великим композитором, и великим исполнителем.

 

Скажем, Бетховена он играл очень по–русски, но никого это не шокировало. Даже такой пурист, как Шнабель, говорил: “Единственный, кто играет Бетховена хорошо - после меня, разумеется, - это Рахманинов”. Рахманиновский Бетховен был сильный, грубоватый, с лицом в рябинах от оспы, в растрепанной рабочей одежде.

 

А “Карнавал” Шумана! Эту музыку обычно исполняют, как будто играют в пинг–понг. И даже у Артура Рубинштейна это сочинение звучит всего лишь навсего шикарно. У Рахманинова “Карнавал” - это серия грандиозных картин, великолепная живопись: загадочные дамы, экстравагантные господа, романтическая эпоха. А как Рахманинов играл какой–нибудь вальс или мазурку Шопена - как Чингиз–хан, как казак с шашкой наголо! У других пианистов “Фантазия” Шопена обыкновенно разваливается, но Рахманинов ее ваял, как Микельанджело, точно из одного куска мрамора. Когда он исполнял “Похоронный марш” из сонаты Шопена - это была совсем иная музыка, нежели то, что написано в нотах, но не менее грандиозная. Последняя часть звучала у него точно ветер на кладбище. И здесь Рахманинов не просто играл, а создавал трагическую картину, романтический пейзаж. Какое воображение!

 

Пластинки Рахманинова хотя и замечательные, не передают всей магии его игры. К сожалению, в те времена техника звукозаписи была далеко не совершенной. Рахманинов рассказал мне такую историю. В 1940 году он записывал с дирижером Юджином Орманди и Филадельфийским оркестром свой Третий концерт. На переходе к третьей части у рояля там большая каденция. И - через всю клавиатуру! - грандиозный пассаж.

Так вот, Рахманинов жаловался мне: “Я сделал пятнадцать записей–проб этого пассажа. С самим–то пассажем все было в порядке, но вот последний си–бемоль никак не получался! Ну, оставили этот кусок на следующий день... Дома я работал, работал. На следующий день си–бемоль получился, а пассаж - катастрофа!” Теперь, конечно, ему все это смонтировали бы. Современная звукозапись использует много разных трюков...

 

Говорить с Рахманиновым было нелегко. В конце концов, он был замкнутым человеком. Моментами могло показаться, что его ничего не интересует. Володя Горовиц иногда просто боялся с ним говорить. Для него Рахманинов был бог, он его обожал. И от обожания боялся открыть рот. А я всегда старался Рахманинова рассмешить, и постепенно у Рахманинова со мной установились более простые отношения, чем с Горовицем. Помогало и то, что я был скрипач – и, следовательно, в наших отношениях отсутствовал момент профессиональной ревности. Да, Рахманинов ревновал Горовица!

 

Как известно, Рахманинов любил повторять, что его Третий концерт Володя играет лучше, чем он. Мне кажется, сам Рахманинов в это верил не вполне. Если бы верил - молчал! А так - лучше он сам скажет первый, чем об этом объявят другие. (Кстати, Рахманинов также говорил, что пианист Бенно Мойсевич, которого он очень любил, играет рахманиновскую “Рапсодию на тему Паганини” лучше, чем автор.)

 

Моменты, когда мы играли с Рахманиновым или для Рахманинова, - незабываемы. И сам Рахманинов, как мне кажется, получал от таких встреч с нами удовольствие. Когда он приглашал нас - Володю Горовица, Гришу Пятигорского и меня, - то ему хотелось, чтобы мы ему поиграли, поэтому других гостей обыкновенно не было.

 

Как–то раз мы с Пятигорским приехали, не условившись заранее, к Рахманинову в Гертенштейн, - как всегда, около четырех часов дня. Пятигорский был с виолончелью, я - со скрипкой. Дверь нам открыла прислуга: “Тихо, тихо, - хозяин спит...” (Днем, после русского обеда, Рахманинов обыкновенно отдыхал. Дом в это время замирал.)

 

На цыпочках мы с Пятигорским вошли в гостиную. На пюпитре увидели ноты рахманиновского “Вокализа”, который мы оба знали очень хорошо. Не сговариваясь, мы оба вынули инструменты из футляров и стоя начали играть “Вокализ” - тихо–тихо, в унисон, с разницей в октаву. Вдруг к нам вышел Рахманинов. Заспанный, он был похож на арестанта со своей короткой стрижкой и в полосатой пижаме с поднятым воротником. Без слов он подошел к роялю и, тоже стоя, подыграл нам аккомпанемент - но как! Когда мы все доиграли “Вокализ” до конца, Рахманинов все так же безмолвно ушел из комнаты - со слезами на глазах.

 

Мы никогда не говорили с Рахманиновым об этом эпизоде: боялись. Но позднее, уже в Америке, Александр Грайнер из фирмы “Стейнвей” сказал мне: “Мильштейн, что вы сделали с Рахманиновым? Он не может забыть, как вы с Пятигорским играли его “Вокализ”. Говорит, что это было замечательно”. Из уст Рахманинова это была невероятная, неслыханная похвала...

 

Жаль, что Рахманинов не написал Концерта для скрипки. А может, оно и к лучшему. Если бы Рахманинов что–нибудь подобное сочинил, я бы обязательно это сочинение играл, и меня не было бы слышно из–за массивного аккомпанемента. Достаточно вспомнить виолончельную сонату Рахманинова, где виолончель буквально тонет в лавине фортепианного звучания.

 

Как–то сидели с Рахманиновым - Горовиц, я и Пятигорский. Я спросил Рахманинова, почему он ничего не пишет для скрипки. Рахманинов отвечал сурово: “А зачем писать для скрипки, когда есть виолончель?” Виолончельную сонату, как известно, Рахманинов написал для своего приятеля, виолончелиста Анатолия Брандукова. В этом, вероятно, и причина его предпочтения. Если бы у Шопена был приятель–скрипач, то и он, вероятно, написал бы свою сонату для скрипача, а не для виолончелиста.

 

Музыку некоторых русских композиторов на Западе знают мало. Например, редко играют замечательные симфонии и квартеты Александра Порфирьевича Бородина. О Рахманинове этого не скажешь, его сочинения были и остаются популярными. Но все больше людей не боятся сказать, что они любят Рахманинова.

 

Дело в том, что долгое время у музыки Рахманинова была репутация сентиментальной, дурновкусной, салонной. В этом смысле ее судьба схожа с музыкой Шопена, которого тоже когда–то считали “гувернантским” композитором. О Малере еще недавно говорили, что это безвкусный автор. А я считаю, что Рахманинов - лучше Малера, у которого много внешнего, декоративного. А у Рахманинова - все от сердца.

 

Люди отвыкли от музыки, идущей от сердца. Но предубеждения и мода уходят, а эмоциональное и содержательное искусство - остается. И Рахманинов останется. Потому что в музыке ХХ века он был легендарной фигурой, он создал свой миф. А теперь мифов больше нет».

Так много и так чудесно рассказать о Рахманинове!

3 ​​ Григ. Избранные песни. М., 1976

 

«Сушеные эмбрионы» Сати.

А музыка хорошая.

Спасибо, что не «Сушеные какашки».

 

4  ​​ ​​ ​​​​ «Эдип» Стравинского.

Он сам пишет о 1925 годе:

 

«Я думал об опере или оратории на какой-нибудь всем известный сюжет. Мне хотелось таким образом сосредоточить внимание слушателей не на рассказе, а на самой музыке, которая обрела бы значение и слова и действия.

Мне всегда казалось, что для передачи возвышенного душевного состояния необходим особый язык, а не тот, на котором мы говорим каждый день. Вот почему я стал думать о языке, который больше всего подходил бы для задуманного мной произведения, и, в конце концов, остановился на латыни. Выбор этот представлял еще и то преимущество, что материал, с которым я имел дело, не был мертв, но окаменел, обрел известную монументальность и этим оградил себя от всего банального».

 

9 ​​ Рикардо Мути дирижирует «Закатом богов» Вагнера.

Театр Ла Скала окружен защитниками животных.

-Нет – мехам! – говорят прекрасные дамы и показывают голую грудь.

 

10 ​​ Темирканову – 60.

 

Мое уважение выражаю справкой:

«Учился в музыкальной школе при Ленинградской консерватории по классам скрипки и альта, затем ― в консерватории по классу оперно-симфонического дирижирования Ильи Мусина.

В год окончания консерватории (1965) Темирканов дебютировал в Ленинградском малом театре оперы и балета с оперой Верди «Травиата».

Год спустя он побеждает на II Всесоюзном конкурсе дирижёров в Москве, и в 1968 возглавляет Академический симфонический оркестр Ленинградской филармонии.

С 1976 по 1988 Темирканов ― художественный руководитель и главный дирижёр театра оперы и балета имени Кирова.

С оркестром этого театра в 1987 он выступает в Лондоне с постановками опер «Борис Годунов», «Пиковая дама» и «Евгений Онегин».

После кончины Евгения Мравинского в 1988 году Темирканов становится художественным руководителем и главным дирижёром ЗКР Академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии».

Все эти факты биографии незнакомого человека почему-то очень близки.

Ельцин догадался поздравить.

 

14 ​​ Хулио Бокка, аргентинский балетный танцовщик.

 

«Родился ​​ в 1967 году.

Уже ​​ в четырехлетнем возрасте начал учиться балету под руководством матери, Нэнси Бокка.

В 1974-м поступил в Высший институт искусства театра Колон, а в 15 лет уже выступал на сцене театров Венесуэлы и Бразилии. Знаменитостью Бокка стал в 1985 году, победив на V Международном конкурсе артистов балета в Москве.

Увидев в записи его выступление, Михаил Барышников пригласил аргентинца в Американский балетный театр, где уже через год он стал ведущим танцовщиком.

Талантливого артиста приглашали также Королевский балет Великобритании, «Ла Скала», практически все ведущие балетные труппы мира.

Танцевал ​​ на сценах Большого и Мариинского театров, в спектаклях Бориса Эйфмана.

В 1990-м театр Колон назвал Бокка своим представителем за рубежом. Тогда же он основал труппу «Аргентинский балет», гастролировавшую по всему миру.

Через 7 лет Хулио основал собственный театр-студию.

Участвовал ​​ в знаменитых мюзиклах Боба Фосса «Кабаре» и «Чикаго» на Бродвее».

ТКК ​​ не дало большой его работы.

Ну, хоть что-то.

 

В честь юбилея запела Хендрикс: «Не пой, красавица, при мне».

Запела напряженно – и сразу убила сердечность.

 

Машин мод.

 

17  ​​​​ День рождения Пиаф.

 

Пьер Булез:

- При исполнении современной музыки важно ставить произведение в современный ​​ контекст.

 

18 ​​ Пара Ростропович – Вишневская, их расцветшее обаяние.

Этот пример значит очень много.

Вот как они соберутся вместе: ​​ Ростропович, Рихтер, Ойстрах – это такой пир души!

Ойстрах умер в 1974-ом.

Та эпоха осталась в прошлом: до этого года.

 

Музыканты – во главе культурной жизни планеты.

 

19 ​​ Пол Маккартни, кумир моего детства, дает первое виртуальное интервью.

 

Так Сухомлина умерла!

Очень жаль.

Лещенко-Сухомлина Татьяна Ивановна.

Она что-то пела у Клер.

 

ТКК: резко прибавилось живой музыки.

 

20  ​​ ​​​​ Польский тенор Ян Кепура

 

Прохожу по солнечным полям в десять утра, и Природа - прекрасная декорация моему безумию.

Этакое волшебное кончерто гроссо.

Я высказываю Богу все, что мучает меня.

 

21 ​​ Просмотр кассеты всей истории Большого.

 

Большой отмечает день рождения Пуччини.

22  ​​ ​​​​ Умер Саша Хочинский, чье пение меня поразило в Доме Культуры Кирова. ​​ Хоть бы кто-то что-то о нем написал. Точный день смерти не знаю.

 

25  ​​ ​​​​ Людмила Штерн

 

Поэт без пьедестала

 

Однажды за несколько минут до перерыва я услышала раздраженные мужские голоса доносящиеся со двора. Слов было не разобрать но кто-то с кем-то определенно ссорился. Я выглянула в окно, и перед моими глазами предстало такое зрелище. На пинг-понговом столе сидел взъерошенный Бродский и, размахивая ракеткой, доказывал что-то Толе Найману, тогда еще находящемуся в до-ахматовском летоисчислении.

Найман, бледный, с трясущимися губами, бегал вокруг стола и вдруг, протянув в сторону Иосифа руку, страшно закричал. С высоты третьего этажа слов было не разобрать, но выглядело это как проклятие.

Бродский положил на стол ракетку, по-наполеоновски сложил руки на груди и плюнул Найману под ноги. Толя на секунду оцепенел, а затем ринулся вперед, пытаясь опрокинуть стол вместе с Иосифом.

Однако Бродский, обладая большей массой, крепко схватил Наймана за плечи и прижал его к столу. Я кубарем скатилась с лестницы и подбежала к ним.

«Человек испытывает страх смерти, потому что он отчужден от Бога, – вопил Иосиф, стуча наймановской головой по столу, – Это результат нашей раздельности, покинутости и тотального одиночества. Неужели Вы не можете понять такую элементарную вещь?»

Оказывается, поэты решили провести вместе день. Встретившись утром, они отправились гулять на Марсово поле, читая друг другу новые стихи. Потом заговорили об одиночестве творческой личности вообще и своем собственном одиночестве – в частности. К полудню проголодались. Ни на ресторан, ни на кафе денег у них не было, поэтому настроение стало падать неудержимо.

В результате, стали выяснять, кто же из них двоих более несчастен, покинут и одинок. Экзистенциальное состояние Бродского вошло в острое противоречие с трансцендентной траекторией Наймана, и во дворе института «Ленгипроводхоз» молодые поэты подрались, будучи не в состоянии справедливо поделить одиночество между собой.

 

Группа «Ногу свело».

 

Певец Розенбаум сам борется с пиратами своей музыки.

 

26 Отмар Шек Schoeck (1886-1957).

Куски из его опер:

Пентесилея (1927).

Массимилла Дони (1937).

 

Отмар Шёк родился в семье художника-пейзажиста Альфреда Шёка в швейцарской деревне Бруннен.

Цюрихская консерватория.  ​​ ​​​​ Учителя - Фридрих Хегар и Лотар Кемптер.

1907-1908:  ​​​​ учеба ​​ в ​​ Лейпцигской консерватории у Макса Регера. С 1908 года он руководил хорами в Цюрихе, с 1917 по 1944 годы возглавлял симфонический оркестр города Санкт-Галлен.

Композитор похоронен на кладбище «Friedhof Manegg» в Цюрихе. После его смерти в Цюрихе было создано общество имене Отмара Шёка.

Отмар Шёк был близким другом писателя Германа Гессе, написавшего о нём книгу «Из воспоминаний об Отмаре Шёке» (нем. Erinnerungen an Othmar Schoeck), впервые изданную в 1937 году.

Шёк известен как один из наиболее значительных швейцарских композиторов XX века. В его творчестве традиции поздненемецкого романтизма сочетаются с широко распространёнными в первой половине XX столетия неоклассическими тенденциями. Считается, что наибольшее влияние на него оказали Хуго Вольф, к чьему творчеству Отмар Шёк относился с восхищением, и Феруччо Бузони, с которым композитор был хорошо знаком лично. Среди его сочинений есть как симфоническая и оперная музыка, так и камерная. Наибольшей популярностью сегодня пользуются его песни и вокальные циклы, а также инструментальные концерты.

27  ​​ ​​ ​​​​ «Летучая мышь».

Дирижирует Доминго.

 

Перед Новым годом шум времени стихает – и мы, чудится, слышим тишину мира.

Столь нужная иллюзия.

 

28 ​​ Католический песенник.

Все молитвы.

Читаю по теме.

 

29 ​​ Звезды не платят налоги!

Оперная звезда становится просто «звездой» - и уже не имеет права на личную жизнь.

Каррерас, Доминго, Паваротти!

Всех звезд – под суд.

 

30  ​​​​ Гете, Ленин, Форд, Аденауэр не выносили курева.

Брамс и Томас Манн курили охотно.

 

Декабрьские вечера в ГМИИ.

В программе:

М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, Н. А. Римский-Корсаков, П. И. Чайковский, Н. К. Метнер, С. В. Рахманинов, Ю. А. Шапорин, С. С. Прокофьев, Й. Гайдн, В.-А. Моцарт, Л. Бетховен, Ф. Шуберт, К.-М. Вебр, Дж. Россини, Д. Беллини, Г. Доницетти, Р. Шуман, Н. Паганини.

 

Поэзия А.С. Пушкина.

 

Выставка:

«Евгений Онегин». Даль свободного романа…»

 

31  ​​ ​​ ​​​​ На меня действует именно не Бог, а божественность мира. Вышел на природу - и вот она! Я молюсь именно ей.

Что со мной? ​​ Вдруг какое-то просветление, словно влюблен. Мне чудится, какая-то женщина мечтает обо мне – и я, я почему-то верю этой мечте. Так хочу верить, что верю.  ​​​​ 

Наверно, искать примирения с миром ​​ уже поздно. Разве мало того, что мы принимаем его таким, как он есть? ​​